Аллаин вошла в глаз. Вспыхнул яркий свет, и она на миг потеряла сознание. А, очнувшись, нашла себя лежащей на чём-то жёстком и неудобном. Было душно и неприятно пахло. Над нею, в тусклом красноватом полумраке, озабоченно склонился немолодой усталый мужчина в поношенном одеянии, некогда, несомненно, бывшем весьма импозантным и ярким, а теперь поблекшем и потёртым. Да и сам мужчина имел вид потрёпанный и унылый, и только в глазах поблёскивали загадочные рубиновые отблески.
- Где я? – спросила Аллаин, приподымаясь на локтях.
- Как где? Конечно, в крокодиле.
- Не может быть… - растерянно пробормотала Аллаин. – Ведь он обещал мне… клялся…
- Крокодил может наобещать всё, что угодно. Но, увы, он не распоряжается собственными потрохами.
- То есть, он всё-таки просто проглотил меня, чтобы съесть? Так же, как и вас? Невероятно!
- Очень вероятно, - уверил мужчина, и помог Аллаин сесть. Она увидела влажные, слизистые стены и низкий, пульсирующий потолок, неприятного, красноватого оттенка с зелеными и жёлтыми прожилками, и передёрнулась.
- А я ему так доверяла, - горько произнесла она, готовая заплакать. – Теперь он будет нас переваривать…
- Не будет, Ваше Величество. И не спешите разводить сырость. Всё не так уж фатально, - мужчина мрачно усмехнулся.
- Если не фатально, чего же вы тут торчите? – удивилась Аллаин.
– Здесь забавно, можно путешествовать виртуально, я регулярно получаю новости и ловлю сплетни. Здесь даже есть, чем питаться. Не королевская кухня, но привыкнуть можно – крокодила неплохо подкармливают королевские повара. А на ночлег устраиваюсь в чрезвычайно уютной спальне.
- Вы станете сочинять, что прибыли сюда по собственному желанию. Так я и поверила!
- Это долгая история. И я готов вам помочь, а потому эту историю, прежде всего, поведаю. Вы не поверите, Ваше Величество, если я сообщу вам, что я и есть тот самый маг Корг?
Аллаин искренне рассмеялась сквозь слёзы: - Вы самозванец! Маг Корг не стал бы тут находиться, даже ради уютной спальни и ловли слухов!
- И, тем не менее, именно я и есть маг Корг!
- Что же вы тут отсиживаетесь? Удобнее строить козни исподтишка? – возмутилась Аллаин.
- Ни в коей мере! – поспешил уверить Корг. – Я тут… во внутренней эмиграции. Ушел от мирской жизни. А что? Тепло, сытно. Сыровато только. Единственный катаклизм, к которому я привык, это крокодилье пищеварение. А на уничтожение запашка моей оставшейся магии вполне хватает.
- И не скучно от такой жизни? – Аллаин сердито прищурилась. – Это тунеядство!
- Скучать не приходится. Наблюдаю за преемницей, иногда посылаю знаки – жизнь во дворце весёлая…
- Вы меня разыгрываете? Шутите? Какие знаки? Какое веселье? Во дворце готовится заговор! Королевство в опасности!
- Какой уж тут розыгрыш… - Корг почесал в затылке. – вы думаете, легко жить, когда знаешь, что есть кто-то сильнее тебя, способный тобою манипулировать?
- Тот, Кто Просекает Пространство? – Аллаин широко раскрыла глаза.
- Именно. Хотите знать правду? Выслушайте мою настоящую историю, пожалуйста.
Аллаин отчаянно закивала головой: - Приказываю говорить правду, магистр Корг!
