Глава I. Удачно пристроились
Вышли мы как-то с Вовкой во двор. Решили прогуляться немножко, а тут дождь как зарядил. Всё небо серыми тучами закрылось – ни конца, ни края не видно.
Вовка говорит:
– Вот и отлично!
Я ему:
– Чего же хорошего? Дождь! Да ещё весь день лить будет.
– Будто я сам не вижу, что дождь. В библиотеку пойдём. Нам чтение на лето задано – забыл?
А я сижу голову чешу и про себя думаю: «Кто же про чтение на каникулах помнит? Конечно, забыл…»
А Вовка не унимается:
– Сходим книг наберём. В читальном зале посидим, новые журналы полистаем.
Нам для чтения на лето даже списки специальные выдали, чтобы мы помнили, что прочесть нужно. Вот мы и пришли, и стали ходить у стеллажей, книжки искать. Только по списку нам всё скучные попадались, для малышей. И мы другие выбрали: я – про необитаемый остров и туземцев, а Вовка – о капитане Немо и его подводной лодке «Наутилус».
Мы эти книги полистали немного, и они нам сразу понравились, особенно про подлодку. И я бы тоже такую книжку взял, но она одна была. Тогда мы с Вовкой подумали и договорились сразу книги не сдавать, а как прочитаем – поменяться. Ну, а когда наша библиотекарь Мария Владимировна их в карточки записала, мы в читальный зал отправились: там как раз новая подшивка «За рулём» появилась.
Сидим мы так в читальном зале, листаем журналы, на улице дождь, а у нас светло и тепло. И я подумал, что удачно мы пристроились: и не дома, и не вымокли. Вдруг по окну кто-то: «Цик, цик!»
Глава II. Зверь
Я Вовку локтем подтолкнул, говорю:
– Слыхал?
А он:
– Нет, не отвлекайся. Смотри лучше, какой тут мотоцикл. Двухтактный двигатель, двадцать шесть лошадей – зверь!
Я поглядел, а он уже страницу перевернул. И там не мотоцикл, а ослик какой-то и пустыня кругом, а на самом верху надпись «Каракум». И я ему:
– Ну, да! Зверюга.
А по стеклу опять кто-то: «Ширк, ширк!» Тогда я не выдержал и к окну подбежал, гляжу, а там белка за раму держится и одной лапкой по стеклу: «Жух, жух!» – в гости просится. Я форточку открыл, а белка – шмыг – и по занавеске – вжить! А потом по карнизу – прыг, прыг – и уже на стеллаже уселась.
Там она сначала от дождя отряхнулась, устроилась поудобнее и давай лапками по мордашке водить, умываться да шубку свою растрёпанную расправлять. Я, как такую картину увидел, развеселился не на шутку и смеяться начал. А Вовка смотрит то на меня, то на белку, ничего понять не может, даже рот от удивления открыл. Чуть погодя он опомнился, конечно, и шёпотом меня спросил:
– Мишк, а это кто?
Я такого вопроса никак не ожидал, и мне от этого ещё веселее сделалось, поэтому я громче смеяться начал и сквозь смех ответил:
– Вовка, ты разве книжки не читаешь? Посмотри-ка повнимательнее, это же белка!
Вовка подошёл ко мне, посмотрел, как белка принюхивается и усиками из стороны в сторону водит, и тоже хохотать начал.
Глава III. Глаза-бусинки
Белка сидит на стеллаже, носиком своим – шух, шух. А потом усиками потрусит, и я опять хохочу: «Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!» Ну, очень смешно. И она снова умывается и снова – усиками. И мы уже вдвоём с Вовкой: «Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!» Просто не знаю, что на нас нашло! Я уже начал думать, что сейчас от лопну смеха. Я так громко и долго хохотал, что похудел немножко.
И вот мы так с Вовкой смеялись, что не заметили, как библиотекарь зашла. Она, наверно, подумала, что мы хулиганим маленько, и поэтому с порога ругать нас стала:
– Вы что тут шумите?! Я вас сейчас домой отправлю!
А мы хором:
– Мария Владимировна, чего вы ругаетесь? Мы же не просто так, тут вот что, – и я на белку рукой показал.
