Жил-был на свете муравей. По натуре своей, был он одиночкой, и этим особо не тяготился. Конечно, поначалу, как и все, он жил в муравейнике, со своими сородичами, где много трудился. Был он и фуражиром, и носильщиком… Первые ищут пищу в окрестностях и, возвращаясь, определенным поведением и движением усиков увлекают за собой целые колонны муравьев-носильщиков. Были еще и разведчики, которые, касаясь своими усиками усиков собеседника, рассказывали (чья задача собирать еду для всей семьи) - где найти провизию… Питание и пища играют в жизни муравьев совсем особую роль. Пища не только служит для поддержания жизни, но и является тем связующим звеном, которое объединяет муравьев одного муравейника в единый и гармонически ра¬ботающий социальный механизм.
Вся жизнь муравейника представляет удивительный при¬мер слаженности действий в интересах общей цели — со¬хранения семьи. Каждый муравей отдает всего себя работе на семью, но и от семьи он получает все необходимое для жизни: заботливый уход в детстве, затем кров и пищу, защиту от непогоды и врагов.
Если муравей, отбившийся от дома, может какое-то время прожить сам по себе, то размножение и воспроизводство муравьиного рода возможно только в семье, где есть царица, откладывающая яйца, и все необходимые условия для развития личинок и куколок…
Как это ни покажется удивительным, муравьи обладают определенной способностью к проявлению индивидуальной инициативы. Самым трудно постижимым можно считать то, что эти безмозглые существа обладают памятью и способностью к обучению …
Все эти факторы, присущие муравьиному сообществу, как раз и не были характерны для нашего персонажа. Ну не мог он отдавать всего себя работе на семью… Нет, он не был лентяем, и никогда без дела не сидел, просто он был очень любознательным, многим интересовался, и многое хотел узнать. Жизнь же в муравейнике (в семье), не давала такой возможности, надо было много работать, и коллектив его бы не понял, если б он слонялся без дела в угоду этой своей любознательности.
Да и размножение и воспроизводство муравьиного рода - не очень его интересовало… Не было у него склонности предаваться этому размножению, даже врожденный инстинкт как-то притупился, чему он был только рад – это не отвлекало от главного – от жажды к познанию. А что касается индивидуальной инициативы, то с ней было все в порядке, отсутствием ее он никогда не страдал, всегда был предприимчив и энергичен.
В общем, ушел он из семьи, стал жить бобылем, в некотором роде изгоем, обрел долгожданную свободу, и было счастье ему от такой жизни. Пропитания ему хватало, т.к. он умело находил его. В свое время, старшие наставники его обучили этому, он хорошо находил колонии тли, что было большим подспорьем. Самая интересная особенность питанья муравьев – это использование выделений тлей, богатых сахарами. Между муравьями и тлями существует негласный договор о сотрудничестве: те снабжают муравьев сладкой пищей, а муравьи за это охраняют их, пасут и даже расселяют, перенося с дерева на дерево. А всяких гусениц и червей, слизней и личинок – хватало вполне, потом различные семена и плоды, сок и нектар растений. Реже жуки с твердым панцирем, волосатые гусеницы… Так что голодная смерть ему не грозила.
Забросила судьба нашего героя на огромное древо, в прямом и иносказательном смысле. Дерево это было большим, ветвистым, с большой же, и зеленой кроной. Вот уж где простор для исследователя-следопыта. Начал он знакомство с маленького листика, когда жил на нем. И тогда, он даже и не предполагал – как огромно и величественно оно, это древо жизни… Не был бы он по-хорошему любопытен – так бы и провел жизнь свою в такой ограниченной области - ну соседние листочки, ветки… выбирался бы куда, поблизости… Уподобился бы тому премудрому пескарю, из известной сказки, но он был не таков.
Желание путешествий и странствий, тяга к знаниям, не давало сидеть на месте, будто какая сила влекла его к новому, неизведанному. И потопал он своими муравьиными лапками в новую жизнь по этому древу, и много тропок протоптал по нему.
В прямом смысле это означало – реальное его странствие, а в переносном – он познавал таинственную жизнь этого дерева, как таковую, во всем его многообразии. Все ему хотелось узнать главное – откуда же появилось оно, и как зародилась на нем эта жизнь.
