«Я была в своё время сильно разочарована, когда, будучи младенцем,
наблюдала среди пасторов двойные стандарты»
(Пастор Босе)
Пастор Сандей и пастор Босе имеют единый стандарт для всех – стандарт Божий.
И с достоинством носят звание - Божий помазанник.
***
- Мама, ты знаешь, кто меня нашел на faсebooke?
- ?
- Тётя Наташа!
- Ну и что, не имею ни малейшего желания с ней общаться. Не интересно!
- Ты, что, забыла про шортики?
И тут Алла вспомнила как, однажды идя по улице вместе с упомянутой тётей Наташей, и увидев какого-то панка в оборванных шортах, она спросила подругу:
- Ты, знаешь, сколько стоят эти шорты?
- Нет ? - Удивленно ответила та.
- 100 долларов!
- Да-а, а я бы и 20 рублей за такие, не дала, - с самым серьёзным видом ответила Наталия, и тут же с интересом обернулась вслед удаляющемуся парню в надетых шортах, украшенных длинной бахромой и такими же лохматящимися разнокалиберными дырками.
Вспомнив этот милый эпизод и ещё кое-какие детали тех отношений, бывшая подруга всё-таки рискнула, и начала разговор в сети, но, почти сразу, услышав знакомую пафосную манеру и даже прежний набор выражений, и поняв, что с тех, незапамятных времён, ну, абсолютно ничего не изменилось, тут же закончила не успевшее начаться заново общение, правда, успев узнать кое-какие подробности из новой жизни тёти Наташи.
***
Алла с Наташей познакомились ещё в советские времена, когда водили своих детей на фигурное катание во Дворец спорта. Дочка Аллы - Ольга, и сын Наталии – Максим были ровесниками, им обоим тогда было по шесть лет. Из всей группы молодых мамочек, приводивших своих детей на спортивные занятия, Ната выделялась своим малым ростом и огромными, раздутыми до небес амбициями. Хотя больше о женщинах с такими манерами, как у неё, принято было говорить, ушлая дамочка, и собственно, её амбиции и упирались в огромное желание, где –то, что-то достать... не купить, не путать, а – взять. Нет, не просто подойти к полке и взять, а зайти в магазин и взять, не бесплатно, конечно же, а заплатив за покупку, но всё равно на её лексиконе это означало одно - взять или брать.
И потому эта маленького роста, почти что гном, женщина, всё в жизни брала, причём, брала всё без разбору, но за большие деньги и чем дороже, тем было лучше для неё и уже точно надо было брать, не раздумывая.
Точно так же, недолго думая, она взяла себе наиболее подходящего мужа, с его помощью же можно будет брать потом всё остальное и самое важное, для чего собственно, и был взят сначала муж. Тот, что по имени Борис, и который был наименьшим по значимости её приобретением, но вот всё остальное, могло означать гораздо большее.
Потому что эта, приобретённая, почти что, золотая рыбка, взятая Натой не напрокат и не в аренду, а на законных условиях в пожизненное пользование, являясь моряком на рыболовецком судне, каждый раз по возвращении из очередного рейса, предоставляла своей жене, той ушлой бабёнке, уже на законных основаниях, новую возможность брать, не только привозя из загран. плавания разные импортные вещи, и исполняя уже роль, волшебной щуки при ней, при Емеле, хоть и из другой сказки, но в жизни, но и имея чеки, импортные такие советские бумажные рублики, на них так и было написано «один рубль», но для походов в магазин, по типу столичной «Берёзки», и называвшегося, как большая морская птица - «Альбатрос», чтобы было понятно, что это привилегия брать, предназначающаяся исключительно для моряков. Где его жёнушка и имела, ту законную теперь возможность, как она любила, всё брать, своими хоть и маленькими, но загребущими ручками. Потому что, потом, это тоже были те её огромные амбиции, она почти, что с молотка, за ещё большие деньги, чем брала сама, продавала своим знакомым и подругам, давая уже им возможность тоже брать, хотя они в основном даже не покупали, а перекупали те вещи, которые взяла Натали в «Альбатросе», расплатившись бумажными банкнотами, на которых было написано, «чек на сумму один рубль», или на три рубля, ну и так далее, не исключая и копейки.