В это время белка скакать начала. А Вовка согласился:
– Да мы же нечаянно!
Правда, в нашем скакательном крике Мария Владимировна ничего не поняла. И, наверное, поэтому с ней что-то странное случилось. Она замерла сначала, а потом как завопит:
– А-а-а! Крыса! – и в один миг на стул забралась.
Только зачем? Так она лишь ближе к крысе, то есть к белочке, стала. И от этого она ещё громче закричала:
– Караул! Спасите, помогите!
Вовка ей:
– Мария Владимировна, вы разве книжки не читаете? Посмотрите-ка внимательнее, это же белка!
Тут, наконец-то, Мария Владимировна пригляделась и со стула слезла. Но подходить почему-то не стала, издалека сказала:
– Ой! И правда, белка. А откуда?
Я на форточку показал, а сам говорю:
– Да вы не бойтесь, подходите ближе. Посмотрите, какая она хорошенькая, глаза-бусинки, один лучше другого. Сама рыженькая, а хвост какой пушистый!
И я руку к белочке протянул, а она подбежала, понюхала и – цап, цап – меня своими лапками. Она подумала, что я её угостить хочу. Совсем ручная оказалась. Только у нас угощения не было, и мы с Вовкой немного расстроились, и белочка тоже.
Глава IV. Конфеты с орехами
После этого в читальном зале тишина настала. Лишь дождь сильнее по стеклу стучать начал. Мы уже совсем скисли, что так вышло: белочка в гости пришла, а у нас и полакомиться нечем. Обратно за стол сели, и я сказал:
– Ничего не поделать.
А Вовка так сильно вздохнул, что журнал сам закрылся.
Я руки на столе разложил и прилёг на них головой. Вдруг за спиной слышу, как обёртка от конфеты: «Шурш-ш-ш…» Я сразу же обернулся, потому что этот звук хорошо знаю. Поворачиваюсь, а наша белка шоколадную конфету грызёт. Не успела она ещё первую прожевать, а Мария Владимировна ей уже вторую развернула. Белка, конечно, обрадовалась, что на неё столько счастья свалилось. Ещё бы! Конфеты-то с орехами были.
Оказывается, пока мы с Вовкой вздыхали, Мария Владимировна угощение принесла. Она и нас угостила. И мы с Вовкой сказали:
– Спасибо!
Мы хоть и не белки, а конфеты тоже любим. Особенно шоколадные.
Глава V. Без имени
Белке, видимо, очень понравилось угощение Марии Владимировны, и она около библиотеки поселилась.
Там рядом парк был: две сосны и берёза. И она в этом парке скворечник облюбовала. Пуху в него натаскала, шишек припасла. А когда мы с Вовкой шли в библиотеку, белка, увидев нас, всегда скакала к читальному залу. Знала, что мы ей гостинцы несём, и мы знали, что она нас ждёт с нетерпением.
А один раз мы с собой Юльку позвали, чтобы она тоже на белочку посмотрела. И представляете? Юлька с первого знакомства ей имя придумала – Стеша. И как мы только сами не додумались, что без имени нельзя?! А Стеша она, потому что стеснительная.
Белочка застеснялась, когда они знакомились. Юля хотела её орешками угостить, а Стеша взяла в лапки хвост и закрыла им свою мордашку. Потом, правда, лапку всё-таки протянула и орешек схватила. Только поздно, имя-то уже придумалось.
А однажды мы узнали, что наша Стеша не только орехи любит, но и книжки тоже. Не кушать, конечно, а слушать. И узнали мы об этом случайно, когда сидели в читальном зале и рассматривали новый журнал «Техника – молодёжи». С нами тогда ещё Юлька была, но сидела она не с нами. Её, видите ли, техника не интересует, поэтому она в сторонке какую-то свою книжку читала.
Глава VI. Геометрия тактов впуска и выпуска
Сидим мы, журнал листаем, тут я Вовке вездеход пальцем показал и как крикну:
– Ух ты! Смотри!
А он:
– Где, где?
Потом как завопит:
– Ого-го! Нам бы такой!
А я дальше перелистываю и снова:
– Ничего себе!