Кого только он не встречал на своем пути, где только не побывал. Сначала, со своей ветки, где был его листик, он перебрался на соседнюю, пополз по ней… Она стала разветвляться, множится листочками, и он понял, что если побредет дальше, то окажется в такой же области (кроны), в какой и раньше жил, только соседней… Что было, в принципе, неинтересно, знакомо уже. Его интересовало другое. Он видел, что если пробираться по стволу вверх, то он становится, как известно, все уже, и множество веток и листьев образуют эту крону, в которой легко потеряться, растворится в этой множественности, и не получить общей картины. Его же интересовали сами корни, откуда начинался рост, само начало жизни, из чего что образовалось и все остальное…
Дерево без корней вянет… В корнях – движущая сила, в них живительные соки, питающие древо… Если ознакомиться с ними, то можно понять и саму природу дерева - его свойства и качества, его развитие и становление… - так он думал, и это очень влекло любознательного муравья.
И отправился он в путь, в неизведанную страну познания. Как сначала казалось ему, он быстро во всем разберется и сделает обобщающий вывод, прояснит картину... С тонких веточек он перебирался на все более толстые, которые все ближе вели к заветной цели – самому стволу, как широкой магистрали, по которой он быстро доберется до корней. В своем путешествии он набирался знаний и опыта, укрывался от непогоды, переносил тяготы одиночества. Это закаляло и воспитывало характер.
Когда он жил в муравейнике, то старый усач-муравей, рассказывал ему, что, будто бы, за чертой леса живут некие существа – люди… Но так как лес его был дремучим и непроходимым, то никто их не видел, и поэтому не особо верил в них. Есть только этот мир - эти деревья, трава и кусты, за которыми непроходимое болото… А все остальное – выдумки и фантазия. Вот здесь настоящая реальность, а там – неизвестность, а значит, как бы и нет ничего, пустота - так ему думалось.
Надо сказать, что его лес, представлял из себя небольшую группу деревьев, которые были действительно отделены топью болот, это был небольшой островок суши, который и представлялся муравью целым миром. И по муравьиной логике своей, он соображал: изучу как следует это дерево, и все будет ясно. Остальные – такие же, по аналогии, ничего сложного…
Он полз уже по стволу, по коре его, шершавой и твердой, опускался вниз по нему, как бы приближаясь к глубине проблемы, к ее сути, т.к. повторим, он считал, что добравшись до корней – узнает и само мироустройство…
Уставший путник пробирался по невидимой тропке, среди большого болота, впереди показался островок суши. Выбравшись на него, он сел на сухой мох, под большое дерево. Такие трудности были привычны ему, в его жизни сложилось так, что много пришлось пройти разных дорог, много пережить и испытать. Давно уже, единственным собеседником ему был он сам, его второе «я», это казалось естественным и привычным, он смирился с этим.
По сути, одиночество укрепляет человека, он черпает силы изнутри, из самого себя, из самой природы своей. Внутренний стержень человека только крепчает от этого, получает закалку в горниле жизненных передряг. Слабый же, и легковесный по душе, как правило - не переносит одинокой жизни, она ему тягостна и невыносима. Тишина на него давит и раздражает его, ему необходимо общение - это постоянная отдача своей энергии, и получение ее от других, что кажется таким необходимым и важным… Ему кажется, что он обогащается и приобретает, на самом же деле – истощает себя в никчемной суете, и массе дружб ненужных…
Все серьезное творчество человека, или какие-то значимые открытия, совершаются, как правило, в тишине одиночества – философы и поэты, математики, историки и богословы – все они, не среди шумной ярмарки, занимаются своим делом… Одиночество требует души цельной и собранной, только тогда оно дает плод, является благом. Мир живет исковерканными понятиями, по законам, противным самой человеческой природе, судит предвзято, и рассуждает невежественно, это мировосприятие возведено в норму, которая и губит, в итоге, самое ценное в человеке – индивидуальность бессмертной души.