Всё это, и не только, Алла узнала из разговоров Натали с Верой, та тоже была женой - морячкой, когда краем уха слышала их беседы о том, что лучше взять, и как лучше, а правильнее, дороже отдать. Вера тоже водила на фигурное катание своего сына Глеба, которому тоже было шесть лет, как и Оле с Максимом. И он, этот шестилетний карапуз по имени Глеб, потом в троллейбусе, когда они все вместе возвращались домой после окончания тренировки, нещадно молотил свою мать маленькими кулачками и громко орал на неё, и на весь транспорт, и вообще, вёл себя отвратительно, толкая всех подряд, распихивая локтями пассажиров, как видно, желая ехать в троллейбусе совсем один и даже без матери, которая ему во всём потакала.
Чуть позже, когда женщины сблизились, они даже стали ходить друг к другу в гости. Алла к Нате, а Ната к Алле.
Уже лично от самой Наташи, а не краем уха, узнала её новая подруга о том, что Борис, тот, что золотая рыбка и заодно волшебная щука не из сказки, ходит в море рыбным технологом, и что раньше они жили в Калининграде, правда, как они там оказались, не сказала, потому что сами родители Наташи всю жизнь прожили в Москве. Кстати, тут тоже можно было брать в чековом магазине Внешпосылторга, но уже в «Березке» и тут он был даже не один, их, этих «Берёзок» в столице было гораздо больше, и если не возьмёшь что-то в одном, то доберёшь в другом, не в гостинице «Украина», так в «Ленинградской»
Приходя в дом к новой подруге, Алла в основном, видела батареи порожних бутылок из -под спиртного, купленного в том самом «Альбатросе» или в ближайшей советском гастрономе, и горы сигаретных окурков, из-за чего, сколько ретивая хозяйка не проветривала помещение, в нём всегда стоял прогорклый запах алкогольной лавки, особенно в кухне, где Наташа по обычаю принимала гостей. Комнаты предназначались для неё самой, её сына Максима и для избранных, к коим она причисляла и себя саму, и в первую очередь, ведь там всё было из чекового внешпосылторговского магазина для привилегированной части населения из Советского Союза.
Самого же мужа никогда не было на месте, потому что он, как золотая рыбка или волшебная щука, что уже было совсем не важно, рыба она и есть рыба, всё время плавал в море, пока его жена рассказывала, что и почём приобрела, и куда, и за какие деньги потом сплавила.
Правда, ещё она жаловалась на свою рыбку ненаглядную, что она, эта рыба совсем не понимает их маленького сына, когда возвращается из дальнего плавания, не о том с ним говорит, не на то указывает, и вообще, какие-то не такие замечания делает, пытаясь его воспитывать.
В общем, как-то Алла пришла в гости, а золотая рыбка только приплыла с дальних морей и потому двери в одну из комнат были открыты всё же, и она эта щука, совсем, как оказалось, не волшебная, сидела во главе стола и даже что-то говорила человечьим голосом.
И ничего так, с виду оказалась эта рыба-муж Натали - мужчина весьма импозантной внешности, в очках в роговой оправе, на загорелом лице, словно только вышел этот мускулистый небольшого роста Аполлон из местного солярия, принимая солнечные ванны, на самом деле, на корабле, находясь на своей работе. Он и впрямь выглядел очень здоровым, не пил и не курил, его спортивного вида торс, затянутый в мягкую трикотажную тенниску, неоднозначно говорил о том образе жизни, который вёл этот человек, названный своею половиной, золотой рыбой-щукой.
Умные серые глаза и спокойствие манер казалось, говорили: всё будет хорошо, волноваться не о чем, я всё сделаю, всё решу. Правда, его супруга, считала совсем иначе, ей казалось, что это она всё решает в этой жизни, и она продолжала называть Бориса своей золотой рыбкой, предназначение которой является исполнение всех её желаний.
***
А желаний у неё было много и даже очень много.
Ей хотелось не только брать и получать, ей при этом очень хотелось нравиться. Нравиться не собственному мужу, он же был всего на всего мореплавающей - водоплавающей рыбой, а другим мужчинам.
***
И вот, когда рыбка отплывала в далёкие страны на рыболовецком судне, Натали, она к тому времени, сменила цвет волос, перекрасившись из угольно-чёрной в белобрысую барышню, и собственно, больше уже не делала даже попыток изменить свой цвет волос, так и, оставаясь блондинкой, как и длину, укоротив до уровня подбородка, оставила уже неизменной, в таком обличье и познакомилась она с Аллой, короче, маленького росточка блондиночка, с узким верхом и отсутствующим бюстом, либо он скрывался за вечно расстёгнутыми пуговками её батистовой полупрозрачной блузки, и тяжёлым широким низом, только закрывалась за Борисом входная дверь, надевала юбку покороче, брала в руки ридикюль, и в таком виде шла на променаж, выгуливая себя и свою короткую юбку по центральным улицам города, где теперь проживала.
