Как измерить всю силу, глубину, искренность и преданность любви? Как оценить её «правильность» или «неправильность», ее правомерность или преступность? Она, любовь, приходит, не спрашивая разрешения. Приходит и устраивается в сердце вопреки, во имя, ради… И человек живет с нею… Всю жизнь… Или только часть жизни… И не в праве мы судить эту любовь, ибо как сказано в Евангелии: « Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».
В крохотной белорусской деревушке на границе с Польшей жила девушка Маруся Кисель. Не была она писаной красавицей - обычная симпатичная девочка. Но её роскошная, длинная и толстенная коса, её фигура, пышная прекрасная грудь невольно притягивали взгляды.
Маруся была белошвейкой – шила удивительной красоты бельё польским панночкам. А работа эта кропотливая – один бюстгальтер состоял из множества деталей. Все их аккуратно и правильно собрать, украсить кружевом и не испортить ни одного шовчика – нелёгкая задача! Отец её, Никифор, держал пасеки и был человеком обстоятельным, трудолюбивым, потому и зажиточным.
Немцы пришли в село ночью – тихо, без стрельбы, без мародёрства, без разбоя. Расквартировались по избам и остались там на четыре года.
Его звали Фриц. Молодой симпатичный парень с типичной «арийской» внешностью, которая так будоражила воображение вождя Великой Германии. Он поселился в доме Марусиных родителей. Можно ли, живя под одной крышей с юной белошвейкой, не плениться ею? Конечно, нет! Стальное сердце «истинного арийца» растаяло, размякло, заполнилось до краёв нежностью и любовью к девушке.
Разве может девушка не заметить голубых глаз, светящихся радостью, не понять, как дорога она пареньку, как любима им? Конечно, нет! И нежное сердце Маруси потянулось навстречу горячему сердцу Фрица. И любовь, вечная, как мир, испепеляющая, как лава, крепкая, как алмаз, истинная и глубокая, как пропасть поглотила их. Закружила в стремительном венском вальсе, свела с ума, соединила в неделимое целое навсегда….
И стали они жить. Просто жить. Родились двое детей – два крепких яблочка с древа любви.
Однажды в лесу Маруся и Фриц нашли сбитого русского летчика. Он повис на дереве, зацепившись за ветки парашютными стропами. Ночью Антона перенесли в деревню, устроили в уголке дома, за занавеской. Выходили его, и тот открыто прожил в деревне до момента наступления Красной армии, и тогда ушел навстречу своим.
А потом… Во время освобождения деревни Т-34 смял избу деда Никифора, похоронив старика под обломками родного дома. Фриц ушел вместе с отступающей немецкой армией. Марусю объявили врагом народа и вместе с детьми сослали в Челябинск, на рудники, на каторжный труд, на нечеловеческие мучения. Девочку двадцати лет… За любовь.
Жизнь, как льдина под мощным натиском ледокола, дала трещину и раскрошилась. Не знаю, как, но Маруся поменяла документы, изменив дату рождения. Вышла замуж, чтобы ничто не выдало ее прошлого. Чтобы спрятаться и спрятать былое. Чтобы дети не стали врагами народа….
Очень часто ее заставали сидящей одиноко в комнате и молча плачущей. Новый муж не любил ее, постоянно избивал, называя «немецкой подстилкой», бил, вымещая на ней свои неудачи, ломая ей руки и ноги, которые срастались и заживали как придется – в больницу Маруся не обращалась никогда. Почему? Боялась. И Маруся не любила этого мужа. Никогда.
В новом браке родились дети – два сына и две дочери. А дети Фрица? Они пропали. Где? Как? Никто из родственников точно не знает. По версии Маруси – новый муж своими руками убил «фашистких гадёнышей» и закопал в огороде под навозной кучей. Сам он утверждал, что дети умерли от скарлатины. Но свидетельств о смерти нет, как нет и свидетельств о рождении, нет фотографий, нет белокурых локонов, завёрнутых в помятую бумажку, выпавших молочных зубиков… Нет ничего… Они были – эти маленькие свидетельства истинной любви - и ушли в никуда… Хотя, нет… Они жили в сердце матери до тех пор , пока она дышала…
В середине двухтысячных Фриц разыскал следы Маруси, раздобыл её адрес и приехал… Приехал к ней, к нежной девочке из забытой Богом белорусской деревушки – так горячо любимой и по-прежнему желанной. Но Маруси уже не было.
Она умерла 28 декабря 1999 года. Закончилась жизнь, полная мучений, каторжного труда на шпалорезе, издевательств мужа-лодыря, висевшего на ее шее, жизнь в нелюбви. Последнее ее слово, слетевшее с холодных потрескавшихся губ было: «Фриц»…