Глава 2 в которой Торобьёрн пытается держать себя в руках.
Им отвели несколько просторных, но мрачных комнат с тяжеловесной дубовой мебелью, с темными занавесями на высоких окнах, выходивших на голые склоны черной горы. В спальне на кровати уже была разложена чистая одежда. Два платья непривычного фасона, одно темно синее, другое темно зеленое. Интересно, мимолетно подумала Любава, кому принадлежат эти наряды, жене или матери князя?
Но в следующий момент всякие мысли о нарядах вылетели у нее из головы, потому что в соседней комнате обнаружилась большая лохань, укрытая простыней, которую служанки наполняли водой.
- О, великие боги! – воскликнула радостно царевна, - я смогу вымыться! Смыть с себя недельную грязь! Снять с себя и выбросить эту грязную одежду! Забавушка, - обратилась она к подруге, что с интересом рассматривала зеленое платье, - кажется, я прощу князю Торбьёрну половину его прегрешений за эту возможность помыться! Чур я первая купаться!
Забава не спорила. Пока царевна раздевалась и с благоговением погружалась в теплую воду, рыжеволосая девушка осматривала свое новое место обитания. С ее лица исчезли следы гордой надменности, уступив место растерянности и страху.
- Любава, как ты думаешь, они нас убьют? – с тревогой спросила она.
Любава, откинув голову с распущенными по плечам золотыми прядями на край лохани, радостно плескалась в воде.
- Ну, что ты, милая моя, если бы они хотели нас убить, то давно бы это сделали! Возможности для этого было предостаточно. Им от нас что-то нужно. А вот что – не знаю…
- Мне кажется, я знаю! Им нужны от нас деньги. – Забава присела на край лохани и протянула царевне ароматный кусок мыла. Та принялась намыливать тонкую изящную руку, замурлыкав тихонько песенку, что часто напевал ее старший брат Доброслав. – Они заточат нас здесь, в этом мрачном замке, а сами направят гонца к батюшке Благодару с требованием выкупа.
- Почему ты так думаешь? – спросила Любава, подув на мыльную пену и наблюдая, как белые пушистые комочки закружились по воздуху.
- Потому что они бандиты! Ты обратила внимание на младшего братца этого князя? Бандит же, разбойник с большой дороги, и рожа у него наглая, бандитская! Да и поговаривают в народе, что свои богатства властелин Горной страны нажил грабежами и набегами. Разве ты не слышала?
Любава сразу вспомнила, как в детстве они с братом Начо и матерью (той женщиной, которую она тогда считала своей матерью) прятались в лесу от черных всадников, что разоряли их деревню… Радостное, приподнятое настроение сразу пропало. Забава права, если князь привык получать все именно таким способом, то ничего хорошего ждать от него не следует.
- Ладно, подруженька, поживем – увидим. А сейчас давай снимай с себя эти лохмотья и мойся. Спасибо князю, за всю свою жизнь я не переживала такого унижения. Заставить нас предстать в таком виде при первом знакомстве! Я ему этого не прощу!
Торбьёрн мерил нетерпеливыми шагами комнату. В душе все кипело. Это просто неслыханно! Пленницы заставляли себя ждать уже целых полчаса! И это находясь полностью в его власти! Да ему достаточно глазом моргнуть, и обе девицы окажутся в подземелье, в темной и холодной камере крепостной тюрьмы. Неужели они этого не понимают? Он гневно сжимал кулаки. То, что он так бесился от их недопустимого поведения было скверно. Нельзя, ни в коем случае нельзя показывать свои чувства. Он – хозяин положения, а значит должен быть абсолютно спокоен. Торбьёрн дважды глубоко вдохнул и взял себя в руки.
Двери наконец распахнулись и бессовестно опоздавшие гостьи предстали перед князем и его братом. За обедом Торбьёрн рассчитывал поговорить с царевной без лишних ушей и обговорить сделку с сокровищем. Он благородно готов был заплатить хорошую цену за семейную тайну волхвов.
- Прошу прощения за опоздание, князь, - произнесла Любава и мило улыбнулась, будто бы получасовое опоздание на назначенную самим государем встречу было сущим пустяком, не стоящим никакого внимания.
Торбьёрн раскрыл было рот, чтобы сказать нечто грозное и осуждающее, но промолчал, потрясенно рассматривая преобразившуюся пленницу. Вместо растрепанной оборванки перед ним стояла стройная золотоволосая красавица и открыто, без тени страха смотрела на него дивными изумрудными глазами. Причем смотрела как-то сверху вниз, несмотря на то, что почти на целую голову была ниже ростом. Не столько ее красота, сколько этот царственный взгляд выбил из-под ног князя привычную опору.