Одинокая жизнь, подсознательно, как бы, осуждается людьми, она кажется им некой патологией (бирюк, эгоист), почему одиночки часто и обособляются, уходя из мира - не в прямом смысле слова, а в переносном – живут в мире своем, внутреннем, стараясь минимально общаться с внешним. Такая жизнь часто предполагает какое-то серьезное занятие, какое-то дело для человека, для его ума и души. Каждый выбирает по своим склонностям, по индивидуальным чертам своим.
Не говорим о занятиях, которые кажутся для мира естественными и всем понятные. Гораздо больше вызывает любопытство у людей увлечения нестандартные, которые мир воспринимает часто, как странные… Если человек погружается, допустим, в чтение книг, по ночам у него часто горит настольная лампа, и он сторонится шумных компаний, избегает их, то другие про него вполне могут сказать: Зачитался совсем, умнее других стать хочет… Он не обижается на такое отношение к себе, т.к. понимает, видит их жизнь и их устремления в ней, своими же устремлениями, чаще всего не делится, потому что им этого не надо (то, что его влечет), им это не интересно…
"Лишь в 19-ом столетии люди открыто начали кичиться своим невежеством, и более того, отказывать другим в возможности обладания знанием, пути к которому для них самих оказались закрытыми. И это было еще одним признаком прогрессирующей интеллектуальной деградации Запада." (Рене Генон «Кризис современного мира»)
Вот так говорят те люди, которые ищут истину в этой жизни, стараются понять предназначение человека, смысл его существования в этом мире. Такие искания обращают человека к религии. Философия же, будучи измышлением ограниченного человеческого ума есть только "служанка богословия."
"Сам термин "философия" впервые его употребил именно Пифагор. Этимологически он обозначает не что иное, как любовь к мудрости. Это предполагает, прежде всего, некую изначальную склонность к достижению мудрости и, в более широком значении, поиск, порожденный этой склонностью и ведущий к обретению знания.
Таким образом, философия является лишь предварительной и подготовительной стадией, лишь движением по направлению к мудрости или, другими словами, ступенью, соответствующей низшим проявлениям этой мудрости" (там же)
Истинные корни бытия соотносятся с высшими сферами, где Начало и Источник жизни, всего сущего в видимом и невидимом мире. Казалось бы – избитые слова, всем давно известная истина, ставшая уже каким-то общим местом в нашей жизни… Но именно эту истину люди не хотят видеть, со снисходительной иронией смотрят на тех немногих одиночек, которые сильны желанием проникнуться ей, и ей следовать. Какой-то дикий и абсурдный парадокс: истинное, и единственно главное для человека – игнорируется. Жалкое и ничтожное – ставится во главу угла и объявляется целью и смыслом жизни…
Откуда это, в чем причина, такой патологии ума? Ответ однозначен – только в отсутствии знаний, в пагубном неведении, которое есть тьма для человека, его сугубая слепота…
"Знание принципов является знанием самой сущности, то есть метафизическим знанием в подлинном смысле этого слова. Такое знание является столь же универсальным, как и сами эти принципы. Аристотель утверждал, что должен существовать недвижимый двигатель всех вещей. Недвижимым двигателем всякого действия является знание…" (Рене Генон, там же)
Примерно так размышляя, вспоминая все эти философские выкладки, сидя на сухой траве, путник прислонился к дереву, по которому полз одинокий муравей. Он полз вниз по стволу, к его корням, немного уклоняясь то вправо, то влево, огибая неровные шероховатости сухой коры, но сохраняя в своем движении основное направление… Вот, ползет себе, и никакая философия ему не нужна - так ошибочно рассуждал человек, не зная, что, как раз именно этому муравью, было бы очень интересно узнать – "о чем там рассуждал Р.Генон…"
Мне нужно на кого-нибудь молиться…
Подумайте - простому муравью, вдруг захотелось в ноженьки валиться, поверить в очарованность свою…
И муравья тогда покой покинул, все показалось будничным ему,
И муравей создал себе богиню, по образу и духу своему…
И тени их качались на пороге, безмолвный разговор они вели,
Красивые и мудрые, как боги… и грустные, как жители земли…
Вот они какие, муравьи – кроме того, что любознательные, так еще и с тонкой душевной организацией… муравьи – народец полезный…