Сердце человеческое насильствуемо быть не может...

               
                СВЯТОЙ СОФРОНИЙ, ЕПИСКОП ИРКУТСКИЙ
                к дню памяти 12 апреля и столетию канонизации
 
   Переработанная версия книги «Горящий к Богу огнем любве неугасимая» (Житие святителя Софрония, епископа Иркутского и Нерчинского), издана в 2006 году Свято-Покровским Красногорским женским монастырем.
               

   Однажды, во время вечерних занятий в своей домашней комнате, которая находилась на третьем этаже Архиерейского дома, архиепископ Вениамин, сидя за столом, занимался просмотром текущих епархиальных дел. Вдруг он слышит, что кто-то идет в его комнату, подымаясь по крутой винтообразной лестнице. Предполагая, что это идет келейник что-либо сделать или о ком-то доложить, Преосвященный Вениамин продолжал чтение. Вошедший, видимо, остановился и молчал. Владыка Вениамин от чтения направил взор к вошедшему: пред ним стоял святитель Софроний, который сказал: «Тесно мне и сыро!», и стал невидим.

   Как становятся святыми? Это тайна! Мы можем прикоснуться к ней, читая о жизни святых, но до конца она нам не может быть открыта.
   В начале 18 века на благословенной Украйне, так дивно описанной Гоголем, с ее поэтическими красотами - степями, звездами, дубравами, реками - родился мальчик, нареченный Стефаном. Что запало в детстве в душу мальчика? Благочестивые родители, нега родной природы? Что позвало его к Богу, привело в монашество? Весь строй тогдашней жизни? Но и в то время был грех, и не все люди 18 века стали святыми. Так кто же зажег в душе отрока любовь к церкви и Богослужению? Ответ может быть один – сам Господь, который сказал: много званных, но мало избранных!
   Отец Стефана Назарий Федоров  «посполитый человек», то есть простолюдин. У Стефана было два брата (один из них стал наместником Красногорского Золотоношского монастыря). И сестра Пелагея, что овдовев, тоже приняла монашество. Детские годы Стефана прошли в местечке Березань Переяславского полка. Киевская духовная академия, куда по достижении школьного возраста поступил отрок, славилась своей ученостью. Получив образование, Стефан стал послушником в Красногорском Преображенском монастыре, где после трехлетнего пребывания в разных монастырских трудах был пострижен в монашество с именем Софроний.  Неотходно после пострижения находясь по иноческому уставу несколько дней в храме Божием, монах Софроний услышал ночью в Покровской церкви обращенный к нему глас: «Когда будешь епископом, построй храм во имя всех Святых»…
   Спустя два года его вызвали в Киев, где в Софийском соборе он был пострижен в сан иеродиакона,  а затем иеромонаха. Просвещенная, разумная и деятельная жизнь Софрония в тиши мирной, малой, провинциальной обители стала известной в столице. Дочь Петра Великого – императрица Елизавета Петровна - по вступления в 1741 году на престол, сама русская, стала отыскивать и выбирать среди русских людей личностей на все главные государственные и правительственные должности. Православная не только по имени, но и духу, вызывала в столицу на духовное служение и проповедование Слова Божия лиц, могущих и словом, и жизнью, и деятельностью не только поддержать славу православия, но  и укрепить его среди онемеченной столицы. Внимание ее было обращено на Малороссию, где воспитание и жизнь создали личностей закаленных в борьбе за народность и веру, которые могут постоять за свое и насадить русский дух в столице! Ко двору императрица вызывает из Малороссии братьев Разумовских на светские должности,  киевских ученых для школ, во флот. Ее милостивым повелением призывается в 1742 году из скромной Красногорской обители и иеромонах Софроний в Александро-Невский монастырь. Сначала он был назначен казначеем монастыря, что успешно исполнял и в Красногорске, а через два с небольшим года, в 1746 году был утвержден в должности наместника, в которой пребывал 7 лет!
   С привычной ему энергией и любовью Софроний принялся за устроение обители. В помощники себе вызвал своего земляка, уроженца города Прилуки Полтавской губернии иеромонаха Синесия. Много Софронием  было сделано для повышения уровня преподавания в семинарии, находящейся при Лавре, для пополнения книжного фонда монастырской библиотеки. При нем построена двухэтажная церковь с верхним престолом во имя Святого Феодора Ярославовича, старшего брата Александра Невского, и нижним – во имя Святого Иоанна Златоуста. Величественная наружность, светлый ум и строгая жизнь обратили внимание императрицы, которая отличила Софрония своей милостью, жертвами и подарками. (Таким же уважением и любовью пользовался Софроний и от других вельмож, богатых жителей Петербурга, что помогало ему располагать большими средствами и влиянием для Богоугодных дел.) Императрица, великая мастерица в шитье, в знак своей монаршей любви  и уважения к наместнику Лавры собственноручно вышила и подарила епитрахиль, пояс и поручи, шитые по серебряной парче и красному бархату цветными шелками, серебром и золотом! Именным указом от 23 февраля 1753 года она указала Святейшему Синоду на благочестивого наместника, как на лицо не только достойное епископского сана, но вполне могущего оправдать желания и надежды Государыни и Синода – подъять бремя епископского служения на далекой окраине империи среди дикой природы и произвола людского. 12 апреля, в пасхальный понедельник Софроний по воле Елизаветы оправлял божественное священнослужение в саккосе, каковым еще не пользовались иркутские епископы, служившие в фелонях - священнических ризах. 18 апреля иеромонах Софроний был посвящен в епископа Иркутского и Нерчинского, при этом на него был возложен между другими архиерейскими одеждами и саккос белый, серебряный, шитый золотом, серебром и шелком, весь украшенный Серафимами – работа и подарок самой Императрицы! Белый цвет указывал взгляд Елизаветы Петровны на него, как на благочестивого, чистого и пылавшего Серафимской любовию к Богу монаха!
   Паства иркутская и вся Восточно-Сибирская страна скорбела шесть лет без архипастыря: умер по дороге в Братский острог епископ Иннокентий второй. Некому было без епископа рукополагать в священники. Софроний сознавал трудность предстоящего ему служения. Собираясь духом, он подбирал с собой в Сибирь и других достойных служителей церкви. Тогдашняя иркутская епархия обнимала собой Енисейскую, Якутскую, Забайкальскую и Камчатскую области, площадь в десятки тысяч квадратных верст. Простившись с Петербургом и Москвою, святитель посетил родные места, свою первую Красногорскую обитель, поклонился преподобным Киево-Печерским святым. Проездом через Тобольск он последовал обычным путем в Иркутск. 20 марта 1754 года, приблизившись к городу, преосвященный заехал в Вознесенский монастырь, место жительства Иннокентия первого и Иннокентия второго, могилу которого по пути в Братском остроге он посетил - молился  там об упокоении скончавшегося предшественника. Из монастыря, помолившись уже над гробом Иннокентия первого, Преосвященный в архиерейском облачении отправился в город. Для встречи прибывшего Владыки из Богоявленского Кафедрального Собора вышли крестным ходом со святыми образами соборное иркутское духовенство в сопровождении вице-губернатора и всех чиновников с множеством народа! В это время над всем городом с церковных колоколен звучал торжественный звон…
   Произвол и притеснение всех и всюду власть имущими, разгул, сутяжничество людей торговых и коренных жителей, ссыльные люди – все это со всеми пороками встало перед взором прибывшего архипастыря. Недостаток лиц в епархиальном управлении, крайняя нужда в священниках, диаконах и дьячках требовали немедленного удовлетворения. Наместником Вознесенского монастыря Софроний поставил иеромонаха Синесия, которого взял с собою в Сибирь. В Киренский монастырь вместо неграмотного настоятеля-монаха отправил тоже прибывшего с ним иеромонаха Вениамина Юзефовича. В Посольский монастырь направлен приехавший с ним иеромонах Гервасий Леонтович. Забота о настоятелях была первою, потому что они составляли административную силу, были членами Епархиального управления, монастыри служили главным источником содержания архиерейских домов и Преосвященных. Штат священнослужителей был вполовину меньше, чем требовалось, многие из имеющихся священников были неграмотными или дряхлы, а то и преданы винопитию. Софроний написал послание по всей епархии, чтобы в Иркутск присылали из причетчиков (дьячков и пономарей) достойных  священства, а именно: «человека доброго, не любодейцу, не убийцу, в воровстве и обмане не обличенного, не клеветника, в домостроительстве своем не ленивого…». Таких святитель тоже не сразу назначал, а подвергал испытанию. И тех, кто за тупостию к грамоте был негоден, не рукополагал… Так однажды новопроизведенный священник Иосиф Громов замечен был пьяным. В приказе благочинному святитель писал: « усмотрен мною… зело отягчен пьянством, при восприятии такого священнического характера не надлежало было пьянствовать, но оную Божественую благодать должно было содержать свято, чисто, совестно, чего он соблюдать пренебрег: за что – при собрании новопроизведенных, для исправления жизни и на страх другим, жестокое учинить плетьми наказание, с подпискою, что он, Громов, пьянствовать никогда не будет». Родному  племяннику, надеющемуся на кровные связи, святитель не содействовал в священстве, не взял с собой в Сибирь, отослав в помощь деньги.
   На призыв святителя мало отозвались, многие храмы оставались без священников. Святитель вторично рассылает свой указ с угрозой для поповских детей, кои не пожелают чина духовного, чтобы отдавали таковых в солдаты. В 1754 году, объезжая епархию, он увидел, что местными силами ему не удовлетворить все потребности в пастырях. Софроний шлет в священный Синод просьбу, дабы прислали из внутренних епархий излишних людей, в особенности семинаристов и духовного чина. Но мало кто откликнулся ехать в далекую, суровую, холодную, полудикую Сибирь. Святитель обратил внимание на грамотность и образование детей в самой епархии. Он издает указы, чтобы крестьянских детей - от каждого монастыря по одному - присылали в Консисторию учить письму,  а также собрать детей духовенства для обучения славянской грамоте, писанию и пению! Для этого существовала принятая и продолженная Софронием от предыдущих святителей школа-семинария при Архиерейском доме. Дом для школы Софроний значительно расширил, обустроил, и сам преподавал некоторые предметы. Духовенство обязывал обучать своих детей даже под угрозой штрафа. Указы  об образовании повторялись не раз, так как существовало какое-то непонятное упорство и отвращение к грамотности. Это можно было объяснить тяжелыми условиями быта тогдашнего духовенства, малым и низким уровнем развития его, забитостью, особенно духовенства белого – приходского. Оно не имело определенного обеспечения и содержания, питалось пожертвованиями, подаянием за свое служение и исполнение треб, что служило источником многих унижений и нравственных недостатков. Люди сильные, богатые, чиновные часто глумились и потешались над беззащитным и приниженным духовенством, служащим из-за пропитания. А оно должно было безмолвно переносить их произвол, разгул и насилие, иначе умрешь голодным, а то, пожалуй, и плетей получишь от какого-либо светского начальника или богача. По материальной необеспеченности духовенство ничем было не отличено от крестьян и рабов, и подвергалось даже телесному публичному наказанию по приговору  светского суда. Наравне с крестьянским сословием оно было тяглым, несло повинности государственные и общественные: постой войск, квартирование проезжих чиновников, выделение подвод, розыск преступников, явка на пожары, в караул, уличный и ночной. Платило прогонные деньги, давало натурою и деньгами содержание чинам и учреждениям духовного управления и суда. Крестьяне знали свою обязанность, имели одного господина и землю, а у духовенства господами были и духовная власть, и светская, и каждый богатый прихожанин. И всем надо угодить, не имея никакой собственности и пристанища. Выгнали со службы, оставайся на воздухе, голодный.  А оружие против этого всего одно – молитва, слово, авторитет, личное достоинство, которое постоянно грязнят распустившиеся в пороках власть имущие, распространяющие в обществе заразу, поражающую и духовенство.
   Одною из мер к нравственному и религиозному подъему духовенства были частые поездки святителя по епархии. Первая летом 1754 года, сразу по прибытии на место. Зимой 1756 он уже за Байкалом, летом в Киренске и Якутске, в 1758 в Нерчинском округе, Чите, опять в Якутской области. Поездки отрезвляли порочных, оживляли и понуждали к деятельности. В проезд через Киренск и по Лене святитель узнал о непорядочной жизни священника Исакова и прочих, Киренского острога. Он дал указ игумену монастыря, если пребудут в пьянственном и невоздержном житии, смирять саждением в цепи в монастыре, и направлять на братские труды, в мукосейку и хлебопекарню. 72 указа после поездки по епархии свидетельствуют о его кипучей  деятельности.
   Священников и причетчиков, не являвшихся при поездке для сослужения Владыке в храмах, это для наших времен является дерзостью, а тем паче для тех (некоторые из них  даже бахвалились таким поведением), святитель наказывал штрафами, переводами в отдаленные небогатые приходы, хоть вполне мог лишить сана, запретить к служению. Щадя порочных, наказание все же побуждало других воздерживаться от пороков. Преследуя епархиальной властью, Владыка избавлял виновных еще от расправы со стороны властей гражданских по доносам, на которые то время было  щедрым. А доносчиков и клеветников среди духовенства карал сильно, плетьми.
