Мастер-класс, или три кита

Алла Слонимерова
     Возле ступеней массивного, торжественного Дворца Знаний, украшенного скульптурами  атлантов  и кариатид, барельефами и колоннами, их встречало мелкое, серенькое, но велеречивое существо. Прижимая кулачками к груди грязноватую старую шляпу, оно приветствовало двух маэстро, которые лютой ненавистью ненавидели друг друга, но которым предстояло дать мастер-классы юным и не очень юным коллегам.
 
    Из уст встречавшего выплёскивались фонтаны слов, утверждавших, что именно на них, двух  великих Китах, держится матушка Земля. Оба приехавших, правда, припомнили, что, по легенде, китов должно быть три и кто знает, может быть, это мелкое существо третьим китом считает именно себя?.. Смешно… Ладно, пусть его. Пора приступать к делу. Один одарил встречавшего презрительным взглядом. Другой доброжелательно пожал  скрюченную ручонку. Все вместе направились к заранее подготовленным аудиториям.

    - Милости просим, господа. Всё так, как вы просили. Собравшиеся ждут вас, ваших слов, убеждений, взглядов на жизнь, вашего умения преодолевать трудности.

    - Доброе утро. -  Сказал первый, распахнув дверь аудитории. – Рад представиться – я профессор Добро.

    Надо, правда, заметить, что профессор был несколько слаб глазами, близорук, короче. Заказывал он встречу с Улыбками, с которыми легко находил общий язык. И потому, раздавшееся из третьего ряда язвительное: «Добро берём, добро воруем» шокировало его до онемения. «Это что? – подумал, - новый вариант старой  дворовой шутки?»

    Только надев очки, профессор понял трагизм ситуации. К подобному он готов не был. Да, перед ним сидели Улыбки, только какие!!!

    Саркастическая, Презрительная, Откровенно злая, Жестокая,  Высокомерная, Безжалостная, Завистливая, Горькая… Обежав взглядом аудиторию, не нашёл ни одной доброй. Ни одной! А в последнем ряду обнаружил не понятно как попавший сюда Гомерический Смех.

    - Как он-то оказался здесь? Решил надо мной посмеяться? Над тем, кого считают Китом, держащим на спине мир? Не поддамся! Ни за что! Буду говорить о том, что только добро спасёт мир.

  - А Вам не кажется, профессор, что мир, состоящий только из добра, превратится в рутину? Ваше добро просто не с чем будет сравнить. Да и сравниваться будет ни к  чему. Стать добрее доброго?

          - А Вам не приходилось встречаться с ситуацией, когда не добро, а зависть заставляла человека подняться над обыденностью? Ему надоело плестись в хвосте, он завидовал тем, кто легко и просто одолевал преграды,  и поэтому стал первым.

          - А как Вы назовёте измену? Не от распущенности, а по большой любви?

          О чём бы ни заходила речь - о политике, об экономике, о верности долгу и друзьям,  о телевизионных диспутах,  новостях – всё, с позиций аудитории, определялось одним -  ложь, ложь и ложь. Это и есть третий Кит?

  Собравшиеся не топали ногами, не сжимали кулаки. Они спокойно, с каждому присущей улыбкой разбивали жизненное кредо профессора Добро на мелкие куски, которые разлетались, как осколки стекла, упавшие на камень. И это было страшнее крика и драки.
 
          Уверенное ещё несколько минут назад в своей неуязвимости, Добро начало терять аргументы... "А накормить голодного?"

          - Дать ему однажды 20 рублей на булочку, а потом месяц рассказывать родным и знакомым, как был добр?

         - Почему двадцать? Кто-то может и больше.
         - А Вы не знаете, как зачастую ненавидят тех, кто даёт больше? Спасибо, конечно, скажут, а потом готовы будут дом его поджечь.  А уж шантажировать станут до конца дней своих.
         - Но я видел с каким трепетом подавала старушка нищей, своей ровеснице, - милостыню.
         - А зачем? Ведь и та, и другая - пенсионерки. Такое добро искоренять надобно.

         - Меня искоренять? Если мир лишится добра, небо затянется тучами. Солнце уйдёт за горизонт. Моря выйдут из берегов!

