Уважаемые читатели! Предлагаю Вашему вниманию статью, написанную мною специально для журнала Всероссийского общества слепых. Однако, не торопитесь уходить! Из этого материала Вы узнаете о трёх знаменитых фильмах, посвящённых людям, которые стали инвалидами, но, преодолевая себя, продолжали ЖИТЬ.
Начиная работать над этой статьёй, я неожиданно поймал себя на крамольной мысли: в жизни слепых не существует компьютерных игр, телевидения, а главное – кино. Звучит будто фраза из фантастического произведения, но толика горькой правды в ней, безусловно, есть... Предпринимаемые зрячими попытки приобщить нас к визуальным видам искусства ставят «плоды» киноиндустрии на одну ступень с радиоспектаклями, точно так же лишёнными «картинки»... Мои близкие быстро привыкли пояснять мне облик и жесты людей в кадре; впечатление дополнялось тембром голоса и манерой говорить каждого действующего лица. Ещё до потери зрения я недолюбливал мультфильмы, герои которых говорили голосом одного актёра, обменивались лишь отдельными репликами или вообще «играли в молчанку», позднее эта нелюбовь получила внятное объяснение. В кино, имею в виду исключительно звуковое, герои не молчат, тем не менее, и там наличествуют паузы, немые сцены, общие планы и авторские отступления... Как ни крути, слепой не может знать «в лицо» любимых артистов и киногероев. Актёров дубляжа – да. Люблю, когда русский перевод накладывается поверх сохранённого оригинального звукоряда, и можно слышать оба варианта. Стоп! Речь в этой статье пойдёт о трёх конкретных лентах, объединённых темой преодоления того или иного физического ограничения. Скажу по секрету, что первоначально я взял за рабочее название слово «преодоление» - ещё подумал, что так мог называться журнал, известный нынешним своим читателям как «Наша жизнь», - однако, не напечатав и предложения, куда-то нажал и что-то там сбил... Пришлось преодолевать!..
Для начала перечислю названия этих фильмов: «Рэй», «Скафандр и бабочка» и «Лучшие годы нашей жизни». Легко догадаться, что первый из них рассказывает о судьбе знаменитого незрячего джазового и кантри-певца, пианиста и композитора Рэя Чарльза. Главный герой второго – французский журналист, а впоследствии и писатель, Жан-Доминик Боби, который не был слепым, но в возрасте 43 лет перенёс сильнейший инсульт и оказался пленником собственного парализованного тела. Наконец, третий, снятый в 1946 году чёрно-белый фильм повествует о трёх американцах, возвращающихся в родной город после победоносного завершения Второй Мировой войны. Моряк Гомер Пэрриш (ударение в имени падает на букву «о») приходит с фронта без обеих рук. Стоит заметить, что все фильмы имеют литературные первоисточники: «Рэй» основан на автобиографии звезды, изданной в 1978 под названием «Брат Рэй» (одно из прозвищ самого автора), «Скафандр и бабочка» снят по одноимённой книге Боби, написанной уже в клинике, где он проходил реабилитацию, и ставшей бестселлером, а «Лучшие годы нашей жизни» - экранизация романа «Прославление меня» американского писателя Маккинли Кантора. Все получили широкое признание и были отмечены рядом призов и наград. Ужасно глупо слепому тягаться с человеком, потерявшим обе руки, или тем, кто совершенно беспомощен, но пребывает в здравом рассудке и даже видит одним глазом! Однако, я тягался, вернее, ставил себя на их место... Словами Высоцкого, «ничего там хорошего нет». Позвольте же немного рассказать о каждой картине, привести понравившиеся цитаты и добавить что-нибудь от себя!..