- Почему, вы думаете, слухи о моём исчезновении настолько спутаны и противоречивы? Слушайте правду. Я не имею отношения к исчезновению ваших родителей и принца Эндора. Я был покладистым и терпимым малым и исправно нёс королевскую военно-магическую службу. Единственное, что я мог с трудом выносить, это глупость собственных родственников, чей разум не поддавался магической корректировке. Когда-то я совершил большую ошибку: взял в обучение племянника, несносного нытика принца Алабадина, но после очередного его проступка превратил его в крокодила, существо, такое же тупое, как и он, но, к счастью, не умеющее плакать и ныть. Я впопыхах просчитался. Крокодил в отместку не придумал ничего лучше, как поглотить меня, да ещё, к моему ужасу, научился и плакать, и ныть. В результате он навсегда остался крокодилом, а я, утратив внутри него магические способности и связь с Космосом, навечно заточён в его брюхе! Вся моя магия перераспределилась и создала внутри Алабадина свой огромный мир, а мне нет выхода ни наружу, ни внутрь. И поделом мне!
- Алабадин поумнел за столетия, - возразила Аллаин. – Он уже не тупой крокодил. Он настрадался, многое повидал, и многое узнал, его слёзы имеют под собой почву. Он обрёл музыкальные способности даже в своём ужасном крокодильем обличье. Я думаю, он заслужил восстановления в своём человеческом звании. Неужели нет возможности совершить обратное колдовство?
- Вы чрезвычайно чувствительная девушка. Неужто вы в первую очередь готовы думать о судьбе крокодила, а не своей собственной?
- Вы не ответили на мой вопрос, королевский Маг!
- Возможность выхода имеется, хотя с каждым десятилетием нарастает корка непробиваемой крокодильей сущности. Но для этого вы должны пройти через испытания.
- Вы не сделали большого открытия, – вздохнула Аллаин. – Когда я шагнула сюда, я была готова к испытаниям ради Эндора. Говорите, что я должна сделать?
- Всего-навсего пройти магическую цепочку.
- И тогда Алабадин освободится?
- Освобожусь, прежде всего, я, и начну обретать утраченную силу, чтобы заняться магией. Согласны?
- Согласна. – Аллаин сглотнула горькую слюну. Ну, вот, она совершила самопожертвование ради друга. Но она не сдастся. Непременно потребует у Корга исполнения прежних обязанностей и обещаний.
- Вы расстроены, Ваше Величество?
- Нет, нисколько, - Аллаин гордо вскинула подбородок.
- Я забыл сказать ещё кое-что. – Корг хитро прищурился и почесал длинный горбатый нос. - Именно в конце магической цепочки вы обнаружите своего брата. Но только если пройдёте её до конца, и никак иначе. А это будет очень трудный и заковыристый путь. Единственный в своём роде. Потому что…
- Ну, говорите, раз начали.
- Потому что длина этой цепочки не известна никому, даже мне.
- Но результат гарантирован?
- Несомненно. И это обоюдная выгода. Вы доходите до самых высших сфер, находите Эндора, в результате я освобождаюсь и начинаю крепчать. Всем хорошо.
Аллаин едва не подпрыгнула от радости.
- Обещайте мне, - попросила взволнованно Аллаин. – Когда я пройду магическую цепочку, вы первым же всплеском силы превратите Алабадина в человека. И не просто в человека, а, как прежде, в принца. Поклянитесь!
- Клянусь! – с готовностью воскликнул обрадованный Корг. – Честно говоря, я так ждал вас, Ваше Величество! – Корг не удержался, всхлипнул и припал с поцелуем к руке Аллаин.
- И ещё… - Аллаин помешкала. – За моё отсутствие в королевстве случится переворотный катаклизм?
- Время такая странная штука, - уклончиво произнёс Корг и чихнул. – Может, случится, может – не случится, а может – и не отсутствие вовсе… Но если решились – не медлите, королева.
- Куда мне идти?
- Вперёд. Вот в этот тесный красноватый тоннель. Но для начала вам необходимо переодеться – не собираетесь же вы бороздить океаны и тоннели в королевском облачении? – и Корг критически оглядел Аллаин. - В этих пышных юбках, тюрбане и гроздьях драгоценностей?
Аллаин оглядела себя и вздохнула: - Но я не успела взять с собой одежду для путешествий. Я ведь сбежала с бала…
- Мда… Я бы одолжил вам свой наряд, тут тепло… да неприглядный он… - Корг вопросительно поднял бровь.
