Последний инспектор главпура

ОГЛАВЛЕНИЕ
1. Вместо предисловия
2. Глава 1. … на правах отдела ЦК КПСС
3. Глава 2. На главном направлении (инспектирование флотов, флотилий и военно-учебных заведений)
4. Глава 3. На учениях как в бою (особенности партийной работы на учениях)
5. Глава 4. По отдалённым флотским гарнизонам.
6. Глава 6. Последний инспектор ГЛАВПУРа.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Осень 1983 года выдалась в Западной Лице необыкновенно сухой и тёплой. Подводные лодки 705-го проекта в основном стояли пришвартованными к своим причалам, они как будто отдыхали после трудной работы и наслаждались хорошей погодой. План боевой подготовки экипажами 6-ой дивизии выполнен полностью. Командир дивизии контр-адмирал Фалеев Олег Михайлович весь учебный год практически не выходил из прочных корпусов наших титановых лодок. Только придёт с моря, обучив одного командира, на другой день, а то и в этот же, пересаживается на другую лодку.
Мы с Олегом Михайловичем были назначены на 6-ю дивизию почти одновременно в 1982 году, он - командиром соединения, я – заместителем командира, начальником политического отдела. Командиры лодок на дивизии находились в своих должностях уже по несколько лет, их никуда не назначали и не переводили, пока эти особые субмарины не будут освоены в полной мере  Практически из-за возраста или по состоянию здоровья  они потеряли перспективу роста по командной линии, мы вынуждены были оказывать им помощь в переводе на преподавательскую или иную береговую службу. А вот молодых командиров, которые стремились приобрести хороший опыт службы в своих новых должностях,  без устали обучал комдив. Следует сказать, что Олег Михайлович педагог,  что называется, от Бога, любил и умел «разложить всё по полочкам». Впрочем,  почему любил и умел? Он и теперь, после ухода в запас,  в учебном центре имени Героя Советского Союза Л.Г. Осипенко  обучает молодых подводников искусству управлять подводными лодками Военно-морского флота России.
В составе  подводных сил флота 6-я дивизия была единственной, где в  экипажах подводных лодок не было штатной категории «заместитель командира по политической части». Поэтому всю партийно-политическую работу мне приходилось проводить через командиров лодок и секретарей партийных организаций.  Если замполиты планировали и проводили партийно-политическую работу, то  политотделу дивизии нужно было проводить вместе с командирами лодок политико-воспитательную. Вначале было как-то непривычно, но в скором времени нашёл общий язык со всеми командирами - важно, чтобы не было  пустого формализма, - и командиры это ценили.
Морская часть службы стала быстро выправляться, а вот техническое состояние  и межпоходовые ремонты требовали всё большего внимания.   Раньше было так: один технический экипаж обслуживал три корпуса  лодок, при этом ответственность за качество подготовки в море несколько размывалась. Командир дивизии сумел убедить командование флотом в реорганизации технических экипажей.  Из двух больших по численности личного состава экипажей были сформированы шесть более компактных, но зато закреплённых за своей лодкой.  Пришлось налаживать работу новых партийных и комсомольских организаций, а также деятельность замполитов на этих технических экипажах. Кроме того, я) принял решение посылать  на боевую службу с экипажем лодки замполита техэкипажа для оказания помощи командиру в проведении политико-воспитательной работы и работы партийной организации в море.  Это побуждало политработников требовательнее относиться к личному составу, который готовил лодку на берегу. Для того, чтобы убедиться насколько эффективней стала работа с подводниками в новых условиях, я иногда выходил в ними в море.  Запомнился выход  на отработку курсовых задач с  командиром подводной лодки  «К – 123» капитаном 1 ранга Богатырёвым Александром Сергеевичем. Впечатление от выхода в море  сложилось хорошее.
 В комплексе все принятые меры  себя оправдали, у нас не было ни одного срыва боевой службы. Подводные лодки 705-го   проекта, титановые, оснащённые ядерными реакторами с жидкометаллическим теплоносителем, обладали уникальными боевыми возможностями. Они развивали скорость под водой около 75 километров в час  с той же динамикой, что и легковой автомобиль на автостраде.  Горжусь тем, что мне посчастливилось служить на дивизии, оснащённой такими уникальными подводными лодками.
По итогам боевой и политической подготовки   за 1983 год наша 6-я дивизия приказом    Главнокомандующего   ВМФ была объявлена лучшей в Военно-морском флоте.  Об этом, естественно,  было известно  и в ГЛАВПУРе - в конце следующего 1984 года мне предложили продолжить службу в Москве инспектором Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота.


Глава 1. ....НА ПРАВАХ ОТДЕЛА ЦК КПСС

Решение о создании центрального военно-политического органа, призванного руководить всей партийно-политической работой в вооружённых силах принято 8-м съездом РКП(б) в 1919 году. Это решение было оформлено приказом  Революционного Военного Совета Республики №674 от 18 апреля 1919 года. И в этом же году по инициативе Ленина сформировано Политическое управление Реввоенсовета РСФСР. Это был прообраз  Главного политического управления Советской Армии и Военно  - морского флота СССР, который просуществовал тридцать три года. С самого начала в основу своей деятельности военно-политические органы положили  ленинское указание о том, что «где  наиболее заботливо проводится  политработа в войсках и работа комиссаров,  там нет расхлябанности в армии, там лучше её строй и её дух, там  больше побед». Эту часть фразы из письма Ленина «Все на борьбу с Деникиным», возведённую в ранг важнейшей заповеди, писали и вывешивали в каждой ленинской комнате, а политработники знали её наизусть.
Моё назначение на должность инспектора Главного политуправления совпало с 65-летием создания армейских политорганов, а самому ГЛАВПУРу было в 1984 году  двадцать шесть лет. Главпур просуществовал в составе советских Вооружённых сил тридцать три года  (1958 – 1991 г.г.).   Вся работа политорганов и партийных организаций строилась и проводилась  в  соответствии с Инструкцией организациям КПСС в Советской Армии и Военно-Морском Флоте, утверждённой ЦК КПСС 16 февраля 1973 года.  Второй пункт инструкции гласил: «Руководство партийной работой в Советской Армии и Военно-Морском флоте осуществляется Центральным Комитетом КПСС через Главное политическое управление Советской Армии и Военно-морского флота, работающее на правах Отдела ЦК КПСС».   Мне предстояло вникнуть в структуру этого учреждения, узнать место в ней инспекции и как следует изучить свои новые функциональные  обязанности. ГЛАВПУР   насчитывал в своём составе около трёхсот офицеров и генералов, более сотни служащих.
 Организационно ГЛАВПУР состоял из четырёх основных управлений и одиннадцати отделов.  Ведущим являлось  управление организационно-партийной работы. Длительное время его возглавлял генерал-лейтенант Лукиных Вадим Дмитриевич, ветеран Великой Отечественной войны, комсорг стрелкового батальона. Я очень  благодарен и признателен ему за ту науку, которую он преподавал нам, молодым инспекторам.  Он убедительно  втолковывал  нам, что   многие начальники политотделов  слабо подготовлены к практическому  руководству партийными организациями. Я и сам, правда, осознавал, что   будучи замначпо, а затем и начальником политотдела   нередко увлекался   административно-нажимным подходом. «Откуда это бралось  у начальников  политорганов?», - задавал нам вопрос Вадим Дмитриевич. И сам же  предлагал помыслить вот над чем: думается из-за слабой работы некоторых командиров, инженерно-технических и хозяйственных  кадров.  Поэтому  сплошь и рядом проявилось стремление использовать авторитет политорганов для подталкивания воинских коллективов к безусловному выполнению поставленных задач. Некоторым  начальникам полиотделов стало казаться, что личными  распоряжениями  и контролем офицерами политотдела за их выполнением  можно быстро добиться успеха.  Лукиных В.Д. говорил нам, что это настолько пропитало стиль работы начальников политотделов административным духом, что многие вообще утратили критерии политического подхода к руководству важнейшими процессами, происходящими в воинских коллективах.  Он побуждал нас задумываться над методологией авангардной роли коммунистов, как к ней подступить, как организовать работу первичных партийных  организаций  по выполнению требований приказов и директив  Министра обороны и Начальника  ГЛАВПУРа.  Вадим Дмитриевич сохранил ясность ума, житейскую мудрость и умение доводить свои мысли до собеседника ярко и образно даже в свои 90 лет, которые он вместе с супругой Евдокией Ивановной, тоже ветераном  Великой Отечественной войны,  отметил в мае 2015 года.
Ядром  управления организационно-партийной работы по праву считалась Инспекция ГЛАВПУРа. В составе Инспекции работали тридцать четыре офицера и генерала (двенадцать старших инспекторов и двадцать два инспектора). Нас, флотских офицеров, было трое: контр-адмирал Стеблянко  Анатолий Григорьевич – старший инспектор, и мы – инспекторы: капитан 1 ранга Григорьев Станислав Васильевич и я. Позднее нашу группу возглавляли контр-адмиралы  Визаулин Анатолий Павлович и Олейников Анатолий Никонорович. Григорьева сменил капитан 1 ранга Кондрашов Александр Васильевич, а его - капитан 1 ранга Сметанин Валерий Леонтьевич.  С каждым  из них у меня были добрые товарищеские отношения. К сожалению, Стеблянко,  Визаулин и Олейников уже ушли из жизни, в памяти о них осталось только хорошее.
Инспекцию в те годы возглавлял  генерал-майор Стефановский  Геннадий Александрович. За время моей службы под его началом я ни разу не слышал от него не только грубого слова, но даже повышенного тона в разговоре, а его выдержке я просто завидовал.  В самых критических ситуациях он был спокоен и уравновешен. Обладая здоровым чувством юмора, Геннадий Александрович предлагал нам, «новобранцам ГЛАВПУРа» без ложного  самолюбия реагировать на  указываемые  им недочёты в нашей работе. Он говорил, что анализ партийной работы нельзя делать только с помощью арифметических подсчётов. Попытки увязать воедино духовное начало и арифметический анализ  - это несовместимые вещи, так как такой  подход не позволяет устремить взгляд в перспективу. Он волей-неволей поворачивает нас к свершившемуся, и совершенно  не позволяет оценить и прочувствовать морально-нравственную атмосферу в коллективах.  При анализе  работы следует искать заинтересованность, активность, самостоятельность и авторитетность партийных  организаций.  Геннадий Александрович не уставал повторять, что нам надо формировать умение политотделов  искать и находить политические подходы к возникающим в воинских коллективах проблемам.

 Некоторое  отступление

У меня неплохая память на людей. Я многих, с кем приходилось встречаться по службе, до сих пор помню не просто в лицо, а  по имени-отчеству. При первой встрече с Геннадием Александровичем в голове мелькнула мысль, что где-то я этого человека видел раньше. Как ни старался себя убедить, что это, видимо, ошибочное впечатление, оно меня никак не покидало. После одной из командировок  генерал Стефановский заслушивал мой доклад об инспектировании Севастопольского высшего военно-морского училища имени П.С. Нахимова. И вдруг как в свете молнии всплыла картина  почти  восемнадцатилетней давности. В октябре 1968 года я был в Москве  делегатом торжественного пленума ЦК ВЛКСМ в честь 50-летия комсомола. В один из  юбилейных дней у нас была встреча с Министром Обороны СССР маршалом Гречко А.А.   На этой встрече руководители  комсомольских отделов рапортовали министру об успехах   комсомольской работы в видах Вооружённых сил.  В сухопутных войсках комсомольский отдел возглавлял майор Геннадий Стефановский. Он, конечно, меня помнить не мог, но мой рассказ  об этом событии воспринял с неподдельным интересом.  Служить в инспекции  под его руководством было радостно и поучительно. Последняя встреча с ним у меня состоялась в 2001  году, когда он был заместителем начальника Главного военно-политического управления и мы одновременно заканчивали воинскую службу,  он в звании генерал-полковника, а я - капитаном 1 ранга. После этого мы уже лично не встречались. Но однажды я попросил Володю Гаврилова передать Геннадию Александровичу свою книжку «Ниже ватерлинии». Будучи уже в деревне, я получил от Геннадия Александровича  письмо. Привожу его здесь дословно. 
              Владимир Николаевич, здравствуй! Недавно мне передал В.М. Гаврилов твои рассказы «Ниже ватерлинии» с автографом и тёплыми словами в мой адрес. Большое спасибо! Сегодня такое случается редко.
С большим вниманием и интересом я прочитал записки морского       офицера, которые наводят на добрые воспоминания о многих этапах в моей биографии. Во-первых, твои деревенские воспоминания восстанавливают в моей памяти моё детство и юность, проведённые в белорусской деревне Свержень Гомельской области с 1941 по 1954 годы, т.е. до поступления в военное училище. Многие картинки, описанные тобой в сегодняшнее время, очень понятны и близки мне и по тому времени.
Во-вторых, рассказы о флотских буднях восстанавливают в памяти и мою многолетнюю службу с нестандартными картинками, а также впечатления от стажировки в годы учёбы  в Академии  ГШ на Северном флоте и командировок на ТОФ,  БФ  и ЧФ.
В-третьих, описания тобой празднования 50-летия ВЛКСМ возвращают в памяти как к самому большому эмоциональному событию, так и к большому насыщенному полезными делами и шагами  к становлению в жизни, к определению своего места  в советском обществе, в Великой стране.
В-четвёртых, твои воспоминания об электробритве «Микма» и последних делах ГЛАВПУРа, с одной стороны, наполняют сердце гордостью за то, что мы имели честь дойти до этого храма партполитработы и внести  свой посильный вклад в общую лепту полезных дел, совершённых политорганами, а с  другой стороны, они обостряют горечь утраты не только нами с тобой, но и всеми Вооружёнными силами, всей страной мощного, отлаженного инструмента работы с людьми, мощного средства укрепления духа войск и  в  целом боеспособности  армии и флота. История неизбежно накажет разрушителей имевшегося.
Под впечатлением прочитанного можно было бы продолжать бесконечно. Жаль, что не могу подарить тебе свою книжку  «Пламя афганской войны», изданную  Воениздатом в 1993 году. Она у меня отсутствует и есть лишь два экземпляра в библиотеке Центрального музея Вооружённых сил.
Ещё раз спасибо  за хороший сюрприз, от всего сердца поздравляю тебя с очередной годовщиной ВЛКСМ и желаю тебе комсомольского задора, молодости, здоровья и удачи, а твоей семье - счастья. С глубоким уважением Г. Стефановский.    27 октября 2001 года.
От всей души сожалею  о  том,  что ответить на это письмо я так и не собрался, а 29 января 2008 года Геннадий  Александрович на седьмом десятке лет ушёл из жизни и похоронен на Троекуровском кладбище.
          После довольно  загруженной службы во флоте работа в инспекции показалась мне вполне упорядоченной и равномерной. Отношения между  старшими и высшими офицерами были демократичными, все обращались друг к другу по имени и отчеству, без пресловутых  «разрешите войти» и «разрешите выйти». К каждому генералу можно было  подойти с любым вопросом, который новичку казался непонятным. Ответ следовал основательный, а порой выражалась готовность оказать практическую помощь. Очень тёплые отношения сложились с генералами  Манойловым Михаилом Николаевичем, Черемисовым Виктором Фёдоровичем,  Гребенюком Владимиром Ивановичем, Лаштабегой Виктором Петровичем, Тертышным  Юрием  Васильевичем и многими другими. В совместных командировках  приходилось дружно работать с полковниками Беловым Валерием  Михайловичем, Алябьевым Николаем Серафимовичем, Гончаровым Николаем Михайловичем, Брызжахиным Владимиром Ивановичем, Рязанцевым Евгением Александровичем, практически со всеми инспекторами ГЛАВПУРа. Все они оставили в моей памяти самые добрые воспоминания.
После службы во флоте многое  в начальный период   в ГЛАВПУРе поражало моё воображение. После работы в восемнадцать часов, например, ни у кого не надо было спрашивать разрешения «сойти на берег», т.е. уйти домой. На партийных собраниях относились друг к другу  трепетно, никто никого не критиковал. Покритиковать можно было только самого себя,  и то самокритика допускалась в гомеопатических дозах. Записываться на приём к вышестоящим начальникам не было необходимости, достаточно позвонить секретарю,  который, согласовав с руководством, сообщит тебе когда зайти к начальнику.
В нашей первичной парторганизации управления организационно-партийной работы  состоял на учёте начальник ГЛАВПУРа генерал армии Епишев Алексей Алексеевич. Мы его неизменно избирали в президиум собрания, где он откровенно дремал,  фронтовые ранения, болезни и возраст брали своё, ему тогда было 77 лет. Недолго мне пришлось служить под его руководством, в сентябре 1985 года он умер и был похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с могилой Хрущёва Н.С.  От нашего управления на возложение венков к могиле Алексея Алексеевича направили вместе с другими и меня. Начальником ГЛАВПУРа был назначен генерал-полковник Лизичев Алексей Дмитриевич, которому тогда было 57 лет.
В ГЛАВПУРе была хорошо  налажена военно-техническая подготовка инспекторского состава. Руководство считало, что проверять и инспектировать должны  политработники,   имеющие высокий интеллект и незаурядные военные знания.  Перед нами с докладами и сообщениями выступали Главкомы видов Вооружённых сил, начальники управлений Генштаба,  академические специалисты, видные  международные обозреватели и политологи. 
С глубоким интересом мы слушали выступление Главнокомандующего ВМФ адмирала флота Чернавина Владимира Николаевича. Он в общих чертах рассказал  об итогах операции по развёртыванию завесы из пяти атомных подводных лодок 671РТМ проекта под кодовым названием «Атрина». Кстати, слово «Атрина» является искусственным, т.к. при подготовке  операции по развёртыванию лодок осмысленные слова не использовались во избежание возможных логических связей с истинным смыслом операции. Эта операция, проведённая в 1987 году, продемонстрировала способность ВМФ СССР, в случае угрозы конфликта,  скрытно развернуть у берегов США крупную  группировку атомных подводных лодок с ракетами на борту. Военно-политическое руководство США  вынуждено было сделать из этого факта очень серьёзные организационные выводы.
В целях дальнейшего расширения военно-технического кругозора нас приглашали в учебные центры видов Вооружённых сил, мы посещали различные учебные полигоны. В те годы мне удалось побывать на ракетодромах, в пунктах управления баллистическими ракетами, в авиацентрах, на танкодромах, в научно-исследовательских институтах.  Запомнились посещения учебного центра ВМФ в городе Обнинске,  центральных музеев бронетанкового вооружения и техники в Кубинке, военно-воздушных сил в посёлке Монино.  Музей ВВС обладал богатой экспозицией вертолётов и самолётов как гражданского, так и военного назначения. Часть экспонатов расположена под открытым небом, а часть - в двух ангарах и шести залах. На фоне самого большого в мире вертолёта  «Миль В-12» мы сфотографировались. Взлётная масса гиганта составляла 105 тонн, грузоподъёмность - более 44 тонн. Диаметр несущих винтов  достигал 35 метров. К сожалению, практического применения вертолёта не получилось, он был слишком большим и трудным для маневрирования. В результате аппарат стал  музейным экспонатом. В одном из залов нам показали самолёт, на котором воевал Александр Покрышкин.  Там я был неприятно удивлён  сообщением одного из сотрудников музея о том, что по числу  сбитых самолётов во время Великой Отечественной войны первые места занимали не Иван Кожедуб и Александр Покрышкин, как я всегда считал, а фашистский ас люфтваффе  Эрих Хортман. На счету  немца было более 340 сбитых советских самолётов. Об этом факте  наша пропаганда умалчивала, а всё же следовало бы, не боясь правды, сказать, что наши отцы и деды одержали  в конечном итоге победу над умелым и грозным противником.
Однажды нас привезли в совершенно незнакомое место и даже о его названии ничего не сказали. Там была расположена шахта межконтинентальной баллистической ракеты наземного базирования. Уж на что я на  ракетных подводных лодках насмотрелся на огромных размеров шахты, но эта поразила моё воображение на долгие годы. Диаметр шахты составлял  более трёх метров, глубина - сорок метров. Ракета типа «воевода»,  размещённая в этой шахте, не имела себе равных по технологическому уровню и боевым возможностям. Стартовая масса более 200 тонн,  дальность полёта 11 – 16 тысяч километров, число  ядерных разделяющихся головных частей от 20 до 36. После этой экскурсии я стал как-то скромнее думать о наших подводных ракетоносцах стратегического назначения с ракетами Р-29.
В один из свободных дней в период работы на Черноморском флоте нам, инспекторам Главной инспекции Министерства обороны и сотрудникам  ГЛАВПУРа, предложили съездить в Казачью бухту  осмотреть  военный океанариум, условное наименование которого «Площадка 75».  Там содержались  дельфины   (точнее афалины), которых тренировали для военных  целей, своеобразный «дельфиний спецназ». Эти обученные  афалины использовались для поиска затонувших образцов военной техники (торпеды, мины и др.), оказания помощи водолазам при подводных поисково-спасательных работах.  А вот об использовании  убойного подводного оружия для животных тогда нам ничего не рассказали.
Новым и очень интересным для меня было посещение единственного в мире института вулканологии и сейсмологии, расположенного на окраине города Петропавловска-Камчатского. Место для института выбрали не случайно, а чтобы быть ближе к вулканам  Авачинской группы. Сотрудники института познакомили нас с интересными экспонатами музея института, с некоторыми своими исследованиями,  продемонстрировали документальный фильм об извержении вулкана Ключевская Сопка. Это самый высокий вулкан на Евразийском континенте, его высота около  4800 метров, а возраст - 7000 лет. Запомнились кадры из фильма, когда раскалённая лава стекает с высоты в  небольшое озеро и это озеро мгновенно испаряется. Просто жутко смотреть на такую картину.
Руководство и партком ГЛАВПУРа  всячески поощряли наше культурное развитие. Мы могли у себя в книжном магазине купить любые книги и журналы, конечно, не запрещённые властью.   Подписные издания типа приложения к «Огоньку» или серии «Дружба народов» на флоте являлись большим дефицитом и распределялись парткомами  и политотделами. Здесь же всё это не подлежало ограничению. Билеты в московские  театры  нам приносили еженедельно. В те годы мы с Валентиной Петровной систематически посещали  Центральный академический театр Советской Армии, Академический театр  имени Е. Вахтангова, театр оперетты, не раз бывали в Большом и Малом  театрах, МХАТе, театре имени М,Н. Ермоловой, театр имени В, Маяковского, в Сатириконе,   цыганском театре  «Ромэн» и других.   Правда, это было в тех случаях, когда я не находился   в  командировках.
В командировках с большим удовольствием посещал выставки, музеи, панорамы, алмазный и золотой фонды страны. За годы работы в ГЛАВПУРе  в Севастополь мне пришлось съездить десять раз и при каждой встречей с городом-героем удавалось сходить в Севастопольский академический русский  драматический театр имени А.В.Луначарского. В этом театре  служили замечательные артисты, которых я видел в спектаклях  «Проводим эксперимент»,  «Берёзовая ветка»,  «Поздняя любовь, «Две сирены» и во многих других.
Во время экскурсии по Южному берегу Крыма нам предложили съездить в Ялту и посетить дом-музей Антона Павловича Чехова,  в котором он жил последние годы и написал многие рассказы и пьесу  «Вишнёвый сад». В ней чеховский герой Гаев  произносит напыщенную фразу, обращаясь к шкапу. «Дорогой, многоуважаемый шкап… приветствую твоё существование».  И вот в одной из комнат дома  писателя нам показали именно тот шкап, о котором писал Чехов, это было неожиданно весело и запомнилось на долгие годы.
Меньше всего ожидал, что мне, работая  инспектором, придётся однажды  обратиться к истории первого съезда РСДРП.   По пути в Калининград в Минске неожиданно  нас задержали на сутки.   Но поскольку эта задержка не  планировалась, руководство города не знало, чем нас занять. И вот кому-то в голову пришла мысль посетить здание на окраине города, в котором состоялся  1-ый съезд РСДРП. Вряд ли кто- либо из нас вспомнил  о  составе делегатов съезда, их судьбе, да и месте  этой сходки, если бы мы не оказались в небольшом деревянном доме с печным отоплением и вывеской над  входной дверью:   «Музей 1-го съезда РСДРП».  Действующей партии на этом съезде так и не было оформлено, а через несколько  недель восемь из девяти делегатов были арестованы. Событие  с посещением музея не ахти какое, а вот ведь запомнилось надолго. 
Отделом культуры в конференц-зале ГЛАВПУРа организовывались и проводились концерты с участием звёзд эстрады, встречи с известными на всю страну деятелями  культуры и искусства.  Перед нами выступали Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Людмила Гурченко,  Владимир Винокур, Валентина Толкунова, Александр Розенбаум, Леонид Сметанников, да и многие другие. Часто в нашем зале демонстрировались новые фильмы, которые ещё не шли на экранах кинотеатров  столицы.  Запомнились мне  фильмы режиссёров: Абуладзе - «Покаяние», Гайдая - «Операция кооперация» и другие.
Все это и многое другое,  безусловно, расширяло наш военно-политический кругозор,  повышло  общеобразовательный и культурный уровень  инспектора ГЛАВПУРа и,  в конечном итоге, позволяло на достойном уровне общаться с теми, кого мы  по долгу службы  должны были инспектировать.
В заключение первой главы хотелось бы отметить,  что в ГЛАВПУРе довольно быстро решалась жилищная проблема.  17 октября 1985 года моя семья въехала в прекрасную трёхкомнатную квартиру в только что построенном доме в микрорайоне Крылатское.

