Пьеса
УСАДЬБА (мизансцена повторяется перед каждой миниатюрой с теми или иными изменениями)
ПРИЕЗД РЕПЕТИТОРА.
Действующие лица:
ПЛАНТОВ (барин, помещик - в халате, пышных усах и бакенбардах, с большой трубкой.)
ГИМНАЗИСТ-РЕПЕТИТОР ПОПОЛЗУХИН (прибыл для обучения маленького сына Плантова, в одежде и поведении весьма строг и официален)
БАРЧУК АНДРЕЙКА (сын Плантова)
ПРОШКА (малый бестолкового вида, слуга Плантова)
ДЕВКА (прислуга)
СТАРУХА (прислуга)
ПРОШКА (выбегает с тарелкой в руках и кричит, глядя на дорогу):
-Вона!! Едет! Едет репетитор ... Гимназист энтот!(рядом с ним выбегает и
становится БАРЧУК, ПРОШКА берет его за ухо и говорит): Кончилася воля,
учитель тебе чертей всыпит!!
БАРЧУК (с криком и плачем, показывая язык): Чтоб ты пропал, собачий учитель! Напрасно крал я для кучера Афанасия бутылку водки, чтоб он
завез тебя в лес и бросил... Обожди, оболью тебе костюм чернилами!..
(от зрителей к сцене идет гимназист, очень торжественный, в фуражке с кокардой; неизвестная девка выглядывает из окна флигеля и, увидав его , выпадает на землю и с криком ужаса убегает в барский дом; гимназист на сцене. ПРОШКА роняет
тарелку наземь, стоит с разинутым ртом, собирает осколки и складывает в карманы.)
ПЛАНТОВ (прохаживается, разговаривая сам с собой): Ну вот, брат Плантов, учитель к тебе приехал... учение очень сложная вещь (на Прошку) Эй,
бестолочь, возьми у него чемодан, да скоро, етит!! ( к гимназисту) Рады, рады вам.. А что, брат учитель, играете ли вы в подкидного дурака?
ПОЛЗУХИН: Нет!
ПОПОЛЗУХИН: Учение - очень сложная вещь вы, знаете, что такое тригонометрия?
ПЛАНТОВ: Нет!
ПОПОЛЗУХИН: Десять лет изучать надо, Алгебру - семь с половиной! Да и потом ни черта не знаешь…(Плантов, подперев голову рукой, сосредоточенно слушал Поползухина)
ПЛАНТОВ: Да, теперь народ другой - все знают… А вот Вы на граммофоне умеете играть? Выменял я как-то на хромую кобылу цельный граммофон…Труба есть такая… кружочки. А как на нем играть -бес его знает. Вы на граммофоне умеете играть?
ПОПОЛЗУХИН (сначала у него глупый вид, потом догадывается) Это довольно трудно, но я то, пожалуй, смогу.
ПЛАНТОВ: А не испортишь?.. Вещь дорогая!
ПОПОЛЗУХИН: Я то?.. Нет, не испорчу. Правда, трудно играть, не все умеют... Учиться долго…
(слуги выносят граммофон, он в ящике, запакован. Поползухин быстро выкладывает на стол все составляющие,
пристраивает трубу, ставит иглу, пластинку, накручивает завод и на весь зал раздается «шансон» в духе времени:
«У самовара я и моя Маша...». Все участвующие актеры пускаются в пляс вокруг самовара. Торжество гимназиста: он ходит, задрав нос и, в такт музыке, иногда подкручивает регулятор громкости...)
СПЛЕТНЯ (действие начинается на авансцене и движется по кругу, захватывая и зрительный зал)
Действующие лица:
АКВИНСКИЙ (мелкий чиновник в таможенной службе.)
НИТКИН (сослуживец Аквинского)
НИБЕЛУНГОВ (приятель Ниткина)
ПОРТУПЕЕВ (экспедитор)
ПЕТРОВНА (женщина за столиком)
НИКИТИЧНА (работает в прачечной)
ГОРНИЧНАЯ ГОСПОД ТАРАСОВЫХ
ТАРАСОВ (начальник таможни)
АКВИНСКИЙ (он только искупался, натягивает брюки, вытирается, смотрит вдаль.) Ага, это жена нашего начальника таможни купается.. Ишь ты, какой костюм! Читал я, что за границей, в какой-то там Ривьере женщины и мужчины купаются вместе... Ну и штука..Хе-е-х!.. (полностью оделся и, задумавшись)
Ну, хорошо, скажем, купаются вместе... А раздеваться как же?... Значит, все таки, как ни вертись,
нужно два помещения.. Хе-е-х!... Ну, что ж, пора на службу... (идет к середине сцены, навстречу ему Ниткин)
НИТКИН: Здравия желаю! На службу?..
АКВИНСКИЙ: Здравствуй, Ниткин. На нее, проклятую.. Вот, искупнулся... И, гляди, брат, какая история.. Купаюсь и смотрю -из женской купальни наша начальша.. тарасиха выплывает..
Ну, думаю, увидит меня, да мужу скажет... Смех!.. Хе-е-ех!.. Уж очень близко было... А вот за границей, в Ривьере, говорят, мужчины и бабы вместе купаются.. Гы! Хе-е-ех!.. Вот бы поехать.. (и пошел на службу; Ниткин, малость задумавшись, мчится в зрительный зал, встречает приятеля Нибелунгова, и, сходу):
НИТКИН: Вот так штука!.. Аквинский сегодня с женой нашего начальника таможни Тарасова в реке купался..Говорит, что в какой-то Ривьере все вместе купаются... И мужчины и женщины!.. Говорит, поеду в Ривьеру... Как же, голубчик, прямо так и поедешь... На это деньги надо.. Так то..
НИБЕЛУНГОВ: Отчего же - у него тетка, говорят, богатая... Может у тетки взять.
(слева от авансцены, прямо рядом со зрителями стоит столик, за которым сидят и закусывают
Петровна с подругами. К ним подходит экспедитор Портупеев, присаживается)
ПОРТУПЕЕВ: Вот дела – то какие у нас, Петровна!.. Не слыхала новость? Эх, и дела!.. Аквинский, чтоб ему пусто было, собрался к черту на кулички, в какую – то Ривьеру ехать..( далее шепотом на весь зал) И Тарасову жену с собой сманил...
ПЕТРОВНА: На какие шиши?
