Итак, они отправились в город по утоптанной дорожке, петляющей между полями, садами и огородами, и постепенно спускающейся всё ниже и ниже в долину. Город лежал посерёдке, окружённый невысокой древней стеной, немного вросшей в землю, выложенной мозаиками, до сих пор не утратившими цвета, яркости и блеска. Из-за крепостной стены выглядывали пёстрые шпили и башни, разноцветные купола и черепичные крыши особенно высоких зданий. Из-за этого городок напоминал россыпь самоцветных камней в неровной узорчатой оправе.
Замечательная троица благополучно спустилась с холма в долину, где лежал городок Вака.
Дорога становилась всё шире, плотнее, песок сменился жёлтым камнем, отполированным ногами и повозками. В дорогу с отрога вливались новые дороги с других направлений, и все они не пустовали. Множество нарядных мужчин и женщин с детьми, лёгкие открытые самодвижущиеся повозки с тремя-четырьмя седоками, двухколесные сооружения с парой ездоков, один из которых усердно крутил педали, - все стремились в город. И все были веселы.
- Что за радость, уважаемые? – спросил Иссер.
- Осенняя ярмарка! Лучшие товары года! Танцы и конкурсы, - возбуждённо ответила женщина в красном, оказавшаяся поблизости. – Мы будем пить, танцевать и гулять три дня и три ночи! И вернёмся домой с подарками и сувенирами!
- О! – обрадовался Сукреб. – Нам повезло! Ярмарка – это то, что надо!
Вот и главные ворота. Чрезвычайно широкие и вместительные. Но около них образовался затор. Потому что почему-то проходили люди не через них, а через узкую дверку, по одному или по двое, и выходили – через другую дверку - тоже гуськом. Грузы и экипажи проезжали через вторые ворота, там движение шло в два ряда, и требовались виртуозные навыки, чтобы не столкнуться в проёме. А уж проскочить через них дуриком мог только тощий лилипут. Аллаин пожала плечами: «Что город, то и норов! Наверное, ничего страшного», - решила она. – «Видно, люди тут ничего не боятся, процедура заезда-выезда привычная, значит, и нам можно присоединиться». Люди и впрямь свободно входили и выходили, смеялись и громко разговаривали, экипажи и повозки двигались легко и споро. И вдруг, в тот момент, когда наша троица уже готова была присоединиться к очереди, впереди раздался крик, толпа раздалась, и из входной дверки вылетел невзрачный старичок с посохом, шлёпнулся на землю, кряхтя и охая. Аллаин ахнула. Люди зашумели, но вместо того, чтобы помочь ему подняться, брезгливо обходили стороной.
- Что бы это значило? Иссер, надо ему помочь!
- Ни в коем случае, королева. Если его отбросил волшебный шлагбаум, то это означает только одно: он шёл с целью злостного венифиция! Потому-то никто и не подал ему руки.
Оказывается, люди проходили через магическую просветку – на предмет проноса недозволенных товаров или замаскированного колдовства.
- Что же делать? Как ты собираешься пройти сам и провести Сукреба?
- Меня пропустят – я давно не колдовал вплотную, только по мелочи, для собственных нужд, коих у меня немного, так что моё биополе сгладилось и расчистилось, а в моей душе нет зла, только тоска и желание помочь вам, госпожа. А Сукребу не обязательно проходить через проходную. Он просто пролетит над крепостной стеной.
Сукреб крякнул, ухнул, и вдруг начал стремительно уменьшаться, пока не превратился в крошечное пернатое существо – нечто вроде комарика с человеческим тельцем. И это маленькое нечто быстро набрало высоту и исчезло из виду.
- Теперь пора и нам.
