Глава 1: «Владеющий чарами песен, душою владеет любой»
Ферелден.
Трактир «Зеленый медведь» на Имперском тракте.
Год 9:52 Века Дракона. Конец Солиса*
Я часто вспоминаю день, когда меня нашел Рэс. Странный грязный, побитый жизнью скиталец-беглец в поступках и действиях которого, как не искала, за более чем семь лет, так не смогла углядеть ни корысти, ни ненависти, ни злобы. Он был по-человечески добр, хотя не исключено, что я просто не замечала иную сторону его души. Иногда, когда он подолгу сидел у камина, задумчиво поглаживая котёнка, пригревшегося на его коленях, я замечала тоску во взгляде – ту самую, что сковывает душу, когда осознаешь, что былому не будет возврата как не мечтай. Только вот о ком он вспоминает, глядя на танец пламени для меня так и осталось загадкой. Я знала только одно – даже сейчас, когда власть Церкви осталась в далеком прошлом, а упраздненные Круги Магов став коллегиями дали больше личной свободы, он так и не начал общаться с другими одаренными. Он был изгоем одиночкой, а я стала тонкой ниточкой, связывающей его с внешним миром.
Рэс рьяно взялся за мое обучение и образование. Научил многому, привлекая к наставничеству лиц весьма сомнительного рода деятельности. Я словно губка впитывала все что мне давали. Изучала травничество под приглядом самого Рэса, и даже запомнила парочку рецептов для изготовления простеньких зелий. При наличии огня, тары и кое-каких ингредиентов могла сделать простейший универсальный антидот, настойку для снятия усталости и конечно же целебный отрав. Благо, в здешних местах недостатка в ингредиентах не было, а то что привозилось торговцами или собиралось в строго отведенных местах в определенное время года, в небольших кожаных сумочках, всегда лежало в моем рюкзаке.
Наставник Курт обучал меня стрельбе из лука и самообороне. Хотя во втором, признаюсь, я была безнадёжна, а также показал парочку полезных штучек, например, как вскрыть замок с помощью небольшой отмычки, которую с недавних пор я постоянно носила в кармашке на поясе, или как при помощи порошка из пережжённой веретенки* , черного гриба и свечки, снять точную копию с любого, даже магического свитка.
Леди Дерина, похожая скорее на состарившуюся женщину необременённого моралью поведения, чем на достопочтенную матрону, читала долгие лекции о том, как следует вести себя за столом, объясняла, как нужно одеваться, и даже как с помощью веера продемонстрировать однозначность своего отказа, хотя, на мой взгляд, элементарный удар чуть пониже ременной бляшки, действовал на всех мужчин от года и до древней старости куда эффективней всяких там «грациозных взмахов».
Единственное, чем я занималась по собственному желанию была музыка. Она манила и пленила. Играя я забывала обо всем на свете, полностью растворяясь в ней. Музыка была моей страстью, и Боги Музыки благоволили мне. Рэс иногда шутя говорил, что если бы существовала магия звуков, то быть мне как минимум магистром.
Мое путешествие из небольшой деревушки, затерявшейся среди Морозных гор, в которой мы обитали, в столицу было чем-то вроде экзамена на готовность к самостоятельной жизни, и пока я его сдавала без особых проблем. Да и какие сложности могут быть, когда ты молода и достаточно хороша собой, где-то есть по-настоящему любящий тебя человек, а духи, демоны и прочие твари больше не разгуливают по миру?
Мне двадцать. Многие к моему возрасту уже обзавелись семьёй и выводком пищащих карапузов, а я не обремененная подобным грузом впервые в полном одиночестве ступаю по дорогам Ферелдена. Прежде со мной всегда кто-то был – Рэс, Дерина или же Курт, но теперь вместо них за спиной короткий лук, колчан со стрелками, мешок с самым необходимым, да любимая лютня. В кармашках на поясе экстренный запас отваров и эликсиров, в голенище сапога припрятан «последний аргумент» в виде небольшого кинжала, лезвие которого покрыто вязью рун и знаков, заговоренных Рэсом на максимальный урон. «Похититель жизни» – так он назвал его.