И Вовка уже громче меня:
– Да это просто мечта!
А Юлька на нас зыркнула, нос насупила, косу назад откинула и давай читать свою книжку вслух, да ещё таким тоном, мол, что вот вы тут сидите и мне читать мешаете. Мы с Вовкой притихли и на Юльку смотрим, а она всё читает, читает, остановиться никак не может.
Так мы сидели, слушали, слушали и не заметили, как заслушались. Потом я на стеллажи глянул, а там наша Стеша вытянулась и тоже в сторону Юльки ушками водит. Тоже заслушалась. Вот до чего Юлька хорошо читала, как артистка прямо, и я уже сам Юльке шепчу:
– Читай, читай. Не останавливайся.
И Юлька свою книжку до конца дочитала. Правда, Стеше под конец скучно стало, она клубочком свернулась, зевнула и уснула.
На следующий день мы снова решили почитать и проверить: будет Стеша слушать или нет. Уселись на свои места и, не дождавшись, когда она нахрустится скорлупой, Вовка начал читать наш вчерашний журнал вслух. Он поправил воротник и сделал так:
– Кх-м, кх-м! – это как будто первый звонок был, как в театре.
И мы с Юлькой тут же приготовились. Потом Вовка сделал очень важное лицо, лизнул палец и перевернул страницу – это был второй звоночек. Стеша перестала шебуршать и отложила орешки в сторону. Третий звонок Вовка сделал сам, он сказал:
– Динь, динь, динь!
А мы с Юлькой уставились на Вовку и замерли. После этого он затянул:
– В реальных двигателях фазы газораспределения подбираются таким образом, чтобы учитывалась инерция газовых потоков и геометрия тактов впуска и выпуска. Как правило, начало впуска опережает…
Стеша тоже замерла.
Вот только Вовка так и не смог дочитать до конца страницы. Стеша не выдержала всех этих инерций, тактов, впусков и выпусков. Она засмеялась и просто упала. Прямо в скорлупу. Там она лежала лапками кверху и болтала ими по воздуху. Юльке тоже не понравилось слушать про машину.
– Ничегошеньки непонятно! – закричала она и стала смеяться вместе с белкой.
А я стал смеяться над Юлькой и Стешей. И у нас там полный кавардак получился. Стеша вдруг стала бегать и прыгать, изображая фазы газораспределения. У Юльки случилась геометрия тактов впуска и выпуска, и она, ухватившись за живот, сползала на пол. Я из последних сил держался за стол и с хохотом:
– Хо-ха-хе! – бился в истерике.
И только Вовка не смеялся. Он сидел, сопел и пыхтел, как самовар. Оно и понятно: он же готовился выступить, а тут такое!
Глава VII. Собака вместо поросят
Через неделю, когда наша компания снова пришла в библиотеку, мы стали искать такую книгу, которая бы всем понравилась: и Юльке, и Стеше, и мне с Вовкой. Мы подошли к стеллажу и стали там немножко толкаться. Я сказал:
– Давайте эту!
А Юлька упёрлась:
– Нет, эту!
И мы даже слегка повздорили, потому что никак не могли решить, какая всё-таки лучше. Как вдруг одна книжка сама выпала. Прямо в руки. Получается, она как будто попросилась, чтобы её прочитали. «Приключения Васи Куролесова» называется. Вот мы и стали её читать. По очереди.
Первым читал я. Потом передавал книжку Вовке. А когда он уставал, её брала Юлька. И у Юльки особенно хорошо получалось. Она и читала громче, чем я, и не спотыкалась, как Вовка. А Стеша просто заслушивалась, она тянула к нам свою мордочку и водила ушками. Особенно ей понравилось то место, где вместо поросят в мешке похрюкивал рыжий облезлый пёс. Стеша так смеялась, что икать стала и чуть с полки не упала.
Так Стеша и жила. Вместе с нами в читальный зал приходила, а когда библиотека закрывалась, в свой домик возвращалась. И всё бы хорошо, только про неё очень скоро белоснежная лайка по кличке Зима прознала. В воздухе, наверное, добычу учуяла. Зима каждый день стала прибегать под скворечник и лаять.
