– Мистер Драгнил, к Вам пришел сын, – сообщила по комментатору личный помощник второго по значимости лица в этом городе, после мэра, естественно. Игнил большую часть времени проводил этом кабинете, что иногда даже заменял ему дом. Нет, ну а что? Когда он приходит в родные стены поместья, то уже не чувствует того домашнего очага, уюта, что царил там двадцать лет назад, только прислуга и он, а сын приходит, когда хочет, отец не стал его ограничивать, все-таки ему не пять лет, а без полмесяца двадцать, поэтому Нацу предпочитает клубы, а не скучные стены огромного поместья.
– Привет, пап, – стараясь сохранять спокойствие, юноша зашел в просторный кабинет с высоким потолком, на котором находилась длинная люстра, метра четыре. Прямо напротив двери находился стол из красного дерева, за которым сидел его отец, а за креслом из натуральной кожи, сделанным под заказ, находилось огромное окно, в которое так любил смотреть Игнил. По правой и левой стене находились огромные полки – хранилища старых книг, даже приходилось подниматься на второй этаж, чтобы достать нужную. Кабинет в два этажа – такой был только у него и у мэра города, что вызывало зависть и восхищение среди многих чиновников.
– Никогда не думал, что мой сын – редкостный идиот, – спокойно начал он свою речь. Так он разговаривал только тогда, когда случилось и впрямь что-то из ряда вон выходящее. – Ты, конечно, не думал, когда ехал в участок, Нацу, – встал из-за стола отец, подходя к правой стене и ища там какую-то книгу. – И особенно ты не думал, когда ехал к своему дружку, – нарочито медленно говорил он, что заставило парня немного шелохнуться от осведомленности отца и сесть на диван, ожидая, что будет дальше. Ведь раньше он предлагал разумные вещи, с которыми Игнил соглашался, а сейчас юноша распустился, что не сильно нравилось его отцу, но все было в пределах разумного, пока что.
– Я все уладил, никто не сядет за решетку, – как-то неуверенно произнес он, пытаясь выкрутиться из щекотливой ситуации, вспоминая, как еще час назад по-животному имел красотку-наемницу с характером. Из приятных воспоминаний его вывел громкий хлопок тома Шекспира о деревянный стол, что заставило парня резко повернуть голову в сторону отца.
– Нацу, я давно знаком с капитаном Азумой, и могу сказать наверняка, что он нечист. Только кажется, что он не поймет, что твоя подружка – подсадная утка, но это не так. Он сразу наведет о ней справки и легко посадит в клетку, а ты будешь гулять на свободе, – рисовал ему перспективу Игнил, предвидя ходы начальника полиции. Ведь на таких постах дураки не сидят, а Нацу еще наивен бывает, и полностью полагаться на него не стоит, слишком мало еще прожил. – И ты подставишь обеих сестер, понимаешь? – спокойно произнес отец, а у юноши глаза чуть на лоб не вылезли. Откуда он и про сестер знает?! Про лучших наемниц в Нью-Йорке?!
– И что тогда мне делать? – заинтересованно спросил парень, переплетя пальцы и положив локти на колени, наблюдал, как отец вытаскивает из томика несколько листов, явно выделяющихся среди других. Видимо, спрашивать о том, знает ли Игнил об убийстве – бессмысленно, он только посмотрит на юношу косо, говоря взглядом: «Ты за кого меня принимаешь?»
– Передай ему это, скажи, что от меня, – дал бумаги ему отец. Это были копии компромата, различных доказательств грязных дел капитана, проще говоря, все то, что он скрывал, даже архивы полиции не имеют этих сведений, а тут все четко, ясно и понятно: что, где и когда, и кто может подтвердить. – Я потерял Элайзу, и не хочу терять тебя. Она погибла из-за меня, а ты идешь, как она когда-то, напролом. Пойми, Нацу, там, где бизнес – там везде жертвы и кровь, я прошел по этому пути, и не хочу, чтобы ты наступил на эти же грабли, сын, – закончил отец.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился парень, взяв бумаги в руки. – Ты ведь не разведчик, – негодовал он, глядя на улыбающегося отца, что как ни в чем не бывало, засунул руки в карманы дорогого покроя брюк и, развернувшись к сыну спиной и игнорируя его вопросы, тихонько насвистывал себе под нос какую-то мелодию его молодости.