Аллаин с сомнением оглядела себя и мага. Далеко ли она уйдет в таком убранстве? Вздохнула тяжко и решилась: - Раздевайтесь… То есть, я приказываю вам раздеться, маг Корг… - Аллаин смешалась и покраснела.
- Отвернитесь.
Аллаин отвернулась, и вот к ней на плечи опустились поношенные рубаха и плащ, затем и потертые штаны.
- А теперь вы отвернитесь!
Аллаин помешкала, соображая, как освободиться от платья без помощи Галиши. Скороговоркой произнесла заговор, чтобы застежки сами распались.
- Помогите, что ли!
Корг все-таки не все способности растерял. Он не стал смущать королеву прикосновением, а просто приказал платью растаять и материализоваться вне Аллаин. Та быстро натянула штаны и рубаху и закуталась в плащ. Маг Корг исхудал в заточении, так что размер оказался подходящим, только длина подвела. Пришлось закатать штанины и рукава.
Аллаин обернулась. В нижнем белье маг Корг представлял собой жалкое зрелище, и явно конфузился, неловко переминаясь. Тем не менее, не мог не восхититься и не отвесить комплимент: - Вы и в таком одеянии прекрасны, королева! Ну, просто Маленький Принц!
- Я так не похожа на себя? – Аллаин смахнула слезинку.
- Очень похожи, Маленькая Королева, вот теперь вы куда больше похожи на саму себя, чем прежде. А как удобно вам в моих башмаках?
- Просто замечательно, ничуть не хуже целебных туфелек, - вынуждена была признаться Аллаин.
- Эти башмаки я сшил самолично! – не преминул похвастаться Корг.
- Из чего? – Аллаин приготовилась к худшему.
- Из крокодильей кожи… внутреннего производства.
- Я так и знала… - Аллаин содрогнулась.
- Не волнуйтесь за Алабадина – он чрезвычайно толстокож, и внешне, и внутренне. Зато башмаки мягкие и удобные, и очень прочные. Но ваши драгоценности неплохо бы замаскировать. Вы помните маскировочное заклятие?
Аллаин кивнула и с тоской поглядела на любимое платье, распластавшееся на пульсирующей влажной плоти крокодила. Корг понял её: - Я попрошу Алабадина выплюнуть платье, и оно непременно дождётся вас! Ну, давайте же, идите, Маленькая Королева!
И Аллаин, вздохнув, бесстрашно шагнула в узкую тёмную пещеру. Сначала она двигалась в полной темноте. Вокруг неё что-то шевелилось, трепетало, ухало, тяжко вздыхало, вздрагивало и время от времени мягко вспыхивало багровым, точно тлеющие угольки, и тогда дурнотой наплывало зловоние. Но постепенно и звуки, и влажная духота отступали, воздух прочищался, становился всё более свежим и прохладным. Потом впереди забрезжил свет, а мяклые и горячие живые стенки начали постепенно отвердевать и расступаться, пока не превратились в каменные стены узкого проулка между двух домов. Вот дома закончились, и Аллаин вышла на горбатую улицу, мощенную крупным, но выщербленным и щелястым булыжником, между которым пробивалась чахлая трава.
В выбоинах скопилась сальная жижа, и Аллаин подумалось – как хорошо, что она не испачкает своего прекрасного платья! Ах, о чем она думает! Какое теперь это имеет значение! Мимо скрипели расхлябанные повозки, запряжённые унылыми клячами. Лошади то и дело пускали ветры, колёса повозок давили кучки свежего и старого помёта и разбрызгивали грязь. Одноэтажные дома вокруг выглядели несчастными инвалидами.
«Какое неопрятное захолустье!» - подивилась Аллаин. – «Неужели тут имеется серьёзный маг? Не слишком-то похоже. Даже напрягая моё слабое магическое зрение, я могу сказать, что магией тут не особо пахнет. Так, запашок… Противный запашок навоза, а не магии».
- Эй, любезный! – обратилась она к крестьянину с тяжёлыми корзинами с побитыми грушами, спешащему, видимо, по вызову. – Не подскажешь ли мне, где найти ближайшего мага?
