Это утро, не предвещая ничего экстраординарного, началось для Ивана Михайловича как обычно. Правда, вчера он проводил на недельку в Питер жену и дочь, исполняя обещание, данное последней к ее шестилетию, и теперь остался один на хозяйстве.
Напевая любимый мотивчик из оперетты Кальмана «Сильва», Иван Михайлович оправился в ванну. До начала первой пары времени было достаточно и он, не спеша, после внимательного осмотра своего отображения в зеркале, вполне довольный собой приступил к бритью.
Не успел Иван Михайлович справиться с одной щекой, как зазвонил телефон. Продолжая мурлыкать песенку, он поспешил в комнату, где заряжался мобильник. «Интересно, кто бы это мог быть в такую рань? - подумал Иван Михайлович. - Неужели жена?»
Но высветившийся номер оказался незнакомым.
- Вас слушают! - произнес он, поднеся аппарат к уху.
- Котик! - раздался игривый женский голос, и тут же, через мгновение: - Ой... - явно обознавшаяся особа, поняв свою оплошность, быстро отключилась.
Опять поставив телефон на подзарядку, Иван Михайлович, не торопясь, вернулся к прерванному занятию и принялся за вторую щеку. Умывшись и освежив лицо кремом, он еще пару минут покрасовался перед зеркалом.
Вообще Иван Михайлович был солидным, обстоятельным мужчиной, весьма довольным собой и своим положением в обществе. Кандидат наук, декан серьезного вуза, к тому же, весьма удачно женившийся на дочери известного академика - к сорока пяти годам не каждому удается достичь таких высот! Что еще нужно для полноты счастья?!
Гудок чайника возвестил об его закипании, и без пяти минут профессор отправился на кухню. Положив в любимую чашку, имеющую большой стаж службы, пакетик чая, он быстро плеснул в нее кипяток. Жалобно крякнув, чашка распалась на две половины, залив своим содержимым стол.
Страшная досада обуяла виновника происшествия. Зачем не послушал жену, давно предсказывавшую такой исход, как только на чашке появилась, еле заметная, но длинная трещина?
- Давай, Ваня, заменим старушку. Сколько новых чашек есть, не чета этой! Еще немного и лопнет твоя любимица...
- Мусенька, ты же понимаешь, я однолюб и с ней не расстанусь. О, если б ты знала, как приятно пить из родной чашки! А трещинка совсем нам не страшна, мы еще ого-го-го сколько послужим!
Но времени, как оказалось, чашке оставалось немного, как и до начала занятий в институте: пока Иван Михайлович возился с последствиями своего упрямства, затем завтракал, пил чай (уже безо всякого наслаждения, из другой, взятой наугад чашки — выбирать было некогда), пока одевался... Время неумолимо двигалось вперед...
На дворе стояла чудесная, почти жаркая погода второй половины мая. Иван Михайлович во всем любил порядок, и никогда не позволял себе приходить в альма-матер в джинсах, как некоторые профессора. Он обычно носил строгий костюм: институт не место для фривольной одежды, годной для дачи или портовых рабочих. Но, вспомнив, как вчера обливался потом (а с тех пор, как обзавелся приличным брюшком, его потовые железы стали интенсивно работать), Иван Михайлович сегодня разрешил себе пойти без пиджака.
Выйдя из подъезда, почтенный декан сунул неизменную папку с документами под мышку и снова взглянул на часы. Стало ясно, что на своей машине он, без сомнения, опоздает на занятия (утренние пробки тому порука), и придется ехать на общественном транспорте. Ускорив шаг, Иван Михайлович поспешил к троллейбусу, в который едва втиснулся в последний момент. И вдруг...
Когда он уже готов был возрадоваться удаче, Иван Михайлович почувствовал что-то неладное с брюками, даже уловил в толчее нечто вроде треска. Стало ясно — брюки разорвались сзади, скорее всего по шву... Этого еще не хватало — войти в институт с дырой на интересном месте, сверкая проглядывающими сквозь нее, любимыми его семейными, яркими, как у Волка из «Ну, погоди!», трусами...
Жена вела с ними безуспешную войну, покупая более современные. Но Иван Михайлович был неумолим:
- Привычка - вторая натура! - говорил ей супруг, не терпевший даже в мелочах изменять себе, наступая на горло собственной песне.
