Том 2. Отряд

Бурлаков Геннадий Анатольевич
Бурлаков Геннадий

ОТРЯД.

Трилогия
Материализация легенды

Том 2

Серия романов
Архипелаг Монте Кристи

Одесса
2018

Аннотация к книге

Как можно представить себе возникшего из ниоткуда нового графа Монте-Кристо? А почему именно графа, а не графини? Или принцессы? - Главное не титул, а наличие средств и возможностей, ненависти и любви, стремлений и тормозов. Ну, и сказки, - само собой, - светлой Сказки!
Мой новый роман, надеюсь, станет началом создания серии романов - "Архипелаг Монте Кристи". Новым миром. Приглашаю присоединиться к созданию этого нового мира всех, кто может и хочет в этом участвовать.

Обращение к читателю:

В произведении описаны события, имевшие место в реальности: в настоящем и прошлом. Фотографирование и видеосъемка на описанном объекте и вокруг него категорически запрещены законом под страхом смертной казни, потому исключительно чтобы разнообразить скучный текст использованы иллюстрации, взятые совершенно из других мест, лишь отдаленно похожие на описываемые события: фото, карты, имена, лица.
Все совпадения: в описаниях, фото, названиях и именах собственных - с любыми, о которых Вам известно, - случайны и непреднамеренны, т.к. открывать и распространять истинную информацию о любых объектах, механизмах, людях и пр., описанных в данном литературном произведении, запрещено законом. Заранее приношу извинения за возможные совпадения. Предупреждаю сразу - при любом совпадении: Вы ошиблись!

В настоящее время готова трилогия «Материализация легенды» из серии романов «Архипелаг Монте Кристи»:
1. Островитянка.
2. Отряд.
3. Гвардия Принцессы.

Лично я не теряю надежды на продолжение серии романов «Архипелаг Монте Кристи».


Дневник. Год первый. День первый.
 
 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Эта молитва, которую я помню еще с рождения, - которую мне мать часто произносила. Она произносила ее надо мной, и учила меня ей… Эта же молитва впечатана в колонтитул моего дневника, - папа когда-то заказал несколько таких домашних тетрадок для семьи. А мама настояла на такой вставке наверху страницы.
 
 Привет. Меня звать Кристина. Фамилия Монте. Из маминых и папиных уст я всегда, с рождения была Крис, Кристи.
 Мне 12 лет, и я решила вести этот дневник для себя лично. Я живу на острове в океане.
 
 Мне грустно, - у меня здесь нет никого из сверстников, с которыми я могла бы поговорить, пообщаться. Потому я вспомнила, как в каком-то фильме мама сказала дочке, что если тебе не с кем поговорить, или если не хочется ни с кем делиться мыслями и информацией, но хочется об этом поговорить, - то веди дневник. С ним ты можешь делиться самым секретным, говорить о самом потаенном, фантазировать и не бояться, что тебя поднимут на смех. В дневнике можно плакаться на жизнь, родителей и любовь, и знать, что они ничего об этом не узнают. Можно критиковать подружек, ругать полицейских, признаваться в любви, показывать средний палец кому угодно, - и получить от этого удовольствие, а в жизни оставаться такой, какой от нас требует общество, - и общество ничего о твоих мыслях и жестах в дневнике не узнает.
 Конечно, если дневник не попадет в руки мамы, подруги, полицейского…
 Но у меня есть практически 100-процентная гарантия, что этого не произойдет: я практически одна на этом острове
 
 Мама заболела, и моим дневником не заинтересуется. Да и не попадет в мою комнату. А больше на острове никого нет…
 Это и хорошо, и ужасно…
 
 Но я отвлеклась. Начну сначала…
 Меня звать Кристина, - Кристи. Фамилия Монте. Мне 12 лет. Я живу на острове в океане.
 И вовсе это не интересно, и тем более не чудесно!...
 Моя мама домохозяйка. Она всегда дома, и никуда не ходит. Она умеет готовить пищу, руководить роботами-слугами, знает много разных вещей.
 Моя мама родом из СССР. Она родилась в очень благополучной семье. Ее отец, - мой дед, - был очень большим финансистом. Он служил у одного очень влиятельного человека в далекой стране. Этот человек был Правителем небольшой страны.
 Дед, - папа моей мамы, - руководил всеми финансами этого Правителя.
 Его жена, - моя бабушка, - была красавица. Она блистала в том великосветском обществе всеми оттенками улыбок и цветами своих бриллиантов. Мама говорила, что она была самая блистательная дама в королевстве.
 Они познакомились в самолете, когда бабушке стало плохо, а дедушка ей помогал.
 Мама училась в университете в Англии, изучала какие-то древние языки, историю. Она должна была выйти замуж за сына Правителя по расчетам деда.
 Папа занимался электроникой и оружием. Точнее, он создавал и программировал все наши компьютеры: производства, управления, оружия, строительства и пр. Он разрабатывал, испытывал и внедрял новые системы управления всеми устройствами и системами: от домашних часов и роботов-слуг, систем управления промышленными производствами до межзвездных станций и кораблей.
 Дед, - папа моего папы, - был военным инженером. Он проектировал летательные аппараты, - самолеты, ракеты и пр. Его работа была очень секретной, и моя мама о ней почти ничего не знала.
 Его жена, - моя бабушка со стороны папы, - была врачом. Они с дедушкой познакомились в госпитале, куда тот попал после террористического акта на территории конструкторского бюро, где работал деда.
 Папа встретил мою маму в библиотеке, когда она готовилась к выпускным экзаменам в университете. Они начали встречаться, потом решили пожениться. Вышла за отца наперекор воле деда, своего отца. Она очень любила и любит отца.
 Потом родилась Я… Всё, что я знаю о своем детстве и своих родителях, мне рассказывала мама. Это как сказка о далеком сказочном государстве, в котором жили-были разные люди. Мне даже трудно это всё прочувствовать, т.к. я, как получается, в своей сознательной жизни никогда и не жила в реальном мире. Я ЖИЛА НА ОСТРОВЕ.
 Моими игрушками были сначала мои детские мягкие игрушки, которыми забита моя детская комната. Мама говорила, что они были мне интересны не долго, - только с куклой Машей я и спала, и ела, и гуляла. Кукла Маша была изначально почти с меня ростом, - ну а потом я ее обогнала.
 Мама и папа начали заниматься со мной с одного или двух месяцев. Они показывали мне картинки, показывали буквы и слова и рассказывали мне всё, что есть на этих картинках. Мама говорила, что я потому читать начала с одного года. Ходила с трудом, но в разбросанных на полу табличках со словами уверенно находила слова «мама» и «папа», а потом и другие слова.
 Очень быстро я пристрастилась к компьютерным игрушкам, в которых было много цифр и букв. Всякие считалки, стройки, ребусы с буквами и цифрами… Мама очень расстраивалась и считала, что я порчу себе зрение и к хорошему это увлечение не приведет. Да я и до сих пор, если найду где-то такую игрушку, то с удовольствием с ней играю. А папа смеялся, соглашался с мамой, выводил меня от компьютеров на улицу… и приносил новые и новые развивающие игрушки.
 Вот и теперь я сижу за компом. Что-то вот вспомнила обо всём, и так грустно стало…
 Пошла я на пляж…
 Пока. До связи.
 
Олег. Город. 002-1.
 
 … ВСЁ! Теперь всё! Я готов!... Вперед, …
 Я поехал в ресторан. Вошел туда под руку с Сестрой, водитель остался в машине на улице. Потом отъехал за угол дома, чтобы не привлекать внимание публики ресторана. Мы сели за столик в глубине зала. Пела ласкающую, лирическую музыку немолодая певица. Та или не та? – скорее всего та же… Мы сидели с Сестрой, медленно потягивали легкое вино из бокалов, если какую-то еду, - я уж и не помню какую. И разговаривали.
 Сестра под эту музыку разговорилась и рассказала мне, как они втроем, - три сестры, - остались в юном возрасте одни после авиакатастрофы. Без родителей. Как спина к спине с сестрами дрались в детском доме с другими воспитанниками.
 Было видно, что Сестре было грустно, - она несколько раз ходила в дамскую комнату. Возможно, докладывалась начальству, возможно на самом деле старалась успокоиться. Несколько раз мы танцевали медленные танцы в центре зала… В зале, с появление огней уличных фонарей, стало больше посетителей. Кроме медленного блюза стали заказывать различные более веселые мелодии…
 И рассказ Сестры стал более мажорным: их перевод в другой детский дом, где преподавали боевые искусства. Потом институт, профессиональный спортивный клуб с боевой подготовкой. Их уже никто не мог обидеть ни на улице, ни на танцах.  «Размазывали по асфальту не глядя, и даже без одышки» - улыбнулась Сестра и залпом допила из фужера.
 Потом появился менеджер «Тени», - и они, «спина к спине», совершенно спокойно перешли из выпускников института в медицинский персонал Клиники. Здесь тренировочный объем возрос резко и сразу: все виды боевых искусств, все виды холодного и «горячего» оружия, необозримое количество вариантов оказания медицинской помощи при ранениях от тех же видов оружия, с которыми их учили обращаться. Их зачем-то обкатывали танками, «глушили» минометным огнем, учили прыгать с поезда, бронемашины, мчащейся гоночной машины. Им дали возможность стажироваться – и много – в перевязочных, операционных, манипуляционных кабинетах. Они могли в темноте с закрытыми глазами войти в любую вену, зажать любую рану, остановить кровотечение чуть ли не стоя на голове. Прыжки с самолетов и вертолетов разных конструкций, работа с рациями и передатчиками различных армий… Сестра сказала, что рассказанное ею сегодня, - только вершина айсберга их «сестринской» подготовки. Зачем? – Она не знает. Их хорошо кормили, хорошо им платили, не обижали, бесплатно обучали… Почему бы и не жить так? Между делом их учили красиво танцевать, петь, рисовать, ориентироваться по картам, разминировать и минировать различные объекты, воспитывать и растить детей, готовить блюда всех стран и экзотические блюда… Не учили только любить и быть любимыми. Но они любили друг друга, и им этого пока хватало.
 Мальчики на улице просто не рисковали к ним подходить. «ТРОЙКА» - за ними закрепилась эта кличка в их родном городе, когда они приезжали туда в гости к своим подругам из училища. «Тройка», - даже когда они появлялись на улице по одной или в паре. Однокурсницы почти все уже повыскакивали замуж, нарожали некоторые уже и не одного ребенка, - а они всё продолжали учиться. Хотелось любви. Но «тройку» просто панически боялись, почему-то, все местные ребята. Уже не мальчики к девочкам, а наоборот девочки к мальчикам подходили пригласить на танец в ресторане, в баре, на танцплощадке, - и мальчики начинали «писаться» еще до их приближения только от их взгляда.
 Тогда сестры перестали ездить в свой город. Они отрезали своё прошлое и … и я поцеловал Сестру во влажные от слез губы. Я оглянулся, желая поменять музыку на более веселую и….
 … И увидел лицо, прижавшееся снаружи к стеклу витрины и глядящее мне в глаза. В тех глазах я увидел ненависть и пустоту. Страх и борьбу. Мольбу и отчаяние. Я смотрел ему в глаза, но лицо исчезло. Я остановил рукой Сестру, поднялся из-за столика и вышел на улицу из ресторана. На асфальте под окном в старом свитере, сморщенном сползанием по стене, сидел парнишка.
 - У меня есть пистолет, у меня есть пистолет… - шептал он одними губами, но я его почему-то услышал. Мне стало не по себе. Я стоял поодаль и смотрел на сидящего почти в луже паренька. Он мне что-то напоминал. Видимо вызванный Сестрой, подъехал мой автомобиль.
 Резкий звук визжащих шин на повороте, рокот мощного двигателя, и красный цвет сверх дорогой иномарки привлекли внимание всех прохожих. Многие даже остановились, чтобы получше рассмотреть такое редкое чудо. Машина резко, с той же неповторимой чопорностью притормозила около дорогого ресторана. Водительская дверца открылась, и все еще больше удивились, как я подошел к переднему сиденью, взял из пакета парик и надел его. Сестра стояла на крыльце ресторана, готовая к любым действиям…
 - У меня есть пистолет, у меня есть пистолет… - взгляд паренька с прищуром, легкая кривая улыбка, и цепкие глаза наводили непонятное чувство страха и тревоги за него.
 Прохожие, рассмотрев все в деталях, быстро заспешили по своим делам. Неизвестно чего можно ждать от такого непонятного, пугающего типа. На улице почти никого не осталось.
 Странный парень в свитере, посмотрел на меня внимательно, и я присел рядом.
 - Что же ты нос повесил? Вроде такой молодой, здоровый парень, а расселся посреди улицы, как нищий. Вроде и работа у тебя есть, и на жизнь хватает, – спросил я, опустив руку на плечо парню.
 От удивления парень дернулся и вынырнул из своих сладостных грез и сказал.
 – Мне нужен пистолет.
 - Всегда нам что-то нужно. То денег, то славы, то еще не поймешь чего. Всегда и все чего-то хотят. И всем срочно. И когда же мы, люди, поймем, что если мы чего-то сильно хотим, то мы этого обязательно добьемся. И все зависит только от нашей силы воли и от нашей настойчивости. В этом мире нет ничего невозможного. Это мир бесконечных возможностей.
 - Мне нужен пистолет! – более осмыслено и четко произнес парень. Его желание совершить то, что задумал, и решимость крепли от того что кто-то все же оказался рядом. Этот кто-то присел рядом и смотрит на него. – Мне нужен пистолет, – повторил парень, и опять представил, как он сжимает заветное оружие. Заходит….
 Я уже знал, чем закончится эта сценка из моей прошлой жизни, но ничего другого поделать с собой не мог.
 - Хорошо. Ты, как я вижу, так сильно этого хочешь... Твоя уверенность мне нравится. Держи, – я протянул руку. В руке был револьвер из пакета.
 Парень тупо уставился на протянутую «игрушку». Точно такой, как он себе представлял. Только более четкий, более детальный. Револьвер был тяжелым, но удобно лег в руку, вселяя твердую уверенность во всем, что было задумано. Парень встал, - я махнул рукой Сестре, чтобы она не вмешивалась, - подошел к дверям ресторана, и даже не оглянувшись на незнакомца, зашел внутрь.
 Я сел на то же место на асфальте, на котором сидел парень. Просто сидел и молчал. И смотрел бездумно пред собой. Из ресторана послышались испуганные женские вопли.
 Самая маленькая лужица уже почти замерзла. Не то чтобы ей было сильно холодно, просто ей хотелось выделиться больше всех. Проявить себя хотя бы в этом. Ведь рядом была другая лужа, большая и страшная, которая не могла замерзнуть так быстро, но которая, будь у нее такая возможность, обязательно проглотила бы маленькую. Я сидел рядом, слушал мысли и переговоры этих лужиц и смотрел, смотрел, смотрел... Я ухмыльнулся своим мыслям, представив, как эти лужицы…
 …Серия громких выстрелов задала ритм крикам в ресторане. Из дверей стали выбегать ближайшие к выходу люди, и разбежались в разные стороны. Следом за всеми вышел паренек. Лицо его не выражало никаких эмоций, глаза были пусты, и, казалось, ничего не видели. Несколько капель крови еще стекали вниз, смешиваясь со случайными слезами. Подойдя к сидевшему незнакомцу, он выронил револьвер на землю. Я забрал револьвер и передал его подошедшей Сестре. Посмотрев на землю, парень увидел, что стоит в одной из так небезразличных мне луж.
 Запоздало из ресторана выбежали охранники. Их крики и приказы остановиться и лечь на землю, казалось, слышали все - кроме того к кому они были обращены. Парень резко развернулся к окну, чтобы посмотреть на дело рук своих, но развернулся и пошел прочь от всех. Прочь от всех и навстречу охранникам… Раздалась целая какофония выстрелов, - кажется, из двух пистолетов… Три судорожные вспышки боли остановили парня. Отброшенное назад тело упало как раз у моих ног. Последний вздох выдавил из его груди целую лужу крови. Еще одна прозрачная сосулька сорвалась с края крыши и упала в грязную лужу. Подбежавший охранник, казалось, не видел меня, сидевшего рядом с трагедией. Я встал, и каким-то непостижимым магическим образом прошел как бы сквозь охранника. Никто не увидел, как красная Феррари рванула с места и умчала в неизвестном направлении.
 
Отряд. Личное дело. Сестры. 001.
 
 Сестры остались в юном возрасте без родителей и родных, - после авиакатастрофы посольского авиалайнера в какой-то дальней африканской стране. После этого известия скоропостижно скончалась от инфаркта их бабушка, которая их растила, которой родители присылали деньги на их воспитание. Когда встал вопрос о том, что воспитывать малышек, похожих друг на друга как три капли воды, больше некому, - не было ни одного родственника. Бабушку похоронили соседи, а малышек сдали в детскую комнату милиции для решения вопроса их дальнейшей судьбы.
 Потом боевые похождения «спина к спине» в детском доме, где постепенно, - сначала подушками, а потом и с арматурой в каждой руке, - они сами стали серьезной угрозой для тех, кто даже толпой попытается их обидеть. Чувство победы над противником уже приносило им всем троим удовольствие. Драки участились, т.к. сестры отвоевывали и расширяли своё жизненное пространство.
 
 И скоро их рекомендовали к переводу в другой детский дом, где готовили девочек-охранников, и потому преподавали боевые искусства, - типа устали терпеть местнические бои с их участием. И потому в новом детском доме последующие междоусобные разборки-драки были узаконены и локализованы в пределах тренировочных залов.
 Изначально они научились понимать друг друга без слов, объясняться и подавать сигналы взглядом, «слышать» движения губ, сигнализацию пальцев, язык глухонемых.
 
 После выпуска из этого «боевого» детского дома они втроем поступили не в охрану, как планировало руководство приюта, а в медицинский институт на лечебный факультет. «Драчливый» спорт не бросали, продолжали ходить сначала платно в залы для боевой подготовки, а потом, после тройной победы в каком-то турнире, когда втроем разделили все три первые ступени победителей, их пригласили в профессиональный элитный клуб, где они стали уже не платить, а получать неплохие деньги за тренировки и выступления.
 
 Так длилось уже до самого конца учебы. Не только обидеть на улице известных в городе и районе членов «боевой тройки», но даже улюлюкнуть или косо посмотреть вслед им не рисковали ни местная шпана, ни местные зековцы, - получившие несколько раз «маленькую трёпку» под горячую руку от разгоряченной на тренировке троицы. «Размазывали по асфальту не глядя, и даже без одышки» - как характеризовали это сестры. Могли бы просто держать сами улицу, квартал, может быть и весь маленький городок, если бы поставили такую цель, если бы это было им надо.
 
 Потом в их жизни впервые появился менеджер «Тени», - и они, «спина к спине», совершенно спокойно перешли из выпускников института в медицинский персонал Клиники. Им дали возможность стажироваться – и много – в перевязочных, операционных, манипуляционных кабинетах. Весь тренировочный объем возрос резко и сразу: все виды боевых искусств, все виды холодного и «горячего» оружия, - и необозримое количество вариантов оказания медицинской помощи при ранениях от тех же видов оружия, с которыми их учили обращаться. Они могли в темноте с закрытыми глазами войти в любую вену, зажать любую рану, сделать перевязку, остановить кровотечение, - чуть ли не стоя на голове. В головы и руки были заложены знания и навыки небольших жизненно важных операций. Их зачем-то обкатывали танками, «глушили» минометным огнем, учили прыгать с поезда, бронемашины, мчащейся гоночной машины. Прыжки с самолетов и вертолетов разных конструкций, работа с рациями и передатчиками различных армий…
 
 И это только вершина айсберга их «сестринской» подготовки. Их хорошо кормили, хорошо им платили, не обижали, бесплатно обучали… Между делом их учили красиво танцевать, петь, рисовать, ориентироваться по картам, разминировать и минировать различные объекты, воспитывать и растить детей, готовить блюда всех стран и экзотические блюда, - простыми и с целенаправленными ядами… Не учили только любить и быть любимыми. Но сестры искренне любили друг друга, и им этого пока хватало.
Сестры перестали ездить в свой город. Они отрезали своё прошлое и…
 
 Учеба боевым искусствам была прервана неожиданно.
 Приехавший менеджер «Тени» предложил им работу в одной из программ Клиники. Неизвестно, как бы сложилась их судьба, если бы они отказались. Заинтриговало предложение еще и тем, что изначально, еще до объяснения их будущих обязанностей, было объявлено о том, что предложение действительно только в том случае, если они соглашаются втроем. Но повода отказывать работодателю у них не было, потому, переглянувшись, они согласились.
 
