Многие современные ошибочные трактовки, а, как следствие, переводы и реконструкции отдельных фрагментов «Слова», вызваны принципиальным непониманием символического языка данного текста. Язык, противоположный символическому языку «Слова» – современный язык, который условно можно назвать «реалистическим». Он заключается в том, чтобы видеть во всём только «правдивые» описания природы и деталей похода, считая их самодостаточными.
1.
Для начала приведём несколько примеров «нереалистичности» в тексте.
О гибели князя Бориса Вячеславича на Нежатиной ниве говорится следующее: «Бориса же Вячеславличя слава на судъ приведе и на Канину зелену паполому постла за обиду Ольгову, храбра и млада князя». Под «зелёной паполомой» (зелёным покрывалом) понимают обычно прибрежную траву реки Канины, однако известно, что битва на Нежатиной ниве происходила 3 октября 1078 года, причём летописец отмечает необычный для этой поры холод. Поэтому, смотря на дело реалистически, мы ожидали бы увидеть князя умирающим не на траве, а на снегу, т.е. на белой пополоме… Возможно, в художественном мире «Слова» князь всегда, и летом и зимой, умирает на зелёном покрывале берега какой-нибудь реки.
Другой пример – фразу «вот ветры, Стрибожьи внуки, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоревы» обычно трактуют как неблагоприятный для русичей встречный ветер, который на момент битвы дул со стороны моря. Однако, по нашему мнению, это является указанием на то, что именно со стороны моря (из приморских земель – из Сурожа, Корсуня и Тьмутаракани) прибыли войска, которые недавно с вершины древа кликал-призывал див. Кроме того, вообразив себе веющие над войсками стяги, мы получим многократно встречаемый на иконах и миниатюрах летописи образ: две дружины со своими князьями едут навстречу друг другу, а над ними веют стяги. В чью сторону развеваются стяги (в данном случае, это русичи) – тому и судил проиграть предстоящую битву Бог. Таким образом, в данном случае автор «Слова» соединяет иконографичный образ с политическим намёком. В каком направлении дул ветер в тот день? Даже если и с моря, это не важно. Реалистически же мыслящий исследователь, полагаясь на подобные важные детали, начинает рисовать карты, расставлять солдатиков и выдвигать гипотезы о местонахождении Каялы.
Ещё пример: «уже ведь Сула не течёт серебреными струями к граду Переяславлю…». На первый взгляд, мы имеем реалистичную картину: половцы переправились через пограничную Сулу, взбаламутив копытами своих коней её воды. Проблема же заключается в том, что Переяславль находится не на Суле, а на другом притоке Днепра, причём выше по его течению, так что мутные воды Сулы потекут как раз в сторону половцев, к морю. Такая несообразность в глазах реалистически (т.е. непоэтически) мыслящих исследователей вызвала к жизни фантастические искажения текста и конъюктуры, а между тем эта ясная по форме фраза могла бы послужить для правильной, не совсем буквальной, настройки читателя на текст. Представляется, в поэтическом мире «Слова» возможно одно из двух – или пограничные реки «мутно текут» или они «текут серебряными струями». Третьего не дано. В первом случае это означает, что в княжество вторглись враги и соответственно к его стольному граду (в данном случае Переяславлю) текут мутные воды той переправы, т.е. сами эти враги. Во втором случае, мы имеем мирную жизнь княжества. Первый образ можно назвать «война», второй – «мир».
2.
Символизму подобных образов соответствует формализм построения фразы, что обычно также недооценивается. Для примера рассмотрим такой пассаж: «Ту немци и венедици, ту грьци и морава поють славу Святъславлю, кають князя Игоря, иже погрузи жиръ во дне Каялы, рекы половецкыя, Русьскаго злата насыпашя». Итак, иностранные державы «кают» (осуждают, бесславят) Игоря за то, что он «погрузил жир» (богатство) на дно Каялы. При этом последуюшее «реке половецкой» обычно считается уточнением «Каялы»: «погрузил жир во дне Каялы, реки половецкой.»
Заметим, что часть процитированной фразы, начиная с «реки половецкой», является развёрнутым повторением предшествующей части. При этом: Каяла = река половецкая; жир (богатство) = русское злато; погрузить жир = насыпать русское злато. В таком случае вторая половина фразы как бы порождается первой половиной: погрузил жир во дне Каялы = насыпал русского злата реке половецкой. А теперь переставим слова в этом логически полученном предложении так, чтобы фраза в целом стала симметрична относительно центра: «…погрузил жир во дне Каялы, реке половецкой русского злата насыпал». Так, фраза как бы катится к центру, а потом наоборот – в обратном порядке от центра до точки. В результате мы получаем логичную расстановку знаков препинания (см. заставку).
Как видим, весь пассаж симметричен относительно центра. При этом первая строка состоит из двух однотипных половин, что подчёркнуто повторами «тут…и, тут…и». Вторая строка состоит из двух половин, зеркальных по смыслу (поют славу – кают, Святослав – Игорь), но однотипных по строю фразы. Третья строка состоит из двух половин, тождественных по смыслу, но зеркальных по строю фразы.
3.
