— Пока, Лёш. Напиши, как дома будешь.
Она поцеловала меня в губы, а не в щёку. Пусть это был короткий влажный миг, но всё же, я почувствовал, что наши отношения продвинулись вперёд.
И эта прощальная фраза. Сомневаюсь, что она прочитала мою жалкую эсэмэску о приходе домой. Но само то, что она, вдруг, решила проявить заботу, безусловно, обнадёживало.
Никогда до этого не верил, что знакомство через интернет может обернуться чем-то серьёзным.
Я ехал в метро и думал о всякой любовной белиберде. Как мы вместе поедем на море, и я при закатном солнце встану на одно колено... потом кругосветка. И счастливы до седин.
Наутро меня уволили. Мечты просыпались сквозь решето безденежья.
Внезапное увольнение. Неприятно, но это случалось со мной и раньше.
* * *
— Так-так, хорошо. А почему вы всё-таки ушли с последнего места работы? — снова этот выжидающий взгляд с полуулыбкой. Всегда тошнило от них.
— Решил попробовать себя в другой сфере, пока молод.
— Ну-у, не так уж и молоды. В 25 пора бы определиться... Знаете, у нас сейчас есть кандидат с опытом в нашей сфере и... давайте сделаем так... — она умолкла и принялась настукивать когтями по столу.
Господи, как же меня раздражали все эти бизнес-леди с бойницами вместо глаз: "Огонь со всех орудий!". Я мрачно отшучивался:
— Всё же вы позвали меня зачем-то. Значит, не слишком уверены в том парне?
— Хмм... Пожалуй, вы правы. Он сказал, что ожидает другого предложения. И с моей стороны будет справедливым предложить вам...
Снова стук хищными когтями.
— Выйти, пока этот парень размышляет?
— Раз уж вы так этого хотите... В конце концов, нужно же давать шанс и таким, как вы, — она демонстративно смяла моё резюме.
Почему? Почему уже тогда я не задал ей вопрос: "Что со мной не так?! Что за такие, как я?!".
Вместо этого я хлопнул себя по коленкам и весело выпалил:
— Отлично! Когда приступать?
Потому что я трус.
* * *
— Лёш, у тебя всё в порядке?
Мы гуляли по дождливому парку, держась за руки.
— Всё путём...
На новой работе не ладилось, но Полине я не говорил.
— Что делал сегодня?
— Да так... работа-работа.
— А я сегодня спасла жизнь человеку. Как-то случайно получилось...
Полина говорила, что работает медсестрой. Встречались мы всегда в парке недалеко от больницы. Либо перед её сменой, либо после. Я так и не понял. Время всегда назначала она, как истинный медработник.
Я спросил:
— Как это, случайно?
— Ну, вот делала утренний обход по палатам. Смотрю, мужчина задыхается...
— А соседи?
— Кто курить ушёл, кто спал. Они же больные, понимаешь? Им всем отдых нужен, а не чужие проблемы.
— Со здоровыми та же беда… И что ты сделала?
— Позвала врача и...
— Получается, что это он спас? — идиотская привычка докапываться до истины. Зачем я её тогда перебил?
Полина нахмурилась. У неё славно получалось хмуриться. При этом вздрагивала её пепельная чёлка:
— Получается, что он. А ты кем работаешь, кстати?
— Да так, в офисе. Жизни людям не спасаю...
Так это погано сказал, что самого передёрнуло. Какой же я гад бываю, всё-таки. А Полина почему-то рассмеялась:
— Да-а-а, не выходит из нас спасателей, Лёшка! — и неожиданно поцеловала меня в губы. Я обнял её, хрупкую и беззащитную. И мы долго так стояли под мелким дождём.
Никогда не любил людей, целующихся в общественных местах.
* * *
— Так-так, что-то ты рано приехал, Алексей. Ну, рассказывай...
Она уселась в своё изящное кожаное кресло и принялась постукивать когтями по столу.
Я почувствовал, как вспотели ладони и всё тёр ими коленки:
— Они отказались...
Эльвира даже подпрыгнула от удивления. Она всё время как-то гипертрофированно воспринимала происходящее вокруг неё:
— Ты что, дебил? Как тебе это удалось вообще? Я же тебе готового клиента дала, Алексеюшка!
Тогда мне впервые и захотелось её убить.
В принципе, обычное человеческое желание — убить босса.
* * *
— Лёш, ну ты опять какой-то мрачный. Что там с тобой делают на работе? — говоря, она привычно дёрнула пепельной чёлкой.
Мне тогда очень нравилось, как она это делала. Сразу поднималось настроение:
— Не знаю, Поль. Работа, она же на то и работа, чтобы выматывать.
— Ну да, наверно. Я когда в колледже училась, тоже думала, что вот, как бы тяжело ни было — надо терпеть, пахать. А теперь как-то втянулась. Люблю свою больницу. Больные дарят конфеты даже. Угощайся!
Погода налаживалась. Мы сидели на лавке, и между нами стояла дурацкая коробка с конфетами, подаренная тем самым спасённым, который чуть не задохнулся.
Меня вот-вот должны были опять уволить, и я не знал, откуда брать деньги на квартиру, а не то что, на цветы для свидания.
Всё же, я нашёл деньжат на одну покупку…
С каждым днём во мне росло чувство ненависти к миру, который почему-то решил вздыбиться против меня и не давал жить в спокойном ритме: утром на работу, вечером на прогулку, ночью под одеялко.
