Подруга рассказывала, что, любила, вроде, одного мужика, даже замуж за него вроде соглашалась, но как-то на морозе увидела у него маленькую прозрачную сопельку, свисающую из ноздри, и так ей стало вдруг противно, что разлюбила и обратно полюбить уже не смогла. А, говорят еще, что женщины любят ушами, а не за внешность. Женщина, говорят, вобще может постепенно полюбить того, кто ей сначала совсем не понравился: красавица медленно и со скрипом привыкает к чудовищу, привыкает, привыкает, а потом глядишь, и вроде даже уже и любит. Чудовище хер полюбит безобразную тетку, хоть до пенсии жди, ни через привычку, никак. Трахать как-то будет, если уж очень надо для снятия санкций, но страсть ему придется активно изображать.
Друг рассказывал, что отношения - это всегда душевная работа и, вообще, любить надо не за внешность, а за человеческие качества. Я отвечал ему, что за человеческие качества можно дружить, а любить - скорее вопреки (впрочем это как повезет). И про душевную работу я спорил, что если перестал ты любить свою красавицу или свое чудовище, то душевно можно хоть надорваться, хоть грыжу себе душевную защемить - хер ты обратно полюбишь, его или её, и не в сопельке на морозе будет дело, сопелька - повод и уловка подсознания, а причина-то в том, что свечка догорела, узелок развязался и тайна кончилась.
А друг меня стыдил, что я путаю страсть с любовью. А я говорил, мол ничего я не путаю, погляди вокруг, тысячи людей живут друг с другом по привычке, миллионы - ненавидя, только чтоб одной не быть или одному, нах эта твоя душевная работа.
Вот живет бубуля с дедулей, посмотришь на них - ужас, бабуль, зачем же ты с ним живешь, вы ж не разговариваете последние тридцать лет, а орете друг на друга, он же тебя раздражает на каждом квадратном сантиметре. Но бабуля душевно вкалывает, она привыкла вкалывать: что ты, это мы не ругаемся вовсе, так, обсуждаем общие проблемы и, вообще, другие вон еще и больше пьют, чем Вася мой.
И вот, Вася, наконец, подыхает, бабуля плачет дня три не останавляваясь, ах как же это я одна буду-то, ведь привыкла уже с Васей-то ораться круглые сутки. Проходит полгода-год и бабуля расцветает, ягодка-не ягодка, но что-то вроде второй молодости у нее начинается. И страшно признаться ей, самой себе, что так вот счастлива она еще никогда не была, ну, разве, в восемнадцать лет, беременная и полная надежд, да и то пока Вася её, косая сажень в плечах, все бабы завидовали, домой пьяный не вернется да и не блеванет в угол, обворожительно лыбясь, а ей убирать, на восьмом месяце.
Так что ж получается, спрашивал друг, по-твоему значит, сопельку увидал - и все?
Да, говорю - все.
Назовем это по Фромму, серийной моногамией: пока тебе с человеком хорошо - ты с ним, а когда хорошо быть перестает, будь один или ищи другого. Мы ж не на конкурсе "кто с другим человеком вместе дольше проживет", мы, скорее, на конкурсе "кто будет чаще счастлив".
Ну и кто из нас с тобой чаще счастлив? -спросил друг.
Не знаю, -ответил я.