ПОРТУПЕЕВ: Деньги у тетки берет! А тарасиха с ним вместе сегодня купалась и рассказывала ему, что в Европе так принято!.. Эх, и дела..
ПЕТРОВНА: Ах, бесстыдники! (целомудренно потупилась) Ну и езжали бы себе подальше, а то на-ко! Здесь разврат заводят! Тьфу! Только куда ему с ней... Она – баба здоровенная, а он так - тьфу!..
(запивают рассказанное чаем; с другой стороны у авансцены стол в прачечной, на нем Никитична
гладит юбки; подбегает от зрителей горничная Тарасовых)
ГОРНИЧНАЯ: А что, Никитична, готовы ли юбки госпожи моей? (та недоумевает) Я от Тарасовых, горничная...
НИКИТИЧНА: Это что же, для Ривьеры глаженые юбки понадобились?!
ГОРНИЧНАЯ: (усмехается, стрельнув глазами) Да, что вы, слова-то какие...
НИКИТИЧНА: Ну да! Подури мне!.. Небось, тебе-то да не знать..(помолчала) Эх ма, дурость наша, бабья ... И чего нашла она в нем?.. (горничная вытаращила глаза, не понимая) Да ваша Марья Григорьевна хороша, нечего сказать... С пакгаузной крысой, с Аквинским снюхалась!!
Хорош любовничек!.. Да-..с.. Сговорились в какую-то Ривьеру дурацкую, на купание бежать… И деньги у тетки он достать посулился! (горничная всплескивает руками)
ГОРНИЧНАЯ: Свят..свят!!..
НИКИТИЧНА: Достанет, как же! Скрадет у тетки деньги - и все тут!
ГОРНИЧНАЯ: Да правда ли это, Никитична!?..
НИКИТИЧНА: Врать тебе буду.. Весь город шуршит об этом.
ГОРНИЧНАЯ: Ах, ужасти!..
(горничная отмахнулась от юбок, опрометью бросилась домой и в проходе (через зрительный зал) сталкивается с самим начальником таможни Тарасовым; он при форме, в руке стакан воды)
ТАРАСОВ: Что это с вами, Миликтриса Кирибеевна!? (хватает ее за локоть, потом, заигрывая, пощипывает)
Вы так летите, будто спасаетесь от привидений ваших загубленных поклонников...
ГОРНИЧНАЯ: Оставьте! (отстраняет его руку) Вечно вы проходу не дадите! Лучше бы за барыней смотрели покрепче, чем руками..( пухлый таможенник вытаращивает глаза, залпом выпивает стакан воды, опять хватает горничную за локоть, но уже грубо)
ТАРАСОВ: Что!? Что ты говоришь, подлая! Повтори –ка!!
ГОРНИЧНАЯ: (со слезами, потупившись) Барин, Павел Ефимович, вот Вам крест! Я тут ни при чем! Мое дело сторона.. А как весь город уже говорит об этом, так чтоб после на меня чего не было!.. А то скажут - ты помогала! А я как перед господом!..
ТАРАСОВ (Выпив воду из кувшина на столе) А ну, рассказывай, с кем, что? Когда!?
ГОРНИЧНАЯ: Да все с этим же, трухлявым! Федором Ивановичем.. Что в прошлом году раков нам в подарок принес.. Вот тебе и раки!! И как они это ловко.. Уже все уговорено: он у тетки деньги скрадет, из комода,- тетка евонная богатая - и вместе купаться поедут в энту, как ее.. В Рувьеру... Какую-то... Срам то, срам какой!! Надо думать, завтра с вечерним поездом и двинут, голубчики... (рев начальника таможни, грохот, свет гаснет; на сцене высвечивается стол с самоваром, за которым сидит Аквинский, пишет, и вслух читает письмо)
АКВИНСКИЙ: Милая тетенька! Осмелюсь Вас уведомить, что я нахожусь в полнейшем недоумении… За что же? Я Вас спрашиваю. Впрочем, вот передаю, как было дело… Вчера досмотрщик Сычевой сказал, подойдя к моему столику, что меня требует начальник таможни господин Тарасов, тот самый, которому я от усердия поднес сотню раков. Я пошел, ничего не думая, и, вообразите, он наговорил мне столько странных и ужасных вещей, что я ничего не понял… Сначала говорит «Вы, Аквинский, кажется в Ривьеру собирались?» - «Никак нет», отвечаю… А он как закричит: «Так вот как!!! Не лгите! Вы», говорит, «попрали самые священные законы естества и супружества! Вы устои колеблете!! Вы ворвались в нормальный очаг и произвели водоворот, в котором – предупреждаю - Вы же и захлебнетесь!!» Ужасно эти ученые люди туманно говорят.… Потом и про Вас, тетенька… «Вы», говорит, «Вашу тетку порешили ограбить… Вашу старую тетку, а это стыдно…! Безнравственно!!» Откуда он мог узнать, что я уже второй месяц не посылаю Вам обычных десяти рублей на содержание? Как я уже Вам объяснял - это произошло потому, что я заплатил за дачу вперед на все лето. Завтра я постараюсь послать Вам сразу за два месяца. Но все-таки - не понимаю! Обидно! Вот я теперь уволен со службы… А за что? Какие-то устои, водоворот… Насчет же семейной жизни, что он говорил, так это совсем непостижимо! Как Вам известно, тетенька, я не женат»…
УСАДЬБА (мизансцена перед следующей миниатюрой)
(усадьба, самовар, патефон; Плантов с трубкой прохаживается,; за задником слышны крики, шум, грохот-голос начальника таможни, грубый, ревущий - и жалкий, с плачем, голос его жены)
ПЛАНТОВ: Эка невидаль..Ривьера! У нас вон своя речка, с лягушками, с раками... Двести сажон отселева. (показывает вниз с авансцены) Поползухин!! Эх, черт, скукотища-то..(появляется гимназист, уже расхлябанный, с недоеденным пирогом в руке, который прячет в карман) Слыхал, гимназист, как начальник таможни бабе своей перцу дает! Так ей! Шельма... В Ривьеру собралась! Будет тебе Ривьера! Заводи граммофон, Поползухин, а то скучно...