До сих пор лишь единожды мне приходилось пускать свое оружие в ход, и убила я им не человека, а зверя, пожелавшего ночью полакомиться моей тушкой, пригревшейся у костра. Нападение это, было гласом свыше – «Даже в наше мирное время нужно быть готовым в любую минуту отстоять своё право на жизнь». Гласу вняли и прониклись. Больше никаких ночёвок под открытым небом – таверны и только таверны, наличием которых на весь Тедас славится Имперский тракт.
– Госпожа-бард? – лысеющий хозяин заведения, с животиком весьма выдающихся размеров, окинул меня внимательным взглядом.
Я согласно кивнула. Ну а чего отпираться? За спиной лютня, а на торговца музыкальными инструментами я не похожа. Трактирщик, улыбаясь продемонстрировал рот с наполовину сгнившими зубами и подвинул ближе кружку с пенным пивом.
– Может, госпожа, захочет порадовать посетителей в обмен на сытный ужин и пару серебрушек?
– В оплате не нуждаюсь, но вот от сытного горячего ужина я не откажусь.
Через несколько минут передо мной стоял добротный поднос, с тарелкой ароматной каши с мясом, огромным ломтем ещё тёплого хлеба и куском сыра. Поблагодарив за ужин, я принялась трапезничать, лениво осматривая зал. На первый взгляд в нем не было никого и ничего привлекающего внимание – пара стражников, зашедших отобедать, несколько путников, дамочка в весьма потрёпанном платье, судя по поведению, работающая здесь в качестве, эм... "сопровождающей ко сну" и небольшая группа наемников, неумело косящих под обычных странников.
– Госпожа-бард, желает ещё чего-нибудь?
– У вас комнату на ночь снять можно?
– Конечно! У нас самые чистые комнаты на всем тракте, с мягкими...
– Хватит, хватит, – поспешила я остановить обрушившийся на меня поток хвалебных речей, и скрасила заливистым смехом некоторую резкость. – Я вам верю.
Спустя пару часов, освежившись и приведя себя в порядок, я снова спустилась в зал таверны. Комнаты, как и во многих подобных заведениях располагались на втором и третьем этажах, а весь первый этаж отводился под кухню, кладовые помещения и большой обеденный зал в котором собралась толпа. Видимо трактирщик, решившийся устроить "событие" не скупился на лестные слова в мой адрес. Ох, не знал трактирщик, на какую учась он обрек всех присутствующих. Бард-то из меня такой же, как и целитель из моего наставника, видимо у нас это семейное. Поднять боевой дух и раззадорить, благословляя на хорошую драку – раз плюнуть, а вот подарить спокойствие могу, только приложив лютней по черепушке. Ну, будем надеяться, что обойдется, и таверна таки выстоит.
Заняв тот же самый стол, за которым ужинала и приложив рядышком лютню, я жестом подозвала подавальщицу, но вместо нее, отирая потные ладошки о брючины, ко мне направился сам трактирщик.
– Госпожа-бард чего-то желает?
– Кружку пива. Хорошее у тебя оно, – и с улыбкой, подманила его поближе. Когда тот понятливо склонил голову тихонько прошептала. – А скажи мне любезный, что гложет всех твоих посетителей? Почему тишина в зале? Не уж-то поминают кого?
– Что вы, что вы, все в порядке. Просто они удивлены, что бард, о котором я им рассказал, оказался... – Он замялся, правильно подбирая слова, – .. эльфой.
Судя по покрасневшим кончикам ушей, хозяин был смущен и раздосадован таким промахом. Под плащом с капюшоном заметить мои острые ушки, которые сейчас задорно выглядывали из-под переплетения волос, было не просто. Ох уж эти люди!
