Раньше со мной такого не случалось. Я мало верил в чувства – даже женился я больше увлеченный красотой Лидии. Страсть была плотской, ненасытной, кроме постели у нас с женой не было ничего общего. Но мне нравилось, что окружающие поворачивают головы ей вслед, а друзья с завистью рассматривают ее красивые ноги и идеальную фигуру. Раньше я посмеивался над мужиками, которые рассказывали мне о том, как они страдают от неразделенной любви и какие глупые поступки они совершают. Злился, когда смотрел в кино или читал в книгах. «Бред, - думал я, - жизни так не бывает». А вот, оказывается – бывает! И сердце щемит, и мучаешься в ожидании, и переживаешь, а когда она рядом – то бросает в жар, то в холод. Да и ночью, вместо того чтобы спать, думаешь только о ней, видишь только ее глаза.
Люба не звонила. Я ждал до полуночи; стоял у окна – держал в руках ее рисунок и думал, думал. Сердце щемило, было зябко и неуютно.
- Где? Что опять случилось? Может это игра такая – подогревать чувства. Но я уже не мальчишка, чтоб проверять меня на выносливость. Мне уже мало плотской любви, мне надо душевного соития, душевного равновесия, и такое равновесие я обретаю только с моей Любушкой, с моей чистой «капелькой». Незаметно прошла ночь, когда глянул на часы, было около пяти часов утра.
Наступил Новый год. За окном падают снежинки, ложатся пушистым ковром на асфальт, тают на стекле, расплываясь грязными пятнышками, кружатся в желтом свете фонарей. Люди на улицах куда-то торопятся, пробегают мимо нарядных витрин, в которых огромные елки украшены гирляндами и сотнями игрушками. В магазинах не протолкнуться: все спешат. В воздухе пахнет мандаринами и ожиданием. Я одиноко бродил по комнате и ждал Любу. Прошли праздничные дни – Любаша не пришла. Моя душа рвалась из тела, я был зол и нетерпелив. Пересилить свои чувства я уже был не в силах. Я хотел найти Любу, объясниться с ней; эта неопределенность меня угнетала, надо было что-то решать – или мы будем вместе или нам надо расстаться. Я искал ее - подъезжал к многоэтажкам, подолгу сигналил во дворе. Любу я так и не нашел, зато выслушал в свой адрес, от гуляющих во дворе старушек, много нелицеприятных слов. Но я приезжал снова и снова и терпеливо ждал. Даже коробка с конфетами не помогла мне в моих поисках – бабульки, с которыми я подружился, не знают такую женщину.
- Вот если б она видная была, то тогда… А такую мы не знаем, район-то новый, всех то не упомнишь, - отвечали они мне.
Я так сильно любил Любу, что так же сильно начал ее ненавидеть. Ведь правы люди, когда говорят, что «от любви до ненависти один шаг». Как женщины коварны – околдуют, одурманят, увлекут своими печальными глазами – бросят в «омут», а сами в стороне. И все у них какие-то недомолвки, какие-то секреты. Одним словом – бабы.
- Нет! – кричало мне сердце. – Люба не такая. - Но крик этот был какой-то неуверенный, и я снова спрашивал себя: «Ну почему ты не звонишь? Где ты»?
Прошел месяц, заканчивался второй. Я немного вошел в «колею» - успокоился.
- Ничего не случилось, внушал я себе. – Потому что ничего не было… Не…е
бы…ло! Но почему меня так тянет в тот автобус, на то место, где Люба первый раз сблизилась со мной, тот миг сладострастия, выплывая из памяти, заставляет меня трепетать снова и снова; даже в мороз, стоит мне подумать о той минуте, как я тут же ощущаю всем телом нежное тепло.
Недавно проезжал мимо церкви – решил зайти. Хоть и крестила меня бабушка в детстве и учила разным молитвам, я не мог вспомнить ни одной строчки, как не старался. Пробовал повторять слова песен, которые пел хор, но смысла так и не понял. Тогда я встал у иконы, у которой молилась Люба, и попросил: «Господи, пусть она придет… Приди, умоляю. Приди. Люба. Приди ко мне».
Близился февраль. Работалось очень тяжело, напряженно. Погода словно сбесилась: то холода до минус 30, то оттепель. Мокрый снег не давал работать – растекался, и дворники, смахивая его, оставляли на лобовом стекле грязные следы. Проезжающие машины превратили белый снег в грязное месиво; колеса часто буксовали и обдавали проходящих мимо людей чавкающей грязью.
На душе было противно – эта погода злила меня и не давала сосредоточиться на работе. Со смены вернулся злой – уставший. Стряхнув снег с одежды, медленно побрел по коридору. Зазвонивший телефон заставил меня обернуться – вахтерши на месте не было. Я машинально взял трубку.
- Алло! – грубо сорвалось у меня.
- Сергея Ник… - голос прервался. – Сережа, ты?
- Люба! – закричал я и двумя руками стиснул трубку. – Люба, милая, где ты? Что случилось? Куда ты пропала?
- Сережа, Сереженька, как мне плохо без тебя. Я очень соскучилась.
- Я тоже скучал.
- Милый, я послезавтра приду.
- Нет, не послезавтра, не завтра, сейчас, сию минуту. Я хочу тебя видеть.
- Сережа, я не могу сейчас – только послезавтра, не бойся, я больше не пропаду – я приду.
Она замолчала, но трубку не вешала.
- Сережа, скажи мне что-нибудь, я так хочу слышать твой голос.
- Люба, Любушка. Капелька ты моя чистая.
- Еще!
- Любушка-голубушка, любимая моя. – Я хотел сказать еще что-нибудь, но она опустила трубку на рычаг, и в ухе загудело нудное «пи-пи-пи».
(продолжение в главе 13)