 После их согласия их зачислили в состав Отряда и расположили в хвойном лесу в нескольких минутах ходьбы от Клиники.
 Вскоре прибыл Клиент…
 
Олег. Полет. 003.
 
 … я начал углубляться в заросший лесом остров. Что это?..
 Заметив непонятные неровности на поверхности между деревьев, я подлетел ближе. Я перестал уже задумываться, как происходит этот полет, и стал просто типа тянуться мысленно в требуемом направлении, и мое тело послушно выполняло это «тянуться».
 На склоне горы большой части острова (наверно, лучше, всё же, звать это скопище островов архипелагом) небольшое строение скрытого типа. Явно сознательно изначально скрыто землей и растительностью, со временем еще больше заросло. Непропорционально разрушенное укрытие говорило о том, что за этим строением долгие годы не ухаживали. Хотя разрушений больших не было, возможно потому, что в этом климате нет ливневых осадков и диких морозов. Но эти мысли о погоде тоже на уровне предположений.
 Схрон? Вход в подземелье? Подземное жилище? Подземный ход? Катакомбы?
 Не смотря на маленькие размеры входной двери, внутренние размеры помещений могли быть ограничены только глубиной расположения и физическими законами. Вот было бы интересно обследовать этот вход!... Что это всё же такое? Тогда приближаемся…
 Я стоял перед дверью. Сверху и со всех сторон была насыпана земля, - возможно дверь прорублена в скале? Трава хорошо разрослась над входом в эту дверь. Если бы я не подлетел так близко, или подлетел бы с другой стороны, то никогда бы не понял, что это за пригорок на склоне большой горы. Так же было бы и при взгляде с любой высоты.
 Случайно или специально было вызвано строителями ощущение, что это вход в сказочный мир гномов или других сказочных персонажей. Не знаю, не знаю… Возможно сыграло значение прошедшее после строительства время… Типа старинный лаз в шахту или домик гномов. Но это же на самом-то деле не детская площадка, а необитаемый, как я предполагаю, остров. Зачем здесь скрытый стилизованный под сказку вход под землю? И зачем его вообще скрывать от постороннего взгляда, если тут нет людей? А может быть были когда-то? С таким же успехом, я могу задавать себе вопрос о том небольшом замке с колокольней на островке в лагуне…
 Интересно, а если мне удастся проникнуть в этот ход, мне станет что-то понятнее? Что за ответы я получу на свои вопросы? Или только вопросов станет еще больше? – Скорее всего, на много больше. Ведь уже сейчас мне неизвестно, кто и зачем это сделал. Жители островка? Или островок сообщается с этим входом? Но кто мог проделать такую гигантскую работу на необитаемом острове, чтобы сделать подземный ход под лагуной? И зачем? От кого скрываться? И кто эти люди? И те, которые скрываются, и те, от кого скрываются?
 Слушай, хватит думать! Так и голова будет болеть от чужих проблем!...
 Я облетел сначала этот пригорок, где нашел эту дверь, потом немного дальше, - обследовал местность. Никаких следов разумной жизни. Ни вырубленных кустов, ни следов ходьбы или волочения от дверей ни в какую сторону… Да, похоже, здесь живут бездеятельные гномы!
 Слушай, а чем я рискую, если зайду в этот лаз? Я, похоже, бестелесное облакоподобное создание, которое пока не встретило никаких опасностей для себя. Облакоподобное? Хм… Придумал же… «Я тучка, тучка, тучка! Я больше не медведь. И как приятно тучке по небу лететь!» - так, кажется, пел Вини Пух?
 Ладно, заходим…
 
Враги-008. Общий сбор.

 Лайнел, Сеон и Ясив внимательно смотрели друг на друга. Лайнел смотрел сквозь дым сигары, Сеон прищурился одним глазом сквозь бокал с прозрачной жидкостью то на одного, то на другого, Ясив смотрел открыто и спокойно просто перед собой. На столике перед ними, - а больше перед Лайнелом и Сеоном, - лежали рисунки карандашом и авторучкой. Как будто маленький ребенок разбросал их в беспорядке, не заботясь ни о чем.
 
 Ясив: - …Больше оттягивать у меня нет желания.
 Лайнел: - Подожди, значит, ты уверяешь, что есть какой-то остров…
 Ясив: - …Архипелаг островов, - перебил и затянулся сигаретой Ясив.
 Лайнел: - Хорошо, пусть будет архипелаг. Словом место, которое неизвестно ни нам, никому-то еще, где могут скрываться значительные постройки и неизвестные нам люди?
 Ясив: - Я просто уверен в этом! – Ясив продолжил увлеченно размахивать руками. – Понимаете, господа, в этот архипелаг ушли люди, деньги, материалы и начала разработок идей целой хорошо развитой страны. После того, как исчез этот, как вы его называете, остров, в стране начался страшнейший финансово-материальный кризис. После смерти Правителя той страны исчезли все их разработки в самых разных областях. Мы просеяли через самое мелкое сито людей, институты, библиотеки. Мы вошли в самые секретные лаборатории и исследовательские центры, но ничего не нашли. Представленные ранее на мировых выставках муляжи и образцы техники, достижений химиков, расчеты физиков и всё остальное – просто пропало. Тот потенциал, ради которого была разрушена целая нация этой небольшой страны испарился, как утренний туман под лучами солнца. Самое страшное, что вместе с людьми исчезли и все бумажные и электронные носители, имеющие хоть какое-то отношение к этим разработкам.
 Сеон: - Может быть, этих разработок и не было? Может, нас кормили миражами, а не муляжами?
 Лайнел: - Не знаю, не знаю. Помните русский процессор, изобретенный в 70-х годах где-то в Сибири или на Урале, который и сейчас превосходил бы по той своей скорости наши современные «пентиумы» и «целероны»? Он был якобы построен без похожих на наши сверхточных расчетов и сверхчистых материалов людьми, о которых мы тоже ничего не знаем? Куда он делся? – Я не знаю. А кто-то знает? И это в те годы, когда мы только начинали думать, что электронная лампа не предел совершенства в качестве узлов радио! Мы смялись над шуткой пародистов, что в кулаке можно спрятать несколько телевизоров, - почему-то именно русские пародисты эту фразу первыми произнесли. Мы долгие годы уговаривали людей потом, спустя много лет, поверить, что вычислительные машины семейного и офисного типа улучшат нашу жизнь! – А русские уже смогли выпустить в свет такой процессор, хотя и в единичных представительских количествах!...
 Сеон: - Этот процессор отнесли на счет русской пропаганды и рекламы своих сил, как и их неработоспособную систему противоракетной обороны от нашего СОИ.
 Лайнел: - Да нет, не везде русские обманывали. Конечно, «ракетный щит», о котором они кричали в ответ на наши разработки космического оружия может и был блефом, но их некоторые достижения всё же были реальными. Я могу судить об этом, - хоть и не как специалист, - но я лично держал в руке цилиндр из брони нашего тяжелого танка.
 Сеон: - Я этого не слышал, расскажите.
 Лайнел: - Ну, на одну конференцию по каким-то там волновым исследованиям, - или я не помню точно, чему она была посвящена, - пригласили русских. Я прибыл туда со своей дамой, которой очень хотелось засветить свои наряды именно на этом форуме, и арендовал пентхаус. Русские прибыли в сопровождении своих военных и какого-то оборудования. В декларации они отписали, что это оборудование защитит от прослушки номеров, а на словах: чтобы гульнуть как следует с нашими проститутками вдали от своего начальства и своих жен. А за одно, они еще и нас научат такой защите. Им поверили и разрешили остаться на конференции. Когда начались пленарные заседания, они попросили через министерство обороны страны, принимающей гостей, принести самую крепкую бронеплиту своего самого крепкого танка, - для демонстрации какого-то фокуса. Обещали даже не подходить к ней близко. Они и не подходили. Но они вырезали за несколько секунд дыру на всю глубину этой бронеплиты – насквозь - такого диаметра, что мой кулак туда пройдет, хотя и туго. Более того, цилиндр, вырезанный из этой брони, прилагался отдельно как маленький сувенир. Цилиндр лежал отдельно за плитой после всех манипуляций, и не было никаких сомнений, что он как раз вырезан из этой плиты: его размеры, химический и изотопный составы, - всё совпадало, и сомнений не было. А цилиндр не был холодным, хотя и не был слишком горячим, что ожидали наши специалисты. До распада СССР за этой технологией рванулись все разведки мира, - не нашли. После распада СССР эта технология пропала бесследно. И вместе с процессором не всплывает до сих пор. Что вы на это скажете?
 Сеон: - Фантастика! Брехня! Пропагандистский трюк! Это же времена «холодной войны»!
 Ясив: - Ну почему же? – Я верю, что такое, в принципе, возможно, просто мы не знаем, как это было сделано. Молекулярные связи, атомарные притяжения…
 Лайнел: - Вот и я не знаю, хоть и хотел бы чисто из любопытства посмотреть, как это они сделали: из нашей брони бесконтактным методом вырезали цилиндр диаметром с кулак. Не выжгли, а именно вырезали.
 Сеон: - Да русские умели пыль в глаза пускать. Тех людей сейчас бы на рекламные просторы…
 Ясив: - …А почему Вы думаете, что они там сейчас и не трудятся?
 Сеон: - Тоже правильно поставленный вопрос. Но мы отклонились от сути нашего разговора. Продолжите его, пожалуйста.
 Ясив: - …Погиб Правитель. Исчезли люди, исчезли разработки, технологии будущего, нет даже артефактов… Да, кстати, когда-то на каком-то закрытом от прессы приеме, где оказался типа «случайно» наш сотрудник, Правитель, смеясь, сказал, что у них есть артефакты, которые перевернут все представления о науке будущего. Но и эти артефакты, - или что он там подразумевал под этим, - найти так и не удалось. И никто об этом точно не знает ничего до сих пор.
 Лайнел: - А пробовали ли вы…
 Ясив: - …Да всё мы пробовали. Можно представить себе, что бы спрятали процессор или там лазерную пушку. Но невозможно спрятать В чайную чашку или незаметно утопить в ней флотилию, например, авианосцев. Нельзя увезти из страны и спрятать без соответствующего внешнего специфического фона ядерные реакторы и ядерные материалы для них в количествах, от которых кровь стынет в жилах. Нельзя спрятать новые беспрецедентные разработки в системах связи, которые не оставляют следов при и после их использования.
 Сеон: - Стоп, что Вы сказали о системах связи? – он перевел взгляд на Лайнела.
 Ясив: - Пожалуйста. Была в разработке у них какая-то, - никто не знает какая, - система передачи данных между станциями, подразделениями, городами и пр. Ее не могли бы засечь никакие наши системы обнаружения! Да что там системы связи!?! Разрабатывался или даже внедрялся новый язык программирования для компьютеров, который не могли бы увидеть и распознать никакие ныне существующие системы.
 Лайнел: - А последнее поподробнее…
 Ясив: - Подробностей, как раз и нет. Ну, НЕТ – и всё! А что, есть варианты?
 Сеон: - Да есть тут нестыковки в некоторых банковских вопросах, типа: вот деньги есть, а вот их нет. И тоже, как Ваши артефакты, исчезают в никуда.
 Ясив: - Искали?
 Лайнел: - Да и не спрашивайте! Искали с самым великим пристрастием.
 Ясив: - Много денег?
 Сеон: - Да уж не мало. И людей покрошили немало при поисках… Суммы вполне соизмеримы с несколькими Вашими эскадрами авианосцев вместе с их портами приписки и усиленным корабельным сопровождением и вооружением.
 Ясив: - Я что-то пропустил?
 Лайнел: - Каждый занимался своим делом, потому нам и надо вот так временами встречаться и разговаривать.
 Ясив: - …Да разве ж я против? Мне приятно с вами, господа, общаться. Так что там произошло с финансами? Расскажете?
 
 Дальше Лайнел и Сеон рассказали проблемы с титаном и финансами, их сопровождавшими. Ясив задумался и сказал.
 
 Ясив: - Господа. Я не зря, думаю, заинтересовался этим островом. Его надо найти, - может быть, мы получим ответы на свои вопросы.
 Лайнел: - Да я же не против, ищите. И держите нас в курсе.
 Сеон: - Вот чувствую я, что всё интереснее и интереснее разворачиваются события!...
 Лайнел: - Сил и ресурсов хватит?
 Ясив: - Хватит. Если что, - я обращусь. Ваши возможности я знаю.
 
Отряд. 001. Общее знакомство. Шабаш.
 
 Я проснулся рывком, как от толчка, лежа на спине. Сестры спали с двух сторон от меня, обняв меня и руками, и ногами. Или переплелись вместе «со мной в середине», или переплелись «между собой», а меня забыли вытащить из своих объятий. Возможно, они просто привыкли спать втроем, и потому я удачно вписался в их постельные привычки. Третья сестра сидела в кресле напротив и, судя по звукам, во что-то играла в своем смартфоне, даже не поднимая глаза на нас. Вот уж точно, охрана со всех сторон.
 За вчерашний вечер память вернулась тоже сразу. После временного или пространственного, - не знаю уж как этой назвать, - парадокса, да еще и под воздействием выпитого вина, мы с Сестрой устроились на заднем сиденье машины, обнялись и практически не выпускали друг друга из объятий всю дорогу. Перед крыльцом дома машина остановилась, нас из нее вытащили и поставили на ноги другие сестры и водитель, и препроводили внутрь. Не потому, что мы сами не могли, а потому что не хотели отпускать друг друга. Потом душ вдвоем, потом постель втроем, потом сон…
 Спал я очень хорошо. В сознании отложилось, что я не должен сегодня вставать, что сегодня выходной, - и я не спешил включать сознание. Но обильно выпитая вчера жидкость давала о себе знать внизу живота, и вполне естественно всё настойчивее просилась наружу. Значит, надо подниматься.
 Я начал шевелиться, чем потревожил спящих девушек. Они «включились», как мне показалось, одновременно, глянули перед собой, - благо обе были повернуты лицом ко мне, - потом подняли головы от подушки и глянули друг на друга. Я поднялся и ушел в санитарный блок, а когда вернулся, в комнате уже никого из троицы не было. При подъеме я обнаружил, что на мне нет ничего, кроме часов-браслета, - да и что могло быть после душа и прочего... Попробовал снять часы, но не нашел, в чем секрет застежки, и потому не стал и ломать ее.
 После утреннего душа пришла Сестра и поменяла мне повязки на ранах. Раны практически зажили, и беспокойства почти не вызывали. Препроводила в гардеробную, совершенно не обращая внимание на мой вид.
 Окончательный подъем. Завтрак. Сегодня я решил завтракать по всем правилам, - за столом в столовой второго этажа, о чем сказал Сестре. Завтрак был быстро сервирован и приятно обставлен руками Официанта, после чего они оставили меня одного.
 Я медленно завтракал и думал, чем бы заняться в мой выходной, - может быть последний в этом неизвестном мне еще месте и перед предстоящей непонятной работой. И мысленно возвращался ко вчерашнему вечеру около ресторана. Мысленно повторил все события, все движения, - свои и других людей. Впервые обратил внимание на то, что за весь вчерашний вечер Сестра от меня не отходила, но и не вмешивалась в происходящее. Не может быть, чтобы она не видела, как я передал пареньку свой револьвер. Она стояла около меня, пока я стоял над парнем, когда я сидел толи около лужи, толи в самой луже. Как бы незаметно она переместилась на возможную линию огня охранников, но те стреляли в другом направлении… Уже в машине, целуя и обнимая, я нащупал у нее под одеждой бронежилет, - и совершенно не удивился. Удивился тому, что не нащупал его во время танца… Получается, что она совмещала полезное с приятным: охраняла меня весь вечер, не смотря на танец, выпитое вино, музыку внутри и непонятную ситуацию снаружи ресторана. И только в машине немного ослабила свое напряжение. Видимо, дома она просто передала свою смену сестре, потому мы и не расставались до утра…
 Но мне было не менее интересно, что же всё-таки на самом деле произошло ТАМ, - у ресторана и в ресторане. Черт! Есть же такая возможность!...Я включил телевизор перед обеденным столом, переключил несколько каналов и нашел запись репортажа и комментарий репортеров по вчерашнему событию. Понятнее не стало. Если сравнивать с тем, что я знал о своих «похождениях» практически месячной давности, то можно сказать, что всё практически повторилось. Только теперь не со мной...
 Ладно, надо будет это всё обдумать в спокойном состоянии, а не в состоянии неги и блаженства, в котором я находился после сегодняшней ночи.
 Кстати, а сколько мы вчера выпили в ресторане? Я позвал Сестру, - от завтрака она отказалась, - и попросил, если это возможно, позвать мою вчерашнюю спутницу. Та принесла счет из ресторана и села рядом, - оказывается, я вчера на выходе протянул ей свою карточку и поручил расплатиться, - что выпили мы достаточно много. Только после этого я «дарил» прохожему револьвер, а она закрывала меня от пуль охранников. Мда!... Крепкая девчонка. Хотя, если учесть ту школу жизни, которую они с сестрами прошли, можно было бы не удивляться.
 И стало интересно, сколько же понадобится напитков, чтобы вывести ее из строя?
 Я смотрел на Сестру и думал, что если я хочу выжить и рано или поздно вырваться из Клиники, то мне надо подружиться с девушками. И сделать это возможно только получив информацию от них, о них, - ну и подружиться. Хорошо бы еще и влюбить в себя… Это было бы просто идеально, - во всех отношениях.
 - Сестра, а как распределяются охранные обязанности между всеми, кто меня окружает?
 - Мы, сестры, как бы главный и первый внутренний «слой», - если можно так сказать, - обороны. Наша функция непосредственно спасти, вывезти, сохранить, вытащить, - ну и т.п., - Клиента. Водители потому напрямую подчинены нам. Как и сержант, - ну, т.е. Хозяйка. Водители должны обеспечить мобильность группы любой ценой. Хозяйка – командует остальными, хотя прямое руководство идет тоже от нас…
 - Ну, если вот сейчас что-то случается, то сестры оплетут меня своими телами и потащат к машине, а остальные рассыплются по периметру и будут прикрывать наш отход?
 - Где-то так… Мы, сестры, имеем самую высшую подготовку в группе и можем делать всё то, что умеет делать любой из нашей группы. Хотя у каждого из группы есть свои специфические умения и склонности. У нас во всей группе взаимозаменяемость. Кто-то лучше всех стреляет, кто-то виртуознее водит самолеты или плавает на глубине. Ну и так далее. Например, лучше водить машины и различные колесные механизмы, чем наши американки, никто не может.
 - А они, что же, на самом деле американки?
 - Да, самые настоящие.
 - И есть еще не русские?
 - Да кроме сестер никого русских и нет. Полный интернационал.
 - Ух, ты!... Я начинаю жалеть, что многих даже не видел, и ни с кем, кроме сестер практически не знаком!... Слушай, ведь сегодня же воскресенье? Выходной?
 - Да.
 - Так давай объявим на сегодня нашу внутреннюю вечеринку, - оторвемся и познакомимся все.
 - Ну, не знаю. Можно, наверно… Нам по контракту положено выполнять все Ваши приказы, а сами мы как-то и не пробовали проявлять такую инициативу вместе. Живем тут, правда, совсем недавно, - да и приехали сюда из разных мест, - но вместе как-то не собирались.
 - Так! Зови сюда Хозяйку.
 Словом, с их помощью я организовал на сегодня сабантуй. Выяснилось, что в хранилищах дома много интересных напитков, закусок, есть всевозможная музыка и пр. Мы сходили втроем осмотрели зал на первом этаже, обсудили возможную перестановку там мебели, укрепили на подиуме вертикальный шест на случай, если типа кому-то захочется им воспользоваться. Моя роль тут не велика, - только подал идею, а скучающие девчонки сами притащили легкие столики и стулья, украсили гирляндами зал, перетаскали много напитков в бар, - ну и т.д.
 В конечном итоге я устал от суеты, - их много, а я один, - и ушел на второй этаж к компьютеру в кабинете. Нашел, пока они возились внизу, репортажи и комментарии по тому вечеру, когда я сам прижимался лицом к стеклу ресторана извне, когда… Словом, посмотрел и послушал «голоса из прошлого»… Но ничего нового я не услышал. В разной интерпретации разные репортеры взахлеб пересказывали всё то, что я так или иначе уже знал.
 А кстати, я в настоящее время выехал или не выехал из черты города? Я же давал подписку о невыезде!... Надо будет завтра поинтересоваться.
 Я нашел канал в доме, по которому собирались все потоки информации с видеокамер и выбрал те, которые передавали из зала. Мельком наблюдал на одном из мониторов, как девчонки с хохотом толкаются и тащат какой-то гимнастический мат на середину зала. Что это они там придумали? Звук их голосов был слышен просто великолепно.
 Пришли девушки и позвали в зал. Я включил дублирующую запись происходящего в зале и около бассейна, - чтобы потом не искать это в анналах охранной системы, - и спустился в зал.
 В зале я бегло пересчитал участников, и обнаружил, что не хватает двоих. Кого? – Оказалось Водителей. Послали за ними. Я сказал, чтобы они поставили свои машины перед входом в дом, чтобы нам не надо было долго ждать, если захочется покататься или придется куда-то срочно ехать.
 - А куда ехать? – настороженно спросила Хозяйка.
 - Ну, а вдруг нам водки не хватит? – сказал я. – В магазин, конечно.
 Раздался дружный хохот. Оказалось, что напитков они натаскали со склада столько, что напоить роту пьющих мужиков до мертвецкого состояния проблемой не было бы вообще. «Но лиха беда начала!...» – подумал я.
 - Ну, или покататься захотим, - попытался я реабилитироваться.
 Хохот усилился. Чего-то я о них не знал, т.к. объяснять этот новый приступ хохота они не захотели.
 Водители пригнали машины, принесли еще стулья…
 Я включил музыку, мигающие гирлянды, и высказал в качестве первого тоста «за знакомство» свое пожелание получше всем нам между собой познакомиться, рассказать каждый о себе, и сопровождать каждый шаг знакомства дружным распитием напитков. И только крепких напитков, - не иначе. Это вызвало дружный гул голосов. Видимо, все об этом думали, - о знакомстве, - но никто ранее как-то не высказал этого вслух.… И ПОНЕСЛОСЬ!...
Я вышел на подиум и первый рассказал о себе, о том, кто я, какой я хороший, что люблю и что не люблю в жизни, что знаю о своем характере… Ну, и т.п. Внимательно следил за тем, чтобы рюмки постоянно наполнялись и опорожнялись. Призвал каждую рассказать о себе.
 В результате этого вечера, когда я его потом просмотрел запись на трезвую голову, подытожил собранный видеоматериал и свел все вместе, то получилась вот такая таблица:
 