         - Мир останется прежним, просто людям пора научиться трезво смотреть на вещи. То добро, которое проповедуете Вы, тщедушно, мелко. В этом мире надо учиться критично смотреть на жизнь. Славить силу, а не слабость.

         Оратор, привыкший с лёгкостью срывать аплодисменты, вести колонны демонстрантов под лозунгом "Твори добро", упиваться собственными речами, в которых через два слова на третье повторялось его имя... Оратор вдруг  почувствовал, как беззащитен он и слаб.

         К его счастью, звонок, как в школе, возвестил, что испытание закончилось. На дрожащих ногах вышел он в фойе Дворца Знаний. С треском растворилась дверь соседней аудитории. Из неё пулей вылетел  профессор Зло.

         - Чёрт! Чёрт, чёрт! - заорал он. - Чего только я сейчас ни наслушался! Представьте себе: мужик стоит - огромный такой, слезой глаз затуманен. "Что, братан, - говорю, - вольной жизни тебя лишили гады в мундирах?" "И это, - отвечает, - было. Срок отсидел, а вышел на волю, церковь построил. Пусть невеликую, но от чистого сердца. Своими руками фундамент лил, брёвна укладывал, над "луковками" мараковал. Теперь в своей церкви Богу молюсь, грехи отмаливаю. Рядом со мной люди. Есть такие же, как я, а есть с чистой совестью. Солнечный свет в нашу церковку вошёл.

        Или ещё: баба страшна, как смертный грех.. Морда корявая, оспой побитая. Глаза в разные стороны разбегаются. "Чего ревёшь?" - спрашиваю. "На ребёночка глядя", - отвечает. "Так тебе и надо,- говорю. - Урода, подобного себе, родила". "Нет, - всхлипывает. - Ребёночек прекрасный. Статный и ладный. На личико красавец просто. Я же ему всю любовь свою отдала и плачу от радости". "Врёшь, - говорю. - Все вы врёте!" А она мне фотку под нос суёт. А ребёночек там, действительно,  на Солнышко похож. Ясный и чистый. Но ведь кругом одна ложь.  Та самая - мелкая, что встречала нас у врат Дворца Знаний. Та самая, что специально подставила меня, подбирая аудиторию.

        - И меня подставила, - это профессор Добро вклинился.
        - Я же заказывал Глаза, затуманенные слезой зла, желанием расплаты!
        - А я заказал встречу с добрыми Улыбками, с которыми легко найти общий язык.
        - Ах, вот ты какой! А уверял, что лёгких путей не ищешь.
        Над седеющей головой профессора Добро навис пудовый кулак Зла.
К счастью, как на заказ, рядом возник Гомерический Смех. Появление его было столь неожиданно, так всех удивило, что едва не зародившаяся драка так и осталась во чреве Зла.

       - Ты тут при чём?
       - Опыт подсказал. Мне приходится много работать. Недобрые Улыбки слишком часто пускают в дело кулаки. Не буду же я с женщинами драться. Разнимаю неожиданностью. Привожу их в чувство смехом.
       Я против Лжи. Но в данном случае вы можете быть ей благодарны. Хотя бы за то, что смогли посмотреть на себя со стороны. Увидеть - хороши ли оба.
 
       - Да, мы не без греха. Но на нас - Добре и Зле, как на Китах, держится мир. И мы, сколько хватит сил, будем бороться. Драться будем, ненавидеть друг друга, кулаком и мечом отстаивать  мир.

       - Стоп! В этом вся беда. За мир не надо ни драться, ни бороться. В МИРЕ НАДО ПРОСТО НАУЧИТЬСЯ ЖИТЬ.
       Должно же наступить время, когда, как велел Всевышний, люди станут прощать врага своего.
       Не вы, ненавидящие друг друга, - Киты, на которых стоит Земля.  Имена настоящих - ВЕРА, НАДЕЖДА и ЛЮБОВЬ. Только они хранят человечество, утешая его при приближении Зла, предостерегая от избытка Добра.

      - А, собственно, кто ты такой с твоим дурацким именем - Гомерический Смех?

      - Не знаю точно, но почти уверен: я сын Гомера. Мудрого поэта-сказителя, мудрого психолога, мудрого философа. Словом, МУДРОГО. А вам, если хочется, СМЕЙТЕСЬ. Смех продлевает жизнь.
      Просто сказал и просто ушёл.