Мне оставалось лишь понимающе прокачать головой. Люди быстро забыли, что, когда беда пришла на порог их домов, обычная девчонка из эльфинажа не побоялась пойти наперекор всему и сплотив вокруг себя прежних врагов, привела Ферелден к победе, а нового короля к трону. В силу своего возраста, я знала о событиях тех дней по рассказам участников, и возможно поэтому чувствовала какую-то странную связь с Каллиан Табрис. На какое-то время к городским эльфам даже изменилось отношение, но привыкшие к рабству, они оказались не способны жить свободной жизнью.
– Я не рабыня, и никогда ею не была. В венах каждого намешана разная кровь, у кого-то больше, у кого-то меньше. Готова поспорить, что среди присутствующих в трактире нет ни одного чистокровного человека. Но если мое происхождение так сильно отразится на престижности вашего заведения, то... – сделав многозначительную паузу я бросила взгляд в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
– Прошу меня простить, – он склонил голову, переминаясь с ноги на ногу от смущения. – Я просто не ожидал. Я буду рад, если поведение посетителей не скажется на вашем решении.
Я покачала головой, а судя по шепотку, пробежавшему по столикам, толпа отмерла и занялась своими делами. Допивала пиво в состоянии мрачной решимости, глядя в незашторенное окно, не желая замечать обращенные на меня заинтересованные и любопытные взгляды. Я не стыдилась своего происхождения, но подобное пренебрежительное отношение откровенно злило.
Погода за окном хмурилась, как и я. Весь день на небе собирались тяжелые облака. Наконец, периодически освещаемые росчерками молний, они пролились на землю. Равномерный перестук капель по стёклам и крыше обозначил основную мелодию моей души, и руки сами собой потянулись к лютне. Ласково, не извлекая звуков, коснулись струн. Мягко и нежно прошлись по грифу, как по руке старого верного друга – желая поддержать и успокоить. Я чувствовала изучающие меня взгляды, но никак не реагировала на них, выстроив между собой и всем миром непробиваемую стену – щит, на умение возводить который ушли годы, имя ему самообладание.
Чтобы было удобней, встала с лавки и присела на крышку стола. «Эх, и куда деваются мои манеры, когда дело доходит до музыки?» Поставив ногу на спинку лавки, а вторую свесив вниз, прикрыла глаза и прислушалась к мелодии дождя. С каждой новой каплей ощущала, как музыка зарождается в глубине груди, разливается жарким огнем, желая излиться серебристым ласковым перезвоном. Ещё несколько секунд и к перестуку и редким громовым раскатам добавился лёгкий перебор струн. Музыка звучала все уверенней, и словно по сигналу, после очередного громового раската к ней присоединился чистый и высокий голос. Мой голос. Пока ещё не было слов, скорее это можно было назвать распевкой. Своеобразная подготовка голоса и души к предстоящей работе. Настройка на нужный лад.
Мелодия выходила печальная. В ней слышалась и тревога, и тоска по минувшим дням и плач одинокой души, так и не нашедшей приюта. Прекрасный мотив как сама жизнь, такой же простой, но в то же время пугающий и таинственный... Я словно покинула своё тело, вытесненная наплывом чувств, эмоций, терзаний. Голос набирал силу, вторя грозе, ревущей за окном. Дойдя до самой высокой ноты, он не сломался, не дрогнул и после очередного громового раската затих. Ещё несколько звонких нот выдала лютня, и тоже замолчала, смутившись что выбилась из общего упоительного хаоса.
В таверне повисла тишина. Лица у посетителей были задумчивыми и несколько отстраненными. Окинув понимающим взглядом тех, кто смотрел сейчас не на меня, а в свое прошлое, снова коснулась пальцами струн извлекая мелодию и прикрыв глаза запела.
– Память ничего не забывает,
Годы мчатся вдаль, их не вернуть.
Ветерок проказник развивает
флаг с грифоном. Рвется воин в путь.
Серый плащ давно его не греет.
Сталь доспеха сердце не хранит.
В венах вместе с кровью льется Скверна,
А в ушах протяжный Зов звучит.