   Наказание за нетрезвую жизнь и опущение по службе не проходили даром: люди, особенно, молодые, исправлялись, оправдывали себя и получали доверие у Владыки, лучшие места и высшие должности!
    Мягкими взысканиями за небольшие проступки были многочисленнные поклоны на службах, в келии. Одного священника после Пасхи за провинность Владыка заставил нести во время крестного хода тяжелое Евангелие. Как не крепок был силами иерей, изнемог и сказал: «Что хочешь делай со мною, Владыка, только облегчи это бремя!»
   -А не будешь впредь легкомысленно жить?- спросил Преосвященный. И под условием исправления отменил наказание…
   Религиозный и нравственный склад жизни в Сибири был слишком расшатан. Миряне не из духовного происхождения, идя по ступеням церковного служения, влекли за собою и недостатки общества. Возложенные на духовенство полицейские функции по поимке беглых преступников отягощали его, разъединяли с паствой, внося недоверие к пастырям. Малое количество храмов и недостаток священников, отсутствие богослужений приводили к одичанию. Вот примеры указов святителя по этим поводам…
    «Усмотрено, что во всех церквах во время богослужения народ, вместо слушания  пения и молитвы с крестным знамением и поклонами, производит разговор во время пения, отчего в священнослужении чинится немалое помешательство. Во время службы разговоры запретить, а довольствоваться церковным пением. Ежели же кто будет разговаривать, то - в силу указа Императора Петра Великого – не выпуская из церкви – брать штраф с каждого человека по 1 рублю на строение церкви»…
   «Учинилось известно, что вдовы и девки многие проживают блудодейством. Мало того, они прижитых от блудодеяния детей отметают в пустые и скаредные места и тем погубляют жизнь рожденных. За такие богомерзские дела отсылать блудно живущих в светскую команду для наказания… Если замечено будет вами (священниками – автор), что в приходе вдовы и девки являются чреваты, тем внушайте и приказывайте, чтобы они приносили рожденных ими детей в женские богадельни, и клали бы для прикрытия стыда тайно. Живущие же в богадельни не должны выспрашивать персоны у принесшей младенца… Образы стаду своему бывайте (священникам – авт.) своею христианскою жизнию… внушайте зазорно живущим, чтобы они боялись блудодеяний, убегали от  греха, а не стыдились бы рождения детей, кое Бог устрояет, да грех омыется: ово – слезами стыда и покаяния, ово – трудами препитания и возращения дитяти своего; и яко из смерти жизнь явися; поне и Господь Иисус Христос о законном рождения глаголет: жена егда рождает – скажу законне – скорбь, - болезней и срамление обнажения телесного, - имать; егда же родит, к тому не помнит скорби, радости ради – зане родися человек в мир. А вы, блудные, рожденное вами дитя погубляете ложного ради стыда; мнози и мужатые жены слезно желают иметь чада, и не имут, аще и праведни суть перед Богом. Анна оная, мати Самуила пророка, и другие праведные жены; а ты рожденный тобою плод убиваешь»…
   8 июля 1758 года приехал в Иркутск следователь винокуренных дел, коллежский асессор Петр Никифорович Крылов, дерзкий подъячий, наделавший в граде неслыханных пакостей. Сначала по приезде показался честным и благонамеренным чиновником, завел знакомство со всеми сословиями, особенно с купцами. За такое внимание к ним они столичного чиновника благодарили различными подарками, которые он принимал с благодарностью. Узнав, кто богат, кто беден, Крылов вдруг резко переменился. С жестокостью он напал особенно на купечество. Поплатились не только торговлею и делами, но и разорением семейным и своею жизнью преимущественно виноторговцы. Крылов, как ревизор, потребовал к себе и захватил в свои руки все документы и дела по винокурению с 1729 по 1758 год, как из магистрата, так и губернской канцелярии. И тогда стал спрашивать отчета от всех чиновников, ведших эти дела. Они, не имея документов  в своих руках, не могли оправдаться. Крылов всех их удалил от дел и управления, заковал в железо и приказал держать под крепким караулом, а все имущество  описал и отобрал. Потом принялся за купцов, требовал, чтобы они добровольно сознались в мошенничестве, якобы они тайно и в большей мере, чем показывали, курили вино. Но как купцы не показывали сего, то он их бил сам лично кулаками, приказывал бить плетьми, сажал в застенок и пытал, желая вынудить ложное признание вины. Некоторые под влиянием пыток обвинили себя и других в утайке, что вино им стоило 50-60 копеек, они казне показывали по 1 рублю, а излишки делили между собою и чиновниками. Крылов начал «законное» преследование. Под пытками его скончался купец Иван Бичевин. Сумма, придуманная Крыловым на купечество, 155000 рублей, была уже почти вся собрана и хранилась в его квартире под караулом, но он продолжал конфисковать и продавать имущество мнимых должников казны. Многие купцы от страха и пыток скрылись из Иркутска. Тогда Крылов глумился над их семьями, женами и дочерями. Квартиру себе избрал в дому купца Мясникова и обратил снаружи в крепость, охраняемую солдатами, преданными ему за щедрые подачки, вытребованными из Селенгинска. А внутри в турецкий гарем. Выжил Мясниковых из дома. Требовал к себе подчиненных ему чиновников включительно до полицмейстера, принимал их часто лежа в кровати, в самом позорном и гнусном виде.
   Этот чудовищный временщик навел страх на всех. Люди боялись показываться на улицах, плач детей унимали его именем, женщины и девицы разбегались по соседям, когда он заходил в дом. За обиженных вступились сами оскорбленные: полицмейстер градский и директор Иван Щукин, а потом и начальник губернии вице-губернатор Вульф. На требования губернатора Крылов обвинял его в слабом управлении губернию, утайкою казенных денег, других противозаконных поступках. Силою же своих солдат отстранил Вульфа от должности и себя объявил вице-губернатором. Во всем этом он опирался на огромные полномочия, которые в те времена даваемы были подобным лицам. Не мешкая, Крылов составил на Вульфа донос в Санкт-Петербург, заставил опальных пытками его подписать. Принудил иркутян подписать им же составленную челобитную от имени граждан, чтобы Вульф был удален от должности за обиды и преступления, а вместо него поставили бы Крылова. И все это с  курьером отправил в столицу.
   Тут-то и выказал свою пастырскую самоотверженность святитель Софроний. Ему стали известны беззакония Крылова. Все служилые и граждане обратились к нему, как единственному защитнику, прося помощи. Пока были законные гражданские власти, Преосвященный не принимал видимого участия, хотя неоднократно лично говорил Крылову о проступках и советовал оставить все и не выходить за пределы полномочий. Но Крылов не слушал. После захвата подъячим власти Софроний написал самой императрице от себя донесение,  где описал все злодеяния самозванца. Пакет с лихим курьером сержантом Конюховым он отправил в августе 1760 года в Петербург. Хоть курьер Крылова выехал на несколько дней раньше, Конюхов в Тобольске обогнал его. На жалобу иркутян и донесение Преосвященного из столицы последовало приказание Вульфу арестовать Крылова и скованного отослать в Москву. Вульф днем сделать это не решился, а ночью с отрядом казаков атаковал квартиру Крылова, заменив наемную стражу казаками. С пятью казаками он вошел в дом. Крылов, пробудившись, схватил ружье и стал защищаться, но ловкий казак Подкорытов быстро обезоружил его. Секретарь Бруснецов прочитал указ об аресте Крылова, который тот слушать не хотел. Тогда его схватили силою, заковали, как зверя, и таким образом отправили в Москву. Только тогда Иркутск вздохнул свободно и возблагодарил Бога и Софрония. В силу того же указа всем арестованным Крыловым была дана свобода.  Бежавшие, но оставшиеся в живых, вернулись домой. Деньги, сокровища и имущество возвратили по принадлежности. За всем тем, что промотал и прожил коллежский асессор, осталось 15000 рублей без хозяев. 20 лет хранились эти деньги. Наконец, решили их отдать на построение в Иркутске каменной Благовещенской церкви, заложенной в 1785 году. (Ныне этой церкви - в ней начинал свое служение в 19 веке другой будущий великий святой Иннокентий Вениаминов, просветитель Сибири и Аляски - нет, разрушена при советской власти – авт.).
    Заботой архипастыря было дать истинную опору семейной жизни и вложить в нее основу нравственности, а это он видел в христианском таинстве брака. Эта сторона жизни была в сильном запущении. Из-за больших пространств, малого числа храмов, недостатка священников браки часто совершались не в церкви, а в часовнях или домах. Население вследствие легкого взгляда на жизнь начинало брачное сожитие до совершения таинства, некоторые жили вовсе невенчанными. Отсюда частый разлад и раздор в семье, разводы, оставление на произвол судьбы незаконнорожденных детей.
   Святитель взял с церковного причта подписки, чтобы они строго исполняли предбрачные условия: «отца и мать брачующихся – приводить к присяге в верности их показаний о брачных; о пришлых писать какого города и чина, давно ли и откуда, и по паспорту ли прибыл; был ли женат и которым браком теперь женится; давно ли его жена померла и имеет ли на то удостоверение и достоверных свидетелей. А сверх того, кто во второй раз женится, то и его самого привести к присяге, в подкрепление того, что свидетели, представленные им, есть истинные, а не подкупленные и перед присягою дать всем, имеющим присягнуть, довольное увещевание». От жениха и невесты требовалась исповедь и принятие Святых Таинств. Перед браком три воскресных дня в приходской церкви читалось оглашение о брачующихся. Духовенство обязывалось никого не венчать в часовнях под опасением извержения из сана, запрещалось венчать после обеда, а только с утра, после литургии, согласно правилам Кормчей книги. Как писал святитель: «чтобы все видели обеты жениха и невесты, но и да помолятся о женихе и невесте, и да дарует им Господь благодать Свою… Кая же твоя молитва будет, аще ты отягчен обилием принятых тобою явств и испитого вина? Како Господь внемлет молитве от скверных уст и от сердца отягчена и от ума помрачена питием? Отягченный сими и мысли свои не собирает воедино и како может молитву вознести к небу и представити сию к Богу? Да и в храм входящие, отягченные яствами и пьянством, сквернят храм, прогневляют Бога своим презорством Его величия и славы, но и прогоняют милость Божию не только от себя, но и от брачующихся, удаляют благодать Божию, а то и гнев Божий призывают на себя и на всех. Того ради и святая Церковь повелевает в свое время совершати таинства, а не в то, когда ядшим и пиющим оное пожелается».
   Еще одно служение Софрония заключалось в строительстве и обустройстве церквей. Через полтора года по прибытии в Иркутск недалеко от кафедрального Богоявленского Собора по приказу  Владыки был возведен деревянный архиерейский дом с крестовой при нем церковью, а через 12 лет он переделан в каменный. Преосвященный, прибыв в Иркутск, не нашел в соборе ни одного порядочного архиерейского облачения и предложил Камчатским церквам уступить накопленные для других нужд деньги на одеяния, что Камчатка благоговейно приняла. В 1758 году, объезжая нерчинские заводы, Софроний скупает медь для литья  колоколов с целью украшения кафедрального собора. Во время поездки в Якутск распоряжается, чтобы Киренский монастырь отпустил 1000 пудов хлеба для прокормления рабочих, строящих собор в Иркутске, оплатив  всю сумму за  хлеб из собственных средств. Делает распоряжения настоятелем монастырей и благочинным, чтобы разыскивали и присылали людей по найму - мастеров, плотников, каменщиков, кузнецов, слесарей, ювелиров, иконописцев - для постройки и украшения собора, начатого  его предшественниками, но так и незаконченного: холодный и главный Богоявленский храм собора все еще требовал средств на построение и отделку...
    Голос свыше, голос Божий о постройке храма в честь Всех Святых, слышанный Софронием при пострижении, и голос народа, иркутской паствы - желание иметь храм во имя чтимой Чудотворной иконы Казанской Божьей Матери - совпали, к собору были пристроены Казанский придел и придел в честь «Всех Святых». Старанию же Софрония принадлежит благоукрашение всего  Собора!
