Было это в детстве, не слюнявом, а уже в осознанном, хотя какая осознанность в 13 лет. Люди в 40 осознанностью похвастать не могут, бредут в своей колее и ни шагу вправо, ни шагу влево, матрица не пускает, а тут девочка – нежный возраст. Но нежностью в этой истории и не пахнет, увы.
Мы с моей подругой Женькой часто какие-нибудь глупости вытворяли, но эта стоила нам дорого. Вернее, нам ничего не было, кроме мучительных уколов совести, которая как оказалась у нас есть, но если бы мы знали, как больно она грызёт своими громадными клыками! Я не ведаю, как представляют себе совесть другие (может слепой старухой, укоризненно качающей головой, или сияющим ангельским созданием, тыкающим в тебя своим тонким перстом), моя совесть пришла ко мне голодным саблезубым тигром, с намерением обточить об меня чешущиеся клыки. Но…я заслужила, чего скрывать.
В общем, началось всё с того, что за нами стали ухлёстывать два парнишки из параллели, неприметные такие, худенькие, одеты плохо. Среди высоких брутальных одноклассников их и разглядеть было невозможно. Есть такие люди- невидимки. Он вроде здесь, ходят, размышляют, живут, а их никто не замечает. А мы –то девахи, хоть куда, так нам казалось. Их попытки обратить на себя внимание сначала рассмешили, а потом и разозлили. Парни оказались настойчивыми и не такими уж тихонями. В любовных записках, которые они нам писали бушевали такие страсть и фантазия, что А. Дюма со своими мушкетёрами, интригами и лав стори, прочитав творчество парней, нервно курил бы в сторонке. Но злость наша была не праведная, а жестокая, уродливая, как крысиный оскал. Надо же, два нищеброда, отщепенца позволили себе мечтать о нас! О том, что самомнение – порок, мы ещё не догадывались. Но не беспокойтесь, жизнь потом ткнула нас носом в нашу же гордыню.
Мы с Женькой задумали высмеять этих наглецов прилюдно, назначив свидание ничего не подозревающим влюблённым дурням. Место было указано – двор за школой, куда по нашему подлому замыслу должно было прийти, как минимум 3 класса. Кто помнит, как алели щёки, когда кто-то догадывался о предмете вашей симпатии? Подростки скрывают свои только зарождающиеся чувства, и это правильно, душа не терпит показухи. А тут три параллели высмеют двух и так забитых гнётом детского эгоизма мальчиков. Вот такие мы были стервы.
Встреча состоялась, мы паясничали, как отменные стендаперы, выносили на показ сокровенное, швыряли письма наших ухажёров им в лицо.
Примечание: эти письма по красоте не уступали поэзии золотого века, их не стыдно было бы показать детям и внукам, как память ушедшего отрочества. Но куда нам было сообразить?! Колея держала.
Сказать, что Федя и Серёжа ушли растоптанными – ничего не сказать. Мы хорошо постарались. Но нам с закадычной подругой и этого показалось мало, спустя время мы стали названивать им, якобы, как поклонницы. Представлялись мы при этом почему-то Дуней и Фёклой, думая, что эти олухи не поймут даже плохо замаскированной издёвки. Олухами, а вернее, глупыми надменными дурами были мы, осознание придёт потом и не раз, но уже будет поздно, а тогда мы только входили во вкус человеческой жестокости. Звонки прекратились, когда надоело нам, мальчишек же мы успели довести до нервного тика.
Наверное, после таких случаев мужчины и начинают шарахаться женщин, корни всегда ведут в детство, когда кто-то был мальчиком, а кто-то девочкой. Думаю, тогда мы с Женькой стали убийцами и лишили жизни мужественность этих замечательных мальчиков. Мы придушили, зарождающееся рыцарство, перерезали горло двум молодым романтичным натурам. Но, в тупые кричащие 90-е не модно было увлекаться поэзией и мыслить нестандартно. Это было время выскочек - жадных, примитивных, но с огромным самомнением. Колея была похожа на траншею, в которой, послушно топали клоны – суррогаты. Одинаковые джинсы, одинаковые мысли. Кто успел, тот и съел – девиз того времени, в котором мне «повезло» быть подростком.
Через год Серёжа покончил жизнь самоубийством, а Федя, закончив школу что-то натворил и его посадили. Нет, мы в этом не виноваты, я уверена. Мы всего лишь зазнавшиеся девчонки. Виновато время, стирающее тех, кто попал не в свой континуум. Колея не терпит бунтарей.
Серёга, Федька, простите нас, я повторяю это 1000й раз. Для меня вы навсегда останетесь самыми трогательными и смелыми молодыми людьми. Я вышла из колеи, только увидев вашу жертву, но это слишком высокая цена за моё освобождение.
Посвящается Сергею Бубнову и Фёдору Фоменко.