Итак, со "счастьем" в Америке я разобралась и поняла, что я его лишилась. И виновата я сама.
Что же это такое – счастье? Легче начать с того, что кажется счастьем, но им не является.
Раньше мне казалось, что счастье - это просто отсутствие несчастья.
Теперь я прочувствовала, что счастье приходит не от того, что у вас есть то, что вы хотите, что вы стали тем, кем хотели стать и делаете то, что хотели делать. Оно придёт тогда, когда вы научитесь любить то, что у вас есть, себя такими, как вы есть сейчас, и то, что вы делаете.
Что же такое я имела, что любила?
Музыка
Муж
Дети
Родители
Друзья
Работа
Свобода общения
Независимость
Язык
Квартира
Машина
Всё достаточно легко и чётко стало в ряд.
Всё как-то есть здесь, но очень другое – изменённое.
Музыка - мне пока доступен (т.е. понятен) только один главный городской музыкальный центр, где царит мировая родная мне классика. К счастью – здесь любят русскую классику.
Муж – на расстоянии – совершенно не то.
Дети – молодой паре я, слава богу, - в радость, но не в необходимость. И это уже не то родительское счастье, когда твоё дитя в тебе нуждается.
Родители – мои родители остались в Питере, с нами переехали только родители мужа.
Друзья – все там.
Работа – не клеится – здесь дети совсем другие, а их родители не так дорожат возможностью приобщить даже талантливых детей к музыке, как это в России. А моё желание создать первый (пожалуй, в мире) детский симфонический оркестр не встретило энтузиазма у достаточного количества родителей, даже музыкантов.
Свобода общения требует очень большого времени для достижения хорошего уровня.
Независимость – если ты ничего ещё не представляешь собой в новом мире, то о независимости и думать нечего.
Язык – пожалуй, главное в свободе общения, - требует полной отдачи для соответствующего овладения в короткие сроки, благо – добровольных дружелюбных помощников – хоть отбавляй.
Квартира – дом без моего мужа здесь – ничто по сравнению с квартирой там с ним.
Машина – единственное, с чем я легко сжилась здесь и уже не скучаю за своей «ласточкой» там.
Всё я теперь прочувствовала во всех нюансах. Ни с чем я сладить не смогу, пока он не окажется рядом. Я очень доходчиво донесла до него невозможность дальнейшего моего здесь существования без него. Он проникся и снова проявил чудо изобретательности и жертвенности. Он отказывается от хорошо продвинутой очень выигрышной докторской диссертации. Под Новый год его аспирантка (внучка директора его института - я о ней иногда писала в своём блоге) защищает кандидатскую. После этого он получает открепление, приезжает сюда и здесь организует совместное предприятие с его институтом, а свою диссертацию отдаёт этой аспирантке (что сохранит прекрасные отношения с директором в любой ситуации).
Радостная встреча, душевное успокоение от осознания, что сын держится молодцом - не пасует в новых обстоятельствах из-за своего малолетства, бурные первые дни общения с новыми родственниками, умиление от наблюдения отношений наших молодожёнов - ну просто ещё котята, хотя невестка уже задумала забеременеть, чтобы избежать проблем с получением американского гражданства нашим сыном - всё это меня основательно возбудило.
Конечно, посетила я здесь и Русский центр. Как мне сказали - из всех землячеств в Сан-Франциско он самый большой. Там я разговорилась с руководителем музыкального отдела. Рассказала о себе, о своей школе, о нашем решении переехать в Сан-Франциско, о своём желании организовать детский симфонический оркестр. И уже через пару дней оказалась вовлечённой в бурную деятельность. Меня пригласил руководитель городского симфонического оркестра, которому обо мне рассказал руководитель музыкального отдела русского центра (он же был и нашим переводчиком). Оказалось, что в оркестре есть русские музыканты (в т.ч. первая скрипка - Александр Баранчик), в городе есть юношеский симфонический оркестр, а детского вообще нет в Америке. Он прекрасно понимал всю проблематику этого дела и сказал, что я могу рассчитывать на поддержку города и его лично в этом деле. Один из "наших" музыкантов оркестра пригласил нас к себе домой, были ещё двое его друзей-музыкантов. Там его 10-ти летняя внучка сыграла нам кое-что. Я заметила, что у неё "зажаты" руки. А меня ещё мой педагог в консерватории учил "править" эту проблему, и дома я довольно часто это практиковала. Я начала ежедневно работать с нею - прогресс был очевиден, теперь уже всё будет закреплено её дедушкой, а она перешла к другому учителю. Теперь мне "предрекают" и эту работу, которую я тоже очень люблю.
А мне стала более понятна проблема для меня качественного "нового языка". Методичка самостоятельного освоения английского, которую дал моему М его друг в конце нашего ещё первого пребывания там, прекрасно сработала на сыне, очень нравилась моему М и, естественно, дочке. Теперь я уже упорно работаю с нею. Там ещё много для прогресса. Когда закончу с нею - займусь методом Шестова. Если бы знала раньше - сразу бы начала с него.
Если бы здесь меня не держали дочка и его родители, нуждающиеся во мне в этой чуждой им среде, я бы уже давно была в Питере с мужем.