Нет! Всё летело кубарем. Как будто сам Сатана подталкивал меня совершить то, что разорвёт этот безнадёжный бег в колесе.
Полину я совершенно не слышал. И был далёк от её рассуждений о призвании или деле жизни. В голове крутились только мысли о том, как же разбогатеть?! Где взять миллион на бизнес?
Ещё помню, как сильно меня раздражала эта долбаная коробка с конфетами между нами.
* * *
— Алексей, ну ты меня расстраиваешь. Где тот запал, с которым я тебя нанимала?! У тебя глаза горели! А сейчас что? Забился в угол, как мышь. Не видно и не слышно.
Странно, что ладони уже не потели. Я угрюмо молчал.
Эльвира говорила. А в сумке у меня под ногами лежал пистолет.
Не знаю, может ли убить сорокалетнюю женщину пневматический пистолет. Но я дошёл именно до этой ступени. Когда причудливая мечта о расправе с работодателем превращается в осознанную покупку орудия убийства.
И мне смешно было слушать о каком-то запале, который ощутила Эльвира два месяца назад. Я молча склонился к сумке, чтобы достать что-то вроде ручки или визитки, а достал:
— Как тебе такой запал, сука?!
Произнеся эту грубость спокойно и размеренно, я ощутил… не знаю… власть. Хоть мне и неведомо было, что делать дальше с этой холодной железкой в руках:
— И что ты будешь с этим делать, Алексей? — озвучила мои мысли Эльвира.
Её когтистая рука бессознательно вытянула сигарету из пачки, лежащей на столе. Она закурила и вопрошающе уставилась на меня.
После секундного раздумья я выговорил всё тем же спокойным тоном:
— Просто расскажите, что со мной не так. Вы мне всю дорогу твердите об этом...
Отчего-то Эльвира вздрогнула, будто ожидала всего, даже выстрела, но только не этого вопроса:
— Ты... ты, Лёша, мечтатель. Такие, как ты, загнивают в офисе. Вы либо быстро затухаете и потом уже механически выполняете то, что от вас требуется. Либо так же быстро уходите...
— Да куда мне идти-то?! — взорвался я, — Кроме этих бесконечных разговоров с клиентами я больше ничего и не умею...
Дрожащий пистолет глядел в лицо начальнице. Немного помедлив, она ответила:
— Куда-то... Я же не такая. Вас, не таких, сюда приносит неизвестно зачем. Кто-то потом плачется годами от бессмысленности работы, а кто-то расправляет крылья и летит дальше. Вот и лети… Отпускаю.
Она встала, чтобы вытащить из стеклянного шкафа трудовую книжку, расписалась в ней и протянула мне с усмешкой:
— Что теперь сделаешь со мною, сукой?
Минута оглушительной тишины. Мы стояли, протянув руки друг к другу, как это делают влюблённые.
Смешно.
Потом я положил пистолет на стол, забрал книжку и ушёл.
Эльвира меня отпустила. Спасибо ей.
* * *
— Вот таким ты мне нравишься больше, Лёш! На работе, наконец, всё наладилось?
— Знаешь, я сегодня чуть не убил человека. А потом... уволился, потому что хочу, как ты. Спасать, а не убивать.
— Молодчина!
Так просто. Полина не докапывалась до истины, а просто дёрнула чёлкой и засмеялась. Что-то безумное скользнуло в этом смехе, но он был так заразителен, что я не удержался и сам расхохотался.
В этот момент я почувствовал настоящую свободу. Смеяться на лавке с любимым человеком и не думать ни о чём. Я так и сказал ей:
— Поля, я тебя люблю!
Она промолчала. Мы просидели в тишине несколько минут, пока к нам не подошёл человек с запахом больницы:
— Полина, ну я же просил вас не гулять в парке так долго. Пойдёмте на инъекции.
— Дайте пару минут. Скоро приду.
Больничный человек вздохнул и ушёл.
Полина повернула ко мне своё бледное лицо:
— Я умираю, Лёш! Прости, что не сказала тебе сразу. Здесь рядом хоспис, и я в нём вовсе не медсестра. Спасибо тебе за эти два месяца прогулок.
Она говорила отстранённо, будто начитывала текст для какой-нибудь речи. Я не поверил:
— Но... как же так, Поля?! Неужели нет выхода?
— Конечно, есть. Ты сам его отыскал. Сумел полюбить. Пусть объект твоей любви скоро умрёт. Главное, что любовь в тебе есть, и ты не такой чёрствый дурачок, каким хочешь казаться. — Она вновь дёрнула чёлкой и засмеялась, — Верь в любовь и делай то, что любишь. У тебя на это целая жизнь. Живи её за нас двоих.
Мне хотелось сказать ей что-нибудь ободряющее. Но я даже не знал, что с ней. В голове было столько вопросов и ни одного подходящего слова. Она встала:
— Пока, Лёш. Напиши, как найдёшь своё дело. Я в тебя верю.
Сидя неподвижно, как идиот, я думал только: «Почему больной ободряет здорового? Со мной и правда что-то не так».
Полина склонилась ко мне, поцеловала в губы, а затем ушла. Навсегда.
С тех пор прошло уже десять лет. Я выучился на хирурга. Сумел устроиться по профессии. Нашёл себе прекрасную жену.
Но, по-прежнему, засыпая, пишу Полине свою мысленную эсэмэску: «Я сумел стать тем, в кого ты верила».