Проезжающие мимо неё машины и свистящие вслед примадонне водители, сигналящие клаксонами, вызывали в ней бурю восторженных эмоций, доводящих до умопомрачения, потому что она считала, что пользуется бешеным успехом у мужской половины населения, к сожалению, только их города, но пользуется же! И их выкрики со скабрезными шуточками провоцировали её на желание ещё больше укоротить свою юбку, обнажив при этом круглые полные ляжки, чтобы уже никто не сомневался в той цели, для которой вышла на променад эта замужняя дама, муж у которой был всего лишь рыбой-щукой. Почему только она забывала или даже не знала, что рыба рыбе тоже рознь, а у щуки помимо того, что она при Емеле и иногда бывает волшебной, имеются ещё и огромные острые щучьи зубы.
Ну, да ладно, видно она этого и впрямь, не знала, иначе, зачем бы уселась, как-то с гордым видом в проезжающий мимо «джип», когда возвращалась однажды, от Аллы домой, а потом взахлёб по телефону почти пол часа, как на новогодней ёлке деду морозу рассказывала той, то ли стишок, то ли пела песенку про то, как доехала до дома на крутой машине. Хорошо, что ещё вообще, доехала, а могло ведь случиться совсем иначе. Но об этом, как и об имеющихся зубах у щуки она даже не догадывалась и потому снова и снова выкидывала такого рода номера, играя роль великой соблазнительницы.
Как-то придя в гости к подруге, у которой муж не был чем-то, из разряда водоплавающих, но хорош собой, пока та вышла на кухню для того, чтобы приготовить вечерний перекус для гостьи, и согреть чай, Натали, быстрым движением руки, благо, особо спешить не надо было, потому что её пуговки были всегда застёгнуты почти что, только до уровня пупа, но тут она решила и эти, последние имеющиеся на её костюме расстегнуть, приступила к процессу соблазнения, плюя на правила приличия, и, наверное, даже позабыв, что это не её супруг, о своём она в такие минуты даже не вспоминала, он был далеко, болтался на своей шхуне, где-то в синем море или даже в океане, и уж точно не мог наблюдать этого предательства со стороны своей жены.
На что рассчитывала эта обладательница золотой рыбки, не совсем было понятно. Но, тем не менее, ближе к ночи, когда Алла осталась наедине со своим благоверным, тот попросил её больше не приглашать Натали к ним, когда он дома, добавив, уже совсем не стесняясь, что никогда не любил дешёвых проституток, ещё и замужних.
В общем, всё так и происходило до поры до времени. Натали ходила на променады, надевала короткие юбки, муж тем временем телепался, где-то между морем и океаном, на своём судне, зарабатывая ей, в общем-то, на безбедное существование, даже не зная, что его имели в роли золотой рыбки. Не понимал сына. А когда ему его было понимать? Тем более, что его жёнушка с блондинистым цветом волос всё решала за него сама, и как воспитывать их общего отпрыска тоже. Появлялся раз в году, находился в кругу семьи месяца три и снова отправлялся в дальнее плавание ловить рыбу и определять её качество, будучи рыбным технологом. Иногда, с корабля звонил жене, узнавал, как дела, и докладывал когда прибудет, чтобы она могла убраться в квартире, вынести окурки и пустые бутылки на мусор, проветрить прокуренное помещение, короче замести следы своих преступлений. При этом наивно верил в святость и непогрешимость своей любимой Наташки, которая шортики с бахромой не захотела, почему-то купить за 200 рублей, зато покупала много чего другого.
И настал однажды тот день, когда она действительно стала святой. В прямом смысле этого слова.
***
К тому времени Алла развелась со свои мужем, с тем, что был хорош собой, но не зря же он тогда упомянул дешёвых проституток, потому что дорогие в его жизни всё ж таки, как видно, были, а иначе, чего это его жена не захотела с ним больше жить и потребовала развода.
Короче, вернувшийся как-то с морей Борис, не домой направил свои стопы, а к разведённой подруге своей жены, которой подробно и рассказал о тех переменах, произошедших в его семейной жизни, о том, что его жена теперь ударилась в святость, что на самом деле означало, что его блондинистого вида жёнушка, та ушлая штучка, ввязалась в авантюру, называемую сектой, или попросту говоря, стала сектанткой, сменив короткую юбку на длинную, но оставив при этом, неизменным свой цвет волос.