   Преосвященным при посещении епархии было усмотрено, что в некоторых церквях сделаны печки черные, отчего святые образа алтаря и храма коптились. Он повелел все черные печи переделать в белые, с выводом трубы наверх кровли, чтобы черных печей впредь не было под угрозой штрафа. Священными сосудами при храмах часто являлись оловянные. Святителем приказано при том, что денег имеется нескудно, послать от церквей по 30 рублей на покупку святых сосудов из благородного металла в Москве. В семнадцатилетнее правление Владыки Софрония все деревянные церкви в Иркутске и во многих других местах  переделаны в каменные. Для торжественности и величия богослужений Преосвященный устроил прекрасный Архиерейский хор. Он состоял из учеников архиерейской школы и из детей, вызываемых из епархии для научения церковному чтению и пению с целью  приготовления в дьячки. В этот же хор он призывал и градских дьячков и диаконов - постепенно и по очереди от каждого прихода и церкви - чтобы научить правильному и благолепному совершению богослужений. Указами по всей епархии строго повелел: «Первое – совершать каждения всюду, где оно указано церковным уставом, ибо каждение есть жертва Богу, сопровождающая, очищающая и усиливающая нашу молитву. Второе, неотменно производить благовест: на утрени на 9-ю песнь и на литургии: на «Достойно есть» и во время пения: «Тебе поем, Тебе благословим», сие не делалось в приходских церквах. Заставляя благоговейно совершать богослужение, Владыка учил духовенство и мирян находить в службе утешение и поддержку для нравственного исправления и возрастания. Даже женский пол из семей духовенства и  мирян, по замечанию историка, пел в своих домах от души, а не по приказу, стихиры, антифоны и ирмосы вместо светских песен.
   В то же время Софроний принимал все меры к материальному обеспечению приходских причтов в своей епархии. Одним из источников пропитания духовенства был тогда обычай приглашать в дома батюшек, и вместе с другими гостями, родными, знакомыми угощать, кормить и поить. Этот способ шел еще от веков первого христианства.  Он сближал духовенство с прихожанами и давал возможность видеть священству условия и нужды семей, возможность в домашнем быту воздействовать на  паству.  Но, присутствуя на званых обедах, причетчики приобретали и порочную привычку к винопитию, позволяли себе в словах и действиях поступки, унижающие священный сан, в соблазн пастве; пропускали службы, исполнение треб. Сами же хозяева привыкали смотреть на духовенство, как на лиц, содержание которых лежит тяжестью, оброком на них. Мы уже говорили, что духовенство являлось в те времена по существу бесправным, а должно было иметь средства на государственные повинности. Приходилось ему откупаться, иногда взятками, что находились  в большом ходу. Причты, случалось, и принуждали прихожанина из-за этого дать лишнее. Владыка строго запрещал и наказывал всякие произвольные меры снискания духовенством средств своего содержания, способов прокормления.  В дома под страхом штрафа и наказания незваными было ходить не велено, кроме праздника Рождества Христова… 
   Так священник Куенгинской церкви Забайкальской области Нерчинского завода Иннокентий Федоров потребовал с ясачного инородца Чупрова за крещение младенца 30 копеек, да два пуда руги, что выше положенного для треб, утвержденных  синодальным указом. У Чупрова их не оказалось или не хотел дать, младенец через две недели умер некрещеным. Последовала жалоба Владыке, и он наказал корыстолюбца: целый год, кроме праздников, понедельники, среды и пятницы поститься и не вкушать никакой пищи и во все дни класть по сто земных поклонов. За неисполнение сей епитимьи извержение из сана.
   При создании новых приходов Владыка делал запросы, чем  прихожане намерены обеспечить существование храма? Тем, кто уклонялся от ответа, строить церковь на новом месте не благословлялось. Видя нужды своего епархиального духовенства на свой страх, риск и ответственность Софроний утверждал общественные приговоры прихожан с причтами по высшей таксе. Государственные канцелярии, часто не производя законного жалованья городским и заводским причтам, вмененного им в обязанности, между тем потворствовали прихожанам, составляли по их жалобам за якобы вымогательство духовенства проверяющие комиссии …
   Преосвященный приказал:  если причт сельский имеет к пропитанию отведенные пашни и сенокосы, то крестьян-прихожан ругою, натуральными продуктами, не отягощать. За нарушение сего наказание, вплоть до лишения места. Между тем он составил и отправил в  столичный Синод и Сенат целый реестр неисполненных губернскою канцеляриею сообщений от иркутской духовной консистории по невыплате средств и жалованья священнослужителям.
   Священство  из-за отсутствия средств в особых случаях обращалось к церковным суммам, ссужая и своих прихожан в нужде, за что те возвращали долг с лихвою. Но, бывало, деньги и пропадали за неимением средств у должников. Владыка это запретил, чтобы не разорялась церковь.
   Наконец в 1766 году вышел указ Екатерины второй об освобождении священнослужителей от телесного наказания, из-за которого  терялось почтение к служителям слова Божия в глазах общества. Виновных велено исправлять умеренными епитимиями, штрафами на богадельни при архиерейских домах, трудами и отрешением от дохода и прихода. Это выделило духовенство из разряда, как именовали в то время - подлых. Софроний,  как мы ранее заметили, шел впереди своего времени, стараясь заменить светскую расправу духовным судом, а телесное наказание епитимьями и штрафами.
  Святитель понимал значение монастырей, как центров миссионерства,  источник просвещения! С приездом его запустевшие было монастыри стали благоустрояться. Даже отдаленный Нерчинский монастырь получает своего настоятеля и наместника. Сам 24 года управлявший обителями, опытный строитель монастырей и руководитель монашенской жизни, Софроний издал инструкцию для избираемых им настоятелей, где подробно изложил, как успешно управлять обителью  в делопроизводстве и хозяйственной деятельности… Вот образец части его инструкции иеромонаху Аркадию, назначенному настоятелем Селенгинского монастыря: « Тебе же твердое знание иметь и крепко наблюдать: везде ли состоят в утверждении межевые знаки и не владеет ли кто из партикулярных (частных) жителей монастырскими землями, сенокосами  и прочими угодьями, не ронит ли кто из посторонних людей в монастырских дачах леса на хоромы или на дрова: и ежели оныя обиды от кого чинимы усмотрятся, таковым возбранять; буде же кто, надеяся на свою силу, станет то запрещение презирать, то о таковых, яко сущее святую обитель преобидящих, доставлять донесения со всяким обстоятельством... Все строить всячески с радением, как принадлежит, заблаговременно: ибо какое дело начинается безвременно, от того напрасная трата происходит и присовокупляется, и явная в наймах безмерно высокая цена давана быть имеет, а заблаговременное строение – и прибыль и прочее быть имеет…» Обращает внимание святитель на чистоту уборки хлеба, молотьбы, на то, чтобы наемные люди трудились неленостно,  себе в прибыль и монастырю, чтобы кормили их хорошо, но при этом без излишества. «Чтобы кони и скот содержаны были во всякой чистоте и добром присмотре и чтобы без особой нужды кони для езды не употреблялись… Ежели где имеются рыбные ловли, чтобы всегда в должное время были произведены промыслы, чтобы несвоевременною ловлею не производилось истребление, или помеха в размножении рыбных пород и росту рыбы… чтобы рыбный промысел доставлял пищу не только на монастырский обиход, но, ежели возможно, и на продажу от монастыря».  Рекомендует сдавать рыбные промыслы только своим монастырским промышленникам: зажиточных людей монастырю выгоднее иметь, чем бедных и изнуренных. При том свои под рукой, а посторонних в нужное время не всегда сыщешь. Из опасения от пожара и воров, «чтобы печи были крепкие и трубы были всегда чищены… по ночам караул имели крепкий… караульщики были всегда в трезвости». «… Чтобы при монастыре и в вотчинах служители и монастырские вкладчики и крестьяне вина отнюдь не курили, и в кабаки не ходили, и не пьянствовали бы; також ни в какие бы игры, в деньги и на пожитки отнюдь не играли; ибо от того происходят многие ссоры, иные же приходили в крайнее разорение и нищету, так как последний свой хлеб, скот и прочее продают и на вине пропивают и потому в платежах, а в особенности в казну Ея Императорского Величества подушных и прочих денег бывают несостоятельны». Святитель приказывает кабаки с монастырских земель свести. Монахам к служителям, вкладчикам и по кельям не ходить, дабы не пьянствовали, и не было бы никакого шуму и крику, «но всяк бы в своей келье пребывал благочинно, как правила святые повелевают». Монахам же без крайней нужды и без благословения настоятеля за монастырь  не выходить, ослушавшихся сажать в карцер, на цепь или отдавать на тяжелые работы. Во время принятия пищи братии читать жития святых. Людей пришлых и бродячих при монастырях не держать. Завести школу для обучения крестьянских детей чтению, письму, церковному пению, разным ремеслам и хозяйственным работам, чтобы иметь  своих портных, сапожников, плотников, токарей, которых приходится со стороны нанимать за немалые деньги. Благотворение оказывать с осторожною осмотрительностью, дабы не разводить тунеядства…
    Мудрое управление святителя монастырями  епархии дало силу им устоять и пережить в 1764 году отъятие у них государством крестьян, земель и угодий…
   Источником довольства монастырей Иркутской епархии были хлебопашество и скотоводство, а это требовало рабочих рук, поэтому иноческие обители с давних времен принимали под кров свой всякого приходящего, не спрашивая, кто он, зачем и откуда. За это ревизией государства за беспаспортных были наказаны огромными штрафами еще до руководства епархиею Софронием… Полковник Рязанов забрал из монастырей многих влиятельных на монастырскую экономию лиц, томя их в заключении, грозил, в случае неплатежа требуемых денег, взять под арест не только настоятелей мужских монастырей, но и настоятельницу женского Знаменского монастыря! Иркутские обители нищали, в иных некому было дров нарубить, ни сена накосить, даже литургию служить! Когда же Софроний поставил управление монастырей на твердую основу, враг рода человеческого и тут вмешался. Так нерчинский воевода Губин на основании слов пьяного цехового Серебрянникова - будто бы наместник Антоний говорил, что он не хочет молиться о здоровье Их Величества Великой Княгини Анны Петровны  - приказал солдатам закованного в кандалы иеромонаха отправить в Иркутск за вину государственного преступления. Монах был оправдан, но пострадали дела монастырские, да и сам Антоний  что только не перенес!   На настоятелей, привезенных Владыкой из России за стеснение ими людского произвола, к которому в широкой Сибири привыкли, набросились и зависть, и злоба, непослушание, и особенно царившие тогда ябеды вымышленного содержания. Так был оговорен иеромонах Гервасий Леонтович, за что настоятеля Посольского монастыря вызвали в Иркутск, где он был оправдан. Но клевета злонамеренных и порочных людей расстроили здоровье Леонтовича, в 1760 году он скончался. Оговаривали вкладчики и Вениамина Юзефовича, игумена Киренского монастыря, якобы за обиды, взятки и притеснения. Но стойки и тверды были в вере, настойчивы в борьбе с превратностями времени люди, привезенные Софронием в Сибирь!
   В своей заботе о монастырях Владыка часто вызывал настоятелей к себе. Настоятеля Якутского Спасского монастыря архимандрита Нафанаила, прибывшего к нему из России, лично  отвез в Якутск.  При Нафанаиле монастырь расцвел! Верным помощником, исполнителем всех предначертаний и желаний своего друга был и архимандрит Синесий, послуживший Вознесенскому монастырю 33 года, за что Господь удостоил его после кончины нетлением тела и чудотворениями!
   14 лет Владыка зорко наблюдал за строительством Вознесенского Собора в Иркутске под руководством архимандрита. Наконец, в 1767 году собор был освящен! Так Преосвященный Софроний через 73 года своими стараниями уготовал святое жилище мощам Иннокентия первого, который любил при земной жизни с теплою молитвою обходить монастырь!
   Владыка заботился и о личном довольстве каждого обитателя, будь он настоятель, монах, мирской служитель или рабочий монастыря. Так посланного иеромонаха Авксентия из Иркутска в Киренский монастырь сопроводил указом игумену Гурию Пикторовичу: « чтобы вы… того приняв, определили в монастыре в священнослужение, в братство, а подлежащее ему по штату жалованье выдавали иеромонашеское; також церковным и прочим доходом довольствовали…».
   Спустя сто с лишним лет, перед революцией, Знаменский монастырь с 240 монахинями и послушницами, со скитом в селе Худяково, представлял собой  образцовую ферму со строевым хвойным и лиственным лесом, сенокосами по лугу и в лесу. Пашнями с посевами пшеницы, ржи, овса, ячменя, гречихи, гороха, с обильными выпасами для молочного скота, пчельником в 100 с лишком ульев, воскобельней, свечным заводом… Разбитыми на бывшем болоте цветниками, овощным огородом, где поспевали арбузы и дыни, не смотря на северные условия, и множество различных ягод. Все это плоды труда тех, кто когда-то обустраивал Иркутскую епархию. Одним из них, конечно же, является святой Софроний!