...Однако, как войти в аудиторию в лопнувших штанах? А в том, что это именно так, убеждало каждое движение, по-видимому, все увеличивая размеры дыры... Иван Михайлович на секунду представил студентов, когда те увидят у почтенного декана эту клятую прореху. Стать притчей во языцех, передаваемой по всем кафедрам из уст в уста, что любезнейший их декан (имеющий, кстати, кличку Колобок), прошествовал важно по коридору с дырой на заду... - какой ужас! Где искать выход? Вернуться с полдороги домой за другими брюками, сорвав этим лекцию? Заменить ее уже поздно... Да и как сейчас, выйдя из троллейбуса, двинуться по людной улице... Уму непостижимо!
В салоне было жарко, но не от этого, а от всего случившегося бедный ученый муж беспрестанно обливался потом, о чем свидетельствовали совершенно мокрый платок и сорочка.
Но, вот, нужная остановка. Иван Михайлович все же решил покинуть служивший пока укрытием транспорт. Напрягшись, отчего явственно ощутилось увеличение разъема в штанах (несчастному страдальцу казалось, что еще немного и те разъединятся на две брючины), он стал протискиваться к выходу.
Тут, неожиданно, пришла спасительная мысль. Папочка! Вот единственная вещь, способная уберечь его от ненужных взглядов. Держа папку сзади обеими руками, Иван Михайлович беззаботной походкой, похлопывая себя по ягодицам, прошествовал по улице, направляясь к зданию института, важно кивая встречным студентам. А в это время голове сидело одно: лишь бы встретившийся на пути коллега не протянул, здороваясь, руки...
Быстро войдя в свой кабинет, он хотел обследовать насколько велика дыра, но вошедшая секретарша принесла несколько документов на подпись. Пришлось, так и не убедившись в величине своего позорища, усесться в кресло.
И тут, пока подписывал бумаги, Ивану Михайловичу пришло почти гениальное решение.
- Люся, у тебя сейчас найдется для меня несколько минут?
Она с удивлением взглянула на шефа, всегда отдававшего распоряжения в приказном порядке. Подобный вопрос был непривычен.
- У меня к тебе будет большая просьба. - продолжил декан. - Сбегай в ближайший универмаг и купи мне приличные брюки пятьдесят восьмого — шестидесятого размера. Вот, деньги. И побыстрей, чтоб одна нога здесь, другая там!
Уже в дверях Люся, полная недоумения от подобного задания, уточнила:
- Я, Иван Михайлович, не поняла - брюки женские должна купить? А какого цвета?
- Какие, к черту, женские? - громко, силясь перекрыть зазвучавший звонок, возвещавший о начале лекции, прокричал возмущенный декан. - Мне, мне купи, поняла?
- А цвет?
- Черный, какой еще? Ну, пошла!
И, взяв спасительную папочку, и изобразив на лице обычную свою значительную мину, он продефилировал по коридору, направляясь в аудиторию.
Слава Богу, на этой паре не нужно было выводить формулы, черкая мелом у доски, и лектор благополучно провел за кафедрой первые сорок пять минут. В перерыв его обступили несколько студентов с вопросами, но Иван Михайлович их сразу отшил, напустив на себя предельно деловой вид:
- Потом ребятки, все вопросы после лекции. Сейчас — занят!
И опять, закрывшись спасительной папочкой, уже привычно бьющей по ляжкам и выше, он устремился в свой кабинет, полный надежды, что Люся уже вернулась с обновкой.
Но секретарши не было... «Где ее черт носит? - в который раз вспомнив нечистую силу, подумал Иван Михайлович. Наверняка, воспользовавшись его заданием, рассматривает или выбирает и себе шмотки. - Только бы не купила женские штаны, как было собиралась...»
Он уже намеревался запереть кабинет, мечтая по-быстрому обследовать штаны, как явилась, взмыленная не то от бега, не то от усердия Люся, и торжественно вручила начальнику пакет.
- Еле нашли нужный размер! Смотрите. Подходит?
При первом же взгляде на обновку Ивану Михайловичу сразу стало ясно — брюки непомерной длины.
- Люся, ну что ты мне принесла? Такое впору гренадеру, а не нормальному мужчине!
- Но, их можно укоротить. Главное, чтобы хорошо сидели! Примерьте.
- Спасибо за предложение! Неси обратно и поменяй! Поняла? Живо!
Громыхавший звонок возвестил о конце перерыва. Заслышав его Иван Михайлович вскочил с кресла, готовый направиться на продолжение лекции. Он совершенно позабыл о папочке, так был озабочен думой, удастся ли Люсе поменять штаны. Уже в дверях декан чуть ли не нос к носу столкнулся с завкафедрой Марией Григорьевной. Тут же опомнившись, Иван Михайлович попятился задом и, сделав несколько шагов к столу на котором лежала «спасительница», схватил ее.