(гимназист торжественно приступает к своим обязанностям: заводит граммофон; под веселую музыку и крики за сценой танцуют все актеры)
ПРИМЕТА
Действующие лица:
СПАНДИКОВ (чиновник)
СПАНДИКОВА (его жена)
( на авансцене дама, полураздетая, сидящая на скамейке; она хныкает, утирается, смотрит вниз; из- за задника выбегает Спандиков, всплескивает руками, сокрушается)
СПАНДИКОВ: Милочка моя, женушка, я совсем, совсем потерялся... Уже второй час тебя нету... Пошла-то
Искупнуться... Всего-то... Что это?.. Слезы? Пупсик мой! Золотко...
СПАНДИКОВА (с ужасом показывает с авансцены вниз) Я потеряла обручальное кольцо в воде!..
СПАНДИКОВ: Ну, очень жаль. Впрочем, что же делать,- потеряла - и нет его. Пойдем.
СПАНДИКОВА (вспыхивая) Как пойдем?! Так может говорить только старый осел!
СПАНДИКОВ: Чего ты ругаешься. Кто же может быть виноват, что кольцо пропало!..
СПАНДИКОВА: Ты! Ведь ты мне его купил, подарил, а теперь оно пропало - а это примета, ужасная примета!..
СПАНДИКОВ: Ну я... Ну, ладно, пойдем, милая,
СПАНДИКОВА: Как пойдем!? Кольцо необходимо найти.
СПАНДИКОВ: Я куплю другое, пойдем, милая.
СПАНДИКОВА: Он купит другое! Да неужели ты не знаешь, что потерять обручальное кольцо- значит, будет большое несчастье!
СПАНДИКОВ: Какие приметы... К черту их! Первый раз слышу.
СПАНДИКОВА: Он первый раз слышит - это известно каждому младенцу!
СПАНДИКОВ: Ну, я пойду домой...
СПАНДИКОВА: Он пойдет домой! Неужели ты не догадываешься, что тебе нужно сделать?
СПАНДИКОВ: Купить другое?
СПАНДИКОВА: (всплескивает руками, впадает в истерику) Он купить другое! Раздевайся сейчас же и лезь в воду... Я не могу уйти без кольца. Это принесет нам страшное несчастье.
СПАНДИКОВ: Да мне не хочется... Я еще не оправился от болезни, ты же знаешь.
СПАНДИКОВА: Лезь.
СПАНДИКОВ: Я не могу, милая, я дрожу от воды...
СПАНДИКОВА: И это мужчина! Я не уйду, я погибну здесь, но не уйду без кольца.
СПАНДИКОВ (нерешительно, медленно снимает одежду) Милая... Ну.. Может, обойдется...
СПАНДИКОВА: Лезь! ( Спандиков раздевается до трусов и, трясясь, опускается с авансцены в «реку»)
Ищи тут! ( Спандиков « ныряет», заткнув нос и уши обеими руками, ногой шарит по полу, выныривает)
СПАНДИКОВ (дрожит) Мне холодно...
СПАНДИКОВА: Да вот тут же ищи! Нырни еще...
СПАНДИКОВ (он «ныряет» еще, «выныривает», отфыркивается, спрашивает) Разве ты в этом месте купалась?
СПАНДИКОВА: Нет, вот здесь! Но течением могло отнести сюда.
СПАНДИКОВ: Да течение не оттуда, а отсюда...
СПАНДИКОВА: Не может быть. Почему же, когда мы купались у Красной Рощи, течение было оттуда?...
СПАНДИКОВ: (в отчаянии) Потому что мы были на том берегу реки!..
СПАНДИКОВА: Это все равно! Ищи!
СПАНДИКОВ: (еще раз «нырнул», потом вылез на авансцену и, скрючившись, обхватив ноги руками, прохрипел) Не могу больше...
СПАНДИКОВА: Это что еще за новости?!
СПАНДИКОВ: Я еще не здоров, я только что пообедал, а ты держишь меня полчаса в холодной воде...
Это может плохо отразится на моем здоровье. Смотри, темнеет уже... (свет, между тем, действительно медленно угасал)
СПАНДИКОВА: Вот глупости!.. А если мы не найдем кольца, то примета говорит, что с нами приключится несчастье... Поищи еще здесь..( Спандиков опять лезет в «воду» и свет окончательно гаснет)
УСАДЬБА.
(Усадьба, самовар, грамофон; Плантов прогуливается с трубкой)
ПЛАНТОВ: Гимназист! Поползухин! Скукотища то, мухи дохнут... Поиграй-ка, что ли, на граммофоне...
(появляется гимназист; он потолстел, разленился, так как, кроме игры на граммофоне, от него ничего не требовалось; за кулисами слышен плачь жены Спандикова, крики) А, черт! Видишь ты, ученая бестия...
Ты вот говорил, что не веришь приметам!
ГИМНАЗИСТ: Конечно не верю - это предрассудок…
ПЛАНТОВ: Сам ты предрассудок! Спандиковы – то, что живут рядом с нами… Вчера жена потеряла обручальное кольцо - это страшно какая скверная примета!
ГИМНАЗИСТ: Ну и что?
ПЛАНТОВ: Вот тебе и что! На другой день у нее муж умирает… Что… Можешь себе представить?! Простыл и умер…
( гимназист заводит граммофон, который играет грустную мелодию, актеры вокруг исполняют танец довольно сдержанно, но постепенно музыка становится быстрее, веселее и, наконец, действо возвращается к прежнему задорному темпу)
СЛАБАЯ СТРУНА
Действующие лица:
ПРОСТОДУШНЫЙ
ГРИША
СЕРГЕЙ
ГОРНИЧНАЯ
КРАСАВИН
ЧЕБАКОВ (по телефону)
(стол у авансцены, за которым сидели посетители в «Сплетне»; за столом Хозяин с Красавиным, непринужденно беседуют; на сцене в световом пятне телефон)
КРАСАВИН: Я ж вот и говорю - какое это замечательное изобретение - телефон… Раньше-то костры на сторожевых башнях жгли, чтобы новость сообщить…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Да-с…(входит горничная и обращается к Простодушному)
ГОРНИЧНАЯ: Вас к телефону просят.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Меня? Это ошибка. Кто меня может просить, если я никому не говорил, что буду здесь!
ГОРНИЧНАЯ: Не знаю – с…
ПРОСТОДУШНЫЙ (выходит на сцену и в «прихожей» снимает трубку телефона, с любопытством прикладывает к уху) Алло, кто говорит?