Вот чувствовала, что сегодня меня понесет, но явно недооценила масштабы. Когда впервые на мелодию легли эти слова, Рэс крайне убедительно рекомендовал никогда не исполнять ее в людных местах. Понятия не имею, откуда мне стали известны такие подробности о Посвящении , но по его словам, они там были верно расписаны вплоть до проведения ритуала. Я намеренно пропустила пару куплетов, открывающих тайны некогда великого, но ещё существующего Ордена, перешла к завершению.
– Серый Страж, защитник и герой.
Серый Страж, хранит земной покой.
Серый Страж, ты жизнь свою отдал,
Чтобы этот мир прекрасней стал.
Серый Страж, но светлая душа,
Девушка-эльфийка хороша.
Пусть Создатель сбережет от зла,
Ту что жизнь за Тедас отдала...
Напряженный голос дрогнул, лютня сорвалась с визгливой ноты на плавный перебор. Душу стиснула печаль и лёгкая тоска, как обычно при прощании с полюбившейся песней. Даже дождь за окном притих, позволяя голосу звучать тише, едва слышно.
– Лёгкий ветер развивает знамя.
Архидемон пал. Окончен Мор.
Во дворце, на троне восседает, тот
кто невольно вынес приговор.
Жизнь эльфийки не важнее принца,
Даже если сердце жжет огнем.
Пусть поет и пьет вино столица,
Радуется и смеётся днём.
Каждому свой путь земной отмерен.
Королям и принцам – замки, трон.
Ну, а Серым Стражам, даже девам...
Кровь. Война. Драконы. Нежить. Мор.
Сказка растаяла вместе с последними звуками лютни. Картинки, которые то ли память, то ли богатое воображение рисовали перед глазами рассыпались словно калейдоскоп, сложенный из хрупких льдинок. В зале повисла тишина, но уже спустя пару мгновений из-за столика в самом углу приподнялся грузный мужчина, и прокашлявшись поинтересовался:
– Может, госпожа-бард, не откажется от кружечки пива в нашей компании?
Первым порывом было отказать, я так бы и поступила, если бы не заметила, как под распахнутой полой плаща, которую мужчина тут же поспешил оправить, мелькнул тяжёлый доспех Серого Стража. Голова грифона на нагруднике, была их визитной карточкой. «Ну надо же!» Примерив на лицо приветливую улыбку я кивком головы приняла приглашение, от которого не имела права отказываться. На взволнованный и встревоженный взгляд трактирщика, я ответила беспечной улыбкой.
– Смочу горло и вернусь. Пока подумай, о ком бы ты хотел услышать следующую песнь.
Остановившись перед столом, за которым восседали четверо мужчин, приветливо им улыбнулась. Вблизи оказалось, что только один из них достиг почтенного возраста, а остальные были немногим старше меня.
– Добрый вечер, господа.
Мужчины приподнялись со своих мест, приветствуя меня чуть вежливее чем полагалось, один даже ответил шутливый полупоклон.
– Добрый, добрый. – Поприветствовал меня самый щуплый из них – парнишка лет двадцати с жиденькими русыми волосами и пушком над верхней губой, который еще не скоро превратится в заметные усы. Но и улыбка, и благое расположение были напускными. Интуиция сразу отнесла его к тому числу людей, от которых стоит держаться подальше, и я намеревалась последовать ее совету.
– Для меня честь познакомиться с представителями древнего Ордена, – пространно ответила, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Меня зовут ИтАн. Итан Дарье. Как вы уже догадались я Серый Страж, а эти обормоты – рекруты, которые в ближайшее время присоединятся к Ордену. Севалин, – мне кивнул высокий худощавый светловолосый молодой мужчина. Широкие плечи и осанка выдавали в нем военного человека, и тяжёлый двуручник за спиной говорил, что в этом теле скрывается немалая сила.
– Густав, – кивнул жгучий брюнет с карими глазами и бронзовым цветом кожи. Явно в его крови отметились антиванские торговцы.
– Немир, – и снова шутливый поклон от обаяшки с кинжалами за спиной.
