«Женщина, перестаньте нахальничать задом!»
Из услышанного в автобусной давке.
Мамед Саидович Тегеран был из числа иранских студентов в СССР, волею судьбы в нём и оставшийся в шестидесятые годы прошлого столетия. После окончания медицинского института, молодой специалист был направлен для работы в поликлинику района нашего большого города. Заведующая поликлиникой, блондинка с тёмными глазами, смело являя миру сотрудников своё чело и тело в белом халате, представляя молодого специалиста, произнесла: - Расскажите свою биографию.
Сотрудники навострили уши, готовясь услышать исповедь беглеца «из-за бугра».
Поправив руками хирурга шикарную шевелюру своей головы, Мамед, как он считал, начал с самого главного: - Когда я учился на первом курсе, всё, чего мне хотелось, - это чтобы у меня была русская подруга с большой грудью. Вскоре я нашёл такую. Но она оказалась какая-то безчувственная, а я весь горел.
Тогда я понял, что мне надо найти девушку страстную.
Наконец я повстречал такую. Но она была очень нервная. То хохотала без причин, а то заливалась слезами. И я понял, что мне нужна девушка спокойная, а не эта ненормальная.
На следующем курсе я нашёл именно такую. Но она была такая скучная!
И тогда я решил, что моя подруга должна быть более соблазнительной. Нашлась и такая. Но с ней было невыносимо – у неё никогда ни на что не было времени, она хваталась за всё, и ничего у неё не получалось. Редкая дура.
И я понял, что мне нужна девушка с головой.
Перед окончанием института я встретил именно такую. И женился на ней. У неё получалось всё, и, когда мы вскоре разошлись, она забрала всё, что было у меня, а я остался у вас. И теперь всё, чего мне хочется, - это чтобы у меня была подруга с большой грудью и попой, и осинной талией.
Нестандартная биография вызвала яркие улыбки. Интуитивно почувствовав тайну, женщины проявили острое любопытство к молодому специалисту. В трудовых буднях началось индивидуальное знакомство. Незамужние женщины-врачи и сёстры милосердия, уже с утра приведя в готовность все свои приманки, не без расчётов и желаний, входили в кабинет с табличкой «Хирургия», и задерживались там кто меньше, кто больше времени, но выходили раскрасневшиеся, с видом сообщниц таинства.
Вскоре «Сарафанное радио» выдало дополнительную информацию о молодом специалисте, которая, как шаровая молния, прокатилась не только по поликлинике, но и за её пределами. Как сообщалось из достоверных источников, молодой специалист практикует мануальную терапию с применением персидского корня, с помощью которого изгоняет мигрень, скуку, и заговаривает зубы.
На рекламную информацию «Сарафанного радио» клюнули старухи, без ума и зубов, женщины с мигренями в голове и тоской на душе, и юные создания с невинным взором, но скрывающие глубочайшую развращённость, утончённую порочность под чистым и нежным, как цветок маргаритки, челом, которые часто бывают во власти безумных вихрей желаний и страстей, поднимающихся в них помимо их воли.
Очередь за талончиком к молодому специалисту занимали на улице после полуночи. При открытии регистратуры, где выдавались талончики, творилось столпотворение.
- На сегодня и завтра талонов к Мамеду нет, - кричала регистраторша. – Только на послезавтра всего один остался. Женщины, куда вы прёте? Я вам русским языком говорю, что он работает до обеда, а после обеда ходит по вызову к лежачим пациенткам по домам. Он один, его на всех не хватит, кому невтерпёж – вызывайте скорую.
Многие страждущие старушенции, не выдерживая натиска молодых, падали в обморок.
Счастливы были те, кому доставался талончик на приём хотя бы и через неделю. Популярность молодого специалиста росла с каждым днём, он был красив и, как истинный перс, источал аромат, от которого кружится голова и забываешь о хвори.
Очаровательные девочки, в коротеньких юбочках, которые обрисовывали их заманчивые формы, трепещущие от предчувствий, и сгорающие от любопытства, шли на приём к «Персику», как окрестили Мамеда те, кому посчастливелось побывать у него на приёме и получить бюллетень на недельку, а то и продлевать к обоюдному удовольствию. Его любвиобильное сердце никогда не могло устоять при виде девичьих соблазнов.