Слепой музыкант
Тэйлор Хэкфорд, режиссёр биографической драмы «Рэй», выкупил права на постановку ещё в конце 80-х, но долгие годы не имел возможности приступить к съёмкам. Впрочем, фильм и начинал сниматься как независимый; помогла сама музыка: и оператор, и один из боссов киностудии «Universal» оказались поклонниками Рэя Чарльза! Кумир нескольких поколений присутствовал на предварительном просмотре картины, появляется он и в финальных кадрах. Сыграл же Рэя Чарльза Робинсона, фамилию которого на начальном этапе его карьеры решено было опустить, так как один Робинсон на музыкальном небосклоне уже «засветился», актёр Джейми Фокс. Человек этот, на мой взгляд, заслуживает особого восхищения и благодарности незрячих людей всего мира! Сложный грим делал его действительно слепым, несмотря на это во всех сценах он сам играет на рояле и даже читает по брайлю. Зато трости у него в руке замечено не было – судя по всему, и реальный прототип ходил без привычного для нас атрибута. На это же косвенно указывают два любопытных диалога из фильма.
В первом из них молодой Рэй Чарльз говорит с водителем автобуса, на котором едет со своими музыкантами:
- Слушай, а как тебе удаётся обходиться без палки и поводыря? Извини за вопрос...
- А тебе как удаётся обходиться без палки и поводыря?
- Прости, я не хотел обидеть.
- Уши заменяют мне глаза. Всё звучит по-разному в этом мире - вот почему я ношу ботинки на твёрдой подошве. Слушаю эхо своих шагов. По звуку я могу узнать, например, открыта дверь или нет.
- Ух ты, здорово!
- Чтобы ни от кого не зависеть, приходится быстро обучаться.
Второй диалог относится к начальному этапу славы Рэя Чарльза, происходит он между самим певцом и его будущей женой:
- Постойте, я вызову вам такси.
- Я помню дорогу: три квартала вверх, потом два налево и ещё один направо, пятнадцать больших шагов – и я уже в гостинице!
Фильм отображает период из жизни Рэя Чарльза с 1930 по 1966 год и охватывает как историю мальчика, теряющего зрение, так и историю восхождения легенды джаза, которому не могли помешать ни его слепота, ни расовая дискриминация тех лет. Здесь и лживые менеджеры, и любовницы-бэк-вокалистки, и наркотики, и настоящая любовь, но главное – музыка!.. Мы видим Рэя Чарльза во время сочинения будущих хитов, во время репетиций и выступлений. И всегда он за инструментом! Лично я усматриваю в этом большое преимущество: не надо двигаться по сцене или стоять столбом.
Как уже было сказано, красной нитью через все сюжетные линии проходит тема детской травмы знаменитости. На глазах у пятилетнего Рэя в лохани с водой захлёбывается его младший брат (по одной из версий нервное потрясение и стало причиной неуклонной потери зрения). Спустя два года мать почти силком отправляет сына в школу для слепых. Однако именно она, малограмотная женщина, зарабатывавшая на жизнь подённым трудом, заложила основу будущего успеха! По ходу фильма Рэй Чарльз неоднократно повторяет однажды затверженные материнские слова, помогающие ему держать удар. Попробую передать ещё два диалога, которые наверняка покажутся знакомыми многим читателям. От себя могу добавить, что расставание с семьёй было страшным сном моего детства. По состоянию здоровья я обучался на дому, но в пылу ссоры то мама, то я сам пугали друг друга «интернатом»!
- Рэй, я скажу прямо: ты слепнешь. Врачи говорят, что они ничего не могут сделать. Придётся нам крутиться самим.
- Да, мам, я знаю.
- Хватит, немедленно перестань! У нас нет времени плакать. Никто не будет тебя жалеть лишь за то, что ты слепнешь. Так, я всё буду показывать один раз. Ошибёшься впервые, я тебе помогу, ну а дальше придётся выпутываться самому – так уж устроена жизнь. Ну ладно, вставай. И запомни: ты, может, и слеп, но не глуп. Не забыл, сколько здесь ступенек?
- Четыре.
