Молодой, только назначенный на должность главный врач, вместе с начмедом и главной медсестрой, начал обход клиники. Стремительной походкой он поднялся на третий этаж, где начинались стационарные отделения. Первое, что бросалось в глаза - эта огромная надпись над дверью, входом в отделение «Пульмонология. Заведующий, кандидат медицинских наук Скобцов Г.В.»
- Это что? – показывая на надпись, спросил главный врач начмеда.
- Видите ли, Николай Осипович, - немного смущаясь, начала отвечать заместитель по лечебной работе, Надежда Михайловна Ковальская. – Заведующий отделением Геннадий Венедиктович, только что защитил диссертацию, и видимо, хочет, чтобы об этом знали все! – еще больше засмущалась начмед.
- Да, больной он на голову! – не выдержав, рубанула по прямому, главная медсестра, Алина Владимировна Дашкова.
- Не понял? Что вы имеет в виду? – озабоченно спросил главный врач.
- А то, что наш Скобцов Геннадий Венедиктович, не дружит с собственной головой. Раздвоение личности. Вчера он говорил, что нужно быть скромнее, когда отчитывал медсестричку за короткую юбочку. Девчонка молоденькая, после училища, хороша сама по себе, взяла губки подкрасила. Вот он и взорвался, - продолжала защищать сестричку главная медсестра. – А сам на нее пялится, проходу не дает. На дежурстве, так ест ее глазами, в кабинет по нескольку раз вызывает, докладывать по больным. Старшая сестра, Галина Брызгалова, девка боевая, палец в рот не клади, возьми и заступить за нее. - Мол, вы чего, Геннадий Венедиктович, к сестричке пристаете, прохода не даете? Вы, говорит, человек женатый, у вас жена, дочка старшеклассница, ровесница этой медсестре, а вы так себя ведете? Что тут началось... Алина Владимировна хотела рассказать новому главному врачу всю подноготную о заведующем, как неожиданно из дверей вышел высокий, статный доктор,с короткой стрижкой, в безупречно белом халате, с фонендоскопом в карманчике.
- Ааа! Вы на обход идете? А меня... в приемный покой вызвали, какой-то срочный случай. Просят посмотреть, проконсультировать – бегло проговорил ни мало не смутившийся доктор.
- Да, да, конечно, вы идите, а мы пока пройдемся по отделению, посмотрим, познакомимся с персоналом – ответил охотно главный врач.
- Николай Осипович, а можно вас попросить, чуть позже обход отделения сделать, вместе со мной?
- Не возражаю!-Надежда Михайловна, куда поведете?
- Давайте в диагностическое, оно этажом выше и там, как раз нас ожидают,я заведующей позвонила, чтобы подготовились. Они хотят показать трудных больных и вообще рассказать о своем отделении более подробно. Для них важно техническое оснащение. Отделение особенное, без современного диагностического оборудования, с одним фонендоскопом, далеко не продвинешься...,сделала вывод Надежда михайловна.
- Хорошо, хорошо. Идемте в диагностическое, - не стал возражать Николай Осипович.
Обход диагностического отделения затянулся, не молодая, но очень опытная докторша- Шитохина Алина Николаевна рассказала почти о всех трудных больных. Показала рентгеновские снимки, данные анализов крови, мочи, биохимические исследования и несколько раз повторяла: - Если бы нам ещё УЗИ-аппарат экспертного класса поставить, диагностика пошла быстрее бы. А еще нужен современный аппарат для измерения функции дыхания, старый совсем поломался- чиним, чиним, а через пару недель начинается все сначала.
Николаю Осиповичу очень понравилась заведующая, ее подход к больным и к делу. Он распорядился:
- Надежда Михайловна, срочно закажите новый спирограф и постарайтесь узнать про аппарат УЗИ, какой нам нужен, цену вопроса и все, что нужно для покупки, согласуйте с заведующей. И подготовте заявку и не тяните,через секретаря прямо мне на стол. Срок три дня. Куда дальше? – выйдя из диагностического отделения, спросил Николай Осипович начмеда.
- Давайте вернемся в пульмонологическое отделение, мы же обещали Скобцову, что зайдем попозже.