– Не смею тебя задерживать, – намекая на кучу работы, сказал Игнил, прощаясь с сыном. Тот, с облегчением встав, выдохнул и двинулся в сторону двери, как…
– Как тебе сестры Штраус? – интересуясь, внезапно спросил глава, заставив Нацу резко остановиться и замереть на месте. Что?! Он и про это знает?! Боже, жизнь, оказывается, ему не принадлежит, за ней следят, а это, как минимум, плохо.
– Честно – не помню, – искренне ответил юноша с розовой шевелюрой, заставив отца засмеяться и махнуть рукой, мол, ладно, иди уже. Да, в том алкогольном опьянении сложно что-либо вообще помнить.
***
Хорошая погода позволила ездить без крыши, показывая всем, что авто юноши – кабриолет. Черный болид Драгнила стоял прямо за личным автомобилем Азумы, отчаянно его поджидая. И вот, хозяин возвращается к своей машине, но, заметив Нацу, направляется к нему.
– Все-таки решил сдать или как? – с ехидной насмешкой произнес мулат, облокачиваясь о борт матового автомобиля. Нет, с таким характером в полиции не работают, и как вообще он туда попал?!
– Своих не сдают, – поправив солнцезащитные очки, ответил парень и, сглотнув от того, что на жаре пересохло во рту, продемонстрировал наличие какого-то изображения сбоку, на правой стороне, но лишь только часть, поэтому догадаться, что это такое, очень сложно. Что-то, похожее на татуировку, но самого рисунка полностью не было видно – его скрывала ткань отглаженного ворота атласной рубашки.
На самом деле эта татуировка была, мягко говоря, своеобразной: они не была ничем закрашена, и ничего в этом роде. Просто был обведен ее контур, что на смуглой коже смотрелось как нельзя сексуальней. И это изображение появилось на Драгниле, когда он самостоятельно начал играть в карты на деньги, без участия отца. Тату Черного Дракона. На Востоке он олицетворяет баланс сил добра и зла, Инь и Ян. Однако западная культура трактует совершенно иное значение, которое понимают все без исключения. Такие рисунки наносят те, кто действительно страшен для общества, ибо значение его – хитрость и зло.
– Отец просто просил тебе передать, – парень достал из бардачка папку с бумагами, что были даны Игнилом, и передал ее начальнику, слегка недоумевающего и с интересом наблюдающего за махинациями юноши. – Думаю, мое дело даже открывать не стоит, – уверенно произнес он и, заведя мотор любимого Ламбо, резко рванул с места так, что шины оставили черный след на асфальте и, естественно, не очень приятный звук. Азума не настолько глуп, чтобы переходить дорогу влиятельному человеку, поэтому придется временно поплясать под дудку Драгнилов – иначе можно лишиться многого, включая жизнь.
***
Огни ночного города ослепляли так, что даже дневной свет ему не нужен. Порой казалось, что это как отдельный от других мир, ведь здесь была совершенно иная жизнь, нежели в других городах. Здесь все вязалось на проституции, взятках, лжи, наркотиках, казино…
Рай для преступников, где можно было воровать миллионами, выигрывать и потерять невероятно большие суммы, ведь Нью-Йорк – столица игровых автоматов. У большинства живущих людей на земле даже складывается впечатление о том, что именно здесь находятся сливки «грязи» этого мира. Нет города распутнее на свете, просто нет.
В этот день с самого утра был шум и гам, высокопоставленные чиновники готовились к встрече, журналисты прибывали на одно и то же место к назначенному времени, толпы фанаток собирались у главного входа… Ведь сегодня необычный день, сегодня День Рождения Нацу Драгнила. Подающий надежды умный юноша, который в то же время являлся первым красавчиком и любимцем всех женщин от мала до велика, праздновал свой двадцатый год этой жизни на земле.
К шести часам вечера были приглашены гости: директор бывшей школы Нацу, многие родители, занимающие большие посты этого города, чины правительственной организации, проще говоря – элита сити. Так называемый «прием» проходил в поместье семейства, охрана была усилена вследствие обилия журналистов и фанаток Драгнила-младшего. Каждый приезжающий отмечался на посту – все как положено, лишних никто не пропускал. Дорогие автомобили друг за другом въезжали в нескромную обитель: вспышки фотоаппаратов, лица, восходящие по красной дорожке в дом – все было оккупировано.
