Макнули. Попали. Колонковые волоски, щетинки - пушинки. Кисть художника нашла меня. Щекотно, живот, пах. Друзья крылатые смеются. Им тоже щекотно - на всех одни ощущения.
Забрали меня в мир. Но необычно на этот раз - художник зацепил кистью.
Волос золотая грива. Глаза – семь октав зелёного. От искр безумства до умиротворённого, томного. Всматривается в меня - не видит, смешная. С мазком краски на кончике кисти несёт меня в раздумье: что делать? В руке трепет. Пауза. Оживляет мною холст. Успокаивается.
Её власть, водит мной по белому. Скольжу не цепляюсь. Пишет, расстраивается. Не получается.
Кто в Небо давно улетел, говорят: не смотри на художника, кистью затащит в мир. А мне нравится в колонковой куколке. Разница с Небом совсем небольшая. Верх - вниз. Вниз - вверх. Горки. Катает меня. Горе - радость, расстройство - экстаз. Слава - убожество, мудрость - психушка. Меркнет свет - опять рассвет. Как живой расцветает холст.
Наскользился, намазался жирными и нитевыми мазками. Домой надо. Скучаю.
Встречают ангелы заливаются от хохота. Забавляет их колонковая куколка и моё путешествие в ней.
Утро. Комната - мастерская. Открывает глаза. Встаёт с кровати. Нагая, сразу к холсту. Я уже здесь. Жду. Покататься на горках. Сегодня чуть подтормаживаю, где надо. Вдвоём кладём линию, ей нравится, улыбается. Главное, чтоб не заметила, будет сердиться, знаю её. Не хочет, чтоб за неё делали. Торможу и ускоряюсь втихую. Вроде не догадывается. Славно работаем, хорошо и много. Светится, довольна. Скоро мне домой. Завтра новый день. Покатаемся. Вместе.
Стук в дверь мастерской. Входит другой. Родство. Тихая невидимая ссора. Лечу вместе с кистью. Падаем с деревянным стуком. Жёстко. Выпадаю из куколки. Что это? Меня закрывают. Коробка защёлкивается – темнота. Без паники. Осматриваюсь в сумерках: тюбики, баночки с краской, бумага, картон, кисти, перья, карандаши. Сквозь щели протискивается свет. Помогает смотреть, хоть у меня и есть - свой. Только сейчас понимаю, как это опасно – ходить к людям. Повезло, что деревяшка и со щелями, полежу пару часов - испарюсь. Могло быть много хуже – герметичный футляр или полиэтилен. Лежи, тухни, жди, когда откроют.
Испаряюсь. Снаружи друзья. Все уже здесь. Озадаченные тревожные лица вспыхивают улыбками. Тискают меня, спрашивают. Молчу, хохочу. Дурачина, не до смеха на самом деле.
Опять утро. Вглядывается в кончик кисти. Догадываться? Стою поодаль. Не достать. Помню вчерашний гробик. Кисть цепляет краску. Сегодня без меня. Ладошкой куколку погладил – всё. Пишет. Всё получается. Здорово.
Вечер. Расстанемся сейчас. Смотрит на меня. Прямо, неужто осознанно? Скоро нас прибудет, станет больше одним из наших! Прилетим вдвоём на колонковых мётлах, хлопая раскрашенными крыльями. Друзья встретят - пир горой!
Расхвастался своим про красоту и художника. Хотят посмотреть. Следующее утро. Пока спит, рассветом влетаем с друзьями сквозь холст. Разворачиваемся, смотрим. У меня восторг, друзья попрятали взгляды - печаль. Полная луна, от неё след на ночной ряби моря до самого горизонта. Мечта. Нескончаемо. Недосягаемо.