С Мамедом мы дружили, как говорится, «на благодатной почве девочек», которая не редко порождает гомерические и венерические истории. Как-то, под водочку Мамед поведал: - На прошлой неделе приходит девушка на приём. Вижу – стесняется. Спрашиваю: - Как тебя зовут? – А сам глаз от неё оторвать не могу. В ней всё было очарование и прелесть, она была прекрасна, как весна, и наделена всеми сокровищами женской красоты, озарёнными светом.
- Зовут меня Килерина, а в прикиде просто Килька.
- Можно я вас Килечкой буду называть? - спрашиваю я.
- Можно.
- Ну... тогда раздевайся и ложись на кушеточку, - говорю я.
- А если кто заглянет или войдёт? Я боюсь.
- Не бойся, девочка. Дверь на ключе и табличка «НЕ ВХОДИТЬ» горит с той стороны.
Килечка осмелела, подойдя к кушетке, снимает трусики, ложится, раздвигает ноги и говорит, указывая пальчиком: - Вы знаете, у меня там завелись какие-то маленькие зверюшки, так, пожалуйста, вырвите им зубы, а то они больно кусаются!
Я речь потерял. Было у меня всякое с пациентками, но такая «КИЛЬКА» первая попалась.
Неделю я брезговал дотронуться до женских тел. Но работать то надо.
И вот вчера заявляется ко мне на приём девица и говорит: - Мы с Килькой близняшки. Зовут меня Тюлька. По метрике я Тюлерина. Страдаю умственным распутством в сновидениях. Помогите.
А я за неделю изголодался по женской части.
- Ну... тогда раздевайся и ложись на кушеточку.
Как только она расстегнула кофточку, девственная грудь ослепила меня. Я загорелся. Нетерпёж у меня. Распахнул халат, штаны. Она, увидя мой корень, сжала бёдра и трепетно залепетала: - Если ты только посмеешь это сделать, я закричу! - А сама глаз не сводит с корня.
- Тюлечка, всё будет хорошо. Не бойся, девочка! - А сам корнем шалю по её девичьим прелестям ! Сопротивлясь, она извивалась подо мною. Вдруг двумя руками схватила корень и, прерывисто дыша, спрашивает: - Доктор, а до меня других женщин вы этим корнем ?
- Конечно, Тюлечка!
- Боже, страшно представить в себе такое!
Приступ любви лишил меня рассудка. Я пылал. Спешил. Чувствую, жар пошёл по её телу, и голос, всё тот же трепетный: - Ну... хорошо, ... давай попробуем. Только ты, пожалуйста, будь со мной побережней - я ведь...
- Ну конечно, всё будет как ты просишь. Не бойся. Расслабься. Ножки сделай вот так. - Взял её за плечи, подтащил на край кушетки. Ну и попёр. Чувствую, трещит всё у неё. Офанарел я, пру дальше. Рот ей ладонью зажал.
После того как я потешил в себе зверя, и наступило волшебное оцепенение, сижу на кушеточке, головку ей глажу и шепчу:
- Если бы я знал, что ты ещё девочка, я бы не торопился.
А она, прижимаясь ко мне:
- Если бы ты так не торопился, я бы успела снять колготки и трусики.
- Тюлечка!...Девочка!...
- Тюлечка, Тюлечка, а теперь что делать? Какая я тебе девочка? Я уже два раза была в турпоходе!
Я чувствовал, что ещё не насытился Тюлькой. И говорю ей:
- Тюлечка, любовь – это женская болезнь. Требует постельного режима. Я выпишу тебе бюллетень на недельку. Приходить буду к тебе после обеда. Пока папа с мамой будут на работе, мы будем лечить твоё умственное расстройство. Как ты, Тюлечка, на это смотришь?
- Это выглядит заманчиво, - подумав, ответила она. - А ты никому не разболтаешь?
- Тюлечка, клятву Гиппократу давал о неразглашении.
- Тогда я жду тебя, Персик!
P.S.
Килька и Тюлька в действительности были Сайра и Мойра – девы Иерусалимские.