В прошлый раз мы обещали нашим космослушателям интервью с дедом Апанасом. Так вот он про это как-то узнал, и, не смотря ни на что, всё же расскажет нам о своей, не только своей и даже совсем не о своей жизни в целом и о некоторых её моментах в частности.
- Да. Помнится мне, что было это аккурат в том году, когда как раз всё и произошло.
По дороге, коих отродясь в здешних местах и не имелось, неспешно следовала с громким чавканьем, вынимая поочерёдно свои колёса из густой глинистой трясины, небольшая повозка. Что мешало объехать дорогу по твёрдой и относительно ровной обочине, никому даже не приходило и в голову. Но к ночи, наконец, подморозило, и колёса уже не проваливались в дорогу, а только подпрыгивали и стучали о затвердевшую грязь. Заклёпка, не плотно сидевшая в железном ободе, который крепко обнимал старое колесо, мелодично позвякивала, как бы что-то напевая в такт.
- Так, стоп. А что же всё это время делали огородные пугала? – спросил проснувшийся в повозке мальчуган по кличке Мишанька, которого очень любезно согласился подбросить до центра дед Апанас.
От эдакой неожиданности даже заклёпка в колесе вдруг почему-то перестала дребезжать. Но дед Апанас не растерялся и, почти не просыпаясь, по своему обыкновению убедительно ответил:
- Чего? Пугала? Какие пугала? Аааа… Пугала… Ну, пугала они же это, известное дело, они считают пролетавшие мимо спутники.
И, словно бы услышав эти его слова, пугала удивлённое переглянулись, озадаченно устремив свои синхронные взоры в просветлевшее небо, но теперь уже точно зная, чем они будут заниматься по ночам.
Сложновато было с полной уверенностью утверждать на данный момент, долго ли уже продолжали свой путь наши целеустремлённые путешественники. Но только было уже вполне очевидно, что за это время в небе уже начали появляться первые чёрные дыры. И вот перед самым косым из краёв скошенного луга возле трёх берёзовых пней работы неизвестного мастера из чёрной дыры летающая тарелка об землю как шандарахнется. И вылезают из неё настоящие гуманоиды. И тот, что зеленее, гово¬рит:
- Опаньки, это что же за холера на нашу голову?
Но тут милиция приехала, и с ними товарищ Будда. Тогда ещё моло-дой. Вышел вперёд и спрашивает:
- А что это вы тут делаете?
Зелёный гуманоид гриву назад зачесал и отвечает:
- А у нас тут летающая тарелка медным тазом накрывается.
- Да, молодые люди, это нехорошо, - согласился Будда. Забрал та¬релку и вместе с милиционерами обратно уехал.
- Мы самые гуманоидные гуманоиды из всех самых гуманоидных гуманоидов, - сказал один гуманоид другому гуманоиду.
- Наши силовые поля так плотно облегают наши тела, что даже искрят лиловыми искрами, когда мы касаемся друг друга, - ответил ему третий гуманоидный гуманоид.
- Это всё потому, что мы прилетели за клюквой, - напомнил им кто-то из их товарищей.
И вот тут гуманоидам взял да и попался по дороге старый корпус самого при самого научно-технического университета.
- А не посидеть ли нам на лекциях? - предложил гуманоидный гуманоид своим на редкость гуманоидным соратникам.
Поднявшись при помощи телепортационного лифта на верхний этаж ВУЗа, гуманоиды попали непосредственно в основную часть здания, расположившуюся далеко за пределами планеты в совершенно безвоздушном, за то абсолютно бесконечном космическом пространстве.
Изрядно сконцентрированный, но от этого не менее бестолково валявшийся внутри чёрных дыр строительный материал, был запущен в дело, и теперь равномерно распространился от одной галактики к другой в виде довольно длинных коридоров соединяющих как учебные части, так и жилые комплексы.
Одни только комнаты отдыха получились такой величины, при которой любой желающий мог заметить существенную разницу между путешествиями по самым крупным курортным планетам и этими значительно превосходящими и специально оборудованными для каникул территориями. Особенно радовало там то, что водоёмы для обитания предпочитающих проводить всю свою жизнь как последние рыбы, были отдельно от водоёмов, предназначенных для купания выбравших более интенсивную гигиену. Да и просто куда спокойнее знать, что в момент заплыва тебя никто не схватит снизу, например, за ногу, если конечно вы об это не попросите кого-нибудь лично.