Глава 2.                НА  ГЛАВНОМ  НАПРАВЛЕНИИ
(инспектирование флотов, флотилий и военно-учебных заведений)

Известная поговорка  «Доверяй, но проверяй», наверно,  останется актуальной во все времена.  А уж в вопросах военного строительства, обеспечения обороноспособности страны, проверка состояния Вооружённых сил  является одной из важнейших задач военно-политического руководства страны.
Следует начать повествование с того, что Главное политуправление само  не организовывало и не проводило  инспектирование войск и частей флота.  Мы, инспекторы, систематически проверяли работу политорганов и партийных организаций, убеждались в состоянии воинской дисциплины и качестве работы коммунистов по её укреплению. Инспекторский состав являлся  глазами и ушами ГЛАВПУРа. Всё, что делалось в войсках и на флотах, не ускользало от пристального взгляда инспектора. Каждый раз, когда случалось какое-либо чрезвычайное происшествие в воинской части, туда немедленно выезжал  инспектор.  Поэтому начальник ГЛАВПУРа  всегда обладал самой свежей и достоверной информацией. Кроме того, мы занимались изучением и обобщением передового   опыта и оказывали помощь в организации партийно-политической работы политорганам и партийным организациям.  Не зря Алексей Дмитриевич Лизичев  во всеуслышание заявлял, что инспектор – главная фигура ГЛАВПУРа.
А вот инспектирование войск и флотов было поручено Главной инспекции Министерства обороны, которой руководили в те годы,  когда я служил в  ГЛАВПУРе,  генералы  армии Говоров Вадим Леонидович,  Третьяк  Иван  Моисеевич,  Сорокин Михаил  Иванович и Шуралёв Владимир Михайлович.  Их должность так и называлась – «Главный инспектор Министерства обороны  -  Заместитель Министра обороны СССР».  Главная инспекция в своём составе насчитывала около 150 полковников и генералов.  С Говоровым В.Л.  и Шуралёвым В.М. кроме служебных дел меня связывали ещё и личные обстоятельства.  В 1986 году, инспектируя Северный флот, я попросил у Вадима Леонидовича разрешения на двое суток убыть в Москву в связи со свадьбой дочери Татьяны.  А в июне 1991 года, инспектируя Киевское  Высшее военно-морское политическое училище,  я узнал о смерти своего тестя  Плачкова  Петра Ивановича.  Инспектирование тогда возглавлял Шуралёв В.М.   В обоих случаях мне был разрешён краткосрочный отпуск по семейным обстоятельствам.  Я остался им признателен за это навсегда.

Некоторое отступление
С Шуралёвым  В.М.  мне пришлось  встретиться в стенах Государственной Думы, когда по инициативе партии «Справедливая Россия» проводился международный конкурс фотографии «Герои Первой мировой войны». Владимир Михайлович, как представитель партии Справедливая Россия был членом Конкурсной комиссии. На заседание этой комиссии 24 июля 2014 года пригласили и меня со своей книгой «Дневник солдата Первой мировой войны», в которой опубликованы записки моего земляка, участника той войны Субботина Александра Михайловича и его фотография. Кроме книги и фотографии мною была представлена запись песни композитора Борисова Владимира Владимировича на моё стихотворение   «Солдаты Первой мировой войны» в исполнении Новосельцева Павла Александровича.
Через три с половиной месяца,  а именно 11 ноября 2014 года, в стенах Государственной библиотеки («Ленинки»)  комиссия подвела итоги конкурса.  Среди лауреатов конкурса  оказался и я с фотографией Александра Субботина.  Кроме того, партия «Справедливая Россия» выпустила  буклет под названием  «Международный конкурс  фотографии», к которому приложила диск «Солдаты Первой мировой войны», изданный конкурсной комиссие. Диплом лауреата конкурса, ценный подарок и буклет мне вручил  тогда Председатель партии Справедливая Россия Сергей Михайлович Миронов.  А с Шуралёвым В.М.  мы ещё долго после этого общались и я высказал ему свою признательность.

