- Блонд, волнистые или кудрявые, от тридцати пяти. Берётесь? – голос очередного дельца был почти брезгливым.
Он кивнул и ушёл.
На рынке волос он считался самым нежелательным поставщиком. Иметь с ним дело значило быть навсегда запятнанным. Но его услугами пользовались все, от крупных продавцов париков до частных лиц, которые нуждались в быстроте, качестве и неразглашении.
Он был способен выполнить любой заказ. Женские или мужские. Славянские, азиатские, европейские. Любой запрашиваемой длины. Прямые, кудрявые, волнистые. Любого натурального цвета. Никогда – крашеные, седые или фальшивые. В больших количествах. Разумной цены.
Все люди, занятые продажей волос, знали его в лицо, но никогда не осмеливались смотреть на него. Объяснить это никто даже не пытался. Бывает трудно признаваться в собственном страхе, даже самому себе.
Он был невысок, сутул, носил потёртые куртки тусклых расцветок и тёмные брюки. Его собственные волосы, часто прикрытые кожаной береткой, были жиденькими и редкими, будто по лысине размазали чёрную тушь. Под тонкими бровями лениво двигались полуприкрытые веками глаза вечно неопределённого цвета. Единственной выдающейся чертой лица были усики под маленьким носом. Они не были густы и состояли из немногочисленных толстых и чёрных шевелящихся волосинок. В те редкие моменты, когда он говорил что-то, эти волосинки противно подпрыгивали.
Он всегда знал, где и кому нужны его услуги, и появлялся в нужном месте как бы невзначай, будто в поисках нового заказа. Никто этому не удивлялся. Наверное, потому, что никто не хотел о нём думать. Никто не спрашивал, где он достаёт товар. Он же был молчалив. По давней договорённости, он брал заказ, уходил, возвращался через несколько дней и приносил то, что нужно. Затем молча брал деньги и уходил.
***
Он предпочитал действовать без насилия. Пока это не становилось необходимым.
Один из искусно изготовленных им самим париков лёг на голову как влитой. На этот раз он будет встрёпанным брюнетом. Типичный взъерошенный молодой человек. Нужный образ придёт к нему вместе с волосами.
У него был безошибочный глаз на цвет и длину волос любого человека. Блуждая в городских толпах, он, казавшись снаружи погружённым в собственные мысли, выцеливал нужного человека. И находил его в течение одного дня.
Женщина с редкой красоты светлыми вьющимися волосами шла по городу, ловя солнечные лучи прищуренными глазами. Она была в хорошем настроении и иногда даже пританцовывала на ходу. Перепрыгивала через лужицы вчерашнего дождя, балансировала на бордюрах. Часто разговаривала по телефону. С мужчиной.
Он преследовал её. Шёл след в след, уже упиваясь запахом пышных, ухоженных волос. Её сердце занято, а значит, обычный приём атакующего очарования не пройдёт…
О да, он умел источать харизму. Неприглядная внешность стиралась начисто, уничтоженная актёрским образом. Женщины, мужчины – кого угодно он мог опутать своими сетями. Девушкам он старался понравиться, мужчинам – показаться интересным собеседником. Заинтересовать, войти в любую роль, представиться обходительным или настойчивым, мягким или бескомпромиссным. Стоило ему почуять запах волос жертвы, как его наполняло бесконечное вдохновение, заражающее, привлекающее к себе других людей. Находились нужные слова, сами собой подбирались нужные жесты. Люди думали, что такая встреча судьбоносна и легко подпускали его к себе.
Что ж, в каком-то смысле такая встреча всегда оказывалась судьбоносной.
В этот раз он решил воспользоваться хорошим расположением духа этой женщины. В добром настроении люди настроены совершать добрые дела.
Поэтому он притворился, что его ограбили и избили. Прямо у её дома.
Она впустила его. Дала чистую одежду – вещи её бойфренда, который делил с ней квартиру. Его же грязную одежду, что служила сценическим реквизитом, закинула в стирку. Напоила чаем. Он совершил фальшивый звонок в полицию, рассыпался в благодарностях и увлёк её разговором.
Да так, что она и не заметила момента, когда он мастерски, отработанным движением оглушил её сзади ударом по голове.
***
Он мог бы проделать всё гораздо быстрее. Но ему было нужно, чтобы она очнулась. До этой поры он лишь наслаждался запахом её волос вблизи.
Она плакала и металась, крепко привязанная к стулу. Кричать мешал туго завязанный вокруг рта платок.
