Дед Петр и дед Василий жили по соседству много лет и крепко дружили. Помогали друг дружке во всем. К примеру, когда у Васьки сгорела баня, Петька подсоблял новую делать. А когда Петр сломал ногу и долго не мог управляться с хозяйством, Вася ему и сена накосил, и к врачу все время возил: есть у Васьки лошадь с хорошей телегой на мягком ходу.
Их супруги, Марья и Дарья, тоже были приятельницами. Но Васька, хитро прищурившись и грозя пальцем, любил повторять: «Знаем мы цену этой женской дружбе. Руки прочь от мужика!»
…А любили, знамо дело, приятели выпить. Кто из них не любит. Успевали, правда, все – и со скотиной управиться, и в огородах покопаться, и дома чего путного сделать, и об шуфуре не забыть! Шуфуром называл дед Василий фужер. Или любую другую емкость для «энтого дела». Не получалось у него правильно выговорить нерусское слово. «Бабка, один шуфур в день даже полезен для мужского здоровья! По телевизиру сказали! – внушал он супруге. – Прекрати мне свою антинаучную пропаганду!» На что бабка сварливо отвечала: «Скоро выселю тебя с дому, паразита такого, сил моих никаких нету! Неправильно это – шуфуры глотать! Наоборот надо – здоровым образом жизни жить!»
Все равно шли деды по вечерам к заветному сарайчику, где стояла фляга с брагой, садились на лавочку, выпивали по шуфуру-другому, скручивали цигарки, вели свои разговоры после трудного дня.
Но однажды лопнуло женское терпение. Провели бабки свою секретную летучку и что-то там порешали. Деды даже не догадывались, какую подлость приготовили им супруги. А вечером, пробравшись по обыкновению в сарайку, прямо оторопели от возмущения: фляга с бражкой была надежно заперта на замок. Весь вечер и следующий день прошли под лозунгом трезвости и здорового образа жизни. Бабушки ликовали. И, выходя в огород, победно переглядывались.
К выходным на радостях затеяли бабки стряпать пироги. Дедушки тем временем тоже не бездельничали: со стороны сараев доносился стук молотка и другие мирные звуки, радующие женское сердце. Накрыли бабки во дворе стол, раскочегарили самовар, вынесли гору пирогов, все как у путных людей.
Чаепитие шло ровно. Старушки задорно шутили, шумно дули на горячий чай и уплетали пироги. Деды ничуть не отставали, отшучивались. Между делом по очереди выбегали. Возвращаясь, покряхтывали, довольно улыбались. Мало ли какая надобность.
…Когда бабки сообразили, что супруги их объегорили, было уже поздно.
"Эх, яблочко,
Да наливается!
Пролетарии всех стран
Соединяются!" – что было сил вдруг заорал Василий.
Его жена знала, что эту песню Васька поет исключительно после принятия шуфура. И не одного.
Бабки бросились в сарай. Странное дело: замок так же висел на фляге с бражкой. Внимательно осмотрев ёмкость, подруги все поняли. Смекалистые деды выбили штырек с обратной стороны и преспокойно откидывали крышку в обратную сторону.
И старушки с горя тоже начерпали себе. Каждая - по шуфуру.