Инспектирование проводится  с целью повышения боевой готовности войск  и сил флота. В ходе инспекторских проверок выявляются состояние боевой и политической подготовки, знания  и навыки командования и штабов по управлению войсками и силами флота, состояние  воинской дисциплины, наличие, состояние и сбережение оружия и военной техники,  обеспеченность частей и кораблей  материальными средствами, их бытовое устройство, организация и несение службы.  Выполнить эти задачи в полном объёме штатным составом Главной инспекции и инспекторами ГЛАВПУРа не представлялось возможным. Поэтому к инспекторской проверке привлекались наиболее подготовленные  офицеры из  различных центральных   управлений.
В состав Главной инспекции составной частью входила группа военно-морских инспекторов в количестве двадцати человек: тринадцать капитанов 1 ранга и семь адмиралов.  Со всеми из них у меня сложились  хорошие отношения. Высоким профессионализмом, отзывчивостью и добротой запомнились вице-адмирал Лапенков Владимир Александрович, вице-адмирал Приходько Борис Фёдорович, вице-адмирал Проскунов Михаил Григорьевич, вице-адмирал Ермаков Евгений Иванович, контр-адмирал Никифоров Всеволод Викторович, капитан 1 ранга Гришко Геннадий Иванович, капитан 1 ранга Калистратов Борис Александрович, капитан 1 ранга Леушин Юрий Васильевич, капитан 1 ранга Свистельников Геннадий Васильевич. Мне приходилось  большую часть работать  непосредственно с  руководителями морской группы: адмиралами – инспекторами адмиралом Ямковым  Борисом Ефремовичем,  адмиралом Коробовым Вадимом Константиновичем, вице-адмиралом  Мочаловым Владимиром Васильевичем
С адмиралом Ямковым Б.Е. мне повезло работать в ходе инспектирования Черноморского высшего военно-морского училища имени  П.С Нахимова. Он тепло и заботливо относился ко мне, молодому инспектору, помогал среди частностей уметь выделить главную проблему. Человек он был, по моим незрелым понятиям, немолодой, ему шёл шестьдесят седьмой год,  свои суждения основывал на богатейшем жизненном и служебном  опыте. С первого дня Великой Отечественной войны Борис Ефремович – командир штурманской боевой части эсминца «Бдительный». Он защищал Одессу, Севастополь, воевал на Кавказе, участвовал в Керченско-Феодосийской десантной операции, в высадке десанта под Новороссийском.  Приходилось нести и потери, в одном из морских боёв фашистам удалось потопить его катер. Он, тогда командир торпедного катера, спасся чудом. Остался в строю и после войны. Пятьдесят календарных лет служил Борис Ефремович в Военно-морском флоте.
После Ямкового Б.Е.  на должность адмирала - инспектора  был назначен адмирал Коробов Вадим Константинович. С Коробовым В. К.  я познакомился  ещё курсантом на преддипломной практике, тогда он командовал атомной подводной лодкой «К-33» в Гаджиеве. Потом я служил под его началом на 19-ой, а затем на 41-ой дивизиях, а также когда  Вадим Константинович  был командующим 11-ой флотилией подводных лодок в Гремихе.  И  вот судьба нас свела  при инспектировании Северного,  Балтийского, Черноморского флотов и Каспийской флотилии. Правда, я уже не был его подчинённым, но относился к нему по-прежнему с глубоким уважением и любовью. По характеру он человек очень добрый, но, вместе с тем, настойчивый и обязательный. Морскую группу он возглавлял по 1989 год, а 16 апреля 1998 года мне пришлось  вместе со многими сослуживцами адмирала проводить его в последний путь на Троекуровское кладбище.
С Владимиром Васильевичем  Мочаловым вместе  служили  недолго. Запомнилось  лишь инспектирование Военно-морской академии имени Н.Г.Кузнецова в городе Ленинграде.
Подготовка к инспектированию  начиналась с совещания в зале  Главной Инспекции, дома на  Фрунзенской набережной, где Главный  инспектор  доводил до нас приказ Министра Обороны с указанием, какой флот или ВВМУЗ и в какие сроки подлежит инспекторской проверке.
За годы моей службы в ГЛАВПУРе мне приходилось участвовать в инспектировании всех флотов ВМФ, причём дважды - Северного, Балтийского и Черноморского флотов. Кроме того, инспекторской проверке подвергались Каспийская  военная  флотилия, Военно-морская  академия имени Н.Г. Кузнецова, Черноморское высшее военно-морское училище имени П.С Нахимова, Высшее военно-морское училище имени М.В.Фрунзе  и Киевское высшее- военно-морское политическое  училище. Конкретные задачи на участие в инспектировании нам ставили начальник  ГЛАВПУРа и  его первый заместитель  Сорокин  Алексей Иванович.
Целью нашей работы были анализ и оценка эффективности партийно-политической работы и на этой основе оказание практической помощи военным советам, командирам, политорганам, партийным и комсомольским организациям в реализации установок съездов, конференций КПСС по оборонным вопросам, по овладению искусством политического руководства Военно-морским флотом. В течение отведённого времени предстояло изучить и оценить роль и место политотделов в общей системе управления частями и кораблями, степень овладения политорганами политическими методами руководства. Влияние политорганов и парторганизаций штабов на совершенствование оперативной подготовки командного состава.
Мы обязаны были проанализировать качество и реальность планов политической работы на период приведения сил  флота в боевую готовность, а также состояние партийно-политической работы в соединениях, на кораблях и в частях, выполняющих задачи боевой службы и боевого дежурства. В ходе провозглашённой в стране, а следовательно, и в  Вооружённых силах, перестройки  следовало оценить состояние идеологической работы, проверить качество политической подготовки, как развёрнута работа по изучению и пропаганде материалов съездов и пленумов ЦК КПСС.
Организационно работа моей группы строилась так.  Днём изучение на местах работы политорганов и парторганизаций, беседы с коммунистами и комсомольцами, не исключены из этого процесса и беспартийные. А в вечернее время подводили итоги дня, делали выводы из всего того, что мы узнавали из встреч с людьми. Конкретных примеров было много, здесь приведу лишь некоторые выводы из практики инспектирования Тихоокеанского и Северного флотов.
В октябре 1988 года в главных базах Тихоокеанского флота - Владивостоке и Петропавловске-Камчатском - приземлились два военных самолёта ТУ-154  рейсом из  Москвы. Это Главная инспекция Министерства обороны и инспекторская группа ГЛАВПУРа  с приданными им офицерами из центральных управлений в количестве 250 генералов, адмиралов и офицеров.   Мне поручили инспектировать политорганы 2-ой  флотилии атомных подводных лодок на Камчатке. В состав инспекторской группы политработников входило семь человек. Старший инспектор контр-адмирал Визаулин Анатолий  Павлович был направлен на 10-ю отдельную противолодочную эскадру.
О том, какие выводы были сделаны после десятидневной  проверки  политорганов  флотилии, я постараюсь вкратце изложить здесь.   Перестройка партийно-политической работы на 2-ой флотилии подводных лодок  стала реальностью, она захватила всё более глубокие пласты боевой готовности,  менялся  настрой в экипажах подводных лодок,  обострилась  нетерпимость к расхлябанности, безответственности и некомпетентному руководству  соединениями и кораблями. Подавляющее большинство подводников  успешно выполняли  свой служебный долг. Среди них мы называли тогда командира 10-ой дивизии подводных лодок контр-адмирала Комарицына Анатолия Александровича (в будущем он станет командующим 2-ой флотилией, а затем начальником Главного управления навигации и океанографии Министерства обороны РФ, доктором технических наук, адмиралом).  Примером в службе являлись начальник политотдела 45-ой дивизии капитан 2 ранга Исмагилов  Андрей Гибатович, командиры подводных лодок капитаны 1 ранга Мажуго Михаил Александрович, Рыбалко  Валерий  Иванович, Бондаренко Василий Максимович. Мы отмечали  значительные успехи в партийно-политической работе  заместителей командиров по политической части капитана 1 ранга Пазенко Василия Семёновича, капитана 2 ранга  Бердникова Виталия Владимировича, капитана 3 ранга Тобедашвили Сергея Макаровича.
Заметные изменения были видны в работе  первичных парторганизаций, где секретарями были капитан 3 ранга  Козловский Александр Иванович,  капитан-лейтенант  Микрюков  Юрий  Аркадьевич, капитан-лейтенант Романовский  Игорь Викторович, капитан 3 ранга Тарасов Алексей Степанович.  Здесь действия партийных бюро стали более энергичными, в партийной жизни всё больше  утверждались  демократизм и гласность. Больше внимания стало  уделяться  контролю за реализацией партийных решений, что позволяло  предметнее влиять на различные стороны боевой готовности. В 1988 году  на флотилии произошло значительное сокращение аварийности. Успешность торпедных стрельб возросла до 89%, ракетных стрельб 100%, залповые  дистанции торпедных стрельб были сокращены на 20-30%.
Вместе с тем, мы обратили внимание политорганов на то, что они медленно овладевают политическими методами руководства. По-прежнему берут на себя административно-командные функции, никак не могут  отрешиться от нажимного подхода в руководстве. Парторганизациям подводных лодок «К-412»,  «К-308» присуще самодовольство, несамокритичность в оценке сделанного.  Невосприимчивость к новому, выжидание времени были  серьезными помехами  в перестройке работы. Наш анализ показал, что не просто отойти от работы на кораблях вообще к тому, чтобы обучать партийный актив методам работы в новых условиях.  Начальники политорганов не знают партийный актив. Без списка, без записной книжки или рабочей тетради не могут  характеризовать активистов, даже секретарей партийных организаций. Всё  это приводило к тому, что политорганы утрачивали  лицо политического руководителя,  падал их авторитет.  Падал  авторитет партии в целом. Об этом  свидетельствовал  тот факт, что в 1988 году значительно ослаб приток в партию свежих сил, на 10-ой дивизии  число вступивших в  КПСС сократилось с 42 до 28 человек.  На 2-ой флотилии за 9 месяцев 1987 года было принято 180 человек, а  в тот  же период  1988 года  168.  В 1987 году в партию не вступил ни один военнослужащий срочной службы.
Мы заметили, что не всем руководителям удаётся быстро освободиться от привычки к монополии на мысль, на  критику, на безапелляционную правоту.  В своей требовательности к людям иные руководители проявляли жестокость и даже гордились тем, что умеют «закручивать гайки». Многие политработники не усвоили, что людьми надёжно воспринимается главный партийный метод  - метод убеждения. Рост партийного авторитета зависит от умения объединять силы, способности помочь людям найти своё место в борьбе за высокую боевую готовность.
Памятуя о том, что в боевой обстановке начального периода войны конструктивной проверке подвергается духовный потенциал личного состава,  важно знать и уметь ежедневно вносить идейный, нравственный заряд в сознание подводников.  Однако перестройка идеологической работы на флотилии осуществлялась трудно и  замедленными темпами. По итогам инспектирования политической подготовки 30% офицеров, 37% мичманов 22% старшин и 43% матросов оценены лишь на «удовлетворительно». Наиболее слабые знания показали  офицеры подводных лодок «К-412», «К-211», мичманы «К-203»»К-366», матросы «К-412».
Особое внимание от нас требовалось уделять проверке состояния работы по укреплению воинской дисциплины. Острой для  Вооружённых сил  оставалась проблема преступности. И какие бы меры ни принимались, сколько бы ни издавалось приказов - это «вечнозелёное» дерево нарушений воинской дисциплины обильно плодоносило во все времена. Но это общее рассуждение.
Что касается состояния воинской дисциплины, то она позволяла успешно решать  задачи, поставленные министром обороны перед 2-ой флотилией.  Вместе с тем требования ЦК КПСС об искоренении гибели людей, изжитию уклонений от воинской службы, хищений и употреблений наркотиков не выполнены.  Не обеспечена примерность и авангардная роль коммунистов флотилии. Только за 9 месяцев 1988 года привлечено к ответственности 57 коммунистов, исключено из КПСС 15 человек.  У руководства флотом существовало мнение,  что во всём и всегда виноваты командиры и политработники. Качество человеческого материала в расчёт не принималось, а ведь законопослушность советского гражданина  была далеко не  образцовой.  Естественной реакцией командиров было сокрытие истинного положения дел на кораблях и в частях.  Убедиться в этом было не сложно.  Я проверил, сколько же человек за 9 месяцев 1988 года отбыло наказание в виде ареста с содержанием на гарнизонной гауптвахте. Таких насчитывалось 800 случаев, однако в официальной статистике было указано лишь 50 грубых нарушений дисциплины. То есть взыскивали за проступок с каждого,  арестовывали всех, кто грубо нарушал  дисциплину, а в отчётности указывали лишь  каждого второго. Обстановка жёсткого отношения к офицерскому составу и, в частности, к командирам подводных лодок сказывалась негативно на их здоровье. За последние два года 19 командиров атомных подводных лодок были лишены годности к службе на лодках, 21 командир уволен с флота, и всё это по состоянию здоровья. Более 200 офицеров имели первичные заболевания. Впечатление такое, как будто подводники шли в атаку во весь рост на пулемёты противника.
Почти через год, а  именно с 10-го по 25-е августа 1989 года, мне пришлось участвовать в  инспектировании Северного флота. Безусловно, многие грани работы политорганов и парторганизаций Северного и Тихоокеанского флотов  близко совпадают, обоим флотам уделялось большое внимание ЦК партии, Министерством обороны и ГЛАВПУРом.  Однако на Северном флоте мы встретили в партийной работе значительные отличия от деятельности политорганов  Тихоокеанского флота. Вот о них сейчас я попытаюсь здесь рассказать.
Прежде всего, офицеры политорганов Северного флота больше, главное,  плодотворнее работали  в первичных партийных организациях, при этом возрастала  их созидательная функция.  Самокритичнее и взыскательнее оценивались   достигнутые результаты, предметнее обобщается передовой опыт работы.  Заметнее  поворот к живому делу, уменьшилось количество сборов,  совещаний  и заседаний, активнее организовывалось  изучение настроений людей. Нормой  становилось регулярное информирование  коммунистов о проделанной политорганами  работе. 
 Мы отмечали положительный опыт работы политотдела 61-ой отдельной бригады морской пехоты, возглавляемого подполковником Овинчуком Александром Владимировичем.  Здесь выделены в приоритетное направление конкретная работа с морским пехотинцем, всестороннее  изучение настроений и запросов людей и должная реакция на них.  Воспитание высокой личной ответственности каждого морского пехотинца на путях глубокого уважения личности, реального преодоления отрыва офицеров от подчинённых составляли стержень работы  политического отдела бригады. Предметом особой гордости явилась здоровая морально-нравственная атмосфера в коллективе морских пехотинцев. Политический отдел имел  высокий авторитет не только среди коммунистов, но и среди всего личного состава и членов семей военнослужащих.
Почти стопроцентная укомплектованность и качественный состав политработников  Северного флота позволяли  эффективно организовывать  и проводить партийно-политическую работу. Средний возраст  начальников политорганов составлял 41год, заместителей командиров подводных лодок по политической части 36 лет.  Все они имели высшее образование, а 92% начальников политорганов окончили Военно-политическую академию имени В.И. Ленина. Это позволяло  наполнять новым содержанием жизнь первичных партийных организаций. Из бесед с коммунистами мы выяснили, что шире и последовательнее создавалась атмосфера делового, коллективного  решения назревших вопросов. Шумиха и бахвальство стали уступать место  критическому рассмотрению существа дела.  В подготовке партийных собраний активнее участвуют руководители кораблей, частей и соединений, закрепилась практика предварительного широкого обсуждения тезисов докладов, проектов постановлений. Во многих парторганизациях  постановления стали носить более конкретный характер, указывались в них и конкретные лица.  Содержание партийного разговора, принятые решения доводились  до всего личного состава.  Появился первый опыт альтернативных выборов. Из двух и более секретарей проводился выбор в 40% первичных парторганизациях.  Коммунисты флота получили также первый опыт и в оценке работы политорганов. Уроками партийности можно назвать отчёты коммунистов-руководителей в парторганизациях, где они стояли на учёте,  о выполнении ими своего партийного долга. Откровенный разговор пошёл на пользу не только тем, кто отчитывался, но и всем   участникам  собраний.
В проведении кадровой политики КПСС на флоте  заметно появилась принципиальность и объективность в оценке  деловых   и морально-политических качеств коммунистов.  Полнее учитывлось мнение парторганизаций в процессе продвижения коммунистов по службе, представления к наградам.  В 98% выданных характеристиках  были отмечены недостатки и указаны пожелания  коммунистов. Примером могла  послужить работа парторганизации второго экипажа РПКСН «К-92»   3-ей флотилии (командир капитан 1 ранга Лашин  А.Г., политработник капитан 2 ранга Дазюк А.В., секретарь партийной организации  Зайчук И.И.)   В течение последних двух лет экипаж этого крейсера удерживал  звание отличного, объявлен лучшим на Северном флоте по ракетной подготовке. За успехи в боевой и политической подготовке экипаж  награждён Красным Знаменем  Военного совета Северного флота.
За последние пять лет личным составом флота освоено более 30 новых кораблей  и комплексов оружия разных проектов. Среди них  тяжёлые подводные крейсера стратегического назначения, атомные подводные лодки с крылатыми ракетами  большой дальности,  многоцелевые подводные лодки, тяжёлые авианесущие крейсера «Киев» и «Баку», атомные ракетные крейсера  «Киров» и «Калинин» и другие, которые качественно меняли  боевые возможности Северного флота.
В ходе инспектирования высокую огневую подготовку показали подводники 11-ой флотилии, а именно РПКСН «К-279», «К-460», «К-385». В политорганах разработаны и в ходе инспектирования  нами были  проверены планы политической работы при приведении  флота в боевую готовность «полная».  Мы заметили, что значительно  вырос уровень  оперативной подготовки политорганов.  Политработниками  получены  навыки в организации политической работы при выводе кораблей из-под удара,  при ведении боевых действий в обороне, уничтожении первоочередных объектов. Всесторонне отрабатывались вопросы взаимодействия в политической работе между политорганами флота, авиации и ПВО.
На флоте появились положительные сдвиги в подходах к изучению и анализу положения дел с дисциплиной, мер по её укреплению, повышению ответственности руководящих кадров за близость к подчинённым, персональную  организаторскую и воспитательную работу. Преступность на флоте снизилась на 15, 5 % , уменьшилось число преступлений на почве  неуставных  взаимоотношений, более чем в два раза сократилось количество преступлений против порядка подчинённости. В 1989 году три дивизии, 12 бригад, 14 полков не имели  происшествий и преступлений.  На флоте немало соединений и частей, обладающих положительным  опытом решения задачи укрепления воинской дисциплины. Среди них Кольская флотилия, 4-ая эскадра подводных лодок, 3-я и 50-ая дивизии, 339-й отдельный береговой ракетный полк, части ВВС флота (начальники политорганов: Частухин В.В., Юрченко В.Ф., Тимошенко А.А., Полюбин Н.М., Колганов А.Н.  и Пупынин В.И.)
Все те положительные явления в работе политорганов и партийных организаций  флота не дают нам  права не заметить и существенных недостатков в партийной работе.  Мы отметили, что по своей сути  они мало чем отличались от тех, которые мы вскрыли на Тихоокеанском флоте. Поэтому останавливать здесь своё внимание на этом я не считаю нужным.
В особом ряду среди тех объединений, которые мне приходилось инспектировать  стояла   Краснознамённая Каспийская флотилия.  Инспектирование проходило в феврале -марте 1988 года.  Это флотилия надводных кораблей, там никогда не было никаких подводных лодок, исключение составляла сверхмалая подводная лодка «Тритон-2» с экипажем из двух человек.  Мне,  подводнику,  пришлось глубоко вникать в организацию партийно-политической работы на надводных кораблях. (Всё-таки их структура, малочисленные партийные организации, значительно меньшая прослойка коммунистов в экипажах надводных кораблей  по сравнению с подводными лодками имели существенное значение.)  В состав флотилии входили 79 боевых единиц, 44 из них  в постоянной  готовности, 38 в готовности к выходу в море, 46 в строю, 35 в резерве. Общая укомплектованность составляла 91% , офицерами - 95% , мичманским составом - 87% , 92%  - укомплектованность личным составом срочной службы. Инспектированию подвергались управление флотилией, управление 73-ей  бригадой кораблей охраны водного района, 250-й дивизион тральщиков, управление 106 бригады  десантных кораблей, управление 242-го  дивизиона десантных  кораблей,  управление тыла флотилии, отделы вооружения и техники.
Нам предстояло изучить работу Военного совета и  политотдела флотилии, партийных  организаций СКР «Советский Дагестан» и «Советский Туркменистан»,  «Астраханский комсомолец» и «Мангышлагский комсомолец», МПК-179, двух артиллерийских катеров, четырёх СДК, СКР-16, двух тральщиков,   отдельные учебные  части и части тыла. Трудно сравнивать уровень партийно-политической работы и работы парторганизаций Каспийской  флотилии  и Кольской или Камчатской.  Разница ощутима, сказывалась и значимость  стоящих перед ними задач, и качество боевой техники, и разное внимание к этим объединениям со стороны штаба и политуправления Военно-морского флота.
Однако, основная часть офицерского состава, мичманов, старшин и матросов выполняли свой долг добросовестно, задачи боевой готовности  решались успешно. В  лучшую сторону мы отмечали  организацию  партийно-политической работы  на малом противолодочном корабле МПК-179. Этот корабль имеет особую историю. В 1986 году он был переоборудован из среднего зверобойно-рыболовного судна «Тюлень-7». Первоначально классифицировался как противолодочный корабль, затем переквалифицирован в малый  противолодочный корабль.  Во время инспектирования он получил хорошую оценку. Неплохо  проводилась политработа на тральщике «ТЩМ-806», ракетном катере «Р-173».  На флотилии в течение двух лет нет происшествий и преступлений, в чём немалая заслуга партийных и комсомольских организаций.
Вместе с тем, мы заметили слабое внимание политотдела флотилии к штабным парторганизациям. Офицеры политотдела шли  в партийные организации, главным образом, для  различного рода проверок, а не для  оказания практической помощи  в налаживании  партийной работы с коммунистами. Они редко выходили  в море на кораблях во время  выполнения  задач боевой подготовки, практически не участвовали  там во время учений.
Первичные парторганизации не побуждали  коммунистов к глубокому изучению ракетного и торпедного оружия. В ходе инспектирования значительная часть офицеров, мичманов и матросов не подтвердили  присвоенную им ранее классность. 12 помощников командиров кораблей не допущены к самостоятельному управлению. Из двадцати двух проинспектированных кораблей лишь один (МПК-179)  получил хорошую оценку, а «МТ-64»и СКР-13» оценены неудовлетворительно за состояние боевой выучки. Остальные  получили всего  лишь спасительные тройки. Из 16 артиллерийских стрельб на «отлично» выполнены две, «хорошо» – 8,  «удовлетворительно»  - 5, и «неудовлетворительно»  одна. На разборе инспектирования Каспийской флотилии  адмирал Коробов В.К. не только  глубоко профессионально разобрал причины недостатков, но и указал на способы устранения отмеченных недостатков.
Как известно, в состав военных советов входили  начальники политуправлений и политотделов.  Поэтому анализ работы военных советов  возлагался на инспекцию ГЛАВПУРа. Нам предписывалось изучить планы работы военных советов, перечень тем, которые обсуждались на заседаниях советов, качество принимаемых решений и контроль за их исполнением. 
 В качестве примера приведу краткую справку о работе  Военного совета Балтийского флота по улучшению воинской дисциплины:
« Военный совет  флота уделяет значительное внимание выполнению требований ЦК КПСС, Министра обороны  по этой проблеме.  В  1987 году  вопросы организаторской и политической работы руководящих кадров и политорганов рассматривались на своих заседаниях пять раз. Разработана и направлена на соединения специальная директива по предупреждению неуставных взаимоотношений. Командующий флотом  адмирал Иванов Виталий Павлович  обратился к личному составу с письмом по вопросам повышения личной организованности в воинской службе. Военный совет флота работает дружно, с большой заинтересованностью в достижении конечных положительных результатов.  Утверждается практика информирования членов  Военного совета о своей деятельности по контролю за реализацией принятых постановлений.
Вместе с тем Военный совет не использовал имеющиеся возможности по повышению личной ответственности каждого из семи членов Военного совета за выполнение постановления  ЦК КПСС от 10-го ноября 1088 года. Наиболее узким местом в деятельности Военного совета флота по  укреплению  дисциплины является слабый  контроль за организацией выполнения постановлений. Нередко ответственными за этот контроль утверждаются целые органы управления (штаб и политуправление флота), а не конкретные личности. Рассматривая вопросы   воинской дисциплины на  очередном заседании,  Военным советом не давались оценки и  не проводился анализ  выполнения указаний и постановлений предыдущего заседания.  Контроль затруднён ещё и обилием рассматриваемых вопросов и принятых на них постановлений. В 1987 году на 19 заседаниях Военного совета рассмотрено   76    вопросов.  Разве  реально выполнить все принятые на них решения?
Военным советом не определены конкретные меры на 1988 учебный год по реализации постановления коллегии Министерства обороны СССР от 18 декабря 1987 года по изжитию глумлений и издевательств. Постановление коллегии оказалось лишь доведённым до членов Военного совета, командиров и политработников флота».
Новым и своеобразным делом в моей  работе инспектора  ГЛАВПУРа  было инспектирование высших военно-морских  учебных заведений.   Офицерские кадры для Военно-морского флота СССР готовили десять высших военно-морских училищ,  Военно-морская академия и военно-морские  классы, т.е. двенадцать офицерских «кузниц». Есть ещё военно-морской факультет в  Военно-медицинской академии. За время службы в ГЛАВПУРе во всех из них, за исключением Калининградского высшего военно-морского училища,  мне удалось поработать. В  те годы я знал всех начальников училищ и  политических  отделов лично, с каждым из них приходилось встречаться и по-деловому беседовать. Они искренне болели за подготовку для флота хороших офицеров. Когда-то, в первые годы своей офицерской службы, высшей точкой своей карьеры я считал преподавательскую работу в училище и, конечно же, в своей любимой «Дзержинке». Меня всегда тянуло преподавать, обучать, рассказывать, однако служба  сложилась иначе. Много, очень много интересного удалось почерпнуть мне в ходе инспектирования и проверок училищ.  Моё представление о флотской службе было бы явно не полным без детального ознакомления с учебно-воспитательным процессом в высших военно-морских учебных заведениях.
Во второй половине января 1991 года состоялось инспектирование  постоянного состава и слушателей Военно-морской академии имени Н.Г. Кузнецова. Инспекторской проверке подвергались  управление академии, 1-ой, 2-ой и 6-ой факультеты, три общеакадемические кафедры,  пять кафедр командного факультета, четыре кафедры факультета вооружения и две кафедры авиационного факультета. Кроме того, четырнадцать групп политической подготовки офицеров и двадцать учебных групп.  Мы приняли  участие в семинаре с политработниками, провели занятия в форме круглого  стола с секретарями партийных организаций, организовали  индивидуальные собеседования с офицерами политического отдела.
Инспектирование проводилось в сложной внутренней и международной обстановке, которая непосредственно влияла  на морально-политическое состояние академического коллектива и качество учебно-воспитательного процесса.  Война в Персидском заливе, события в Литве и другие обнажили не только общие связи  сложившейся системы подготовки кадров для ВМФ, но и какое преломление они находят в практической деятельности.
Политический отдел академии,  возглавляемый вице-адмиралом Славским Александром Михайловичем, в основном  правильно организовывал  работу по выполнению требований руководящих документов к подготовке военных кадров. Об этом  говорила  положительная   оценка, полученная академией в ходе инспектирования.  Не менее убедительным свидетельством плодотворной работы академии являлась добросовестная служба выпускников  на кораблях, в частях и соединениях флота.  Наиболее важным вектором работы политотдела  академии, политработников факультетов, партийных организаций  является сохранение целостности государства, нормализация обстановки, осуждение экстремизма, национализма и действий деструктивных сил.  В  1990 году в Военно-морском флоте  около шести тысяч человек вышли из состава КПСС, в Военно-морской академии среди профессорско-преподавательского состава и слушателей таких не было.   Академия была  надёжным бастионом защиты государственных интересов и социалистических идей. Будучи сами уверены в правоте марксизма-ленинизма, коммунисты академии систематически выступали  перед курсантами военно-морских училищ Ленинграда. Таким образом, инспекция сделала вывод,   что политико-моральное состояние личного состава и слушателей академии здоровое.
Проведённый анализ позволил сделать вывод о том, что деятельность командования, политического отдела, Учёного совета целиком подчинены повышению качества учебно-воспитательного процесса. В академии работали  54 доктора наук, 384 кандидата, 46 профессоров и 12  доцентов.  Научный потенциал составляет 75%. Учёными академии за последние два года выполнено 258 научно-исследовательских  работ, изданы 22 учебника и 65 учебных пособий. Характерным для большинства из проверенных кафедр явилась  их забота о создании органического единства обучения и воспитания слушателей. Так, например, за последние пять лет (с 1986 по 1990 г.г.)  на кафедре тактики разработано и издано пять  руководств для ВМФ. Среди них «Тактическое  руководство разнородных противолодочных сил», «Тактическое руководство  группировок разнородных ударных сил» и другие.
Анализируя отзывы с флотов о качестве подготовки выпускников, мы заметили, что профессиональная подготовка выпускников возрастала от года  к году. Среднее время освоения служебных обязанностей по  775 отзывам на выпускников составляло в 1985 году пять месяцев, в последующих же выпусках оно сократилось до трёх месяцев. 96% выпускников оцениваются флотами как перспективные офицеры.
Политотделом принимались  меры по дальнейшему повышению качества идеологического процесса.  Характерными в этом плане становились  наступательность и оперативность в реагировании на важнейшие события общественной жизни. Этому   способствовало создание в 1989  году  политического дискуссионного клуба, который в поиск новых подходов к проведению идеологических мероприятий. По итогам инспектирования 57% офицеров в ходе проверки маркистско-ленинской подготовки получили отличные, а остальные хорошие оценки. По достоинству оценивая  всё положительное, что использовалось  в практике политической работы, нам  необходимо было пристальнее взглянуть на учебно-воспитательный процесс, который перестраивался медленно, без должных качественных изменений.  Особенно это заметно проявилось в ходе  проведения командно-штабного учения 28-29 января в период завершения инспектирования академии.  Политическая  работа на этом учении не  спланирована, замполиты факультетов должным образом не  проинструктированы политотделом и оказались не подготовленными к ней.  В политическом отделе недостаточно обобщённых наблюдений о том, как реагируют кафедральные коллективы на повышение качества педагогического мастерства у отдельных преподавателей.  А Учёными советами академии и факультетов не осуществляется достаточный контроль за качеством знаний.  Им следовало бы активнее  вникать  в проблемы становления молодых преподавателей, повышения их научного уровня. Некоторые из них за  первые пять  - семь лет работы в академии не сумели подготовить и защитить диссертации.
Часть управленческого звена академии с трудом отходит от старых форм и методов  работы, которые в новых условиях уже не дают положительных результатов. Из поля зрения  политработников опускается работа по формированию у слушателей активной жизненной позиции. О том, что политработники значительные усилия тратят на бытовые и социальные вопросы, а не на воспитательные цели говорит следующее наблюдение. Мы поинтересовались, с какими  бедами к факультетским политработникам, да и на приём к начальнику политотдела идут люди.  Больше всего - по вопросам жилья,  прописки, детских дошкольных учреждений, путёвок в санатории, кадровым вопросам, материального и денежного обеспечения. Профессорско-преподавательский состав идёт с информацией о поведении слушателей на занятиях, о настроении преподавателей. Нам не встретились факты, когда бы к политработникам шли  люди по вопросам перестройки политико-воспитательной и партийной работы.
Мы порекомендовали политическому отделу совместно с учебным  активнее включать качественные параметры воспитания. В  процессе воспитания  советского военно-морского офицера нужно больше уделять внимания формированию личностных качеств, таких как честность, порядочность,  уважительное  отношение к подчинённым и любовь к матросам.