   На неизмеримом пространстве от гор Саянских до Тихоокеанских островов Берингова пролива и Ледовитого океана кочевала «тьма тем», вернее, бесчисленное множество разноплеменных язычников: монголо-бурят, тунгусов, орочен, урянхайцев, якутов, чукчей, камчадалов, юкагиров, коряков, олюторцев и других народностей. Учить в школах, миссионерствовать среди них, служить в  храмах было некому. Владыка в своей просветительской ревности обращается за содействием ко всем, не только к белому духовенству, но и к мирянам, и увещевает: «Не одни токмо иереи, или миссионеры должны суть проповедовать Евангелие Христово, но и вси христиане и мирстии такожде  должны проповедовать Евангелие Христово, сказуя язычником слово Божие, согласно святому писанию и разуму св. церкви и святых отец… Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваши добрыя дела и ваше незазорное житие, реку и прославят Отца вашего, иже на небесех». То бишь рекомендовано своим примером показывать преимущество христианского образа жизни. По епархии святитель убеждает священников: «Принявших св. крещение учить вере и правым догматам как возможно кратко... чтобы желающих крестили, новокрещенных учили бы грамоте и показывали бы, что есть закон христианский. Чтобы к шаманам и другим жрецам крещенные не ходили, идолов в юртах не имели и не кланялись бы им. Продолжительных молений на новоначальных не налагать, но только бы по четвертой заповеди в праздники собирались; и повседневно – поутру и ложась спать – краткими молитвами молясь, себя освящали;  и те молитвы, аще возможно, перевести на их каждого собственный язык. Посты с различением брашен не налагать, зане инии токмо и препитание имеют мяса, рыб и зверя всякого; но учили бы при каких ни на есть брашнах – всегдашнего воздержания; и сказывали б, что объядение и пиянство – великий грех есть. Увещевали бы, чтобы на всякий год в определенное время при воздержании плотоугодия и при искренней исповеди причащались Пречистых Таин; и что к таковому великому таинству имели желание, и веру, с надеждою оставления всех своих исповеданных грехов. Больных, а наипаче в нечаянии живота - при сокрушении сердечном о грехах – сподобляли причащением, хоть и в неопределенное время, и без алкания (принявших уже пищу и пивших воду – авт.), как например растерзанного зверем, ушибленного деревом, смертельно изъязвленного разбойниками… Чтобы священники смотрели крепко, чтоб кто-либо не ввел  новокрещенных в сумнительство. О вводящих в сумнительство докладывать в консисторию и светскую команду». И вот центральный пункт христианского миросозерцания, мировоззрения! «НЕЖЕЛАЮЩИМ СВЯТОГО КРЕЩЕНИЯ, ПОСЛЕ ОБРАЩЕНИЯ И УВЕЩЕВАНИЯ, ПРИНУЖДЕНИЯ НЕ ЧИНИТЬ И НИКАКИХ УГРОЗ НЕ ДЕЛАТЬ, ПОНЕЖЕ ХРИСТИАНСКОЙ ПРОПОВЕДИ НАДЛЕЖИТ ЛЮБОВЬ СО СМИРЕНИЕМ, КРОТОСТИЮ И ТИХОСТИЮ, ПОНЕЖЕ СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ НАСИЛЬСТВУЕМО БЫТЬ НЕ МОЖЕТ» (Указ Ирк. дух. Консист. 18 авг. 1755 г.)!!!
   Всех же желающих крестить. Но чтобы не было легкомыслия в принятии крещения взрослыми или каких-либо корыстных материальных расчетов, дабы принимаемый в церковь сознательно сделался христианином и был устойчив в вере при всяких могущих произойти неприятностях. По принятии крещения новокрещенным, кто не хотел  водвориться на монастырских землях и в поселениях, велено было жить, где они захотят: или в монастырях в братстве, или у всех чинов русских людей, чтобы те наблюдали за исполнением ими христианских обязанностей, как восприемники.
   Скука при жизни на одном месте, а то и тоска - особенно с наступлением весны и лета - по раздольным степям и безбрежной дремучей тайге с ее богатствами иногда заставляли молодых одиночек покидать место жительства, бежать и вести прежний образ жизни. Но за безнравственную жизнь и вероотступство полагалось преследование по закону, назначались погоня и розыск.
   За отдаленностью края областные начальники часто не содействовали делу миссионерства, согласному с распоряжениями правительства, а мешали из личной выгоды, отчего, боясь разорения, некоторые язычники не желали крещения. Были и русские не без греха, обращавшие крестников в прислугу. Таким образом святителю Софронию приходилось не только заботиться о распространении веры, но и устранять препятствия, возникающие от своей лжебратии, каковыми были разные воеводы и другие низшие и высшие казенные чины. В Сибирь направлялись люди не всегда с хорошим прошлым, часто ехали ищущие легкого обогащения,  свободы своим желаниям и страстям, усилившие ясак вместо льгот, дарованных правительством крещенным. Чиновники и воеводы на окраинах Восточной Сибири уже открыто выступали врагами миссионерам, притесняя их, глумясь и даже калеча. Так Камчатка во время правления  капитана Чередова ознакомилась с кнутами, застенками и пытками. Сей злодей разлучал жен с мужьями, рассылая их с детьми по разным тюрьмам по ложным доносам, требуя денег с «виновных» якобы за суеверия, волшебства и гадания. Иеромонах Пахомий, возглавлявший миссию на Камчатке, разлучение жены с мужем признавал противным всем законам и церковным, и гражданским. Он вступился за казачку Плотникову, муж которой не подарил 1000 рублей капитану и был сослан в тюрьму в другую местность. Оговорившую под пытками себя в волшебстве казачку били кнутом в Большерецке, водя по городу, в том числе под окнами Пахомия, с целью доставления ему нравственного мучения. И при этом самоуправец требовал, чтобы Пахомий явился в его квартиру служить молебны. Вино и мука для Богослужений отпускались из дома Чередова некачественные, время службы назначалось им же. Он мог обругать в церкви во время литургии священников, бить их на дому по щекам, морозить на гауптвахте, срывать одеяния, держать во дворе на морозе зимой. Обветшавший деревянный храм в городе не поправлял, а разобрал, оставив народ без службы Божией. Отец Пахомий сообщил Владыке, что творится на Камчатке! Святитель послал в Санкт-Петербург жалобу на Чередова с описанием всех его безобразий, и деспот Чередов, самоуправно избивший еще при этом 100 душ коряков, предан был суду и вытребован в Охотск, где так и умер под следствием, так как добродушные камчадцы, запуганные им, боялись показать правду. Недаром на Руси сделалась пословица: «законы святы, да исполнители супостаты»… Святитель, так и не доехавший до Камчатки, принял Пахомия позже в Иркутске и произвел в сан архимандрита.
   Инородцы иногда злоупотребляли дарованными им льготами, не чистосердечно прося крещения. Каждому новокрещенному инородцу по указу императора Петра первого делались царские подарки. По выходе из купели он получал медный крест для ношения на груди, потом на него надевали новое белье, давали ему сермяжный зипун, шапку, рукавицы и чирки (башмаки из целой кожи) с чулками. Более же родовитым давались крест серебряный, зипун суконный и притом такого цвета, какой понравится, вместо чирков сапоги! Женщины получали подарки, головные уборы - волосники-очельники. Производились поощрения и деньгами. Если же крестилось все семейство, в семью давали образ Спасителя или Богоматери с Предвечным Младенцем. Все оплачивалось из казны. Вскоре вместо денег и одежды стали выдавать квитанцию на трехлетнюю льготу, освобождение от государственных повинностей – платежа подушных податей, рекрутчины и ямской гоньбы. Особо тяжелым бременем была ямская гоньба со ссыльными и провиантом в Якутске или на Камчатке. Дети новокрещенных наравне с русскими беспрепятственно и бесплатно допускались для обучения в школы, по окончании их могли занимать различные должности. Иные инородцы хитрили, крестив каждые три года кого-либо из семьи, и могли на всю жизнь таким образом уйти от государственных обязанностей…   
   Многие же десятки тысяч инородцев-язычников коснели еще все еще в невежестве, растлеваясь пороками и вымирая из-за нерадения в деле просвещения воевод, других чинов, комиссий государственной власти, не помогавших  труженикам духа.
    Софронию и другим миссионерам приходилось ездить не по шоссейным дорогам, а по непроходимым лесам, болотам и топям, чрез беспрерывные броды, по речкам и рекам, почти всегда без всяких плотин, мостов и перевозов. Верхом на лошади на более тысячеверстном расстоянии, никем  кроме медведей и других диких зверей необитаемом. Преосвященные из Иркутска обычно выезжали в мае, чтобы к концу августа, до замерзания Лены и других рек, вернуться. По Лене плыли на разного рода худо сколоченных судах- паузках - плоскодонных баржах с комнатою для пассажиров. Или на шитиках - лодка  с нашитыми по краям бортов горизонтально к воде досками, чтобы упираясь о воду, не опрокинулась. При этом расходившиеся волны могли разбить скрепленный только деревянными гвоздями шитик, порвать веревки меж бревнами. А от Иркутска до Якутска 2743 версты! Характер у Лены норовистый, обрывистые и скалистые берега, называемые щеками, шиверы, утесы. Время пути в плавании более двадцати дней. От Якутска дальше путь верховой летом, зимою на оленях и собаках. Летом можно, конечно, еще  на примитивных речных судах, сделанных из кожи, коры, бересты, а то и прямо на плотах - выдолбленных в виде ботов бревнах, связанных лозовыми прутьями и лыками. Перекрестишься и отдаешь себя в волю Божию, плывя по бурной реке, что несет всякий мусор, а то и вывороченные деревья с корнями. Лишь только в 1761 году миссионеров и их станы решено было заменить сформировавшимися в Якутске и на Камчатке приходами…
   Софроний составил специальную инструкцию для проповедников и миссионеров. Вот некоторые ее положения. «Воспринявших веру греческого вероисповедания утверждати и любезными словесы наказывати, а не суровостью, дабы они, будучи огорчены строгим поступком не могли и вовсе оставить то и жить по-прежнему – во идолопоклонстве и, отчаявся, в горшее падут прегрешение». Каждого научить главнейшим обыденным молитвам «Богородице, Дево…», «Отче наш…»… некоторых даже – Символу веры, если это окажется возможным и удобным. Для мальчиков новокрещенных устраивать при каждой церкви или даже при часовне, в большом улусе или крепостцах, школы… внушать новообращенным, чтобы они … посещали храм Божий, хотя не каждый праздник, чтобы не обременять этим новокрещенных, но чтобы возможно чаще, при каждом удобном случае. Проповеднику, внушая почаще исподволь законы христианской жизни, не утруждать строгим, буквальным исполнением заповедей Господних и церковных уставов, всех христианских постановлений. Если в улусе найдется хоть один грамотный, то давать ему вечерние и утренние молитвы, чтобы он в положенное время читал их себе или всем вслух. Виновного в совращении от истинного Бога отыскать; и, окажется ли то русский или инородец, предать суду.
Но при обращении строго воспрещается делать угрозы, употреблять насилия; а действовать на ум и сердце иноверца силою убеждения и красноречивою (одушевленною) проповедию слова Божия. Миссионер должен обращать внимание и хорошенько замечать характер всех встречаемых им языческих религий: замечать, в какой степени они сходны между собою и чем различаются…
   Дыша отеческою архипастырскою благостностию, инструкция святителя не имеет строгостей и прещений. Труды среди инородцев при управлении Софронием епархиею не были тщетны. Их плод - увеличение храмов! Вот некоторые из них: Торгинская Знаменская, Шилкинско-Заводская Преображенская, Нижнеострожская Сретенская, Дучарская Благовещенская, Нерчинская монастрыская Успенская, Шалопутинская Покровская, Князе-Урулгинская Казанская, Городищенская Введенская, Хилокская Владимирская, Курлыгская Нерукотворного образа, Сивачинская пророка Илии…
   Благолепное архиерейское богослужение, школы, величественная наружность святителя  благоприятно  воздействовали на инородцев! Чтение на  богослужениях было неспешное, внятное, благоговейное! В отдаленной Камчатке во времена Софрония было не менее 12 школ, из которых выходили чтецы, певцы, псаломщики, диаконы и священники-миссионеры. Спустя десятки лет священников уже другого времени изумляли причетчики Камчатки своим отчетливым чтением, правильным гласовым и нотным пением и точным знанием церковного круга и богослужебного типиконского устава! Все это школа, заложенная святителем и его миссионерами!
