В нашем студенческом общежитии была знаменитая на весь институт вахтёрша Андреевна. За её суровый и непреклонный нрав называли Железным Феликсом. Она была высокого роста, всегда спокойная, всегда невозмутимая и почти всегда с сигаретой. Возраста лет за шестьдесят, никто не знал о её прошлом и есть ли у неё родные. Она помнила на лицо всех проживающих и помнила номера комнат любителей часто водить гостей. Если после одиннадцати вечера весёлая толпа пыталась проскользнуть в общежитие она с грозным видом вставала на их пути и, с высоты своего роста, абсолютно молча и невозмутимо показывала пальцем, по очереди из этой компании на проживающих здесь, и указывала им на вход, потом пальцем указывала на чужаков и показывала им выход, далее указывала на большие часы, висевшие тут же в вестибюле. Все всё понимали, одни шли к себе, другие молча восвояси. Ей никто и никогда не перечил.
Во время каникул и праздников студенты разъезжались по домам, я же жил здесь весь период обучения безвыездно. Ехать было некуда - детдомовский. Летом работал то тут- то там, работы в городе всегда было навалом: типография, пекарни, различные заводы, ремонт трамвайных путей по ночам и т.д. Летом съезжались в общежитие абитуриенты, особенно было много их перед первыми экзаменами. Общага гудела как улей, малолетки, впервые вырвавшиеся на свободу, веселились вдоволь. Справиться с ними, утихомирить и разогнать их по своим комнатам могла только Андреевна. Она появлялась около одиннадцати в коридорах с длинным посохом, кричала: «А ну все спать», стучала палкой о пол. Тут же наступала тишина, абитуриенты боялись её больше привидения. После первого экзамена общежитие сильно пустело, после второго уже нелегко было кого-то здесь найти. После последнего экзамена, когда уже все знали друг-друга, ходили с лёгкой лихорадкой мучимой вопросом прошли или не хватило балов. Потом начинался второй поток экзаменов и всё повторялось один к одному и так каждое лето.
Гостям в общежитии разрешалось бывать до одиннадцати вечера. Андреевна запоминала всех и к кому шли гости. Другие вахтёры требовали у чужих документы, записывали в какую комнату пошли. Однажды она не досчиталась двух курсантов, они не ушли к одиннадцати. Закрыв вход поднялась в нужную комнату. Дверь была заперта, на стук открыли не сразу. Войдя, с сигаретой во рту, молча проверила гардероб, увидев швабру она этой шваброй протыкала под кроватями – пусто. Немного постояв подошла к открытому окну и стала тыкать шваброй вдоль наружных стен. Там был широкий пандус. Стоявшие на пандусе курсанты попрыгали со второго этажа в кусты что росли вдоль стен общежития. Андреевна поставила швабру на место и удалилась, за всё это время она не произнесла ни слова и выражения лица оставалось совершенно спокойным.
Был у нас один женатый студент Воронов любивший погулять налево. Ему часто звонили девушки на вахту и вахтёрши посылали, проходящих мимо, за ним или за другими кого просили позвать. Однажды к Воронову приехала жена, привезла кучу домашнего угощения. Сидим дружно за столом, все хвалят Воронова перед его супругой. Вдруг открывается дверь и появляется Андреевна. «Воронов, ты тут с чужими бабами опять я вижу, а тебя жена к телефону просит, давай живо». Вряд ли она не знала что жена тут, да и сама не пошла бы звать к телефону.
Однажды выходила замуж девушка из нашего общежития, жених был городской. Студенческие свадьбы всегда проходят весело с множеством ритуалов, шуток, частушек и т.п. Приехал жених, тут же ему стали преграждать дорогу у каждой двери требуя выкуп, а дверей до комнаты невесты было не мало. Жених это знал и запас множество монет и купюр. Пока вошли к невесте он уже был пуст. Но в комнате его суженую отгородили большой простыней и снова давай выкуп. Он отдал часы, простыню убрали. Там на табуретке с совершенно невозмутимым видом сидела Андреевна и курила. Жених опешил и упал в обморок. Его привели в себя, невеста и подруги отвели в машину и пара со свидетелями поехали в ЗАГС.
После окончания вуза я пару раз заходил в общежитие, Андреевна интересовалась моими успехами в работе и была в полном здравии. Дальнейшая её судьба мне неизвестна.