Страх, - чувство очень индивидуальное. У разных людей оно совершенно не похожее.
В молодости я встречал девчонку, выполнившую более 50 прыжков с парашютом с... закрытыми глазами. Инструктора об этом даже не подозревали и давали ей всё более сложные задания. Выполняя задержку раскрытия до 20 секунд (а позднее и 30), она добросовестно считала секунды, не раскрывая глаз. Попадание в штопор она тоже фиксировала по возникновению сильной центробежной силы, растягивающей тело, но и это не могло заставить её раскрыть глаза. На мой вопрос "почему", она ответила: "Страшно!". Тем не менее, заданное время она выдерживала идеально и кольцо выдёргивала в строго определённое время. То есть получается, что боялась она, как бы, не самого прыжка, а лишь вида приближающейся земли? Или я тут чего-то не понимаю?
Или вот другая ситуация. В нашу роту пришёл служить молодой чеченец. Так получилось, что на тот момент он был у нас единственным чеченцем в полку. Маленький, щуплый, он, тем не менее, был чеченцем и, соответственно, должен был соответствовать, по своему мнению (да и по нашему тоже), устоявшемуся имиджу чеченца, хотя, видит Бог, это было очень непросто для молодого солдата, по всем статьям ещё зелёного салаги. Но он старался изо всех сил и мы, чего уж там, входили в его положение и были к нему снисходительны.
Но, как потом оказалось, он очень боялся прыгать с парашютом, хотя никогда в жизни не сознался бы в этом. И считал, что сумеет преодолеть свой страх. Он вместе со всеми уложил свой купол и отправился в самолёт. Но страх был столь силён, что на обрезе двери он потерял сознание и выпал за дверь в бессознательном состоянии. Парашют раскрылся сам, но даже перегрузка при открытии не привела его в себя. Он так и приземлялся без сознания и, разумеется, сломал себе ногу. Но, как бы то ни было, он не отступил перед страхом и после госпиталя совершил ещё несколько прыжков и стал-таки настоящим десантником.
А вот, например, мою ситуацию вообще не с чем сравнить. На первом прыжке я тоже очень боялся, но только не того, что все. И мой индивидуальный страх заглушил все остальные страхи. Дело в том, что в далёком 1967 году я был ещё щуплым и лёгким, а вот парашют Д-1-8 с доставшейся мне тогда доисторической запаской ПЗ-41 были весьма тяжёлыми. Лётчик на выброске убирал газ, из-за чего стоящих в самолёте буквально швыряло то вперёд, то назад. Особенно доставалось мне с моими тяжеленными парашютами. При этом я всё время натыкался на испытующий взгляд выпускающего, который буквально проникал мне в душу. Мне казалось, что мои шатания он сочтёт за неуверенность и сейчас схватит меня за шиворот и пинком вышибет наружу. Такое развитие событий представлялось мне невыносимым позором. Именно этого я больше всего боялся. Поэтому, услышав сигнал «Пошёл», я стремительно рванул мимо него, инстинктивно уворачивая свою худую задницу от воображаемого пинка, вместо левой оттолкнулся правой ногой и, как заправский спортсмен, лёг на поток и с подозрением взглянул уже в падении на выпускающего. Вот так необычно началась моя парашютная жизнь. Со страха…