Так как больше не только жить, но и спать, было Боре не с кем, то он попробовал неудовлетворённые свои половые потребности, он же только с морей вернулся, не будем забывать, целых девять месяцев видел только брюки, надетые на мужских задах, пусть и таких же красиво-мускулистых, как у него самого, но он же был приверженец традиционной ориентации и потому, женская попка, что маячила перед ним всё то время, что он с печалью в голосе вёл своё горестное повествование, не могла оставить его равнодушным.
Алла тоже была одна и почти что, те же девять месяцев, что и её неожиданный гость, они оба были, можно даже сказать, в тот момент друзьями по несчастью. И как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. И, потому, в общем-то, почти не сговариваясь, они занялись тем, чего и обоим теперь так не хватало - любовью, ну, или сексом, учитывая, что особых чувств между ними, кроме дружественных, не было. А так как Боря, будучи приверженцем традиционной ориентации, всё же имел свои пристрастия, предпочитая брутальность в занятиях любовью, то есть, во время полового акта периодически сильно похлопывал ладонью свою партнёршу по голым ягодицам и приговаривал при этом: «какая ты классная сука», а Алла, даже дело не в том, что сукой себя не считала, а просто ей нравились более нежные ласки, то она больше не захотела повторять этот опыт любовных утех с мужем своей подруги, не смотря на то, что та теперь была святой и сексом вообще больше не занималась. В общем, они так и остались просто друзьями, и можно было смело встречаться и дальше, и даже на квартире у Аллы, Борис был человеком не только интеллигентным, но и понятливым, и вести беседы на темы святости вновь обращенной Натали, которая для семьи, выражаясь словами её мужа, просто пропала, или, увы, потеряна.
***
«Пастор Сандей и пастор Босе имеют единый стандарт для всех – стандарт Божий. И с достоинством носят звание - Божий помазанник»
Чернокожий африканец по имени Сандей попал в те далёкие времена в СССР из Африки. Родился в пресвитерианской семье, в селении Идомила, что находилось на юго-западе Нигерии. Вот его мать Тениола, которая была дочерью правителя этого селения и дала ему имя - Сандей, что означает «воскресенье» и свою же фамилию - Аделаджа, в переводе на человеческий язык что значит «тот, кто примиряет людей»
Оказавшись в 86-м году в Советском Союзе, и окончив факультет журналистики в минском государственном университете, этот примиритель людей, начал со своих верующих друзей-африканцев, их примирял друг с другом, когда они посещали богослужения баптистов и пятидесятников. А вот уже в культовые 90-е, эти годы культовыми по значимости оказались и для этого Сандей- Воскресенья, так как с журналистской стезёй у него всё же не сложилось, то он ступил на другую, и в благоприятный для христианских церквей период, начал ездить с евангелизационными проповедями, осваивая теперь эту ниву, не только по Белоруссии, а и оказался будущий пастор - пройдоха в Прибалтике, и в Украине. Россию сия участь тоже не миновала, тем более что по началу, он проповедовал просто в разных общественных местах: в электричках, автобусах, на которых и перемещался по стране и с места на место, и в подземных переходах. Короче не гнушался пастор ничего, никаких почти злачных мест, где могли бы оказаться заблудшие овцы, а таких в 90-е оказалось просто пруд пруди, правда, каждая овца заблудилась тогда как-то по - своему или на свой лад.
Тем не менее, что было вообще-то, очень даже естественно, но первыми прихожанами этого новоявленного пастора-сектанта стали городские низы: наркоманы, бомжи и алкоголики, среди которых он организовывал группы взаимопомощи, такое сарафанное радио, с помощью которого вскоре мир узнал о нём самом и о его последовательнице-соратнице, его жене , тоже чернокожей женщине, Абоседе Аделадже, о которой тут же распространились слухи, как об удивительной и многогранной личности, у которой имеется просто дар Божий для церкви. И она тоже, как и её муж, стала пастором двух церквей: Центральной церкви "Посольства Божьего" и англоязычной церкви.
Короче, всё это называлось, всем известным сектантским обществом «Благовест» и действовали его основатели под единственной эгидой, вовсе не ёрнической, а так она и звучала ««Принесёте деньги в церковь, за год мы их прокрутим — и сразу разбогатеете». Что ещё подводилось под эту эгиду рассказывать очень долго, важно то, что и Натали оказалась втянутой в эту общину, где, собственно, и стала святой, или просвещенной, или обретенной, но полностью утерянной для мужа и сына. Теперь она вращалась в иной семье, состоявшей из прихожан, поклонников этого афёрного искусства облапошивания простых людей, на горе которых делались не просто деньги, а огромные суммы денег, выливающиеся в миллионные прибыли.