 На трезвую голову я сначала сам офигел и струхнул от всего, что узнал так быстро об отряде. Да, на самом деле стало понятно, что это был на скорую руку сформированный очень сильный Отряд для пока еще неясной для меня цели. Только ли для охраны моей особы? - не смешите мои тапочки, - кто я такой для этого?!. Я, конечно, потом еще буду раскручивать каждую девушку на информацию, копаться в сетях и местных базах данных, но и полученная «точечная» информация уже много говорила, что готовят их (нас) к чему-то очень серьезному. Но никто из них (нас), кажется, о конечной цели не знает ничего, как и я. Вот интересно, я в этой группе причина, следствие, программист или проводник?
 Когда объем и градус принимаемых напитков стал достаточным, я втихую включил отопление на полную мощность, - и девушки вслед за мной стали раздеваться. Сначала просто распахивать вороты и рубашки. Потом, с завистью глядя на мой голый торс, стали группами и поодиночке инстинктивно рваться к шесту для стриптиза, который я установил не зря еще до начала вечеринки, и когда тоже не без подвоха объявил конкурс на самый короткий танец у шеста, и взял в руки секундомер. – Одеваться снова после очередного «зажигательного» танца никто не спешил, а потом вообще дружно забыли об этом ненужном в узком кругу атавизме человеческого общества.
 Потом я предложил из темного «мерцающего» зала выбраться «на свет божий» к бассейну под угасающий уже, но еще приятный солнечный свет сквозь стеклянные крышу и стены плавательного комплекса. В надежде, что никто сегодня не утонет, перетащили туда и установили там подиум с шестом и направили на него прожектор. Потащили они туда же и гимнастический мат. Ну, а вместо стойки бара просто притащили ящики с напитками и коробки со стаканами, поставили их между лежанок и шезлонгов… Оказывается, в некоторых ситуациях и состояниях стойка бара может быть совершенно не нужна.
 В общем, и в частном, день и вечер прошли незаметно и великолепно. Представьте себе, как красиво на фоне закатного или ночного неба на краю мерцающего голубизной подсветки бассейна на шесте под медленный блюз танцует девушка (или сразу несколько девушек) в бикини в свете прожектора… Я и сам не ожидал, что так здорово получится! Она - то замирает на краю бассейна, то бешено вращается на шесте во всех позах и положениях, то с последними аккордами музыки уходит практически без всплеска под воду…
 Выяснилось, зачем был нужен гимнастический мат. Девчонки, лежа на животе, играли в армрестлинг, а потом просто боролись. Сначала изображали обычную борьбу, а потом стали спорить и делать ставки, - и боролись то с завязанными глазами, то с завязанными руками или ногами. Кто-то боролся друг с другом связанными за пояс или ногу. Разные, оказывается, есть варианты пьяной женской борьбы!...
 Танцевали медленные и быстрые танцы вокруг бассейна мы уже в чем мать родила. Да и что нам стесняться? Кого? Конкретного запрета, как они сказали, в контракте на такие случаи не было, мораль наша ничего не понимала от выпитого, и ничего не шептала совесть, непонимание настоящего и опасения будущего требовали не упустить сегодня то, что может оказаться недоступным завтра…
 Купание, алкоголь, танцы, борьба, хохот, брызги, шест, гимнастический мат… Сначала мне стало просто всё равно, какая играет музыка, потом пропало желание пить что-либо, потом я решил и не смог сам подняться в спальню и попросил помощи отвести меня туда…
 Словом, я проснулся очень рано утром, - еще в темноте, - опять с теми же физиологическими желаниями, в той же позе на спине, в той же комплектации, как и накануне утром, но не с сестрами, а с водителями-американками. И, конечно же, неизменно с Сестрой в кресле со смартфоном в руках. К Сестре я начинаю привыкать, как к собственной тени. Сестра-сиделка, как в больнице и положено, была на посту, - вот и всё! Одетая в форму, свеженькая. Подняла на меня глаза, улыбнулась, помахала мне рукой.
 Когда я спустился на первый этаж, то водители даже не проснулись. Около бассейна никого не было, и следов вчерашней попойки по дому тоже не было, если не считать горы пустых бутылок, пакетов и банок в контейнере для мусора. Походил по пустому дому без цели некоторое время, - и ушел опять в постель… И, втискиваясь вновь в серединку, между девушками, вспомнил почему-то, что американки тоже сестры-двойники… Улыбнулся – и задремал.

 Дневник. Год первый. День тридцать второй.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 От истории этого Острова осталось очень мало. По крайней мере, мне не удалось найти практически ничего ни в инете, ни в электронных архивах мира. Кроме, пожалуй, отдельных легенд или сказаний в архивах самого Острова. При чем, в бумажном варианте, а не в электронном…
 Я попробую рассказать совокупную информацию из этих легенд, и прошу не смеяться, т.к. сама себя постоянно ловлю на том, что вспоминая эту информацию, начинаю мыслить и говорить на языке сказок и былин.
 В них говорится о добром правителе какой-то страны, который правил по чести и совести своими подданными. К сожалению, его правление совпало со временем ядерной угрозы и потому ядерной истерии на Земле. Все государства спешно вооружались ядерным и водородным оружием, ракетами, разрабатывали химическое и биологическое оружие и складировали его в своих военных арсеналах.
 Правителю все это очень не нравилось, тем более что страна его была маленькая, - шансов, что их «съедят», было очень много, - или не заметят как раздавят в междоусобной драке, - но денег у него было много. К тому же мало кому было известно не только его финансовое состояние, но и хорошо развитое в его стране подпольное производство, наука, техника и пр. Неизвестности Правителю удалось добиться в те годы потому, что еще не было тотальной космической разведки, подглядывания, наблюдения, - называй, как хочешь.
 Благосостояние народа в годы правления Правителя выросло, недовольными были только те, кому Правитель не давал много воровать, совершать преступления, - словом, были силы и в оппозиции. Они всегда внимательно следили и ждали своего часа.
 Опасаясь за свой народ, Правитель купил целый архипелаг островов далеко в океане, и стал его благоустраивать. По его задумке на этом клочке суши должны были поселиться его подданные в безопасности вдали от надвигающихся военных проблем во всем мире.
 Он построил здесь целую подземную страну, начинил ее всевозможными удобствами, электроникой, запасами. Создал защиту из современных вооружений. Накопил много новинок техники, вооружений, создал огромные запасы продовольствия, различных припасов, - словом, можно сказать, что поселившиеся здесь люди могли пережить несколько тысячелетий после ядерной войны. Не сказать, что безбедно, но мог сохраниться целый народ.
 Ну, например, на базе найденного здесь же нефтяного месторождения было построено целое нефтеперерабатывающее производство: газ, бензин, косметика, масла, дизельное топливо, различные материалы и изделия, в которых я не понимаю ничего, - знаю только, что из них делают пищу, ткани, резину и много-много еще. Потому я и не знаю забот при трате бензина для самолетов, лодок, мотоциклов, танков и пр.
 На нескольких островах были построены очень глубоко под землей очень мощные атомные электростанции с большим запасом ядерного топлива. На случай повреждения одной или нескольких из них. В любом случае Город без электричества не остался бы многие тысячи лет даже с одной-двумя станциями, - и Город, и производство, и оружие. Они все стоят в резервном состоянии, - как и все предприятия, - поддерживается только их обеспечение в холостом режиме.
 Для мирного настоящего времени, чтобы не включать ядерные генераторы энергии ради нескольких киловатт или даже мегаватт электроэнергии, были построены большое количество ветрогенераторов, волногенераторов, солнечных батарей, - словом, различных альтернативных и безвредных источников дешевой электроэнергии.
 Стоят очень мощные защищенные установки для добычи воды со сверхглубоких скважин, опреснители морской воды, улавливатели влаги из воздуха. Есть возможность конденсировать проходящие мимо Острова облака.
 Имея нефтепереработку, большой объем добываемых в процессе строительства материалов и минералов, неограниченную электроэнергию, было бы грех не развивать местно много различных производств: здесь и цемент, и электроника, и текстиль, и защитные материалы. Особенно те, которые используются в строительстве Города, - чтобы не возить из-за океана. Даже печатные платы для компьютеров и др. электроники.
 И поверь мне, это все было очень интересно организовано: море автоматики, все производство может обходиться с 1-2 операторами или вообще переходить на автоматический режим. Все упрятано в недра островов. Все имеет свои защитные комплексы, системы связи, прямые и резервные линии связи с центром и управления.
 Особое внимание было уделено защите архипелага. Здесь есть все: ядерное, биологическое и химическое оружие. Но это для защиты от всех внешних врагов, для отпора на очень большом расстоянии, для сдерживания их на «дальних рубежах». Для их доставки были построены шахты межконтинентальных ракет, имеются мобильные установки ракет для старта с кораблей, яхт, автомобилей. И куплены, и снаряжены все ракеты соответствующих калибров и дальности. Есть крылатые ракеты, есть многоступенчатые, еще какие-то.
 Сам Остров был одет в броню в самом натуральном смысле слова. Все наружные сооружения,- а их очень немного, - могут в очень короткое время прятаться под землю или одеваться в броневые листы. Вместо них из-под земли выдвигается оружие: стволы пушек, ракеты, зенитки, радары… В принципе, все это работает и в подземном состоянии, и приоткрывается только для пуска или выстрела.
 Аналогично организована защита от космических, воздушных, наводных, подводных и даже подземных попыток проникновения на остров. А также при попытках доставить на Остров любое оружие: ядерное, химическое, биологическое, - и вообще любые ракеты, катера, самолеты, спутники… Словом, долго все рассказывать. Это очень совершенная система, - я на себе прочувствовала.
 Имеется целая система геостационарных спутников как мирного (связь, ТВ, радио, Интернет и пр.), так и военного назначения (наведение оружия, высокоточное определение местоположения, слежение, космическая разведка, лазерные и др. установки для отражения возможного ракетного удара). Эти же спутники незаметно и очень гармонично интегрированы в системы имеющихся межгосударственных спутников того же назначения, являются частью этих систем.
 
 У Правителя были жена, взрослый сын, маленькая дочь, и 3 друга, которые помогали ему во всех делах. Один из них заведовал всей системой безопасности Правителя и его семьи, другой строительством Острова (точнее Города), третий его снабжением.
 Недругам это все очень не нравилось, т.к. проходило мимо «их кармана». Они начали искусственно вызывать недовольство в народных массах, подталкивать народ к революции, к войне, к свержению правительства.
 Все больше и больше сил у Правителя уходило на строительство Острова. Осложнялось все это тем, что строительство проходило очень далеко от его страны. И это надо было проводить втайне от всех, даже от своих сограждан. Особенно от своих сограждан!
 А враги всегда были рядом… И начали действовать.
 Первым погиб друг, занимавшийся безопасностью. От его тела просто ничего не осталось после взрыва. Долго ходило предположение о том, что его вообще не было на месте взрыва, - но потом… Словом, были найдены его останки, точнее, - прости, - фарш из его плоти.
 Потом погиб друг, занимавшийся поставками всего необходимого на Остров. (Я всегда продолжаю говорить Остров, - но подразумеваю, что это Архипелаг!) Погиб вместе со всей своей семьей. Они горели заживо в подземном военном каземате, который считался безопасным, куда он спрятал свою семью. С ними сохранялась радиосвязь до последней минуты, и никто не мог к ним пробраться и помочь. Это длилось не долго, но свидетелям показалось это вечностью. Отец говорил, что особенно страшно было слышать крики их детей…
 Строительство Острова было закончено за несколько лет до нашего переезда. Всех строителей вывезли, и они с музыкой и радостно ехали к своим семьям, детям. Но в дороге произошла новая катастрофа: во время урагана пропали все корабли. Возможно, виной тому бы ураган, а возможно кто-то заметал следы Острова. Это уже неизвестно.
 Отец был далеко от той страны, но занимался электроникой и оружием Острова. Точнее, он программировал все компьютеры: производства, управления, оружия, строительства и пр. Жили на территории СНГ, а тогда СССР. Зарабатывал он хорошо, - Правитель был его покровителем. Потому скоро и за ним началась охота. И за всеми его друзьями, кто хоть как-то мог дать доступ к ключам, паролям, даже просто к семье Правителя.
 Памятуя о той страшной трагедии в каземате, отец перевез нас на Остров. Он часто уезжал с Острова. По работе, все чаще возвращался недовольный. Потом однажды вернулся уставший и злой, и сказал матери, что мы остались последними людьми, кому известен этот Остров. Он рассказал, что во дворце произошло столкновение правительственных войск и войск каких-то левых сил. Я не знаю, что такое левые силы, но мать говорит, что это повстанцы. Сказал, что в ходе столкновения погибла вся семья Правителя, погибло и много его врагов. Но не все, видимо…
 Забыла сказать, что мой дед заведовал строительством Острова и финансами этого Правителя. У него были все ключи ко всем его счетам, во всех банках. Он очень невзлюбил моего отца за то, что мать его так сильно полюбила. Она должна была выйти замуж за сына Правителя по расчетам деда, а вышла за отца наперекор деду.
 Ключи и пароли перешли к отцу, т.к. дед погиб последним из друзей Правителя, - уже после смерти самого Правителя. Остались следы зверских пыток. Но дед ничего не сказал, - ни один доллар со счетов не пропал ни до, ни после его смерти. И до сих пор, контролируя эти счета, я вижу, что там движения нет. Если бы они до них добрались, то деньги были бы уже потрачены или переведены. Конечно, отец изменил все права доступа, все пароли и коды, номера и кучу всего прочего.
 Отец долго искал возможных прямых и косвенных наследников Правителя. Не нашел, - сказал, что враги убили всех. И всех пытали перед смертью.
 Отец и сам-то был не бедный человек, - у него были свои предприятия в СНГ. Но после путча и отъезда он вынужден был дистанционно продать это все. Деньги оказались просто огромные, - но это песчинка в море в сравнении с капиталом Правителя. Все эти деньги спрятаны там же. Отец говорил, что надежно, что информация о его капитале не просочится, как и информация об Острове.
 И вот теперь я наследница этих двух людей.
 Отец и создал тогда сам эти браслеты. Вернее он начал их создавать для Правителя, но тот не успел их даже примерить. Сами браслеты представляют собой очень сложное электронное устройство, прикованное к моему левому предплечью электронным замком. Расстегнуть его можно только в том случае, если мое сердце не будет биться более двух суток, - тогда браслет расстегнется автоматически. Даже если мою руку отрубить, - он не расстегнется. Более того, во всех подобных случаях браслет самоуничтожится, - взорвется и сгорит, - он в основном с пластиковой начинкой. Это для того, чтобы коды и координаты не попали в чужие руки.
 Браслет не дает мне потеряться ни в Городе, ни на островах, ни в любой стране мира. Он достаточно тонкий, не занимает все предплечье. Неудобство только в том, что приходилось бы в толпе носить длинные рукава, - он имеет непривычный вид. Я смотрела фильм «Хищник», то там такого типа браслет был у иноземного монстра. Браслет связывается с соответствующей системой спутников, отслеживает местонахождение, позиционируется для навигации. С ним мне не надо иметь телефонов, раций и пр., - все средства связи у меня на руке. В него встроена очень сложная компьютерная система для управления Островом, спутниками, оружием… Он связывает меня с моими компьютерами через спутники в любой точке Земли. Это если я вырвусь с Острова, если доживу до этого.
 Браслет отца пришел ко мне в посылке в застегнутом положении, - и это уже я его расстегнула. После этого управление Островом и всем на нем перешло на мой браслет. Я до сих пор не понимаю, как его сняли с руки! Не повредив, не уничтожив, - если отец погиб, то он должен был быть расстегнут. Если жив, - то он не должен был бы сниматься вообще вне Острова.
 Думаю, что погиб. Мать только увидела этот браслет, - и вошла в кому. Мне пришлось вступить в права и обязанности в 9 лет.
 А теперь я одна. Рядом мать, но она создана для дома, кухни, церкви, семьи, детей. Она ничего не понимает в том, что я ей говорю об этих делах, компьютерах, оружии, интернете, - буквально засыпает при моем рассказе.
 
 Я долгое время надеялась, что вылечу мать и вырвусь с этого Острова. Но, вот... Теперь я пленница своего острова, своего богатства, своего же оружия, компьютеров, лодок, самолетов, пушек, ракет... Своих заводов, подземного Города...
 Раз отец погиб, - иначе за столько лет он бы здесь обязательно появился, - я хочу отомстить.
 Если не погиб, - обязательно найти его. Тогда встает вопрос, что с ним на самом деле случилось. И где же он, что с ним.
 Помочь в этом мне пока может только 1 человек, как и с матерью, - ВАА. А он как в рот воды набрал.
 ЧТО ДЕЛАТЬ? - не знаю.
 
Олег. Клиника. 013. Первое задание.
 