ЧЕБАКОВ: (голос в телефоне) Это я, Чебаков. Послушай, мы сегодня в «Альгамбре», и ждем тебя. Приезжай.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Во- первых, приехать не могу, так как должен возвращаться домой; дома никого нет, и даже прислуга отпущена в больницу; а во – вторых - кто тебе мог сказать, что я сегодня у Красавиных?
ЧЕБАКОВ: Врешь, врешь! Как же у тебя дома никого нет, когда из дому мне и ответили по телефону, что ты у Красавиных.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Не знаю! Может ты меня мистифицыруешь, или я сошел с ума… Квартира заперта на ключ, и ключ у меня в кармане. Кто с тобой говорил?
ЧЕБАКОВ: Понятия не имею. Какой-то незнакомый мужской голос. Прямо сказал: « он сейчас у Красавиных»… И сейчас же повесил трубку. Я думал - твой родственник…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Непостижимо!!! Сейчас же лечу домой! Через двадцать минут все узнаю.
ЧЕБАКОВ: Пока ты еще доберешься домой. Ты лучше сейчас позвони к себе. Тогда сейчас же узнаешь.
ПРОСТОДУШНЫЙ (лихорадочно набирает номер): Алло!...
СЕРГЕЙ (высвечивается на другой стороне сцены; он довольно вальяжно сидит за большим кабинетным письменным столом - ноги на столе; на пальце крутит связку отмычек; во рту сигара из коробки на столе)
Ну!? Кто там еще?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Это номер 2-23-20?
СЕРГЕЙ: Да, да, да! Чрево тебе?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Кто вы такой!?
СЕРГЕЙ: Хозяина нет дома.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Еще бы! Конечно, нет дома, когда я и есть хозяин!! (переходит на высокие ноты) Кто вы такой, черт вас возьми и что там делаете?!!
СЕРГЕЙ: Нас двое. Постойте, сейчас позову товарища. Гриша, подойди к телефону.
ГРИША( выходит с «фомкой» в правой руке, с недовольным видом) Ну, что там еще? Все время звонят, то один, то другой, работать не дают!! Что нужно?
ПРОСТОДУШНЫЙ:(с негодованием) Что вы делаете в моей квартире!?
ГРИША: А это вы… Хозяин? Послушайте, хозяин,… Где у вас ключи от письменного стола?!! Искали, искали- голову сломать можно.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Какие ключи!? Зачем!? Кто вы… Что происходит!?
ГРИША: ( рассудительно)Да ведь, не ломать же нам все одиннадцать ящиков! Конечно, если не найдем ключей, придется взломать замки, но это такая возня… Да и вы бы должны пожалеть стол. Столик-то, небось, не дешевый. Тыщь поди сто! Коверкать его - что толку?..
ПРОСТОДУШНЫЙ (с криком, переходящим на визг): Ах, вы, мерзавцы, мерзавцы!! Это вы, значит, забрались, чтобы обокрасть меня!.. Хорошо же!.. Не успеете убежать, как я подниму на ноги весь дом!!
ГРИША: Ну, улита едет, когда-то будет…Мы десять раз, как уйти успеем. Так, как же, барин, а? Ключи от стола – дома или где?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Жулики вы проклятые, собачье отродье! Сгниете в тюрьме, как черви! Чтоб у вас руки поотсыхали, разбойники анафемские! Давно по вас веревка плачет…
ГРИША: (рассудительно): Дурак ты, дурак, барин, мы к тебе по человечески… Просто, жалко добро портить - мы и спросили… Что ж, тебе трудно сказать, где ключи? Должен бы понимать…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Не желаю я с такими жуликами в разговоры пускаться…
ГРИША: Эх, барин… Что ж ты, думаешь, за такие твои слова так тебе ничего и не будет? Да вот сейчас возьму, выну перочинный ножик и всю мягкую мебель в один момент изрежу. И стол изрежу, и шкаф…
К черту будет годиться твой кабинет… Ну, хочешь?
ПРОСТОДУШНЫЙ (примирительно): Страшный вы человек, ей - Богу!.. Должны бы, кажется, войти в мое положение. Забираетесь ко мне в дом, разоряете меня, да еще хотите, чтобы я с вами, как с маркизами, разговаривал.
ГРИША: Милый человек! Кто тебя разоряет? Подумаешь, большая важность, если чего –нибудь не досчитаешься. Нам- то ведь тоже жить нужно…
ПРОСТОДУШНЫЙ (перекладывает трубку в левую руку, правую для убедительности прижимает к сердцу) Я это прекрасно понимаю. Очень даже прекрасно… Очень хорошо я все это понимаю. Но одного не могу понять: зачем вам бесцельно портить мои вещи? Какая вам от этого прибыль?
ГРИША: А ты не ругайся!
ПРОСТОДУШНЫЙ: Я и не ругаюсь. Я вижу - вы умные и рассудительные люди. Согласен так же с тем, что вы должны получить что-нибудь за свои хлопоты. Ведь, небось, несколько дней следили за мной, а?
ГРИША: А еще бы!.. Ты думаешь, все так сразу делается?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Понимаю! Милые! Прекрасно понимаю! Только одного не могу постичь: для чего вам ключи от письменного стола?
СЕРГЕЙ: Да деньги-то разве не в столе!!?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ничего подобного! Напрасный труд! Заверяю вас честным словом.
СЕРГЕЙ: А где же!?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Да деньги у меня, признаться, припрятаны довольно прочно, только денег немного... Вы, собственно, на что рассчитываете, скажите мне пожалуйста?
ГРИША: То есть как?
ПРОСТОДУШНЫЙ: НУ... Что вы хотите взять?
ГРИША: Да что ж! ... Много ведь не унесешь (с искренним сожалением). Сами знаете, дворник всегда с узлом зацепить может. Взяли мы, значит, кое-что из столового серебра, пальто, шапку, часы-будильник, пресс-папье серебряное...
ПРОСТОДУШНЫЙ: Оно не серебряное (уже дружески).