Некоторое    отступление

В академии со мной произошёл забавный случай. На кафедре автоматики разработали систему тестов, состоящую более чем из 400 вопросов, и завели всё это в ЭВМ. Начальник кафедры предложил мне проверить себя с помощью электронно-вычислительной машины на профессиональную пригодность. Для этого надо было ответить на эти 400 вопросов. Машина затем формулировала и выдавала в распечатке результаты тестирования. Около четырёх часов я сидел и отвечал на эти вопросы. В конце проверки начальник кафедры сказал мне; «Владимир Николаевич, я Вас поздравляю! У Вас идеально совпали рекомендации ЭВМ   с Вашей служебной деятельностью».  Оказалось, что машина мне рекомендовала заниматься инспекторской и административной деятельностью, а также научной работой.  И совершенно противопоказана канцелярская деятельность и работа в сфере услуг. Я некоторое время хранил у  себя эту  распечатку ЭВМ, но потом она где-то затерялась.

Моя первая командировка  в качестве инспектора ГЛАВПУРа  с 4-го по 23-е декабря 1984 года была связана с Черноморским высшим  военно-морским училищем имени П.С. Нахимова, которое располагалось в бухте Стрелецкая  в Севастополе.  Инспекторской проверкой были охвачены управление училища, Первый и Второй факультеты, 12 партийных и столько же комсомольских организаций.  Мы отметили плодотворную работу командования, политического отдела и партийных организаций в 1983  - 1984 годах. 455 выпускников окончили учёбу с отличными и хорошими оценками, 83% выпускников  1980 – 1982 годов имели  поощрения на флотах, достойно выполняют свой долг, являются хорошими организаторами боевой и политической подготовки, умелыми воспитателями личного состава. В училище трудятся пятьдесят шесть учёных, четыре профессора, тридцать шесть доцентов. Материалы и рекомендации диссертаций используются на флотах, в штабах и в НИУ ВМФ, а 32% - в организациях оборонных отраслей промышленности.
Другое, инженерное училище, расположенное также в Севастополе, - это Севастопольское Высшее  военно-морское  инженерное  училище.  Девять лет возглавлял его контр-адмирал Коротков Михаил Васильевич. Это училище располагалось в бухте Голландия. Училище являлось одним из основных центров подготовки инженерных  кадров для океанского флота. Училище молодое, оно создано приказом  Военно-морского министра СССР  адмирала флота Н. Г.  Кузнецова от 1 октября 1951 года.  Училище сравнительно быстро нарастило свой потенциал, как организационный, так и научный.  Уже в 1980 году училище, возглавляемое вице-адмиралом   Ашотом Аракеловичем Саркисовым, было признано лучшим высшим учебным заведением ВМФ  СССР.  Некоторые выпускники старейшего Военно-морского инженерного училища имени Ф.Э.Дзержинского высокомерно, правда, в шутку, называли молодое училище «Севастопольской ремеслухой».
Во время проверки мне не раз приходилось  встречаться с М.В. Коротковым. Вспоминали о совместной службе на подводной лодке К-149, он  тогда был командиром дивизиона движения  БЧ-5, а я у него в подчинении командиром группы дистанционного управления. Михаил Васильевич, вспоминая те годы, говорил, что он с особой требовательностью относился ко мне и моему другу лейтенанту Вячеславу Билашенко потому, что видел  в будущем нас как успешных офицеров.  К сожалению, ему выпала тяжёлая доля,  в 1992 году сделать 39-ый  последний за годы советской власти выпуск училища. А 20 мая 2006 года он ушёл из жизни и похоронен на кладбище Северной стороны города Севастополя.
В училище царила мысль рационализатора и изобретателя, там мне один преподаватель, сделавший открытие в области химии, подарил пакетик изготовленного им лично удивительного порошка. Если его добавить в краску по металлу, то ею можно обрабатывать любую ржавую поверхность, краска в таком  составе устойчива даже к морской воде. Талантливым организатором  научной работы был заместитель начальника училища по учебно-научной работе капитан 1 ранга Старочкин  А.А.   С ним мы довольно долго беседовали о перспективах научных разработок, ведущихся в училище. Я, конечно, больше слушал его да задавал вопросы, а  он с увлечением рассказывал.
Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе поражало моё воображение своей историей, которой  по праву гордятся выпускники училища. Я с большим волнением ходил по коридорам  училища, где на стенах висели портреты его выпускников - великих флотоводцев Ушакова Ф.Ф., Сенявина Д.Н., Корнилова В.А., Нахимова П.С., Макарова С.О. и многих других. Писатель Сергей Колбасьев, выпускник училища - автор увлекательной книги из жизни гардемаринов под названием «Арсен Люпен».   А кто не знает композитора Римского-Корсакова и  собирателя русского языка Владимира Даля?  Николай Андреевич Римский-Корсаков успешно закончил Морской кадетский корпус и потом ещё десять лет служил инспектором оркестров Морского ведомства, создавая при этом шедевры русской музыкальной классики. Владимир Иванович Даль проходил службу мичманом сначала на Чёрном, затем  на Балтийском морях. Он был и писателем, и  хирургом, и офтальмологом. Им  создан непревзойдённый словарь живого русского языка. Это училище заканчивали советские адмиралы Горшков С.Г., Лобов С.М., Егоров Г.М., Чернавин В.Н., Сергеев В.Д. , всех не перечислить.   
В ходе проверки партийно-политической работы  мы отмечали исключительно заботливое отношение  к курсантам со стороны командования и политического отдела. Начальник политотдела капитан 1 ранга Козлов Кузьма  Ананьевич  большое внимание уделял всестороннему развитию курсантов. Наряду с мобилизацией партийных и комсомольских организаций на достижение  высоких показателей в учёбе, политотдел поощрял культурное и эстетическое развитие курсантов.  В  единственном училище Ленинграда здесь работал самодеятельный театр оперетты.
Училище подводного плавания имени Ленинского Комсомола возглавлял  контр-адмирал Томко Егор Андреевич. В Западной Лице он командовал   11-ой дивизией атомных подводных лодок. В  1978 году  участвовал в переходе подо льдами Арктики с Северного на Тихоокеанский флот двух подводных лодок на борту «К-212»,   за что был удостоен звания Героя Советского Союза.  Егор Андреевич  держал училище в особой строгости, его энергии хватало не только для наведения образцового  уставного порядка, но и на  хорошую организацию учебно-воспитательного процесса.  В планировании и  проведении  этого процесса политотдел и партийные организации стали активнее использовать комплексный подход.   Совершенствовалась  аналитическая и  методическая работа, предметнее обобщался передовой опыт.  С приходом в училище капитана 1 ранга Долгова  Владимира Афанасьевича на должность начальника кафедры теории управления и живучести корабля  с  6-ой дивизии  Северного флота, где он длительное время был начальником электромеханической службы,   в училище сделан крен в подготовке курсантов к ведению борьбы за живучесть, грамотное обслуживание  оружия и техники. В партийной организации кафедры живучести корабля  стали систематически обсуждаться уроки последних аварий  на флотах, и намечены конкретные меры по повышению роли коммунистов кафедры в подготовке к борьбе за живучесть.
Тихоокеанское высшее военно-морское училище  имени  С.О. Макарова и Каспийское высшее военно-морское училище имени С.М.Кирова располагались вдали от центра России, во Владивостоке  и в  Баку. Но и там учебно-воспитательный процесс проводился в целом успешно, что позволяло не только вложить в курсанта определённые  знания, но и сформировать   личность выпускника, стремящегося после выпуска попасть служить на боевые корабли ВМФ.
Однако в ходе инспекторских проверок мы заметили, что политотделы и партийные организации этих   училищ  к проведению требований ЦК КПСС о разграничении функций партийных и административных органов подошли не везде. В политорганах  и партийных организациях чаще речь шла не об отношении коммунистов к преподаванию или учёбе, не о  раскрытии творческого потенциала коммунистов, не об отношениях между ними, а об итогах периодов обучения. Некоторые начальники факультетов, коммунисты цинично заявляли, что им не нужен высокий  средний показатель успеваемости курсантов, пусть лишь он будет на одну десятую балла выше, чем на соседнем факультете.  И это тогда, когда 50% курсантов учились лишь посредственно.
Наиболее трудная  проблема в работе политорганов - это перестройка стиля и методов обучения и воспитания партийного актива. Что является главной причиной, сдерживающей наполнение внутрипартийной жизни новым содержанием. Во многих партийных организациях повестки дня собраний выбирались по шаблону, носили  общий характер и не учитывали специфику кадров и учебных курсов. Часть партийных организаций по-прежнему акценты в работе  смещали к мерам партийного принуждения. 
Каждый раз, когда я оказываюсь под шпилем здания Главного Адмиралтейства, меня  охватывает чувство необычайной радости от встречи со своей юностью. Именно здесь, в этом историческом здании, построенном по велению Петра Великого и являющемся  символом города Ленинграда, а теперь вновь Санкт-Петербурга, располагается Высшее военно-морское инженерное училище  имени Ф.Э. Дзержинского.
Судьбе было угодно, чтобы после пятилетней учёбы в этом училище  я получил здесь диплом инженера  по ядерным энергетическим установкам, лейтенантские  погоны  флотского офицера и морской кортик.
В те годы, когда я проверял партполитработу в своём училище,  им командовал контр-адмирал Мироненко Геннадий Михайлович, выдающийся инженер-механик, участник первого группового плавания подводных лодок в подводном положении  вокруг земного шара. При нашей встрече с ним   Геннадий Михайлович подробно рассказал мне об учебно-воспитательном процессе, сказал,  что специальный упор делается на качестве преподавания специальных дисциплин. О более чем двухсотлетней истории училища, его начальниках, преподавателях и выпускниках  можно узнать в монографии капитана 1 ранга Кузинца И.М. «Адмиралтейская Академия».

Некоторое   отступление

В августе 2008 года  высшему военно-морскому училищу имени Ф.Э. Дзержинского исполнилось 210 лет. В 1967 году я окончил по тем временам самый современный факультет, факультет   ядерных энергетических установок. Нас, молодых офицеров, окончивших  его, было 190 человек. Наш выпуск в  том году  был юбилейный, 10-ый, и мы решили встретиться и отметить   41-ю годовщину со  дня выпуска и юбилей училища.
Встреча была радостной и эмоциональной. На лицах своих однокурсников мне виделся задор тех далёких лет, когда мы курсантами «грызли гранит науки», в глазах горел огонёк юношеских лет. Перебивая друг друга воспоминаниями, говорили  о незабываемых курсантских годах. Посетили кубрики и учебные помещения, в которых жили и учились пять лет.  Затем был торжественный ужин в кафе «Аида», где многие мои товарищи поделились своими воспоминаниями о службе во флоте.
Мы долгое время были на «Вы» с ядром атома урана, прошли десятки  и сотни миль подводными трассами, покоряя Мировой океан из глубины. Каждый, выступивший на встрече, с гордостью говорил  о том, что мы были причастны к научно-технической революции в области атомного кораблестроения.
С большим воодушевлением делились своими воспоминаниями о службе во флоте Виктор Вышневский, Валерий Горшков, Геннадий Гаркуша, Феликс Ишмухаметов, Василий Кононенко, Георгий Панин, Василий Логинов и многие другие. С особым вниманием слушались выступления жён наших товарищей Раисы Валиуллиной и Елены Чебановой.  Мне поручили вести наше собрание.  Мы были исключительно признательны капитану 1 ранга Виктору Сычикову, профессору, доктору технических наук за прекрасную организацию нашей незабываемой встречи. Он произнёс традиционный третий тост за тех, кто в море. Минутой молчания почтили память своих друзей, которые не дожили до этой встречи. Вечная им память!

В июне 1991 года у меня был последний выезд на инспектирование. Это было инспектирование Киевского высшего военно-морского политического училища.  В строю наших флотских училищ Киевское политическое занимало особое место, и не потому, что там готовились выдающиеся специалисты. Флотские политработники оттуда выходили вполне обыкновенные, а порой даже заурядные. А вот подчинялось это училище не  командованию флота, а управлению кадров ГЛАВПУРа, тем самым было выведено из-под надлежащего флотского контроля.
По результатам инспектирования из шести  отделов четыре оценены хорошо, из десяти кафедр семь получили хорошие оценки, кафедры теории социализма и политологии, а также боевой подготовки  оценены удовлетворительно, кафедра физподготовки и спорта получила «неуд».   Из двенадцати классов восемь оценены хорошо, остальные удовлетворительно.
Военно-политическая работа под руководством капитана 1 ранга Ефимова Геннадия Константиновича проводилась комплексно. В ходе Всесоюзного референдума за сохранение Союза СССР  проголосовали 82% курсантов. Хороший идейный уровень, умение владеть учебным материалом показали офицеры училища при проверке политической подготовки, 34% из них оценены на «отлично».
Училище было  пионером в подготовке уже не партийно-политических, а военно-политических работников по  новой дисциплине – социальный педагог-психолог.  Согласованно работали командование, военно-политический отдел и партком училища. Партийная прослойка составляла  45%.  Вместе с тем, требования Министра обороны и ГЛАВПУРа о перестройке военно-политической работы выполнены не в полном объёме. Функциональные обязанности по боевой готовности  разработаны не конкретно. Значительная часть преподавателей не имела  достаточной компьютерной подготовки для составления обучающих программ,  что сдерживало  их внедрение в учебно-воспитательный процесс. 
В целом,  в соответствии с новой  военной  доктриной училище было  готово к выполнению задач по подготовке новых офицеров политработников.  Последующие события в стране в корне изменили  сделанные нами в Киеве выводы.
Воспоминания, которые я изложил во второй главе,  являются не исчерпывающими, а лишь теми, которые мне удалось восстановить  в памяти и из записных книжек  достоверно.

Глава  3. НА  УЧЕНИЯХ  КАК  В  БОЮ
(Особенности партийной  работы на  учениях)