– Очень приятно, Тина. – Я улыбнулась каждому, но тут же поспешила отвести глаза. Интересно, знают ли они что их ожидает? Сколько из троих дойдет до конца? Пройдут Обряд и не погибнут? Двое? Один? А даже если и так, то через сколько лет они услышат тихий шепоток Зова, дающий понять, что скоро, очень скоро Скверна в их крови превратит их в чудовищ? Через десять лет? Пятнадцать?
Размышляя об этом я присела к столу и пригубила предложенное пиво. Прохладная жидкость с терпким ароматом и карамельным послевкусием приятно холодила горло. Стражи тоже вернулись к напиткам и тарелкам с едой. Итан явно не заметил моей опаски и как ни в чем не бывало продолжал беседу.
– Ваша песня задела душу. Спасибо, нам было очень приятно услышать от вольных менестрелей такие слова. Вы ее сами написали?
От меня не ускользнул огонёк интереса, мелькнувший в его глазах.
– Нет, что вы. К сожалению, моих скудных знаний не хватило бы. Мой наставник как-то спел ее, и я запомнила, хоть и обещала не исполнять ее в людных местах, но сегодня, как-то само собой вышло. – Я развела руки в стороны, как бы говоря, я не виновата, это все вдохновение.
– Понимаю. Самому неприятно предвзятое отношение к расам и статусам. Ваш наставник был прав, песня достаточно своеобразная. А имя его не подскажете?
– Боюсь, что оно вам ничего не скажет – его зовут Курт.
Страж переглянулся с Густавом и тот слегка кивнул.
– Она не лжет! – заявил антиванец. – Возможно слегка искажает факты, но…
Услышав это заявление, я испытала укол раздражения. «Вот так значит? Что ж...»
– Благодарю за пиво. Я обещала трактирщику исполнить ещё пару баллад.
Мою попытку ретироваться оценили, и Густав виновато опустил глаза.
– Прошу простить рекрута, он молод и несколько не сдержан. – Заговорил Итан, поднимаясь вместе со мной. Неужели, этот умудренный воин считает, что я могла не заметить их переглядов? – Использует свой дар без злого умысла, скорее по привычке.
– Извините, Тина. Я не хотел вас обидеть, – поспешно затараторил парень, но я жестом остановила его.
– Хорошего вечера вам, господа и доброго пути. А на сегодня, боюсь, лимит моего свободного времени исчерпан, я обещала трактирщику небольшое выступление, а данные обещания следует выполнять.
– Конечно, Тина. Ещё один вопрос. Куда вы следуете? Быть может мы составим вам компанию?
– Не стоит беспокоится, сэр Итан. Я ожидаю спутника, и боюсь нам не по пути.
Я неспешно вернулась за свой стол, у которого переминался трактирщик.
– Госпожа-бард, – тихо начал он, – смею ли я дать вам один совет?
– Конечно.
– Держитесь от Стражей подальше. Нынче они не те, что в прежние времена.
И снова столкнувшись с людскими предрассудками я покачала головой.
– С начала времён в Орден входили те, кто так или иначе оказался выброшенным из потока мирной жизни. Далеко не все они были великими храбрецами – большинство были преступниками, ворами, предателями, беглецами, рабами и искали в Ордене не чести, а укрытия. Просто, история снова и снова позволяла им своею кровью расплатиться за оказанную честь быть Серым Стражем. Так что, не думаю, что Серые Страши прошлых эпох, слишком отличаются от этих, но благодарю вас за заботу.
– Вы слишком добры и мягкосердечны, госпожа.
– Возможно. Но жизнь не раз постарается исправить это досадное упущение и возможно ей это удастся. Так вы решили, балладу о ком хотели бы услышать?
– Не знаю. Главное о любви.
– Хорошо о любви, так о любви.
