Воды глубокие
Плавно текут.
Люди премудрые
Тихо живут.
Примечание. Пушкиноведы (А. Кулагин, А. Белоусов) видят в этом коротком стихотворении аллюзии на притчи Соломоновы, на Квинта Курция Руфа и на строчку из шекспировского "Генриха VI". При этом они почему-то фокусируются на первой части - на текущих глубоких водах. В действительности же важен, разумеется, финал, а именно "тихая жизнь". Вне всяких сомнений стих восходит к расхожему эпикуровскому призыву lathe biosas. Обратный перевод на древнегреческий подтверждает это. Схожая строка, пусть и не столь изящная, есть в "Опасном соседе" Василия Пушкина. Дядя великого поэта, кстати, обходится без всяких плавнотекущих вод, да и без вод вовсе. Александру Сергеевичу воды понадобились лишь для того, чтобы подчеркнуть главную мысль. Но тихая жизнь, по Эпикуру, это не идиллические картины сельской жизни. Для греческого философа жить тайно означает жизнь незаметно, не занимаясь политикой, не ведя общественной жизни, - а это совсем не равносильно отбытию в деревню. Зато отказ от написания "Истории Петра", отказ от лавров и обязанностей Карамзина - это в чистом виде эпикурейский поступок. Поэтому многочисленные пушкинские тексты, прозаические и поэтические, где мы находим идиллические картины деревенской "тихой" жизни, тут совершенно ни при чем. Все соответствующие отсылки господ пушкиноведов на эти произведения абсолютно неуместны. Зато стихи о побеге "в обитель дальнюю" (1834) и стихотворение, содержащее призыв "живи один" (1830), - стихи совершенно эпикурейские. Это, между прочим, упрощает и приблизительную датировку четверостишия. Выводить же разбираемое стихотворение, как это делает г-н Белоусов, из русских пословиц вроде "Кто живет тихо, тот не увидит лиха", нелепо. Эти назидательные поговорки совсем про другое. И совсем смешны усилия г-на Кулагина прочертить линию к притчам Соломона - да, в церковнославянском переводе из Септуагинты есть выражение "вода глубока", но ведь это штамп, и пусть г-н Кулагин потрудится отыскать литературный забор, на котором нет этого штампа. Ближе всего к истине, вероятно, догадка г-на Белоусова о том, что короткое пушкинское четверостишие, записанное на книжной закладке, восходит к анонимному французскому стихотворению «Inscription pour le fontaine» из антологии, опубликованной в 1816-м году. Едва разбиравший латинские тексты, вовсе не знавший греческого и знакомый с древнееврейским только на уровне алфавита гениальный троешник Пушкин воспринял эпикурейскую этику через поры французской культуры. Никогда не следует забывать его лицейского прозвища.
Литература:
Кулагин А. В. Об источнике пушкинского стихотворения «Воды глубокие...» // Пушкин и его современники. Вып. 1 (40). СПб., 1999. С. 177-178.
Белоусов А. Ф. Источник "Вод глубоких". Время и текст. Историко-Литературный сборник. СПб. 2002.