Она впала в исступление, когда он заглянул ей прямо в глаза. В его взгляде металось нечеловеческое возбуждение, плясал пламенный восторг безумия. Ножки стула бешено стучали в ворсистый ковёр, который поглощал весь звук.
Она снова отключилась, когда он достал из-за пояса опасную бритву. Большую, начищенную и остро заточенную. Он усмехнулся. Они почти всегда отключаются на этом моменте.
Он напевал тихую мелодию, медленно, нежно, заботливо двигая бритвой. Под ладонью он чувствовал неземную пушистую мягкость волос, движения каждой волосинки, течение длинного шероховатого потока. Женские волосы – воистину лучшее из удовольствий.
***
Работавшие с ним дельцы не были дураками. Они были способны связать множественные новости о людях, которых насильно лишили волос, с заказами, которые он брал у них. Но верная прибыль есть верная прибыль.
Его жертвы, на которых не бывало ни единого пореза от его бритвы, часто сходили с ума. Сам факт кражи волос не был столь ужасен, но страшен был процесс их кражи. Не всем удавалось, как той женщине, отключиться на то время, что он брил.
Те же, что сохраняли рассудок, не хотели говорить об этом. Даже возможность поимки и наказания преступника их не интересовала.
Те же, из самых сильных, что алкали возмездия, не могли предоставить следствию нужных сведений. Его образы были совершенны, они были законченными и выверенными до деталей отдельными личностями. С разными волосами и причёсками.
Но всех этих людей объединяли одни и те же ночные кошмары, в которых шевелились во тьме ночи волосы маньяка, сверкал в безумных восторженных глазах свет уличного фонаря, свистело в привычных руках опасное лезвие.
***
То время, что не было занято выполнением заказов, он проводил в своём доме. Убранство его было максимально аскетичным, за исключением избранной комнаты.
Комнаты, где он хранил свои произведения.
Её стены были увешаны искусственными головами, украшенными париками. Он делал их собственноручно из волос, которые находил настолько красивыми, что, отняв их у владельцев, не мог с ними расстаться. Часто он попросту покупал понравившиеся волосы на заработанные деньги.
То время, что не было занято изготовлением париков, он проводил в этой комнате. Сидя на единственном стуле и любуясь своими творениями. Остаток ночи после дела он решил провести здесь.
Как они красивы!.. В тусклом свете улицы, проникающем через единственное окно, эти головы кажутся живыми. Вот та, с чёрными как смоль кудрями, только что повернулась, клянусь!
Он сидел и смотрел, чуть дыша. Они и правда поворачивались. Такое происходило впервые, и он чувствовал себя так, будто на него снизошла божественная благодать.
- Идите ко мне… - беззвучно шептал он, заламывая руки в мольбе.
Головы были тут не при чём, как он и думал. Дело было в волосах.
Они шевелились, тянулись к нему. Сползали с манекенов и с глухим шумом падали на непокрытый пол. И ползли.
Ползли все в одно месте, собираясь в кучу. Он чувствовал, что его глаза вот-вот вылезут из орбит. Но не шевелился, не мешал.
Куча волос росла. Все головы на стенах остались пустыми.
И вот, она стоит перед ним, огромная, выше него. Она трясётся и ворочается. Утробно урчит. Пищит. Тихонько вскрикивает нечеловеческими голосами.
И двигается к нему.
Проблеск страха промелькнул в глубине его души, когда он тихонько сполз со стула и двинулся по направлению к горе волос. Промелькнул и исчез.
Она была прекрасна.
Он пал на колени и отдался движению волос. Они обволокли всё его тело, гладили, утешали и ободряли.
Он упустил момент, когда волосы стали затруднять ему дыхание.
***
Соседи забили тревогу, когда запах гнили из квартиры стал совсем уж невыносимым.
Люди, которые вошли туда первыми, не сразу обнаружили его тело под кучей разных париков.
А когда обнаружили, впали в шок.
Лицо покойника, уже тронутое тлением, выражало блаженство. Это было ясно видно даже при том, что из его рта, ушей, ноздрей и уголков глаз неровными пучками торчали волосы.
Его тело вскрывали. Только затем, чтобы навсегда упрятать его дело в архивные закрома, где его никто никогда не найдёт. Тело потом сожгли.
Вся внутренность умершего, кровеносные сосуды, пространство между органами, черепная коробка, даже внутренность костей были заполнены волосами.