- Хорошо. Учись по-новому использовать свою память. Теперь повернись лицом к дому, а руки вытяни и представь, что это твои глаза.
И во второй сцене мальчик плачет. А на груди у него висит табличка с полным именем, чтобы попутчики помогли ему сойти с автобуса, а встречающие быстрее нашли в толпе.
- Я положила тебе бутерброды, не ешь все сразу...
- Мам, пожалуйста, не отправляй меня туда! Я смогу учиться как нормальные дети...
- В школе для слепых тебя научат тому, чему я научить не могу. А сейчас нельзя жить необразованным.
- Я не хочу быть образованным!
- Тш-ш! Не говори так.
- Не хочу, я лучше буду с тобой!
- Ты не будешь всю жизнь вкалывать, как я, только за кусок хлеба. Значит так, если ты хочешь, чтоб мама тобой гордилась, пообещай мне, пообещай, что ты никогда не позволишь калечить тебе жизнь... Ты никогда не будешь жить на пособия и крепко встанешь на ноги!
- Обещаааю.
- Я люблю тебя, малыш. Я очень горжусь тобой!
Думаю, давно пора сказать о главном таланте и деле жизни Рэя Чарльза. Интерес к музыке проснулся в мальчике из бедной негритянской семьи, когда ему было три года. Заметив это, хозяин ближайшей аптеки, сам, видимо, любивший поиграть на пианино, подозвал его и начал показывать разные ноты, обучать игре одним пальцем. В школе для слепых Рэй изучил азы брайлевской нотной грамоты и аранжировки, освоил несколько инструментов, пел в баптистском церковном хоре... Создатели фильма опустили все эти подробности – герой предстаёт перед нами молодым даровитым музыкантом. Он утверждает: «Я слышу так же хорошо, как вы видите». А ещё в одном разговоре с женой, вспоминает: «Дети, с которыми я учился, плели корзины, чтобы заработать себе на хлеб». У него же самого был хороший слух. Любитель музыки и поклонник многих столпов середины прошлого века, Рэй Чарльз долгое время не мог найти собственного стиля и подражал то одному, то другому. Осмысление изменившихся жизненных обстоятельств и возможности познавать мир с помощью слуха ярко показано в памятной мне сцене! Споткнувшись о потёртую циновку у входа в их жилище, мальчик растягивается на ней, зовёт маму и всё трёт, трёт уже незрячие глаза. Однако его мать молчит и не спешит помогать. Тогда он начинает вертеть головой, прислушивается... А звуков много: кудахчут куры, щебечет какая-то птичка, мимо идут мычащая корова и два мужчины с явно пустыми позвякивающими ведрами, шумит, закипая, чайник... Рэй встаёт. Осторожно приближается к горящему очагу. Отдёргивает вытянутую руку. Идёт по стеночке, продолжая прислушиваться. Мама не сводит с него глаз. За окном, грохоча, проезжает повозка, зато ветерок еле слышен. Улавливает мальчик и тихое стрекотание залетевшего в дом кузнечика. Он шарит по полу и умудряется поймать незваного гостя! А потом, моментально посерьёзнев, говорит: «Я и тебя слышу, мама... Ты ведь здесь». В этих словах нет укора, он даже спрашивает, почему она плачет.
Второй Островский
Переходя к фильму «Скафандр и бабочка», я, первым делом, хочу обозначить своё отношение к его герою – как человек пишущий к другому такому же человеку. Оказавшись полностью обездвиженным, Жан-Доминик Боби, ещё недавно красавец-мужчина, главный редактор журнала «ELLE» France, не мог не взглянуть на своё безоблачное прошлое и туманное настоящее. Кроме близких людей и медиков, ему на помощь приходят самоирония и жажда творчества. Но как можно писать, чёркать и снова писать, когда в твоём распоряжении только левый глаз! Всем известный Николай Островский хотя бы диктовал свои произведения, его французский товарищ по несчастью не имел даже такой возможности...