 Напряжённой, динамичной и, вместе с тем, интересной была работа в период   проведения  крупномасштабных  учений Вооружённых сил СССР, таких как «Центр – 87»,  «Гранит – 88»,  «Осень – 88», в которых мне довелось  принимать личное участие.
Подготовка нашей  инспекторской группы к участию в учениях  «Центр – 87»  началась с изучения новых положений единой военной доктрины, изложенных на военно-научной  конференции в апреле 1987 года и в статье Министра обороны СССР  «Военная доктрина Варшавского договора  -  доктрина защиты мира и социализма». (Газета «Правда», 27 июля 1987 года).  Был определён перечень вопросов политической работы при  стратегическом развёртывании Вооружённых сил в оборонительных операциях по отражению  агрессии, при подготовке  и проведении контр наступления.
В общевойсковых учениях «Центр – 87», проводимых в сентябре 1987 года, принимал участие Тихоокеанский флот в составе 4-ой флотилии  атомных подводных лодок,  Приморской флотилии  надводных кораблей,  10-ой  оперативной эскадры.   Всего участвовало 13 штабов, 14 политорганов,  12 первичных и 13 подразделенческих партийных организаций.  В ходе учений  были  непосредственно задействованы 200 офицеров, 151 мичман,  936 старшин и матросов. Задачи учения «Центр – 87» выполняли две атомные подводные лодки  (РПКСН «К-417» и  АПЛ «К-178»), корабельная ударная  группировка в составе 5 надводных кораблей (1-БПК, 2 – СКР, 2 – миноносца,  2 самолёта Бе-12 и 2  вертолёта Ми-14)
Участвующий в учении личный состав показал своё стремление выполнить задачи по переводу флотилий и эскадры  в высшие степени боевой готовности. Нам удалось в определённой степени проверить реальность планов политической работы,  как в политорганах флотилии и дивизий, так и  непосредственно на кораблях.  С началом учений «Центр-87» уяснение и постановка задач  начальником политотдела флотилии капитаном 1 ранга  Олейниковым Анатолием Никоноровичем проводилась  в деловой и спокойной обстановке, без суеты и надрыва.  Политический отдел флотилии  разработал ряд документов, способствующих повышению качества проводимой работы. Было подготовлено решение Члена Военного совета – начальника политотдела флотилии и указания начальникам политорганов 21-ой и 26-ой дивизий, тыла и торпедно-технической базы об организации политической работы  при переводе флотилии в готовность  «Военная опасность».  Пост управления партийно-политической работой  переведён на запасный командный пункт, где было организовано дежурство.
Мы отметили энергичную работу политотдела 21-ой дивизии по обеспечению боевого настроя подводников при подготовке  РПКСН «К- 417» к выходу в море. В ходе подготовки к бою и походу  успешно  проведена замена торпедного боезапаса в количестве пяти торпед, срок годности которых  не укладывался в срок автономности. Слаженно   действовал  политотдел тыла флотилии.  Специалисты тыла обеспечили выполнение сетевого графика подачи материально-технических   средств. Своевременно доставлен на борт  «К-417» контейнер с необходимым расходным  имуществом для  организации культурно-массовой работы на лодке. В ходе учений успешно подготовлена  и выпущена в море подводная лодка 26-ой дивизии «К-178». Боевую задачу она получила непосредственно от Командующего Тихоокеанским флотом.  В положительном плане мы отмечали подход к разработке боевых документов политическим отделом 10-ой оперативной противолодочной эскадры, продуманную тесную увязку мероприятий  политической работы с планом-графиком работы штаба эскадры.
Большой опыт партийно-политической работы был  получен политорганами  Черноморского флота в ходе учений по теме: «Организация и проведение боевых действий войсками Противовоздушной обороны и Военно-воздушных сил в стратегической оборонной операции на юго-западном театре военных действий»  под кодовым названием «Гранит – 88». В учении  участвовал Черноморский флот в роли  управления объединёнными частями  Военно-морского флота.
Непосредственное участие в учениях принимали  Крымская, Керченско-Феодосийская военно-морские базы,  30-ая дивизия противолодочных кораблей в составе  больших противолодочных   кораблей  «Очаков» и  «Красный Кавказ», 124-й морской ракетный авиаполк в количестве  20 самолётов ТУ-16,  318-й отдельный противолодочный полк в количестве 4-х  самолётов Бе-12,  21-й  отдельный полк  радиоэлектронной борьбы. Кроме того, были выделены корабельная  ударная  и поисково-ударная группировки.
На первом этапе учений предстояло уточнение планов первых операций и перевод соединений в высшие степени боевой готовности (повышенная, полная и выход  органов управления на запасные командные пункты). На втором этапе - проведение воздушной наступательной операции  «Западных» и  противовоздушная операция со стороны «Восточных», а затем переход  в  контрнаступление.
В ходе учения мы убедились, что политуправлением, политорганами и партийными организациями цели и задачи учений в основном усвоены.  Разработаны планы политической работы на период подготовки и проведения учений, проведены партсобрания и инструктажи  партийного и комсомольского активов.   Одна треть офицеров политуправления направлена в части и на корабли для оказания  практической помощи в организации политической работы. В ходе учений развёрнута дополнительная  сеть партийных и комсомольских организаций, особое внимание  уделено усилению партийного  влияния на органы управления флотом.  На командном пункте штаба флота действовало  25 партийных групп, в штабе 30-ой дивизии противолодочных кораблей  - 4 группы, в штабах Крымской и Керченско-Феодосийской  ВМБ по 2 группы.
В подготовительный период состоялся обмен опытом работы представителей групп управления 174 бригады ПВО с личным составом управления ПВО 30-ой дивизии. Проведён семинар политработников 124 морского ракетного авиаполка и  авиаполка Народной республики Болгарии. В партгруппах экипажей самолётов ТУ-16 проведены партсобрания  с повесткой дня «О личном примере коммунистов в бою».  Получило дальнейшее развитие  идеологическое  обеспечение учений. Наполнилась новым содержанием практика перехода от пропаганды к агитации, от коллективных форм и методов работы к индивидуальным.  С этой целью использовались политчасы, ежедневное боевое и политическое информирование, уроки ненависти.  Офицерами спецпропаганды разработан цикл агитматериалов, в том числе обращение Военного совета  Объединённого Черноморского флота к личному составу 6-го флота США, ВМС Турции, Греции, Италии, радиограммы в адрес  летчиков вероятного противника.
Основные усилия в политической работе по восстановлению боевой готовности политорганов, партийной и комсомольской сети направлены на обучение и воспитание резерва кадров за счёт выдвижения заместительского звена и призыва из запаса.  С  целью ускоренного восстановления боеготовности оружия и технических средств было усилено влияние политорганов тыла, судоремонтных и авиаремонтных предприятий на коммунистов этих трудовых коллективов. Политуправлением флота организовано тесное взаимодействие с местными партийными и советскими органами по  ускорению поставок новых единиц техники и оружия.
Политическая работа при подготовке и проведении контрнаступления была  нацелена на воспитание боевого порыва, привитие жгучей ненависти к агрессору. В политорганы соединений направлена директива об организации политической работы в предстоящей операции.
Проводимая политическая работа способствовала успешному решению силами Черноморского флота задач учений.  Осуществлено перебазирование 124  авиаполка в Болгарию и обратно, развёрнуты в море корабли  БПК «Очаков» и «Красный Кавказ». Успешно выполнены ракетные и артиллерийские стрельбы  СКР «Ладный», МРК «Куйбышевский комсомолец» и пятью ракетными катерами  41-ой бригады ракетных  катеров  (Р-15, Р-1245, Р-260,  Р-71 и «Полтавский комсомолец».)  Проведено траление  минным тральщиком «Дизелист», развёрнут в поле и надёжно осуществлял подавление радиопередач 219 полк РЭБ.
 Вместе с тем, мы отметили и серьёзные недостатки  в политработе на этих учениях.  Политорганам  2-й морской ракетоносной авиационной дивизии,  92-й бригады тральщиков в своей работе не удалось избежать   общих рассуждений и указаний типа активизировать,  усилить, предусмотреть, повлиять и т. п.  Часть спланированных мероприятий не проводилась,  да и не могла быть проведена из-за несоответствия их динамике  боевых действий. Какие собрания, совещания, семинары актива могли быть проведены в ходе перевода кораблей и частей в готовность «полная»?  А вот индивидуальной работе с партактивом, особенно с партгруппами экипажей самолётов,  уделялось незначительное внимание.
Военно-политическая обстановка анализировалась в политотделе  92 бригады  тральщиков  без учёта масштабов и районов боевой деятельности своих сил.  Начальники политорганов, как правило, лично не анализировали передаваемую в   политуправление информацию, передоверив это  второстепенным  лицам.
Особенно напряжённой для меня была работа в   период проведения крупномасштабного учения Вооружённых сил СССР,  обозначенного как «Осень – 88». Учение проводилось под руководством Министра обороны  маршала Язова Дмитрия Тимофеевича в период с десятого по двадцать третье сентября 1988 года. Штаб учений размещался в учебном центре  Сухопутных войск в пятидесяти километрах от города Львова под Трускавцом. В этих учениях принимали  участие  Черноморский и Балтийский флоты.  В полном объёме задействованы были 19 корабельных соединений, 10 соединений ВВС  и 810-ая   бригада морской пехоты Черноморского флота. В организации политической работы  участвовали  33 политоргана , 240 первичных партийных и  215 комсомольских организаций, 4200 коммунистов.   Партийная прослойка составляла 26, 5 % и 31% соответственно среди  «Южных» и «Северных», в том  числе,  в органах управления - 89% и 96%.   В отработке практических действий участвовали 53 надводных корабля, 5 подводных лодок,  20 боевых катеров,   25 судов обеспечения,   72 самолёта и  14 вертолётов ВВС Черноморского флота.  Кроме того, в учении  задействованы 2014  морских пехотинцев и 372 единицы боевой техники. В ходе учений выполнено 16  боевых упражнений (3 противолодочные стрельбы, 6 торпедных, 6 артиллерийских  стрельб и  5 глубинных бомбометаний). Успешность боевых упражнений составила  100%.
Перед учениями Министром обороны были поставлены следующие учебные цели:
-проверить подготовленность командования и штабов  участвующих сил к планированию и организации боевых действий;
-совершенствовать навыки командира и штаба сил высадки  по управлению  в ходе учений бригадой  морского десанта;
-совершенствовать подготовку  участвующих войск к выполнению свойственных задач самостоятельно и во взаимодействии с силами флота;
 Замысел командно-штабного учения предусматривал для  «Южных»:
- посадку морского десанта на десантные корабли в трёх пунктах посадки.
- Формирование сил высадки  в составе  десантного отряда, ложного и демонстративного  отрядов в назначенных районах под руководством командира  32 дивизии  морских десантных сил.             
-организацию всех видов обороны в районах посадки,  ожидания,  формирования десантного отряда  на переходе его морем.
-в ходе боя за высадку обеспечить авиационную и огневую поддержку сил десанта, траление районов маневрирования и проделывание проходов в заграждения.
- высадку десанта  на берег с моря и вертолётами,  оборону десанта в районе высадки.
Для  «Северных» замысел учения заключался в том, чтобы ударами развёрнутых в центральной части Чёрного моря подводных лодок  (в том числе  ракетной),  силами  корабельных ударных групп и морской ракетоносной авиации разгромить десант на переходе морем.
При подготовке к учениям были сформированы  Политическое управление Черноморского флота  «Южные», возглавляемое  вице-адмиралом  Некрасовым В.П., и оперативная группа   политуправления  «Северные» во главе  с заместителем начальника политуправления Черноморского флота капитаном 1 ранга Алексеевым О.В.     В подготовительный период проведён ряд мероприятий, нацеленных на разработку документов по  организации  политической работы, повышение боевитости  партийных и комсомольских организаций, поднятие   морального духа личного состава.  Разработаны указания политорганам  14 дивизии подводных лодок,  150 и 30  бригад  противолодочных кораблей, по повышению партийного влияния на обеспечение скрытности плавания, получение достоверных  разведывательных данных.  Впервые  разработаны и направлены в политорганы  указания по  наращиванию морально-политического превосходства над противником.
Политическим управлением проведено индивидуальное инструктирование начальников политорганов.    52%  оперативного состава политуправления послано на решающие участки, 30% офицеров организовывали  политическую работу на силах высадки морского десанта, 75% офицерского состава работали  непосредственно на кораблях и в частях. Политорганами организовано систематическое информирование командно-политического состава о сильных и слабых сторонах вероятного противника.
В партийных организациях обсуждены задачи коммунистов на учениях, изучен опыт организации политической работы в Новороссийской,  Керченско-Феодосийской и других  десантных операциях Великой Отечественной войны.  Особое внимание уделено парторганизациям штабов флота. В политическом управлении заслушан начальник политотдела штаба и управления флота контр-адмирал Минаев А.И.  о работе по мобилизации коммунистов на повышение качественных параметров управления силами на учениях.  Газета Черноморского флота «Флаг Родины» опубликовала статью  Командующего флотом «Приумножаем  героические подвиги воинов-черноморцев».
На первом этапе учений политическая работа в группировке «Южные» была нацелена на обеспечение скрытного сосредоточения личного состава  810 –ой  отдельной бригады морской пехоты для посадки на десантные корабли. Посадка десанта осуществляется на двух пунктах посадки (бухта  Казачья и  бухта Камышовая). Посадка десанта в ночных условиях потребовала от командно-политического состава  особой  организованности и чёткости действий. Время приёма десанта составило 3, 5 часа, сокращены нормативы с 33 до 32 секунд на единицу техники и с  10 до 9 секунд на каждого морского пехотинца.   В бухтах  Камышовая и Казачья было принято за это время 1042 человека и 341 единица  техники.
Политическая работа в группировке «Северные» в этот период была  нацелена на обеспечение достоверной разведки состава сил и группировок «Южных», районов и маршрутов их сосредоточения и перехода. С этой целью на подводных лодках  14 дивизии  организовано соревнование между боевыми сменами за право называться боевой сменой имени Героя Советского Союза Грешилова.  Подводники перед выходом в море поклялись Боевому Гвардейскому  знамени подводной лодки «Щ-215» бить противника как их отцы и деды в годы Великой Отечественной войны.   Среди личного состава подводных лодок  распространено обращение  ветеранов-подводников  «Мужеству, стойкости, умению громить врага – учись у подводников войны!».  На кораблях 150-ой бригады   сделан обзор газет  военного времени. На ракетном крейсере «Слава» - газеты «Красный флот»,  больших   противолодочных   кораблях «Скорый» и «Сдержанный»  - «Боевая вахта» и «Морской дозор». Материалы обзора нашли горячий отклик у личного состава ракетных кораблей.
На втором этапе учений основные усилия  политической работы в группировке «Южных»  сосредоточены на обеспечении скрытого   перехода десантного отряда к району высадки, формировании ложного и демонстративного десантных отрядов.   На кораблях охранения  работа политорганов и парторганизаций  обеспечивала высокую  личную ответственность коммунистов за надёжную оборону и защиту десантного отряда от  удара «Северных».   На переходе морем главное внимание  в индивидуальной работе уделено личному составу первого броска морской пехоты по воспитанию  наступательного порыва. В подразделениях  морских пехотинцев на переходе морем проведены - митинги-клятвы  «Голос Родины нам свят, где прикажет, там и высадим десант!».
Группировка «Северных»  в этот период развёрнутыми подводными лодками, ударными ракетными   корабельными группами и морской ракетоносной авиацией вели боевые действия по разгрому десанта «Южных».  Основные усилия в политической работе  сосредоточены на индивидуальной работе в корабельных боевых расчётах,  командных  пунктах и на боевых постах. Партийная прослойка на подводных лодках  достигла   57%,  на надводных кораблях - 45%, в частях ВВС – 62%.   До подводников и лётчиков доведён опыт мастеров ракетного  и торпедного  ударов командира подводной лодки «Б-326» капитана 2 ранга Осинцева В.Г. и командира РКР «Слава» капитана 2 ранга Васильчука  В.Н.    Лётчики были ознакомлены  также с опытом экипажа  самолёта ТУ-22 под командованием подполковника Свиридова, который первым обнаружил конвой «Южных»  в составе 12 кораблей.    В штабе флота 12 авиаторов  занесены в символический экипаж Героя  Советского союза Кадишина А.К.
На третьем этапе учений   высокий наступательный порыв  первого броска морской пехоты был обеспечен личным примером коммунистов. Средний темп высадки десанта составил для техники 16, 7  секунды, морского пехотинца 3, 1 секунды, общее время  высадки десанта  - 1час 45 минут.  Чётко и слаженно действовали на берегу танкисты 1-го батальона морской пехоты.  Командир батальона майор  Бриленков С.В. ,  заместитель командира батальона по политической части  майор Скворцов В.И.)  Дерзким маневром они преодолели первую и вторую  линии обороны,  отсекли танки 280-ой танковой дивизии. Высадка морского десанта и его действия на берегу получили высокую оценку Министра обороны.
В ходе учений оперативной группой политуправления  Военно-морского флота  проведено исследование  на тему: «Организация  и содержание политической работы с личным составом первого броска морской пехоты в период подготовки и высадки морского десанта».
В  заключение  учений мы оценили действия  начальников политуправлений «Северных» и соответственно  «Южных».  Член Военного  совета – Начальник политуправления «Южных» вице-адмирал Некрасов Владилен  Петрович работает много и целенаправленно.  С поставленными на учениях задачами справился успешно. Целесообразно больше  уделять внимания  совершенствованию работы с  аппаратом политуправления.
Заместитель начальника политуправления Черноморского флота  по учению Член Военного совета - начальник политуправления  «Северных»  капитан 1 ранга Алексеев Олег Викторович в ходе учений показал себя подготовленным руководителем.  Хорошо знает требования руководящих документов по организации политической работы в боевой обстановке.  Опыт практической организации политработы на таких учениях приобрёл впервые.  Инициативен, активно руководил оперативной группой  в  роли политуправления.  Правильно анализировал обстановку и делал из неё логичные выводы.  Необходимо обратить внимание на организацию  предметной работы в политотделе  флота,  в  парторганизациях тыловых органов и судоремонтных предприятий. Отмеченные  выводы наша инспекторская группа  установленным порядком  доложила начальнику ГЛАВПУРа.
На Балтийском флоте в это время приводилась в боевую готовность 16-ая дивизия подводных лодок и части морской авиации. Мне пришлось из учебного центра летать самолётом АН-26 с группой инспекторов сначала в Севастополь, затем в  Лиепае  (Латвия), потом  снова в штаб учений. В Крыму из Севастополя в  Донузлав  и Гвардейское летал на «кукурузнике» ПО-2.  Я уже думал, что их нет на вооружении флота, так надо же -  летают!