Они пристроились в конец очереди, и через полчаса протиснулись через проходную с волшебным шлагбаумом – горизонтальной металлической палкой, причудливо изогнутой. Ей необходимо было предъявить раскрытую ладонь. Аллаин немного волновалась, но её-то душа была совершенно чиста и невинна. Она ощутила лишь покалывание в области лба, ладоней и ступней, немножко жжения в области желудка, и – хлоп – они с облегчением проскочили внутрь городской площади, от которой вошедшие бодро расходились каждый в свою сторону. Кто – влево, кто – вправо, кто – вперёд, кто поспешно усаживался в свою повозку или присоединялся к вознице. Тут же над ухом Аллаин зажужжала противная мошка. Аллаин машинально подняла руку, чтобы её пришлёпнуть, как вдруг услышала в ухе пронзительный, въедливо-тонкий голосок: «Ваше Величччество, этто жже йя, вашшш сслуга покорный Ссукреб!»
Сукреб уселся на её плечо и зарылся в прядку волос, защекотав ей ухо. Аллаин поёжилась.
- Что же, ты благополучно перебрался в город, теперь так и будешь кататься на мне, лентяй? – шутливо спросила Аллаин. Прохожий, услышав её слова, оглянулся в поисках того, кто осмелился попытаться оседлать очаровательную незнакомку, и Иссер торопливо потянул Аллаин за руку прочь: - Ваше Величество, будьте осторожнее. Вот доберёмся до базара, тогда он и проявится во всём своём великолепии.
Они добрались до базара почти через сорок минут. Аллаин с любопытством разглядывала город, так искусно отгородившийся и защитившийся от внешнего мира. Он был прелестен. Много ясного неба. Просторные улицы казались ещё просторнее оттого, что дома были невысоки: не выше двух-трёх этажей. Разноцветная черепица, узорчатые окна, приветливые, улыбчивые жители, богатые магазинчики и лавочки, пышные палисады, множество детских площадок с жизнерадостными детишками и моложавыми бабушками и дедушками.
Они расхаживали по базару, разглядывая товары. От обилия красочных натюрмортов и наблюдения за бойкой торговлей у всех скоро потекли слюнки – Иссер и Аллаин обедали почти сутки назад, неплохо было бы подкрепиться. Но Иссер отродясь не имел монет, Аллаин же даже понятия не имела, какие тут в ходу. А снимать с себя родовые заговорённые украшения и заколки для продажи ради пищи она не желала, да и не имела права: кто знает, как отзовётся утрата фамильных оберегов.
- Сукреб, не окажешь ли услугу? – тихо спросил Иссер.
- Тысячу! Десять тысяч услуг! – обрадовался Сукреб. Он потирал руки, предвкушая любимую забаву.
- Накорми нас.
- Проще простого! Ать, два, три!
- Только знай меру – ровно столько, сколько нужно для обеда, и ни грошиком больше! – поспешно добавил Иссер.
Сукреб подмигнул обоими глазами и потёк прочь. Вот он уже шнырял между покупателями, так плавно и быстро, что уследить за его перемещениями было почти невозможно. И не переставал говорить – речь его текла гладко и непрерывно, богатая мимика зачаровывала и приковывала взгляд, люди открывали рты и следили за ним околдовано, не замечая, как их кошельки опустошаются мягкими, полупрозрачными и почти бесплотными ручками-щупальцами, и содержимое перекочёвывает в кожные карманы на груди и на ягодицах. Попутно Сукреб украл парочку сладких поцелуев у аппетитных селянок, как бы ненароком отодвинув в сторону их мужей, украл курительную трубку у одного состоятельного импозантного горожанина, цветочек из волос сердитой матроны, заводную лошадку у мальчугана, и ещё массу каких-то случайных и неслучайных вещичек. Всё это, в принципе, было совсем не нужно Сукребу, он просто давно не тренировался. Поэтому в волосах матроны скоро повисла заводная лошадка, бившая ногами. Мальчугану в зубы воткнулась дымящаяся трубка. Селянки взасос перецеловались между собою, игнорируя мужей. Горка баклажан с одного прилавка чудесным образом перебежала на другой и воцарилась среди отрезов атласа. А сияющие сковородки ткнулись длинными ручками прямо в середину ведёрка со свежими цветами, вызвав, разумеется, взрывы веселья пополам со всплесками возмущения. Конечно, игры были опасны, и Иссер встревожился, но Сукреб проделывал свои манипуляции так легко и играючи, как может действовать только профессиональный фокусник или шулер.
