Колючие снежинки вонзаются в беззащитно оголенную кожу шеи. Ледяной ветер пытается прорваться через открытый воротник прямо в сердце. Кажется еще минута и оно покроется тонкой коркой инея. Зачем я забыла шарф? Как будто хотела наказать себя.
Странная эта жизнь, мне не понять ее логики. Еще на прошлой неделе солнце играло в моих волосах.На балкон уже проникали первые теплые лучи. Ромашковый чай источал более тонкий аромат, когда чашка нагревалась. Природа была в предвкушении рождения новой жизни. Казалось что она тоже поглаживает округлившийся живот и нежно улыбается.
А потом приходит буря. Просто так, внезапно. Налетает серым вихрем, сметая все живое на своем пути. Откуда-то сверху доносится гул голоса врача, в котором слышится сразу и неуверенность, и сочувствие, и как будто тщательно скрываемое презрение. Врачам наверное досадно, что природа тоже может ошибаться. От этого гула ритм сердца нарастает и в ушах начинает звенеть, а перед глазами возникает плотный туман. На лбу появляется испарина. Как раз как при встрече с мощной стихией перед которой ты бессилен.
Ошибки принято исправлять. Устранять их. Стирать с лица земли.
Серое здание мало контрастирует с сегодняшним небом. Обшарпанная дверь с облупившейся краской. Почему они не могут купить новую? Покрасить стены в более яркий цвет? Хотя зачем. Что это изменит?
Хрустящие пластмассовые бахилы. Зачем нужно их надевать? Каждый шаг отзывается противным скрипом. Не хватает только похоронного оркестра. Пластиковый безжизненный стул. Равнодушная белая дверь напротив. Сердце начинает предательски накручивать пульс, как сломанный счетчик. От этого стучания минута кажется часом. Тук-тук, тук-тук.
Отсчет пошел.
Слезы катятся по щекам. Они попадают мне прямо в рот. Становится солено и душно. Тошнотворно. Зачем он это говорит? Я все и сама прекрасно понимаю. Мне страшно, а от его слов мне становится еще страшнее. Я начинаю задыхаться. Он просит меня взять себя в руки. Я должна прекрасно понимать, что такая патология это не игрушка. Это на всю жизнь. Я просто обязана осознавать, что это поломает все его планы и мечты. Про мои мечты он забывает спросить. Я все понимаю. Я не знаю что ответить. Я слышу свои собственные рыдания.
Дверь резко распахивается. Яркий свет бьет в глаза, привыкшие к тусклому освещению мрачного коридора. Я делаю шаг. Жизнь делится на до и после.
Рука вяло скользит по шероховатой обивке дивана. Да, мама, я помню что мне нужно поесть. Я все прекрасно помню. Только не понимаю зачем? Ведь главный смысл ради которого я ела правильную пищу и пила полезный ромашковый чай скоро будет утерян. Знаешь, силы нужны матерям которые борются за своих детей. Тем, кто спасает других. Тем, кто каждый день помогает им, получившим не такой щедрый подарок от природы. А зачем мне силы, мама?
Да, я знаю. Так будет лучше. Для всех. Да, я слышала истории о том, как живут с таким диагнозом. Это не жизнь, да. Хотя мы никогда не жили эту жизнь за них, но мы решили, что это не жизнь. Мы просто договорились. Потому что так удобнее. Лучше для всех. Да я знаю мама, что у тебя проблемы со здоровьем. Ты права, да. Я не потяну. А ты не сможешь мне помочь. Я знаю. Мне никто не сможет помочь. Природа ошиблась. А Бог, если он есть, наказал. Я правда не знаю за что. И наказание ли это. Но раз все так решили, то значит так и есть.
Белоснежный больничный халат пахнет хлоркой. Ткань грубо царапает кожу. Мне кажется, что я покинула свое тело и оно продолжает раздеваться, невозмутимо надевает гольфы и делать то, что говорят. А моя душа предпочла просто отключится от происходящего. Оказывается, без души тело не чувствует ничего. Я не чувствую как игла входит мне в руку и машинально повторяю бессмысленные числа.
Я смотрю на тонкую пропитанную ядом сигарету в руке моей лучшей подруги. Кофе обжигает желудок. Да подумаешь, она делала это раза два. Пара пустяков. Забудешь через пару дней.Зря ты посмотрела на экран. Потом сложнее решиться. Ну ничего. Все еще будет. Какие твои годы. В голосе предательски дрожат фальшивые нотки и желтоватые пальцы, держащие сигарету, тихонько подрагивают. Почему я ей не верю?
Нужно решать как можно быстрее. Сроки поджимают. Ты же не думаешь всерьез что это можно потянуть одной? Все прекрасно знают какое отношение к таким людям. Всю жизнь тянуть эту лямку? А каково такому человеку жить в этом обществе ты подумала? Это эгоизм с твоей стороны. Эгоизм и трусость. Потом пожалеешь. А он бросит. Даже не сомневайся.
Я почему-то действительно не сомневаюсь.
Душная головокружительная темнота наваливается на меня как плотное жаркое одеяло. Возможно, я никогда не проснусь. Я ловлю себя на мысли что мне этого даже хочется. Может быть тогда я встречу того, кого так и не увидела. И уже не увижу. Что я смогу ответить на вопрос «За что?». Рассказать что так было лучше для всех? Что выбрать по-другому было бы трусостью и эгоизмом с моей стороны?
В последнюю секунду перед тем как погрузиться в неестественный горячечный сон, я успеваю осознать, что то что происходит сейчас и есть трусость. Самая настоящая. Моя трусость.
Хотя, только ли моя?