- Хорошо!Не возражаю. - Ответил главный врач.
У дверей их уже поджидал заведующий.
- Извините, Николай Осипович, вы ко мне с обходом, а тут вызовов сами понимаете, настоящих профессионалов в городе мало, чуть, что везут ко мне...
Николай Осипович ничего не сказал, он лишь спросил.
- С чего начнем?
- Давайте с ординаторской – предложил Геннадий Венедиктович.
В просторной ординаторской стояли два стола, за ними сидели врачи, за дальним, что у окна, женщина средних лет, с хорошо убранными под шапочку волосами, с легким макияжем на лице.
- Кира Андреевна – представил ее Геннадий Венедиктович.
Главный врач улыбнулся.
- Здравствуйте,Кира Андреевна.
- Здравствуйте – ответила с улыбкой докторша.
- Кира Андреевна, врач-ординатор. У нее сосредоточены самые трудные больные. Покажите, Кира Андреевна, какой у нас контингент на лечении – бесцеремонно скомандовал зав.отделением.
Кира Андреевна будто ждала этого распоряжения. Она взяла из стопки историй болезни, лежащих на столе, как бы первую попавшуся. Вот больной Потехин, 43 года, работает на химкомбинате наладчиком. Ходил по больницам города, пока кто-то не направил его к нам – перешла к делу Кира Андреевна.
- А почему ничего не находили в других больницах? – уточнил Николай Осипович. Что за трудный случай?
- Саркоидоз! – вступила в разговор начмед, Надежда Михайловна. – Довольно редкое заболевание. Диагностируется трудно. Признаков много...
- Отсюда сложность в его верификации – перехватил инициативу Геннадий Венедиктович. – Каждый случай уникален по своему. У меня их во врачебной практике с десяток прошел и все не похожие друг на друга...
Николай Осипович слушал своих докторов и пытался понять: зачем они завели разговор о редком случае заболевания, которые он, кстати, неплохо знал и разбирался. Видимо, решил проверить на компетентность, как специалиста. Мол, чем дышит, этот молодой, да ранний главный. На неготоскопе возникли снимки легких больного. Но, Николай Осипович вдруг прервал разбор снимка и попросил.
- А можно взглянуть на пациента?
- Но, там ничего не выслушивается в легких – почти хором ответили заведующий и лечащий врач Кира Андреевна.
Опытный начмед промолчала. Она стала догадываться, что Николай Осипович, не просто главный врач, но клиницист и хочет доказать свою состоятельность кандидату наук. Привели больного Потехина. Мужчина серьёзный, без особого разговора снял пижаму, оставшись в майке и трусах.
- Можно снять майку? – попросил Николай Осипович.
Больной послушно выполнил.
- Скажите, а вас в начале заболевания ничего не беспокоило?
- Да, нет, ничего особенного. Хотя, я видимо, простыл, был на даче,ходил в лес, ягоды собирать, а потом под дождь попал, промок. Через несколько дней температура появилась, и ноги сильно заломило,прямо в суставах. Я у тещи мазь мухоморную взял, помазал, и стало легче...
- А на теле ничего не заметили, высыпаний каких? –продолжал задавать навязчиво вопросы Николай Осипович.
- Николай Осипович, вы же видите какой он шерстнатый, что мог на теле разглядеть? – съязвил Геннадий Венедиктович.
Николай Осипович,ничего не ответил и попросил болного.
- К окну подойдите, вот сюда. Спустите трусы.
- Зачем? Тут женщины – ответил больной, явно не желая выполнять распоряжение молодого доктора.
- Женщины на минутку отвернутся, а я посмотрю и все.
Мужчина, усмехнувшись, снял трусы, на его белых ягодицах и чуть ниже едва проступала колечками розоватая сыпь, в центре с какие-то уплотнения белосоватотого цвета.
- Видите сыпь? – спросил он заведующего.
Тот кивнул головой.
- Ну, что и требовалось доказать! Несомненно, триада Лефгрена явная, как и диагноз – удовлетворенно ответил Николай Осипович. Одевайтесь, можете идти в свою палату.
Начмед укоризненно посмотрела на лечащего врача, Киру Андреевну. Та сделала вид, что ничего особенного не случилось.