Вот приехал мэр города – хороший товарищ отца Нацу, с которым, в основном, и совершались выгодные дела и сделки. Следующим прибыла семья Дрейеров – отец и сын, они выпускают эксклюзивные гиперкары, которые, как ни странно, имеют большой спрос на рынке. Семейство Конбольтов прибыло тоже, даже Ул приехала – отлична подруга отца Нацу. Грей, ее сын, пообещал приехать чуть попозже.
У Игнила с Нацу был уговор: на приеме должны быть только нужные им обоим люди, так как это качественный прием, а не притон для проституток, поэтому, когда основная часть торжества будет окончена – Нацу может уехать праздновать с друзьями свой День Рождения. Из друзей Нацу, из тех, кого можно показывать на глаза, были только Грей и Джубия, поэтому он их, соответственно, и пригласил. Жерар и остальные будут ждать в другое время в другом месте.
Во дворе стояли телеэкраны, с которых прохожие могли наблюдать за торжеством и кое-какой церемонией, что устроит для сына отец. Толпа горожан с нетерпением наблюдала, когда же появится виновник события, так как в поместье его не было. Камеры сразу же выводили на экраны все, что интересное может происходить на участке и вне его.
В главном зале, где находились все гости, был подиум, на котором стояла кафедра с микрофоном – нужная вещь для того, чтобы тебя услышали все. Вот к воротам подъезжает элитный среди других Mayboh. Двухместный эксклюзивный автомобиль сопровождается в полной тишине, никто не знает, кто находится внутри, так как тонировка присутствует даже на лобовом стекле. Окно слегка приоткрылось, чтобы сообщить на пост свое имя. Камеры, пытавшиеся разглядеть, кто сидит внутри, потерпели крах, а ворота пропустили внутрь заинтересовавшего всех гостя. Лишь Ул Фуллбастер была спокойна и, заулыбавшись, поняла, что достойно воспитала сына.
Автомобиль нарочито медленно проезжает мимо наблюдающей за ним толпы по аллее, ведущей к ступенькам поместья, которые так хорошо знал водитель. Остановившись, открылась дверь… Из автомобиля выходит молодой человек с иссиня-черной шевелюрой, в строгом костюме, цвета глубоких вод. Он, улыбаясь, поднимает голову, – толпа немеет: Грей Фуллбастер собственной персоны! Он не отдает ключ швейцару, а идет к двери пассажирского сидения, отворяет ее, что вызывает недоумение у всех. Грей? Не один?! Что за особа, которая смогла растопить лед в его груди?
Парень протягивает руку, на которую ложится хрупкая белоснежная женская ладонь, снимаемая крупным планом, и из автомобиля выходит девушка. Ее шелковистые, слегка кудрявые, распущенные волосы, подкрепленные маленьким гребешком-диадемой, с большим количеством бриллиантов слепили глаза. Платье вызвало восхищение окружающих мужчин: подчеркивающее фигуру, длиною в пол, с глухой застежкой позади шеи, с открытыми плечами, до неприличия обнаженной спиной, чему сразу же позавидовали многие дамы, не позволяющие себе носить подобных нарядов. Нежно-голубой цвет, что сочетался с нарядом Грея, идеально дополнял его. Искрящаяся парчовая ткань развевалась по ветру, а на плечах находилась легкая, практически прозрачная, голубая накидка из тончайшего атласа.
Это была самая молодая пара сегодняшнего банкета. В то время, как они шли по красной дорожке, со второго этажа спускался глава семейства, на которого тут же устремилась половина взглядов. Белого цвета костюм, явно сшитый на заказ для такого знаменательного события: серебристый воротник, манжеты рукавов, закрепленные платиновыми запонками – он отличался ото всех присутствующих на сегодняшнем празднике. Похоже, что Игнил впервые за пятнадцать лет счастлив, об этом говорила улыбка на его лице.
Увидев молодую пару, мужчина тут же направился к ним, проявляя уважение к друзьям сына. Поприветствовав Грея крепким рукопожатием, глава семейства рассматривал незнакомку, что пришла с ним. Действительно, Фуллбастер разбирается в девушках. Поцеловав юной леди руку в знак восхищения ее красотой, Игнил посмотрел на время.
– Где же виновник торжества? – улыбнувшись, спросил Грей хозяина дома. Все начинается ровно в шесть. Гости, словно сговорившись, посмотрели на огромные часы, что висели в главном зале: старинные, из настоящего золота. Осталась одна минута, а Нацу все еще нет.