Тот остановился, шлёпнул корзины прямо в сохлую грязь и принялся чесать в затылке загрубелыми пальцами.
- Да, кажись, вон на том пустыре, что за околицей, налево третий переулок, возле большой лужи. А зачем он сдался красавице-госпоже?
- Заблудилась я, хотела бы… э… вернуться домой, - улыбнулась Аллаин.
- Ага, так он давненько не колдовал, - вздохнул крестьянин. – Вы не поверите, госпожа, как мы жили, как мы жили – богато и счастливо! Лучшего поселкового мага и желать не надобно, так счастливо!
- Что, неужто разучился?
- Да нет, побывала у него однажды дама. Вся из себя важная и писаная красавица. Назвалась падчерицей королевской. Попросилась на ночлег. Наш Колдун добряк, никому не отказывал в помощи. И что бы вы думали? Перезаговорила она свою ношу – и на нашего перекинула. Заболел он, милая девушка, ленью заболел. Забросил свою работу, целый день валяется, куколок из воздуха лепит. Да ещё требует, чтобы его кормили! Все с ног сбились, работают, не покладая рук, а он ест и погоняет. А как накормить такого – сами голодаем: дождей, почитай, уже с весны нет, сады и поля сохнут, скоту есть нечего, коров режем, козы молока не дают…
- Да, не дело, - нахмурилась Аллаин. – Покажи мне, любезный, как пройти к замку. Я поговорю с ним.
- Поговорите, любезная девушка, да построже!
И крестьянин повёл Аллаин на поселковый пустырь. Открывшаяся перед Аллаин за околицей картина её озадачила и огорчила. Пустырь этот был всем пустырям пустырь. Необъятный, изрезанный оврагами и рытвинами с растрескавшейся землёй, заваленный кучами мусора и сохлой травы, сухой и бесплодный. Видно, тут давненько не бывало дождя – вся его магия поглощалась ленивым обжорой-магом. «Ежели так», - смекнула Аллаин, - «то он должен был накопить немалую силу. Одним махом перебросит меня в нужном направлении. Он не посмеет отказать Королеве!»
Посреди пустыря громоздилось нелепое и вычурное сооружение из выцветших брёвен и досок. Дом не дом, замок не замок. Косая деревянная галерея, зависшая где-то между вторым и третьим этажом. Кирпичная башня, больше похожая на толстую фабричную трубу, с бойницами и островерхой крышей, криво торчала откуда-то сбоку. Два огромных оббитых вазона с чахлой настурцией висели в воздухе перед узкими окошками выше галереи, но ниже двух больших окон с занавесками в жёлтый цветочек. Тонкая струйка брызгала на настурции из обрубка шланга, берущего начало в фонтанчике, прилепившемся на самом краю крыши.
- Ну и ну! – Аллаин только пожала плечами. – Всё вперемежку! Полный беспорядок и бесхозяйственность!
- Вот и я говорю о том! – подхватил крестьянин.
- Надеюсь, мне на голову не свалится ведро с водой? И не просыплется мука?
Крестьянин только втянул голову в плечи и горестно вздохнул.
- Ну, я пошла! – бодро сказала Аллаин и направилась к «замку». Ей пришлось преодолеть два оврага, выпачкать ноги в грязных лужах на их дне, обойти две пирамиды из камней и сохлую рощицу скрюченных деревцев, а также вляпаться в свежий козий навоз. Вот и домик. От него пахнуло грустной старостью и заброшенностью.
Аллаин бестрепетно взошла на покосившееся крылечко, толкнула скрипучую дверцу, чудом державшуюся на петлях – внутри домика пронёсся сквозняк, поднявший пыль, и Аллаин, не удержавшись, чихнула.
- Кто тут? – послышался испуганный голос, и в прихожую из-за ближайшей двери высунулась встрёпанная круглая физиономия с непрерывно жующими челюстями, и выставилась нога в замызганном тапочке. – Ты кто такая? Как посмела?
