47. Сейфы и презервативы
Нравоучения проводницы сплелись в Антоновой голове в путаный узел. Не в путанный, с ударением на "а", а в путаный, с ударением на "у".
Работа-творчество-деньги-свобода… «Нормальные» и глубокие люди, аббревиатура из четырех букв «F»... Но главное: деньги-свобода. Антон понял, что на пути к мечте нужно ощущать внутреннюю свободу и пребывать во внешней свободе. А для этого нужны деньги. Больше денег – больше свободы. Каким-то таким странным образом сложилась для Антона формула эффективности. Сам того не понимая, Антон стал философом-позитивистом.
Конечно же, Антон не был полным рефлектирующим идиотом. Занятия спортом, обучение в институте, игра в КВН, множество прочитанных книг, бесконечное число разговоров с отцом сформировали умного, уверенного в себе, в личном успехе молодого человека. А потому Антон избежал необратимых шагов: он всегда с грустной улыбкой встречал в интернете кричащие объявления о тренингах личностного роста, о школах эффективных лидеров, откровения апологетов эмоционального интеллекта, призывы просветленных гуру разделить с ними их счастливое просветление. За деньги, конечно.
Антон не писал стихотворений, но однажды, когда увидел, как промыли разум одной из его знакомых девушек, не выдержал и начертал:
Говорят, у нас живет
Просветленный будда-кот.
Он рассказывает притчи,
Мантры по утрам поет.
Просветлен в расцвете лет
В некий вдохновенный час.
Он сатсанги собирает
И легко впадает в транс.
И кругом ему почет:
Что за чудо! Что за кот!
Восхищенных кошек будда
Каждый день по две дерет.
«Просветленная» девушка, приверженка-неофитка какого-то модного древне-современного учения, тогда обиделась, навалила в социальных сетях целые кучи бессвязной дурно пахнущей мути и пропала из поля зрения. И к счастью.
Не знал Антон, что хоть раз посетив одно из подобных мероприятий, он бы уже не вырвался из липких лап Крыслой Дохлы, и только одно гомеостатическое мироздание знает, как бы поступок сей отразился на судьбе окружающих его людей. Как некогда «аукнулся» на здоровье Ерофея «мудрый» шаг Антона взять кредит.
Итак, Антон избрал деньги в качестве универсального инструмента на пути к мечте. Полюбив работу, найдя, наконец, удовольствие в занятиях избранным делом, молодой специалист значительно упрочил материальное положение своей семьи.
Премии и щедрые чаевые практически вдвое увеличили его доход. Появилась возможность откладывать, накапливать, собирать. В нескольких местах дома уже хранились аккуратные пачки иностранных купюр. О некоторых Маша знала, о некоторых даже не догадывалась.
Антон доставал их в неделю раза два, любовался их лапидарной монументальной силой, их строгой лаконичной семантикой. Он пересчитывал, складывал «глазик к глазику», старательно сохранял полученную сумму в уме, но напрочь забывал ее через пару дней, и тогда приступал к очередной инвентаризации.
Периодически на «легальные» накопления претендовала Маша: обставить новую квартиру, приобрести более совершенную бытовую технику, капитально обновить гардероб, съездить куда-нибудь на отдых, порадовать Майю новыми игрушками. Иногда претензии предъявлялись в форме весьма эмоциональной.
Антон научился выстраивать дамбы против таких паводков-прорывов, героически выдерживал атаки, потом переводил вопрос незапланированных затрат в поле логических решений, искал и находил необходимые компромиссы. Аккуратные пачки купюр оставались в неприкосновенности, а в скрытых местах появлялись новые «закладки».
Пришло время, и Антон задумался о сейфе. Когда Маша уехала к своим родителям на неделю – оздоровлять Майю на свежем воздухе, - квартиру навестили два потных мужика в синих униформенных комбинезонах. Провозившись часа три, изводя соседей зубодробительным ревом перфоратора и ручной электродрели, мужики врезали в стену сейф, производящий впечатление надежного.
Антон переложил в сейф большую часть «серых» денег и замаскировал мебелью его местонахождение. А уже по приезду супруги те же два мужика в униформе демонстративно врезали другой сейф, куда перекочевали «белые» накопления. Маша спокойно и счастливо улыбнулась. Ключи от «белого» и «серого» сейфа Антон благоразумно оставил у себя.
Но количество пачек, которые на профессиональном банковском сленге именуют «корешками» и «бандеролями», росло со скоростью непозволительно унылой, как ни старался бы молодой Гобсек, как ни трудился бы предприимчивый Скрудж.