 ВСЁ! Теперь всё! Я готов!...
 Я и отдохнул, и настроился на работу. Как бы я ни не хотел, но за такие деньги, что я уже положил на свой счет, надо работать. Это вам не рублевая наличность на «изподкрановку».
 Проснулся я от того, что Официант принесла мне завтрак, а Горничная откинула занавес, открыла форточку для проветривания, - думаю, что в воздухе стоял густой выхлоп от дыхания четырех людей.
 В комнате уже никого не было. Я не услышал, как все сбежали. Да и зачем мне…
 Я позавтракал и поехал в Клинику. Я не знал, во сколько начало рабочего дня в этом заведении, но и не спешил. В нормальных учреждениях по всему миру люди работают в среднем с 09-00, - вот к этому времени я и пошел. Вместе с Сестрой я поехал на легком джипе.
 Сначала меня осмотрел хирург. Предложил физиопроцедуры, - если у меня будет на это время от предстоящей мне работы. Раны у него не вызвали никаких эмоций, - если он может иметь и выражать эмоции, - потому перевязка прошла быстро и штатно, если можно так сказать.
 Потом меня препроводили в приемную. Секретарь проводила меня в кабинет, где уже собрались несколько человек, но Лейлы не было. Мне их представили: Юрист, Финансист, Менеджер, Инспектор, Хозяйка. Последний персонаж меня несколько удивил, но я не подал виду.
 Первым стал говорить Инспектор. Суть его рассказа заключалась в том, что, как сотрудник корпорации «Тень», я подпадаю под следующие проблемы:
1. Неразглашение никаких сведений о корпорации, включая корпорацию, Клинику, Отряд, Дом. О чем с меня будет отдельно взята подписка.
2. Юридическая защита специалистами корпорации, о чем будет сейчас подписан ряд документов.
3. Физическая защита меня от внешних и внутренних проявлений. Об этом позаботится Отряд. Моё право руководить Отрядом, но в определенных рамках, - за организацию собственно защиты и за армейские действия отвечают другие люди, – кивок в сторону Хозяйки.
4. Психологическая защита, полным руководством которой руководит Лейла Ибрагимовна.
5. Медицинская защита, - полностью организуется Клиникой.
6. Полное довольствие: финансовое, пищевое, амуниция, оружие, средства передвижения, - по меркам проводимых мероприятий.
 
 Всестороннее обсуждение со мной многих вопросов протекало достаточно долго.
 Документы по неразглашению я подписал сразу.
 Юрист получил от меня доверенность и подписи для иска ресторану на сумму полтора миллиона долларов. В договор входили строки, что эта сумма будет мне перечислена сразу после подписания этих бумаг обеими сторонами: мной и Клиникой.
 Со мной был заключен договор от имени Клиники о сотрудничестве на год в счет оплаты, ранее произведенной на мой счет. С меня была взята расписка, что деньги я получил. Договор включал все ранее озвученные вопросы и еще ряд других. Руководитель клиники являлась и руководителем всех проектов, в которых мне придется участвовать.
 После подготовки и подписания мной этих документов в зал была приглашена Лейла Ибрагимовна, которая подписала эти бумаги тоже.
 Свита ушла. Мы с Лейлой сидели друг против друга, и нас разделял только неширокий стол. Я смотрел на внешне очень молоденькую женщину и думал о том, какое задание ждет меня первым.
 - Олег. Согласно заключенному договору Вы будете выполнять все задания, которые мне надо.
 - Я это понял. Но пока не знаю, в чем они будут заключаться.
 - У меня к Вам есть первая просьба, - наконец-то произнесла Лейла. – И первый экзамен.
 - Я весь во внимании. И в Вашем распоряжении.
 - Эта клиника и корпорации имеют единую информационную сеть. Меня и руководство уверили, что эта сеть не может быть взломана. Нам надо удостовериться, что это так. Вы получите необходимые материалы, оборудование, помощников, данные в пределах разумного, как если бы вас наняли для ее взлома со стороны.
 - Какими средствами – это я понял. Атака должна быть со стороны или извне?
 - Отовсюду. Включая все виды атак вирусов, несанкционированных подключений, вскрытия секретных узлов, подключения к каналам внешней связи и пр.
 - Ну, ломать не строить… Если придется уничтожить часть атакуемой техники, кто будет оплачивать нанесенный урон?
 - В разумных пределах можно списать через корпорацию. Это не значит, что надо завалить всю сеть. Нас интересует несанкционированное получение из нашей сети любой информации, отслеживание в нашей сети любые процессы: от перемещения людей до течения экспериментов.
 - Мне понадобится кто-то, кто познакомит меня подробно со многими техническими вопросами.
 - Конечно, такой человек к Вам уже прикомандирован.
 - Где я должен размещаться во время работы?
 - Как Вам будет удобно. Можете всё делать в своем кабинете в Доме. Можете расположиться в своем кабинете в вычислительном центре в Клинике, - такой Вам уже тоже выделен. Оба они будут обустроены и оборудованы согласно Вашим требованиям.
 - Время работы оговаривается?
 - Ничуть. Я в курсе, что компьютерщики очень специфические личности, и любят работать ночами. Вот и работайте так, как Вам удобно. Команда для вашей технической поддержки присоединится в любое время.
 - Т.е. я в работе ничем не ограничен? А какие сроки выполнения задачи?
 - Вам хватит недели?
 - Пока не знаю. Я еще ничего не знаю о собственно сети. Давайте договоримся так: мы с Вами встречаемся через неделю, и совместно обсуждаем достигнутое, - и планы на будущее.
 - Согласна.
 - Каковы критерии выполнения этого задания?
 - Даже и не знаю, как сказать... Вам предлагается вытащить из недр наших баз данных, личных дел или любых других документов и секретов и представить мне некоторые данные, которые на Ваш взгляд более всего интересны или более всего, - тоже на Ваш взгляд, - охранялись в этих недрах.
 - Пойди туда, не знаю куда, - принеси то, не знаю что? Так что ли?
 - Ну, пусть так. Если Вы не поняли, что … Слушай, давай на «ТЫ»! А то как-то так получается, что …
 - … такая молодая женщина, - продолжил я за нее и улыбнулся, - разговаривает с симпатичным молодым мужчиной и старается выглядеть старше, чем она есть?
 - Наверно, почти угадал.
 - Хорошо, давай на «ТЫ».
 - Так вот… Если ТЫ не понял, что уже попал в СКАЗКУ, то я не поверю, что ты выполнишь это задание.
 - Пока я вижу не сказку, а вижу только хорошо навороченную молодую даму с богатой внешностью и баснословно богатой фирмой. Так называемая «сказка», - это пока обилие денег и реализованные возможности. Если представить себе, что у тебя на уме есть какие-то нереализованные цели, то я как раз тот ключик, который ты покупаешь сегодня и вводишь в эксплуатацию… - я сцепил руки на груди.
 - Частично ты прав…
 - Я не договорил. Скорее всего, это или наследованное имущество и интересы, или ты являешься красивой бабочкой на лацкане пиджака какого-то или каких-то владельцев, кто нанял тебя, чтобы ты наняла меня.
 - Тебя что-то не устраивает?
 - Да мне всё равно, кто первые наниматели, а кто субподрядчик. Важно то, сколько денег мне перечислят на счет. Кстати, сегодняшние суммы мне уже отправлены?
 - Можешь проверить. Уже на счету. Так что умерь свою резкость…
 - …А я и не резок. Просто я говорю то, что я думаю, и не хочу оказаться проигрышной одноразовой фигурой в партии, которую твои друзья, наблюдающие нас сейчас, скоро оценят на более высокие ступени риска и оплаты труда.
 - Ты не доволен ставками за работу? Но ты еще ничего не сделал.
 - Я доволен первым этапом наших отношений. И только я могу предполагать, чем наши деловые и личные отношения продолжатся и закончатся.
 - Ладно, о первом задании мы договоримся так. Пусть будут представлены моё личное дело и информация об основателях Клиники. Плюс что-то из финансовых бумаг. Что-то о клиентах Клиники. И что сам придумаешь… Срок – сам напросился: НЕДЕЛЯ.
 - Что меня ждет еще, после этого задания?
 - Давай поговорим об этом через неделю. Работай спокойно.
 - Какая задача будет у Отряда на это время, раз уж я его руководитель?
 - Собственная охрана. Остальное на твое усмотрение.
 - Какие у меня будут ограничения по передвижениям по территории и вообще?...
 - В пределах разумного. Ты же находишься под подпиской о невыезде. Потому покидать город не можешь. Территория вся в твоем распоряжении, - она улыбнулась и, вдруг, потянулась, как бы давая мне неформальный сигнал об окончании официального разговора. – Кстати, у меня есть к тебе личная просьба.
 - Я слушаю.
 - Я как психиатр очень заинтересована в том, чтобы получить и проанализировать твои прошлые сны. Предполагаю, что в результате этих изучений я смогу перевернуть мир новым пониманием процессов раздвоения личности.
 - Что с меня?
 - Я хотела бы получить как можно больше рисунков по мотивам этих снов. Хорошо бы в красках… С одной стороны я люблю кустарную живопись, и хотела бы начать собирать коллекцию рисунков своих пациентов, а с другой стороны – это может быть частью моей диссертации. Договоримся?
 - Конечно, договоримся. Вот только я последнее время перестал видеть сны или вспоминать их утром. Но я не отказываюсь, и если увижу новые…
 - … Меня интересуют не только новые, но и старые сны, - перебила меня Лейла. – Я утеряла часть прошлых рисунков, - санитарка реанимации умудрилась их куда-то задевать, - и хотела бы их восстановить. Например, ты рисовал карту. Сможешь повторить? И расширить коллекцию рисунков различных объектов сна с разных ракурсов?
 - Я, конечно, постараюсь… Но я не художник… В пределах разумного, как я уже слышал от тебя, - я тоже попытался улыбнуться, хотя и криво. Вот ведь дались ей эти рисунки!... Я отлично помнил значительно больше, чем я нарисовал, - просто не хотелось к этой теме возвращаться.
 - Договорились. Тогда приступай.
 - До свидания.
 
 Сестра ждала меня в приемной, водитель в машине, но мне пришлось сначала пройти в вычислительный центр и написать списки того, что мне надо. Потом я приехал в Дом и, не раздеваясь, бросился лицом вниз на кровать.
 Да, я с непривычки общения с юристами устал от этого. Я окунался в свою знакомую среду, - программирования, - и это хорошо. Но меня очень насторожил интерес Лейлы к моим снам. Значит, она не оставила эту мысль. Возможно, что это и есть ее приоритетная цель, которую не хотят мне открыто оглашать. Просто мне не верится, что для того, чтобы взломать свою собственную сеть, надо организовывать мне такую беспрецедентную толи охрану от внешних проблем, толи охрану от побега. Что-то у нее не вяжется…
 Ну да ладно. Разберемся.
 - Сестра, а где вы здесь восстанавливаете физическую форму? – я увидел вопросительный взгляд. – Ну, физкультурой где занимаетесь?...

 Отряд. Личное дело. Олег. 001.
 
 Олег похоронил отца и мать сам, без посторонней помощи, хотя много людей предлагали ему помощь. Родители вылетели с дороги на повороте и вместе с машиной упали с обрыва. Тот факт, что тормозного следа не было и в помине, говорил о том, что виной всему были тормоза. Что на самом деле произошло, никто не знал, а если и знал, то рассказать ему не торопился. Он стоял в толпе своих и их сослуживцев и сильнее обычного осознавал, что остался совсем один.
 Прадед, как рассказывал отец, был толи военным шифровальщиком, толи каким-то дешифровщиком в генеральном штабе. Олег в детстве этого не понимал, хотя в памяти эти рассказы у него остались. В «далекой памяти», почти на задворках… Скорее голос отца, чем что-то очень конкретное. Дед работал над каким-то государственным проектом, который не предполагал болтовни. Да и не было болтунов в семье военных, потомком которых он был. Женщины были скромные, лишних вопросов не задавали. Если было надо ехать в командировки, - спокойно собирали в дорогу своих мужей: портянки, белье, еду. Если надо было переезжать на новое место службы, - точно так же спокойно упаковывали вещи и следовали со своими мужьями.
 Отец как-то сразу принял эту новую эру – компьютерную. Первые вычислительные системы, - на базе простых по нынешним временам программируемых калькуляторов, - были у них в семье, и Олег с упоением сначала вводил в них чужие программы, потом сам начал писать программы. Где-то в то же время отец водил его показать «чудо инженерной мысли», которое занимало целый этаж, - компьютер. Их еще не охраняли, как что-то очень ценное, - да и кто сможет вынести компьютер, который расположен в нескольких комнатах в больших многостворчатых шкафах?...
 Потом игровые приставки с включением в их работу телевизора, магнитофона, - и первые «марсиане» лихо сыпались на наши пушки, и их приходилось «косить» и «косить»… Первые персоналки, - зарубежные, - не предполагали даже ремонта, - их платы были залиты черной смолой, и отделить плату от нее без повреждения платы было невозможно. Да что говорить про персоналки? Олег с друзьями разобрал импортную магнитолу тех времен… Из нее во все стороны по комнате выстрелили подпружиненные детальки приблизительно одинаковой формы. Получился комплект: плата отдельно с большим количеством гнезд, и много-много деталек, которые никто не знает в какой последовательности и в какие гнезда вставлять. Ну и куча пружинок… Схем и руководства сборки, конечно же, не было. Отец, как и все они, молодые люди постсоветской эпохи, надеялся, что вот, скоро, выпустят и завалят полки магазинов нормальными собственными компьютерами: для детей, для взрослых, для работы и игры… Но их всё не было и не было…
 Олег рос уже на более похожих на современные машины. На сегодняшний день мощность самой простой мобилки на несколько порядков превышают мощности и возможности тех вычислительных систем, с которыми пришлось встречаться в своей истории Олегу. Больше всего его нервировали игрушки и программы, за которые было надо платить почасово или поштучно, покупать время игры. Появились первые победы по взлому сначала игр, потом других программ.
После обучения в радиоэлектронном колледже, потом в институте электроники, - стало понятно, что ничему путному в этих вузах преподать даже и не могут. Преподаватели рассказывали азы логики, решали простейшие логические уравнения мелом на доске, - и на этом курс программирования заканчивался. Удивлялись, что у Олега дома есть компьютер. Преподавали по учебникам «докомпьютерного» периода, а новых знаний не было, - даже компьютеры многие из них в то время знали только по рисункам в учебнике. Упор делался на цифровые станки, но ему это было неинтересно.
 Настоящей школой стало общение на форумах, часто организованных от имени разных фирм – производителей техники, - в залах старых ДК и даже на стадионах. Там же он познакомился и подружился с «фидошниками», - первыми сетевиками. Одетые в грязные джинсы и несвежие свитера, провонявшиеся дешевыми сигаретами и пивом, - они создавали новую среду. ДОС, Виндоус, Линукс, - обсуждались на форумах, в чатах, на пивных собраниях.
 Обидно было то, как ответил в одном из публичных электронных форумов один американец:
 - Мы ушли от Советов вперед по развитию вычислительной техники на сто лет, – написал он.
 - Но мы имеем образцы вашей техники и можем ее исследовать, скопировать, - ответил на это Олег.
 - Исследуйте, на здоровье. Пока вы всё поймете и до всего докопаетесь, мы уйдем еще на 200 лет вперед! – издевался американец.
 - Так на сколько же, как вы оцениваете, мы отстали от вас в этом направлении? Когда мы сможем вас догнать?
 - Отстали навсегда. И никогда уже не догоните.
 И это, похоже, было правдой…
 
 Потом, по окончании института его забрали в армию. По его просьбе его распределили по специальности в радиотехнические войска. Дальнейшую свою историю Олег, обычно, мало кому рассказывал, - не интересно, да и нельзя.
 Из армии после срочной службы он не уволился, а приехал домой позднее в погонах старшего лейтенанта и попал работать в закрытое государственное учреждение, где скоро получил звание капитана и медаль. Говорил, что за какое-то рационализаторское предложение. Ушел со службы неожиданно, сразу после какого-то катаклизма с вторжением в компьютеры Пентагона и каких-то банков США, - и несанкционированным запуском нескольких крылатых ракет. Точнее не ушел, - а вылетел с треском с «волчьим билетом», после которого его место было регламентировано исключительно офисным «планктоном» в самых дальних уголках фирм на периферии. Он и устроился таким «планктоном». Пока не встретил Её! Пока не подошел к окну ресторана, выпив предварительно купленную в киоске «изподкрановку» на последние деньги.…
 
 «ПОТОМСТВЕННЫЙ ХАКЕР», - так назвала его Лейла в своем отчете вышестоящему руководству «Тени». Одаренный, беспринципный, без тормозов и «царей» в голове, - сказала она на обсуждении его кандидатуры на закрытом совещании.
 Теперь он сидел перед Лейлой и слушал подробный список своих реальных и приписанных ему «достижений» на государственном поприще, а потом еще и реальные достижения своих отца и дедов. И спокойно обдумывал свое сложившееся положение.
 Сам Олег даже не знал, – с ее слов узнал впервые, - что его предки были причастны к криптошифрованию и созданию нескольких новых операционных систем, о которых никто никогда не слышал. Сохранились какие-то обрывки программного кода ранних разработок отца, но они не давали ключа к его дальнейшим разработкам. Олег слышал и читал и раньше, что помимо счисления на базе двоичного кода нынешних систем были попытки создать системы на троичном, десятеричном, шестнадцатеричном и т.д. счислении. Это счисление было чересчур сложным для зарождающихся в то время компьютеров, потому для упрощения изначально стали пользоваться двоичным кодом. Так на этом счислении и остановились, - куда же теперь без нее денется столь громоздкая корпорация со своей Windows? И IBM со своими единственными в мире силиконовыми кристаллами процессоров. Они же в угоду своим финансовым интересам не дадут развиваться никаким другим системам! Как не дают нефтяные короли развиваться электромашиностроению и альтернативным видам топлива.
 Мало кто знал даже в правительстве, что именно под такие сложные – тяжелые – счисления и коды в странах СНГ изначально создавался такой процессор, - это было одной из самых страшных тайн СНГ того времени. Тот процессор работал на совершенно других принципах логики, на других кристаллах. Практически нам сейчас невозможно себе представить, что кроме «и», «не» и «или» могут быть еще 8 или 14 или более основных элементов логики! В основу нового процессора было взято условие, что любая операционная система, любая программа, - это только по-своему упорядоченные импульсы разного количества граней нескольких кристаллов процессора. Никто не знает, до какой степени готовности довели соответствующие разработки – процессор и операционные системы - и была ли достигнута от этих разработок достаточная отдача. Но живые носители этих тайн вдруг стали просто погибать при невыясненных до конца обстоятельствах, в автокатастрофах или от скоротечных «инфарктов молодого возраста». Возможно потому, что великое государство предпочитало скорее расстаться со своими «носителями», которых можно было подкупить или запугать, чем поступиться своими тайнами. Даже на том уровне, что вместе с «носителями» погибнет и сама тайна, - но никому не достанется. Возможно, это была как раз та самая война конкурирующих фирм и технологий Востока и Запада, - никто не знает.
 