Скоро Сукреб вновь возник рядом, так быстро и незаметно, что они и глазом моргнуть не успели.
- Вот деньги, уважаемые клиенты, а в том конце – дивная харчевня с лучшим пивом, я вытащил это сведение из одного весёлого пьяницы. Не изволите ли пройти за мною? – и он сделал широкий жест рукой, мгновенно превращаясь в благообразного респектабельного пожилого мужчину.
- Надеюсь, ты не наделал глупостей, - вздохнул Иссер.
- Ни в коем случае, господин! – заверил Сукреб. И они вошли в шумную разноголосицу обширной харчевни, примыкавшей одним боком к глухой стене жилого дома.
Они наслаждались прекрасным жарким, свежими овощами и напитками из фруктов, миролюбивым и жизнерадостным обществом, услужливыми и смазливыми, улыбчивыми подносчицами и шустрыми мальчиками-на-побегушках (то есть служителями в специальных мобильных роликовых башмаках). Иссер даже продегустировал местное пиво и нашёл его отменным.
Внезапно Иссер почуял, как на харчевню опустилось покрывало, закрывающее доступ к забору дополнительной энергии, необходимой для магии или колдовства. Сукреб едва не поперхнулся, побледнел, и его облик заколебался между пожилым мужчиной и бесформенным и бесполым гуманоидом. А к харчевне подъехали три пышно одетых стражника на грозных белых лошадях, в кольчугах и плюмажах.
- Требуем незаконно проникших на территорию города магов выйти из харчевни и сдаться стражам правопорядка! – гаркнули стражи правопорядка с высоты своих великолепных коней так зычно, что задрожали стёкла – тут не обошлось без внутренних магических усилителей.
Посетители харчевни забеспокоились, зашевелились, заахали. Завертели головами в поисках провинившихся.
- Сукреб, признайся, ты украл не только деньги?
Сукреб тихонько завыл тонким вибрирующим голоском – словно птица засвиристела. Иссер схватил его за плечи и хорошенько тряхнул.
- Ну, украл, украл, не тормоши.
- Что украл? Неужели – душу? – похолодел Иссер.
- Угу, - Сукреб покаянно понурил голову, и тут же вскинул подбородок и улыбнулся. – Но какую! Блистательную хохотушку, юную, трепетную, уютную и ласковую. Она влюбилась в меня с первого взгляда и так смеялась, так смеялась! А я так давно мечтаю о подружке-веселушке! Чтобы она вечно была со мною. Неужели за свою бесконечную жизнь я не заслужил её?
- Думаю, что таких у тебя за бесконечную жизнь было немало. Выпусти её сию секунду!
- Ни за что! – упёрся Сукреб.
- Выпусти, иначе я вытрясу и твою душу в придачу! – Иссер крепче сдавил Сукреба, и его пальцы изменили цвет на синий, застопорив метаморфию духа.
- Иссер, осторожнее, ты убьёшь его!
Посетители харчевни закричали в ужасе, замахали руками, бросились прочь, толкаясь и причитая.
- Видишь ли, Аллаин, когда Сукреб крадёт душу, её владелец умирает, – пояснил Иссер. – И над ним повисает магический след, по которому нас и вычислили. Так что, на нас теперь тяжкий грех – убийство. Сколько ты загубил ещё душ, бессовестный? Отвечай?
Сукреб только всхлипывал и сжимался, желая уменьшиться до размеров маковой букашки, но у него никак не получалось.
- Ах, Сукреб, как ты мог! – только и вымолвила расстроенная Аллаин.