Поприветствовав начальника, вошедшая спросила:
- Иван Михайлович, вы не в курсе, зачем нас к четырнадцати ноль-ноль собирает Николай Александрович?
- О, дорогуша, спасибо, что напомнили! Совсем запамятовал... Все дела, дела... А повестка, кажется, такая: проректор с какими-то новыми директивами хочет нас ознакомить. Там узнаем. Простите, опаздываю, у меня лекция.
- Иван Михайлович, пора уже давно усвоить — начальство не опаздывает, а задерживается!
Они разошлись в разные стороны. Мария Григорьевна несколько раз обернулась, слегка удивленная и озадаченная новой, какой-то разухабистой, почти танцующей манерой ходьбы ее коллеги, державшего руки за спиной и, словно опахалом, размахивавшего сзади своей папкой. Ранее такого за ним не замечалось... «С Колобком явно что-то непонятное происходит...» - подумала она, еще раз оглянувшись вослед декану.
Сегодняшняя напасть не давала покоя бедному Ивану Михайловичу. Что если Люся не поменяет брюки? Как идти в таком виде к проректору на совещание? Ведь невозможно все время прикрывать зад папкой... Он еле дождался окончания лекции и, отбиваясь на ходу от наседавших с вопросами и просьбами студентов, заспешил к себе в кабинет:
- Потом, молодые люди, потом, только не сейчас! Занят по горло!
Иван Михайлович снова направился несвойственной себе и неподобающей чину походкой в деканат, полный надежды, что секретарша уже вернулась со спасительными брюками. Но ее не было.
Едва переступив порог кабинета, он услышал призывный звонок телефона и, слегка прикрыв дверь, поспешил к столу. Звонила жена с претензией:
- Почему на звонки и эсэмэски не отвечаешь?
Тут Иван Михайлович вспомнил, что оставил мобильник дома на зарядке. Поговорив с супругой, он снова занялся проблемой треснувших брюк. Видя, что Люси все еще нет, Иван Михайлович решил, что на случай, ежели поменять штаны не вышло, можно попробовать скрепить прореху английской булавкой, которая должна лежать в его органайзере среди скрепок. «А, вот и она!» - обрадовался декан, быстро расстегивая брюки, которые тут же спали на пол.
Выбравшись из брюк и опустившись в кожаное кресло, Иван Михайлович в тот же миг ощутил холод, словно голым телом соприкоснулся с его обивкой. «Но, на мне ведь трусы... Неужели и они дали маху?» - озадаченно подумал уважаемый ученый, и, обследовав ладонью свою заднюю часть, убедился: действительно, его «волчьи» трусы совершенно расползлись, оголив центральную часть ягодиц.
Немедленно подняв валявшиеся в ногах брюки, Иван Михайлович к своей превеликой радости увидел, что те совершенно целы. От неожиданно нахлынувшего счастья он от души, громко расхохотался.
В это время в приемную деканата вбежала запыхавшаяся Люся.
- И где тебя все носит? - у кабинета декана остановила секретаршу Мария Григорьевна. - Мне нужны данные! Срочно найди...
Речь завкафедрой прервал раздавшийся из кабинета декана гомерический хохот уважаемого Ивана Михайловича.
- О, так у твоего шефа там кто-то есть? - с какой-то загадочной ухмылкой произнесла Мария Григорьевна. - Теперь понятна и походочка... Ты на это не обратила внимания?
- Да, действительно, - подтвердила Люся, - он сегодня какой-то странный... Вот и меня дважды гонял за покупкой.
- Н-да... Интересно, кто же там?.. - продолжала любопытствовать Мария Григорьевна.
Новый взрыв раскатистого хохота прервал их перешептывание за дверью. Это Иван Михайлович все еще веселился, сняв свои, уже бывшие трусы, и разглядывая на них огромную дыру, вспоминая пережитые страдания и вынужденную фривольную, подпрыгивающую походочку с похлопыванием папкой по ягодицам в такт шагам.
Любопытство женщин дошло до предела и, услышав очередной приступ хохота, они решили не отказать себе в удовольствии лицезреть того, кто сумел так развеселить их уважаемого Колобка.
Люся, как бы с разбегу, влетела в кабинет с покупкой под мышкой. Ничего подобного не ожидавший декан, все еще смеясь, смотрел на нее через прореху в трусах, которые держал перед собой.
- Вот, ваша обновка... - только и смогла пролепетать Люся, а из-за ее спины выглядывала завкафедрой, прикрывшая рот обеими руками.