– Обещал приехать вовремя, – учтиво ответил отец, прекрасно зная, что его сын – апогей пунктуальности, поэтому даже беспокоиться не стоит. Вдруг на улице стало шумно. Шумно из-за огромной перешептывающейся массы людей, потому что где-то вдалеке послышался дикий рев мотора. Камеры резко переключились на трассу, показывая на экранах дорогу, по которой что-то мчится на бешеной скорости. Дьявольски-быстрый черный матовый автомобиль, из-за темноты на улице он был словно призраком: фары горели ярко-голубым цветом, точно таким же, как и диски с бампером. Благодаря высокой скорости, этот цвет сливался с пространством и придавал нужный эффект. Пятьдесят секунд… И на мониторах появляется четкое изображение гоночного авто. Сорок секунд… Ворота открываются, ведь охранник знает, что Драгнил хочет сделать. Тридцать пять секунд… Водитель даже не пытается сбавить скорость хотя бы до 250 км/ч, готовясь к резкому повороту на девяносто градусов. Главное – вписаться в поворот, иначе можно отойти на тот свет. Тридцать секунд… Хозяин резко крутит руль вправо, дыхание всех окружающих перехватило от накала страстей, болид ровно вписывается в поворот, оставив из-под разгоряченных шин столб дыма. Двадцать секунд… Автомобиль вновь развивает скорость, кажется, что тот, кто сидит за рулем, совсем не видит, что впереди находится здание. Десять секунд… Единственный в своем роде с такой комплектацией Lamborghini Aventador LP700-4 резко останавливается боком, прямо перед красной дорожкой. Напряжение слегка утихает. Пять секунд… Из автомобиля выходит парень с розовой шевелюрой и точно в таком же костюме, как у отца – они решили так отличиться на сегодняшнем празднике. Чтобы было легко найти. Чтобы было легко узнать и ни с кем не перепутать. Никто не может произнести и слова, так как от шока все просто раскрыли рты, кажется, бармен даже перелил через верх коньяк.
– Пробки, – пожав плечами как ни в чем не бывало, произнес виновник торжества в гробовой тишине, понимая, что успел как раз вовремя. И дикие крики фанаток послышались за воротами, толпы журналистов начали фотографировать, а Нацу взошел наверх, где его ждали гости, отец и друзья.
– Я уже начал беспокоиться, – обняв сына и похлопав его по спине, произнес Игнил, смотря в серые глаза, точно такие же, как и у него самого. Два белых и прекрасных лебедя, расправивших крылья, слегка вздохнувших после тяжелого дня.
– Я пунктуален, отец, – улыбнулся Нацу, поворачиваясь к молодой паре, что стояла рядом. – Привет, дружище, – юноши обнялись, понимая, что их появление удалось: ведь все было продумано заранее. Вся интрига, весь кураж. И он удался на славу: публика была поражена появлением, как одного, так и второго. – Джубия, – он галантно поцеловал ей руку, преклоняясь перед неземной красотой, что ослепила всех присутствующих. – Ты великолепна, – немного смутив девушку своим высказыванием, произнес бархатным голосом Драгнил, слыша, как притихли представительницы женского пола у ворот.
– Итак, мы сегодня собрались здесь, чтобы поздравить моего сына с двадцатым годом его рождения, – встал на подиум к микрофону глава семьи, что заставило всех прекратить всяческие разговоры в помещении из уважения к человеку высокопоставленного чина, не последнего в этом городе. – Нацу, ты стал совсем взрослым, я доверяю твоим решениям, пусть иногда даже они и кажутся абсурдом, но все происходит именно так, как ты хочешь. Я поднимаю этот бокал за твое светлое будущее, чтобы ты всегда процветал, познавая что-то новое для себя, и, конечно, я всячески буду поддерживать тебя. И у каждого должно быть место, где его никто не тронет, не найдет, поэтому я дарю тебе остров, мой дорогой, о местоположении которого могут знать лишь избранные единицы, это будет моим подарком к твоему Дню Рождения! – торжественно произнес Игнил, на что Нацу чуть не открыл рот, он явно не ожидал такого подарка. Подойдя к отцу, он взял бумаги – собственность имени Нацу Драгнила и, обняв главу, поблагодарил.
– Спасибо всем тем, кто пришел. Всем, кто верит в меня и мои силы, прощает мои какие-либо проступки, стараясь дать совет. Я искренне хочу, чтобы мы сотрудничали, и наш с вами союз был выгоден обеим сторонам, спасибо, – он поклонился залу по правилам этикета и пригласил всех на фуршет, а сам последовал за Греем и Джубией к их машине, так как такой подарок обычно не заносят в людное место.