Услышав как-то от своей подруги, не от Аллы, о том, что женщина может быть счастливой только в Боге. Не в муже, не в работе, не в детях, но в Боге, и тогда все сферы её жизни благословенны. Так говорила основательница «Благовеста» чернокожая пастор Босе, привлекая в своё сектантское лоно как можно больше женщин, о том, что только тогда муж и дети, и работа будут охвачены Божьим Присутствием и помазанием. Но сильной, влиятельной и уверенной она, мать и жена сможет стать только в Боге.
А ведь Натали была всегда всего лишь ушлой дамочкой, и хоть и вертела, и крутила своей рыбкой, как хотела, но ей же всегда желалось, чего-то большего, сначала нравиться чужим мужчинам, когда стала старше и подурнела, не только потолстела и короткие юбки уже совсем не с руки стало надевать, вспомнила и про своего, любимого законного мужа, а тут просто в нужное время и у подходящих ушей нарисовалась та знакомая, которая уже вовсю, прониклась идеей, обрести свое предназначение в жизни и раскрыться, как благоухающий Божий цветок, полностью во всех сферах или возможно только в Боге.
Короче, зная теперь, что женщина царского достоинства, это женщина Божья, и это не только влиятельная, а святая женщина, Натали превратилась в простую сектантку, о чём сама, конечно же, даже не догадывалась. И оно было бы к лучшему, если бы не та замечательная эгида, про деньги и дивиденды, для чего требовалось совсем малое, принести их, если были, в то гнездо, называемое, церковью, а если не было – достать или взять откуда-нибудь, не важно, откуда.
Термин – взять или тот самый – брать, был до боли знакомым святой Натали, не пожелавшей купить шортики за 200 рублей, зато теперь она могла продать имеющуюся свою недвижимость, свою квартиру, тем более, что времена больше были не советские и взяв всё, отдать это всё в святое лоно, и ждать обещанных дивидендов, что всё же не выглядело как –то очень благопристойно, даже с её стороны, это банальное желание обогатиться, прикрытое маской святости и избранности.
Для этого они с сыном Максимом, как она позже рассказывала уже снова Алле, которая зачем-то решила с ней поговорить, вспомнив про те шортики с бахромой стоимостью в сто долларов, они с Максимом, этот тоже научился, правда, ещё без божьей помощи, а сам по себе, принимать решения за своего отца "подумали, решили и собрали..." Правда, Борис, который вовсе не золотая рыбка и не щука при Емеле, и никогда им не был, он просто всегда был порядочным мужем и таким же отцом, всё "принимает" решение вернуться ли ему обратно или нет, уехав из того города, который так и не стал ему родным, в далёкие Штаты, где не побоялся в 50 с лишним лет начать жизнь заново.
В то время как его отпрыск, который привычно "подумал" и "решил"- в 30 лет начинать всё, что ещё не закончилось, не захотел и остался на месте, и даже не при матери, которая всё же успешно завершила процесс продажи своей трёхкомнатной квартиры, отнесла, как и полагалось, вырученные деньги в церковь, понадеявшись на Иисуса Христа, а не на мужа, на него она никогда не надеялась, считая его своей золотой рыбкой, выполнявшей на самом деле, роль дойной коровы для бессовестной женщины, которую всё же бог или просто жизнь покарала, оставив без ничего, и без тех обещанных дивидендов, конечно же, тоже. Правда, и раскрыться, как благоухающий Божий цветок, у неё тоже не вышло, деньги кончились, а ведь, как известно, бесплатным бывает только сыр в мышеловке, вот и её желание стать Божьей женщиной оказалось сродни тому сыру, когда мышеловка захлопнулась и даже сыр стал не доступен для глупой маленькой мышки, коей была всю свою жизнь Натали, мечтающая о чём-то большем, и незаметившая, что всё и так имела.
Не ценила..? Это другой разговор. Зато её вложения в церковь оценились с лихвой теми, кто этим живёт и зарабатывает, не являясь при этом святыми с крыльями, коими они себя называют, потому что не бывает таких святых, бывают просто святые люди, но их- то, как раз никто и не замечает, проходя мимо своего земного счастья, мечтая о каком-то небесном.
08/03/2018 г
Марина Леванте