8 декабря 1995 года Боби перенёс сильнейший инсульт. Рядом с ним в ту минуту был сын – они направлялись на прогулку на новом спортивном автомобиле. Через 20 дней Жан-До вышел из комы и узнал, что с ним случилось... Поражённый болезнью, известной как «бодрствующая кома», он больше не мог без посторонней помощи есть, шевелиться, говорить и дышать. Между тем, его левый глаз по-прежнему видел и был в состоянии моргать. Тогда-то врачи и придумали специальный алфавит, где буквы располагались по частоте их использования во французском языке. Сперва логопед, а потом и все остальные, в частности, женщина, ставшая кем-то вроде секретаря писателя, медленно перечисляли буквы и останавливались, как только он мигал один раз. Однократное мигание также означало «да», двукратное – «нет». Таким образом, Боби и начал общаться, изъявлять желания, писать книгу! «Система довольно примитивная... Если нет ошибок, довольно быстро получается целое слово, затем фраза, более или менее вразумительная». Два месяца изо дня в день ассистентка Боби по три часа проговаривала алфавит, а он подмигивал ей на нужной букве... Всего потребовалось 200 тысяч подмигиваний!
Книга имела грандиозный успех и разошлась огромными тиражами в 30-ти странах! Наверняка этому способствовали необычайная история её создание и само содержание. Автор поведал всё о своём внутреннем мире, начиная с психологической пытки и заканчивая отступлениями о мирах, которые посещал в своих фантазиях. В 2007 году режиссёр Джулиан Шнабель снял по ней одноимённый фильм, сюжет которого был дополнен деталями биографии и личной жизни Боби. Главную роль исполнил Матье Амальрик. «...Так, из-под стеклянного колпака скафандра, из замкнутого в застывшем теле мозга, в котором порхают бабочки-мысли, он посылает нам свои почтовые открытки – послания из мира, в котором не осталось ничего, кроме духа и разума творца за работой» - эта фраза поясняет нам, несведущим счастливцам, глубокий трагический смысл красивого названия. Но разве люди слабовидящие или полностью слепые не замкнуты в своём «скафандре»! Я, например, убеждён, что нельзя писать образные стихи, имея неразвитое или дремлющее внутреннее зрение, чутьё. Близкие люди могут сколь угодно долго описывать мне окружающий мир, но пока я сам его не «увижу», не представлю, старания будут напрасны. Жан-Доминик, что ни говори, мог видеть симпатичных женщин из медперсонала и красивый вид за окном, хотя мир и ограничивался для него окоёмом – полем зрения единственного глаза... По ходу фильма он ведёт со всеми мысленный диалог, однако его реплики слышны только нам, смотрящим кино. Это обстоятельство вызывало у меня то смех, то слёзы... Мою симпатию к нему подкреплял глубокий, ироничный голос актёра дубляжа (бывает ведь и наоборот), то же относится к актёру, говорившему за Рэя Чарльза: хрипловатый голос передавал растерянность, нежность, нахальство, вот только не дотягивал до резкого тембра певца.
Зрячий Гомер
Сразу могу сказать, что фильм «Лучшие годы нашей жизни» озвучили, по моему мнению, двое. В соответствии с возрастом и состоянием духа героев Он исполнил все мужские «партии», а Она – женские. Человек по эту сторону экрана слышит и англоязычную речь, и русский её эквивалент. Чувствуется, что Гомер Пэрриш изо всех сил бодрится... Мама описала мне его протезы: это две железяки, каждая из которых оканчивается парой крючков... Зрелище не из приятных... Но бывший моряк может сдвигать и раздвигать крючки, фиксируя ими даже мелкие предметы. «Видели бы вы, как я пиво открываю!» - говорит он по пути домой своим новым приятелям. А потом рассказывает, что войны-то почти и не видел. Работал в ремонтном цеху на нижней палубе. Побывал в составе экипажа во многих переделках, но никогда не видел живого япошку и не слышал, как в него снаряд летит... Когда начали тонуть, вокруг было много взрывов, приказали прыгать за борт... Очнулся он на крейсере, уже без рук... Позволю себе привести часть этого диалога.