Глава  4. ПЕРЕСТРОЙКА

Совместная   работа с инструкторами Отдела административных органов ЦК КПСС совпала с апогеем проводимой в стране  перестройки, которая в Вооружённых силах была воспринята как панацея от всех бед. ГЛАВПУР потребовал от политорганов, партийных и комсомольских организаций перестроить свою работу так, чтобы решительно поднять уровень боевой подготовки и кардинально повысить состояние воинской дисциплины.  Слово перестройка стало звучать на каждом проводимом в армии и во флоте мероприятии.  Тогда нам ещё предстояло осмыслить понятие перестройки. Старый стиль и методы деятельности партийных организаций должны быть отброшены навсегда, так мечталось идеалистам от политики. Через некоторое время мы стали понимать, что  процесс обновления жизни и деятельности армейских и флотских партийных организаций идёт с большими сбоями.
В качестве примера   приведу здесь результаты нашей совместной работы  на Северном флоте с сотрудниками Отдела ЦК КПСС генерал-полковником Сошниковым Александром Николаевичем и капитаном 1 ранга Камчатным Валерием Максимовичем.   Мы анализировали,  как идёт работа по укреплению воинской дисциплины.  Изучение проводилось на Кольской флотилии, 9-ой эскадре подводных лодок,  частях Северовоенстроя, на ракетном крейсере  «Киров» 7-ой оперативной эскадры, в штабах и политуправлении, а также Военных советах   флота и объединений, всего в 37 партийных организациях. Мы старались глубже определить причины серьёзных недостатков в дисциплине, живучести глумлений и издевательств над военнослужащими.
Безусловно, преобладали позитивные результаты.  Многочисленный коллектив флота напряжённо трудился над реализацией задач, поставленных ЦК КПСС   перед   Вооружёнными  силами.  Всё большему числу людей становились  близкими идеи перестройки, увеличивался  их вклад  в общее дело повышения  боевой готовности. Крепче становилось  политико-моральное состояние личного состава. Об этом свидетельствуют результаты зимнего периода обучения 1987 года. На флоте в целом выдерживались нормы содержания кораблей в боевой готовности. Интенсивно решались задачи боевой службы. В текущем году более 70 кораблей и судов принимали участие в дальних походах. По действиям экипажей в море и поведении за рубежом нет существенных замечаний. Повышалось  боевое мастерство североморцев. В текущем году число обнаруженных иностранных  подводных лодок противолодочными силами возросло в полтора раза, достигнута 100% успешность ракетных стрельб, стало несколько выше качество торпедной подготовки.
Наметившаяся перестройка партийной работы, повышение гласности, критики и самокритики, активность коммунистов,  их ответственность за состояние дел на порученном участке позволили  в ряде частей и кораблей  добиться некоторых результатов в укреплении воинской дисциплины. У многих командиров и политработников окрепла уверенность в возможности  выполнить задачи  искоренения происшествий и преступлений. Принимались  меры по перестройке стиля и методов работы военных советов, штабов и политорганов.  Руководящий состав стал чаще бывать в низовых коллективах, глубже изучать настроения и запросы людей, проявлять о них заботу. 
Однако, не могут  удовлетворять темпы и качество перестройки,  происходящей в партийных организациях и среди руководящего состава. По-прежнему во флоте совершалось значительное число происшествий и преступлений, причём расла их тяжесть.    В октябре прошлого года произошла катастрофа РПКСН «К-219»  3-ей флотилии. В текущем году продолжался рост самоубийств  (с  9  до  14), преступлений против порядка подчинённости  (с  6  до 13) и другие. Особенно трудно решалась  проблема  искоренения неуставных взаимоотношений.  Число преступлений, связанных с глумлениями и издевательствами, грубыми искривлениями дисциплинарной практики не уменьшалась. За  последние 8 месяцев на этой почве погибли  четыре человека,  учтено 663 грубых проступка, связанных с физическим оскорблением военнослужащих.
Почему же при общем понимании руководящим составом этой проблемы, большом числе мероприятий, направленных на искоренение  глумлений и издевательств, на флоте не удалось решить задачу, поставленную ЦК партии в качестве первоочередной?  По нашему мнению,   медленно осуществлялось вовлечение масс в решение этих задач, не создан единый фронта борьбы с неуставными взаимоотношениями.  ЦК КПСС в своём постановлении от 10 ноября 1985 года определил задачу обеспечить решающую роль офицерского состава в укреплении воинской дисциплины. У многих офицеров не изжиты  самоуспокоенность, беспечность,  удовлетворённость состоянием дел, особенно у командиров  подразделений   кораблей и частей. Фактически имела место не перестройка в деятельности офицеров, а подстройка под неё. На словах критически оценивалось состояние дел, а фактически большинство офицеров  удовлетворялось самым незначительным снижением негативных явлений.  Заметно неумение офицеров анализировать обстановку,  делать из неё правильные  выводы, определять слабое звено и концентрировать усилия на решении наиболее острых проблем.  Многие офицеры не владели психолого-педагогическими знаниями и навыками, имели слабую правовую подготовку.  По этой причине, а также из желания иметь благополучную картину в дисциплине, бытовали факты сокрытия преступлений, нежелание дать им принципиальную оценку. С этим  мы встретились на Кольской флотилии и СВМС.   Только на 77-ой бригаде в ходе нашей работы возбуждены четыре уголовных дела,  а всего во флоте скрыто в 1986 году 19 преступлений.  Кропотливая воспитательная работа по отношению  к офицерам зачастую подменялась  администрированием. В ряде соединений и частей  Кольской флотилии, 9-ой эскадры подводных лодок, Североморстроя  дисциплинарными взысканиями поражены  до 80% офицеров. Взыскания здесь рассматривали  как единственный универсальный инструмент стимулирования  служебной деятельности офицеров.
Многие политорганы не обеспечивали авангардной роли  партийных организаций в  перестройке этой деятельности.    В партийных организациях  даже передовых кораблей недоставало конкретной работы с каждым коммунистом, продуманной   их  расстановки, обучения и оказания помощи партактиву на местах.   Значительное число коммунистов привлечено к партийной ответственности за личную недисциплинированность, а  также за недостатки в работе по укреплению дисциплины. Мы встретились с фактами беспринципной оценки недостойного  поведения коммунистов со стороны командиров и политработников. Нам стало  известно о факте коллективного пьянства офицеров и  мичманов на подводной лодке «Б-396»  4-ой эскадры во главе с секретарём  партийного бюро  Ахмедовым Ж.С.  на боевой службе в июне прошлого года. Принципиальной оценки  этому факту со стороны замполита капитан-лейтенанта Гордейчука С.В. не было дано. 
В стиле работы отдельных  партийных организаций отмечаелись  узость форм и методов влияния на коммунистов, медленно  внедрялась товарищеская критика перед своими коллективами.  Не получила распространения практика утверждения партийных характеристик по результатам отчётов.  Не в полной мере  проявлялась  забота о партийном пополнении за счёт  передовых воинов.  Только в 40%  подразделений  кораблей и частей имелись  коммунисты из числа военнослужащих срочной службы.
В идеологической  работе не были изжиты застой и формализм, отсутствовал  дифференцированный  подход к политической учёбе и агитационно-массовой  деятельности.  Расчёт делался на среднего человека, низовой идеологический  актив не был задействован в воспитательной работе с военнослужащими, требующими  особого подхода.
В ходе работы  на флоте мы знакомились с деятельностью  военных советов. Военный совет флота  дисциплиной занимается, члены военного совета  эту проблему  обсуждали на своих заседаниях. Заслушивали руководство  Кольской флотилии, 41-ой дивизии РПКСН,  начальника политотдела тыла флота. Хотели выделить и неуставные взаимоотношения, обсуждали работу  по категориям  (мичманы, старшины и сержанты). С точки зрения количественной стороны всё выглядит нормально.
Вместе с тем, решения Военного совета не конкретны, не реализованы меры по перестройке своей работы. В постановлениях   Военного совета  много повторений того, что изложено в постановлениях ЦК КПСС, Министра обороны и  бюро ГЛАВПУРа.  Военный совет флота  излишне регламентировал работу военных советов флотилий, тем самым сковывалась инициатива на местах.
Контроль  выполнения  решений   Военного совета слабый, ни один член Военного совета не возвращался  к тому,   как выполняются  свои постановления.  Изучение качества выполнения  постановлений как правило  возлагалось на помощника командующего флотом и  политуправление флота,  штаб флота от контроля уклоняется.
В целом, мы пришли к общему выводу, что подвижки в перестройке  партийно-политической работы  по укреплению воинской дисциплины   незначительные. Командованию, штабам, политорганам не удалось  отойти от сложившихся стереотипов о «подсобном» характере  парторганизаций.  Речь сегодня должна идти  о повышении авангардной роли партии  как об объективной закономерности. А пока партийные организации самостоятельного лица не имеют.  Задача партийных организаций - не оказание помощи командирам, а проведение в жизнь решений партии.
В июне 1989 года руководством  ГЛАВПУРа было принято решение  изучить ход перестройки партийно-политической работы в политуправлении ВМФ, в  политотделе  Главного штаба,  в парткомах органов кораблестроения и вооружения, 5-го управления (управление радиотехнического вооружения), центрального  командного пункта  и тыла флота. Что касается положительных ростков перестройки, то они были проанализированы на партийных собраниях с известной долей самокритичности  коммунистов.  Стало меньше хвалебных красок, главное внимание сосредоточено  на том, как  парторганизации влияют  на людей в плане поиска новых подходов к проблемам своевременного обеспечения и сопровождения перспективных программ вооружения.   Партийные бюро стали принципиальнее  подходить к работе по реализации принятых решений   и контролю    выполнения критических замечаний.
         Замеченные    сдвиги в перестройке касаются в той или иной степени практически  всех вышеперечисленных парторганизаций. В данной главе я хотел бы остановиться  лишь на ходе перестройки  в ОКиВ  (органах кораблестроения и вооружения),  УРАВ (управлении ракетно-артиллерийского вооружения) и 5-го управления.
В положительном плане можно отметить деятельность  партийного комитета  ОКиВ  по демократизации партийной жизни в парторганизациях отделов и  управлений. Коммунисты стали активнее высказывать  свои мысли на собраниях и принципиальнее их отстаивать.  Больше появилось самостоятельности, повестки дня собраний  определяют,  как правило, сами коммунисты.  Чаще стали практиковать доведение  до коммунистов тезисов  докладов, выносимых на обсуждение.  Начальники управлений и отделов  всё больше учитывают   мнения партийных организаций в вопросах кадровой работы.
Вместе с тем коммунистами  ОКиВ   осознаны требования перестройки о преимущественно качественных параметрах военного строительства только в плане переориентации  технической оснащённости флота. Подходы к совершенствованию качественных параметров человеческого фактора ещё не найдены.   Поэтому сокращение кадров аппарата  ОКиВ и,  в частности главного управления кораблестроения, наталкивается на сильное сопротивление со стороны  большинства коммунистов, в том числе,  партийных активистов. Наблюдается стремление опорочить саму идею сокращения штатов, а не найти лучшие пути  совершенствования оргштатной структуры. Здесь явно  преобладают личные интересы руководства управлений (СОХРАНИТЬ УПРАВЛЕНИЕ, СОХРАНИТЬ ПРЕЖНУЮ ЧИСЛЕННОСТЬ  АДМИРАЛЬСКИХ ДОЛЖНОСТЕЙ).  Многие коммунисты не разобрались в идее  хозрасчёта в НИИ ВМФ, поэтому считают её неприемлемой для них,  однако  партийные бюро не уделили этому внимания.
В ходе анализа партийной работы  партком видел, что не везде и не всегда отпущенные денежные средства используются с максимальной эффективностью. В 1986 году издержки в области  научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ составили 89 миллионов рублей. 29 работ прекращены, в том числе 8 важнейших, основных,  на которые израсходовано 76 миллионов рублей, т.е. 85%   общего объёма.  Партком  сделал из этого правильный вывод, отмечая, что это есть показатель недостаточной научной обоснованности  задаваемых НИОКР со стороны  научно-исследовательских  учреждений  ВМФ, слабого контроля заказывающих управлений. Но дальше  этих выводов дело не идёт. Парткомом не   предложены какие-либо меры по повышению ответственности коммунистов, повышению их профессиональной  подготовленности.
В 1987  - 1988 годах  главным управлением  кораблестроения  на оплату работ по проектированию новой техники было истрачено свыше 33-х миллионов рублей. В середине 1989 года эти разработки потеряли свою актуальность и были прекращены.  Однако,  у капитана 1 ранга Полянского В.А. начальника управления   даже тени сожаления  по этому поводу не возникло. А ведь речь должна идти о профессиональной некомпетентности, отсутствии научного предвидения его подчинённых,  да и его самого. В девяностые годы прошлого столетия возникла потребность построить для  Балтийского флота  серию  новых малых  дизельных лодок типа «Лада» проекта 677, водоизмещение  которых не превышало тысячу тонн.  Для этих лодок нужны были специальные комплексы: гидроакустический, торпедный, связи, навигации, живучести и другие. Однако руководство органов  кораблестроения и вооружения не было заинтересовано в этих разработках. Ссылки   сводились к  отсутствию  прямой финансовой линии, а другие пути оплаты руководство не устраивали.
Прошло почти тридцать лет с того времени. Уже новый начальник управления кораблестроения ВМФ РФ капитан 1 ранга Владимир Тряпичников  16 января 2016 года заявил, что,  по меньшей мере, ещё пять лет мы будем продолжать строительство подводных лодок «Варшавянка».  А ведь их должны были заменить лодками «Лада» давным-давно. Почему этого не случилось?  Смотри предыдущий абзац. А сегодня вновь стоит вопрос о строительстве подводных лодок с анаэробной воздухонезависимой энергетической установкой. Правды ради замечу, что в 2004 году была спущена на воду подводная лодка 677 проекта. Ей даже было присвоено имя «Санкт-Петербург», но в боевой  состав ВМФ она так и не вошла.  «Врождённых» болезней у неё оказалось множество: двигатель не способен выдавать заложенной проектной мощности, «сырой» гидроакустический комплекс, проблемы с боевой информационно-управляющей системой. Вот те, отдалённые на тридцать лет, последствия принятых решений руководством управления кораблестроения под началом Полянского.
Что касается перестройки партийной работы в парторганизациях УРАВ и 5-го управления, то здесь принципиальных отличий от ОКиВ обнаружить не удалось.  Как и в других управлениях парторганизации УРАВ и 5-го управления не изыскивали конкретных  практических путей  партийного влияния на повышение профессиональной  компетентности коммунистов,  развитие их творчества и инициативы. А необходимость в этом имелась.  Иногда промышленность  проводила модернизацию образцов вооружения фактически как ведение новых разработок. В результате номенклатура  вооружения увеличивалась, а изменение  качественных характеристик  от образца к образцу не носили  принципиального характера и являлись по существу  незначительным  улучшением отдельных параметров.  Недостаточная профессиональная компетентность  некоторых офицеров управлений  не позволяла поставить надёжный заслон этому явлению. были и такие примеры. Из 100 предъявленных министерству  судостроительной промышленности  требований по созданию новых образцов оружия 22 требования  были сняты по причине их необоснованности.
Партийные  организации не достаточно принципиально и настойчиво ставили  вопросы усиленного внимания приоритетным темам. В  УРАВ из 15 приоритетных научно- исследовательских и опытно-конструкторских работ  5  выполнялись   с   отставанием от установленных сроков от полгода до трёх лет.  В 5-ом управлении из 12  приоритетных тем 2 числились в отстающих по временным параметрам.  Среди них комплекс противокорабельных ракет  для надводных кораблей «Оникс»,  зенитный ракетный комплекс «Кортик» и другие.
Наша  работа в парторганизациях  Главного штаба ВМФ и органов управления  была весьма своеобразной.  Эта своеобразность заключалась в том, что многие флотские чиновники и специалисты были излишне амбициозны, высокомерны и, вместе с тем, упрямы и зашорены. Я не раз говорил им, что вы можете соглашаться или не соглашаться со мной и моими выводами, можете предлагать лучшие варианты решения задач. Это всё можно. Единственное, чего не  следует делать, это всё отметать без обсуждения. Сколько у меня состоялось бесед с ними, сколько пустых слов я вынужден  был выслушать, скольких офицеров мне удалось убедить в своей правоте, однако, на другой день они вновь возвращались к своим мнениям. Невосприимчивость   была   уже в крови этих специалистов.

Некоторое отступление

Размышляя о перестройке партийной работы в главных и центральных управлениях  флота,  я вспомнил некоторые факты, приведённые в  письме  ко мне командиром подводной лодки 705 проекта «К-432»   капитаном 1 ранга Геннадием Дмитриевичем Барановым.  По моей просьбе он писал  о некоторых опасных  или неординарных случаях, произошедших с ним и другими командирами подводных лодок 6-ой дивизии при нахождении лодок в морских полигонах.  Некоторые  его воспоминания привожу  здесь. 
-«… командир соседней подводной лодки капитан 1 ранга Владимир Тимофеевич Прусаков отрабатывал  со своим экипажем задачи боевой подготовки с заходом под паковый  лёд (морской лёд толщиной не  менее 3-х метров.)   Вдруг в центральном посту (а там находился весь экипаж) возник пожар, который удалось  быстро локализовать, но задымленность зашкаливала. Весь личный состав по команде включился в индивидуальные  противогазы ИП-46. Командир  дал лодке самый полный ход в 40 узлов  (это около 75 км. в час) и успел вырваться из подо льда до окончания действия                индивидуальных противогазов. Потерь среди подводников не было. Страшно представить, что было бы, если бы не решительные и грамотные действия командира и всего экипажа.
Погибли бы все.
-при выполнении в море моим экипажем боевого упражнения «Атака подводной лодки в дуэльной ситуации» «противником» была подводная лодка из соседней флотилии. Мы стреляли новой, не совсем освоенной торпедой СЭТ-65. По вине береговых специалистов торпедно-технической базы не был отключён вертикальный тракт самонаведения. В результате «противник» был поражён прямым попаданием торпеды  во второй отсек его лодки. На берегу долго разбирались: проверки, допросы с пристрастием, но обвинение с нас пришлось снять. Редкий случай,  когда подводник оказался не виноват, чаще бывало наоборот,  берег оставался прав.
-был у меня ещё такой случай. Находились мы  в море в феврале 1984 года (в день смерти Андропова)  в дальних северных полигонах.  Берег всех  возвратил в базу, а нас попросту, как потом выяснилось, забыли. Комиссия из штаба флота не смогла найти в наших действиях каких-либо нарушений конвенции. Мне потом рассказывали, что в штабе кое-кто считал, что мы ушли в Норвегию. Какое безумие так думать о нас!»
Эти примеры из письма Геннадия Баранова мне вспомнились потому, что уровень ответственности подводников безупречен, они воспринимают нелёгкую службу как объективную данность, от которой нельзя отклоняться во вред делу. На подводных лодках 705-го проекта нет штатных политработников, партийную работу организует избранное коммунистами партийное бюро, а политическое воспитание проводит сам командир. Они прекрасно понимают, что ценой ошибки или разгильдяйства становится не потеря    карьеры, а утрата самой жизни. И к перестройке партийной работы подводники подходили довольно искренне.
Изучая ход перестройки партийно-политической работы в марте-апреле 1988 года на 18 дивизии тяжёлых ракетных крейсеров стратегического назначения, мне показался  примечательным пример добросовестного подхода к этой проблеме коммунистов «ТК-202»  , где секретарём партийной организации был капитан-лейтенант Подсобляев Евгений Феликсович.
В условиях нового этапа перестройки главный акцент в деятельности  партийной организации  здесь был сделан на совершенствовании структуры и демократизации внутрипартийной жизни, повышении ответственности коммунистов за состояние дел в подразделениях. Парторганизация подводного крейсера видела  главную задачу в том, чтобы на деле с  наилучшими результатами  выполнять  установки партии, воспитывать у подводников ясное понимание значения  высокой  бдительности и боевой готовности, личной ответственности за защиту Родины.
В решении этой задачи достигнуты определённые успехи. Более года   экипаж  «ТК-202»  выполнял курсовые задачи и задачи боевой службы в море без аварий и аварийных происшествий.  Подводники одними из первых на дивизии добились  значительного сокращения нормативов в использовании оружия, разработали ряд новых тактических приёмов его использования (приледнение, уточнение места нахождения корабля без всплытия, нанесение ракетного удара в  составе одной боевой смены).   За пять лет  нахождения корабля в боевом составе ВМФ успешно использовали на учениях ракетное и торпедное оружие, выполнив  5 ракетных и 15 торпедных стрельб.  Парторганизация проявляла всё больше  деловитости, целеустремлённости и инициативы в борьбе   за  примерность коммунистов в обеспечении интенсификации боевой подготовки, наилучшей отработки боевых задач. Действуя в соответствии с требованиями 27-го съезда КПСС,  парторганизация оказывала своё влияние на политические занятия и политическое информирование  личного состава. Организовывала лекции, доклады,  индивидуальные и коллективные беседы,  дни различных  специалистов, технические конференции, технические зачёты. Под пристальным вниманием парторганизации была  развёрнута рационализаторская работа,  проходила сдача зачётов на допуск к самостоятельному управлению на ступень выше занимаемой должности, организована борьба  за освоение смежных и родственных специальностей. Особая роль отводилась социалистическому соревнованию.   
В экипаже была  создана  такая атмосфера, когда подводники стыдились плохого знания своей специальности, знания общекорабельных систем, а освоение новых тактических приёмов, их грамотное использование  становилось символом воинской доблести.  К 19-ой Всесоюзной партийной конференции на корабле приняли  обязательства вырастить 30 мастеров военного дела, 38 специалистов  1-го  класса, 62  - второго класса,  7 отличных боевых частей и подразделений. Среди коммунистов не было таких, кто бы по сроку службы не имел соответствующей  классной квалификации. Пример с освобождённым секретарём комсомольской организации лейтенантом Бахтияровым  В.Д.  Он сдал все зачёты по устройству  подводного крейсера и получил допуск к несению вахты при стоянке  его на якоре.  В последнее время экипаж  выполнял  задачи  совершенствования знаний и навыков   в учебном центре ВМФ   в городе Палдиски. Средний балл подводников  4, 3 , а среди коммунистов 4, 46.
На смену замалчивания недостатков, упоения  отдельными успехами в боевой учёбе приходила взыскательность и самокритичность в оценке достигнутого. На партсобраниях, заседаниях  партийного бюро у  коммунистов формировалось  чувство  неудовлетворённости, стремление найти и ввести  в действие  резервы,  давалась  партийная оценка фактам  завышения показателей в учёбе.   
В партийной организации  хорошее развитие получили критика и самокритика. Критика стала более конструктивной, деловой и принципиальной,   имеющей точный адрес.  За острым критическим словом становилось, как правило, дело.  Те, кого критиковали, через два-три месяца докладывали на собраниях об устранении недостатков.   Можно сказать, что механизм торможения в вопросах критики и самокритики в парторганизации «ТК-202» был практически   демонтирован.
Командир корабля капитан 1 ранга Григорьев В.К. и заместитель по политической части  капитан 2 ранга Куропаткин Ю.М  отчитались на заседании партбюро   о перестройке  в своей работе. Они сумели привить себе  навыки  партийного отношения к критике, точнее, внутреннюю потребность в  критическом осмысливании своей  работы.  Командование корабля рассматривало имеющиеся недостатки  в первую очередь через призму собственной деятельности.  Командир  и его заместители не торопились обвинить кого-то из подчинённых  в допущенном просчёте, а напротив,   выясняли, в чём заключается их вина как руководителей, что им помешало предвидеть сбой в работе экипажа.  Иными словами,  «вызвать огонь на  себя», показывая тем самым пример самокритичного подхода к анализу своей  работы.
Как же выглядел  политический портрет партийного бюро «ТК-202»? Прежде всего, ему были присущи  монолитность, принципиальность, смелость в поиске новых методов и подходов к решению задач повышения боевой готовности, критичность  в оценке достигнутых результатов, решительность в борьбе с застойными явлениями, забота о чистом  и честном облике члена партии.  Партийное бюро развернуло настоящую борьбу за создание атмосферы уважительного отношения друг к другу, безусловному следованию   принципу «один за всех и все за одного». Здесь систематически анализировали работу по воспитанию  у коммунистов таких качеств как скромность, порядочность, совестливость, чуткость  и внимание к людям, примерность в службе и поведении. Партийное бюро умело  и могло достойно повести за собой  людей на выполнение ответственных задач партии и правительства. В партбюро шли люди с разными просьбами  и предложениями, в том числе информировали  о моральном климате в коллективе,  о фактах несправедливого отношения начальников к подчинённым, старших к младшим, предлагали свою помощь в налаживании быта личного состава,   по семейным вопросам и другим.
В апреле 1988 года на заседании бюро ГЛАВПУРа был заслушан доклад секретаря парторганизации «ТК-202» командира ракетной боевой части капитан-лейтенанта  Подсобляева  Евгения Феликсовича о практике работы  партийного бюро по углублению перестройки партийной работы, мобилизации  коммунистов на достойную встречу 19-ой Всесоюзной партийной  конференции. В подготовленной справке для бюро ГЛАВПУРа по данному вопросу, кроме всего, мне пришлось отметить и личные качества Евгения Подсобляева. Я тогда писал:  «…он  обладает достаточной смелостью и необходимой принципиальностью ставить перед коммунистами самые сложные вопросы боевой готовности.  Умеет вызвать коммунистов на откровенный самокритичный разговор, взыскательно  смотрит на свою работу, встаёт на защиту тех, кого пытаются подвергнуть гонению за критику. Он имеет открытые, самостоятельные суждения, может успешно отстаивать свою точку зрения, имеет хороший деловой авторитет на корабле.»
 Мне приятно было узнать, что прошли годы, и  Евгений Феликсович  стал капитаном 1 ранга, доктором военных наук профессором военной кафедры Балтийского технического университета «Военмех» имени Д.Ф.Устинова.
В ходе работы в политическом отделе 18-ой дивизии стратегических подводных ракетоносцев меня познакомили с разработанной там  структурной схемой перестройки. Об этой схеме можно спорить, соглашаться или не соглашаться с её положениями и выводами, но можно найти в ней и то положительное, во что подводники искренне верили, выполняя требования ГЛАВПУРа  о перестройке партийно-политической работы.

