Моему другу Сашке, который
напомнил мне о весне
Помню, давно, я спросила у бабушки, почему я не ношу прическу «конский хвост», как другие девочки.
- В нашей семье мы так не делаем. – Сказала бабушка.
Я и так это знала. Длинные, гладко зачесанные волосы, собранные в витиеватый узел на затылке. Мама, бабушка и я. Даже когда мне было 5 лет, или 10, или 16 я была маленькой строгой женщиной, потому что в нашей семье мы не делаем иначе. Я не сразу узнала – почему.
Если поставить нас рядом, мы будем выглядеть, как портреты одной и той же женщины, написанные в разные периоды ее жизни. Мы перетекаем друг в друга. Носим шляпы и длинные перчатки, слушаем старую музыку.
Теперь я одна делаю всё это.
Я помню, как ты сказал:
- Уже столько всего придумали в музыке, а ты слушаешь это…
- Старье?
- Просто всё, что тебе нравится, было у тебя на ладони. Ты не хочешь ничего узнавать.
А ты хотел бы узнать меня? – Думаю я, но молчу.
Ты не видел, как я пробуждаюсь к весне. Каким стремительным образом меняется мое тело, как только солнце начинает задерживаться над линией горизонта чуть дольше. Как я вытягиваюсь, истончаюсь, становлюсь собой. Я выхожу на улицу, чтобы смешаться с толпой. Чтобы среди множества лиц увидеть один только взгляд – твой. Я знаю, каким он будет: полным обещания вечной любви, обволакивающий, манящий. Я найду тебя в толпе, единственного. Живого.
Я устраиваюсь среди подушек, пристроив голову на локоть, а ты говоришь:
- Сворачиваешься, как кошка.
Сквозь полуприкрытые веки, как в дремоте, я смотрю, как легко перемещается по комнате твое крупное тело, все еще ощущая на себе его тепло. В комнате жарко, но моя кожа осталась сухой. Мой милый, ты так и не понял, что во мне нет ничего кошачьего.
Помню, как мама расчесывала мне волосы гребнем. Длинные зубцы легко скользят по прядям, ловкие пальцы скручивают локоны и собирают их на затылке. Я смотрела на наше отражение в зеркале, на сосредоточенное мамино лицо. Она поймала мой взгляд и улыбнулась.
- Видишь? Смотри, чтобы волосы не выбивались. Однажды этот гребень достанется тебе, а пока обойдемся шпильками.
Она ловко заколола волосы и отступила на шаг.
- Вот, потрогай.
Я аккуратно ощупала пучок: скрученные жгуты собраны в единое целое. На ощупь – словно потрогать гнездо.
- Спасибо, мама.
- Береги волосы, милая.
Я вижу, что ты наблюдаешь за мной. За тем, как я замерла. Твоя рука касается моей головы так бережно, будто я из стекла. Я думаю, что это любовь. Эта ночь длится и длится. Наступила весна, и я чувствую, как пахнет просыпающейся землей. Смотрю в склонившееся на до мною твое лицо и думаю, хорошо ли ты видишь меня в этой полутьме? Мое зрение не утратило остроты, язык, подрагивая, скользит между губами.
- Может, распустишь волосы? –Твой голос из темноты проникает в мою холодную кровь, азбукой Морзе стучит в жилах.
- Я думала, все любят учительниц. – Мой шепот похож на шуршание листвы или приглушенный свист.
Мои руки обвивают твою шею, ты говоришь, что в моем теле словно нет костей. Я тихо смеюсь, это весна сделала меня такой. Ты пахнешь морской водой, травой, ты пахнешь живым. Я говорю:
- Люблю тебя.
Стоя в ванной, я верчу в руках гребень. Он все-таки стал моим. Я думаю о том, что ты мне только что сказал: что любовь похожа на утренний туман. И я чувствую наступление утра. Скоро солнце начнет осторожно выглядывать из-за горизонта, но пока еще даже не видна его макушка. С рассветом, как туман растает твоя любовь, растворятся в воздухе твои слова. Я не могу потерять тебя, милый.
Я поднимаю глаза к зеркалу. Тысячелетний лик Горгоны смотрит на меня из глубины. Древнее чудовище в поисках вечной любви. Волосы струятся по спине, змеятся, свиваются в жгуты. Отложив гребень в сторону, я выхожу в комнату. Я не могу потерять тебя.
- Дорогой, - спрашиваю я, - ты хочешь стать бессмертным? Посмотри на меня.
Я вижу медленный поворот твоей головы. Знаю, какой ты увидишь меня сейчас: гибкой, словно текущей, со змеящейся гривой волос вокруг лица. Я смотрю на тебя и не могу насмотреться. Моя любовь сильнее всего на свете, ее хватит на нас обоих. Я люблю тебя, милый. Останься со мной.