Иссер поднажал ещё, усилил тряску – и изо рта Сукреба излилось нежное розовое сияние, сформировалось в маленькую птичку, испуганно пискнуло и поспешно полетело в раскрытую дверь. В дверях немедленно образовалась куча-мала. Сукреб безутешно зарыдал.
- Требуем немедленно и добровольно сдаться властям, не оказывая сопротивления! – повторно рявкнули конные стражники, нетерпеливо дожидаясь, пока из харчевни вывалятся и выкатятся все безвинные и безмагические посетители.
- В чём мы провинились? – крикнул Иссер.
- В незаконном проносе внутренней магии, повлекшей воровство и гибель дочери купца высшего ранга!
- Вот в чём дело, девушка оказалась богатой и знатной, - констатировал Иссер, и обратился к стражам: - Но если ты обладаешь магией, ты не можешь ни выплюнуть её из себя, ни отрезать, ни соскоблить. Каким образом я могу от неё избавиться?
- За задавание вопросов ваша провинность возрастает. Наказание будет адекватным.
Меж тем последний перепуганный поварёнок протиснулся вон, а спешившиеся стражники с антимагическими жезлами наперевес принялись медленно, хладнокровно приближаться к распахнутой двери.
- Скорее бежим! – шепнул Иссер Аллаин, и, прежде чем первые приблизившиеся стражники ринулись внутрь опустевшей харчевни, они шмыгнули в обезлюдевшую кухню, где, поднатужившись, вышибли заднюю дверь и ринулись в самый узкий проулок сквозь антимагический сгущающийся туман. Сукреб сероватым виноватым дымком вился сзади. Сукреба никто не бранил. Обвинять и ругать Сукреба было бесполезно, другим он уже не станет, и потому он чувствовал себя вдвойне скверно. Но ещё сквернее оказалось то, что выйти из города они теперь не могли: охваченный тройным кольцом антимагов, хитроумный городок оказался для них ловушкой. Наверное, Аллаин нечего было опасаться за свою жизнь и репутацию, но Иссер…
Они ныряли в подворотни, протискивались сквозь самые узкие переулки, проскакивали проходными домами, чудом – вернее, чутьём Иссера избегая тупиков, и постоянно слышали за собою погоню.
Но город, как бы обширен он не был, всё равно не бесконечен. Они бегали по кругу, и не могли найти выхода, а если находили, оказывалось, что выход блокирован либо магическим шлагбаумом, либо там уже поджидали основательно подкованные антимагическим оружием стражники. И круг постепенно сужался. Скоро их прижмут к стенке в самом прямом смысле этого слова.
Так и произошло. Через полчаса бегства они оказались в очередном тупике. Это был мрачный и грязный дворик, стиснутым тремя высокими и глухими серыми стенами – просто удивительно, откуда такой взялся в весёлом и богатом городе? Не иначе – спецловушка, по заказу высокопоставленного Мага. И на этот раз – без возможности выхода. Ибо если Сукреб и мог просочиться в щёлку, а Иссер мог попытаться перелететь через дом, пока еще сочилась магия, то Аллаин не могла ни того, ни другого.
Сукреб отчаянно захлопал прозрачными мотыльковыми крыльями и пронзительно заскулил.
- Боишься, приятель? Где же твои метаморфические таланты?
- Я всего лишь искусный воришка. Все мои таланты насквозь вербальны… а эти негодяи задурили мне голову…
- Ладно, так и быть, полезай за пазуху. Но смотри! Если только посмеешь в меня внедриться – тотчас выдам страже!
Сукреб мгновенно скукожился и юркнул к Иссеру за пазуху.
- Что же делать, Иссер? Нас поймают и обвинят в покушении на убийство, а мне никак нельзя задерживаться тут. Я должна двигаться дальше. Неужели мы не найдём выхода, и цепочка оборвётся?
- Я попытаюсь напрячь навигационное мышление. Но мне необходимо время, - решился Иссер. Он уселся прямо посреди мрачного глухого двора-колодца, закрыл глаза и принялся медитировать.