- Не думала, что у вас такие серьезные знания по саркоидозу, Николай Осипович,-сделала комлимент Надежда Михайловна.
Тем временем,Геннадий Венедиктович прямо таки накинулся на Киру Андреевну:
- Как это вы просмотрели сыпь? Почему не доложили мне о деталях осмотра больного?
- Геннадий Венедиктович, вы же сами его неделю назад осматривали в приемном покое, и в ваших записях ни слова ни о сыпи, ни о болях в ногах, ни в суставах... Описываете какую-то рыжую шерсть, которая мешала вам при осмотре сосредоточиться...
- Причем тут это? - вдруг выкрикнул заведующий отделением.
- А при том, что вы мне дали указание, наблюдать за его шерстяным покровом...
Лицо Геннадия Венедиктовича пошло розовыми пятнами.
- Как вы можете так беспардонно оправдываться!? Да, дал такие указания, значит, были основания. У него, у него... стал взолнованно рассуждать заведущий, возможно, редкое заболевание, связанное с нарушением эндокринной системы. Шерстяной покров на теле за неделю удвоился, растет прямо на глазах...
-Какой шерстяной покров?-Нет там ни какого покрова!- возмутилась Кира Андреевна. Николай Осипович решил, что пора вмешаться в спор, который постепенно перерастал в ругань.
- Извините, коллеги, но нам пора осмотреть отделение. А вопрос о диагнозе и доказательствах давайте перенесем на врачебную конференцию. Действительно, не простой случай...
После обхода отделения, когда они втроем спускались вниз по лестнице, Надежда Михайловна, облегченно вздохнула.
- Слаба богу, Николай Осипович, что сегодня вы были с нами. Если бы ни вы, он Киру Андреевну смешал бы с грязью. Он не терпит никакой критики в свой адрес.
- Да, что говорить – вступилась за начмеда, главная медсестра, Алина Владимировна. – Все отделение смеется над его диагнозом.
- Над каким? – не понял главный врач.
- Ускоренный рост шерстного покрова на теле – проговорила она с таким сарказмом, будто говорила не о заведующем отделением, а каком-то сельском знахаре, одуревшему от своих, ведомых лишь его мозгу, умозаключений.
- Давайте не будем все же спешить с выводами,Надежда Михайловна, еще раз посоветуйтесь со специалистами, может за что-то можно зацепиться... Но главная медсестра не дала закончить мысль главного.- Хватит нам из-за Геннадия Венедиктовича перед всем миром позориться. Он уже не первый раз ставит такой диагноз. У него навязчивая идея,что он открыл неизвестное науке заболевание. Вот эту ахинею он и несет на всех научных конференциях – решительно продолжала свою линию главная медсестра.
Надежда Михайловна, молча шагавшая рядом, соглашаясь, добавила:
- Николай Осипович мне санитарки докладывали, что он пьет какие-то лекарства, а потом, извините, раздевается догола и смотрит на себя в зеркало. У него в кабинете стоит трюмо. На каждом дежурстве ходит по кабинету голый и ищет на себе шерстяной покров. И чтобы он не превратился в первобытного человека, пьет какие-то таблетки, а потом с безумным взглядом ходит по отделению и осматривает всех больных, ища у них следы шерсти на теле. С этим нужно что-то делать?
- Хорошо, Надежда Михайловна, мы продолжим этот разговор, но прежде всего, давайте разберемся с больным Потехивым, а потом и с нашим Геннадием Венедиковичем. Наука не терпит суеты, и поспешные выводы не всегда оправданы.
На этом их первый обход отделений и закончился.
Но, дело Геннадия Венедиктовича стало стремительно набирать обороты. Началось с того, что на него написала жалобу в профком его врач-ординатор, Кира Андреевна. Она написала следующее:" Заведующий отделением, Геннадий Венедиктович под разными предлогами склонял меня к половой близости. Якобы, из-за его гениальности. Он говорил, что он гений, но никто об этом не знает. Он открыл новое заболевание и способ его лечения, а дальше мне просто стыдно об этом писать, раздевался догола и закрывался в своем кабинет, заставляя смотреть, как у него растет шерстяной покров на коже. Хватал меня за плечи , тряс до полуобморочного состояния и кричал: - Видишь, видишь, моя шерсть растет, как на собаке и заставлял меня гладить его по разным частям тела. Чувствуешь, как шерсть вырастает на моем теле. А теперь, смотри, он брал стакан с минеральной водой, кидал туда какую-то таблетку и выпивал. После этого бросался к зеркалу и кричал: Видишь, она перестала расти, совсем перестала. Меня тошнило от всей этой белиберды,но я ничего не могла поделать. Он меня не отпускал. Потом приходил постепенно в себя.