Легко поступивший в ВУЗ Мишанька, сперва пытался единолично осваивать все науки, но потом передумал. Распечатал на принтере свои копии, и дело сразу пошло быстрее. То тут, то там по коридорам ВУЗа бегали точные копии Мишаньки, успевая на все лекции одновременно.
В зоо-лектории на огромном экране демонстрировался гигантоциприс. Простейший представитель криля размером с горошину плавал в литровой банке, а электронный проектор увеличивал, семенящего плавничками «гиганта», во всю стену.
- Вот, товарищи студенты, обратите своё внимание на этого типичного обитателя океана в целом, и некоторых морей в частности. Сейчас он конечно не в том положении, чтобы нам возразить, но вот если развернуть банку поближе к свету, то станет заметнее, как недовольно смотрит он на тех из вас, кто ещё не сдал все хвосты.
Зелёные гуманоиды испуганно поджали свои не менее зелёные хвосты и на всякий случай незаметно проползли в другую аудиторию.
- Посмотрите на строение человека, - обратилась к заползавшим гуманоидам преподавательница анатомии.
- Гипофиз, смешные уши, нос картофелиной, синапсы, конечно немного узковаты и коротковаты, но какие уж есть. А что же самое главное в человеческом организме? Что делает человека человеком? Ведь можно заменить зуб, сустав, почку, сердце... Можно вживить микрочип в мозг. Искусственный слух, синтетическое зрение, обоняние...
И вот уже из органических тканей остался только один палец.
Обновлённый человек поднёс палец к пластиковому виску и покрутил им, как бы желая выразить своё отношение ко всему происходящему.
- Так что же? Перестал человек быть человеком? А был ли он человеком? – как бы резюмировал свою мысль преподавательница.
В этот момент зелёному гуманоиду показалось, что обращаются именно к нему, и он отрицательно помотал головой.
Один из Мишанек внимательно слушал лекцию, задумчиво уставившись в большое окно, открывающее перед ним дивный летний пейзаж с пролетающими мимо почтовыми флеш-мухами, переносившими в своей цифровой памяти не только забавные записки студентов, то даже иногда и что-то полезное.
На площади перед большим фонтаном, частенько символизирующим изотоп, сидела в перерывах между лекциями стройная студентка по имени Эуфрасюнэ, что с древнегреческого переводится на межгалактический советский язык как «благомыслящая» и «радостная».
Перед ней в воздухе висела пурпурная шёлковая лента из подсвеченных лазером водяных струй и то завязывается в бант, то открывала голографический портал, выпуская мокрого прохожего с зеркальным зонтом. Прохожий чихал, складывал зонт, садился рядом с ней, затем исчезал, и всё повторялось. В прохожем легко угадывалось скульптурное сходство с архитектором этого самого фонтана. Хотя сам он всегда утверждал, что намеревался изобразить изобретателя изотопа.
Студентка оставила туфли возле фонтана, прошла через площадь и, свернув за угол, побежала по узенькой дорожке в лес. А подоспевший Мишанька взял её свежий след, положил себе в карман и двинулся в том же направлении.
- Потому что гуманоиды гуманоидами, а клюквы может на всех и не хватить, - бросил через плечо убегающий Мишанька.
Разумеется, оказалось, что он по своему обыкновению глядел именно как в воду.
- Ой! - сказали зелёные гуманоиды. - Кажется, мы объелись клюквой.
- Очевидно, именно это и послужило причиной того, что мы полностью на халяву приобрели самый ходовой в здешней галактике розоватый оттенок, - подтвердил догадку другой гуманоидный гуманоид.
- И теперь нас днём с огнём даже до зубов вооружённым глазом не отличить от студентов первого курса, - остроумно заметил его не менее гуманоидный товарищ.
Вероятно, в связи именно с эти они так и остались жить в студенческом общежитии. А из своей летающей тарелки сделали карусель с конями.
Надо обязательно упомянуть и о том, что гуманоиды эти были жуткими притворщиками. Ну, вот всё у них было не настоящее: ложноножки, ложноушки, ложнобрюшки и даже ложнохвостики.