Глава VIII. Как Мария Владимировна Зиму укротила
С утра Зима любила обойти свою территорию, проверить, все ли косточки лежат там, где она их припрятала. Потом она грызла и трепала свой любимый ботинок, притащенный неизвестно откуда. После чего громко пила воду из миски и отправлялась в парк портить нервы нашей белке. Прибежит, сядет под скворечник и лает, лает. А у Стеши от этого лая голова начинала болеть и нервы, наверное, расшатывались, поэтому очень скоро Стеша насовсем в библиотеку перебралась. Там-то ей всегда рады.
Жила бы она так и в ус не дула, и о Зиме бы никогда не вспоминала, только в августе случилось вот что.
Сидели мы, как обычно, книжку Стеше читали. Неожиданно в зал влетела Зима. Вид у неё был взъерошенный, взлохмаченный, и по ней было видно, что она сейчас тут всё перевернёт вверх ногами.
Это Нюрка-первоклашка за книжкой пришла и Зиму впустила. Она не знала, что Зима за Стешей охотится, подумала, что собачка скучает, поэтому скулит и в двери скребётся. Вот и решила пустить Зимушку в коридор ненадолго. Нюрка думала, что быстренько книгу возьмёт и вместе с собакой обратно на улицу выйдет, только у Зимы свои планы были. Когда Нюрка двери открыла, Зима в библиотеку ворвалась, как вихрь. Она так вбежала – обалдеть можно! И прямиком в читальный зал!
Хорошо, что с нами Мария Владимировна была. Оказалось, она не только второклассников или белку усмирить может, но и Зиму даже. Она вообще была не хуже цирковой укротительницы, хоть и побаивалась почему-то мышей.
Мария Владимировна поставила руки в боки и сказала командирским голосом:
– Не сметь!
И Зима застыла. Замерла по стойке смирно. Потом Мария Владимировна обратилась к Юле и сказала:
– Продолжай, Юленька!
И Юля продолжила читать, а все остальные слушали. И Мария Владимировна, и Стеша, и Зима тоже.
С того дня слушателей в нашем зале прибавилось. Мария Владимировна с девочками даже коврик для Зимы сшили. Из разноцветных тряпочек. И когда мы в выходные приходили почитать, приходила и Зима. Она ложилась на коврик, растопыривала свои уши и слушала. Смотрела на нас снизу вверх своими умными глазами, и очень тихо становилось в зале, оставалось только чтение.
Так мы до конца лета и проходили в библиотеку. Читали Зиме и Стеше. И под конец каникул у нас с Вовкой получалось не хуже, чем у Юльки. А когда мы в школу пошли и у нас там технику чтения проверили, то оказалось, что мы читаем лучше всех в классе.
Глава IХ. Кружок «Почитай-ка»
Когда Мария Владимировна узнала, что мы пятёрки по чтению получили, она решила целый литературный кружок устроить, «Почитай-ка» называется. Чтобы не только мы умели выразительно читать, а все. Даже первоклашки. А ещё те, кто совсем-совсем маленький и в садик ходит. Поэтому теперь мы стали два раза в неделю в библиотеку ходить и Зиму с собой звать. А без неё никакого кружка бы не вышло, потому что только она могла так слушать: внимательно и не перебивая. Зима нас не торопила и не поправляла, наоборот, легко терпела долгое время сидения или лежания.
Мы забегали после школы во двор и кричали:
– Зима, кружок! Читать, Зима!
И она бежала с нами в библиотеку, проходила в читальный зал, садилась на коврик и внимательно слушала. Стеша тоже слушала, но бывало, что и уснёт, если книжка скучная. Или, наоборот, начнёт скакать по стеллажам от радости, и тогда уже никто не читал, все только на Стешу и смотрели. А Зима другое дело, она никогда не подводила. Она и не скулила, и от блох не чесалась. Один раз только разлаялась, но там случай особенный был, сейчас расскажу.
Глава Х. Справедливость
Как-то днём в субботу пришли мы на наш кружок. Вовка тогда выбрал книжку поменьше, ¬– он любил тонкие, особенно если вслух читать. Там и название коротенькое было – «Муму». Мы её раньше не читали, и по названию она нам показалась очень доброй и солнечной. К тому же, на обложке собачонка была нарисована. Вовка решил, что Зиме про собаку обязательно понравится. И сначала мы тоже так думали.
