Перешли жить к новой хозяйке, уже по другую сторону от школы, недалеко от дамбы, которая, как бы, являлась связующим звеном окрестных избёнок.
Как-то, в сумке матери заметил необычную ручку — шариковую. Выпуск, которых только начал осваиваться нашей промышленностью, и стоили дорого, как хорошая авторучка.
Качество линии ниже всякой критики, шарик писал не сплошной, а пунктирной линией под очень сильным нажимом — технология не отлажена, ниже всякой критики, стальные шарики не идеально ровные. Иногда трудно разобрать, что же сам только что написал?
Для меня привлекательно, что не надо каждый раз макать перо в чернильницу. Но мать запретила ею писать, чтобы не испортить почерк, которого у меня давно уже не было.
Я не послушался, и однажды, она, рассердившись, выбросила ручку в огород.
Я долго искал. С трудом нашел в густой траве. Но через два дня ручка перестала писать. Разобрал её и увидел, что кончилась паста. Запасных стержней в продаже нет, пришлось всё выбросить.
На этом мои отношения с шариковой ручкой завершились на добрые десять лет, предпочитал писать автоматической ручкой, набирая чернила из пузырька, которого хватало почти на весь срок пользования ручкой: потом она пропадала, воровали, или начинала подтекать, и я покупал новую.
В конце 2015 года из Интернета узнаю, что патент на «авторучку с вращающимся наконечником» Джон Лауд получил ещё 30 октября 1888 года! Потом многие изобретатели пытались её усовершенствовать, пока не получился нормальный вариант.
Как-то, мать дала ведро, десять рублей и послала к знакомой казачке за помидорами.
По дороге, на дамбе, меня встретил одноклассник. Узнав, куда я иду, предложил выгодный вариант: нарвать помидоры в его огороде, а деньги присвоить.
Я доверился ему и простодушно согласился. Мы подошли к его дому. Томаты росли рядом. Зачем-то пригибаясь, мы быстро нарвали первых, попавшихся под руку томатов полное ведро, и я принес матери, которая вечером удивилась качеству, многие были неспелыми, и при встрече с казачкой, выговорила ей свою обиду.
Так раскрылась моя афера. Мать не особенно и ругала. Я сознавал, что поступил глупо, тем более что деньги разошлись еще глупее, словно их и не было.
За лето мы отвыкли от учебы, и соскучились. Когда узнали, что в школу привезли новые учебники, брали у родителей деньги и бежали выкупать. С интересом рассматривали картинки.
Обычно, до сентября я прочитывал все учебники, но на этот раз не смог одолеть.
На перемене бегали, забирались на деревья. Как воробьи кричали, раскачиваясь на ветках. Раздался звонок, и все посыпались вниз. Я тоже заторопился, но осторожничал. Чтобы не грохнуться, прижимался к стволу, обтираясь об шершавую кору, представил, что все ученики уже сидят за партами, а я всё не могу спуститься, и ещё сильнее заторопился.
И вдруг моё тело пронзила, на какую-то секунду, сладкая истома, до этого никогда не испытанного чувства. Испуганно замер, ничего не понимая. Что это со мной? Но всё закончилось, и я побежал в класс.
Успел вовремя, ученики только рассаживались. А я всё думал о необычном происшествии. На следующей перемене снова залез на дерево и попробовал точно так же спуститься, но ничего не испытал. Не мог заставить себя так отчаянно торопиться, как в прошлый раз, а без того состояния, я понял, ничего подобного не повториться.
Успокоился и прекратил бесполезные попытки. Преждевременное томление тела, вызванное случайным стечением обстоятельств. Скоро я забыл об этом происшествии, зачатке будущего оргазма.
В пятом классе историю вел директор, отец нашего одноклассника. Мне очень понравился учебник истории. Интересно узнавать новое.
Оказывается, до новой эры года считали наоборот, на уменьшение. Невольно возникал вопрос, от какой же цифры они плясали? И почему эта цифра, а не другая?
Но подоспевшая перемена выбила все преждевременные мысли. Всему своё время.
Учиться легко, и я получал отличные оценки.
Никто из нас не имел представления об атомном оружии. 14 сентября в Тоцком районе Оренбургской области был произведен ядерный взрыв мощностью в 10 килотонн, над собственным народом провели эксперимент на выживание. Люди болели и умирали, не понимая, с чем это связано, и кого за это благодарить. Газета «Правда» 17 сентября сообщила, где и в каких условиях оно было проведено. Полковника с подразделением солдат заставили пройти пешком через эпицентр взрыва.
Редко кто выписывал газеты, больше слушали радио, и верили, что в далеком будущем будем жить лучше, а пока надо терпеть, приноравливаясь к нищенскому существованию, потому что видели, многие живут ещё хуже.
Мне здесь хорошо жить и учиться, но у матери свои представления о жизни.
Говорила, что к ней начал придираться директор, делать нескромные предложения. В отместку за отказ, начал притеснять.
Я не мог быть судьей, подчинялся решению матери, которая, скорей всего, решила перебраться в более тёплые края, чтобы не мёрзнуть зимой.
Раздали ненужные вещи. Мой учебник грузинского языка выпросил один мальчик, мол, мечтает выучить. Мне не жалко, отдал.
Часто переезжая, мать возила с собой два чугунка. Когда-то они были серебристыми. Мы ими почти не пользовались, но мать почему-то их не выбрасывала.
Долгое время нас сопровождал алюминиевый таз, в котором она купала меня, пятилетнего, в Верхних Эшерах. От частых переездов, он погнулся, потерял форму.
Возили матрац, подушки, простыни. Толстая Библия, альбом с видами Крыма, немного фотографий. На этот раз добавился мой зубной эликсир красивого рубинового цвета.
Мне выдали свидетельство за первую четверть, аккуратно расчерченный лист из ученической тетради — почти все пятерки.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2012/07/07/482