- За мной хорошо ухаживали, научили пользоваться этими штуками... я могу набирать номер, водить машину, даже монетки в автомат могу бросать... Всё нормально! Но...
- Что, морячок?
- У меня есть подружка...
И они его понимают. Несмотря на то что впереди всех ждёт мирная жизнь, ни у одного из них нет уверенности в завтрашнем дне. Пехотный сержант Эл Стивенсон возвращается к жене, с которой прожил 20 лет, ему также предстоит заново узнавать повзрослевших детей. А капитан авиации Фред Дерри, в свою очередь, возвращается к красивой и ветреной избраннице – их семейный стаж равен 20-ти дням... Гомера Пэрриша ждут не только родные, но и любимая девушка, росшая с ним по соседству. Эту встречу неизбежно осложнит его серьёзное увечье...
Важно отметить, что роль бывшего моряка сыграл, а вернее, прожил непрофессиональный актёр Гарольд Рассел, сам являвшийся инвалидом и ветераном Второй Мировой войны! 7 декабря 1941 года он был так потрясён нападением на Пёрл-Харбор, что на следующий день ушёл добровольцем в армию. Через три года на съёмках учебного фильма в лагере для новобранцев будущий обладатель двух «Оскаров» потерял обе руки в результате взрыва гранаты и с тех пор носил протезы. После госпиталя он поступил в Бостонский университет. Тогда же о нём был снят фильм «Дневник сержанта», посвящённый реабилитации ветеранов. Узнав историю Рассела, режиссёр Уильям Уайлер пригласил его на съёмки фильма «Лучшие годы нашей жизни». Окончательным этот вариант названия стал вопреки мнению автора первоисточника; были и другие варианты: «Снова дома», «Слава для нас». Интересно, что всё тот же Уайлер пришёл в негодование, когда Сэмюэл Голдвин (один из самых успешных американских кинопродюсеров) отправил Рассела на курсы актёрского мастерства: режиссёр считал, что без подготовки его игра будет более естественной. Стремясь усилить реалистичность картины, он настоял, чтобы весь вспомогательный состав съёмочной группы тоже был набран из числа ветеранов.
Запомнился мне ещё один диалог, происходящий между Гомером и его дядей, хозяином бара. Парень сетует на невольное напряжение со стороны родителей и окружающих в целом.
- Почему они не могут оставить меня в покое?
- Потому что любят тебя: ты ушёл, а они все волнуются.
- Я из-за них занервничал...
- Почему ты занервничал?
- Они всё пялились на эти крючки... Или наоборот отворачивались.
- И так и так плохо?
- Как они не поймут, что я хочу, чтобы ко мне относились как ко всем! Вот отец, например, сидел чистил трубку, как миллионы раз до этого... Тут его осеняет, что у него руки есть, а у меня – нет, и он перестаёт чистить трубку и пытается спрятать свои руки, как будто в чём-то виноват...
- Дай им время, они привыкнут. Они привыкнут к тебе, а ты к ним.
Не сомневаюсь, что подобные чувства испытывает любой человек, попадающий в затруднительное положение. А родным и друзьям неминуемо приходится перестраиваться на новый лад... Я помню, как робел один из моих дедов, кстати, бывший военный, когда пробовал сопровождать меня по городу... По моим наблюдениям, условно здоровые люди вообще делятся на две группы: одни не замечают или не придают значения твоей отличности, другие замечают и либо сторонятся, либо хотят помочь. Например, я не обижаюсь на знакомую парикмахершу если она спрашивает, пойдёт ли такая вот длина волос, но не говорит, какая именно. Другое дело соседи. Несколько лет назад мы купили квартиру и переехали в дом, мимо которого ходили не одно десятилетие. Родители и брат быстро сошлись со старожилами, а я сразу ощутил то самое напряжение... Как-то отец и один из соседей одновременно оказались у подъезда; я подошёл к домофону и открыл. «А что, он может это делать?» - поразился дядечка, доктор, кстати. Отец тоже удивился: «Да он многое может».