Он вырос в мужской среде каменной цитадели, очень напоминавшей казарму. Женщины в замке конечно присутствовали, но в двух совершенно определенных ипостасях. Это были либо слуги, кухарки, прачки, служанки и прочие, незаметными тенями скользившие по темным коридорам замка, стараясь лишний раз не попадаться князю на глаза, либо его личные наложницы. Несколько наложниц, которые полагались государю по статусу, были красивыми, нежными, утонченными живыми игрушками, предназначенными исключительно для удовольствия. Их задачей было ублажать своего господина, развлекать его в минуты отдыха песнями и танцами, игрой на музыкальных инструментах, создавая приятную, расслабляющую атмосферу. Спорить с князем, возражать ему и не подчиняться в чем-либо никому даже в голову не приходило. И Торбьёрн растерялся, впервые в жизни столкнувшись с игнорированием его распоряжения.
Он промолчал, сдержав рвущиеся с языка упреки, и молча протянул руку, указав на накрытый к обеду стол.
- Как же есть хочется! – прошептала на ухо царевне Забава, усаживаясь за стол рядом с ней. – Я голодна, как волк. Этот жмот и бандит кормил нас на корабле всякой дрянью.
«Жмот и бандит» тоже преобразился. Стейнар был чисто выбрит, давно ждущие стрижки волосы были аккуратно причесаны, строгий черный костюм идеально отутюжен. И лишь темные, чуть раскосые разбойничьи глаза лукаво поблескивали, нарушая весь этот благостный образ.
Торбьёрн сел во главу стола, как и полагалось государю. По правую руку от него расположился брат, по левую обе гостьи. Трапеза началась в полном молчании. Пробуя вкуснейшие блюда Любава потихоньку, немного скашивая взгляд вправо, с интересом рассматривала князя. Высок, статен, темноволос, усы и небольшая аккуратная бородка, обрамляли породистое лицо. Сильный, уверенный в себе правитель. Ничего необычного. Но вот глаза… Синие, как грозовое небо, глубокие, опасные… Любава сосредоточилась на куске мяса в своей тарелке.
- Как вам кабанчик? – наконец нарушив молчание поинтересовался Стейнар, решив завязать непринужденную беседу за столом, и хвастливо добавил - Я его лично подстрелил на охоте.
- Две недели назад? – ужаснулась Забава, отодвигая от себя тарелку с недоеденным мясом. – Последние полмесяца ты же был в морском походе. Вы уверены, что можно так долго хранить скоропортящейся продукт? – И невинно захлопала длинными, густыми ресницами.
Стейнар побледнел и с трудом проглотил застрявший в горле кусок той самой кабанятины. Лучше бы царевну Любаву сопровождал какой-нибудь дюжий телохранитель, а не эта вредная девица с острым как бритва языком. С телохранителем или даже с двумя он бы легко справился! А вот с этой рыжей… Ему безумно захотелось запустить в нее стоящей под рукой солонкой, но он сдержался.
- Стейнар ошибся, - пришел на помощь брат, - того кабана мы давно съели. Этот свежий, добыт в лесу лишь вчера. Но, к вашему сведению, - не без гордости добавил князь, - мой брат один из первых охотников в княжестве!
- Неужели? Ну, по поводу охоты нужно еще проверить. А вот то, что он первый среди хвастунов, не вызывает никакого сомнения! – с кроткой улыбкой промолвила Забава.
Стейнар сжал нож в руке с такой силой, что побелели суставы.
- Интересно, волхвы своим отпрыскам только затачивают языки, или еще и вытягивают? Уж больно длинный у тебя язык, Забава, - процедил сквозь зубы княжич, сверкнув на гостью злым взглядом.
- Пусть острый и длинный, но зато чистый! – Не унималась Забава. – А то я за неделю плавания наслушалась из твоих уст, Стейнар, таких отборных ругательств, такой площадной брани, достойной разве что воров да убийц. Мне даже в голову не пришло, что так может выражаться брат самого князя!
У Стейнара под скулами заходили желваки. Казалось, что между собеседниками проскакивают искры.
- Острое словцо быстрей доходит до некоторых тупиц и упрямцев.
- Ты себя имеешь в виду?
- Я имею в виду некоторых барышень, которые начинают кусаться, когда у них словарный запас иссякает!
Торбьёрн рассердился и бросил вилку и нож на тарелку с такой силой и раздражением, что зазвенела посуда.
- Ну, хватит устраивать словесный поединок! Мы не для этого здесь собрались. У меня к царевне есть серьёзный разговор.
Ну, наконец! С некоторым облегчением подумала Любава, но в душе всколыхнулась тревога. Чего от нее хочет этот человек? Не желая покорно и безвольно следовать в русле предложенного князем разговора, Любава задала вопрос первой:
- Сначала уточни, князь, мы с сестрой здесь в качестве гостей или в качестве пленниц?