 Олег не стал отрицать факты своей службы в «конторе» от Лейлы, – «Тень» все равно уже докопалась до его участия во взломе компьютеров Пентагона, несанкционированного вывода довольно больших сумм из банков по всему миру в пользу «конторы» и еще целому ряду событий его жизни. Об инкриминированных ему обвинениях прошлого руководства в пропаже тех выведенных средств, – просто испарились в неизвестном направлении. О пропаже состава с дорогостоящей техникой, о которой Олег на самом деле ничего не мог знать. Ему тогда сказали «в конторе», что, в отличие от деда и отца, он не участвовал в секретных разработках, потому его только выгоняют, а не расстреливают. Ему на 10 лет запретили выезд за границу, - и выгнали…
 Олег даже не был удивлен, что эти все данные были известны «Тени», - ведь по его понятиям все личные дела сотрудников такой «конторы» должны были храниться в таких «недрах», что страшно подумать. Но всегда существовало и существует противоборство разведки и контрразведки. Всегда и везде были и есть продажные чиновники, военные и кадровики. И если есть на это спрос – будет и предложение. Для себя еще с начала своей собственной службы в «радиоэлектронных» войсках он принял как аксиому, что самое дорогое: фото, бумаги, информация, факты, собственные понятия, взгляды на жизнь и пр. – должны храниться внутри себя, а не на бумаге или электронных носителях. Вот и теперь стали достоянием чужой разведки именно те бумажные и электронные носители, которые он старался никогда с собой не носить.
 Предъявленные ему Лейлой сведения не имели криминального подтекста, - они все были из его личного дела, и представляли только информацию о том, когда, где и чем ему приходилось заниматься «под крышей» государственного предприятия. Но эта информация характеризовала его, как индивидуума, способного заниматься этой деятельностью и выполнять подобные заказы.
 Однако Лейла продолжила и дальше чтение разложенных перед ней бумаг, - от продолжения Олегу стало несколько неуютно.
 Счета в нейтральных странах, куда в конечном итоге попали деньги, выведенные из британского и американского банков, она указала точно, - и ему это изначально не понравилось. Потом она рассказала, куда делся целый правительственный эшелон техники. Олег, конечно, предполагал его конечный маршрут, но не думал, что эти идиоты-соотечественники так будут видны со стороны. Пусть даже и со стороны конкурентов. Хотя его задачей было только подчистить электронные следы от всех операций. Она также зачитала список «портов» и «дыр» в системе защиты, через которые удалось пробиться в крылатые ракеты, секретно размещенные в Греции, и перепрограммировать их. Назвала несколько неудачных атак, - официально не достигших поставленных целей, и потому официально неизвестных, но… Кое-что еще… Словом, известно было много больше, чем обычно пишут в самом откровенном резюме. Забыла или не знала о взломанных сайтах, системах слежения, базах данных, - или посчитала это просто «мелочевкой»?... Может, не до всего докопались? – Было бы грустно, если бы не было так смешно, - и если просто забыли сказать… Каждое ее - уже криминальное на мировом уровне - обвинение почему-то воспринималось как неправительственная награда, медаль, премия, орден…
 В результате такого простого перечисления Олегу стало понятно, почему ему так легко согласились засчитать на счет три миллиона евро еще до начала работы, - «работодатели» просто не были уверенны, что вообще его заинтересуют и удержат деньги. Или оценили так его прошлую работу?… Или просто не рассчитывают, что ему удастся уйти от них живым… Надо в следующем договоре перейти на расчеты в триллионах и посмотреть на их реакцию.
 Кстати, она не поинтересовалась, куда делись из банка эти деньги… Не заметили? Но это же их банк!... Но он же ничего не знал и не мог знать?... – Это проблема банка?...

Враги-009. Лейла.

 Лейла перестала улыбаться сразу же, как Олег закрыл за собой односторонне прозрачную дверь ее кабинета. Все снаружи думали, что дверь ее кабинета изготовлена из мутного природного стекла, - очень редкого и дорогого. Они просчитались! Да, природное стекло. Да дорогое! Очень дорогое! Но никто не знал, что это стекло было покрыто специальным «зеркальным» составом, который делал его односторонним проводником света. Т.е. со стороны приемной – это мутное стекло из дорогого природного минерала неясного цвета и рисунка, а изнутри кабинета при выключении специального генератора поля становилось совершенно прозрачным. И всё и все, что было в приемной, становилось видно ей прямо с ее кресла. Для этого не надо было ни камер, ни мониторов, - хотя они тоже имели место. Об этих свойствах двери не знали никто, кто мог находиться в стенах этого офиса.
 Она теперь смотрела вслед этому бывшему ФСБ-шнику, - толи предателю родины, толи просто мошеннику и ловкачу. Никто не сбрасывал со счетов то, что он мог быть хорошо разыгранным и внедренным к ним агентом, - вот только кто мог в «конторе» предусмотреть «изподкрановку» в руках «бывшего» сотрудника? Вообще-то, как можно было разбрасываться спецами такого класса и такого происхождения? Если заметали следы к своим «жировым отложениям», то должны были его просто пустить в расход. Если хотели проучить зарвавшегося «умника», то как могли спустить его так глубоко на дно? А если он «откусил» часть того пирога, который попал в «жировые отложения»? Тогда должны были его водить, как домашнюю болонку, - на коротком поводке. Однако, наблюдатели и аналитики «Тени» ничего в его окружении не нашли.
 Вершиной конца его «карьеры» можно считать три (!!!) пули в разные части тела и полное отсутствие интереса к его особе в течение тех недель, которые он провел сначала в реанимации, а потом в отделении. Даже наручники с него сняли… Даже присмотр со стороны полиции не стали продолжать… Списали полностью? Скорее всего, его списали еще тогда, когда его уволили и выбросили на улицу.
 Не давала успокоиться мысль, когда-то давно, еще в конце прошлого века, прочитанная в нашумевшей тогда книге «Аквариум» Виктора Суворова: «– Закон у нас простой: вход – рубль, выход – два. Это означает, что вступить в организацию трудно, но выйти из нее – труднее. Теоретически для всех членов организации предусмотрен только один выход из нее – через трубу. Для одних этот выход бывает почетным, для других – позорным, но для всех нас есть только одна труба. Только через нее мы выходим из организации. Вот она, эта труба…» (Для непонятливых, - указывалось на трубу крематория.) «– Труба – это не только наш выход, труба – источник нашей энергии, труба – хранительница наших секретов.»
 Если бы Олег был столь важным потомственным сотрудником, то его должны были бы, исходя из политики этой страны, проводить в последний путь в виде дыма из трубы крематория. Если он не имел никакой ценности в их системе, тогда как он мог принять участие в тех операциях, о которых она рассказывала только что Олегу, и выйти не через трубу? Если он несанкционированно «открысил» часть «улова», то он не такой дурак, чтобы об этом узнали его покровители. А если узнали, то через трубу он должен был проходить медленно и по частям. И если он всё же поделил в свою сторону общий улов, то почему не рванул сразу в «теплые страны», а почему-то до сих пор влачил жалкое существование в бедняцкой квартире родителей?…
 Эту квартиру спецы Клиники обшарили неоднократно и обстоятельно. Никакого работающего электронного оборудования не нашли. Заподозрили тайник, аккуратно просветили, - но там лежал старый пистолет деда Олега с патронами, - больше не было ни бумаг, ни ценностей. Сам Олег после выписки из больницы побывал в квартире только один раз, но ничего не искал, ничего не проверял, ничего не взял… Он даже не взглянул ни разу лишний раз по сторонам, - за ним внимательно наблюдали «клопы» Клиники. Он грустно смотрел по сторонам, сидел на стуле, перебирал старые диски… Он даже не проверил пистолет, хотя знал о его существовании, т.к. на нем были и его отпечатки пальцев. Он не включал ни компьютер, ни радио, - похоже, что он просто тихо грустил и думал о чем-то семейном. Не переоделся, не взял ничего на память… Имел ли какое-то специальное значение рисунок, который он нарисовал на пыли, накопившейся на зеркале? Криптологи проверили этот рисунок и его части на предмет послания или отчета, - проверять, так проверять, - но ничего путного не обнаружили: просто детский рисунок. Каракули, словом…
 В ресторане он ни с кем не встречался: ни в первый раз, ни во второй раз. Наружное наблюдение за ним велось с той самой корпоративной вечеринки, или как это там, у русских называется? Было похоже, что в тот вечер Олег на самом деле сильно страдал, - хотя трудно сказать, какие у него на самом деле были мысли.
 Но от того, - первого, - вечера в ресторане осталось СЛИШКОМ МНОГО вопросов: Откуда взялся револьвер? Кто стрелял? Почему убиты именно эти люди? Куда делся револьвер? Почему при столь интенсивной стрельбе охранников были только три попадания? И почему именно в Олега? Ведь ни на одной камере нет данных, что стрелял именно он?
 Да и в реанимации вопросов оставалось много: Почему от простых не смертельных и некритических ран он провалялся столько времени в бессознательном состоянии? Какую роль играл в этом состоянии наш новый наркотик? Что он видел в своих снах? Сны ли это были? Что это было? Что на тех рисунках? Неосознанное прошлое или приближающееся будущее?
 Кто из нас знает что-то о прошлом и будущем, - даже своем? Кто из нас думает о своем будущем? – Мы живем и всё! Живем, строим планы, мечтаем, - и всё. Ведь будущего ЕЩЁ НЕТ, и думать о нем нереально.
 А о прошлом мы помним, но стараемся много не думать. Тем более, о чужом прошлом. Ну, кроме сладостных - на грани грез - моментов, и кроме ярких личных уроков, - мы о прошлом не думаем. Прошлое – УЖЕ не существует, и оно никому уже не нужно. Воспоминания нужны для следователей и врачей, а не для рядового гражданина.
 А если человек начинает помнить не свое, а чье-то чужое прошлое? Разве такое возможно? Или он помнит свое прошлое, но, как это принято говорить, прожитое в другом ментальном теле?
 Если он описывает - события, обстоятельства, обстановку, факты, - о которых он физически не мог знать ничего! Что это? Как можно получить информацию от давно умерших людей, с давно исчезнувших территорий, о минувших или несостоявшихся событиях? Даже шизофреники и другие больные психиатрических клиник не могут в своем бреде детально и неоднократно нарисовать карту или предметы, которые они никогда не видели!
 И воспоминания ли это? Как проверить, что это не «лапша», умело и искусно «повешенная на уши» ей и экспертам? И что это? Воспоминания, бред больного воображения? иллюзии, - или, может быть, необузданный полет фантазии? Но любой из этих терминов не объясняет нарисованной карты и пр.
 Я не спорю, что Олег может быть хороший специалист в программировании и взломе, - он себя показывал ранее, уверена, что покажет и теперь. Возможно, он хороший артист, но играть бессознательное состояние, глубокую кому, - или как там еще называется это состояние, - на глазах очень компетентных специалистов-медиков, объяснить мастерством актера нереально.
 В магический Информационный Канал Земли (или Информационное Поле Космоса), о котором столько говорили спиритисты, маги, экстрасенсы и другие агитаторы потустороннего мира, Лейла не верила. Шарлатанам свое, ученым свое. Но откуда-то же он получил эту информацию!...
 Заработали не только любознательность и интерес ученого, но и любопытство женщины. Она ХОТЕЛА ЭТО ЗНАТЬ, - и всё! Не для диссертации, не для Клиники или «Тени», - она просто хотела это знать! Для себя.
 

Олег. Под водой. 006.
 
 … Вперед, Ихтиандр, вперед!... Я продолжил движение вдоль берега…
 Я потерял счет времени. Даже, точнее, я его просто не считал. Я плыл, плыл, плыл…
 Я двигался вдоль берега, - уже не так быстро, но и не слишком медленно. Я пытался разглядеть подробности строения берега. Надо мне это или не надо, - время покажет. Берег скалистый, крутой, мало разрушенный волнами. Следов обрушений и оползней не видно. Мох есть, но местами размыт. Трудно сказать, чтобы здесь были сильные водные потоки и прибойная волна, - следов не было видно. На высоте нескольких человеческих ростов помимо мха начинались уже трава и какие-то растения.
 Стена скал в какой-то момент расступилась на короткое время, и снова сомкнулась… СТОП! Назад… Что это?
 Я вернулся назад к тому месту, где почти вертикальные стены скал дали проход куда-то. Я подплыл ближе. Точно! Между скал появился проход, и чем ближе я подплывал к нему, тем шире и шире он становился. Я приблизился и поплыл в проходе между скал. Да! Место достаточно, чтобы пройти крупному судну. Если сверху поставить или выдвинуть балки, то его можно было бы здесь и разгрузить. Но следов каких-либо строений и механизмов видно не было.
 Я, поддавшись интуиции, нырнул с поверхности в глубину. Фарватер был глубокий и… Стоп! Что это? Впереди маячили несколько неприметных сетей. Если на поверхности воды ничего не было видно, то в глубине пролива были возведены противолодочные препятствия в большом количестве. Я и не удивлюсь, если помимо нескольких рядов металлических сетей здесь есть и взрывные устройства, и устройства дистанционного поражения: мины направленного действия, торпедные аппараты, еще какие-то сюрпризы. По коже пробежала «холодная волна» страха. А я не попаду в эти ловушки? Обследовать? – А зачем? У меня что же, есть субмарина или батискаф? Да не буду я красться через ячейки сетей, - тем более, что они «сотканы» из таких толстых арматур, что даже трудно поверить, что такие существуют. И ведь не только заварены, но еще и перекручены и связаны между собой, как настоящие рыбацкие сети!...
 Я всплыл на поверхность, но, все равно, время от времени погружал лицо в воду и смотрел на преодолеваемые сверху заграждения. Сколько их было? – Не знаю, не считал. Я просто для себя зафиксировал, что они были.
 Значит, остров обитаем или был обитаем раньше. И это неоспоримый факт. Зачем мне другие факты? Есть следы разумной деятельности. Есть следы возведения подводных защитных заграждений, - ну не от акул же сотканы такие сети из металла, в которых толщина «проволоки» по диаметру как мое бедро! Значит, здесь можно встретить людей или следы пребывания людей. Мне слабо верится, что это следы пребывания инопланетян! Вот стали бы инопланетяне строить такие сети? Они здесь что же, на века обосновались?
 Прошло еще несколько десятков (а может и сотен) метров вглубь пролива, и скалы расступились. Нет, они не расступились полностью, а как бы стали расступаться, открывая новый вид на остров, - изнутри. А внутри открывалась, видимо, лагуна. Даже как актуарий, - как бы устье реки, расширяющееся к морю. А поскольку у меня за спиной осталось, собственно, море, - то это «устье» открывалось всё шире и шире в лагуну.
 Глянул опять под воду, - последняя сеть осталась позади, и больше никакие преграды в глубине не были видны. Но мне и не надо было в глубину. Я и с поверхности в лучах утреннего солнца видел, как прекрасна природа на дне этой лагуны: кораллы, растения, разноцветные рыбы разных форм, морские звезды и пр. Мне удалось увидеть вдали, как в воде играли дельфины, - их не спутать ни с акулами, ни с другими обитателями вод. А разве кто-то когда-то описывал, как играют акулы между собой или с пловцами в море? Улыбнуло…
 Расступившись, стены образовали высокий внутренний берег. Внутренние берега лагуны не были столь крутыми, как со стороны океана. Возможно потому, что их даже скалистая поверхность снаружи подтачивалась и уносилась ветром и волнами, а здесь, в лагуне, ветра и волн не было, относить подточенные частички почвы и скал было некуда и некому, - потому образовывались пологие спуски к воде. В некоторых местах были видны даже природные пляжи у кромки воды.
 Берега были затянуты повсеместно густым лесом, - без прогалин и прорех. В воздухе стоял аромат, - ни с чем несравнимый аромат прибрежного дикого леса. Это только в городских парках нет никакого запаха: там аккуратно удаляют все листья и ветки, упавшие на землю, подстригают кусты, спиливают лишние и высохшие ветки, не допускают остатков помета и следов жизнедеятельности животных. Потому городской сад максимум, чем может пахнуть, так это сыростью и запахом цветов, если они там есть.
 Лес на самом деле пахнет прелью, гниющими листьями и ветками, пометом птиц и экскрементами животных, запахом цветов и грибов, листьев разных деревьев. Падающие от возраста и времени стволы и ветки попадают и в воду около их основания, и просто на влажную землю, - и остаются там навсегда. В этой свалке и чаще хвороста прячутся птичьи гнезда, норы животных, все старые отмершие и молодые растущие стволы пронизаны ходами разных насекомых… Весь этот комплекс живых и умирающих растений оплетен разными вьющимися травами и лианами. Земля прикрыта многолетними и однолетними травами, которые пересевают сами себя из года в год. Здесь же копошатся кроты, муравьи, термиты, пчелы, кузнечики, сухопутные и водные лягушки, змеи, ящерицы. – Вот было бы здорово здесь погулять…
 В воздухе стоял плотный гомон птиц. Вот сколько должно быть в популяции птиц, если они не кричат одновременно, но плотность их общего гомона на протяжении дня такой непрерывный и оглушающий? Возможно, в самом лесу и можно выделить отдельные голоса разных птиц, но над поверхностью воды, учитывая еще и эффект отражения и проведения звука около воды, выделить их было невозможно. Хотя самих птиц в основной массе видно не было. Иногда ближе к берегу было видно, как над поверхностью воды проносились отдельные птичьи тени, и опять исчезали в тени леса.
 Я плыл всё дальше и дальше между далеких берегов лагуны. В какой-то момент они еще больше расступились. Где-то далеко в глубине (или в центре) лагуны был виден островок. Возможно, он и не маленький, но в сравнении с окружающими гористыми окаймляющими лагуну берегами, казался на таком расстоянии миниатюрным.
 Я ускорил движение и приблизился к острову. Вот ведь каламбур: остров в глубине острова! И от открывшегося вида даже остановил движение…
 На островке были видны какие-то строения и небольшая башня, - типа колокольня…
 
Отряд. Личное дело. Горничная. 001.
 
 Джуна родилась в далеком горном селении в центральной Грузии. Отец был пастухом, почти весь год бродил по горам с овцами своих хозяев, приходил домой и пригонял овец уже со снегом, - и с таянием снега уходил опять в горы. Дома пил грузинские вина, делал новых детей со своей женой, вел долгие разговоры с соседями, пел красивые грузинские песни.
 Так бы и длилась их жизнь, как бесконечно длинная и тихая равнинная река, но в горах не бывает равнинных рек, - потому «река» их жизни стала горной: бурной, громкой, грозной.
 Джуна поехала в Грозный поступать в Чеченский государственный университет на юридический факультет. Но учеба была прервана. Началась «Первая чеченская кампания» — обиходное название боевых действий на территории Чечни и приграничных регионов Северного Кавказа между войсками России и непризнанной Чеченской Республикой Ичкерия с целью взятия под контроль территории Чечни, на которой была провозглашена Чеченская Республика Ичкерия. Официально конфликт определялся как «меры по поддержанию конституционного порядка», военные действия назывались «первой чеченской войной», реже «российско-чеченской» или «русско-кавказской войной»
 А неофициально от рук обеих воюющих сторон погибало неимоверно много мирных жителей. На глазах Джуны гибли ее сокурсницы, - и это был лучший исход для них. Потому что те, кто не были убиты снарядами и минами, подвергались издевательствам, изнасилованиям и голоду. Город был почти стерт с лица земли. В душе девушки вдруг вспыхнул пожар всепоглощающей мести, когда на ее глазах были убиты два ее брата, приехавшие, в тогда еще частично разрушенный город, забрать сестру домой и помочь ей бежать от войны.
 И будущая правоохранитель взяла в руку винтовку. Не простую, - мать изнасилованной и убитой подруги протянула ей бельгийскую «ляльку» со сложным оптическим прицелом и большим запасом патронов. Над наскоро выкопанной могилой братьев и подруги, - они были вынуждены похоронить их в одной могиле, - Джуна поклялась отомстить. Трудно сказать теперь, кто был виноват в ее голове в этой всенародной трагедии, и как бы развивались события дальше, но когда на следующий день, когда Джуна принесла воды и еды в подвал, где пряталась мать погибшей подруги… Словом, она вынула из петли холодное и твердое тело женщины и … впервые зарядила сама ту «бельгийку».
 Белые колготки, которые были на ней в тот день, и которые она потом выписывала и покупала за любые деньги, стали, названием целого подразделения, - «Белые колготки», - в котором до конца служили девушки-снайперы из разных республик бывшего СССР. Большая часть из них приехала как наемники: Прибалтика, Россия, Украина, Белоруссия. Было несколько грузинок, азербайджанок, армянок. Девушки достигли высокого мастерства в выполнении заданий, в собственных боевых поисках и охотах. Они творили просто чудеса, - но и неимоверные жестокости над своими врагами: ослепляли, отстреливали половые органы, поджигали свои цели, старались нанести такие ранения, чтобы смерть наступила обязательно, - но не скоро, чтобы поверженный враг сам звал эту смерть.
 «Белые колготки» — потом стало сленговое название отряда женщин-снайперов, воевавших на стороне антироссийских сил и добровольческих отрядов в зонах боевых действий на территории государств бывшего СССР — в Приднестровье, грузино-абхазской и чеченской войне, во время событий в Дагестане, Нагорном Карабахе и других локальных конфликтах. Его участницы стали героинями армейского фольклора, статей публицистов, литературных произведений, художественных кинофильмов, фигурировали в выступлениях политиков, и даже прототипами разных фильмов.
 «Белые колготки» — это были кошмар и легенда адской гражданской войны. И никто не помнил, что именно та Джуна случайно и невольно стала родоначальницей названия этого кошмара.
 Но творимые жестокости на поле боя не остались без внимания противника и их собственных боевых товарищей, - их боялись все, с обеих сторон баррикад. Они стали неприкасаемыми и прокаженными, даже в рядах своих же соратников. Это только казалось, что девушки исчезли из нашей жизни вместе с войной. По некоторым предположениям публикаций, если и существовал такой отряд, то, скорее всего, он был уничтожен российскими военными в ходе вооружённых конфликтов, – но так ли это?... Нет, они растворились в толпе и стали заказными снайперами, жестокими киллерами, изощренными убийцами,- мстили и зарабатывали себе на жизнь и на месть. Потому стали мишенью поиска правоохранительных органов всех стран, в которых им потом пришлось скитаться с оружием в руках и воевать. «Военные преступления не имеют срока давности»! - так звучало на многих трибуналах и судах, в которые с годами попадали в качестве подсудимых ее соратницы.
 