Про волшебство, приключения и котов очень много книг, а про собак мало, и это расстраивает. Наверное, Тургенев потому и написал про собачонку, что все собаки пожаловались: «Вон про остальных сколько! А про нас не пишут». Вот только рассказ у него получился очень уж синтими…, сантими…, сентиментиме…, грустный, в общем.
Мы слушали Вовку про то, как там один мужик траву косил и жил себе в деревне, а они приехали. И забрали его, и увезли, и сказали:
– Вот фартук, вот метла, вот двор. Работай!
Мужика звали Герасим, а ещё там Татьяна была, но она за другого замуж вышла.
После отъезда Татьяны Герасим собачку спас, отпоил её молоком и назвал Муму. И когда Герасим с Мумуней игрался или за водой с ней ходил, история нам очень нравилась. Но потом Вовка начал читать то место, где Герасим кормил собачку размоченным хлебом и щами. И когда у Герасима слёзы начали капать, Зима вдруг что-то заподозрила. Она стала беспокоиться и поскуливать.
Затем Герасим взял во дворе кирпичи и сел в лодку. Он отплыл от города и в последний раз прижался лицом к Муму. Она повиливала ему хвостиком и улыбалась, а Вовка всё читал и читал, и голос у него всё тише и тише делался. Он смотрел то в книжку, то на Зиму. А Зима смотрела на Вовку, и глаза у неё становились мокрыми.
Мы слушали и не могли поверить, что Герасим утопит Муму, ведь она же ему доверяла и любила только его. Заглядывала в глаза и облизывала хозяину лицо, а он её предал. И хоть Герасим не слышал быстрого визга и всплеска, зато это горе слышали мы!
Когда Герасим открыл глаза и увидел только маленькие волны, мы все затихли. Вовка перестал читать и отвернулся к окну. Я колупал пальцем ноготь, а первоклашки тихонечко всхлипывали. И только Зима развылась во весь голос:
– У-у! У-у! Ау-у-у!
Вот как всем жалко Муму стало, и у всех появились слёзы от такой несправедливости. Оказывается, справедливым быть совсем нелегко.
Ещё бы чуть-чуть, и мы все разрыдались бы и завыли, как Зима. Только Мария Владимировна нас снова выручила. У неё и для Зимы угощенье нашлось, и для нас чаепитие.
Мы сдвинули два стола, принесли из другой комнаты кружки и уселись пить чай с сушками. А Зима стучала хвостом по полу и звонко грызла сахарок.
Глава ХI. Первые шаги к творчеству
Учебный год мы прожили хорошо. Прочитали много книжек. Зимой нам и Зиме ещё больше понравилось бывать в библиотеке, потому что можно было погреть уши, лапы и хвост. А Стеша шубку сменила и стала не рыжей, а серой. Но она ей не понадобилась, всё равно на улицу почти не выходила, зря только линяла.
Правда, народ в нашей «Почитай-ке» то прибывал, то убывал, а потом снова появлялся и опять исчезал. И сначала все новенькие знакомились со Стешей, но она всегда стеснялась и пряталась в коробку, там у неё домик устроен был. Потом подходили к нашей лайке. Зима подавала им лапу и жала руку, а они ей. После знакомства читали. На следующее занятие приходили уже другие ребята, а старые куда-то девались, и история повторялась. Зато мы с Вовкой ни одного занятия не пропустили, и Мария Владимировна решила нас к конкурсу чтецов подготовить. Для этого она стала развивать у нас литературную способность или творческую, в этом я немного запутался.
После зимних каникул, когда мы приходили в читальный зал, мы не просто художественно читали. Мария Владимировна учила нас сценической речи, чтобы мы как актёры выступали. А потом мы ещё и зубрили наши отрывки.
А весной нас вдвоём с Вовкой отправили в город на детский фестиваль «Первые шаги к творчеству». Дело серьёзное! Шутка ли?! Защищать честь холмогорской школы и нашего кружка «Почитай-ка». Но мы нормально подготовились, оставалось только выйти и рассказать отрывок из книги Аркадия Гайдара «Сказка о Военной Тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове».