- А это зависит от твоего ответа на мое предложение, - синие глаза смотрели испытующе, в уголках рта спряталась насмешливая улыбка.
- Чего ты от меня хочешь?
- Я хочу получить сокровище волхвов!
От удивления Забава приоткрыла рот, а Любава уставилась на князя расширенными изумрудными глазами. И взгляд ее говорил: «Я не ослышалась? Ты сказал именно про сокровище волхвов?». Князь спокойно и терпеливо ждал, когда гостьи придут в себя от изумления. Какая натуральная игра! Из обеих бы получились прекрасные артистки.
- Князь, ты шутишь! – воскликнула царевна, - Ты умный взрослый человек. Не можешь же ты верить в эти сказки!
- Любава, давай не будем тратить время. Я знаю, что сокровище волхвов – это не сказка. Ты, надеюсь, хочешь вернуться домой как можно скорее. Просто расскажи мне все о сокровище, и я прикажу готовить корабль к отплытию в сторону твоих родных берегов. – Он был спокоен и непреклонен. Никто бы не осмелился возражать князю или спорить с ним. Но только не Любава.
Она откинулась на спинку кресла и со снисходительной улыбкой посмотрела на хозяина замка.
- Позволь полюбопытствовать, зачем же тебе сокровище моего рода?
- Ничего любопытного. Мне нужна власть! И с помощью сокровища волхвов я ее получу.
- Разве у тебя мало власти? – тонкая бровь изогнулась удивленной дугой. Но Торбьёрн увидел насмешку в зеленых глубинах ее глаз и начал заводиться. Ей хватало наглости насмешничать?
- А власти много не бывает, царевна, - ответил он. – Власть – категория абсолютная. Чем больше власти, тем лучше. У меня в подчинении много стран, многие народы боятся меня и платят дань в мою казну. Я хочу получить к своим ногам весь мир! Обещаю, Страну Озер я не трону. Живите себе дальше спокойно в мирном соседстве со мной. Я даже буду благодарен и заплачу за тайну. Сколько стоит ваше сокровище?
Любава пожала плечами.
- А сколько ты готов заплатить?
- Не я назначаю цену, но обещаю быть щедрым покупателем.
Царевна с интересом смотрела на Торбьёрна. Неужели он настолько глуп, что верит в эту сказку? Но тут же вспомнила господина Беренгара и других лекарей королевства, впервые в жизни увидевших волхвов. И те искренне верили в легенду. А чудесное выздоровление королевы Леонор только подкрепило эту веру. Значит переубедить его будет трудно.
- Допустим, оно бесценно! – девушка гордо подняла голову и смерила князя тем самым взглядом сверху вниз, от которого ему хотелось рычать.
- Этим ты подтверждаешь существование сокровища!
- И ты готов заплатить такую цену за возможность властвовать над миром?
- Готов! – твердо глядя в ее глаза ответил хозяин замка.
- У-у, как много власти тебе нужно! – Усмехнулась царевна. – А потянешь, не сломаешься под таким грузом?
От насмешливых искорок в ее зеленых глазах он начал молча беситься. Она считает его слабаком, вялым и безвольным правителем?! Эта невыносимая гордячка бросала ему вызов! И не ответить на него значило не уважать себя. Он немного натянуто рассмеялся и обратился к брату, молча наблюдавшему за происходящем.
- Ты прав, Стейнар, острый и длинный язык у волхвов – это семейное… После обеда, царевна, я кое-что покажу тебе. А сейчас, дорогие гости, прошу обратить внимание на десерт. Ради таких десертов я выписал повара из королевства пиланов.
С этими словами он сделал знак слугам и те немедленно внесли в комнату блюдо, накрытое серебряной крышкой.
После обеда князь повел своих гостей-пленниц в подземелье. Двое вооруженных стражей встретили их у дверей государственной сокровищницы. Открыв замок взятым у казначея ключом, князь распахнул дверь хранилища.
Стейнар вместе с братом освещали факелами мрачное, низкое помещение, заставленное сундуками с ценностями. Обе девушки с интересом и любопытством рассматривали их содержимое. Золотые и серебряные монеты, целые слитки золота, украшения с драгоценными камнями, искусно сделанная посуда тонкой ювелирной работы…
Торбьёрн внимательно наблюдал за царевной, но ни алчного блеска в глазах, ни жадной дрожи в руках, перебирающих ценные безделушки, он не заметил. Любопытство, не более того. А он то рассчитывал произвести на нее сильное впечатление богатствами казны.
Забава увлеклась разглядыванием длинных золотых серег, украшенных янтарем. Она даже приложила одну серьгу к уху, вслушиваясь в нежное позвякивание золотых звеньев, соединенных между собой в сложный, очень красивый узор.