Сукреб скулил из-за ворота, что его лишили подружки, а теперь собираются обвинить во всех грехах, а он всего лишь обычный дух, и его специализация такова – красть, уж таким он родился, и никто, никто – слышите? – не в силах сию натуру изменить, ибо тогда он уже будет не Сукребом, а кем-то иным, а кем-то иным он быть совсем не желает. Ведь ежели он утратит свою индивидуальность, Сукреба в мире уже не будет, и это станет невосполнимой потерей для мира. Подумайте только – какая скука этот мир, если в нём не станет Сукреба, духов следует оберегать и лелеять, а лучше всего – создать для них музей или заповедник и охранять от ревнивых и сердитых посетителей, и питать самыми лучшими подарками, которые он с удовольствием украдёт для души…
- Прекрати, Сукреб, - оборвала его Аллаин. – Ты мешаешь Иссеру сосредоточиться, а ведь это он прихватил тебя с собою в путешествие. Твои причитания только усугубляют неприятности. Придумай что-нибудь приятное, чтобы скрасить тоску.
- С радостью, госпожа, сейчас я украду какой-нибудь забавный облик. Вам понравится!
Сукреб тут же выскочил из-за пазухи Иссера и преобразился в маленького щенка, подбежал к ноге Аллаин и лизнул её. Аллаин улыбнулась, склонилась и потрепала щенка за ухом, тот завилял хвостиком и зарылся мордочкой в её колени. И тут же ей пришлось отмахиваться от Сукреба, ибо щенок ухватился за полу куртки Могу, намереваясь залезть на неё, потом – под неё, ужом проскользнуть внутрь, ближе к телу Аллаин, чтобы сотворить очередную безумную кражу. Вот его мордочка исчезла в рукаве…
- Готово, есть! – наконец воскликнул Иссер. – Нащупал!
Иссер принялся делать руками странные движения, будто сматывал в клубок длинную-длинную нить. Щенок мгновенно соскочил с Аллаин, и Аллаин заметила, что лапка щенка преобразилась в маленькую изящную девичью руку.
Вот посреди двора засияла клубящаяся дымка, в ней проклюнулось окно, через которое рванулся поток свежего горного воздуха, и Аллаин увидала, что окно выходит прямо на почти отвесный скальный склон, посеребрённый инеем, ослепительно сияющим в лучах горного солнца.
- Ты уверен, что нам сюда? Но ведь это отвесная скала, мы на ней не удержимся…
- Действительно, это не та дорога, она только для духов, - расстроился Иссер. – Сейчас попробую ещё.
- Быстрее, быстрее, Иссер, пожалуйста!
Сукреб же, напротив, радостно взвизгнув, ринулся в опасный сияющий проём и скрылся из вида, помахав им на прощанье щенячьим хвостиком и женской ручкой.
- Он нас бросил! Подставил и бросил!
- Не стоит его винить. У него свой путь, он принадлежит этому миру. А у нас путь совсем иной, моя Маленькая Королева. И я уже чувствую, куда приведёт цепочка. Возможно, мы даже вскоре расстанемся.
- О, нет, Иссер, я так привязалась к тебе.
- Не спешите расстраиваться, Ваше Величество. Всё, что ни делается – всё к лучшему.
И Иссер принялся снова вызывать из Навигационного Пространства очередную дверь, проход, перелаз или хотя бы щёлку, и опять сматывать невидимую нить. Потом вздохнул с облегчением.
- Кажется, сейчас будет именно та дорога, которая подойдёт человеку.
И эта находка оказалась вовремя – ибо за аркой послышался ровный топот ног: приближались конные стражники с антимагическими жезлами. Они не спешили – беглецам всё равно деваться отсюда некуда. Вот сейчас, сейчас они покажутся в проёме, направят на них свои резные копья – и беглецы застынут в ступоре…
- Вот и наша дорога. Я и сам толком не знаю, каков будет переход. Дайте мне руку, Ваше Величество, и шагаем одновременно.
И они устремились в голубоватую курящуюся завесу…