СЕРГЕЙ: Ну, тогда шкатулочку возьмем. Она, поди, не дешевая... А?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Послушайте... братцы! (вкладывая всю силу убеждения) Я вхожу в ваше положение и становлюсь на вашу точку зрения..Ну, повезло вам, выследили, забрались... Предположим, заберете вы все эти вещи и даже пронесете их мимо дворника. Что же дальше? Понесете вы их, конечно, к скупщику краденного и, конечно, получите за это гроши. Ведь я же знаю этих вампиров! На вашу долю приходится риск, опасность, даже тюрьма, а они сидят, сложа руки, и забирают львиную долю.
ГРИША: Это верно.
ПРОСТОДУШНЫЙ: (в экстазе) А еще бы же неверно!! Конечно, верно! Это проклятый капиталистический принцип - жить на счет труда... Поймите: разве вы грабите!? Вас грабят! Вы разве наносите вред? Нет, эти вампиры в тысячу раз вреднее!!! Товарищ! Дорогой друг! Я вам сейчас говорю от чистого сердца: мне эти вещи дороги, по разным причинам, а без будильника я даже завтра просплю. А что вы выручите за них?! Гроши! Вздор. Ведь вам и полсотни тысяч не дадут за них!
СЕРГЕЙ: (сокрушенно) Куда там! Дай бог четвертную выцарапать.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Дорогие друзья!! Я вижу, что мы уже понимаем друг друга. У меня дома лежат деньги - это верно - двенадцать тысяч рублей. Без меня вы их все равно не найдете. А я вам скажу, где они - забирайте себе десять (две мне завтра ну вот как нужны). Ни заявлений в полицию, ни розысков не будет. Это просто наше честное товарищеское дело, которое никого не касается. Хотите?
ГРИША: Странно это как-то, (говорит нерешительно, почесывая затылок) Ведь мы уже все серебро увязали…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ну, что ж делать,.. Оставьте его так, как есть… Я потом разберу.
ГРИША: (странно колеблясь) Эх, барин, а ежели мы и деньги ваши заберем, и вещи ваши унесем, а?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Милые мои! Да что вы, звери что -ли какие? Тигры? Я уверен, что в глубине души вы все очень даже порядочные люди… Ведь так, а?
ГРИША: Да, ведь знаете, жизнь наша такая собачья…
ПРОСТОДУШНЫЙ: А разве ж я не понимаю?! Господи! Истинно сказали: собачья. Но я вам верю, понимаете - верю. Вот если вы мне дадите честное слово, что вещей не тронете - я вам прямо и скажу: деньги там-то. Только вы же мне оставьте две тыщи. Мне завтра ох как нужно. Оставите, а?
ГРИША(сконфуженно смеется) Да ладно. Оставим.
ПРОСТОДУШНЫЙ: И вещей не возьмете?
ГРИША: Да уж ладно, пусть себе лежат… Это верно, что с ними наплачешься.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ну, вот и спасибо. На письменном столе стоит коробка для конвертов, голубая. Сверху там конверты и бумаги, а внизу деньги: две пятитысячные и две по тысяче. Согласитесь. Что вам бы и в голову не пришло заглянуть в эту коробку. Ну, вот. Не забудьте погасить электричество, когда уйдете. Вы через черный вход прошли?
ГРИША: Так точно.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ну, вот. Так вы, уходя, заприте, все-таки дверь на ключ, чтобы кто-нибудь не забрался. Ежели дворник наткнется на лестнице - скажите «корректуру приносили». Ко мне часто носят. Ну, теперь, кажется, все. Прощайте, всего вам хорошего.
ГРИША: А ключ куда положить от дверей?
ПРОСТОДУШНЫЙ: В левый угол, под вторую ступеньку. Будильник не испортили?
ГРИША: Нет, в исправности.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ну, и, слава Богу. Спокойной ночи вам.
(воры уходят, оставляя на столе узел с вещами, две бумажки по тысяче и записку, причем Сергей пытается прибрать к рукам две тысячи, но Гриша с шипеньем и полуслышной жаргонной лексикой его останавливает
УСАДЬБА
Действующие лица:
ПЛАНТОВ
ПРОСТОДУШНЫЙ
ГИМНАЗИСТ
БАРЧУК АНДРЕЙКА
ПРОШКА
ДЕВКА
(Плантов, по своему обыкновению прохаживается с трубкой и скучает; вдруг стук в калитку)
ПЛАНТОВ: Прошка, етит! Кого там принесло.
ПРОШКА (входит с Простодушным) Их сиятельство Простодушный!
ПЛАНТОВ: А, дорогой наш писатель! Заходи, заходи! Рады видеть в добром здравии.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Спасибо! Как у вас живется, можется?
ПЛАНТОВ: Тихушники мы, втихаря горе мыкаем… Вот у Вас, в богемном-то мире, обязательно что-то случается.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Да уж, случилось - расскажу – не поверите. Прихожу домой и вижу на столе увязанные вещи, почти все, что есть ценного…И записка - вот, полюбуйтесь (читает)» Будильник поставили в спальню. На пальто воротник моль съела. Взбудите прислугу. Смотрите же - обещали не заявлять. Гриша и Сергей.» Представьте себе - звоню поутру домой, а там воры…И разговорились со мной так любезно… Не поверите - даже две тысячи денег оставили - мне за квартиру сегодня платить…
ПЛАНТОВ: Ай-ли бывает такое.… Присочиняете при вашей писательской привычке.… А мы вот тоже - не лыком шиты - и у нас ученый человек появился - гимназист - репетитор, недоросля моего учить будет всяким премудростям, чего и я не знаю… Видимое ли дело: у нас граммофон, по случаю когда-то мною обменянный на хромую кобылу - так, поди, лет пять валялся - никто играть не умел. А этот, гимназист - за момент на нем играть взялся! Поползухин! Прошка, найди-ка энтого ученого.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Помилуйте, Пафнутий Евграфыч, Вы сказали - граммофон?
ПЛАНТОВ: Ну, да-с…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Позвольте, что ж там уметь…На нем любой дурак сыграть сможет… Поставил пластинку, накрутил…( ставит пластинку, заводит граммофон, раздается музыка) Да на нем и Андрейка ваш играть сможет…( Поползухин лениво идет от зрителя, навстречу ему бегут Прошка и девка из прислуги)
ПРОШКА И ДЕВКА: (в один голос) Идите скорее, барчук, в дом!... Барин просят Вас на той машине играть!
ПОПОЛЗУХИН: (морщится) А ну его к черту! Не пойду, скажите, нет настроения для игры.