- Так вот и посмела. Правда, это произошло случайно. Кажется, мой проводник неверно сфокусировал свой магический прицел. Я оказалась на каком-то пустыре. Шла себе, шла, вижу – домишко, дай, думаю, зайду. А ты кто такой? И почему живёшь на пустыре в такой чудной халабуде?
Дверь распахнулась шире, и в прихожую ввалился лысоватый коротконогий толстячок в домашней одежде: запятнанной майке и растянутых на коленках шароварах.
- Домишко? Кто я такой? – изумлению толстячка не было предела. – Да я!.. Да я!.. Я – самый знаменитый и страшный маг этих мест! Маг Фукк!
- Ха-ха-ха! – от души рассмеялась Аллаин. – Какой же ты маг, если живёшь в развалюхе посреди бесплодного поля! Тем более, что ты такой… такой урод! Ха-ха-ха! Маг должен быть красивым, чтобы любая девушка могла влюбиться с первого взгляда. А ты – толстый и лысый.
Толстячок был не просто изумлён. Наглость незнакомки повергла его в шок. Он потерял дар речи, и только недоуменно вращал выпученными глазами и шаркал тапком.
- И что с того? – пробурчал, наконец, плешивый Фукк. – Внешность не имеет значения. Главное – мастерство и знания.
- Ты прав, извини, если была резка. Просто я пребываю в отчаянии. Наверное, не нужно быть магом, чтобы пригласить одинокую странницу в дом и накормить. Я устала и очень голодна, - тихо и вежливо попросила Аллаин. - Не дашь ли мне кусок хлеба и стакан воды?
- Проходи, - разрешил Фукк, смягчившись. И Аллаин вошла внутрь захламлённой комнаты. Посреди неё царствовал прекрасный диван с пледами и подушками, у окошка, выходящего на унылый пустырь, стоял стол, заваленный безделушками и всяческим сором.
- Сейчас, сейчас, – приговаривал маг, расчищая место на столе и сдвигая в сторону кубики, камушки, карты, пучки сушёной травы, тухлые птичьи яйца, запылённых целлулоидных куколок в платьях и без, резные палочки и всякую другую магическую мелочь. – Сейчас будет еда.
Он махнул каким-то прутиком – на столе появился скворчащий омлет на сковородке, банка с клюквенным морсом и бесформенная краюха серого хлеба.
- Прошу прощения, ежели угощение окажется скромным. Что сумела сготовить моя кухарка из того, что сумели доставить ей ленивые жители этой никчемной деревушки, – небрежно бросил маг, поспешно набрасывая на себя кургузую курточку.
- А я слыхала, что маг Фукк подцепил страшное вирусное заболевание – рецидивирующую лень, позабросил своё ремесло, перестал заботиться о местности, и процветающий край пришёл в запустение, крестьяне начали разоряться и проклинать его…
- Клевета! – вскричал Фукк оскорблённо. – Поклёп!
- Тогда докажи, что это клевета. Пролей дождь на этот пустырь, сады и поля твоих соседей, пусть они зазеленеют, зацветут и завяжут обильный урожай!
- Попробую, - Фукк почесал плешь и нехотя стал копаться в безделушках, бормоча: - Вот этот ржаной колос заражён спорыньёй, а этот огрызок был червивым, а этот дух вместо дождя каждый раз посылает бурю, а эти ржавые фигурки почему-то превращались не в коз, а в ящериц… наверное, из вредности… а для этого действа придётся попотеть, а у меня от пота диатез…
- Нет, боюсь, что не получится, – наконец со вздохом не то сожаления, не то облегчения произнёс Фукк, и рухнул на диван, словно перетрудился.
- Ты и впрямь ни на что не годная магическая личность! – вскричала разгневанная Аллаин. - Но хотя бы перебросить меня к владениям другого мага ты сумеешь?
- Я постараюсь, - промямлил ленивый маг, позёвывая. – Но не ручаюсь за…
- … точность наводки?
- Угу, как ты догадалась?
- Догадалась, потому что уже слышала это от другого мага, засидевшегося в бездействии. Ох, как много в мире безалаберных и безответственных людей! – вздохнула Аллаин с досадой. – Какой же ты маг после этого? Ты просто охламон!