Подворовывать левую прибыль у гостиницы или придерживать из сумм, выделенных постояльцами для приобретения нужных им товаров, Антону не позволяло воспитание. Воспитание и какой-то необычный страх, не имевший ничего общего со страхом перед внешней опасностью или страхом быть пойманным. Нестор Иванович называл этот страх загадочно: «накопление селфи в человеке». Что такое «селфи в человеке» Антон не понимал, но догадывался: стоит ему хоть раз оступиться подобным образом, и охотница поглотит его безвозвратно.
Не имея возможности увеличить доходную часть, Антон решил сократить затратную. А сделать это мужчина может лишь двумя способами: ограничить затраты на семью или ограничить затраты на себя. Антон вспомнил по этому случаю старый анекдот:
- Водка снова подорожала, - печально говорит отец, возвращаясь с работы в многодетную семью.
- Папа, неужели ты будешь теперь меньше пить? – радостно спрашивают наивные дети.
- Нет, дети, - грустно отвечает отец, доставая бутылку водки. – Просто вы теперь будете меньше кушать и хуже одеваться.
Антон решил стать… да нет же! Антон БЫЛ хорошим семьянином. Не примерным (хотя кто его знает, каким должен быть примерный семьянин?), но хорошим. Поэтому он принял решение сократить траты на собственную персону. Вернее, получилось это как-то само собой, постепенно.
Первыми почувствовали на себе последствия новой финансовой политики боевые подруги Антона. Подарков, цветов, походов в рестораны стало меньше. Потом не стало совсем. Теперь Антон ограничивал флирт несколькими победными предложениями, обаятельной улыбкой и сексуальным общением в свободном номере «своего» отеля.
Потом Антон перестал даже покупать презервативы – брал их из кладовой гостиницы. Это был расходный материал, особого учета за такими сервисными мелочами не велось, как, скажем, никто не считал особо флакончики шампуня, упаковки жидкого мыла, одноразовые тапочки или рулоны туалетной бумаги. Номер сдан, значит, минус весь этот набор - не важно, что из всего этого было израсходовано. В конце концов, это же не мини-бар, где вод контролем и под роспись каждая бутылочка алкоголя, каждый пакетик сока или упаковка чипсов.
Антон не считал подобное пользование услугами гостиничного хозяйства хищениями. Всего лишь приятный бонус профессии. Не возьмет он - так возьмут горничные. Если Антон пользовался мини-баром, то всегда вносил в кассу нужную сумму. Вот только в последнее время мини-баром он пользоваться перестал. Позволял своим пассиям разве что пить минеральную воду, которая, как и другие расходные материалы, входила в стоимость номеров.
А потом Антон пошел дальше – отказался и от вызова такси, которое, как бы, традиционно принято вызывать девушкам после интимного общения. Что, как ни странно, на количество и качество новых знакомых никак не повлияло. Тем более, Антон не был мартовским котом и не драл всех кошек подряд. Он любил заводить красивые отношения, давать отношениям высокохудожественное развитие и мягко, сам того не желая, подводить их к логическому завершению. Как правило, это занимало месяца два, так что по современным нравственным меркам Антон вел себя приблизительно так, как вели себя в сравнении пуритане в елизаветинскую пору.
Неполные «корешки» в сейфах стали появляться чаще и все быстрее стали превращаться в тугие «бандероли», элегантно подпоясанные разноцветными канцелярскими резинками. Антон был счастлив.
Как-то раз, поцеловав на прощание очередную подругу, пожелав ей удачного дня, Антон закрыл дверь и вернулся в номер, чтобы навести порядок.
- Экономить на такси – это перебор, - сказал кто-то голосом известного сатирика Григория Горина. – Даже для меня.
Бежевый кожаный диван двухкомнатного люкса был залит черным мазутом. Над мазутной лужей топорщилась многоглазая крысиная голова. Охотница вальяжно, как старая подвыпившая знакомая, распласталась по мебельной обивке.
- Презервативы я еще поняла, - улыбнулась Дохла. – Но такси… Как-то вовсе не по-мужски.
Антон заорал. Громко, на все три гостиничных этажа. И в тот момент, когда вязкий мазут тела охотницы собрался в стрелу, направленную жертве в грудь, Антон метнулся назад, к двери номера. Распахнув дверь, Антон обнаружил не привычный коридор отеля, залитый интимным светом, а мрачную глубину восьмой пещеры.