 Если бы не менеджер «Тени», неизвестно, что было бы с самой Джуной. Но после беседы с ним она, милая, хрупкая на вид в своих неизменных белых колготках, бесследно исчезла из камеры и появилась…
 … в тихом хвойном лесу около Клиники.

Дневник. Год первый. День пятьдесят девятый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Остров просто насыщен вооружением. Но мне, как и жителям Острова, если бы они были, его не видно. Больше всего натыкаешься на всевозможные удобства для проживания. Я понимаю, что папа обустраивал наш с мамой быт по своим возможностям и месту в социальной лестнице, и основные массы людей жили бы в условиях не столь комфортных, но на то он и был одним из центральных умов и «стержней» этого проекта.
 Как я и писала (или еще не писала?), я живу в микроскопическом домике посреди внутреннего моря Архипелага, - доме моих родителей, который выстроил мой отец и поселил здесь нас с мамой. С башенки видна почти вся внутренняя водная часть Архипелага, а с океана башенка не видна, даже если она выдвинута в наземное положение, - горный рельеф острова его закрывает. Это всё может задвигаться под землю в случае опасности.
 Летописи говорят, что данное положение этого поста было выбрано в стародавние времена еще пиратскими кораблями, как центральный внутренний наблюдательный пост. Но следов пиратов я не находила, - да и откуда будут такие следы после стольких столетий и столь грандиозного строительства. Может, врут?
Надземная часть нашего дома не единственная и не основная часть даже самого дома. Есть подземная и подводная части. С основными строениями Города имеются глубоководные и подземные сообщения. Как у айсберга, снаружи видна лишь маленькая часть самого «айсберга», так и у моих родителей наружная часть дома – лишь очень малая часть самого дома.
 Моя любимая башенка для наблюдения за водной гладью и дождливые дни в стереотрубу и за звездами в телескоп ночью часто с самого детства была моим любимым местом игры и нахождения. Здесь же я расположила один из своих компьютерных пунктов для работы и развлечения. Просто интересно, когда на одних экранах ползут графики котировок биржи, на других переключаются различные картинки наружного наблюдения, параметры систем Острова, отчеты систем охраны, мультики и пр. Отсюда, как из любой другой части, можно управлять всеми службами.
 
Это моя личная комната в глубине острова. Это самая маленькая каморка, которую я нашла в подводной части дома. Мне она нравится своей компактностью и уютом. Стены утоплены в скалы, а купол и передняя стена выступают прямо в океан. Вокруг постоянно меняющийся пейзаж: плавают рыбы и медузы, ползают морские обитатели, качаются водоросли… Влево лесенка в рабочий кабинет, где так же расположен целый каскад моих компьютерных экранов. Купол в кабинете, выступающий в океан, несколько меньше, но тоже дает приятный умиротворяющий вид над рабочим столом. Отец уверял маму, что эти купола построены из особого прозрачного монокристалла, и разрушить его практически невозможно. Никто не проверял его на прочность ядерного взрыва, но обычными средствами, - говорил, - разрушить не удалось. Потому мама спокойно сама сидит часто у меня в комнате или кабинете, - и мне разрешает.
 У мамы тоже есть свои комнаты, как на поверхности, так и в глубине. Она провела там слишком много времени во время своей болезни, но после выздоровления совершенно не устала от этих помещений.
 Папины комнаты закрыты. Нет, они не заперты, - но мы туда мало ходим. Зачем? «Они ждут его возвращения», - сказала однажды мама еще до своей болезни, да так и получилось. В его комнатах нет ничего, что нам может быть постоянно нужно, пыль, как и по всему Городу, собирается автоматически, - потому они стоят нетронутые.
 
 ЧТО ДЕЛАТЬ? - не знаю.
 
Отряд. 002. Тренировка.
 
 - Сестра, а где вы здесь восстанавливаете физическую форму? – я увидел вопросительный взгляд. – Ну, физкультурой где занимаетесь?...
 - Здесь недалеко от Дома есть спортивный комплекс.
 - У всех в отряде есть спортивная одежда?
 - Насколько я знаю, - да.
 - Передайте всем общий сбор на спортивном комплексе на стадионе через час. Вы готовы стать моим тренером?
 - Вполне.
 - Тогда мы с Вами отправляемся на стадион сейчас, - сразу после того, как оба переоденемся, - я не то чтобы не хотел показать своей группе (своему отряду), что, скорее всего, отстаю от них в физической подготовке, хотя они об этом и так знают. Я ведь программер, а не боевик. Просто я решил сначала узнать размеры и возможности этого спортивного комплекса.
 - Есть, командир.
 - Приступайте к выполнению.
 Я прошел в гардеробную, нашел там спортивную одежду и переоделся. В комнате меня уже ждали 2 сестры. Ну, да понятно! Одна работает со мной, а вторая должна нас охранять! Я улыбнулся и вышел с ними из Дома.
 До спортивного комплекса я с сестрами прошел пешком. Это заняло 15-17 минут быстрым шагом по асфальтированной дорожке. Комплекс был небольшой: крытый упрощенный стадион без зрительских трибун, без табло для публикации счета матча и других публичных атрибутов. Это был стадион чисто для тренировок и работы над своими целями: мышцами, связками, дыханием, спортивной формой.
 Стадион был крытым, судя по количеству ламп и прожекторов, хорошо освещен, если заниматься спортом предпочитаете в темное время суток. Отдельно стояло большое количество спортивных снарядов и тренажеров для работы над различными группами мышц. Были раздевалки, - как групповые, так и индивидуальные. Комнаты отдыха, и даже бар. Медицинский отсек, - не привычного белого цвета, а нежно зеленого, - хотя и с привычными для нас красными крестами.
 Душевые, туалеты, массажные кабинеты, склады техники и амуниции. За отдельной оградой был теннисный комплекс на несколько кортов. Волейбольная и баскетбольная площадки.
 Пока я осматривал устройство стадиона, подошел и мой отряд.
 Я и не заметил, как начал называть их – «мой отряд». По команде привычно построились. В строю не хватало одного водителя и Повара.
 - Солдаты! – начал я свою речь. – Мне разрешили назвать вам свое воинское звание, - капитан. И передали вас под мое командование. Думаю, что вы все это знаете и раньше, – некоторые закивали. – В настоящее время у нас нет общей задачи, - но есть задача, которую пока я должен выполнить сам. Вас мне в настоящее время придали для обеспечения этой задачи в виде охраны меня и всего того, что я…
 Мне стало тошно и противно от того, что я стою перед ними и произношу речь о том, что они должны меня охранять. Я махнул рукой и сел на траву стадиона. Жестом предложил им всем устроиться вокруг меня. Девушки с облегчением, как мне показалось, уселись в полукруг около меня.
 - Девчонки,- они переглянулись и улыбнулись, - все, разом! – Девочки. Мне надо выполнить задание командования, а вы меня и результаты этой моей работы охраняете. Я не хотел бы жить по законам военного подразделения, да я и не военный в душе. Называть меня «Кэп» не надо нигде, - это просто может демаскировать нас в любой обстановке. Называйте меня Олег, как и раньше. Я тоже буду звать вас всех по имени, - все согласны? – дружно закивали в ответ.
 - Какие задачи нам предстоит выполнять вместе, - я пока не знаю. Но, думаю, это будет достаточно трудное задание, - видно хотя бы потому, как вас подбирали. Пока у нас есть время, нам надо подружиться и стать хорошим отрядом. Я понимаю, что вас готовили каждую для достаточно узких целей, потому углубляться не буду. Мы – отряд, «банда» или «команда», - назовите так, как вам больше нравится. Я не призываю иметь свои отрядные знамя и гимн, но мы должны ВСЕ возвращаться из любых заданий, по возможности не только живые, но и здоровые. Я никого не хочу хоронить или преждевременно провожать на заслуженный отдых.
 - В настоящее время вижу две задачи: 1. Подружиться всем. 2. Сохранить свою физическую форму и навыки. Для второго пункта у нас есть этот чудесный спортивный комплекс, на котором мы в настоящее время находимся. Для командования во время занятий выберете одну из вас, которая будет инструктором. Если инструктор для какого-то упражнения не подходит, - никто не мешает выбрать другого инструктора. Важное условие то, что инструктор делает все то, что делают все.
 - Для первого пункта – дружбы – рекомендую больше проводить времени вместе и находить точки пересечении ваших интересов и увлечений. Вы не заняты круглосуточно в несении вахты или службы, у вас масса свободного времени, - вот и занимайтесь танцами, плаванием, гимнастикой, вышиванием, - что вам приятно. И побольше общайтесь друг с другом.
 - Первый шаг для этого вы все уже сделали, когда с разной степенью искренности, - я обвел их взглядом, и многие просто стали смотреть в траву, - рассказали о себе во время нашей воскресной вечеринки. Тогда же вы все продемонстрировали, как здорово вы умеете танцевать на подиуме у шеста, - девчонки заулыбались, - и многие показали свои навыки нырять и выныривать, - послышался смех.
 - Олег, а можно будет нам иногда в город ездить? - спросила Хозяйка.
 - Думаю, что можно, но позвольте я уточню этот вопрос у своего начальства. Уж извините, в плотном графике своей работы я как-то не догадался уточнить этот вопрос.
 - Прощаем, - ответили сразу многие и все заулыбались.
 - Девушки, вы каждая знаете сильные и слабые стороны своей физической подготовки, потому я не настаиваю на общих занятиях в течение всего времени занятий, - каждая занимается тем, что ей нужно. Но начинать и заканчивать мы будем совместной пробежкой. Имейте в виду, что я по жизни не спортсмен, а офисный планктон, - раздался дружный, громкий и уже свободный смех, - и потому я за вами не угонюсь никак. Потому гоняйтесь друг за другом, и на мою скорость не обращайте внимания.
 
 Словом, мы побежали… Сразу же разделились. Одни побежали быстрее, другие медленнее. Появились группы бегущих. Я бежал в сопровождении одной из сестер. Сразу стало видно, кому бег дается лучше, а кто привык заниматься силовыми видами спорта… Нет, скорее не спорта, а нагрузок.
 Потом, после пробежки, все разбежались – опять группками – по разным снарядам. Я пошел к тренажерам. Нет, ну, правда, не через козла же мне прыгать. Я просто не угонюсь за этими длинноногими американками, - они, как я думаю, свой автомобиль не только обгонят, но и перепрыгнут без шеста и без разбега. И надо же мне, офисному планктону, с чего-то начинать…
 Уже на седьмом поте я побежал опять по дорожке, и ко мне присоединились остальные девушки. Теперь они старались не убежать вперед, а идти в группе, - больше группируясь вокруг меня. А у меня уже ноги заплетались! И дыхание, - нет, не сбивалось, - его просто уже не было. Когда…
 Я не сразу понял, что меня с двух сторон подхватили сильные руки, оторвали от земли и понесли. Я болтал ногами, громко ругался (не матерно, - а просто кричал возмущенно), пытался вырваться. Но всё было тщетно. Они донесли меня до крыльца Дома и только там поставили на землю. Потом козыряли мне, пробегая мимо, и улыбались. Я понял, что они очень точно восприняли мои слова, что пробежку и дистанцию мы должны заканчивать все вместе, как команда, - и потому вот так решили это сделать.
 Немного болели руки и подмышки, за которые они меня держали, но на фоне того, как болело после занятий физкультурой всё тело, - это были просто мелочи. Как-никак я пролежал несколько недель в реанимации, в буквальном смысле слова прикованный к кровати. И я на самом деле был по жизни пусть и не планктоном в офисе, но максимальными офисными нагрузками были катание на стульях и баскетбольный бросок скомканной бумаги в корзину соседа.
 Я поплелся под душ и упал потом на кровать. Но полежать и расслабить все мышцы мне так и не дали…
 
Отряд. Личное дело. Массажист. 001.
 
 Над морем, как и над всей Японией, садилось солнце. Отец Тако сидел и смотрел на море с высокого обрыва. Если лететь отсюда вниз с обрыва, то успеешь прочитать молитву два раза. Но и море было просто чистое и внешне очень ласковое.
 Тако обняла его сзади, и отец вздрогнул и прервал обычное течение мыслей. Он понимал, что рано или поздно девочка уйдет в большой мир, и связь с внешним миром, нарушенная после смерти его жены, прекратится окончательно. Его не интересовали более ни люди, ни животные, ни птицы. Его любимая жена ушла с улыбкой, хотя опухоль приносила ей неисчислимые страдания и неутихающие боли, - а он не мог уже ей ничем помочь. Но женщина не хотела пугать дочь и не хотела, дополнять страдания своему мужу, - потому болела и умирала с улыбкой.
 После этого годы он посвятил дочери. И, вот, ей уже на днях пора идти в большой мир.
 - Отец, там пришли старейшины. Они хотят с тобой говорить.
 - Мне не о чем с ними говорить.
 - Они принесли плохую весть. Нашему Верховному совсем плохо.
 - Он не соблюдал предписанное ему. И теперь я ничего не смогу поделать.
 - Но ты же можешь хотя бы пойти и посмотреть на него… - девочка не просила, - она боялась за отца.
 Тако ежедневно взбиралась от поверхности моря на этот утес над морем с выпрямленной спиной, как учил ее отец, и знала, что ему всё труднее спускаться с утеса. Он после смерти матери таял и таял.
 Отец поднялся и подошел к старейшинам. Они почтительно обступили его со всех сторон, склонились в поклоне.
 - Лекарь, мы не можем смотреть, как умирает Верховный. У него огонь внутри съедает его, а руки и ноги замораживает вселенский холод… - начал самый ярко одетый старейшина, но отец остановил его, подняв вверх руку.
 - Я не могу ему помочь выжить, но могу помочь ему тихо умереть, - старейшины резко отшатнулись от мужчины. – И никто уже не поможет ему. Но и тихую смерть тоже надо заработать. Если вы готовы, чтобы смерть прекратила его мучения, то помогите и мне, раз я нарушу течение воли нашего бога.
 - Всё, что ты захочешь, - раздались разрозненные голоса.
 - Моя дочь к концу моей долгой смертельной молитвы над телом больного должна быть уже за горизонтом. Мне всё равно, как вы это сделаете, но это моя воля и моё условие.
 - Он просто сумасшедший, - раздались дружные голоса. Старейшины ушли вниз. Толстые и неповоротливые, они, кряхтя, спускались с горы и причитали, упоминая непрерывно бога и свои просьбы к нему.
 Однако через пару часов на гору поднялся молодой японец и тронул за плечо Тако. Та оторвалась от отца, которого обнимала, сидя рядом, всё время после ухода старейшин, и оглянулась.
 - Скажи отцу, что на той стороне горы сел вертолет. Мы договорились, что он возьмет тебя с собой. Но времени у больного мало, надо идти, - парень просто боялся обратиться сам к этому божеству, которым считали его многие в их селе. Потому, пока поднимался вверх, решил разговаривать не с ним, а с его дочерью.
 - Хорошо, Тако, - поднял глаза на дочь отец. – Я спущусь к ним, а ты иди к вертолету. Тебе нечего собирать с собой, - у тебя всё есть с собой, что тебе надо. И мы всё с тобой раньше обсудили. Прощай.
 - До свидания, отец! – девушка заплакала. – Я вернусь.
 - Этого не будет, - сказал отец, еще раз обнял дочь и начал спускаться.
 Так Тако уехала из своего островного селения в большой мир. Через несколько часов после ее отлета на острове взорвался вулкан и залил остатки острова и океан горящей лавой, - и никто из селения больше не выжил.
 Тако устроилась в большую клинику, где ее отца знал главный опекун клиники, и искренне хотел сделать его дочери хорошее. Ведь отец когда-то спас его ребенка от тяжелого недуга, когда уже ни один врач не брался помочь. Клиника специализировалась на массаже, и ставила на ноги людей после разных заболеваний. Девочка со своим даром воскрешения сил стала настоящей звездой и центром этого предприятия. Под ее руками распрямлялись спины горбатых и прозревали невидящие, рождались младенцы и с миром уходили в страну покоя больные старики.
 Но девушку не покидало чувство, что она что-то мало делает в честь памяти своего отца, и что тот объем знаний и умений, который она использует, - лишь малая часть знаний и умений, которые передал ей отец.
 И она решила покинуть благодатную клинику под стенания опекуна, - и родственников многих больных.
 
 Где она ходила после своего ухода из клиники, чем занималась, кого исцелила, - так никто и не знает.
 
 Но однажды днем она, остановив двигатель, вышла в летном шлеме из кабины маленького частного вертолета…
 … в тихом хвойном лесу около Клиники. И улыбнулась подошедшей Хозяйке.
 
Олег. Клиника. 014. Отчет по первому заданию.
 
 Итак. Мое первое задание – «достать» из недр информационной сети Клиники и корпорации «Тень»: 1. Личное дело Лейлы. 2. Информацию об основателях Клиники. 3. Что-то из финансовых бумаг. 4. Что-то о клиентах Клиники. И еще что-то, что сам придумаешь…
 Срок – сам напросился: НЕДЕЛЯ.
 Условие: Желательно не взорвать и не сильно «завалить» их совместную сеть.
 
 Теперь мои два кабинета были похожи на большую коллекцию окон в мир. Десятки экранов светились вокруг меня на стене, ещё 4 штуки были укреплены на столе по два с обеих сторон от основного экрана. Два последних – огромных сенсорных – были горизонтально вмонтированы в мой стол. Добавьте так же голографические выводы передо мной, проекторы на потолок, - я специально поставил раскрытый диван-кушетку в центр кабинета, чтобы лежа с планшетом в руках можно было работать.
 Информация сразу дублировалась в машинах кабинетов по мере ее накопления и обновления. Сервера ВЦ работали на меня, но пока не пускали покопаться в их «внутренностях», - ждали взлома. Входы в сеть мне были предоставлены как со стороны разных «внешних» сетей, так и как собственно пользователь сети с достаточно высоким рангом, но без права получить оговоренную информацию.
 Мне были установлены дубликаторы пластиковых карт и аппараты по их штучному изготовлению. Копировщики, принтеры всех мастей – от игральных карт до денежных знаков и самых защищенных бумаг, сканеры – от простой бумажки до сетчатки глаза, банкоматы разных банков, подключенные к своим банкам и заряженные наличными, программное обеспечение лицензионное и взломанное…
 Разное сетевое оборудование, беспроводные узлы связи, маршрутизаторы, камеры и узлы систем слежения, фотоаппараты, видеокамеры, …
 Уф! Глаза разбегаются. Что бы мне еще заказать?
 Я попросил привезти мне также несколько кресел разного типа, в которых мне было бы удобно проводить свое рабочее и свободное время.
 Все работы по доставке, установке, развертыванию и подключению к сети были проведены специальной бригадой в течение нескольких часов. Уже после тренировки, когда я лежал пластом после пробежки, ко мне постучался в комнату руководитель монтажной группы и попросил проверить, всё ли доставлено и собрано в соответствии с моими запросами.
 Придраться было не к чему, кроме как попросить перевесить некоторые экраны и проекторы.
 
 Я сел в рабочее кресло и потыкал пальцами в клавиатуру. Мягкая, удобная, хорошая. Врубил на полную мощность звук музыкальных колонок, - работают: на «радость» окрестным птицам, если они есть.
 Но натруженная спина требовала горизонтального положения тела, потому после ухода монтеров я переместился на диван с планшетом и беспроводной клавиатурой в руках… И заснул.
 Но и опять поспать не дали…
 Прибыл и стоял в дверях мой консультант по данной сети, - худенький мальчишечка с меня ростом и в два раза тоньше. Лицо бледное, - явно без солнечного света живет. Изображает из себя крутого компьютерного гения или на самом деле так себя считает? Что он делает в свободное от работы время? Спорт исключаю сразу же… Книги? – Да зачем компьютерному графоману книги? Порносайты? – Возможно, и даже большая вероятность. Музыка, фильмы? - Очень может быть. Сетевые игры? – почти 95% вероятности. Он там себя уж точно чувствует и гением, и суперменом. Ладно, лень думать…
 Мне были переданы некоторые карточки специального уровня, - не нижнего уровня, но и не руководящего. Как мы и условились с Лейлой. Хотя карточки нижнего уровня мне тоже передали. Я не стал отказываться, хотя мог бы воспользоваться карточками своего отряда. Уж у них-то не высокий уровень доступа должен быть.
 Придется пораскинуть мозгами… Но не сразу… Сил нет.
 