- Охламон? Да я сейчас покажу тебе, какой я охламон!
Разъяренный «охламон» вскинул обе руки. Взвилось сине-зелёное пламя, оно окутало неуклюжую фигуру. Затем схлынуло, и перед Аллаин возвысился дюжий рыцарь, с ног до головы закованный в синеватые латы. Остроконечный шлем светился, из-под него волнами ниспадали чёрные кудри, синие очи метали молнии, рука эффектно лежала на эфесе великолепного меча.
- Что, нравится? – гаркнул он громовым голосом. – Эт-то ещё что! Смотри дальше!
Вокруг Фукка возник хоровод фантомных девушек в серебристых одеяниях, они воздели руки и грянули хвалебный гимн в честь мага, и закружились вкруг него в обольстительном танце.
- И это всё, на что ты способен? – презрительно сощурилась Аллаин. - А ну-ка, обрушь ливень! И не писульку, а настоящий, чтобы забурлили ручьи и наполнились речки, и трава восстала, и сады зацвели! Давай, давай, трудись!
Фукк взревел, потряс руками – и замок содрогнулся от порывов ветра. На него и на пустырь, а также на весь край, завывая и грохоча, обрушился долгожданный ливень. И Аллаин увидела, как пустырь начинает преображаться. Просыпались уснувшие в земле летаргическим сном семена трав и деревьев, начинали с неимоверной скоростью прорастать, и вот уже вкруг замка шелестел молодой лесок. Бесплодная земля покрылась травой и цветами, а на тучных пастбищах, словно из-под земли, появились стада не менее тучных коров и овец.
«Это уже лучше! Много лучше, чем зевать на диване!» - подумала Аллаин. – «Только бы он не забыл обо мне и не израсходовался раньше, чем перебросит меня…»
«Охламон» не забыл об Аллаин. Только в экстазе от собственного пробуждения он пришёл в такое неистовство, что и сам завыл, засвистел, закрутился веретеном, наматывая на себя зелёный туман, Аллаин всосало внутрь кокона и стало вращать так быстро, что голова её закружилась, и она едва не отключилась. И вдруг всё пропало, даже свистящий ветер.
Аллаин находилась посреди вечерней степи, усеянной там и тут редкими низкорослыми рощицами. Далеко в поле пылали ярко-оранжевые костры. Её ещё покачивало, и перед глазами всё плыло, но никаких магов в округе не было в помине – это она чувствовала точно. Это значило только одно – маг-охламон оказался истинным охламоном, и даже если его магический прицел и был в порядке, то Карту Магов он давненько не выверял. Но Аллаин больше не к кому было обращаться, и некому жаловаться. Она сама отправилась в этот путь.
«Костры – это хорошо», - первым делом подумала она. – «Значит, там могут быть люди». Потом Аллаин заметила, что огни ведут стройные хороводы, меняются местами, гаснут на одном месте и занимаются на другом. Зрелище было завораживающе красивым и одновременно пугающим, и Аллаин решила, что это, пожалуй, не люди, а ведьмы. Но деваться было некуда, и Аллаин направилась туда, ибо там было светло.
Не доходя ста метров до первого костра, Аллаин воздела ладонь и произнесла усмиряющее заклинание. И тут же услышала смех: - Здесь неподзаклятная территория, королева! Здесь играют по нашим правилам!
И блуждающие Костры, непрестанно подмигивая, вмиг окружили её, опалив пламенем.
- Что же вы хотите?
- Потанцуй с нами – с нами так давно никто не танцевал…
И Аллаин пришлось согласиться. И вот странный танец начался, Костры, внутри которых едва просматривались Духи, закружились вкруг неё, и она тоже закружилась под гудение пламени, притоптывая в такт потрескиванию.