Глава  5.                ПО ОТДАЛЁННЫМ   ФЛОТСКИМ   ГАРНИЗОНАМ


Рассказывая про свою инспекторскую работу, не могу умолчать о поездках в отдалённые гарнизоны для выполнения отдельных поручений командования.  Первой из таких командировок  была поездка в Камрань (Социалистическая  республика Вьетнам),   где размещалась  наша военно-морская база.  Порт Камрань расположен на берегу  Южно-Китайского моря и по договору  1979 года  между СССР и Вьетнамом  стал использоваться  как пункт материально-технического обеспечения советского ВМФ. По этому договору там одновременно могли находиться   8 – 10  надводных кораблей,  4 – 8  атомных и дизельных подводных лодок  с приданной им плавбазой, 14 – 16 самолётов. С созданием  17-ой оперативной эскадры  Тихоокеанского флота  Камрань получила  статус военно-морской базы.
В конце января 1985 года по приказанию адмирала флота Сорокина А.И. была создана  группа инспекторов для проверки состояния партийно-политической работы в этой базе. В состав группы вошли  контр-адмирал Стеблянко Анатолий Григорьевич, капитан 1 ранга  Городов Пётр Николаевич и я.   Маршрут  был составлен такой:  самолётом аэрофлота  из Москвы  в Хабаровск, а дальше  самолётом командующего  авиацией Тихоокеанского флота по маршруту  Хабаровск  -  Камрань. По прилёту в Хабаровск нас встретила настоящая зима с морозом в 30 градусов  по Цельсию. И, хотя мы были одеты по-зимнему, от холода пришлось  согреваться  известным русским способом.  В самолёте  командующего авиацией  нам  был предложен плотный ужин, лететь предстояло восемь часов.  Во время полёта нас длительное время сопровождали  два истребителя  авиации  США, базирующиеся на  аэродроме в  Японии. Ощущение неприятное.   В Камрани жара превышала тридцатиградусную отметку.  В зимних шапках и пальто, ожидая посланной за нами  машины, мы  прятались от палящего солнца под крылом самолёта. Нас встретили командир базы контр-адмирал Кузьмин Анатолий  Алексеевич и начальник политотдела капитан 1 ранга Алексеев  Олег Викторович.   
О состоянии партийно-политической работы рассказывать здесь не имеет особого смысла, всё было  организовано не лучше и не хуже, чем в любом соединении Тихоокеанского  флота. Просто поделюсь  своими  впечатлениями  от пребывания во Вьетнаме.   Страна  со стомиллионным населением после войны с США находилась в тяжёлом положении. Мне  невольно приходило сравнение  уровня жизни вьетнамцев с уровнем жизни населения  в СССР   сразу после Гражданской войны. Проезжая по дороге Камрань – Дананг  мы видели, как вьетнамские крестьяне работают на полях,  убирая рис. Работа ручная, тяжёлая.  Автомобили на трассе встречались крайне редко,  Вьетнам в те годы - страна велосипедистов.  В  Дананге побывали в гостях у советника военно-морского училища капитана 1 ранга  Кулибабы Виктора Павловича.  Мы внимательно слушали его наблюдения о жизни Вьетнама,  а его интересовало всё, что происходит в нашей стране. От него  узнали о трудностях  снабжения продуктами питания солдат Вьетнамской народной армии. На субботу и воскресенье многих солдат отпускают домой, при этом вместо продпайка выдавали  три патрона к автомату Калашникова для охоты на варанов, которых использовали в пищу. За  обедом  и разговорами не заметили, как кончилась рисовая водка, другой, конечно, не было.  Виктор Павлович принёс  трёхлитровую банку,  в которой  была спиртовая настойка на пяти змеях.  Предложил попробовать  этот целебный напиток, но мы дружно отказались.
В  Хошимине нам  на улицах встречались  ветераны войны, большая часть из них инвалиды, у всех на груди  множество орденов и медалей.  Городские мальчишки подбегали к нам с  возгласом  «ленсо, ленсо» и просили дать им немного денег. Мы поинтересовались у сопровождавшего нас переводчика, что означает слово «ленсо».  Оказалось всё просто, это соединения первых слогов от слов Ленин и социализм.   Позднее я многое  узнал о Вьетнаме из книги  «На берегах Меконга» военного советника генерала армии Федота Филипповича Кривда.

Некоторое  отступление

С Федотом Филипповичем  нам  удалось встретиться в его рабочем кабинете, когда мы прибыли в Хошимин. Он принял нас очень тепло, угостил хорошим коньяком, довольно долго и, самое главное, очень интересно рассказывал нам о Вьетнаме. В  беседе с ним я, плохо представляя дипломатический этикет, задавал ему один вопрос за другим, да ещё что-то пытался комментировать. Он с доброжелательной улыбкой отвечал на мои, порой  не  совсем компетентные, вопросы.  Анатолий Григорьевич  Стеблянко и Пётр  Николаевич Городов больше молчали, потому, наверное, показались военному советнику более умными, чем их сослуживец. После окончания этой встречи Стеблянко задал мне хорошую взбучку. «Ты в ГЛАВПУРе  работаешь без году неделю, а пытаешься  на таких встречах  быть слишком активным. Запомни, на дипломатических  мероприятиях беседы ведут только руководители делегаций, а не любой из  членов делегации».  На всю  жизнь я запомнил этот урок, и в дальнейшем всегда его учитывал.

Перед выездом из Камрани мы решили  искупаться в Южно-Китайском море.  Вода в нём намного солонее воды Атлантики, на поверхности можно лежать  и тело тонуть не будет, как будто погруженное в  ртуть.  Впечатление незабываемое. Затем побывали на «кладбище»   американской военной техники, брошенной там после окончания вьетнамской войны.  Возвращались мы на Родину самолётом  из Ханоя  через Бомбей, где была сделана небольшая остановка, и в начале февраля были уже в Москве.
Некоторые командировки у меня были  в связи с обращением жителей отдалённых гарнизонов в Комитет партийного контроля при ЦК  КПСС. В октябре 1988 года жители посёлка Заветы Ильича Хабаровского края обратились в Комитет  партконтроля с заявлением о том, что командование расположенных там войсковых частей  игнорирует  нужды местного населения, не даёт  возможности заниматься огородничеством, иметь  надворные постройки. Кроме того, в посёлке закрыто здание   флотского  театра, по этой причине не демонстрируются фильмы.
Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС  Борис Карлович  Пуго направил это письмо  Министру обороны, а он начальнику  ГЛАВПУРа.  И вот мне  было  поручено  выехать в посёлок  Заветы Ильича и разобраться там с обстановкой.  В помощь мне были прикреплены  начальник инспекции охраны природной среды ВМФ  капитан 2 ранга  Лавренюк О.Н.  и старший офицер  Главного инженерного  управления  ВМФ подполковник  Давыдов С.В.   Мы встретились и побеседовали  с двенадцатью жителями, обратившимися с жалобой,  работниками МИС (морская инженерная служба), домоуправления, первым секретарём   Совгаваньского  ГК  КПСС и председателем исполкома горсовета.
После выяснения всех претензий к командованию Сахалинской флотилии мы встретились с командующим контр-адмиралом Анисимовым В.И.  и начальником политотдела капитаном 1 ранга Савкиным Ю.И.  Юрий Иванович  мой однокашник по военно-политической академии, разговор  с ним состоялся откровенным и  непринуждённым.  В посёлке проводились плановые работы по его благоустройству, созданы три гаражных кооператива, на территорию которых переносились самовольно построенные гаражи. В помощь владельцам  для переноса своих гаражей на новое место  командование предоставляло  специальный транспорт.  Огороды снесены на законных основаниях, взамен владельцам  выделены земельные участки в свободном месте.  Что касается драмтеатра, то командование гарнизона обратилось в политуправление Тихоокеанского флота  с просьбой разрешить кинопоказ в помещении театра по специально  разработанному  графику.
Большинство жителей посёлка Заветы Ильича и даже часть тех, кто подписал письмо, с одобрением  относились к  мероприятиям по благоустройству посёлка. Вместе с тем, мы порекомендовали командованию гарнизона активнее привлекать  общественность, шире применять  индивидуальный подход к людям и улучшить их информирование.
Аналогичные поездки  у меня были в посёлки Ольга, Владимир и Разбойник, из которых  пришла информация  в Комитет партийного контроля о захламлении побережья бухт и устья рек старыми и ржавыми металлоконструкциями, железными бочками, мелкими   неутилизованными  судами.  Жители посёлков  беспокоились о рыбных запасах в этих местах, которые из-за загрязнения водоёмов  сокращались. А для них рыба была основным источником питания. Мне пришлось  наяву убедиться в том, что на всём побережье бухт и устья мелких рек валялось ржавое железо, на уборку и утилизацию которого Военно-морской флот не выделял  денежных средств.  Вспомнился мне  один курьёзный случай в посёлке Разбойник.  Проезжая по одной из улиц, я увидел на одноэтажном здании  вывеску с такой надписью: «Разбойничья начальная школа» невольно улыбнулся и спросил у сопровождавших товарищей. «А где у вас  готовят средних и высших разбойников?».  Они не сразу поняли,  о чём идёт речь. Привыкли к  этой вывеске на здании начальной школы и не замечают её двойного смысла. Им, видно, и в голову не приходило, что вывеска должна отражать единственный смысл, а именно «Начальная школа посёлка Разбойник».
В ноябре 1998 года мне пришлось срочно вылететь во Владивосток. Там в штабе Тихоокеанского флота  сложились  неудовлетворительные  служебные  отношения между начальником штаба  вице-адмиралом Калабиным В.И.  и его заместителем  -  начальником разведки штаба флота контр-адмиралом  Максименко Ю.С.  Поводом для разбирательства послужило письмо  Максименко Ю. С.   в адрес начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС  СССР.  В этом письме  Юрий Спиридонович  сообщал, что  отношение вице-адмирала Калабина В.И. к нему носит  пренебрежительный характер, ущемляющее личное достоинство адмирала,  изобилуют грубостью и предвзятостью.    Кроме того, контр-адмирал Максименко Ю.С.  подал рапорт Министру обороны СССР маршалу  Язову Д.Т. о принятии  соответствующих мер  по дальнейшему прохождению им воинской службы.  Министр  обороны направил этот рапорт Начальнику  ГЛАВПУРа  и меня послали вникнуть в суть не нормальных отношений между Калабиным и  Максименко.
В ходе индивидуальных бесед  с вице-адмиралом Калабиным В.И.,  начальником политического отдела штаба и управления  флота  капитаном 1 ранга  Черненко  В.В., секретарём  партийной комиссии при политотделе капитаном 1 ранга Вознюком В.С.  и начальником управления  разведки  контр-адмиралом  Максименко В.С. я выяснил, что состояние воинской дисциплины в частях разведки флота ухудшилось.  Возросло количество происшествий и преступлений (1989 год – 4,    1990 год  – 14), в том числе и гибель военнослужащих (с 2-х до 6-ти человек).  Требования со стороны Калабина к Максименко об улучшения стиля,  форм и методов его работы по форме считались справедливыми, однако носили не конкретный характер, поэтому они были восприняты  Максименко болезненно.  Ко всему же Максименко  был излишне самолюбивым,   самоуверенным и упрямым  человеком.  Получив через начальника штаба приказание  Командующего флотом адмирала  Хватова Г.А. следовать на БАРЗК  «Урал» разобраться с обстановкой и дисциплиной на этом корабле и навести там твёрдый уставной  порядок,  Максименко  отказался это делать,  мотивируя тем, что совсем недавно работал на этом корабле и все необходимые  меры были приняты.  Узнав о случившемся,  Калабин предупредил Максименко о том, что он поставит вопрос  перед Командующим флотом  об освобождении его от занимаемой должности и досрочном увольнении в запас.
На партийном собрании  управления коммунисты поддержали  Максименко Ю.С.  и ходатайствовали о продолжении им службы.  После всех разборов, когда стало ясно, что Главком ВМФ  не собирается увольнять в запас  контр-адмирала Максименко Ю.С., дело  было прекращено. В ходе последней моей встречи с  Калабиным и  Максименко они заявили, что впредь служебные взаимоотношения будут строить  в строгом соответствии с уставами   Вооружённых сил СССР.  О ходе моей работы в докладной  записке  Начальнику ГЛАВПУРа  я всё  об этом подробно изложил. 
Был у меня случай, когда по одному и тому же вопросу приходилось выезжать дважды, причём с промежутком  почти в полтора года.  В декабре 1988 года в Комитет партийного контроля обратилась  жительница Севастополя Черткова Лариса Николаевна.   С 1975 по 1987 г.г. она работала  мастером формовочного цеха 24-го завода железобетонных изделий и конструкций строительного управления  Черноморского флота.  В январе 1987 года уволена с работы по статье 40 пункт 2 КЗОТ УССР  как нетрудоспособная, так как ей была в октябре 1986 года  установлена вторая группа инвалидности  с запрещением любых видов работ.
В ходе беседы с Чертковой Л.Н. удалось выяснить,  что она затаила  обиду  на политуправления  ВМФ и Черноморского  флота из-за того, что там не поддержали её требование о наказании руководства завода  ЖБИ и К   за инвалидность, которую она там получила.  Проведённое ранее  расследование   показало, что  инвалидность Чертковой не связана с её профессиональной работой.    Однако, она  требовала от руководства завода возмещение ей материального ущерба, составляющего разницу  в деньгах между начисленной пенсией по инвалидности в размере 107 рублей в месяц и среднемесячной  зарплатой  в размере 135 рублей, которую она  получала бы не будучи пенсионеркой по инвалидности.
Изучив все материалы данного дела, я пришёл к выводу, что дальнейший разбор заявления Чертковой  Л.Н.  нецелесообразен, т.к. она  стремится достичь своих корыстных целей  за счёт постоянного давления на должностных лиц.   Её личные интересы, связанные со стремлением получить больший размер пенсии,  могут быть рассмотрены в судебном порядке. Об этом я доложил руководству ГЛАВПУРа.
Через полтора года, а именно в апреле 1991 года  гражданка Черткова обратилась к Министру обороны маршалу Язову Д.Т. с требованием о создании  независимой комиссии, в  которую вошли бы представители министерства обороны, Севастопольского комитета защиты прав человека, гражданские юристы и другие лица, способные всесторонне разобраться в фактах нарушения социальной справедливости по отношению к ней  и теперь ещё двум гражданкам, а именно Большаковой Л.С.   и  Колтаковой Л.И., со стороны руководителей предприятий  и учреждений  стройуправления Черноморского флота, где они работали.  Большакова и  Колтакова от встречи со мной отказались, поэтому их претензии я выслушать не мог. По результатам моего доклада Сорокин А.И. направил Чертковой письмо, в котором высказал мысль о том, что дальнейшее рассмотрение её заявлений не имеет смысла.
В ноябре 1989 года мне пришлось принять участие в работе группы офицеров Генерального штаба по изучению состояния  военно-патриотического воспитания допризывной молодёжи  в Татарской автономной  советской социалистической республике и Ульяновской области. В ходе  проверки мы отметили, что работа по военно-патриотическому воспитанию в военных комиссариатах и политорганах спланирована и проводится совместно с советскими и партийными органами на местах.  Эти вопросы рассматриваются на собраниях  партийного актива военкоматов. В Татарии и Ульяновской области   созданы единые центры  военно-патриотического воспитания,  которые руководят работой клубов и объединений патриотического и интернационального воспитания допризывной молодёжи. Таких клубов в ТАССР насчитывается 150, а в Ульяновской области - 24. К руководству этой работой наряду с ветеранами Великой Отечественной войны  всё больше привлекаются воины-интернационалисты. Проводится работа по увековечиванию памяти погибших защитников Родины. В Татарии установлено шефство более чем над тысячью памятников и обелисков, а в Ульяновской области - над 327. Стало нормой, когда военкоматы и партийные организации Ульяновской области активно используют  Ленинский мемориальный центр для пропаганды идей советского патриотизма.
Вместе с тем, в последнее время наметилась тенденция к падению интереса молодёжи к службе в армии, особенно  в Военно-морском флоте.  Уменьшился  приток юношей в военные училища, увеличивается  число уклоняющихся от службы, возрастает количество призывников, совершивших преступления и осужденных за них.  В текущем году  8  военнослужащих, призванных Зеленодольским военкоматом  Татарии оставили воинские части, фактически стали дезертирами. В  Засвияжском РВК  г. Ульяновска в течение  осеннего призыва не явились на призывные комиссии и на отправку 23 призывника.
Военные комиссариаты и политорганы не в полной мере учитывали  быстро меняющуюся обстановку в стране, не вносили существенных изменений  в содержание, формы и методы работы по патриотическому воспитанию. Внесение в сознание юношей  ленинских идей о защите Родины, требования КПСС о переходе  на качественные параметры оборонного строительства оставались за пределами внимания  военно-патриотических клубов и на предприятиях народного хозяйства.
Нового качественного уровня  требовали взаимодействие и  координация  работы между военкоматом и местными партийными и советскими органами.    Со стороны местных  советских органов военно-патриотическому воспитанию допризывников  уделялось незначительное внимание. Участие в непосредственной работе по воспитанию молодёжи со стороны работников обкомов, горкомов и райкомов  КПСС, народных депутатов, учёных, представителей творческой интеллигенции оставалось на низком уровне.  Сложными являлись проблемы финансирования военно-патриотической работы, а с переходом  предприятий на хозрасчёт эти вопросы и вовсе обострились. Перестройки требовала организация работы на сборных пунктах, где фактически происходила  первая встреча юношей  с армейской действительностью. На многих сборных пунктах убогая обстановка, неустроен быт, вместо кроватей  -  нары, нет постельного белья, не хватало  посуды для приёма пищи.
Военные комиссары, политорганы не в полной мере использовали возможности телевидения, радио и печати. Выступления в средствах массовой информации касаются в основном разъяснения льгот воинам,  торжественных дней и их значимости в истории страны.
О состоянии  военно-патриотического воспитания молодёжи мною в личной беседе проинформированы заведующие государственно-правовыми отделами  республиканского  комитета  КПСС Татарии и обкома   партии  Ульяновской области.
В конце девяностых годов руководство Генерального штаба и ГЛАВПУРа  было обеспокоено ходом призыва граждан  Среднеазиатских и  Закавказских  республик  на действительную военную службу.  В целях изучения и оказания помощи на местах в организации работы по выполнению Постановления Совета министров СССР от 29 марта 1990 года №305  «Об  увольнении из рядов ВС СССР, пограничных, внутренних и железнодорожных войск в запас военнослужащих, выслуживших установленные сроки действительной военной службы в апреле – июне 1990 г.» были  созданы две группы офицеров Генштаба  и ГЛАВПУРа для работы в ТУРК ВО и ЗАК ВО. В одну из этих групп я и был назначен.
Нам предстояло оценить работу по изучению  настроений призывников и своевременному реагированию на них. Предметно выяснить, что конкретно делалось в противовес народным фронтам, неформальным организациям, по недопущению бойкота и срыва призыва.  Кроме того нам было поручено определить и организовать проведение мероприятий по снятию напряжённости в работе военных комиссариатов на сборных пунктах.
Для изучения перечисленных вопросов  было отведено времени явно недостаточно, поэтому глубокого анализа у нас не получилось.  Сложилось впечатление, что истинного положения с призывом молодёжи на военную службу  руководство знать  не стремилось. По данным военных комиссаров в Закавказских республиках план по призыву  в 1989 году был не выполнен.  Особенно неблагополучно  обстояло дело в  Грузинской ССР, где из 88 военкоматов установленные задания на призыв не выполнили  47 военных комиссариатов. В том числе в трёх районах города  Тбилиси  (Орджоникидзе, Первомайский, Калининский).  В военкоматах  Абхазии, Южной Осетии, Кутаиси, Зугдиди, Поти, Озурчати, Гардабани, Телави, Цхалтубо и некоторых других не было призвано ни одного человека.  Начальники политических отделов военкоматов в беседе с нами утверждали, что и в 1990 году задание по призыву также не удастся выполнить.  40% опрошенных призывников не изъявляют желания служить в армии, а 50% из них согласны служить в воинских частях, расположенных на территории Грузии.  Аналогичная обстановка сложилась и в военкоматах Азербайджана и Армении. Не знаю как в Генштабе, а в ГЛАВПУРе на нашу информацию о результатах проверки  реакция было крайне сдержанной.
За время службы в ГЛАВПУРе мне удалось побывать  более чем в 40 гарнизонах, а в такие города как Севастополь, Ленинград, Владивосток,  Калининград и Североморск  ездил по десятку раз.  Мне пришлось побывать и поработать в Баку, Тбилиси, Кутаиси, Одессе, Киеве, Львове, Таллине, Архангельске,  Полярном,  Минске, Хабаровске, Северодвинске, Казани, Ульяновске, Луганске, Обнинске,  Находке,  Кавалерово и других городах.   В посёлках Советская Гавань, Ольга, Разбойник, Линахамари,   около семидесяти раз я выезжал в командировки, почти  600 суток работал в эти годы там. Главное, что я вынес из этих поездок, так это воспоминания от общения с большим количеством людей. Встречи с адмиралами и генералами, офицерами и мичманами, старшинами и матросами, служащими Советской Армии и Военно-Морского Флота, партийными и советскими работниками, представителями науки и культуры оставили в моём сердце самые тёплые и добрые воспоминания. О некоторых встречах  и беседах с людьми я написал в предыдущих главах книги, большинство же навсегда остались в моей памяти.
В сентябре 1986 года пришлось  выехать в Линахамари, где базировалась 42-я бригада подводных  лодок Кольской флотилии Северного флота.  Самолётом «Аэрофлота» до Мурманска, а затем  служебным автомобилем в Линахамари. Моё место в самолёте находилось в середине салона,  когда я подошёл к своему креслу, то заметил что боковое место у иллюминатора занято каким-то мужчиной пожилого возраста с  пышной поседевшей шевелюрой и большой густой бородой. Я немало удивился, заметив на  его пиджаке две звезды Героя Советского Союза . Поздоровавшись с ним, я попросил разрешения занять соседнее с ним кресло. Мужчина повернулся ко мне лицом, и я с изумлением узнал в нём легендарного моряка, героического разведчика Леонова Виктора Николаевича. (Его фотографии  размещались в каждой Ленинской комнате на стенде об истории Северного Флота,  о его беспримерном героизме знали все североморцы). Я не мог  упустить случая, чтобы о нём узнать побольше из уст самого Леонова. Сначала  Виктор Николаевич неохотно и скупо отвечал на мои вопросы, затем, когда я ему сообщил, что еду в Линахамари к подводникам, постепенно разговорился.  Видимо вспомнилось, что он изначально служил  подводником на подводной лодке «Щ-402». Именно из его уст мне стали известны подробности подвига, который был совершён отдельным отрядом разведчиков под командованием  лейтенанта Леонова В.Н. в октябре 1944 года. Двое суток в тылу фашистов пробирался отряд к мысу Крестовый, атаковал 88-миллиметровую батарею, захватил в плен 40  гитлеровцев и обеспечил успешную высадку морского десанта в Линахамари, занятие советскими войсками этого района и овладение городом Петсамо  (ныне Печенга). За этот подвиг лейтенант Леонов В.Н. был удостоен первой медали Золотая Звезда. Вторую такую медаль он получил  на Тихоокеанском флоте, но об этом мы поговорить уже не успели, самолёт приземлился в аэропорту Мурмаши.
Незабываемой для меня стала встреча с гидроакустиком   подводной лодки «С-13» капитан-лейтенантом запаса  Звездовым Станиславом Александровичем, которая произошла в декабре 1988 года  в Кронштадте.    Там в это время собирались ветераны-подводники «С-13» по случаю  предстоящего 75-летия со дня рождения их командира капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича.  На одну из этих встреч ветеранов с молодёжью пригласили и меня.  Запомнился рассказ  Станислава Александровича  о том, как командир подводной лодки маневрировал в ходе атаки германского десятипалубного лайнера «Вильгельм Густлов». Мне немало приходилось читать литературы о Маринеско, был знаком с его личным делом, но рассказ члена экипажа лодки о своём командире заставил меня вновь и вновь восхищаться  личностью подводника № 1    капитаном 3 ранга Маринеско Александром Ивановичем.
Однажды, когда я был дежурным по ГЛАВПУРу, ко мне в комнату дежурного зашёл космонавт полковник авиации Пётр Ильич Климук. Он был приглашён к начальнику ГЛАВПУРа  Лизичеву А.Д. на беседу, но тот где-то задерживался. В ожидании Лизичева мы с  Петром Ильичём разговорились, две звезды Героя СССР не мешали ему  общаться со мной на равных. Все-таки  у подводников и космонавтов много общего,  если подводная лодка  несёт службу в глубинах Мирового Океана, то космический корабль - в безвоздушном пространстве на орбите Земного шара.  Ждать Лизичева пришлось около часа, так что поговорить нам времени было вполне достаточно.   Тем более, оказалось, что мы оба заканчивали Военно-политическую академию имени Ленина заочно, я в 1977 году, он в 1983 году. У него - три полёта в космос общей продолжительностью около 80 суток и у меня - 5 боевых  служб  по 2 – 3 месяца каждая. Тут подошёл начальник ГЛАВПУРа и мы тепло попрощались. Наша встреча была мимолётной, но хорошее впечатление об этом замечательном человеке у меня осталось навсегда.  Я потом радовался его новому назначению на должность начальника Центра подготовки космонавтов имени  Ю.А.Гагарина, на которой он служил до  2002 года и уволился в звании генерал-полковника ВВС.
Кроме роскоши общения с людьми, мне  повезло посмотреть многие отдалённые, но красивые, а порой  и знаменательные уголки нашей Родины. Нередко в памяти всплывает  вид на бухту Постовая залива Советская Гавань. Там на глубине около 10 метров от кормы лежит на правом борту затопленный фрегат «Паллада». А на берегу бухты Постовая напротив места  затопления  «Паллады» установлен памятник. В его постамент вмурован застеклённый футляр с куском поднятого  со дна корабельного  бимса   (балка, служащая основанием и связкой противоположных боков судна).   На постаменте высечены слова: «В знак памяти  и глубокого уважения к экипажу фрегата «Паллада». Замечательно, что первым его командиром  был 30-летний капитан-лейтенант Павел Степанович Нахимов.
  Печальные мысли приходят в голову, когда стоишь  воле памятника нижним чинам экипажа крейсера «Варяг»,  который установлен на Морском кладбище во Владивостоке. Имена и фамилии погибших моряков высечены на боковых гранях обелиска. А на лицевой грани  находится рельефная надпись «Нижним чинам крейсера «Варяг», погибшим в бою при Чемульпо 27 января 1904 года».  Этот памятник «Варягу» - единственный в России. За рубежом  поставлены ещё два памятника легендарному крейсеру - это в порту Чемульпо (Южная Корея)  и  в  Шотландии в посёлке Лендалфут.
Кому удавалось побывать на Камчатке, тот, наверное, не упустил возможности искупаться в термальных водах Паратунки.  Будучи там, я не раз принимал ванны  с  термальной водой-спреем под открытым небом.  Это единственная в мире вода с фторо-кремниевым составом. Зимой особенно приятно купаться в открытом бассейне при морозе  в десять-пятнадцать градусов.
Выезжая из Североморска в аэропорт Мурмаши,  как-то раз я решил остановиться по дороге и полюбоваться тундрой  в летнее время.   В том году там было изобилие  белых грибов. За пятнадцать минут мне  повезло набрать целый пакет молоденьких белых грибов. Я никогда раньше не видел, чтобы на расстоянии полуметра друг от друга росли эти замечательные дары  заполярной тундры. В Москву привёз целыми и невредимыми, родные были удивлены таким подарком.
Много интересного удалось повидать  в Киево-Печерской  лавре, в её нижних  пещерах, где покоятся мощи Ильи  Муромца и других  православных святых. Вспоминается Софийский собор и многое другое, что связано с  Киевом.  В Калининграде  удивлялся мраморным надгробиям на могилах  советских воинов.  На лицевой стороне плиты на русском языке  имя и дата жизни советского воина, а на обратной - на немецком имена знатных жителей Кёнигсберга.  Обо всём, что  удалось повидать за годы моих поездок по отдалённым гарнизонам, конечно, в этих мемуарах не напишешь. Но и  написанное даёт, на мой взгляд, вполне определенное представление об  этой стороне моей  службы в ГЛАВПУРе.