- Кира, ты понимаешь, с кем имеешь дело?
Я согласно кивала головой. Я его просто боялась! Но, когда он стал предлагать секс в открытую, то я совсем растерялась и не знала, что делать. Я хотела схватить и ударить Геннадия Венедиктовича ножницами в шейную аорту, но он, словно разгадывал мои мысли. – Не стоит Кира, делать глупости!"... После письма Киры Андреевны в больнице разразился скандал. Одна половина приняла сторону заведующего, другая - категорически против . Обвинив его, в сексуальных домогательствах и не только к симпатичной докторше, но и ко всем молодым медсестрам. Помимо этого, развернулась бурная дискуссия о сумасбродстве заведующего отделением. Кто-то вспомнил, как застал Геннадия Венедиктовича раздетым догола во время его ночного дежурства. Тогда списали на то, что привык человек спать нагишом, а тут вдруг срочный вызов к больному и заведующий бросился оказывать помощь, забыв, что он голый. Другая медсестричка, вышедшая на пенсию, припомнила, что Геннадий Венедиктович вел себя неадекватно с самого начала. Всех больных- мужчин и женщин на обходах, он заставлял раздеваться догола. И когда, кто-то протестовал, он их просто выписывал из стационара, якобы за нарушение режима.
Начмед, Надежда Михайловна, ничего толком не могла объяснить главному врачу, почему никаких мер не принималось против этог неадекватного поведения доктора.
- Видите ли, Николай Осипович, его к нам перевели из другой области по рекомендациям министерства, как подающего надежду ученого и организатора. Предыдущий главный врач, человек пожилой, мягкий по характеру, просьбу министерства выполнил. Назначил его сразу же заведующим отделением Причина в том, что бывший заведующий, Исаак Моиссевич, вышел на пенсию. Правда, они какое-то время поработали вместе. Исаак Моисеевич пытался передать свои наработки, поделиться опытом, но Скобцов отказался от его помощи.
Я помню разговор с Исааком Моисеевич перед его окончательным уходом. Он тогда сказал мне: - Позвольте мне, старому врачу, пережившему войну и вообще много чего повидавшего на своем веку, рассказать правду про Геннадия Венедиктовича. Представляете, вызывает как то к себе в кабинет и говорит: – Исаак Моиссевич, вы ведь давно работает в медицине? Я отвечаю, да, скоро 50 лет будет! Замечательно, а не можете вспомнить случая, чтобы у людей вырастала шерсть по всему телу? Ну, как у первобытных. Я, говорит, сперва, не поверил, думал, пошутил. А он нет, все по серьезному. Глаза на меня вытаращил, как дознаватель из КГБ, мне пришлось в свое время у них побывать. Вспоминать не хочу. Так вот и наш, новый заведующий, глаза вытаращил и смотрит, не моргая. – Врете, Исаак Моисеевич! Сознавайтесь, что встречали, только говорить, не хотите. А знаете почему? Я молчу, вижу не в себе человека, пена на губах, в глазах ярость, руки трясутся так, что по столу стучат. А потому,говорит, что вы сами такой! Если вас раздеть, вы с ног до головы весь в шерсти. А скрываете свое заболевание, вернее атавизм, боитесь огласки. А зря! Я нашел способ лечения, он сделает меня знаменитым на весь мир. Да, да! На весь мир. Вы не представляете, сколько на земле больных с такой патологией. Я и название ей дал «шерстяной атавизм»,их около 3-4 процентов. А это миллионы людей. Его безумные глаза сузились в щелочки, как перед броском тигра на жертву. Геннадий Венедиктович вскочил из-за стола, и я понял – он безумец, он больной. И мне ничего не оставалось, как можно скорее выскочить за дверь кабинета. После этого Исаак Моисеевич, подал заявление и без отработки, уволился.