И снова я погружаюсь в глубины своего сознания, старательно отыскивая там то, к чему стремится сердце и душа. Поймав искорку вдохновения, осторожно приманиваю ее, словно пугливого котенка. Перед мысленным взором промелькнули образы камина и тяжёлое резное кресло, на полу лежит выделанная медвежья шкура. Никогда не думала, что мой внутренний идейный вдохновитель сочтет это место романтичным. Я вижу красивую женщину-эльфийку и молодого мужчину –обладателя яркой внешности и таких пронзительных глаз. Горло сковали тиски, а щемящая тоска резанула по сердцу. Следом пришли иные картины – сражения, города, объятые пламенем, и люди уничтожающие друг друга. Игравшая прежде тихая мелодия приобрела грубые, жесткие нотки. Более резкие, более стремительные. В глазах мелькнул метал, а голос не дрогнул, хотя и зазвучал слишком низко и хрипловато, словно срываясь с губ, уставших солдат, сидевших у костров.
– Прекрасный край, далекий дом. Когда-то бывший нам защитой.
Стал пепелищем под скалой. Солдатской кровью залитый.
Далекий край, прекрасный дом, где детство наше потерялось.
Покинули его давно, и ничего там не осталось.
Шел третий год чужой войны. Свистели стрелы, били пики.
Отважны воины, смелы. Сражались на Драконьем Пике.
Скрип требушетов, женский крик и плач детей нас оглушали.
Мы рвались в бой, мы мчались в бой и снисхождения не ждали.
Небольшой перебор, дающий паузу осознать и слушателям и мне, и снова мелодия меняется, а перед глазами вдруг появилось лицо мужчины. Смуглая кожа, густые темные волосы беспощадно терзает ветер. Его глаза полны боли, тоски и бессильной ярости.
– За свободу, любовь, за покой.
Для себя, для детей, для страны.
Платим смертью за смерть, платим кровью за кровь,
Платим мы. Платим мы. Платим мы…
И снова мелодия набирает ритм. Мой голос едва не срывается на крик, пальцы яростно скользят по струнам, но я не могу остановиться. Туманные картины и видения, брались словно из ниоткуда.
– Прекрасный край покинем мы, врагов к границе оттесняя.
Без страха смерти, рубим мы, Орлейских львов уничтожая.
К плечу плечом, к спине спиной, щиты вздымаются стеною,
А по ночам нам снятся сны, где мир не осквернен войною.
Улыбка красивой, потрясающей светловолосой женщины, нежность в ее глазах, ладошки касаются лица того, чьими глазами я вижу. Она склоняется и целует в лоб. С ее глаз льются слезы, и вид капелек влаги расчерчивающих ее щеки, вызывает почти физическую боль. Мелодия снова теряет агрессивность, и приобретает тревожные, протяжные нотки, а в словах столько грусти и сожаления.
– Где свобода, любовь и покой,
Рядом женщина, что дорога.
Что целует так нежно и так горячо.
Прижимается страстно любя…
Только дом наш разрушен давно.
Ветер пепел разнес по степи.
Только горькое злое вино,
Нам с ума помешает сойти.
После чарки его так легко,
Вспоминается прошлое нам…
Дом, что был уничтожен давно,
Сын, что нынче представлен богам.
Перед взором проносится череда образов, слишком быстро сменяя друг друга. Люди с сжатыми в тонкую линию, на щеках играют желваки. Тот самый мужчина смотрит на кого-то с такой яростью, злостью. Маг (а судя по его одежде, он являлся именно магом) сделал резкое движение посохом и его тело окутал радужный купол, а в следующий момент разряд молнии сорвался с навершия украшенного крупным кристаллом и полетел в противника… в меня. Я вздрагиваю и теряю концентрацию, оттого концовка выходит несколько смазанная.
– Нам былое уже не вернуть, потому поднимаемся мы
Собираемся в путь, нас с пути не свернуть.
Рубим мы, рубим мы, рубим мы…
Сама удивляюсь тому, какую бурю во мне зажгла эта песня, но украдкой перевела дух и поблагодарила всех богов, что этого никто не заметил.