Скажем об одной особенности «Слова». Многие слова в тексте повторяются, причём зачастую по нескольку близ стоящих слов сразу. Так что можно ходить «по ссылкам» из одного места текста в другое. Так, например, слово «след» использовано в тексте дважды и оба раза оно находится рядом со словами «Гза» и «Кончак». Сравнение связанных между собой повторяющимися словами фрагментов небесполезно для прояснения их смысла. А теперь вернёмся к рассмотренному выше пассажу и по ссылкам «русское злато» и «погрузиста» перейдём к следующему фрагменту: «…На реце на Каяле тьма светъ покрыла: по Русьскои земли прострошяся половци, аки пардуже гнездо, и въ море погрузиста, и великое буиство подаста Хинови. Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на волю, уже вьржеся дивъ на землю. Се бо готьскыя красныя девы въспешя на брезе синему морю. Звоня Рускымъ златомъ, поють время Бусово; лелеють месть Шароканю. А мы уже дружина жядни веселiя.»
Невероятно, но факт – начиная с конца XIX века, стало принято переставлять фразу «и в море погрузиста» в другое место, выше по тексту, где говорится о сокрытии тьмой двух солнц. В результате получается реалистичная картина захода солнца на море, правда, с привкусом «Апокалипсиса»: «Темно ведь стало в 3-й день: два солнца (т.е. братья Игорь и Всеволод) померкли, оба багряные столпа погасли и в море погрузились». Понятно чем вызвана эта перестановка: оставляя фразу на своём месте «реалисты» вынуждены были бы искать утонувших в море половцев. Не найдя таковых, они решили избавиться от самой фразы, а тут нашлось подходящее место. Надо сказать, что на новом месте эта фраза почти не заметна. Переставили и одной проблемой стало меньше! Однако заметим, что перестановка «и в море погрузиста» лишает загадочную «хинову» близости к «морю», а между тем дважды из трёх упоминаний в тексте этого не вполне ясного понятия, оно идёт рядом с «морем» (близость слов в тексте тождественна близости обозначаемых ими понятий в реальности). Уже хотя бы на этом основании считаем данную перестановку скорее всего неверной.
Предположим, что как и в первом случае использования слова «погрузиста», погружается жир, но на сей раз не на дно Каялы, а в синее море. Напишем опущенное автором слово «жир» в скобках. В результате взамен реалистической картины заката на море получим символическую картину обогащения приморских народов: «…На реце на Каяле тьма светъ покрыла. По Русьскои земли прострошяся половци, аки пардуже гнездо, и въ море (жир) погрузиста, и великое буиство подаста Хинови».
Что же касается русского злата в этом фрагменте, то начиная с редактуры первых издателей, оно относилось к готским красным девам, которые поют на берегу синего моря, аккомпанируя себе мешочками с бряцающим русским золотом (картина во вкусе бродвейских мюзиклов). На первый взгляд это кажется, приемлемым. Но сравним эту фразу с первым упоминанием русского золота: (реке половецкой) (русского злата) насыпал. По аналогии с этим, предположим, что и в данном случае русское золото относится к синему морю, также как раньше оно относилось к реке: (синему морю) звонят (русским златом). Таким образом, получим символическую картину звона золота «синему морю», которое, конечно, значит больше чем просто вода-море: «Се бо готьскыя красныя девы въспешя на брезе, синему морю звонят Рускымъ златом. Поют время Бусово, лелеют месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадны веселия!».
Такая расстановка знаков препинания, хотя и кажется более непривычной и странной, во-первых, созвучна первому упоминанию «русского золота», и, во-вторых, оставляет неизменным склонение «синему морю».
Как видим, варианты пунктуации, предлагаемые в данном отрывке, отличаются от принятых сейчас несколькими «мелочами». Во-первых, фразу «и в море погрузиста», не вписывающуюся в реалистическую концепцию восприятия текста, оставляем на своём месте. Во-вторых, в скобках после слова «погрузиста» ставим слово «жир» (опущенное автором и логически восстановленное). В-третьих, чтобы объединить русское золото с синим морем переставлена одна запятая, так что естественное словосочетание «берег синего моря» оказалось разбито запятой.
Резюме:
Многие ошибки понимания «Слова» вызваны принципиально неверным «реалистическим» взглядом на данный символический текст. Кажется, современное сознание (а современные наука и искусство являются его манифестациями), в принципе не желает настраиваться на сознание, породившее «Слово» (и даже шире – культуру Киевской Руси).
Примером символического восприятия «Слова» могут служить миниатюры из рукописной книги И.Г.Блинова, созданной им в начале XX века. Кажется, просто следуя старообрядческому иконописному канону, художник, походя, избегает множества характерных для современной науки ошибок. Вот звонят колокола в Тьмутараканской церкви (не златые стремена звенят, а колокола заутрени), а Владимир уши закладывает в Чернигове, изображённом тут же рядом. Вот едет Игорев полк, а над ними в туче четыре солнца. Цветом разнятся два старшие солнца и два младшие, намекая на последующее: «два солнца… и с ними молодые месяцы». Вот Ярославна – длинные рукава её княжеского платья похожи на крылья птицы – обращается к стихиям, простирая руки поочерёдно то вправо, то влево. Так подчёркивается разнонаправленность трёх обращений и качественное отличие центрального обращения к Днепру Славутичу от обрамляющих его обращений к ветру и солнцу.
Выше говорилось про ветер и стрелы. На соответствующей миниатюре И.Г.Блинова стяги веют в разные стороны, а стрелы летят в сторону русичей. Куда же веет ветер?