   Спустя 70 с лишком лет после кончины Софрония камчатские инородцы, когда священники не являлись к ним для удовлетворения религиозных нужд, оставались преданными сынами христианства, исполняя обряды церкви, требования церковного устава. Каждого младенца они крестили сами, как умели! Протоирей Громов, посетивший эти места в 1847 году, писал: «На одном ночлеге меня попросили поздно вечером поехать верст за 5 напутствовать больного; поехали мы нартою на оленях по тайге через горы и пади; на одной горке стояла ураса (конусообразный из бересты маленький шалаш), расположенная среди снега; входим в это маленькое помещение или, вернее, прикрытие, на оленьей шкуре, разостланной на мерзлой земле, лежит благообразный юноша в жару; больной, хоть был тунгус, но хорошо говорил по-русски, он изумил меня отчетливостью своей исповеди, в которой ясно выражалось, что тунгусы-христиане были выучены наблюдать над своим духовным миром. С какими подробностями этот 15-летний юноша, предчувствуя свой близкий переход в другой мир, -  исповедовал каждый свой грех (юношески-отроческой жизни, - больших грехов у него не было), даже припоминая и то, что было поводом к тому или другому греховному состоянию, мысли и чувству. По исповеди он был приобщен Святых Таин; и опять, с какою верою и любовию и с какою надеждою (как бы уже видя телесными глазами то, что только может быть доступно очам веры) на будущее состояние души верующего христианина, - сей юноша принял Тело и Кровь Христовы! И это воспитанник тайги, суровой пустыни и, по-видимому, молчаливой природы! Я пришел к заключению, что этот бродячий народ, лишенный христианско-пастырского назидания, по загробным молитвам обративших их или их предков (блаженного Софрония и его славных сподвижников) наставляется и руководится Самим Богом, Который по словам апостола Павла: «не далече от каждого из нас», Который через видимую природу научает познавать невидимое духовное и божественное; или как говорит пророк: «все сами будут знать меня, от малаго до большаго». Но при этом богатстве духовном, какая бедная обстановка! В горячке лежит под берестовою урасою, на мерзлой земле, среди снега при 35 градусах мороза; его питье, его лекарство кое-как растаянный снег… Я послал ему чаю, сахару и мерзлую булку; но он уже покончил расчеты с земными привязанностями и с земною жизнию! Назавтра, рано утром, меня известили, что юноша умер, прося, не могу ли отпеть его. А как они (тунгусы) были рады и благодарили Бога, что хоть редкому из них удалось с христианским напутствием скончать свою странственную жизнь на земле, обещались об этом передавать из рода в род…
   А вот среди тайги на чистом (без деревьев) взгорке вижу 5-10 крестов; это тунгусское кладбище в тайге! И оно подтверждает тоже, что они, сыны природы, и, кочуя, не забывают, а усердно соблюдают православный обычай даже и на кладбище! И это есть свидетельство, и проявление давнего, но доброго и глубокого ознакомления с православием, которого не могли искоренить из памяти и сердца простодушного племени и столетия времени, да еще и при каких неблагоприятных условиях! – тайга, тундры, вода, снег, холод и кочевая жизнь, исполненная лишений!...»
   Каким примером и укором эта картина может служить для нашего времени, когда сплошь и рядом видны небрежение о своих христианских обязанностях, равнодушие к церковным молитвословиям, удаление от таинств, могилы без крестов и прочие признаки неправильного воспитания ложной цивилизации!
 Преосвященный Софроний заботился не только о  духовном для ближних и дальних, но и о материальном. На Камчатке он хотел насадить земледелие, а вместе с ним оседлость и русскую гражданственность! Так указом 10 июля 1758 года он посылает на раздачу неимущим новокрещенным якутам тысячу пудов ржаной муки, уплатив за нее собственными деньгами. Сеявший хлеб в Камчатке Иван Рышков сообщал в 1760-х годах Преосвященному, что он на полях Камчатки дает хороший урожай, а картофелем Камчатка даже изобилует…    Не от этих ли отчих забот столетие спустя жители Камчатки мужественно сопротивлялись англичанам, французам и японцам, пытавшимся захватить их земли, и  были готовы проливать кровь за веру православную, царя, отечество и Россию?!
   Пленять в послушание Евангелию было делом Софрония! Для этого он изучает историю Сибирской миссии, дает руководства для ее правильного ведения. Даже в часы отдыха от епархиальных трудов делает из себя миссионера, приобретя дачу для иркутского архиерейского дома близ города и другую, как бы лично для себя, на реке Китое, которая потом получила название села Архиерейского. Истый сын Малороссии, где необходимою принадлежностью каждого домохозяина считается сад, огород, этим способом он еще и усиливал средства содержания архиерейского дома. Строение дачи по реке Ушаковке близ Иркутска около чистой родниковой и речной воды было  удачно. Все тут годилось для распашки под посев, для сенокоса и огорода. Дома, скотный двор, роща, цветник, пруд для рыбы, заходящей с реки, купальня встраивались в красивый пейзаж! Софроний не случайно выбрал   это место близ Ново-Ямской дороги. Оно было ближайшим сухопутным путем для инородцев со скотом, чаем, товарами, пушниною, другою добычею ездившими торговать и делать покупки для  домашнего обихода в город. Останавливаясь у дачи для отдыха, они имели беседы с Софронием, где знакомились с христианскими понятиями  и  земледельчеством!
    Дача на одном из островов реки Китоя имела водяную мельницу, прекрасные крепкие дома из вековой лиственницы и сосны. И здесь во время летнего отдыха Владыка беседовал с инородцами-кочевниками, и мощным обильным потоком своей проповеди смягчал огрубелые окаменелые сердца… Омывая водами крещения, растил пшеницу Божию!  Обрусение инородцев шло через приучение к оседлой жизни  с целью  устроения телесных и житейских нужд язычников в интересах государства. Все  делалось на  примере домашнего хозяйства Владыки, где были и птица, и скот, и огороды, и распашная земля. Китойские крещенные и некрещеные буряты стали позже лучшими земледельцами, производя муку, овощи, картофель, капусту, свеклу,  сено. Спустя столетие стояли еще дома, построенные при Софронии, и годились для школы. Но небрежность людская не сохранила их, как  святыню или церковно-историческую память!
   Всюду доступный и деятельный в официальной и служебной жизни Преосвященный был также прост и доступен в своей келейной домашней жизни. Архиерейский дом всегда был открыт для всех служебных и частных лиц! К нему являлся и проезжий путник получить благословение, приходил и старый инвалид за подаянием или чтобы Владыка поместил его куда-либо доживать старческие годы. Приходила и вдова, прося пристроить  сирот-детей и дать пособие ей самой. Частные лица просили совета, указания или содействия в личном деле, и он всех  в возможном для него удовлетворял! Этот софрониевский дух простоты и доступности унаследовали позже другие иркутские архипастыри.
   Ведя подвижническую жизнь, Софроний употреблял пищу самую простую и в малом количестве. Служил весьма часто. Большую часть ночи, кроме занятия делами, проводил в молитве. Спал не на кровати, а прямо на полу, чем-либо тонким прикрытый. Так совершал он свой тернистый путь жизни и шел узкими вратами в жизнь вечную. При Софронии, когда исправлялась Тихвинская церковь, обрели нетленное тело святителя Иннокентия, одеяние которого и гроб с бархатом были целы, не смотря на сырость и затхлость -  прошло уже  33 года после погребения. Позже из углубления, где стоял гроб,  ключом била вода, которую брали, как целебную, богомольцы!
   Стараясь вести других ко спасению, призывая во двор церкви Христовой и язычников, сам святитель преуспевал «от силы в силу»! Своими подвигами блаженный Софроний очистился, возвысился духовным совершенством и просветился до прозорливости. В семейном предании Селенгинского купца Кондакова, оставившего по себе память благочестивого христианина, честного и полезного гражданина, сохранились о Преосвященном следующие сведения, которые передаются от отца к детям: «Прадед мой по матери, священник Григорий Шергин, умер, оставив четырех малолетних сыновей, которые обучались в Иркутской архиерейской школе. Мать их – вдова, оставшись без всяких средств, привела их всех – Петра, Тимофея, Иоанна и Симеона – к Преосв. Софронию и просила его помощи и поддержки. Святитель взглянув внимательно на каждого, и касаясь своею рукою голов их, сказал: «Вот этот – твой кормилец и поилец»,- указывая на Петра! «А этот будет горький пьяница, хотя после исправится»,- сказал он, кладя руку на Симеона! И действительно, еще с юности Симеон пристрастился к вину; попал в монастырь, где и остался; остепенившись, он принял монашество и умер в сане иеродиакона в Селенгинском Свято-Троицком монастыре с именем Серафима. Вдова же Григория Шергина, прабабка повествователя, жила у Петра и скончалась на руках этого своего любимого сына, бывшего священником за Байкалом в слободе Твороговской. Во всю жизнь она молилась за Свят. Софрония; пред смертию, благословляя сына Петра и его потомство за попечительность о ней, она и умерла с молитвою на устах о Преосв. Софроние. Сего-то самого Петра тогда же, как  только мать приводила их к Софронию, Преосвященный оставил у себя келейником, чтобы лучше подготовить его к священству и тогда дать место ему для пропитания вдовы с сиротами. Петр, будучи келейником, говорил, что Преосв. Софроний выговор имел чистый, твердый, малороссийский; жизнь проводил весьма строгую и суровую, носил на теле вериги, спал или на полу, или на голой кровати, кладя, вместо подушки, под голову камень; и строго запрещал Петру, чтобы тот до смерти Софрония кому-либо рассказывал о келейной жизни Преосвященного».
   Такая суровая жизнь и кипучая деятельность надломили мощное здоровье Софрония, он стал слабеть и болеть. Боясь ответственности перед Богом за упущения, возможные при этом, Преосвященный решил предоставить свое место архиерея  другому, молодому, могущему быть более деятельным, а сам просился в 1770 году у Синода за старостию и продолжительностью своей болезни в Малороссию, на покой, в свой первый Золотоношский монастырь, чтобы там иметь вечное упокоение. Пока шло ходатайство в Синод, он перевел в монастырь некоторые собственные свои вещи и 3000 рублей. 200 рублей послал своим племянницам, Анне и Татьяне (Павловым). Родной брат его Павел по смерти жены жил при сестре, в монашестве Панкратии, в женском Коробиевском монастыре Переяславской (позже Полтавской) епархии. Санкт-Петербург медлил, трудно  было найти такого же пастыря для Сибири. Здоровье плошало, Святитель повторил просьбу…    Во время болезни Софроний все же продолжал заниматься епархиальными делами, частными заботами.
   -Сколько бы слабость нашего здоровья ни препятствовала: для церкви Божий стараться за долг считаю,- писал он якутской купчихе Кипчаговой.
   В марте 1771 Преосвященный сильно ослабел, страдая немалое уже  время внутреннею жестокою болезнью. И 68 лет от роду, во вторник Пасхи, в ночь с 29 на 30 марта по старому стилю, в 1 час ночи или, по-церковному, в 7 часу ночи, Святителя не стало, его блаженная душа отошла к Победителю смерти и ада, воскресшему Христу-Жизнодавцу! В донесении Святому Синоду Иркутская Духовная Консистория писала: «Сего марта 30 числа в ночи Преосв. Софроний от сея временная жизни отъиде в вечную». Осиротевшая паства, окружив одр и тело почившего, утешала себя пасхальным песнопением: «Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!»
   Что особенно замечательно – все важнейшие события в жизни блаженного Софрония совершались в светлые дни праздника Воскресения Христова: хиротония во епископа Иркутского, и кончина его после 18-летнего без 20 дней управления епархиею! Украсив Кафедральный Собор приделом «Всех Святых», образами их, он сам был принят  в их сонмы в день торжества, когда Христос совоскресил с Собою всеродного Адама и всех доселе содержимых узами ада праведников.
   Гроб святителя, облеченного в святительские одежды, до извещения от Синода о форме отпевания, перенесли в Казанский придел и поставили на вскрытии. Епископов отпевали монашеским чином. Но были уже  случаи отпевания преосвященных по чину священническому. Указом от 8 июля 1771 года Синод предписал отпеть Софрония по чину священническому. Указ пришел в Иркутск в конце сентября, 8 октября Преосвященного отпели и погребли в Казанском приделе, у арки, ведущей на клирос, так что певчие ходили потом по полу над его гробом. Это распоряжение о месте погребения Святитель сделал или по смирению, чтобы все по нем топтались; или как любитель хорошего пения, чтоб и по смерти быть близ поющих и хвалящих Бога! За 6 месяцев и 9 дней, между кончиною и погребением, в летнее время тело Преосвященного Софрония не дало признаков тления в гробе, не зарытом в землю, стоящем  поверх пола. Поистине, своею смертию блаженный Софроний переходил к жизни вечной и присносущной!
   Под тезоименитою иконою Софрония, патриарха Иерусалимского, и архидиакона Стефана, в Казанском приделе собора был поставлен портрет почившего Владыки, изготовленный по преданию, еще при его жизни, писанный масляными красками на холсте. Преосвященный на нем в архиерейском облачении, волосы весьма белые, седые, глаза голубые, взор строгий, проникающий; многие и теперь не могут смотреть на него, не выносят взора, нападает страх и сознание своей греховности. В 1833 году при внутреннем ремонте   в Казанском приделе вскрыли пол и увидели целыми гроб Преосвященного и черную архиерейскую мантию на нем; открыв гроб, нашли нетленным тело святителя и одежды, в которых он был погребен! Отслужив панихиду, закрыли все, настелив новый пол. В 1870 году вновь переделывали пол и снова увидели гроб Софрония. По благословению Преосвященного архиепископа Парфения ключарь собора протоиерей Иоанн Чирцев и ректор Иркутской духовной семинарии Модест после заупокойной литии открыли обе крышки и увидели совершенно целое и благоухающее тело святителя. Рука, держащая крест и разрешительную молитву, была  бела, как снег, и, когда прикладывались к ней, чувствовали они благодатное благоухание! Лица не открывали из благоговения. И это в Соборе, что на берегу Ангары, где сильно проникает сырость, отчего полы часто меняются! Несмотря на все это, гроб и тело святителя нетленны! Больше тело блаженного Софрония не было скрыто под спудом, но для доступа и поклонения почитателей Парфений приказал оставить отверстие, люк в церковном полу, и закрывать его вне богослужений крышкою на шарнирах; а для спуска ко гробу была вставлена в подполье обычная лестница. Также завели книгу для записи о благодатных знамениях от мощей Софрония после молитвенного обращению к нему.