ПРОШКА: Идите, господин!.. Барыня тоже очень просила. И Андрейка плачут, слухать хочут.
ПОПОЛЗУХИН: Скажите, вечером поиграю. (Тут до него доносятся звуки музыки, и он опрометью бежит на сцену, видит, что граммофон играет и сердито) Зачем Вы без меня трогали граммофон?!
ПЛАНТОВ (в гневе) Что!!.. Поползухин! (хватает подошедшего гимназиста за ухо) Любой дурак, говоришь!!! Ну, вот пусть этот «любой дурак» и играет (за ухо швыряет гимназиста к граммофону) А я не дурак! Поползухин, заводи граммофон! ( замечает своего Андрейку и хватает за ухо) Ну, брат, довольно тебе шалберничать… Нагулялся.. Учитель, займитесь!
ПОПОЛЗУХИН: ( подкручивает для вида граммофон, хватает Андрейку за руку и бешено дергает) Пойдем!
(начинается танцевальный номер со всеми актерами)
ИСТОРИЯ ОДНОЙ КАРТИНЫ
Действующие лица:
АКРИЛОВ (музыкант)
ЗАТЫКИН (искусствовед)
ХУДОЖНИК- МОДЕРНИСТ
(выставочный зал; висят картины в весьма странном стилевом исполнении; на одной через все полотно идет желтая полоса, по одной стороне которой проставлены закорючки черного цвета, по другой такие-же, только лилового; сбоку круг, который должен, якобы, изображать солнце, только он синего цвета; вот у этой картины и остановились Акрилов и Затыкин, а вокруг назойливо топчется по- видимому сам художник)
АКРИЛОВ: Послушайте, Затыкин, это солнце было бы недурным астрономическим светилом, если бы не было этого дурного синего цвета…
ЗАТЫКИН: Акрилов, я, вообще, при встречах с модернистами, смотрю на них с некоторым страхом - мне кажется, такой художник-модернист среди разговора может запросто укусить… Или попросить взаймы…
АКРИЛОВ: Вот это, я, все-таки, думаю - морской вид.
ЗАТЫКИН: А я думаю, что ловкач художник изобразил так просто и мило внутренность нормандской хижины…
АКРИЛОВ: Но одностороннее солнце всем своим видом отрицает эту несложную версию…. А что если посмотреть на картину в кулак, тряхнуть головой, зажмурить глаза, а потом резко открыть их..
ЗАТЫКИН: Попробуем…(проделывают эксперимент)
АКРИЛОВ: Никакого эффекта.. Черт возьми! Хотелось бы мне знать автора этой картины…Я б ему…(молодой человек с зеленоватым лицом и необычайно широким галстуком, который непрестанно вертелся вокруг зрителей, вклинился в разговор)
ХУДОЖНИК: Правда!? Вам картина нравится… Я очень рад, что вы оторваться от нее не можете. Другие ругались, а Вы… Позвольте мне пожать вам руку.
АКРИЛОВ: Кто вы такой?
ХУДОЖНИК: Я? Я автор этой картины! Какова штучка?
ЗАТЫКИН: Да… - а…Скажите (сурово) что это такое?
ХУДОЖНИК: Это? Господи, Боже мой… ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ СКРИПИЧНАЯ СОНАТА Бетховена, опус восемнадцатый! Самая простейшая соната…(посетители еще раз внимательно осматривают картину)
АКРИЛОВ: Соната?
ХУДОЖНИК: Соната…
ЗАТЫКИН: Вы говорите восемнадцатый? (мрачно)
ХУДОЖНИК: Да-с.. восемнадцатый.
АКРИЛОВ: Не перепутали ли вы? Не есть ли это пятая соната Бетховена; опус двадцать четвертый?
ХУДОЖНИК(побледнев) Н-нет…Насколько я помню, это именно четырнадцатая соната.
АКРИЛОВ: Объясните мне (недоверчиво)… Какие изменения бы сделали вы, если бы вам пришлось переделать эту вещь опуса на два выше?.. Или дернуть даже шестую сонату…А? Чего нам с вами, молодой человек, стесняться? Как Вы думаете?
ХУДОЖНИК: Так нельзя… Вы вводите в настроение математическое начало…Это продукт моего личного переживания! Подходите к этому, как к четырнадцатой сонате.
АКРИЛОВ (Грустно улыбаясь) К сожалению, мне трудно исполнить Ваше предложение… О-очень трудно! Четырнадцатой сонаты я не увижу…
ХУДОЖНИК: Почему?!!
ЗАТЫКИН: Видите ли, любезный, потому что их всего десять.
АКРИЛОВ: Да, скрипичных сонат Бетховена всего десять, уверяем Вас вместе с приятелем. Старикашка был преленивым субъектом…
ХУДОЖНИК: Что Вы ко мне пристаете!? Значит, эта вещь игралась не на скрипке, а на виолончели!.. Вот и все! На высоких нотах…Вот я и переживал.
ЗАТЫКИН: Старик как будто задался целью строить Вам козни… Виолончельных-то сонат всего шесть, им и состряпано (художник, удрученный, опустил голову и принялся ковырять рядом стоящую статую) Не надо портить статуи…(художник вздохнул)
АКРИЛОВ: Вы знаете… Пусть это останется между нами; мы с приятелем гарантируем Вам строгую конфиденциальность этого разговора. Но при условии, если Вы дадите нам слово исправиться и начать вести новую честную жизнь. Вы не будете выставлять таких картин, а мы будем помалкивать об этом вашем переживании.
ХУДОЖНИК: (Сморщив зеленое лицо в гримасу) Обещаю…
УСАДЬБА.
Действующие лица:
ПЛАНТОВ
ГИМНАЗИСТ
ПРОШКА
АКРИЛОВ
(Плантов, по своему обыкновению, прохаживается с трубкой; на стене уже висит картина из предыдущей миниатюры)
ПРОШКА: Барин, к Вам господин Кирилов.
ПЛАНТОВ: Не Кирилов, а Акрилов, должно быть… Ловчее будь, бестолочь.. Проси (входит Акрилов)
АКРИЛОВ: Ну, здравствуй, дорогой Пафнутий! Давненько не бывал в твоих угодьях…( тут же замечает картину и столбенеет)
ПЛАНТОВ: Приветствую, дорогой ценитель прекрасного! Ага, сразу заметил!.. Не Вам одним, богемным баловням, с искусством – то дело иметь…У знаменитого художника за сумасшедшие деньги приобрел! Да, погляди, одно название чего стоит: «Седьмая фуга Чайковского, Оп. 9, издание Циммермана». Вон каково!