 После того, что я сделал сегодня на тренажерах со своими мышцами, мне срочно была нужна помощь. От боли в мышцах – не привык так заниматься, - было трудно не только думать и сидеть прямо, но и просто смотреть в экраны. Тем более, что у меня их теперь столько, что движения головой от одного к другому можно уже будет назвать большой физкультурной нагрузкой.
 Вот интересно, они заберут куда-то от меня это всё оборудование после выполнения задания, или оставят за ненадобностью?
 - Сестра, позови массажиста.
 Пришло время посмотреть, что там умеют некоторые мои бойцы в плане восстановления работоспособности своего командира.
 С Массажистом пришла и Горничная. Ах, да, - дитя гор… Как же я забыл, что у них там испокон веков поколениями могли передаваться навыки чародейства и йоги. Где-то я читал, - или мать рассказывала, - о спасительных тибетских ламах или каких-то других монахах, занимавшихся излечением неизлечимых больных. У меня она хотя и числится горничной и снайпером, - трудно сказать, что из этого вписано в качестве совместительства, - но пришла сама, и потому я не стал ничего спрашивать. Посмотрим.
 
 Они уложили меня на массажный стол лицом вниз, включили музыкальный центр. Видимо поставили какой-то свой диск с музыкой, - типа музыка для медитации. Моё лицо само себя зафиксировало в специальном отверстии, чтобы я мог спокойно дышать. Руки установили на специальные подставки вдоль туловища, для чего-то зафиксировали их мягкими повязками. Я закрыл глаза, не зная, что меня ждет. Тело приятно и мягко прилегало к поверхности массажного стола, как будто точно под меня собранного.
 Я почувствовал, что мне на затылок и межлопаточную область спины легли две теплые ладони… Чувство тепла от ладоней стало распространяться сперва вглубь, потом в стороны. Было ощущение, что от ладоней стали расти корни большого растения, - вглубь и в стороны. Они стали не просто согревать меня, но и «втягивать», собирать с поверхности и из глубины мою боль в мышцах, в костях, суставах, связках… Что это были руки Джуны я понял тогда, когда вместе с ними ощутил на себе руки Таки, - они начали сначала легкие поглаживания по поверхности спины и грудной клетки, потом по поверхности рук, бедер, голеней… Потом эти движения стали более интенсивными, - постепенно они как-то особенно мяли мое тело. Не месили, как это принято, почему-то, у наших, русских массажисток, а именно мяли, разминали. Мне казалось, что от обезболивающих рук Джуны, дарящих телу тепло, к мнущим меня сравнительно холодным рукам Таки началось какое-то движение толи соков, толи импульсов… Я почувствовал запах горящих благовоний. Или просто только теперь обратил на них внимание, - может быть они были с самого начала, да я не почувствовал их?...
 Я потерял счет времени. Я проваливался в какое-то сновидение, в котором меня носило по волнам и небесам, в которых в меня стреляли молнии и грызли акулы, обжигала лава вулканов и охлаждал лед мокрых холодных айсбергов… Аккорды музыки пронизывали меня насквозь или исходили прямо из моего тела!... Ощущение холодной капли, падающей не равномерно мне на темечко, приводило меня в себя из забытья… Накатывала новая волна ощущений, - непознанная никогда ранее, неизведанная в прошлой жизни…
 Я чувствовал уколы тончайших игл в руки, ноги, голову, шею, спину, грудную клетку... Давящие тонкие пальцы Таки и горячие ладони Джуны. Они поворачивали меня с живота на спину, обрабатывая поверхность равномерно, как хороший шашлычник равномерно прогревает куски мяса над жаром мангала, чтобы они не горели и равномерно прожаривались. Я чувствовал горячие прижигания точек, - ну точно, тибетская или какая-то йоговская медицина, промелькнуло в мозгу. Мне показалось, или на самом деле звучали шепот и тихое пение, - как будто читали молитвы в два голоса, но на разных языках, - и каждая о своем… Симбиоз нескольких культур, блин…
 Мне казалось, что из моего темени вверх устремился поток света, пробил потолок Дома, пронизал низкую облачность, прошел мимо Солнца и устремился куда-то вдаль Космоса… Тело становилось невесомым, свободно парящим в просторах Вселенной. Мерцания звезд… снова ощущения прервались ледяной каплей на темя головы… Приду или не приду в себя?...
 И теперь уже мириады звезд кружили вместе со мной в космическом пространстве, втягивая меня в водоворот Млечного пути, делая частью этого скопища звезд. Мимо проносятся кометы и какие-то неизвестные мне небесные тела… снова ощущения прервались ледяной каплей на темя головы…
 Откуда-то из области ниже поясницы потянулся горячий, - да именно горячий, - толстый корень вниз. Всё ниже и ниже, всё глубже и глубже в землю. Он дошел до самого центра Земли и… Из Земли ко мне устремилась неизведанная сила, которая, омывая меня изнутри и снаружи, понеслась дальше, - по тому потоку света, который присоединился к звездам, к Млечному Пути. Получился какой-то «промывочный агрегат», который закачивал в меня «чистую» силу из недр земли, промывал во мне все уголки моего тела и сознания, после чего уносился и развеивался в бездонных недрах Вселенной… снова ощущения прервались ледяной каплей на темя головы…
 И меня опять от рук девушек окатило ледяной волной, смывающей с меня что-то грязное, потом как бы погружение в чан с кипятком, - или кипящим молоком? Молодильные ванны древности? Не отсюда ли корни омолаживающего купания царя и холопа в книге «Конек-Горбунок»? Хорошо бы еще запастись молодильными яблочками!...
 Потом, как молнией пронзило всё тело, содрогнуло, выгнуло его дугой… Снова ледяная вода, кипяток, звезды, - словно меня пронзила их Сила, наполнила, завертела… снова ощущения прервались ледяной каплей на темя головы…
 
 Я проснулся – или пришел в себя? - глубокой ночью, лежа на спине в своей кровати, раскинув в стороны руки… На каждой руке я почувствовал девичьи головы, а на своем туловище их руки и ноги… Я, даже не напрягаясь, понял, что это были Така и Джуна. От их рук, как мне показалось, продолжалось истечение импульсов тепла и неги. В кресле напротив неизменная Сестра со смартфоном помахала мне рукой и приветливо улыбнулась в темноте. Тело было легким и нигде не болело…
 
 …А в мозгу не просто стояло, - а пульсировало, кричало, блистало решение, как не просто пробить, а буквально развалить систему охраны секретов корпорации «Тень» совершенно незаметно от всех их админов и файрволов. Ясное и четкое, как если бы кто-то по полочкам расписал мне в учебнике алгоритм действий заранее. Я рванулся в кабинет к так и не выключенным компьютерам…
 
 Перед Лейлой на рабочем столе лежали распечатки:
 1. Личное дело Лейлы.
 2. Информация об основателях Клиники: ФИО, анкеты, личные дела, истории жизни, финансовые «аномалии» в обществе - с ними связанные, - доли в проектах, кого они представляют на самом деле.
 3. Финансовый отчет «черного» бухгалтера Клиники за прошлый год и сравнительный анализ цифр в свете отчета «белого» бухгалтера акционерам, который тоже прилагался.
 4. Титульные страницы историй болезней не просто клиентов Клиники, а личных и, как я понял, секретных клиентов самой Лейлы. Клиентов в разных клиниках мира.
 5. Список военных тренировочных баз и лагерей корпорации «Тень» с перечислением численности сотрудников, оборудования, военного и политического статуса.
 6. Банковский сертификат, использованный для приобретения партии оружия. Подробное описание пути, проделанного потом этой партией оружия по миру.
 7. Адрес лаборатории, где проводились опыты, как я понял, по клонированию людей.
 8. Химическая формула «изподкрановки».
 9. Файлы видеозаписей некоторых интересных секретных корпоративных переговоров и отдельных моментов интимной жизни самой Лейлы на прилагаемом диске.
 10. Список и имена крупнейших в мире наркобаронов, имевших отношение и участвующих…
 И еще кое-что, что сам бы не смог придумать…
 И много-много ссылок на другие файлы и документы.
 
 И записка: «ПОУЖИНАЕМ СЕГОДНЯ ВМЕСТЕ? ЗАЕДУ К КЛИНИКЕ В 19-00».

Враги-010. Ясив.

 Ясив сидел в кресле у себя дома и думал.
 Если взять за основу размышления, что они его не правильно оценили, то это только в денежном варианте. Да, он стоит дорого и уже отработал, - за одно задание – свои деньги. Ясив был не против теперь и доплатить. Хотя бы за то, что он, Ясив, теперь утер нос Сеону, который так кичился своей электронной защитой. Они все вместе разбирали те бумаги, которые распечатал Олег, - он даже имя исполнителя запомнил в кои-то века.... Они через видеосвязь внимательно выслушали отчет своих экспертов о том, что эта электронная система защиты практически на всех уровнях разгромлена, снесена подчистую. Именно за то выражение лица Сеона было и не жалко еще доплатить исполнителю.
 ОН! РАЗГРОМИЛ! МНОГОМИЛЛИОННУЮ! СИСТЕМУ! В ОДИНОЧКУ! ЗА НЕСКОЛЬКО СУТОК!
 Он не потратил и недели, которую ему дали на выполнение задачи. Он не готовился, не тужился, не напрягался, - этот умник просто без театральности подошел среди ночи к своим компьютерам и начал ломать. Так было видно со стороны, как он ломал то, что Сеон растил и лелеял в течение стольких лет.
 Ну, да ладно. Чувство удовлетворения он получил хорошее, - и ладно…
 Надо подумать, как в СВОИХ целях можно использовать этого парня с максимальной пользой.
 В любом случае, первоначальное предназначение Олега останется. Пусть Лейла развлекается, но и ему интересно всё, что связано с той нарисованной картой. Значит, надо усилить наблюдение за ним. Эксперты говорили, что утечки информации во внешнюю среду не было, но он им теперь не верит. Этот умник мог, наверно, сам решать, была утечка или не была.
 Что там компаньоны рассказывали о титане, счетах и пр.? Попытаются подвязать теперь ЕГО Олега к решению своих интересов или нет? Если он им не подскажет, то можно ли потянуть время?… Или нельзя? Или не имеет смысла?
 На столике около дивана загорелся сигнал внешнего вызова, заиграла музыка, - сигнал шел от неопознанного нового абонента. Это было что-то новенькое. На этот номер могли звонить немного людей, и уж никак не неизвестные для его электронной книжки. Интересно-интересно… Он нажал клавишу соединения с абонентом.
 Перед Ясивом вдруг возникла видео-голограмма, - заработал голографический проектор, который обычно демонстрировал ему разные фильмы в этом режиме. В качестве средства связи проектор был задействован впервые.
 Молодой человек на этой голограмме улыбнулся:
 - Добрый вечер. Я приношу извинения за не ожидаемый Вами звонок, но мне надо поговорить с Ясивом.
 - Добрый вечер. Вы кто?
 - Я Ваш сотрудник, - точнее наемник. Меня звать Олег. Я работаю на Клинику и ее директора Лейлу Ибрагимовну.
 - Это от Вас я получил пакет документов?
 - Да, это результат выполнения мной задания Лейлы Ибрагимовны.
 - Тогда я не буду спрашивать Вас, откуда Вы знаете этот номер связи, и по какому каналу Вы включили мой проектор. Что Вы хотите мне после этого сказать?
 - Я хотел сказать Вам ДОБРЫЙ ВЕЧЕР.
 - Это Вы уже сказали.
 - Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. На Ваш взгляд, я выполнил задание Лейлы Ибрагимовны в достаточном объеме.
 - Почему Вы спрашиваете это меня, а не ее?
 - Я понимаю, что это больше Ваше задание, и в меньшей степени ее. Она только проводник Вашей воли.
 - Да, Вы правы, я задавал ей вопросы о Вас, и теперь получил адекватный ответ.
 - Я понимаю так, что это от Вас будут исходить следующие задания?
 - В какой-то степени. Мы все связаны друг с другом в рамках планеты Земля.
 - Не надо столь пафосно, - канал не прослушивается, и запись происходящего сейчас отключена на всех носителях.
 - Вы меня пытаетесь запугать?
 - Нет, я хочу приобрести в Вашем лице сильного друга. И чтобы эта дружба больше не была известна никому.
 - За эту дружбу мне придется платить?
 - А Вы предпочитаете, чтобы я сам взял оплату за работу?
 - Вы же понимаете, что деньги меня не интересуют. Они могут интересовать Вас, а я…
 - … а Вы игрок. Я правильно понял? Простите, что перебил нечаянно.
 - Да, Вы правильно поняли. Вы доставили мне очень большое удовольствие и своей работой, и формой подачи результатов. И даже в настоящую минуту Вы мне всё больше нравитесь.
 - Так мы подружимся?
 - Мы начнем сотрудничать. Я не могу дать Вам слово, - да и какое может быть здесь слово, - что в какой-то момент не отдам приказ вас убрать. Но пока Вы мне будете нужны, пока Вы не станете работать на кого-то еще, - мы будем сотрудничать.
 - Я так и думал, если честно, – Ясиву было видно, что собеседник на голограмме удовлетворенно, и в то же время облегченно, вздохнул. Он понимал, что Олег пошел на этот риск не просто так. Теперь после его слов он понял, что, зная структуру «троицы», Олег мог опасаться встречных действий от тех, кто сегодня был расстроен его действиями. Вот ведь умник, - он менее чем за час уже дважды назвал его умником, что вызвало его улыбку. Менее часа прошло с того момента, как он подумал о том, что этого парня надо привлечь на свою сторону, - и вот он сам вышел для этого на связь.
 - Мы договоримся, Олег. Сколько Вы хотите?
 - Я хочу получить на счет сумму, равную прошлой сумме всех выплат, но умноженную на десять в качестве благодарности от Вас за доставленное удовольствие.
 - Это всё?
 - А разве удовольствий больше не ожидается?
 - Продолжайте, - Ясив улыбнулся. Ему понравилась манера подачи информации Олегом.
 - Сложите прошлую сумму и новую сумму, умножьте ее на сто, - это разовым перечислением на счет в качестве аванса за карту. За работу с рисованной географической картой, для Вас, как единоличного ее владельца, - Олег рисковал ошибиться в своих предположениях, но решил поиграть на непроверенной информации.
 Ясив улыбнулся. Достойный компаньон, - тогда, если он признал это, то можно не мелочиться. Да и какое значение имели эти мизерные суммы в свете того, что он ожидал…
 - Знаете, поскольку никакие записи не ведутся, а мне вставать с дивана и записывать Ваши расчеты лень, я немного упрощу наши расчеты. Я сегодня перечисляю на Ваш счет полмиллиарда евро на Ваши личные нужды, и не спрошу никакого отчета в них, - это и аванс, и плата за уже доставленное мне удовольствие. После выполнения задания Вы получите пять миллиардов.
 - Десять миллиардов, - Олег опять улыбнулся. – И оставьте их завтра на специальном счете, чтобы с ними ничего не случилось.
 - Ну, нравится мне, когда мне так мило улыбается голограмма… Хорошо, по окончанию миссии Вы получите заранее зарезервированные на Ваше имя десять миллиардов евро. А Вас не смущает, что Ваш счет я могу очистить хоть сегодня?
 - А там ничего нет. Вы же знаете…
 - Да, знаю. Молодец. Кстати, у меня сейчас не вечер, как у вас там…
 - Думаю, мы договорились. Да, я знаю про разницу поясного времени между нами, но здоровался привычно для этой местности. Простите, у меня есть еще маленькая просьба.
 - Наглец, но я слушаю.
 - Я прошу Вашего разрешения отужинать завтра в известном Вам ресторане с Лейлой Ибрагимовной. Не более.
 - Да если и более. Это ее выбор будет, а не мой. Приятного вам обоим вечера и приятного аппетита.
 - Спасибо.
 Ясив нажал клавишу прекращения связи, и голограмма с улыбкой погасла.
 «Наглый шельма, - а приятно, что не стал меня просто кидать с девкой», - подумал он и включил мягкую музыку.
 