   Во время внутренней покраски собора в начале 1880 годов перенесенный к южной стене ход в пещеру был закрыт,  доступа в нее не было. Однажды, во время вечерних занятий в своей домашней комнате, которая находилась на третьем этаже Архиерейского дома, архиепископ Вениамин, сидя за столом, занимался просмотром текущих епархиальных дел. Вдруг он слышит, что кто-то идет в его комнату, подымаясь по крутой винтообразной лестнице. Предполагая, что это идет келейник что-либо сделать или о ком-то доложить, Преосвященный Вениамин продолжал чтение. Вошедший, видимо, остановился и молчал. Владыка Вениамин от чтения направил взор к вошедшему: пред ним стоял святитель Софроний, который сказал: «Тесно мне и сыро!», и стал невидим. Архиепископ Вениамин на завтра пошел в собор, приказал открыть пещеру, в ней действительно был спертый сырой воздух; зеленою плесенью был покрыт гроб и стены пещеры. Архиепископ приказал расширить пещеру, сделать доступ воздуху и правильный спуск. Кроме сего, Вениамин при большом стечении богомольцев начал каждый четверг совершать панихиды по святому Софронию, присоединив к нему и других почивших епископов иркутских. Пещера была выкрашена в бирюзовый цвет, гроб поставлен на каменном постаменте, над гробом во время службы горели 12 лампад. Перед гробом устроена жертвователями драпировка малинового бархата с золотистыми шнурами и кистями. Он всегда был покрыт шелковой или бархатной материей, прикрыт тюлевым, кружевным или парчевым покрывалом, работы усердных  и исцеленных. Ступеньки схода были с ковровою дорожкой, пещера устлана коврами, при входе в пещеру стоял стеклянный шкаф, где висела мантия святителя, лежавшая на гробе 100 лет, и Архиерейский жезл из мамонтовой кости. На стене портрет Софрония. Пещера напоминала не могилу, а как бы покой и ложе почивающего великого мужа. Преосвященный Мелетий в 1887 году, осматривая гроб Софрония,  записал: « Гроб глубокий; под подушкою деревянное изголовье; подушка темно-фиолетового цвета, шитая золотистыми нитками и блестками с кистями сребровызолоченными… Лицо покрыто параманным шелковым светло-малиновым воздухом… Сандалии – желтой или нечерненой кожи – большие, видимо преосвященный Софроний был большого роста и крупного телосложения; на правой руке надеты недорогие четки… Поклонившись и лобызав руки и митру, испросив прощение за любознательность, - мы открыли воздух, покрывавший лицо: с благоговением увидели благолепное лицо, глаза закрыты, большая белая окладистая борода, такие же белые волосы выдаются из-под митры на оба плеча; на лице тела достаточно, лицо мягкое, белое – бледное; выражение в лице молитвенное; уста открыты кругообразно, как бы у поющего; благоговение и слезы объяли нас. Чудилось нам, что святитель Софроний молится, славит Бога и поет!
      Поклонившись и возблагодаривши Бога, вышли из пещеры, которая казалась нам не могильным склепом, а храмом благодати… Гроб Христов дал мир Апостолам, - и мы получили мир и радость души».
   В 1887 году архиепископ Вениамин от излишнего любопытства приказал закрыть гроб гвоздями. А в ночь на 18 апреля 1917 года в соборе произошел пожар, уничтоживший мощи угодника Божия. Верующие это восприняли, как жертву святителя во время кровопролитной братоубийственной революционной брани «за град и за люди своя».
   Для решения о канонизации святителя Софрония, пока целы были мощи угодника Божия, по просьбе иркутских пастырей и паствы Святейшим Синодом была создана особая комиссия. В брошюре «Явление благодатной помощи святителя Софрония, 3-го епископа Иркутского» содержится описание 65 чудес, проверенных комиссией; имеются и листы с подписями 18000 лиц, выражающих твердую уверенность, что воистину «приспело время всецерковного прославления»; отзывы  врачей Клевзаля и Волобуева о некоторых наиболее ярких случаях чудесных исцелений по молитвам святителя на основании показаний, данных под присягой. На Соборе от 5-го апреля 1918 года, проходившем в Москве под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Тихона был выслушан доклад комиссии и словесное заявление Преосвященного Елисаветградского Прокопия, викария Херсонской епархии, бывшего при освидетельствовании мощей святителя Софрония в 1909 году. Собор постановил прославить святителя в лике святых, память его совершать 30 марта (12 апреля по новому стилю) в день блаженной кончины, священные останки святителя, собрав в ковчежец, положить в раку. Собор призвал чад Православной Российской церкви воздать славу  и благодарение дивному во святых Своих Господу Богу, изволившему явить нам нового заступника и чудотворца, да утвердит его молитвами, заступлением и укрепит в земле Русской любовь к родному Православию, да сохранит среди великих испытаний непоколебимую Церковь Православную, да умирит мир и родную землю и да спасет всех нас!
   Одна из частиц святых мощей святителя, помещенная на его иконе, находится в настоящее время в Красногорском Золотоношском монастыре (ныне женском – авт.), духовно возрастившем Софрония в дни юности. Владыка до конца дней своих проявлял  заботу об обители, посылая для нее необходимые средства, священные одежды, церковную утварь. В обители же хранился портрет, где изображен изможденный подвигами, но духовно привлекательный лик архипастыря. На посланные Владыкой деньги построен каменный Преображенский собор! 2 апреля 1941 года он подвергся великому поруганию и разорению: купола были разобраны до стен, сняты окна и двери, изъят иконостас, сорван пол… Только в 1988 году собор был возвращен монастырю. Средств для ремонта не было, надежду обитель возложила на помощь Божию и предстательство святого Софрония. И святитель незримо подавал ее, так что его участите было для всех очевидно. Сестры обители однажды в поисках строительной доски обошли многие склады, но безуспешно. С молитвой они посетили еще один склад в Киеве, где им сообщили, что нынешней ночью прибыл поезд с лесоматериалами, и для нужд обители им выдадут все прямо из вагонов. Когда при погрузке сестры спросили, откуда привезены доски такого хорошего качества, им сказали: «Из Иркутска». Слезы благодарения выступили на глазах у монашенок! В  соборе старинной архитектуры были круглые и овальные окна. На изготовление рам такой формы никто не соглашался из-за сложности работы. Наконец, стало известно, что в Золотоноше появилась столярная мастерская, работающая по соглашению с Иркутском. Там были выполнены без всяких затруднений все работы по изготовлению окон и дверей для Собора. Мастерская существовала, пока длился ремонт, после его окончания была упразднена.
 Посещающие Красногорскую обитель паломники приходят на существующий здесь издавна источник святителя Софрония, по вере получая исцеления от него. Благодарная обитель с благоговением и любовью чтит память своего небесного покровителя торжественными богослужениями, в дни его  прославления. Каждый воскресный вечер возносится акафистное пение святителю: «Радуйсе, Софроние, горящий к Богу огнем любве неугасимыя!»
   Ныне святая душа Софрония, пребывая в селениях праведников и созерцая славу Господа, к Которому пламенно стремилось его сердце еще здесь на земле, своим духовным оком взирает и на нас, молитвенно ходатайствуя перед Богом о своей пастве!

   Постскриптум. За неимением свободного времени у современного читателя изложим лишь  некоторые чудеса, явленные  святителем Софронием. Желающим  ознакомиться с ними более подробно советуем прочитать книгу «Горящий к Богу огнем любве неугасимая» (Житие святителя Софрония, епископа Иркутского и Нерчинского), изданную в 2006 году Свято-Покровским Красногорским женским монастырем на основе монографии протоиерея Милия Чефранова, настоятеля церкви при Императорском Русском Генеральном Консульстве в городе Урге, напечатанной в православном журнале «Душеполезное чтение» за 1903-1907 год. На фундаменте  этих трудов выстроилась и наша книга.
               
   В начале 1879 года монахиня Иркутского женского монастыря 68-летняя Евпраксия Ошуркова видела во сне, будто бы она в соборе, и вот святитель Софроний вышел из своей пещеры и говорит: «Пойди и скажи, зачем надо мною ходят и топчутся, и стоят всякие люди». По заявлению монахини архиепископом Вениамином ход на клирос из Казанского придела был закрыт, а над местом гроба устроено надгробие-памятник.
   Старший отставной урядник, казак Александр Григорьевич Серебров в 1872 году страдал головною болью, расстроившею его умственные способности, за что он возненавидел и себя, и людей, жизнь ему опротивела. Кроме лечения обращался с молитвою к святому Иннокентию. К блаженному Софронию он относился холодно, не чтил. В ночь с 22 на 23 декабря он особенно страдал, уснул с сильною болью в темени, и видит во сне какую-то равнину, по которой идет Преосвященный Софроний в облачении, как на иконе. Серебров будто бы поспешил к нему и попросил благословения. Владыка благословил его, дал поцеловать свою руку, которая была белее писчей бумаги, и сказал: «Молись». Наутро Серебров проснулся, и головной боли как не бывало, мысли пришли в нормальное положение. Такою милостью пользуется доселе, что и заявил протоиерею Громову в соборе.
   В июне 1879 года в Иркутске был сильный пожар, опустошивший лучшую и самую богатую часть города. В одну из ночей пожара, между 11-ю и 2 часами, люди, сидящие на площади, спасаясь от пожара, видели огненный столб, отделяющийся от крыши Богоявленского собора над Казанским приделом, где почивал нетленно святитель. Сперва все видевшие испугались, думая, что собор загорелся; а после, видя, что пламя не увеличивается и дыма нет, стали недоумевать. Видение это продолжалось не менее двух часов и потом скрылось. Другим казалось, что они видели отчетливо архиерея в темной рясе, в клобуке и с панагией, седую большую бороду и волосы седые. Третьи ясно различали образ блаженного Софрония, который молился, воздевая руки к небу, то обращал лицо свое на пылающий город и руками как бы планировал что. По указанию рук бушующее пламя моментально останавливалось, пожар перебрасывался в другое место. Передавали, что среди общей лавы пожара во многих местах оставались и уцелели избушки каких-либо сирот или вдов, или человека, отличающегося благочестием, любовью и щедродательностию.
   Девица Елена Разсушина страдала три года бессонницей. В 1880 году в Великом посту она во сне видит, будто пришел к ней какой-то монах и говорит: «Молись Богу и будешь здорова!» «Когда я проснулась, то у меня явилась мысль пойти в собор отслужить по святителю Софронию панихиду. Я пошла, отслужила и стала здорова; в портрете же Софрония узнала того монаха, который советовал мне молиться Богу».
   Пожилая дворянка, вдова Вера Ошуркова, заявила, что она долгое время страдала водянкою ног, молилась блаженному Софронию, который в ночном видении будто бы помазал ей ноги елеем и сказал: «Будь здорова!» И она совершенно избавилась от болезни.
   Проживающий в Енисейске Ачинского округа мещанин Дорофей Федоров заявил, что около трех месяцев страдал удушливым кашлем с кровью и не получал от лекарств никакого облегчения. 4 января он прибыл в Иркутск; после панихиды над гробом святителя он испил масла из лампады, что перед гробом, и с того дня получил исцеление от болезни.
   Вдова чиновника Юлия Иннокентьевна Яковлева заявила. «Третьего февраля 1883 года сын заболел горячкой. Приглашенный доктор сперва ездил и давал лекарства, но как дитяти становилось все хуже и хуже, он перестал ездить. В бреду болезни сын несколько раз повторял, крестясь: «Вот монах молится!»; «Архиерей пришел, тише!». Я позвала священника напутствовать больного (ему было 10 лет), а сама поспешила в собор отслужить панихиду святителю, отцу моему и благодетелю. Когда я пришла домой, то сын мой пробудился от сна после причастия; и в первый раз у него явилось сознание. Он рассказал, что во время болезни он три раза видел Софрония, молящегося о нем, стоя близ кровати».