АКРИЛОВ: (растерянно) Поздравляю с покупкой! Сколько денег отдали?
ПЛАНТОВ: Цельных сто тыщ..
АКРИЛОВ: Да,.. Да… Не продешевил художник…(далее в сторону, мысли вслух)» Интересно, может дурак хотя иногда чувствовать себя дураком?..»
ПЛАНТОВ: Еще бы!... Поползухин! Гимназист, где ты там! Заводи граммофон, да этого поставь - как его - Чайковского…(как прежде раздается музыка, в которой угадывается Чайковский; актеры танцуют…)
ОБЫКНОВЕННАЯ ЖЕНЩИНА.
Действующие лица:
ПРОСТОДУШНЫЙ (писатель)
ЗОЯ (его жена)
(действие происходит в кабинете писателя, где есть рабочий стол, стул, диван)
ЗОЯ: Скажи, ты уважаешь меня?
ПРОСТОДУШНЫЙ: (падает на диван и корчится от смеха, отчасти утрированного, отчасти - настоящего) Чудак ты, человечина (успокаивая) На что тебе мое уважение? Ты бы ревела от муки и тоски, если бы я тебя уважал. Ну, за что тебя уважать, скажи на милость?
ЗОЯ: (растерянно) За что? … Как за что? Ну за то, что я… гм! Порядочный человек. За то, что я к тебе хорошо отношусь…Ну, за то, что я … тебе нравлюсь.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Замечательный ты человечина! Разве за это уважают? За это любят.
ЗОЯ: Так ты меня любишь?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ну, конечно.
ЗОЯ: Значит, я лучше всех?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Помилуй, да как ты лучше всех? Не дай Бог, если бы ты была лучше всех… Тогда все мужчины повлюблялись бы в тебя, и я уж никак не мог бы протолпиться к твоему сердцу… Нет, конечно, есть на свете женщины лучше тебя.
ЗОЯ: Вот тебе и раз… (опечаленно, опустив голову, разглаживает пальчиком шов диванной подушки) я этого от тебя не ожидала…
ПРОСТОДУШНЫЙ: (рассматривает ее близко- близко, как естествоиспытатель редкого зверька) Ну, посуди сама! Голубь мой ЗОЛОТОЙ: не может же быть, чтобы ты была лучше всех… Есть женщины лучше тебя? Есть. Красивее? Есть. Обаятельнее? Есть.
ЗОЯ: (криво усмехаясь) Ну, в таком случае, я счастливее тебя: ты, по-моему, самый умный, самый красивый, самый обаятельный…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ты так думаешь? А по- моему, я вот что: я человек 35 лет, шатен, лицо приятное, особых примет нет, ум не государственный, а так, для домашнего обихода, а что касается обаяния, то почему же, черт возьми, меня окружают десятки женщин, которым даже в голову не придет обратить на меня свое благосклонное внимание?
ЗОЯ: Господи ты мой. Господи, какой вздор несет этот человек! Знаешь, какой ты? Я тебя опишу: у тебя глаза горят, как две звездочки, улыбка твоя туманит голову, а голос твой проникает в самое сердце и прямо переворачивает его. Знаешь, на кого ты похож? На серебряного тигра - вот на кого!
ПРОСТОДУШНЫЙ: Не видал таких. Они что ж, эти серебряные тигры, так же носят визитку, и по будним дням ходят на службу?
ЗОЯ: Ты глупый.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Не скажу. Недалекий - пожалуй, но глупый- это уже крайность.
ЗОЯ: Слушай(прижимаясь к нему) Я сказала тебе, какой ты…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ну?
ЗОЯ: Теперь ты скажи мне, какая я?
ПРОСТОДУШНЫЙ: Ты? Зовут тебя Зоя, ты ниже среднего женского роста, волосы у тебя очень хорошие, грудь немного полнее, чем бы следовало, а ноги немного короче, чем требуется правилами женского сложения. Но то и другое - следствие твоего роста. Таковы уж все маленькие женщины. Глаза красивые, но поставлены друг к другу ближе, чем следует. Ручка малюсенькая, но ногти, хотелось бы, чтобы были поуже.
ЗОЯ: (отшатывается, бледная, с широко раскрытыми, остановившимися глазами) Постой! И ты осмеливаешься говорить, что любишь меня!? Меня, с большой грудью, с короткими ногами, с широкими ногтями - ты говоришь, что любишь меня?!! (падает на диван и начинает безудержно рыдать)
ПРОСТОДУШНЫЙ: (садится за стол, обнимает голову руками, и думает вслух, голос в динамиках)» Понять женщину легко, но объяснить ее трудно. Какое это нечеловеческое, выдуманное чьей-то разгоряченной фантазией существо! Что может быть общего между мной и ею, кроме физической близости и примитивных домашних интересов?»
ЗОЯ: (с рыданиями, ударяясь головой о собственные, сложенные на диване руки) А я то, глупая, думала все время, что мы созданы друг для друга!! Еще давеча, когда подали к чаю печенье, и ты выбрал только соленое, то я подумала: Господи, как много между нами общего, хым… хым…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Между нами - общего? Что за ересь говоришь ты? С какой стороны мы похожи друг на друга? Я - большой, толстый, сильный, ты - маленькая, хрупкая, закутанная в кружевные тряпки и ленты. Я дымлю папиросами, как фабричная труба. Ты задыхаешься от этого дыма, как моль от нафталина. Попробуй надеть на меня то, что носите вы: туфли на высоченных каблуках, паутинные панталоны, кофточку из кисеи, корсет. Я сделаю несколько шагов, и, последовательно: упаду, простужусь насмерть и задохнусь от корсета, одним словом - погибну! Ну, что же общего между нами? А попробуй надеть мужской костюм на хорошо сложенную женщину - и спереди и сзади это будет так нехудожественно, так неэстэтично… Правда, худые женщины могут надевать мужской костюм, но это только тогда, когда у них нет ни груди, ни бедер, то есть, когда они похожи на мужчину…
ЗОЯ: (приподнимая заплаканные глаза) Это все пустяки, все внешние различия, а я говорю о духовном сродстве.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Увы, где оно?.. Мужчины почти всегда умственно и духовно превосходят женщину..