Но Костры кружились всё быстрее и быстрее, хихикали и повизгивали от восторга, искры летели снопами и прожигали дырочки в её дорожной одежде, опаляли волосы и ресницы. Пот заливал Аллаин глаза, голова кружилась, и только она подумала о том, что сейчас упадёт от изнеможения прямо на раскалённые угли, как бешеная карусель прекратилась. Аллаин, кашляя и размазывая пепел по мокрому лицу, без сил опустилась на сухую горячую траву.
- Спасибо тебе, спасибо! – защебетали Духи-Огни. – Что мы можем для тебя сделать?
- Укажите мне дорогу в замок Котилии! Там томится мой жених, принц Эндор!
- Ох! – выдохнули Духи, и снопы искр улеглись, а в глубинах Костров проявились внимательные, серьёзные жёлтые глаза: - Нам про то неведомо. Наверное, тебе лучше спросить у Лесной Девы.
- И вы сможете меня доставить к ней?
- Проще горелой соломы!
- Тогда переправляйте!
- Беги по углям, Аллаин! – и часть Костров угасла, образовав длинную дорожку из затаившихся углей.
Аллаин едва не зарыдала, но постаралась взять себя в руки: раз считаешь себя королевской крови, держись как король, а не вор. И она гордо вскинула голову и ступила на угли, и побежала… Дорожка из углей дрожала и мерцала, уходя далеко во тьму, но Аллаин не ощущала жара. Странное дело, дорожка становилась всё холоднее и холоднее, а над степью занималось морозное утро. Потом трава под ногами заскрипела – и Аллаин увидела, что шагает по спрессованному насту. Затем словно из-под земли по бокам выросли высокие ровные сосны, припорошенные снежком. Сосны потихоньку начали взбираться на снежные откосы, и когда полностью выкатилось из-за дальней горки мандариново-рыжее утреннее солнце, и синие тени начали пятиться, Аллаин нашла себя в полностью заснеженном мире, среди льда и сугробов, на пологой тропе, взбирающейся в горку. Пот быстро леденел, мокрая одежда неприятно карябала кожу, холод пробирал до костей.
«Быстрая метаморфоза! Сначала я поджарилась, теперь обмерзну. Надо быстрее найти Лесную Деву…»
Тропа, протоптанная в гигантском сугробе, заледеневшем и спрессованном до состояния камня, повела довольно круто вверх. И Аллаин ничего другого не оставалось, как идти по ней. Она только жалела, что у неё нет лыж – вот доберётся она до макушки – и дальше бы на лыжах с горки «У-ух!»
Потом дорожка стала ещё круче и уже, настолько уже, что справа от Аллаин снежная стена придвинулась к ней вплотную и нависла козырьком. Аллаин с трудом, хватаясь за ледяные выступы, добралась до верхней кромки и осторожно заглянула за гребень. И в страхе отшатнулась: за белой снежно-ледяной острой кромкой таился почти отвесный обрыв, такой крутой, что она не рискнула бы скатиться с него ни на одном известном ей средстве скатывания. Разве только слететь на жуке. Но жука у неё не было.
Она отшатнулась так порывисто, что оскользнулась, опрокинулась на спину и полетела вниз задом наперёд, как раньше, ребёнком, любила скатываться с маленькой ледяной горки во дворе. Это произошло так быстро, словно обледеневшая дорожка лишь и ждала её неосторожного движения, чтобы прокатить с ветерком. Только сейчас вместо восторженного «у-ух!» в её душе был страх. Аллаин катилась со склона со страшной скоростью, ничего не видя вокруг – только смазавшуюся белизну снега, пронизанного быстрыми искрами. Она пронеслась спиной вперёд по склону, вылетела на горизонталь и всё продолжала, продолжала лететь, не видя пути и не ведая, когда остановится и что её остановит…
А следом за ней сорвался снежный обломок и понёсся следом, набирая объём и вес. Вот он легко догнал её, как шаловливый игрунчик-котенок, потрогал снежным рукавом-вихрем – и вдруг с силой обрушился на неё, вдавливая в снег. И Аллаин утонула в сугробе.