   Казачья дочь Параскева Попова 31 года из Забайкальской области Кайдаловской Казачьей станицы  в 1885 году страдала от ушиба ноги. «Я вспомнила, что в Иркутске есть в соборе святой Софроний, но не пошла к нему, а отправилась домой. Когда выходила с Байкальского парохода на берег, упала и вывихнула ногу. Я пожалела, что не зашла поклониться святителю, за то и наказана. На девятый день болезни мне явился во сне святитель Софроний в архиерейском белом одеянии и в митре, благословив меня, дал поцеловать крест, который был у него в руках, и когда подавал крест, то зацепил своими руками больную ногу, я почувствовала сильную боль в ноге и от боли проснулась, соскочила с кровати и нога уже не болела!»
   В пути из Иркутска на юг России сильно заболела воспалением легких дочь отставного унтер-офицера Орловской губернии Петра Андреевича Чичерова Вера пяти лет. Врачи города Москвы потеряли надежду на ее выздоровление. Но, когда стали служить панихиду по святителю Софронию и по возложении его изображения, отпечатанного на атласе, приобретенном в Богоявленском соборе, на грудь ребенка, при молитвах матери, братьев и сестер, больная Вера, которая уже редко дышала и началась предсмертная агония, неожиданно вскочила сама на ноги, стала свободно дышать и с того момента, к удивлению врачей, лечивших ее, и до настоящего времени сделалась совершенно здоровой.
   Письмо монашествующей в Иркутском Знаменском монастыре. «Начиная с 1875 года в продолжение лет семи мучилась я разными страхами: мне казалась, что вся моя келья наполнена какими-то злыми духами, и никакие молитвы не могли спасти меня от них; руки мои холодели и немели и я боялась, чтобы страх не довел меня до припадков. Однажды, совершая вечернюю молитву, находясь в каком-то ужасном положении, предстал мне святитель Софроний с двумя белыми мужами по сторонам.  Тогда я дала обещание отслужить по нем панихиду, но по разным обстоятельствам замедлила и как бы в наказание на меня напал блудный бес. Я бегала, как бесноватая, мучаясь самыми нечистыми блудными помыслами. Когда же, наконец, отслужила обещанную панихиду по святителе, тотчас почувствовала, что все во мне успокоилось и как бы свет озарил мою душу!»
   На день Введения во храм Пресвятой Богородицы Мария Попова, страдавшая водяной болезнью, опухолями в ногах и судорогами, так что ходила с трудом,  переломом левой руки, не выправленной как следует, отчего по временам она сильно болела, шла  из церкви от Спаса, покатилась, упала и повредила правую руку.  Ее подняла хозяйка квартиры, от ушиба больная невыносимо кричала, никто не позаботился поправить ее руку. В таком мучительном положении лежала она до февраля. Хозяйка решила везти ее в больницу, но ей не хотелось. «Горько я плакала и в таком положении заснула. И вижу, приходит ко мне монах и садится подле меня, такой добрый и ласковый, с любовью и состраданием начал со мною беседовать, а я ему рассказываю о своей болезни. Потом его спрашиваю: «Вы откуда, батюшка, я Вас не видала ни в монастыре, ни в домовой; или вы миссионер?» Он мне отвечает: «Как ты меня не знаешь? Я живу в соборе и ты у меня бывала». И начал меня уговаривать, чтобы не ходить в больницу: «Если пойдешь, то там умрешь»; лучше отслужи панихиду по Софронии, возьми елея от лампады, помажься сим и будешь здорова». Я говорю, что меня хотят непременно увезти в больницу, а он мне повторяет: «Не езди в больницу, там умрешь, послушай меня и выздоровеешь», благословил меня и ушел. Проснувшись, я поняла, что это был сам святитель Софроний и как есть походит портрет, стоявший в соборе. С тех пор я почувствовала облегчение во всем и стала ходить, делать своими руками и креститься. А так я до сего времени не могла ни встать, ни креститься, ничего делать. Обещалась данный обет исполнить».
   В 1901 году мещанка лет шестидесяти, еще крепкая и бодрая, рассказала протоиерею Милию Чефранову: « Была я молода и глупа. Когда в первый раз стали открывать гроб Святителя батюшки Софрония, пришла посмотреть. Посмотрела и думаю про себя:
-Какие это святые мощи?! Покойничек, так-так покойничек он и есть в гробу… мертвяк, он и есть мертвяк… Какой это святой?!
 Вот и иду домой, слышу – заныли у меня зубы; прихожу, начало ломать у меня кости во рту, и к вечеру у меня и все лицо и во рту распухло, голову разламывает. Я тем, другим лечить – все хуже и хуже. Ночь не сплю. И пришла мне мысль: уж не Господь ли меня наказал, что я, быть может, угодника Его оскорбила, или похулила? И говорю:
   -Святитель Софроний, если это за тебя наказал меня Господь, прости мне! Завтра же пойду поклониться тебе, если избавишь меня от этой болезни…
   А прежде я никогда зубной боли не знала. И что же? Как это я вслух возопила, да заплакала, уж молясь, - а от боли и слез-то не стало, - слышу: боль начала как будто утихать; тише… тише… я и уснула. Пробудилась на завтра – совсем здорова! И прямо в собор! Молилась, просила прощения…»
   В 1884 году 8 марта пришла к Куриловой бархатовская крестьянка Александра Степановна Уварова за советом, чем излечиться ей от головной боли, которой страдает давно. Курилова вспомнила, что ее излечил святитель Софроний, и советовала ей сходить к нему. Сама же она свое исцеление оставила  в забвении… В первую же ночь после разговора с Уваровой Курилова видела во сне будто она проходит мимо собора и вдруг слышит позади себя голос: «Женщина, что в собор не заходишь? Я исцелил тебя от болезни!» Она проснулась со слезами на глазах. Второй сон она видела с четверга на пятницу 6-й недели Великого поста; будто переплыла чрез Ангару и идет в собор, позлащенные главы которого сияют на солнце; из собора выходит множество народа, среди них монахи и монашки; одна монашка подзывает ее и говорит: «Ведь этот собор построен в честь угодника Божия, который исцелил тебя от болезни». В это время выходит из собора архиерей в полном святительском облачении и говорит ей: «Я исцелил тебя от болезни в руке, что не расскажешь об этом настоятелю собора. Я давно служил здесь архиереем и старше его». Пробудившись, пятницу и субботу Курилова все думала: какому же настоятелю она должна рассказать о своем исцелении? Как бы в ответ на это с субботы на воскресенье, в день ее Ангела, она говела  и готовилась причаститься, видит третий сон: она в соборе и целует икону чудотворной иконы Казанской Богоматери, и видит – выходит из боковой двери алтаря архиерей, уже два раза во сне ею виденный, и говорит, указывая пальцем: «Вот настоятель, которому я велел тебе рассказать об исцелении тебя!» «Я,- замечает рассказчица, - оглянулась и вижу, - на средине собора стоит Высокопреосвященный Вениамин с хлебом в руках». Под рассказом собственноручная приписка архиепископа Вениамина: «Это рассказала мне, со слезами умиления, Мария Курилова и при этом показывала мне на ее руке рубец от раны, которою вышла из руки материя. 10 мая 1884 года».
  « Жена моя Анна Семеновна, родивши дочь, лишилась чувств и немалое время была бездыханна (это может засвидетельствовать повивальная бабка, тулуновская крестьянка Парфенова). Я слышал о нетленных мощах архиерея Софрония… теперь как бы свыше послана была мне мысль обратиться к нему за помощью. Не теряя надежды на промысел Божий, я обратился с горячею молитвою к нему, батюшке Софронию, прося его явиться врачом моей жены, лишиться которой мне с 9-ю малолетними детьми составит настоящее бедствие, и обещал отслужить по нем в соборе панихиду за исцеление моей жены. И что же? Жена моя, вполне могу сказать, - воскресла из мертвых! Что и отношу к чуду святителя Софрония. Исполняю теперь данный мной обет». Григорий В. Зберовский, канский мещанин.
   «Трудно было мне жить с моим семейством, я был без места более как год. Семейство состояло из сына Александра 4-х лет, жены и я третий. Я решил ехать с ними в Томск или Нижний Новгород  для приискания места, стал продавать свое имущество и собираться в дорогу, а до этого все искал себе места в Иркутске. 15 августа в день Успения Пресвятой Богородицы со своим семейством пошел к обедне в Старый Собор; один Господь видел трудность моего положения… Я спустился ко гробу святителя, стал перед мощами нетленными и горячо ему молился и
просил его милости и заступничества у Бога: когда я выходил от гроба его, то взял елея из лампады, помазал себе голову и так мне стало на душе легко; не прошло долгого времени, как на 17 августа в 11 часов дня иркутский купец Я.Я. Тышковский послал за мной и принял меня на службу. Возвратясь к семейству, я от радости плакал, я шел домой и прославлял Бога, Владычицу и Святителя Софрония!» Иркутский мещанин Арсений Иванов Тараскин.
   «1883 года я заболела скарлатиной. Болела семь дней, приехал окружной врач, осмотрел у меня горло и надежды на излечение не подал никакой, только сказал: «Молитесь Богу!» Ночью мне стало совсем худо, так что я с трудом стала дышать, а что говорю, слова едва могли разобрать мои родители, в горле нарыв, а снаружи горло так сильно распухло, что сравнялось с лицом, а самое лицо от боли сильно рвало. Я сначала сильно боялась смерти, думала, что скоро умру, а потом смирилась с этой мыслью и начала приготовляться к этому неизбежному исходу. Я попросила своего отца, чтобы он сам исповедовал и приобщил меня Святых Таин (он был священник). Отец мне предложил, чтобы привезти священника из соседней деревни, но я сказала отцу, чтобы сам приобщил, потому что не надеялась дождаться. В 11 часов ночи отец меня причастил, потом сказал: «Вот, дочка, какие были лекарства – все испытали и лучшего от них нет; так вот, если Богу угодно, то тебя исцелит Святый Блаженный Софроний», и принес мне его изображение, подал и говорит: «Молись, а какое обещание будешь давать, то давай такое, какое ты сама могла бы исполнить».  Я взяла изображение, поцеловала его и помолилась усердно. В ту же минуту у меня боль в губах прекратилась, в одну минуту стало легко. Я положила изображение святителя на горло и тут стало легко, потом на все лицо и в лице вся боль затихла. И так мне стало легко и здорово, и спокойно, и отрадно, и я сейчас заснула. Проснулась в семь часов утра, почувствовала, что у меня во рту горечь сделалась и вдруг нарыв в горле лопнул и вышло много гноя, я стала совсем здорова. К вечеру вернулся врач, я вышла к нему. Он был сильно удивлен и говорит: «Я думал - приеду к вам на похороны, а вы ходите». Ему сообщили, каким чудом я спасена. Он подтвердил: «именно чудом». Город Чита, Зинаида Петровна Иванова. 1901 год, 4 июня».
   В апреле 1903 года у кафедрального протоиерея отца Михаила Фивейского заболел двухлетний ребенок Михаил. Приглашен был детский врач Федоров, который констатировал у ребенка воспаление легких. Через несколько дней регулярного лечения и тщательного ухода здоровье ребенка все более ухудшалось. Созван был консилиум из врачей: Федорова, Брауна и Юргенсона. На консилиуме констатировали у ребенка злокачественный плеврит. При уходе доктора заявили отцу, что положение ребенка серьезное и надежды на выздоровление нет никакой. Вечером того же дня больной стал задыхаться, оконечности стали холодеть и чувствовалось уже холодное дыхание; больной не мог действовать и лежал, как мертвый. «Страшно потрясенный, я (отец ребенка – авт.) возложил всю надежду на Господа Бога и молитвенное ходатайство святителя Софрония, пошел в Богоявленский собор, поставил свечу пред изображением святого. Изображение святителя на атласе взял с собою и спустился к гробнице, положил изображение на нее, и слезно молил угодника Божия об исцелении умирающего ребенка. Слезная молитва меня успокоила. Взявши изображение святителя с гробницы и масла из лампадки над гробницею, я возвратился к умирающему ребенку, помазал грудь маслом, дал поцеловать священное изображение и положил его ему на грудь. Часа через два ребенок оживился и даже заговорил. К нашему удивлению, ночь спал спокойно и проснулся утром следующего дня сравнительно бодрым и веселым. Прибывший доктор был крайне удивлен, нашедши такую перемену в больном и, шутя, журил ребенка за такой каприз. Уходя из квартиры и удивляясь такой перемене, доктор прямо сказал мне, что, входя, он был вполне уверен, что мальчик уже умер. Тут же я ему выказал свою веру в заступничество небесное святителя Софрония. Доктор сказал, что действительно положение больного было безнадежно. Таким поворотом в состоянии больного были поражены и Браун с Юргенсоном, когда им сообщено было об этом. Я, жена и дети глубоко верим, что только молитвенное предстательство святителя Софрония подняло ребенка нашего от смертного одра».