Фильм «Лучшие годы нашей жизни» заканчивается хэппи-эндом, но это вселяет слабую надежду на безоблачное будущее героев... Особенно тревожно за одного из них, не случайно в картине есть пронзительная сцена, во время которой между Гомером и его невестой Вилмой происходит откровенный разговор. Выказывая благородство, он говорит, что хочет, чтобы она была свободна, жила своей жизнью, а не была на привязи из-за своего доброго сердца. Девушка пытается его переубедить, однако её жених стоит на своём: ты, мол, не знаешь, каково это, жить со мной, видеть это каждый день, каждую ночь. В конце концов, он предлагает ей подняться в его спальню и увидеть всё своими глазами... Эта сцена сопровождается красивой, тревожной музыкой, реплик мало. Только со слов мамы я знаю, что Гомер сам развязывает халат, сам снимает протезы, как бы стряхивая их, пытается надеть пижаму, но застёгивает её уже Вилма. Они смотрят друг на друга. «Сейчас я беспомощен, - говорит Гомер. – Мои «руки» на кровати. Я не могу надеть их без чьей-то помощи, не могу закурить или почитать книгу, если дверь закроется, я не смогу выйти из комнаты – я, как беспомощный младенец, который умеет только кричать». Полагаю, комментарии излишни, да и мы, сторонние наблюдатели, тоже. Тем не менее, считаю своим долгом сказать, что сцена кончается такими словами девушки: «Я люблю тебя. И никогда тебя не оставлю».
***
За время написания статьи – а времени на это ушло много! – я мысленно побывал в шкуре каждого из трёх её героев. Один слеп, но талантлив и закалён житейскими бурями, другой обездвижен болезнью, но тоже талантлив и умён, третий потерял на войне руки, у него нет выдающихся дарований, но мужества ему не занимать. Рэй Чарльз и Жан-Доминик Боби – лица исторические. Человека по имени Гомер Пэрриш, может, и не было, однако любая война оставляет после себя множество искалеченных душ и тел – взять хотя бы Гарольда Рассела, сыгравшего едва ли не самого себя. В завершение приведу несколько примеров «реабилитационных мероприятий», которые сближали меня с киногероями! Так, в одной сцене молодого ещё джазмена называют «любителем однодолларовых купюр» - вот и мне удобнее держать наличные в купюрах единого номинала; в другой сцене подросший сын спрашивает у него, как он выбирает носки одного цвета, на что знаменитый папаша говорит, что на его носках толстыми нитками вышиты цифры: единица обозначает чёрный цвет, двойка обозначает коричневый, а тройка – синий!.. Работая за компьютером, я вспоминаю фильм «Скафандр и бабочка», потому что «собеседники» Боби называли буквы точно так, как мне их «оглашает» синтезатор речи! Наконец, Гомер играет в четыре «руки» со своим дядей какую-то незамысловатую пьесу на пианино – помню, я ещё подумал, что, обожая музыку, был просто обязан в разные годы освоить аккордеон и гитару... Одним словом, ни при каких обстоятельствах нельзя падать духом. И ещё: смотрите кино! Да, с тифлокомментариями, да, в компании зрячих друзей и родных! Можно, конечно, ограничиться чтением книг, где нам доступны мельчайшие подробности, но кино, пусть даже без «картинки», - это подсмотренная жизнь.
Переиначив заглавие романа, по которому был снят фильм «Лучшие годы нашей жизни», я назову эту статью «Преодоление себя».
-