ЗОЯ (глаза у нее засверкали) Да?!! Ты так думаешь? А что, если я тебе скажу, что у нас в городе были муж и жена Теняковы, и - знаешь ли ты это?- она окончила университет, была адвокатом, а он торговал рыбой на базаре!! Вот тебе!
ПРОСТОДУШНЫЙ: (со смехом) Дитя ты мое неразумное, да ведь ты сама сейчас подчеркнула разницу между нами. Заметь, что я, мужчина, всегда говорю о правиле, а ты, бедная логикой, обыкновенная женщина - сейчас же подносишь мне исключение. Бедная головушка! Все люди имеют на руке десять пальцев - и я говорю об этом... А ты видела в паноптикуме мальчишку с двенадцатью пальцами—и думаешь, что в этом мальчишке заключено опровержение всех моих теорий о десяти пальцах.
ЗОЯ: Ну, конечно! (удивленно) Как же можно говорить о том, что правило - десять пальцев, когда (ты же сам говоришь!) существуют люди с двенадцатью пальцами.
( она деловито забегала по комнате, забыв о своих горьких слезах, переставляя какие-то фигурки на столе и цветы в вазочках; Простодушный сел за стол и с прежней задумчивостью, и, новыми, прорвавшими плотину его сердца, чувствами, опять заговорил с собой ( в зале это слышно через динамики))
ПРОСТОДУШНЫЙ: Вот я сейчас решил в душе своей, что не люблю ее, так как прежде, и прогоню от себя... А куда пойдет она, эта добрая, милая, нелепая пичуга, которая видит в моих глазах звезды, а в манере держаться - какого-то несуществующего в природе серебристого тигра? Что она знает? Каким Богам, кроме меня, она может молиться? Она, назвавшая меня вчера своим золотым сияющим принцем (и чина такого нет, прости ее, Господи!)
ЗОЯ: (подходит к нему и, толкнув розовой ладошкой в лоб, торжествующе говорит) Ага, задумался! Убедила я тебя?! Такой большой - и так легко тебя переспорить... (Простодушный вдруг срывается с места, привлекает ее к себе и начинает неистово целовать) Ой, оставь (тихонько застонав) - Больно...
ПРОСТОДУШНЫЙ: Что такое?!
ЗОЯ: Вот, видишь, какой ты большой и глупый... Я хотела тебе сделать сюрприз, а ты... Ну да! Что ты так смотришь? Через семь месяцев нас будет уже трое... Ты доволен?
ПРОСТОДУШНЫЙ: (нежно усаживает ее на колени и разглядывает с тем же напряженным любопытством, спрашивает недоверчиво) Слушай, а ты не боишься?
ЗОЯ: Чего?..
ПРОСТОДУШНЫЙ: Да вот этого... ребенка... Ведь роды вообще опасная штука.
ЗОЯ: (мягко усмехаясь) Бояться твоего ребенка? Что ты, опомнись.... Ведь это же твой ребенок.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Послушай... Можно еще устроить все это...
ЗОЯ: (как выстрел) Нет! (и шутливее) А ты прав: между мужчиной и женщиной большая разница...
ПРОСТОДУШНЫЙ: Почему?
ЗОЯ: Да я думаю так: если бы детей должны были рожать не женщины, а мужчины - они бежали бы от женщин, как от чумы...
ПРОСТОДУШНЫЙ: Нет, мы бы от женщин, конечно, не бегали. Но детей бы у нас не было - это факт.
ЗОЯ: О, я знаю, мы, женщины гораздо храбрее, мужественнее вас. И, знаешь, это будет превесело: нас было двое - станет трое. ( вдруг испытывающее смотрит на него) Скажи, ты меня не прогонишь?
ПРОСТОДУШНЫЙ: (смущенно) С чего ты это взяла? Разве я говорил тебе о чем- нибудь подобном?
ЗОЯ: Ты не говорил, а подумал. Я это почувствовала.
ПРОСТОДУШНЫЙ: Когда?
ЗОЯ: Когда переставляла цветы, а ты сидел тут на диване и думал. Думал ты: на что она мне - прогоню ка я ее.
ПРОСТОДУШНЫЙ: (стоит перед зрителем на авансцене и размышляет вслух) «Черт знает, кто их сочинил таких… Умом уверена, что люди о двенадцати пальцах, а чутьем знает то, сто на секунду мелькнуло в темных глубинах моего мозга…»
ЗОЯ: Ты опять задумался, но на этот раз хорошо. Вот теперь ты миляга. (разгладила его усы, поцеловала их кончики и в раздумье сказала) Пожалуй, что ты больше всего похож на зайца: у тебя такие же усики…
ПРОСТОДУШНЫЙ: Нет уж, извини, мне как то серебристый тигр больше по душе!..
ЗОЯ: Ну, не надо плакать (покровительственно) Конечно, ты тигр серебряный, а усики из золота с бриллиантами.
ПРОСТОДУШНЫЙ: (мысли вслух) « Ну, кому она нужна, такая? И кто еще отыщет бриллианты в моих усах, пропахших папиросным дымом, борщом и чесноком… Нет, нельзя ее прогнать… Пусть живет со мной.»
ЗОЯ: Ну, послушай… Ну, посуди сам, разве это не весело?.. Нас сейчас двое, а через семь месяцев будет трое!
ПРОСТОДУШНЫЙ: (на авансцене перед зрителем, в восторге подняв руки) И через семь месяцев нас стало трое!!!
УСАДЬБА.
Действующие лица: ВСЕ УЧАСТНИКИ СПЕКТАКЛЯ.
(в репродукторе крики и урчание маленького ребенка; все выходят в праздничном настроении; причем Простодушный катит перед собой коляску с малышом; гимназист заводит граммофон с торжественной музыкой, под которую танцуют все)
ПЛАНТОВ: (выходит на авансцену) Граждане!! Миряне!! Горожане дорогие, у моего соседа сын родился!!! (после чего поднимает над собой плакат с надписью, обращенной к зрителям: « ГРАЖДАНИН! А ЧТО СДЕЛАЛ ТЫ ДЛЯ ПОЯВЛЕНИЯ СТОТЫСЯЧНОГО ЖИТЕЛЯ НАШЕГО ГОРОДА?», что и является финалом).