– Ни за что не угадаешь, – смеялся Фуллбастер, открывая дверцу и доставая что-то из глубинного отсека. Что-то длинное, больше метра. Как Драгнил устоял на ногах – никто не знает. Его взору предстала невероятная катана с черными ножнами, золотыми гравировками его имени, а сам клинок сделан из лучшей стали, которую ему когда-либо приходилось видеть. Видимо, это была идея Джу, так как она с детства знала о его пристрастии к холодному оружию. У парня даже была отдельная комната для его хранения, но такой вещицы там точно нет. С черным клинком, на котором выгравирован золотой дракон…
– Ты… Вы… Ребята, вы просто удивляете меня! – был шокирован Драгнил, принимая ценный подарок также бережно, как он относится к хрупким женщинам – очень аккуратно. С восхищением и искрящимся взглядом наблюдая в своих руках подарок, Нацу просто задыхался от эйфории, ведь потрогав лезвие, которым даже успел слегка пораниться, парень сразу понял, что это эксклюзивная работа умелого мастера.
Положив предмет для отвода души обратно в автомобиль, чтобы не было много лишней суматохи на камерах и попыток украсть бесценную вещь, друзья отправились обратно на прием, где как раз должна начаться танцевальная программа. Точнее, открывающий ее вальс, а затем медленная музыка, под которую гости расслабятся.
Понятно, что и Нацу, и Игнил должны танцевать, как хозяева этого вечера. Грей, как явный нелюбитель вальса, решил постоять в сторонке, разговаривая с Дрейером и его отцом. Дело не только в этом: просто Нацу возымел наглость увести у него девушку, по совместительству лучшую подругу Драгнила и самую очаровательную представительницу прекрасного пола на сегодняшний вечер. Время около десяти вечера, а у ворот народ только прибывал, возвращаясь с работы и желая хоть краем глаза взглянуть на то, как отмечают День Рождения богатые люди.
– Ты сегодня самая красивая, – вывел леди в центр зала юноша, смущая Локсар при всех. Он даже заметил, что отец себе в партнерши выбрал Ул, что немного позабавило Нацу. Заиграла нежная, отдающаяся в ушах колокольчиками, музыка. Закружив девушку в танце, парень удивился легкости движений Джубии, как легко она все выполняет, будто профессионал. Может быть, девушки от природы такие?
Держа осиную талию, парень улыбался широченной улыбкой, что смущало Локсар. Он видел, что она всячески старалась это скрыть. И Нацу это заметил. Однако ему доставляет удовольствие говорить вещи, от которых лучшая подруга краснеет, ведь она выглядит умиляющей. И в этот раз он не хотел упускать шанс.
– Если бы я тебя не знал, то ты была бы первой в списке, кого я затащу в постель сегодня ночью, – приблизившись к ее уху, прошептал парень бархатным голосом так, что реакция девушки не заставила себя ждать: ее лицо за доли секунды порозовело, и наглые камеры показали этот инцидент на мониторах. Что же будет завтра? Заголовки газет: «Новая девушка Драгнила!», «Коварный соблазнитель Нацу охотится прямо на публике!», «Друг у друга увел подругу?» и тому подобное. А ему было плевать, пусть говорят, что хотят, зато он сам знает истину. И Грей ее знает. И Джубия тоже. Нацу бы никогда не переспал с ней чисто из уважения к другу и красавице, что стоит перед ним. В ином случае…
– Тебя, Дон Жуан, даже могила не исправит, – наконец, подняв голову, выдохнула девушка, отойдя от слов Драгнила. Красивая музыка, шикарные наряды, ей тут нравилось. Так спокойно, но в тоже время напрягали взгляды, что были устремлены на их пару. Она, конечно, не против, но все же девушка привыкла к немного другой обстановке, проводя вечеринки с Драгнилом и Фуллбастером.
***
Время около двенадцати, гости потихоньку начали уставать, ведь ночь на дворе. Пробки в городе давно исчерпали себя, что было лишь на руку троим друзьям, ведь сейчас они как раз попрощались со всеми и пошли в сторону автостоянки, потому что ровно через полчаса их ждут в другом месте абсолютно другие люди.