- А тебе идет, - шепнул ей на ухо появившийся за спиной княжич, – тут еще есть браслет и ожерелье с такими же камнями.
- Красивая штучка, - ответила Забава и безразличным жестом положила украшение обратно в сундук.
- А хочешь получить их в подарок?
- С чего вдруг такая щедрость? – она недоверчиво посмотрела в его хитрые разбойничьи глаза.
- А ты уговори царевну согласиться на предложение Торбьёрна. Он заплатит хорошую цену за ваше фамильное сокровище. И ты в накладе не останешься.
- Ах, ты подлый искуситель! – возмущенно сверкнув глазами, зашипела девушка. – Ты что думаешь, Любаву купить можно? Не возьмет она ваших денег, а только разозлится и заколдует твоего брата. Она же волхва. А будешь лезть ко мне со своими мерзкими, гадкими предложениями, она и тебя заколдует! Не боишься?
От яростного напора рыжеволосой пленницы у Стейнара побежали мурашки по спине. Сумасшедшая, совершенно сумасшедшая эта рыжая!.. Он нахмурился и отошел в сторону, оставив Забаву в полной темноте. Подойдя к брату, он шепнул ему на ухо:
- Ты поосторожней с ней, а то вдруг она и вправду колдунья?
Но Торбьёрн лишь недовольно повел плечом.
Тем временем князь демонстрировал царевне все новые и новые ценности. Но она только посмеивалась.
- Зачем ты мне показываешь все это? – спросила она, с улыбкой пропуская сквозь пальцы нитку жемчуга.
- Хочу, чтобы ты оценила мои возможности. А они действительно велики.
- О, князь, я и не сомневалась, что ты богат, очень богат!
- Сколько ты хочешь за сокровище волхвов?
Любава с интересом посмотрела на князя. В его руке шипел и потрескивал факел, освещая лицо красноватыми отсветами. Торбьёрн был так серьёзен, смотрел на нее так внимательно из-под насупленных бровей, что ей захотелось пошутить, поиграть с ним.
- А если я попрошу все, все, что есть в этой комнате до последнего сундука? – поинтересовалась она, лукаво сощурив глаза. – Отдашь за сокровище моих предков?
- Отдам! – не задумываясь ответил тот.
- Ох, как раздирает тебя жажда власти, бедный князь! – рассмеялась царевна. И вдруг, оборвав смех, серьезно посмотрела на него и сказала: - Но сокровище бесценно! И денег я за него не возьму. А вот твою бессмертную душу возьму. – Она придвинулась к нему вплотную, сверкая во мраке колдовскими зелеными очами, и таинственным голосом прошептала - Продашь свою душу, Торбьёрн, за сокровище волхвов?!
Князь молчал, ощущая, как его затягивает в зеленый омут ее глаз, и он тонет, тонет… Он потряс головой, отгоняя морок. А царевна громко расхохоталась ему в лицо. Эхо ее голоса заметалось под низкими сводами подземелья.
- Что, испугался, князь? Душа то собственная важнее власти? А?
Торбьёрн побледнел от ярости. Она над ним смеется, издевается! Дерзкая девчонка! Ладно, вызов брошен и он, властелин Горной страны, этот вызов принимает! Посмотрим, как она будет смеяться завтра… С трудом подавив желание придушить ее на месте, Торбьёрн спокойно улыбнулся и ответил:
- Вижу, царевна, тебе нужно время подумать. Хорошо. Думай до завтра. И думай, как следует. В другой раз столь щедрым я не буду. - Он направился к выходу, освещая путь мерцающим светом факела.
Когда вернулись во дворец и гостьи отправились в отведенные им покои, Стейнар подошел к брату.
- Что ты с ней церемонишься, Торбьёрн? Да посади ты ее в темницу, в каменный мешок. И эту рыжую в придачу за ее длинный язык! День – два посидят и согласятся на все твои условия!
- Возможно ты и прав, брат. Но наши пленницы обе особы царской крови. Если бы у нас была сестра и ее захватили чужестранцы сначала в плен, а потом взяли и посадили в тюремную камеру, что бы ты сделал?
- Да поубивал бы всех! – не задумываясь, с искренним возмущением воскликнул княжич.
- Вот! Родичи царевны думают точно так же, - кивнул Торбьёрн.
- Ты что боишься, что с берегов Голубой реки приплывут волхвы освобождать свою царевну? – в голосе Стейнара прозвучала насмешка.
- Нет. Ничего и никого я не боюсь! Просто не хочу воевать с бабами. Не по-мужски это как-то. Но завтра я собью с нее спесь и самоуверенность, вот увидишь!
http://www.proza.ru/2018/03/03/635