Первым выступал мальчишка из тридцать седьмой школы. Я стоял за кулисами и не мог понять, что он, двоечник, что ли? Ну, кто так читает?! Я Вовке:
– Ты посмотри! Ну, что за человек? Ведь он спешит!
А на сцене мальчик читал:
– …Потом-была-площадь – Площадь-героев. И-там-был-пруд. А в пруду-плавали-красные-цветы.
– Слова, как кур, загоняет!
– И-ряд-тож-стоя-солдаты. Больш-и-серые...
– Он, что, не завтракал? Слова съедает!
После этого мальчика вышла девчонка из первой школы, представилась и начала тараторить:
–Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, да, говорят, ещё какие!
– Чего она орёт?! Её, что, режут, что ли? Ей только на линейке с докладом выступать.
Мы с Вовкой дослушать не успели, тут ведущая меня за руку треплет и спрашивает:
– Ты Воробьёв?
Я кивнул.
– Сейчас твой выход!
Я тут же на сцену вышел, поклонился, представился:
– Миша Воробьёв, третий «А» класс, Холмогорская средняя школа имени Ломоносова! – и читать начал.
Только меня вдруг в пот бросило и от страха руки задрожали. И язык у меня будто сломался или вывихнулся, я не понял. Сам себя слышу и диву даюсь: сплошная «Каля-маля, купил коня». Голову поднял, а зрители смотрят на меня и между собой перешёптываются, осуждают и думают: «Вот какой неумёха вышел, двух слов связать не может». Я уже сбежать хотел, но тут Вовка на выручку вышел и начал вместе со мной читать:
– …Идут и головами покачивают. – Нет, – говорят они, – начальник наш Главный Буржуин. Бледный стоял он, Мальчиш, но гордый, и не сказал он нам Военной Тайны, потому что такое уж у него твёрдое слово. А когда мы уходили, то опустился он на пол, приложил ухо к тяжёлому камню холодного пола и, ты поверишь ли, о Главный Буржуин, улыбнулся он так, что вздрогнули мы, буржуины, и страшно нам стало, что не услышал ли он, как шагает по тайным ходам наша неминучая погибель?...
И я чуть снова дар речи не потерял. Только уже от уважения. Мы же с Вовкой соперничать должны! А он, оказывается, и мой отрывок выучил, и вышел меня от провала спасти. Тогда я всё вспомнил: и как себя на сцене вести, и как читать правильно, чтобы зритель, слушая, картину видел. Я представил тот холодный подвал и раненого Мальчиша, и проклятых буржуев с ножами и саблями, и как они пытали у Мальчиша Военную Тайну:
–… Что это за страна? – воскликнул тогда удивлённый Главный Буржуин. – Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат своё твёрдое слово? Торопитесь же, буржуины, и погубите этого гордого Мальчиша. Заряжайте же пушки, вынимайте сабли, раскрывайте наши буржуинские знамёна, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигнальщики и машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас не лёгкий бой, а тяжёлая битва.
И погиб Мальчиш-Кибальчиш…
И Вовка видел то, что там происходило: как упал малыш на холодный пол, улыбнулся в последний раз и умер от ран. И Вовка тоже так рассказывал, что у всех рисовалась эта картина, а у кого-то даже слёзы были. Мы читали вместе без спешки и бубнёжа:
–… И в страхе бежал разбитый Главный Буржуин, громко проклиная эту страну с её удивительным народом, с её непобедимой армией и с её неразгаданной Военной Тайной…
Когда мы закончили мой отрывок, то стали читать Вовкин. Оказывается, пока каждый читал свой для Марии Владимировны, другой в это время тоже его слушал. Так и получилось, что я, кроме своего, Вовкин знал, а он мой запомнил. И Вовкин отрывок мы прочитали ещё лучше.
В конце выступления мы поклонились, а зал вдруг встал и начал в ладоши хлопать. Кто-то кричал:
– Браво! Бис! Бис!
А мы с Вовкой не знали, что такое «бис» и поклонились второй раз.