Глава 6.                ПОСЛЕДНИЙ  ИНСПЕКТОР  ГЛАВПУРа

Раскаты далёкой грозы августа 1991 года впервые я почувствовал  в июне 1988 года, тогда мне пришлось работать в пос. Видяево, проверял как организован отбор в КПСС  в 7-ой дивизии  атомных подводных лодок. Скорее не разумом, а каким-то необъяснимым чувством  понял, что авторитет партии в глазах подводников стал падать, прямо-таки катиться под гору.  За год в партию в дивизии вступили лишь 22 подводника, а резервы для роста были значительными.  Настораживало то, что моряки срочной службы, очень тщательно отобранные военкоматами  для службы на атомных подводных лодках, не хотели вступать в КПСС.  Из числа офицеров было принято  всего лишь 6 человек, и  то  им политотделом  были поставлены условия: или вступаешь в партию, или не получишь более высокую должность.  Аргументировали тем, что будущий руководящий состав должен быть из числа коммунистов. Среди мичманов в партию вступили двое, оба из службы снабжения.  Они рассчитывали при неудачном раскладе дел в ходе ревизии расплатиться партийными билетами.  Известно, что среди снабженцев мало кто отличался безупречной честностью.  А старшины и матросы в  партию вступали лишь те, кто собирался после службы  поступить в ВУЗы. Они понимали, что партийный билет давал лишний зачётный бал при поступлении в институты.
Годом позднее я работал в политотделе Камчатской флотилии, проверял, как ведётся борьба против пьянства и алкоголизма.  Начальник политотдела,   мой однокурсник по академии Николай Ариночкин был в отпуске, его обязанности, как и положено, исполнял первый заместитель начальника политотдела  капитан 1 ранга Прохоров Владимир Сергеевич.  Утром я прибыл в политотдел, Владимир Сергеевич встретил меня и проинформировал о происшествиях на флотилии за сутки.  Происшествий, к счастью, не было.  Вместе с ним мы   поднимаемся по высокому трапу на верхний этаж служебного здания, где мне была отведена комната для работы. Навстречу нам попадается небрежно одетый капитан 3 ранга  и обращается безо всякого стеснения к Прохорову с просьбой.
-Владимир Сергеевич, можно я возьму Вашу машину, мне надо отвезти вещи, я вчера обмундирование получил со склада?
-Скажите моему водителю, пусть отвезёт, я разрешаю, - спокойно ответил Прохоров.
Такая «демократичность» меня несколько удивила, но больше всего я изумился тому, что встретившийся нам офицер был с утра в  штабе флотилии в подвыпившем состоянии. В кабинете я не выдержал и строго спросил Прохорова.
-Вам не кажется, что капитан 3 ранга был пьян? А Вы на это никак не реагируете. Стоит ли мне дальше проверять, как у Вас выполняется указ о борьбе против пьянства и алкоголизма?
Прохорова мои слова нисколько не тронули, мне даже показалось, что он смотрит на меня с  недоумением, чему, мол, тут удивляться.
-Мы с этим офицером порядочно намучились, - говорит  он, - это сын от первого брака генерала армии Язова Дмитрия Тимофеевича. Он, когда был ещё  Командующим Дальневосточным военным округом, сам привёз его к нам  и просил присмотреть за ним. Мы к нему и по-хорошему, и по-плохому  -   всё равно пьёт. А когда Дмитрий Тимофеевич стал  Министром обороны СССР – наша задача сохранить его сына в живых, лишь бы не  «загнулся» по пьянке.  Семьи у него нет, коменданту гарнизона приказано каждый вечер забирать его в комендатуру, а утром отпускать на службу протрезвевшим.  А из партии он давно исключён.
Через неделю я улетел в Москву, докладывать о сыне Язова, конечно, никому не стал, посчитал бессмысленным и вскоре забыл об этом эпизоде.
Через пару лет встречаю  на четвёртом этаже  ГЛАВПУРа возле моего рабочего   кабинета
высокого, крепкого телосложения капитана 2 ранга, лицо которого мне показалось знакомым.
-Вы к кому, товарищ капитан 2 ранга ?  - участливо  спрашиваю его.
-Я на парткомиссию, - отвечает он.
Ну, думаю, надо помочь офицеру, свой флотский всё же. Захожу в помещение парткомиссии к полковнику Льву  Смирнову и спрашиваю, что, мол, наш флотский офицер натворил, что его на парткомиссию вызвали.
-А ты что? Заступиться за него хочешь, что ли? Ладно, на возьми его «Дело»  и почитай.
Я открыл «Дело» и первое,  на что обратил внимание, это было не персональное «Дело» о  проступке   коммуниста, а я именно так и думал,  когда шёл в парткомиссию, а «Дело»  о приёме в КПСС. Прочитал фамилию и ахнул, кандидатом в члены партии принимали сына Министра обороны Язова, того самого, которого на Камчатке выгнали из КПСС за беспробудное пьянство.  Читаю протокол партсобрания коммунистов Главного Управления Высших  военно-учебных заведений Министерства Обороны. На учёте состоит 65 коммунистов, на собрании присутствовало 64 партийца, выступили в поддержку  5  человек. Все безоговорочно предлагали принять Язова младшего в партию. Никто и словом не обмолвился, что он совсем недавно был с треском изгнан из рядов КПСС. Голосовали все 64 коммуниста за приём в партию единогласно,  ни один не возразил, ни один не воздержался!
Вот тогда, после этих двух фактов из  внутрипартийной жизни КПСС   что-то расстроилось в моём мозгу. Лицемерие,    беспроглядное лизоблюдство  царило в наших главных и центральных управлениях. Ни о какой  совестливости коммунистов  подобных «гувузов»  говорить не приходилось. По иному мною стали восприниматься многие другие события. Я заметил, что в политотделы люди идут в основном по бытовым вопросам, а не с предложениями, как улучшить партийную работу.  Примечательный разговор состоялся у меня  однажды в Ленинграде  с Петром Чебановым, моим училищным другом,  когда я заехал к нему в гости. Он тогда служил в 1-ом научно-исследовательском институте  ВМФ. Вспоминали минувшие годы,  когда  «грызли гранит науки» в училище, а затем  беседа,   как обычно бывает, зашла о политике, о роли политорганов в жизни и службе офицеров.  И вот в порыве откровенности  Пётр  высказал,  как мне показалось, в качестве  личного упрёка в мой  адрес следующую мысль:  «А что хорошего можно  теперь  сказать о политотделах?  Вот у нас в институте,  если  у политотдела отнять  функцию по распределению квартир да различных товарных  дефицитов и  утверждению  партийных взысканий  провинившимся  коммунистам, то политотдел останется  «голым»».
До августа 1991 года оставалось совсем немного времени. Нас, инспекторов ГЛАВПУРа, уже стали реже посылать в командировки. В  политической атмосфере витала какая-то неопределённость  и аморфность. На  совещаниях поднимались в основном второстепенные вопросы,  все чего-то  ждали, причём не радостного и оптимистичного. По рукам уже ходили книги, которые  раньше не были доступны для широкого круга читателей. Правда, мыслей о том, что может распасться Советский Союз ни у кого не было, не допускалась и другая «крамольная» мысль об отмене 6-ой статьи Конституции  СССР о руководящей и направляющей   роли КПСС в жизни советского общества.  Вот поэтому день 21 августа 1991 года был для нас чем-то совершенно необъяснимым.
Утром нас  собрал на совещание начальник орготдела управления организационно-партийной работы генерал- майор Виктор Петрович Лаштабега. Он сообщил, что в стране введено чрезвычайное положение, создан Государственный комитет во главе с вице-президентом СССР Геннадием Ивановичем   Янаевым.  В состав Государственного Комитета по Чрезвычайному положению (ГКЧП) вошли также Председатель КГБ СССР Владимир Александрович Крючков, Председатель Правительства  Валентин Сергеевич Павлов, Министр Обороны СССР Дмитрий Тимофеевич Язов,   Министр внутренних дел Борис Карлович Пуго, Первый заместитель Председателя Совета обороны Олег Дмитриевич Бакланов, президент ассоциации госпредприятий промышленности и строительства Александр Иванович Тизяков и председатель Крестьянского союза Стародубцев  Василий Александрович, всего восемь человек.
Наша задача, объявил Лаштабега, быть  «на высоте» и выполнять все поручения ГКЧП. Президент СССР тяжело болен. В ГЛАВПУРе создаётся особая группа по реализации указаний ГКЧП, вводится постоянный дежурный  по ГЛАВПУРу.  И меня тут же назначили этим дежурным, видимо памятуя о том,  что советская власть всегда доверяла в трудную минуту свою участь революционным матросам.
На душе было неспокойно, тоскливо, но делать нечего,  вынужден заступить дежурным по ГЛАВПУРу в ночь с 21  на 22 августа.  Начальник ГЛАВПУРа  Николай Иванович  Шляга в эту ночь домой не поехал, а остался в своём кабинете. Он без конца требовал  от меня доклада о том, что делается возле Белого дома (здание Верховного Совета РСФСР). Откуда я мог знать? В коридоре возле комнаты дежурного я встретил генерал-майора Олега Шатрова, он был тогда помощником начальник ГЛАВПУРАа  и спросил его:
-Олег, что ожидается возле Белого дома?  Шляга меня всё время тормошит с информацией, а я не знаю, что  там должно делаться и делается, кто меня проинформирует?
-Ты знаешь, Володя, мы вчера отправили  большую группу офицеров, переодетых в гражданскую одежду,  собирать информацию. Они будут звонить в комендатуру и докладывать об изменении  обстановки. Эта  ночь должна всё решить, всё прояснить,  Ельцина должны арестовать и посадить в тюрягу. Вот этой информации и ждёт Шляга.
Из военных округов неоднократно звонили  начальники политуправлений и спрашивали, арестован ли Ельцин.  Я лаконично отвечал, что подобной информации не имею.  К утру стало ясно, что путч провалился,  я сменился с дежурства и уехал домой. Как же не  повезло  бы   нашей стране,  если бы эти руководители в суровые годы войны оказались  у власти.  Нерешительные, трусливые, беспокоившиеся только о своём личном благополучии, а не о стране, в которой они пробрались к власти. И они призывали нас к победам в мировом масштабе, записав в состав своей партии восемнадцать миллионов коммунистов, которые не вышли на улицу,  чтобы их спасти от гнева народа. Вся властная структура прогнила, даже спецподразделения не  стали повиноваться этой элите. 
 В поддержку ГКЧП  по телевидению выступил первый заместитель  начальника Главного военно-политического управления СА и ВМФ,   назначенный на эту должность  в 1990 году, генерал-полковник Овчинников А.И., который явно стремился продемонстрировать одним из первых  свою преданность новому  руководству страны. Однако, как только путч провалился, он, опасаясь ареста,  тут же сбежал  туда, откуда прибыл.  Стыдно было осознавать, что нами в последнее время руководили такие «партийные деятели». 
В сентябре 1991 года военно-политические органы и партийные структуры в Вооружённых силах СССР  были окончательно упразднены. Вместо  легендарного ГЛАВПУРа создали новую структуру – комитет по работе с личным составом, который возглавил генерал-майор авиации Столяров Николай Сергеевич, политик, экономист, в дальнейшем депутат Государственной Думы. Нам,  старым офицерам ГЛАВПУРа, было предложено заканчивать свою деятельность  и увольняться в запас.
Однако, мне пришлось с увольнением  в запас повременить, так как  мой бывший начальник генерал-полковник Стефановский  Г.А.  поручил мне создать группу офицеров для проверки, сдаче в архив и уничтожению секретных документов ГЛАВПУРа. Два месяца мы проверяли всю секретную документацию, часть которой сдали в архив Министерства обороны, а основную массу  (пять грузовиков) отвезли под моим контролем и сожгли в спецпечах итальянского производства.  Десять солдат,  выделенные для перетаскивания мешков с документами, в течение нескольких дней выполняли  эту работу. В конце я поставил подпись под актом о проделанной работе и доложил рапортом о том, что секретных документов в ведении ГЛАВПУРа нет, да и самого ГЛАВПУРА не стало. Так по воле судьбы я оказался последним инспектором ГЛАВПУРа.
А далее лёг в госпиталь в Купавну на обследование перед увольнением в запас, где мне  установили диагноз:   хроническая ишемическая болезнь сердца, медкомиссия приняла решение о моей непригодности к воинской службе в мирное время по состоянию здоровья. Затем был очередной отпуск  с последующим увольнением в запас.   Имея за плечами 32 года  выслуги лет и 43 года в льготном исчислении, я в возрасте  неполных 49 лет стал военным пенсионером.
Служба в  ГЛАВПУРЕ была для меня  исключительно знаменательной вехой. Я вспоминаю об этом периоде как о чём-то большом и радостном. Сколько поездок, сколько встреч с различными людьми, сколько довелось увидеть и узнать нового! Я бесконечно благодарен судьбе за то, что именно этой стороной она повернула мою жизнь и военную карьеру на завершающем этапе.


8 сентября 2016 года
Дер. Ново-Никитское
ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

ВМФ – Военно-морской флот
ВВС - Военно-воздушные силы
СФ - Северный Флот
ТОФ – Тихоокеанский флот
БФ – Балтийский флот
ЧФ – Черноморский флот
ТАКР – тяжёлый атомный крейсер
РПКСН – ракетный подводный крейсер стратегического назначения
АПЛ - Атомная подводная лодка
БАРЗК –  Базовый атомный разведывательный корабль
БПК – Большой противолодочный корабль
СДК – Средний десантный корабль
СКР- Сторожевой корабль
МПК – Малый противолодочный корабль
ТЩМ – тральщик минный
СВМС  - Североморские строительные  батальоны
ОКИВ – Отдел кораблестроения и вооружения
УРАВ – Управление ракетно-артиллерийского вооружения
БЧ – Боевая часть
СЭТ – Самонаводящаяся  электрическая торпеда
ГКЧП – Государственный Комитет по чрезвычайному положению