Однако после экзаменов, не смотря ни на что, хвосты им всё же пришлось сдать.
А тем вот самым временем та вот самая студентка уже почти полностью вышла из того самого леса и теперь с неподдельным интересом подглядывала за всем происходящим из-за большой раскидистой ракиты.
- А почему ты за нами подглядываешь? - Спросили у неё скромные, теперь уже совсем не зелёные, но всё ещё гуманоиды.
- А потому, что я очень любопытная, - ответила им любопытная студентка.
- Ишь, какая любопытная, - подумали гуманоиды, но вслух ничего не сказали.
Мишанька, набрал уже полные карманы её следов и теперь думал, что же ему с ними делать.
А студентка словно бы нарочно продолжала ходить босяком, производя тем самым ещё большее количество ценных следов.
- Нарочно, буду продолжать ходить босяком! - решила Эуфрасюнэ.
А гуманоиды пожали плечами уже добрую половину пшеничной поляны. И это не смотря на то, что никакого пшена там вовсе и не произрастало. А злую половину так там и оставили. Потому что, ну, а кому она такая нужна?
И когда уже, казалось бы, совсем стало не понятно, о чём этот рассказ, подошло время и спросило «который час ?» Час оказался действительно который, и все присутствующие отложили свои дела на чёрный день.
А в этот же самый момент в результате эксперимента, давно уже проводимого гуманоидами в оставленной на минуточку без присмотра химической лаборатории ВУЗа, прилетело ведро. В котором, вероятно, и была сконцентрирована доселе совершенно неведомая никем мысль по поводу дальнейшей реализации так тщательно собранных следов босой студентки. Основная идея заключалась в том, что вот если, например, допустим у вас что-то бесследно исчезло, то вам совершенно бесплатно выдавался след студентки, что, конечно же, не могло не радовать. Поэтому вы начинали радоваться, и жизнь становилась лучше и лучше с каждым новым днём.
И вот уже казалось бы ну, куда ещё лучше?
- Вот туда, - показывали пальцем гуманоиды. И не было достаточных оснований им не верить.
Эуфрасюнэ удивлённо рассматривала свои ноги, искренне восхищаясь.
- Отойди, дай и другим посмотреть, - посоветовал ей дед Апанас.
- Ишь, ишь, ишь какой умный, - подумала студентка.
Как ни старался Мишанька нарисовать всё это у себя в блокнотике, а всё у него получались какие-то хомяки. Поэтому на факультет искусств его взяли сразу без всяких экзаменов и выдали большой красный диплом. Самый красный из всех, какие только могут быть.
Гуманоиды тоже уже было почти навострились учиться, но дед Апанас успокоил их и поделил свой диплом на всех поровну.
Повадившийся наведываться, пока никто не видит, в студенческую столовую гигантоциприс, так хорошо отъелся на государственных харчах, что окончательно округлился и стал виден невооруженным глазом.
В данный момент он облюбовал одну из тарелок с супом, в которой, оживлённо жестикулируя плавничками, общался с какой-то инфузорией в очень красивых туфельках.
Эуфрасюнэ даже взвизгнула, вероятно, от восхищения, заметив его плавающим в своей тарелке. И аккуратно вернула гигантоциприса в его более естественную среду. А, нет, то было после дождичка, значит перед пятницей.
Эуфрасюнэ быстро закончила всё своё образование с огромным отличием. Но потом передумала и продолжила. Потому что ведь кто-то же должен был присматривать за гигантоциприсом. Этот мелкий безобразник так и норовил куда-нибудь затеряться.
А обновлённый человек, про которого все уже позабыли, разобрался, как завести карусель с конями, и облетел на ней весь космос, объяснив всем и каждому, что идти надо правильной дорогой, товарищи.
С тез пор вся вселенная и разговаривает на межгалактическом славянском языке.
Вот и подошла к концу первая часть интервью с дедом Апанасом. Просим наших слушателей подождать всего какую-нибудь сотню миллиардов лет, когда дед Апанас снова посетит нашу звукотранслирующую студию и расскажет не менее увлекательное продолжение своей, не только своей и даже совсем не своей жизни.
Бодрой вам бодрости и весёлого веселья на просторах нашей необъятной вселенной.
29 мая 2020
https://my.mail.ru/mail/4384873/video/881/1280.html