    Сообщение жены мещанина М. А. Огородникова. «В 1855 году жили мы в селе Голуметском Балаганского участка уезда Верхоленского. Дочь Ольга захворала горловой болезнью, две недели почти ничего не могла проглотить, а доктор жил в Аларской степной думе за 15 верст, да к тому же и он хворал, значит, помочь было совершенно некому. Какие знали домашние средства, все испробовали, а больная уже слабела совершенно так, что думали, что уж смерть приходит, начала остывать с ног; я, мать ее, поехала вечером к доктору, думаю, что заочно не может ли что прописать; это было в 10 часов вечера, а когда ехала дорогой и вспомнила угодника Божия Софрония, а мы всегда к нему имели веру несомненную, но во время болезни дочери совсем забыла, с горя ли или по невежеству, только дорогой вспомнила и стала просить его, говоря: «Угодник Божий, ежели имеешь дерзновение у Господа, помилую дочь мою, если слышишь так далеко»… Я боялась еще, чтобы дочь не умерла без напутствия, так как священника дома не было. Это было в 12 часов ночи, в это время больная была в предсмертном состоянии, домашние все были около больной (у нас громадное семейство). Вдруг одна из маленьких дочерей говорит: «Дайте Оле скорее масла», сейчас дали чайную ложку  и масло стало в горле, долго она не дышала, вдруг как-то наклонилась, проглотила и сразу стала говорить: «Дайте чаю!» Я приезжаю в час ночи от доктора, дочь сидит на постели, хоть слабая, но совершенно облегченная от болезни, я не стала уже ей и лекарства давать, а все единогласно благодарили Бога и угодника Божия Софрония и обещались написать образ его. И тут явил чудо свое батюшка святитель Софроний…»
   Иркутский мещанин Андрей Герасимович Овчинников заявил: «По ремеслу он плотник, рука у него давно уже надсажена работою, а в последний год и даже больше года болела настолько, что он не знал, куда с нею деваться. В последнее время она покрылась страшною опухолью от локтя до кисти, так что невозможно было работать и поднимать тяжести. Обращался к медицинской помощи и облегчения не получил; наконец, получил совет от родных и знакомых сходить и помолиться святителю Софронию. Вечером 7-го числа, ложась спать и мучаясь от болезни руки, дал обещание утром идти ко святителю помолиться и испросить помощи в надежде, что он исцелит лучше всяких докторов. Утром встал и почувствовал, что рука совершенно здорова, никакой боли не чувствовалось. Тогда пошел уже совершенно здоровым к святителю и благодарил его за исцеление. 1902 июля 11 дня».
   «Тридцатилетний сын мой страдал запоем и галлюцинациями; его все кто-то преследовал, а он приходил от этого в неописуемый страх, убегал от людей в лес и однажды его три дня разыскивали и насилу отыскали. По моему материнскому совету он обратился к святителю Софронию, приложился к нему, взял масло, влил в уши и вот уже четыре года как такой болезни с ним не повторяется; нет ни запоев, ни галлюцинаций». Вдова капитана Екатерина Дорофеевна Школина. Главная Иерусалимская № 16.
   Дочь иркутской мещанки Евдокии Шениной трех лет была больна: отнялась нога с 14 сентября по 20 марта. Лечили ее всеми лекарствами, была она и в детской больнице, и все доктора присудили ей остаться без ноги. Родители ее положились на Господа. Бабушка ее Мария Шенина ходила к святителю Софронию, отслужила панихиду, взяла елея; дома больную покормили освященным у мощей рисом, помазали ноги елеем, и девочка стала поправляться и ходить. Благодарение Господу Богу и святителю Софронию! Подписалась Евдокия Ивановна Шенина, село Пивовариха.
   Крестьянка Талькинского селения Иркутского уезда Татьяна Дмитриевна Ветрова заявила об исцелении по молитвам Софрония ее сына, мальчика семи с половиной лет. Под языком у него появился шарообразный нарост, это болезненное явление продолжалось года полтора. Обращались к докторам в Кузнецовскую больницу, и к доктору Бергману, производили разрез нароста, но нарост снова появлялся. Тогда мать обратилась к святителю Софронию, и после этого нарост стал мало-помалу убывать и, наконец, совершенно исчез к Великому посту.
   «26 лет я страдал общим расслаблением, так что временами не мог работать. Обращался к врачам, но они мне не помогали. Последний врач меня лечил Третьяков. Наконец, я отемнел и находился в таком положении целый год. В это время я начал пить водку и старался запиться на смерть. Добрые люди из сожаления научили меня обратиться с молитвою к святителю Софронию, и я стал усердно ему молиться, а жену свою послал в собор к гробнице святителя и велел поставить свечу. Назавтра же я стал себя чувствовать лучше и вот уже два года как я вижу и работаю, восхваляя святителя Софрония за его помощь». Андрей Михайлович Рыков, Кузнечные ряды, собственный дом.
   «20 декабря Господь дал моей жене Александре Константиновне благополучно разрешиться от бремени дочерью Марией. На третий день с родительницей случился припадок болезни, в медицине определяемый названием родильной горячкой, причем больная приходила в такое бедственное положение, что и сама не чаяла встать когда-либо с постели. Мучительное состояние ее было так сильно, что смотреть на страдания ее было невозможно без содрогания. В таком положении я прибег к врачам; явились двое. Между тем, я подал телеграмму отцу Иоанну Кронштадскому; явился сосед-священник напутствовать болящую страдалицу. После ухода доктора жена моя стала засыпать и вот в полудремоте, как будто наяву, видит следующее: она стоит в приделе Богоявленского собора в Иркутске; в церкви так хорошо, так приятно, что не вышла бы она оттуда. Перед нею образ святителя Софрония… Затем в полусне она еще произнесла: «Чудо совершилось». После сего при помощи Божией жена стала поправляться, и теперь здорова. Приписываю с верою и любовию это ни к чему другому, как чуду святого Софрония, которого, кстати сказать, жена во время болезни ни разу не вспомянула и не молилась ему, а сам угодник Божий напомнил ей о себе». Иерей Василий Титов, благочинный недостойный городских церквей и грешный законоучитель Читинской учительской семинарии.
   Крестьянка Иркутского уезда Смоленской волости 35 лет Капитолина Григорьевна Болицкая 35 лет, вдова, проживающая в Иркутске по 6-й Солдатской заявила: « Лет пять тому назад я простудила правый бок, лечила разными лекарствами, болезнь усиливалась. И вот 22 октября 1908 года я увидела во сне пришедшего ко мне священника с крестом, в черной рясе, похожего на святого Софрония, вдали будто бы стоит мой муж, я решила, что это батюшка пришел исповедовать меня, он коснулся правого больного бока рукой, что-то на бумажке написав, приказал пользоваться этим недорогим лекарством, указал где его взять, батюшка вышел, а я проснулась без малейшей боли. Обещания своего отслужить панихиду сразу не исполнила, наконец, она была отслужена и болезнь, на удивление всех, меня знавших, прошла бесследно. Многолетнюю болезнь, лечение докторов, врачей, фельдшеров и фельдшериц – удостоверяю, тем более, что плеврит прошел при неблагоприятных условиях; помещение, где я жила, располагало к развитию болезни: была сырость и скученность».
   Жена титулярного советника Марфа Николаевна Ларева, проживающая в селе Мальтинском Иркутского округа, заявила, что три месяца она страдала кровотечением из горла, так что доктора признали у нее чахотку и отказались от лечения. Тогда она обратилась к помощи Софрония, прося его исцеления от болезни. Просила одну знакомую, сама не могла ехать в Иркутск, чтобы она выслала икону святого в Мальту. Получивши ее,  стала молиться и просить об исцелении недуга. Омывши водою на иконе ручку святителя, с верою и надеждою стала пить эту воду, прибавив туда несколько капель лекарств. Так делала несколько раз, и болезнь стала уменьшаться, а через неделю совсем перестала идти кровь из горла. Это чудо относит молитвам Софрония, так как раньше, сколько не принимала лекарств, они не помогали.
   Крестьянин Томской губернии Мариинского уезда Сусловской волости Игнатий Алексеевич Порядин заявил, что с 1 января 1901 года заболел зубною болью. Эта болезнь была ежедневная, вырвали у него доктора два зуба, а болезнь все-таки не прекратилась. Идя мимо собора Богоявленского, он зашел и приложился к мощам святителя Софрония. После литургии, придя домой, почувствовал себя здоровым. 29 июня 1903 года.
   Жена таможенного чиновника Николая Скворцова Анастасия сообщила, что, когда при Преосвященном архиепископе Парфении открывали пещеру с гробницею Софрония, многие сходились в собор, одни по благоговению и вере, другие по любопытству, как она с мужем. Стоя у пещеры и слыша запах сырой с плесенью и затхлостью, подумала про себя или сказала: «Какие это мощи? Аромата нет; покойник, - покойник и есть, а не мощи, и гроб обыкновенный». Оказалось, что муж такое же подумал про себя. Пришли домой, а у сына, которого оставили, выходя из дома, здоровым, оба глаза совершенно заплыли гноем. Промывания не помогали. «Я сразу поняла, что это святитель меня наказал за мое неверие, худые мысли. И обещалась отслужить по нем панихиду. Мужу в ту же ночь снится, будто он и много любопытных стоят в соборе над пещерою и рассуждают о происшедшем. И вот будто бы растворились царские врата Казанского придела, выходит святой Софроний с жезлом в руке и, махая жезлом, громко говорит:
   -Вон, вон отсюда, негодные!
   Мы бежать… И муж проснулся. После сего сна все время боялся ходить в собор, боясь грозного голоса святителя. Узнал он его по портрету, висевшему на стене у места погребения… Мне все не удавалось побывать в соборе отслужить панихиду, и глаза ребенка снова заплывали гноем. Боясь, чтобы мальчик не ослеп, пошла в собор отслужить панихиду на сухом рисе. Пришедши домой, наваром от риса промывала гной, и глаза поправились».
   В ночь с 21 на 22 января 1901 года дети священника отца Александра Ионина Александр, 14 лет, ученик 4 класса гимназии, и Мария, 10 лет, ученица приготовительного класса Иркутской Ив.Ст. Хаминова гимназии, заболели дифтеритом. В 8 часов утра приглашенные два врача – постоянный домашний Л.С.Зисман и другой, приглашенный первым, констатировали дифтерит в сильной степени. Немедленно было самими врачами сделано впрыскивание противодифтеритной сыворотки. Доктор Зисман навещал больных каждые два часа. Оставшиеся незараженными дочь Александра и Евгения, 15-летняя гимназистка 5 класса, и квартирант промышленник первого класса Владимир Странкевич были отправлены в другую квартиру. Сообщение установлено только посредством прислуги и то лишь вне дома. Дифтерит у больных с каждым часом усиливался, температура выше 40 градусов, они потеряли сознание, метались и стонали, захлебываясь и задыхаясь. Сам отец Александр еще не оправился от тифа, и супруга также была не совсем здорова, сестры милосердия не могли найти. Сиделкою взялась быть вдова протоиерея Иркутской Тихвинской церкви Анна Петровна Знаменская. В 4 часа пополудни доктор сказал родителям и Знаменской, что мальчик, как больше летами и вообще крепкий и здоровый, может перенести, но девочка и вообще-то хилая – безнадежна, так как сильнее поражена, дифтерит парализовал не только горло, но и всю полость рта, нос, уши и глаза и должен задушить дитя. Поэтому должны приготовиться ко всему. В сильном горе мать шлет кучера известить через прислугу о грозящей опасности и просить относительно здоровых детей своих и сестру свою поспешить в Богоявленский собор отслужить панихиду по святому Софронию и попросить особенно за болящую Маню, так как вообще это свое болезненное дитя поручила покровительству святителя, который уже раз спас Марию от наступившей уже смерти от воспаления легких еще младенцем в 1984 году в апреле месяце. Дети и тетка, она же крестная всех детей Ионина, в пять вечера пошли в собор, отслужена была по их просьбе панихида. Дети взяли масла от лампады Софрония и отнесли к воротам своего дома, где передали через кучера Знаменской. Та, получив масло, переменяя компрессы и давая лекарства, смазала шеи больных и дала им в лекарстве масла от святого Софрония. Это было в семь часов. После больные заснули и спали почти два часа. В 9 вечера, пробудившись, после обычной при дифтерите рвоте, попросили себе пищи. В 10 часов к ночи явился доктор и удивился быстрой перемене к лучшему. Назавтра, 23, оба больные уже смеялись, чувствовали аппетит, начался процесс выздоровления. И что замечательно: девочка поправлялась быстрее и без лишних, обычных при дифтерите осложнений. После карантина выздоровевшие дети начали ходить на уроки. Записано по просьбе детей, матери и тетки, согласно показаниям их и протоиерейши Знаменской…
 
   От автора. Переписывая чудеса святителя Софрония, трудно остановиться! Они поражают и вдохновляют! Но для того, чтобы все рассказать, нужно издавать отдельную книгу. Мы еще не знаем чудес, которые были совершены до того, как начался их сбор и записи. Оставим невыполнимое, и поверим случившемуся, переданному нам людьми конца 19, начала 20 века…
   Поверим и тому, что чудеса продолжаются и сегодня, в нашем 21 веке. Все зависит лишь от нас, нашего дерзновения и веры!