Постепенно градус настороженности снизился, зазвучали заказы всем известных песен, которые я без труда исполняла, под особо веселые и заводные подпивший народ пританцовывал и снова наполнял чарки. На хозяина таверны было приятно смотреть – разрумянившийся, довольный. Ну а как иначе? Расслышав звуки музыки и громкий смех, с улицы приходили все новые и новые посетители. Вошедшие во вкус гуляки не желали прекращать веселье и заказывали все больше вина и пива. Мне же пришлось поумерить свой аппетит, дабы завтра не страдать тяжелой головой.
Я впервые отдыхала в такой шумной, дружелюбной компании, без молчаливого присутствия кого-то из «старших» и наслаждалась каждой минуткой. Все-таки есть прелесть именно в таком простом веселье. Ближе к концу вечера и меня вовлекли в круг танцующих, хотя танцевали мы уже под хлопки, топот и стук кружек о стол. Кружась в очередной задорной кадрили, я неожиданно оказалась в руках того самого темноволосого рекрута. Чувствовалась в нем какая-то напряженность, словно он ожидал, что в любой момент я могу вырваться или отстраниться, а я же делала вид, что все нормально и завершив круг перешла в объятия другого партнера.
Им оказался маг. Как я догадалась? Да просто он был одет в характерную темную мантию с широкими рукавами, подпоясанную тряпичным поясом, а на голове его был высокий конусообразный клобук с накидкой, что всегда мне напоминала фату невесты. Он находился в том самом почтенном возрасте, что позволяет пройти пару кружков кадрили, а все усилия, приложенные свыше, награждаются учащенным сердцебиением и холодным потом.
– Госпожа-бард сможет уделить мне несколько минут внимания? – спросил он.
Неприятный холодок затесался под ложечкой. Не готовили меня к таким вот танцам и чинным разговорам во время них.
– Немного позже, если позволите, – я слегка наклонила голову.
Вручив меня следующему партнёру, маг удалился, а я продолжила хаотичное веселье, даже не помышляя о том, как избежать разговора с нежданным оппонентом. К тому же, у меня скоро очередь из подобных ему образуется. Следующим партнером снова оказался темноволосый маг. На сей раз я не смогла промолчать, и стараясь не выдать голосом своего раздражения, поинтересовалась.
– Чем удостоилась такой чести?
– Прошу меня простить! Я не хотел тебя обидеть. Ты же сама сказала, что у каждого своя история, и вот мой поступок… он…
– Давай забудем. Просто мне не приятно, когда кто-то выдает окружающим мои истинные чувства.
Парень потупился, в то время я продолжала:
– Если ты не можешь не читать меня, то будем считать, что я разрешила тебе это делать, но…
– Понял. Буду молчать. Я хотел предупредить. – Маг крутанул меня вокруг своей оси, и будь я сейчас одета в юбку, та сейчас взвилась бы куполом, а в обтягивающих штанах подобный пируэт выглядел слегка неуместно. – Этот маг, у него на душе неспокойно, тревожно. Нет, он не желает тебе зла, но может невольно послужить его источником. Будь с ним осторожней.
– Ты специально меня запугиваешь?
– Нет. И в мыслях не было. Просто…
– Просто ты привык озвучивать все свои наблюдения окружающим?
– Сложно вытравить из себя старые привычки.
– Понимаю. Спасибо за предупреждение.
– Не за что! Может ты снова присоединишься к нам? – неподдельная тревога в голосе парня заставила меня прислушаться к его предложению, но решиться я так и не могла. – Обещаю, что твои истинные эмоции останутся твоей тайной.
– Хорошо, – я опустила голову. – Пожалуй, так будет лучше.
______
Солис – летний месяц, примерно соответствующий июлю.
Веретенка – растение с крупными кожистыми листьями, распространено повсеместно, чаще всего произрастает у водоемов. Используется в приготовлении зелий и декоктов.
Посвящение – тайный Обряд, пройдя через который любое существо, будь то человек, гном или эльф обретает силу противостоять Порождениям Тьмы и становится Серым Стражем. Во время ритуала из Серебряной чащи посвящения каждый пьет специальное зелье, в основе которого кровь Архидемона и Порождений Тьмы. Детали обряда держат в тайне, и пройти через него может далеко не каждый.