Ворота открылись, а толпы фанаток недоумевали: что происходит? На аллею резко вылетел черный автомобиль со слепящими глаза фарами, он тут же, набирая скорость, мчался к выезду, ведь понятно, кто сидит за рулем. Гул раздался среди всех – главный человек праздника покидает его! И опять эффектно! Но у Драгнила три другие мысли занимали голову: первая – надо ехать так, чтобы оторваться от любого хвоста в виде журналистов и фанатов, вторая… Вылетела на аллею позади него. По аллее мчался еще один черный Ferrari 612 Scaglietti, что начал догонять Ламбо, но Нацу, дав по газам, резко рванул вперед, однако не тут-то было: сзади появился еще один черный автомобиль, что за считанные секунды догоняет пару впереди, но те не пускают его вперед.
– Ты сам научил меня водить, – хитро улыбнулась Джубия, обогнав парня и друга на развилке и уйдя вперед. Но это лишь на несколько секунд, ведь Volkswagen W12 не только был менее мощен, но и Драгнил никогда не уступит. Грей шел третьим, так как технические характеристики не могли ему позволить обогнать друзей. Но он сам выбрал в гараже эту машину, значит, ему и придется отдуваться на финише. Видимо, Нацу с Джу сговорились, тот заранее сказал, которую ей выбирать. Ох, она поплатится за это, ох поплатится…
Гонка происходила на глазах у всех – как феерично покидают участок три автомобиля, только вот никто не знал, кто, помимо Нацу, уезжает все дальше от поместья, хотя можно было догадаться…
***
В центре города, в районе, где сейчас просто кипела жизнь, находился бар, в котором и ждали именинника его друзья. Те, кому можно было верить, и кому несильно можно верить – все были тут.
Три черных элитных автомобиля заехали на парковку, что принадлежала бару и тщательно охранялась, ведь его посещали далеко не бедные люди. Даже из салона машины было слышно, как шумят люди в помещении и играет музыка. В приподнятом настроении выскользнув из кожаного салона, Нацу вышел на улицу, проведя рукой по волосам, освежая себя перед бурной вечеринкой.
– Джу, ты можешь смело спорить с Греем, кто из вас выиграет дистанцию, – засмеялся парень, глядя на обескураженного на секунду Фуллбастера. Тихо похихикав, Локсар про себя отметила, что ей до любимого еще далеко, ведь она специалист только на прямой трассе, а повороты ей не удаются, в отличие от Грея.
– Вы просто сговорились, – буркнул он, следуя за другом к дверям, за которыми их как раз заждались. Открываются «врата»… Все тут же поворачивают головы в сторону входа, с восклицанием смотря на прибывшую троицу. Не прошло и секунды, как на Драгнила набросились с поздравлениями и пожеланиями и, соответственно, подарками различного рода.
– Нацу, как всегда крут, мы все смотрели в прямом эфире, – обнял товарища Фернандес, радуясь, что смог-таки увидеть друга еще в добром здравии, а то с его панической любовью к скорости Жерар каждый раз напрягается, когда видит это своими глазами. – Отжег появлением, – усмехнулся он, вспоминая те кадры, тот азарт, когда Драгнил ровно в шесть приехал на праздник.
– Еще бы, – мол, не сомневайся, так и должно быть, ответил приятель, смотря на Эльзу, что держала какую-то коробку в руках. «Это тебе…» – услышал он возле уха женский голос, когда парня стиснула в объятиях длинноволосая наемница. Здесь было все так не наиграно. Все живо, с неподдельными эмоциями, искренним смехом, будто… Вторая семья, что всегда рада его видеть, конечно, это только пять человек. А остальные так… Фоном. Полуобнаженные девицы, выступающие в роли официанток, были одеты в такую «униформу» специально по просьбе Фернандеса, ведь тот отлично знал, что Драгнил обожает такие вещи.
– Привет, именинник, – послышался озорной голос позади. Озорной и в тоже время ужасающий. Пробирающий насквозь, парень прямо чувствовал, как его сверлят взглядом. Конечно, это мог быть только один человек…
– Я рад тебя видеть, Найтуолкер, – чувственно поцеловав девушку в губы, произнес он. Конечно, он не мог не обратить внимание на нее: алое, под цвет ее собственных волос, платье, едва прикрывающее интересующее мужчин место, а сверху оно было «балахоном», с привязанными кусками ткани к рукавам, что придавало ей сексуальный и развратный вид одновременно. Естественно, что здесь она покорила сердца многих. И явно не только острым языком…