- А чего вы об этом умолчали? Не придали огласке? – удивленно спросил Николай Осипович своего начмеда.
Надежда Михайловна, опустила голову:
- Побоялась. А потом, где доказательства их разговора. Исаак Моисеевич не молодой человек, мог, что-нибудь сфантазировать, тем более, что он лишился своего места. Я попыталась об этом намекнуть Шеронскому Кириллу Захаровичу, бывшему главному врачу, но тот значения не придал, сказав, что все это мои досужие фантазии. Вот так он у нас и остался.
Но, после разговора с Исааком Моисеевичем, он затаился, не стал явно проявлять свои научные изыскания в этой сфере, а наоборот, переключился на лечение пневмоний стрептомицином. Он вводил его в очаг поражения легких, через укол в грудную клетку. Защитил диссертацию и какое-то время серьезно занимался разработкой этой темы. Патент от министерства обороны получил за предложенный метод лечения в военно-полевых условиях. Метил на ваше место, Николай Осипович. Он даже не стеснялся, так всем и говорил: - Скоро Шеронский на пенсию выходит, я его место занимаю, больше не кому. А тут такой облом! Вместо него- вас назначали. У него нервный стресс случился, запил на этой почве, чуть не до белой горячки. Жена его приезжала, просила не афишировать. Я виновата,что прикрывала его запои и все чудачества. Думала, что при новом главном, то есть при вас, он исправиться. Но, как видите – этого не произошло. Что теперь делать, ума не приложу? Ну, не можем мы его просто так вышвырнуть из больницы. К тому же он же кандидат наук, некоторые больные к нему в очередь за лечением выстраиваются.
Николай Осипович внимательно выслушал начмеда, вышел из-за стола и подошел к окну. Весна во всю набирала силу. Почки на деревьях полопались, появились первые светло-салатовые бутоны листочков, солнце ярко светило. Стая голубей купалась в теплой лужице.
- Да, весна! Её не остановить! Тихо сказал главный врач.
- Что вы сказали, Николай Осипович? – переспросила Надежда Михайловна.
- Я говорю, что весной не только природа оживает, но обостряются многие болезни, особенно психические. Я буду предлагать Скобцову лечение в психиатрической клинике, если не согласиться – уволю. А сотрудников, Надежда Михайловна успокойте, какой может быть разбор писем психически больного человека. С Кирой Андреевной я сам переговорю, все объясню, надеюсь, она не будет настаивать на разборе своего заявления.
Все так и случилось. В коллективе посудачили, а потом успокоились. Они вспоминали главную заповедь того времени – Давайте жить дружно! Доктор Скобцов уволился по собственному желанию и вскоре уехал из города вместе с семьей. Время пролетело стремительно. Из молодого главного врача, Николай Осипович, превратился в известного ученого, переехав жить в Северную столицу, и стал заведовать крупным многопрофильным лечебным центром.
При обходе травматологического отделения, которые он традиционно, по давней привычке ,проводил по средам в сопровождении начмеда и главной медсестры, ему доложили о странном пациенте. Лечащий врач подвел его к больному, лежащему на вытяжении, с перебинтованными ногами и руками в гипсе. Только голова осталась не тронутая. Что-то знакомое промелькнуло в облике больного. Николая Осиповича напряг память.
- Как фамилия больного?
- Скобцов!
- А имя, отчество?
- Геннадий Венедиктович – ответил лечащий доктор.
- Геннадий? – переспросил Николай Осипович.
- Вы его знаете, Николай Осипович?
Главный врач посмотрел на лечащего доктора, раздумывая, стоит ему что-либо говорить на этот счет или нет.
- Приходилось встречаться – коротко ответил профессор. – Как он к нам попал?
- Его привезли по «скорой». Я как раз его принимал. Врач «скорой» рассказал мне , что этот пациент устроил стрельбу с балкона по собакам, которых выгуливали рядом с его домом. Там небольшой скверик, вот собаководы и выводят гулять своих питомцев.
