Тёплыми летними вечерами мы гуляли на улице допоздна. Сначала играли в волейбол, лапту, прятки и другие подвижные игры, а с наступлением настоящей темноты усаживались на скамейку или брёвна у чьего-нибудь двора. Если скамейки на всех не хватало, опять же от соседнего двора приносили бревно, которое позже возвращалось на своё законное место. Какими бы сорванцами мы не росли, но хозяевам брёвен подлостей никогда не делали. Подолгу сидели болтали, рассказывали разные истории. Не обходилось и без страшилок про гроб на колёсиках или про руку, которая тянулась из тёмного угла и вырывала сердце. Обычно такие истории рассказывали ребята постарше, а мы сидели и замирали от ужаса, представив всё это воочию. Наслушавшись разных страшилок, шли домой, цепенея от малейшего шороха, а, забравшись в постель, накрывались с головой одеялом, чтоб не было так страшно в липкой от ужаса темноте.
Однажды большие мальчишки рассказывали о том, что они ходили ночью на кладбище и видели , как над свежими могилами светятся зелёные огоньки. Это якобы выделяется фосфор из покойников, что это очень завораживающее зрелище. Что фосфор светится в темноте, мы хорошо знали, потому что у многих мам были такие бусы, а у нас дома на комоде стоял орёл, которого отец привёз в качестве сувенира из Минвод. И эти великовозрастные болваны стали подбивать нас сходить ночью на кладбище. Это место упокоения мёртвых мы старались и днём-то обходить стороной, а чтоб пойти туда ночью, надо было иметь смелость. Да ещё после рассказов о том, что в полнолуние покойники встают из своих могил и ходят в белых одеждах по кладбищу.И ещё они ,якобы, хотят пить и ищут воду, а не найдя,начинают жалобными голосами просить,чтоб им дали попить. Но прослыть трусом или трусихой никому не хотелось и совсем не светило, чтоб тебя потом дразнили. Поэтому все промолчали и, вроде бы, согласились. Совсем мелких ребятишек отправили по домам, а остальные двинули искать приключений на своё мягкое место, прихватив с собой трёхлитровую банку воды. Ночь выдалась полнолунной. Пока шли по освещённой фонарями улице все хорохорились, а при подходе к лесу, где примерно в километре от крайнего дома находилось кладбище, заметно сбавили темп ходьбы, разговоры стали затихать. Мы с сестрёнкой и Катькой начали потихоньку отставать от общей массы пацанов, которая тоже начала растягиваться по дороге. Когда ступили на просеку, ведущую к кладбищу, разговоры смолкли полностью, стало слышно, как изредка потрескивают сухие сучья в лесу. От страха я шла на ватных ногах и практически на автопилоте, готовая в любую минуту задать стрекача обратно. Ужас сковал меня ещё на подходе к лесу. Я совсем не хотела идти вперёд, но и возвращаться одной в темноте тоже было страшно. Так я и шла со всеми уже практически ничего не соображая и только слыша своё сердце, которое, казалось, барабанило на весь лес. За каждым деревом мне чудились притаившиеся упыри и вурдалаки, вампиры и оборотни как в фильме "Вий", который только недавно мы смотрели в клубе. Мне было страшно видеть их на экране, а здесь они вполне могли оказаться наяву. Вдруг кто-то из идущих впереди закричал: "Смотрите! Смотрите! Вон что-то белеет и огоньки летают!". Я ничего не видела, но ужас меня охватил сразу же. При этом крике вся толпа рванула в обратном направлении. Ноги сами понесли меня домой. Я неслась наугад, не видя и не слыша никого и ничего и не разбирая дороги. Перемахнув через очередной забор, я выбежала на ярко освещённую улицу и припустила по дороге. И вдруг позади себя я услышала чьё-то дыхание, шагов слышно не было. Продолжая по инерции мчаться, я уже мысленно прощалась с жизнью. Из глаз брызнули слёзы и где-то в глубине души появилось позднее раскаяние, зачем я пошла на кладбище. Не видя ничего из-за слёз, я запнулась и со всего маху шлёпнулась вниз лицом. Последней мыслью было: "Ну ,вот и всё!" и тут же почувствовала чьё-то тёплое дыхание на щеке и ухе. Я зажмурилась крепче , а этот кто-то лизнул меня по щеке. Я приоткрыла глаз и увидела сидящего рядом со мной Тарзана, который завилял хвостом, когда я подняла голову. Оглянувшись по сторонам и не увидев никакой нечисти, я встала на ноги. Коленки были ободраны и очень саднили, платье испачкалось и помялось. Оказывается, от страха я умчалась совсем в другую сторону и оказалась на дальней улице посёлка одна. Но со мной был Тарзан, с которым бояться было нечего. По крайней мере живых людей. Вдоль улицы горели фонари, кое-где светились редкие окна домов. Взявшись за ошейник Тарзана и постоянно оглядываясь по сторонам , я поковыляла домой. На нашей улице не было ни души. Зайдя во двор, я помылась, отмыла как смогла разбитые коленки и направилась в дом. В тишине и темноте дома мне опять сделалось жутко, я быстренько нырнула к сестрёнке под одеяло и укрылась с головой, а для верности сверху ещё положила подушку. Я слышала дыхание сестры, чувствовала, что она тоже не спит, но мы не разговаривали. Ночью мне снились кошмары, я кричала и металась и пыталась отбиться от рук, которые меня куда-то тянули, а потом подняли и понесли. Утром я проснулась вся разбитая , с высокой температурой и в родительской кровати. Отец привёз доктора. Он меня послушал, посмотрел горло, измерил температуру и сказал, что простуды у меня нет. Скорее всего что-то с нервами. Он велел мне лежать в постели, выписал жаропонижающее и успокоительное, чтоб я спала. Провалявшись два дня в постели и рассказав о пережитых страхах родителям, я наконец вышла на улицу. Мои сотоварищи были тихими и немногословными, потому что всем попало за ночную вылазку. На кладбище ночью мы больше не ходили и как-то так само собой получилось, что страшилки рассказывать тоже перестали.