Гранатовый туман. Вступление. Часть 1. Глава 1

Ирина Астрина
ВСТУПЛЕНИЕ

Некоторые гадают: существуют ли на свете чёрные львы? Одни говорят: нет, из-за окраса им не выжить в саванне. Другие говорят: да... но они живут лишь там, где всегда сумеречно...


ГЛАВА 1. ГРАНАТОВЫЙ ГОРОД
 

     Гранатовый город стоит над обрывом, не глядя вниз - в пропасть, где гривой косматого зверя щетинится синий лес. Обрыв под плато крут, а город-горец неподатлив и твёрд, повторяя характер здешнего камня, из которого он возведён. Выстроена крепость и впрямь очень высоко. В пасмурные дни облака обкладывают её мягким поясом, свободно гуляют по улицам, заглядывают во дворы, виснут на бельевых верёвках, и, кажется, будто сторожевые башни растут прямо из неба. Основатели поселения - то ли осёдлые христиане, то ли кочёвые мусульмане - каждый отстаивает свою версию. Достоверно известно одно: за пять веков Гранатовый город подвергался осадам множество раз, но его географическое положение так удачно, а фортификационные сооружения столь мощны, что все осады оканчивались для нападавших бесславно.


Кое-где крепостные валы старой цитадели достигают почти двух километров. Поначалу они отходят от скалы, затем, как бы нехотя, спускаются по склону и, наконец, решительно развернувшись, возвращаются, чтобы вновь соединиться со скалой. Скрытые в зарослях тайные тропы,  ещё в старину проложенные вокруг сооружения, петляют в направлении бурной реки,  рвущейся вперёд по ущелью наперекор огромным  валунам. С восточной  стороны укреплений вырыты пещеры - подземный лабиринт с ходами и отсеками для укрытия жителей во время нападений внешних врагов. На западе природная  стена совершенно отвесна, так что никаких специальных построек почти не требуется.


Гранатовый город состоит из кривых улочек, обсаженных кривыми яблонями вперемешку с гранатовыми деревьями. В глубине сонных садов притаились каменные дома с  балконами. Лишь писклявые молнии ласточек носятся над  чешуёй черепиц, закладывая виражи, будто боевые истребители. Ажурные перила обрамляют лестницы, ведущие  к просторным комнатам с видом на припудренные снегами вершины. Горный воздух прозрачен, горные воды целебны,  а от смешения цветочных ароматов кружится голова.


            В Гранатовом городе немало великолепных минаретов и колоколен, вокруг которых теснятся жилые кварталы. Люди минаретов и люди колоколен, минаретчики и колокольники - так говорят сами местные. Оба народа пекут одинаковые лепёшки с десятью видами горных трав, пьют гранатовое вино, ткут многослойные  пёстрые одежды, поют переливчатые песни и, случается, заключают между собой брачные союзы. Осенью, когда виноградники окунают гроздья в фиолетовую краску, они устраивают Праздник Граната. Облачённые в пурпур торговцы восседают за прилавками, заваленными рубиновыми пирамидками спелых зёрен.  Умельцы на площадях умудряются клеить из них фигурки муфлонов и коней. Девушки в серебряных серьгах в форме разрезанных плодов с мерцающими вставками из красного стекла танцуют на  коврах строгие древние танцы. В городе действует драматический театр, весьма популярен сводный народный хор, а также печатается семнадцать газет.


Минаретчики и колокольники десятилетиями живут в полном согласии до тех пор, пока тусклая скука мирного бытия не достигает критической точки, побуждая жителей крушить всё, что попадает им под руку, и предаваться немыслимо кровавой резне,  за которой льются причитания на тему "да как же так получилось, да за что же это нам", а, в заключение, главы обеих общин непременно братаются, скрепляя действо обетами вечной дружбы.


Так,  в череде разрушений и восстановлений проходят столетие за столетием, и вот в конце ХХ века Гранатовый город по-прежнему смело стоит на скале, а внутри него уныло стоят производственный комбинат, шёлковый цех, сельскохозяйственный техникум, педагогическое училище и фабрика по изготовлению восточных музыкальных инструментов. Всеобщее бездействие сковало не только городскую жизнь, но и весь регион.

Селим проснулся ещё затемно. Полчаса он лежал, воюя с тошнотой, переворачиваясь то на один бок, то на другой, то на спину. Шайтан бы побрал разгромленный коньячный завод! Хорошо бы он побрал и русских, даром отдавших тонну водки, которой теперь море разливанное! Впрочем, говоря по-честному, без спиртного в Гранатовом городе осатанеешь.


Селим спустил ноги на пол, подцепил ступней торчащий из-под койки сапог (второй оказался на нём). Шатаясь, начал протискиваться между храпящими товарищами сквозь смрадный, напитанный перегаром и телесными испарениями воздух, пока не выбрался наружу. Он видел смутно, ибо голова кружилась, а перед глазами копошилось нечто белое, похожее на мерзких шелковичных червей.


На улице было свежо и сыро. Доблёскивали последние звёзды, и просвечивала уже за горами лента зари. Тащить тело и всё накопленное в нём до отхожего места - лень. Расстегнув штаны, Селим помочился прямо на угол дома, где спали бойцы - люди минаретов, называвшие себя "красными ястребами".


Он постоял какое-то время, глубоко дыша. Затем зачерпнул из приткнутого здесь же ведра студёной воды и плеснул в лицо. Отпустило. Белые черви перед глазами развалились и растаяли, а некоторые экземпляры  даже обнаружились на тутовых деревьях, где, как положено, пожирали листья.
Он двинулся вдоль улицы. Запахи отдавали ещё духотой ночи, но утро неминуемо подступало. По спине, перебирая чётки позвонков, промчалась искра предвкушения.


До начала войны Селим толком не знал, как облегчить похмелье. Зато теперь, напролом сквозь свежесть рассвета, он рвался на окраину города к надёжному средству под названием "Град".  Раньше  он принадлежал русской военной части, которую союзное правительство решило отозвать из горячей точки. Вот это правильно, катитесь с чужой земли, но... эй, технику-то оставьте! Водку русские отдали сами, а средство от похмельного синдрома пришлось добывать силой. Когда "Грады" везли по растрескавшейся пыльной дороге,  люди минаретов - красные ястребы - заблокировали её и, угрожая атакой, без боя забрали два орудия, заставив личный состав эвакуироваться на самолётах.


Селимово спасенье - стрельба. К тому же ему подфартило: двое таких же бедолаг уже зарядили орудие, но, исчерпав на это все силы, теперь путано ругались во сне под кустом.  Разворачивая "Град", Селим вспоминал, как в детстве с друзьями - мальчишками-колокольниками  -  из озорства плавил  полиэтиленовые мешки и как падали в траву горящие капли. Однажды один из колокольников случайно уронил на бедро Селима подожжённый пятимиллиметровый клочок, навсегда оставив безобидный крошечный ожог.


"Град" выстрелил, и  теперь ракеты, будто те самые чудовищно раздутые капли, воя, вырывались в небо. С ощущением того, что жизнь продолжается, Селим провожал их взглядом, а они, проваливаясь в бледно-розовую дымку, исчезали, словно уходили в другое измерение. Утро уже совсем наступило, и он жалел, что проснулся слишком поздно.  Ночное небо в цветах фейерверков -  это то, что грёзилось ему в  детских снах.



Глава 2. http://www.proza.ru/2018/04/14/2204