- Скобцов поселился в их доме недавно, месяц не больше... Соседи говорят,что он каждое утро выходил на балкон абсолютно голый и делал какую-то странную зарядку, похожую на йогу. Когда выводили собак, он выходил из себя, кричал, чтобы убрали этих тварей, мол, из-за них у него начинает ускоренно расти шерсть по всему телу. Собаководы, люди с юмором, кричали: - Ну, раз зарос собачьей шерстью, выходи к нам, вместе гулять будем. Ну, а вчера этот больной не выдержал, выскочил на балкон голый, с ружьем и стал палить по собакам картечью. Двоих сразу же убил, еще нескольких ранил, задел кого-то из собачников. Те вызвали полицию, больной отстреливался, пока не кончились патроны, потом бросил ружье и стал перелезать со своего балкона на соседний, потом на другой, и почти что спустился вниз, но тут его собачники и подловили. Стали связывать, он сопротивлялся, а потом сиганул вниз. Вот теперь у нас! Травмы тяжелые, но совместимые с жизнью. Мы его прооперировали, наложили гипс, сейчас лежит после наркоза. Разбудить?
- Не нужно, когда придет в себя, вы мне сообщите. Я с ним хочу поговорить.
Так через 25 лет состоялся разговор Николая Осиповича, со своим бывшим заведующим отделением.
- Вы меня узнаете? – спросил Николай Осипович.
- Еще бы, твои портреты в газетах, да и на телевидение мелькаешь...
Николай Осипович не стал спорить.
- Скажите, Геннадий Венедиктович, у вас есть какие-нибудь претензии к лечению?
- У меня одна претензия- к тебе?
- Какая же?
- Да все та-же! Это ты меня, как ученого, загубил, не дал довести мое открытие до конца. Сколько бы людей сегодня могли бы раздеться и загорать, но, к сожалению, не могут! – произнес он. Из-за шерсти, которой они обросли. Они ее стыдятся, прячутся от нее, но ничего сделать не могут. А я бы смог! Я бы всех излечил. Но, мне не дали это сделать ты и такие, как ты. Вас тьма, а я один. Боролся, как мог, но никому ничего не доказать...
- Хорошо, хорошо! Давайте поступим так, вас проконсультируют известные ученые и если ваше состояние здоровья позволит, я дам вам шанс, довести ваше исследование до конца. Предоставлю вам лабораторию, молодых специалистов... Дерзайте!
Геннадий Венедиктович посмотрел на своего давнего противника.
- Ты не шутишь?
- Нет.
- Согласен.
- Вот и хорошо! Через неделю консилиум врачей, куда вошли лучшие в городе специалисты психиатры, психологи, неврологи и другие пришел к единому диагнозу: "Тяжелая форма шизофрении, переходящая в навязчивое состояние, с прогрессирующей агрессией". Ни о какой работе его, как врача, не может быть и речи. Он должен продолжить лечение в психиатрической закрытой клинике.
На этом можно было бы поставить точку, но Николай Осипович все же терзал себя мыслям:, А что было бы, если бы он тогда его не уволил, а оставил работать у себя? В один из осенних дней неожиданно раздался звонок. Звонил из психиатрической клиники профессор Соколович Ян Альфредович.
- Здравствуйте – поздоровался Ян Альфредович и без перехода выдал: – Умер ваш бывший доктор, Скобцов.
- Как это произошло?
- А его просто задушил подушкой больной в палате.
- Но, это же в ваших условиях невозможно?
- Все так, но подловил момент между процедурами и сделали свое дело. Детали трудно восстановить, этим занимается прокуратура.
- За что он его так?
- Николай Осипович, он больных заставлял раздевать, икал у них собачью шерсть... Особенно это не нравилось буйным пациентам. Вот, собственно и все. Вы просили меня держать вас в курсе лечения Скобцова.
- Теперь нет необходимости.Кстати, от лечения он отказывался и требовал вернуть ему лабораторию для исследований.
Телефон замолчал. Николай Осипович долго не мог найти себе места, ему не хотелось верить в случившееся.
Вечером, налив себе бокал красного вина,выпив таблетку снотворного,Николай Осипович, забылся в тревожном сне,так и не решив для себя,что же случилось с ним и его коллегой...