Аллаин забилась, заметалась, забила руками-ногами, пытаясь разгребать снег, подобно пловцу, изо всех сил старающемуся выплыть на поверхность моря, но вместо этого вдруг снег под нею просел, и она начала проваливаться ещё и ещё глубже. Новый головокружительный полёт – и она очнулась в небольшой подземной… вернее, подснежной пещерке, совсем не тёмной, а весёленькой, нежно-голубой и искристой. Её обувка, рукава, грудь и спина были засыпаны снегом, который таял и стекал противными струйками, одежда намокла, но она не ощущала холода, словно в пещерке было странно тепло. Мало того, вкруг неё взвихривались нежнейшие и тончайшие струйки воздуха, пронизанного перламутровой снежной пыльцой, словно разглядывая.
- Вот ты и у меня в гостях! – вдруг сказал ей воздух, рассыпавшись тысячей звонких аккордов.
- Кто ты? – перепугалась Аллаин.
- Я – Дух Снега. Хочешь, называй меня просто Сугробом, как тебе будет угодно, я не капризен.
- Почему… Почему ты был так жесток? Почему ты меня утопил?
- Но у меня очень давно никто не был в гостях. Разве ты пошла бы ко мне сама? Вот то-то!– И он тут же обеспокоился: - Тебе удобно сидеть? Тебе не холодно?
- Н-нет, вроде, не холодно…
- Тогда порядок! – успокоился Сугроб. – Я всегда знал, что под снегом можно существовать.
Под снегом…
- И как много надо мною снега? – спросила Аллаин упавшим голосом.
- Очень, очень много! – успокоил Сугроб. – Полагаю, не меньше десяти метров – корни растений блаженствуют под глубокими снегами! Ты не замёрзнешь!
- Но я не растение! Я человек, и не умею жить под снегом!
- Что же ещё тебе нужно? – удивился Сугроб.
- Воздух! - вскрикнула Аллаин. - Я задохнусь здесь без воздуха! – и она расплакалась.
- Значит, ты не умеешь дышать под снегом? – огорчился Сугроб, и голос тут же повеселел: - Зато ты, наверняка, умеешь рассказывать сказки! Я давно мечтаю услышать настоящую сказку!
- Умею… но что толку в этом умении? – уныло ответила Аллаин.
- Толку много! - возразил Сугроб. - В этой капле воздуха довольно, чтобы ты успела рассказать мне пару сказок.
- Всего пару? И что будет потом? Когда я расскажу сказки, и воздух кончится?
- Тогда ты тихо-мирно уснёшь. Как корни…
«Какой глупый Сугроб!» - печально подумала Аллаин. – «Но откуда ему быть умным, если он ни разу не слышал настоящей сказки?»
И Аллаин, утерев слёзы, начала свой нехитрый рассказ. Она поведала Сугробу сказку, которую когда-то давно рассказывала ей мама, королева Заулика, вернувшись усталой в детскую спальню после всяческих государственных занятий – эти сокровенные часы с дочерью она не хотела передоверять никому…
Аллаин говорила – и вдруг ощутила, как под нею потекли струйки воды. Стены воздушной капли тоже начали стекать, точно вдруг наступила жаркая весна.
Аллаин испугалась, что её сейчас зальёт талыми водами.
- Что ты со мною сделала, плутовка? – услышала она булькающий, хнычущий голос. – ты видишь – я растроган, я плачу, я… я таю! У-у-у-у…
Стенки и потолок оплывали, текли ручьями. Воды было столько, что Аллаин приготовилась утонуть.
Вот Аллаин стояла уже по пояс в воде, а вода всё прибывала и прибывала.
И вдруг над нею прорвалось окно наружу, ворвался холодный, свежий ветер, засияло синее небо. И Аллаин выплыла наружу из своего заточения…
Вот чудеса – Аллаин оказалась уже в третьем мире. «Это хорошо», - думала она. – «Это значит – ещё на два шага ближе к Эндору и к разгадке!» Всего два шага! – скажете вы. Ведь любому дурню ясно, что впереди этих шагов – невесть сколько. Аллаин и не заблуждалась на этот счёт: длина магической цепочки была никому не ведома. Но раз сделан первый шаг – остаётся только идти и считать, считать и идти…