Олег. Компьютеры. 001
 
 Сон, явь, мираж, бред? А хрен его знает!
 Я открыл глаза, оглянулся и снова закрыл глаза. Какая разница, если я ничего не вижу. Или не понимаю, что я вижу… Или вижу одно, а чувствую другое?
 Вы когда-нибудь попадали в ситуацию, когда то, что вы видите вокруг, никак не соответствовало не только тому, что вы чувствуете, но и тому, что вы вообще знаете и можете предполагать? Ну, когда ты предполагаешь проснуться после вечеринки дома, а просыпаешься в клумбе или под креслом в квартире товарища, - это еще полбеды. Когда после празднования юбилея тещи ты просыпаешься в своей постели и сквозь сон думаешь, что гладишь и прижимаешь к себе любимую женщину, а, открыв глаза, узнаешь, что гладишь и прижимаешь к себе чужую незнакомую женщину, или мужчину, или тещу… Когда звонишь бате или жене и просишь забрать тебя, беспомощного, и не можешь не только сформулировать и объяснить, но и для себя самого понять, откуда тебя надо забрать… Или приходишь в себя с разрывающейся болью внутри черепа от удара по голове и связанными вместе конечностями в темном подвале или под яркими прожекторами, а почему и с кем тебя перепутали – не знаешь. - Так это еще самое простое, учитывая ситуацию, в которую, как я чувствую, я попал сегодня!
 Прислушался к себе. Голова не болит, - а это значит, что по голове не били. Никого не глажу и не обнимаю, - значит, вечеринки или юбилея вчера не было. Конечности не связаны, - значит, пытать не будут.
 Но перечисленные «НЕ» ясности в мое место положения не внесли. Начинаем сначала…
 Открыл глаза… Не вижу… Или не понимаю… Или… Где я? Кто я? Даже невозможный вопрос задам: какой я? В качестве чего я сейчас существую?
 Как сигнал в мозгу вспыхнул… Вспыхнул?... ВспыхнулА?... ВспыхнулО?... Что вспыхнуло? Свет? – Нет. Сигнал? – Нет. Буква, цифра, символ? – Тоже нет. Бабахнуло? – Нет. И не взорвалось, и не «всплыло в сознании»… Снова «вспыхнул»…
 Новая «вспышка» была другой, отличной от прежней, - первой…
 И опять прокатилась серия разных «вспышек», - где, чем, как?...
 Пытаюсь встать, - и не понимаю ни где верх, ни где низ… Двигать руками и ногами тоже не получается, - рук и ног толи нет, толи чем-то заняты…
 Зрение, зрение, зрение… Вспышки, вспышки, вспышки…
 Ладно, абстрагируемся от своих ощущений. Попробуем обозначить вспышки как-то по-своему. Так: Эта короткая и яркая. Эта короткая и неяркая. Эта…
 Если бы только свет и тень, то я сказал бы, что идет или аналог азбуки Морзе, или другой двоичный код. А такое обилие символов и знаков, - тоска зеленая их только в таблицу свести!
 А если попробовать? Играю же я в шахматы «вслепую». Смогу свести в десятеричный или шестнадцатеричный код? Ха-ха-ха, и еще ха-ха! Какой может быть такой-сякой код? Их ни в природе, ни в человеческой практике не существует!
 Хотя почему же не существует? Вот встретили вы девушку, – или, если вам приятнее, то девушка встретила парня. Сколько вариантов кода мы получаем? Цвета волос и оттенков цветов сколько? А форма волос, - типа завитость и распрямленность? А длина волос?... А теперь поднесите к волосам измеритель их толщины… А теперь носом понюхайте: медом, молоком или тухлятиной несет от головы данного конкретного человека? Сколько вариантов запаха можно унюхать только от волос одного человека в разное время его жизни? – И это волосы только на голове!… Зачесаны назад, вправо, влево? Виски прямые, косые или просто срезаны? А лысина есть? Большая или маленькая? Ближе ко лбу или к затылку? А? Посередине? Не слышу!
 И это очень не полный список характеристик только волос. Вот давайте каждой отдельной характеристике зададим свою длину, ширину, силу, продолжительность, интенсивность и пр. ИМПУЛЬСА.
 Не знаю, кто меня на это надоумил, но мне открылось какое-то новое видение окружающего меня мира:
 Я стою на платформе – в самой серединке – и считываю разные импульсы, приходящие с разных сторон. И назначаю им свои… Нет, не характеристики волоса, а свои индивидуальные для них собственные символы. Ну, чтобы каждый импульс с отличными от других характеристиками имел свое обозначение. Т.е. даю имена каждому ребенку, чтобы их изначально отличать друг от друга, если понадобится позвать.
 В памяти пульсировали слова: «помимо счисления на базе двоичного кода нынешних систем были попытки создать системы на троичном, десятеричном, шестнадцатеричном и т.д. счислении. Это счисление было чересчур сложным…» - и не могу вспомнить, кто это сказал!...
 Я начал лихорадочно пересчитывать те символы-«имена», которые уже раздал:
 16, 32, 64, 128… о Господи! … 256, 512…. 1024. Одна тысяча двадцать четыре! Получается, что кто-то разговаривает вспышками на 1024-ричном коде?... Вы хотя бы для разнообразия попробуйте выговорить это: тысячадвадцатичетырехричное счисление.
 Какая же здесь бешенная логика, если надо выбрать не из двух символов: «1» и «0», - а из 1024 вариантов?
 В памяти опять запульсировали слова: «Практически нам сейчас невозможно себе представить, что кроме «и», «не» и «или» могут быть еще 8 или 14 или более основных элементов логики! В основу нового процессора было взято условие, что любая операционная система, любая программа, - это только по-своему упорядоченные импульсы разного количества граней нескольких кристаллов процессора…» - и снова не могу вспомнить, кто это сказал!...
 СТО-о-о-оПпппп!
 Углубляюсь… Погружаюсь!... В платформу… Бог ты мой! Сколько же здесь кристаллов!... И сколько же у этих кристаллов граней!...
 Ведь сколько граней, столько разных типов импульсов можно от этого кристалла добиться! А если кристаллов… подождите… не вижу конца рядов кристаллов… Сколько же их здесь?!!!...
 Получается, что я не ошибся, когда ради развлечения стал давать каждому импульсу свое «имя»!... Но тогда все эти кристаллы выполняют не только «импульсную» функцию, но еще и фильтрующую. Т.е. кристаллы издают импульс и фильтруют его?...
 Если принять это во внимание, то мы на пороге создания процессора нового типа! Ура! Теперь надо собрать воедино все эти кристаллы, «ссыпать» их в одну коробку, отфильтровать и систематизировать их колебания, дать импульсам имена…
 Ха-ха-ха, и еще ха-ха-ха! А сколько букв и цифр в вашем алфавите? Ну, давайте добавим сюда еще греческий алфавит, - всё равно не хватит. – Уж очень не хочется подключать сюда китайский или японский алфавит, - я уж точно их иероглифы не различу в упор! Но, наверно, придется…
 Предположим, мы справимся с «именами» для каждого импульса. Предположим, придумаем, как сами же кристаллы будут их изначально сортировать.
 Погодите, но если у нас столько разных вариантов элементов логики, то сколько иероглифов разных китайских и японских наречий мне понадобится, чтобы дать собственные имена каждому элементу логики? Мама-мама, роди меня обратно!
 А какой пропускной способностью должна быть шина компьютера для такого количества разнокалиберных импульсов и вариантов логики? Помню, когда вместо 32-битной шины была предложена 64-битная шина, то это было просто революцией в передаче сигнала внутри процессора и материнской платы. А, если отбросив логику профана в архитектонике компьютера, и просто умножить 64 на 1024, - мы получаем шину 4.194.304-битную. БОЛЕЕ ЧЕТЫРЕХ МИЛЛИОНОВ БИТ! Но это, как я сказал, без учета логики. Если же добавить элементы простейшей логики того же порядка, то нам понадобится 4.294.967.296-битная шина! БОЛЕЕ ЧЕТЫРЕХ МИЛЛИАРДОВ БИТ! Или нужны совершенно новые принципы передачи импульсов между элементами материнской платы! Ведь эта шина сразу станет так называемым «узким местом» всей системы! Значит, надо умножать и умножать на 1024 последние числа, пока достигнем комфорта и свободы действий для передачи 1024 вариантов импульсов и связанных с ними 1024 вариантов логики!
 А для достаточно комфортного отображения результатов полученного процесса понадобится… Я уже устал и не знаю, что нам для этого понадобится!...
 
 Я сидел посреди площадки, которую продолжал называть «процессором», - потому что не знал другого возможного названия этого устройства, - и представлял себе мощности от использования такого агрегата! И скорость работы такого компьютера, - уж просто не поддаются моему анализу и представлению все его характеристики.
 Но должны же быть какие-то переходные моменты от языка машинного кода из 1024 символов-«имен» к обычному русскому или, хотя бы, английскому языку…
 Я медленно встал и пошел. Я шел бесцельно, - просто, наблюдая, куда и как передвигаются уже генерированные и получившие мои «имена» импульсы в полученной системе, куда они направляются, как группируются… Пока что мне надо хоть какое-то время, чтобы просто осмыслить, - нет, не обдумать и не принять для себя, а только осмыслить, - что такая система существует, работает…
 Что Земля, всё-таки, ВЕРТИТСЯ!...
 И тогда получается, - если Земля вертится, а кроме Земли есть еще что-то, что не менее интенсивно вертится, - то и 1024-ричная система счисления тоже не предел!...

 Отряд. Личное дело. Водители. 001.
 
 2 сестры-двойняшки, - Холли и Барбара, - одинаковые, как два доллара одной серии выпуска, - мало помнят себя маленькими на ранчо родителей. Не помнят когда, не помнят деталей, - просто дальняя детская память осталась где-то на задней части черепной коробки. Туманно образы родителей, родственники-индейцы за общим столом, дом, сад, где они играли, качели, прерию перед домом, овечек… Вот, пожалуй, и всё, что сохранила детская память.
 Потом в памяти творилось что-то такое страшное, что сама память не хотела выносить на свет божий: огонь, крики, хриплые команды, выстрелы, кровь… Что в ту ночь случилось на ранчо, - в общих чертах, - они узнали много лет спустя, когда стали уже большими и смогли добраться до старых полицейских сводок и газетных репортажей. Кто-то ночью сжег их дом, сад, убил родителей. Кто это был, - полицейские так и не выяснили. Девочек, - запуганных, черных от копоти, плачущих и слабых нашли тетя Сара и дядя Ник,- соседи с соседнего ранчо. Они приехали на утро после трагедии, услышав в ночи стрельбу и увидев утром издалека над участком соседей дым. Приехать ночью никто не подумал, да и проехать ночью по прерии столько миль и лезть под пули, - зачем? Что можно изменить и как не попасть при этом под пули? Вызвали полицию. Приехал местный шериф, осмотрел всё… Словом, никто ничего не нашел.
 Девочек передали попечительскому совету, потом в приют для маленьких деток. Они, как рассказывали потом их воспитатели, долго плакали и просились домой. Потом стали тихонько вживаться в новую среду.
 А среда оказалась не доброй, особенно к маленьким индианкам… К тому же, хотя приют был только для девочек, но в руководство приютом позднее попал педофил, который, когда девочки-воспитанницы стали подрастать, попытался их «обидеть»… Словом, девочки-подростки прямо на месте помогли ему избавиться от возможности обижать девочек и женщин навсегда с помощью острой бритвы. Попутно дополнительно изменили ему черты лица, анатомию кожных покровов туловища и конечностей. Если отойти от официального заключения, - они изрезали всё, до чего дотянулись, но специально оставили его в живых. Они уже слышали о таких проблемах с этим наставником от других плачущих девочек, и решили, что не дадут себя и друг друга в обиду. Много для этого труса и слабака не понадобилось. К тому же, у каждой из девочек в рукаве были припрятаны опасные бритвы, которые они специально выменяли в городе на какие-то побрякушки, украденные у пьяной няни. И, попав в безвыходную ситуацию, стали действовать сами.
 Полицейские передали их потом психологам, те долго тестировали сестричек, - и вынесли вердикт, что психологическая травма в далеком раннем детстве (возможно и генетически заложенная этническая предрасположенность к агрессии) сказалась на их умственном и психологическом развитии и рекомендовали перевести их в специальный приют для особо опасных подростков. Психологи особо подчеркнули в своем заключении, что девочки заранее готовили особо жестокую расправу над будущим обидчиком, спокойно и без раздумий последовательно резали всё, что наметили, а потом просто прямо из кабинета позвонили сами в полицию. В том же кабинете они и ждали приезда наряда, - сидя напротив лежащего в собственной крови извращенца, - что тоже свидетельствовало об их ненормальности.
 Никого не интересовало, что тот рекомендованный на будущее специальный приют был, фактически, приютом для малолетних преступников, чью вину не смогли окончательно доказать, или по возрасту не смогли отправить в настоящую тюрьму. От столь печальной участи их спас тот шериф, который вывез их из уничтоженного родительского ранчо. Он позвонил какому-то своему старому другу, договорился, и сам отвез девочек в далекий военный лицей для девочек, где их без разговоров приняли, хотя была уже середина учебного года.
 Рослым серьезным девочкам с хорошей успеваемостью и с хорошей физической подготовкой там понравилось, - и они пришлись ко двору. Учеба была поровну с тренировками, - сначала спортивными, позднее с военно-спортивными, а потом просто военными. Прошли годы. Малышек интересовали автомобили, тяжелое стрелковое вооружение, гонки по пересеченной местности, полеты на дельтапланах и монопланах, соревнования на сверхскоростных спортивных глиссерах… В строю выпускников в ладно и щегольски пригнанной курсантской форме с нашивками и значками своих многочисленных достижений сестрички смотрелись очень ярко. Их сначала оставили в военном училище (так теперь именовалось учебное заведение) в качестве помощников воспитателей, но потом перевели в закрытую за высокой стеной зону подготовки, - в Зону.
 При въезде в Зону они увидели огромный трек, где гонялись друг за другом разные военные и гражданские автомобили. С этого момента они, практически, окончательно «свихнулись» на своих авто. Спустя несколько месяцев стали победителями местных автогонок, потом в ралли штата, - а потом … А потом командование запретило им участвовать в гонках под своими настоящими именами.
 Они умели водить любые транспортные средства гражданского и военного назначения разных стран и континентов, - они и водили их на том гоночном треке, и, если надо было, то и на заданиях командования. Они могли ликвидировать поломку любого авто, или ликвидировать любое авто вместе с водителем и пассажирами с помощью другого авто. Совершенные ими вживую трюки с авто и мото-средствами передвижения вызывали зависть у матерых дядек - трюкачей и каскадеров. Им не было равных в стрельбе навскидку из различных видов оружия, - как по движущимся транспортным средствам, так и из этих авто-мото-средств по другим транспортам. Сказывался глазомер водителей высокого класса.
 Попутно они пристрастились к стрельбе из нетяжелых минометов и артиллерийских орудий, - ну а чем еще можно остановить броневик или танк? Легкий миномет или тяжелый пулемет в их руках казался детской игрушкой, вызывая умиление и уважение многих военных чинов. А рассказы шепотом об их кулаках, покрушивших не одну квадратную челюсть, и носках сапог, погруженных не в один мужской пах с размаху, - давали им возможность спокойно жить в любом самом отъявленном военном или бандитском мужском коллективе.
 Девочки выросли, и однажды им пришел перевод на новое место назначения. Чтобы подсластить пилюлю, ожидающую их, им предварительно дали месячный отпуск.
 После отпуска они сразу прибыли в Клинику, расположились в домике в небольшом хвойном лесу. И никто не связал их переезд на новое место службы с удивительным и беспрецедентным по жестокости уничтожением банды в далекой прерии… Только тетя Сара и дядя Ник с удивлением смотрели на букетики полевых цветов и двух маленьких плюшевых мишек на подоконнике своего дома, обнаруженных утром, - но в их памяти было столько обездоленных детей, которым они помогли, что они никак не связали это с двойняшками.
 А двойняшки с азартом и вдохновением начали копаться с новым автомобильным хозяйством, полностью отданным на их попечение, - и втихаря переделывать некоторые тяжелые полувоенные джипы на свое усмотрение.
 А потом прибыл Клиент…

Дневник. Год первый. День девяностый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Остров просто насыщен вооружением. Но мне, как и жителям Острова, если бы они были, его не видно. Я могу представить себе, на сколько он лакомый кусок для любых искателей любого толка. Это не просто пушки и торпеды. Это Технологии Будущего!... Будущего для всей планеты.
 Вообще-то, если бы кто-то сейчас высадился на территорию Архипелага, то здесь никого и ничего на первый взгляд не увидел бы. Обычные горы, тропический вечнозеленый лес, ручьи, озерца, ключи, песчаные и галечные пляжи, обрывы… Хоть кино снимай о заброшенном острове, на который не ступала нога человека. Никаких признаков человеческой деятельности и присутствия человека с первого взгляда…
 Начнем с того, что по всем территориям Острова неусыпно в автоматическом режиме работает огромное количество датчиков, систем наблюдения и обнаружения: визуальных, звуковых, вибрационных, радиационных, сейсмографических, - ну и всяких ещё. Они рассчитаны как на сверхдальнее действие, - вплоть до берегов континентов и поверхностей Луны, - так и ближнего действия, в пределах Острова, коридоров, отсеков и пр. Все они передают результаты наблюдения на многочисленные дублирующие друг друга Автоматические Пункты Охраны и Защиты (АПОЗ). А те, в свою очередь, связаны с Автоматическими Пунктами Огневого Реагирования (АПОР).
 К этому мы еще вернемся.
 По всей поверхности дежурят Автоматические Роботы Охраны и Реагирования (АРОР): летающие, поверхностные, коридорные, отряды быстрого реагирования.
 Есть еще подводные и подземные. Но они на поверхности появляются только тогда, когда требуются профилактические или ремонтные работы, и попадают сразу в специализированные мастерские по своим техническим тоннелям и каналам. Так что встретить их в других местах невозможно, - они для этого не приспособлены. Конечно, если понадобится, то можно отдать приказ Боевому Тюленю (БТ) и Боевому Кроту (БК) вылезти на поверхность, например, для огневой поддержки, но это уже только в крайнем случае, - их сенсоры и манипуляторы предназначены для других целей.
 Каждый из этих механизмов имеет специальный отражающий слой покрытия и потому практически невидим ни на свету, ни в темноте. Они становятся видимы только в мастерской или в специальных лучах, - ну или при некоторых повреждениях. Я их могу увидеть в специальных тактических очках или биноклях. Хотя, о чем я говорю?... Они не шляются по берегу или лесу, - они просто ждут. Долгие годы и десятилетия ждут своего часа. Периодически проводят облет территории, проходят профилактическую проверку, - и опять ждут… Их следов ты тоже не увидишь ни на пляже, ни в лесу.
 По всему острову огромное количество подповерхностных жилых помещений, но они находятся не на поверхности в зоне видимости. Вот, как пример, взять мой домик.
 Я с мамой живу здесь, ночую, питаюсь, играю с игрушками и компьютерами, дельфинами и моей обезьянкой. Отсюда я выхожу на связь с внешним миром. Я могла бы поселиться в любом другом месте на Острове, таких мест огромное множество. Они выдвигаются из-под земли, раскрываются как цветок или карточный домик, и, уже оборудованные и меблированные, становятся готовы для проживания. При опасности или в отсутствие надобности в них они опять складываются и погружаются в землю. На поверхности и с воздуха их становится не видно. Ну, разве что отдельные признаки и внешние входы могут остаться.
 Рядом будешь стоять, - а не поймешь, что стоишь перед входом в целую подземную страну.
 Более ранние единичные и самые не удачные варианты входов с поверхности и технические строения тоже сохранились.
 Конечно, есть множество вентиляционных и других отверстий, но редко по их внешнему виду можно определить, что это начало (или конец) подземных коммуникаций. Впрочем, даже если мой домик и выдвинут на поверхность, то под ним остается достаточно конструкций, которые продолжают быть невидимыми.
 Вот это был первоначальный рабочий чертёж моего личного убежища до начала его построения. С тех пор он стал куда более совершенен и облагорожен. Были построены подземные и подводные выходы для катеров и лодок (обычных и подводных), батисферы, выдвигающиеся вертолетные площадки (как на авианосцах), и много другого и интересного. Не говоря уже о выдвижном большом домике, фото которого я поместила выше. Правда, замок на островке в лагуне не выдвигается…
 Под землей и под водой все подобные строения объединены между собой, - и неоднократно. На случай, если часть из этих проходов будут случайно или специально сделаны непроходимыми, делалось много боковых и дублирующих проходов.
 Но это всё только «ближайшее» мое «окружение», - легкое вооружение, как говорят военные. Как личное стрелковое оружие у частных охранников.
 Есть и тяжелое и сверхтяжелое вооружение, спрятанное и качественно законсервированное по всей территории: орудия разного калибра, ракетные установки разной дальности. В подземных хранилищах стоят самолеты, вертолеты, - целые аэродромы и радарные системы.

 В сухих доках стоят разнокалиберные военные суда, - от маленькой подлодки до атомных огромных субмарин, от маленького разведывательного катера, до авианосцев. Всё при полном вооружении, - садись и действуй.
 Гордостью инженеров были не только целые эскадрильи космических челноков и космических лифтов, не только запущенные в космос и законсервированные космические, - нет, не станции, - города. Даже на темной стороне Луны сконцентрированы стратегические запасы оружия, боеприпасов, техники, сырья и средств их почти мгновенной доставки на Землю. В таких же защищенных от разведок и замаскированных убежищах, как наш Город.
 Никто даже не слышал, наверно, о таких вещах, как подземоходы, подземные лодки мирного и военного назначения.
 Ну, разве не замечательные изобретения и механизмы? Разве не лакомая это добыча для всех, кто ищет меня и Остров? Это Технологии Будущего!... Будущего для всей планеты.
 
 ЧТО ДЕЛАТЬ? - не знаю.
 
Отряд. 003. Транспорт.
 
 Я спал и видел сны… Я точно помню, что ВИДЕЛ что-то, но после того, как проснулся, я перестаю что-то помнить. Это совершенно не то состояние, которое наступает после приема того препарата, - после него я всё отчетливо помню. Если я что-то не хочу рассказать своим работодателям, то это уже другой вопрос. А сам я помню. ВСЁ!
 Сегодня, как и всё время, после реанимации, я спал без препарата, но сновидения не давали мне расслабиться. Не могу сказать, что в реанимации я спал под препаратом Z лучше или крепче, и лучше высыпался, но сегодня я не выспался.
 Ну да ничего. Зарядка около бассейна, душ, кофе, завтрак… Хоть работа с компьютерами и есть один из моих «наркотиков», но и от них надо отдыхать. После многосуточной мозговой нагрузки, которая у меня была, мне надо бы немного отвлечься. Отвлечься, развлечься, и заодно сделать всё это с пользой для дела. Тем более планов для такого «развлечения» много, и почти ничего не сделано.
 С чего начнем? Ага, вот…
 Я пошел обследовать наш гараж. Трудно представить увиденное для нас, городских жителей, привыкших к тому, что гараж, - это железная или деревянная будка в гаражном кооперативе за высоким забором на почти неохраняемой территории.
 Гараж представлял собой огромный ангар, где рядами стояли автомобили разных классов и стоимостей, - ну прямо-таки гараж какого-то миллионера-коллекционера или цех для разборки группы угонщиков. Под потолком были крановые балки и подъемники, множество аккуратных шкафов для инструмента с классифицирующими их надписями, ряды шкафов для одежды. Множество стендов для диагностики и ремонта техники, - как стационарных, как и на колесиках. Рядом с ангаром я увидел что-то типа миниатюрной автозаправочной станции, а в самом дальнем углу гаража еще и автомобиль-заправщик.
 Но это потом… Сначала у меня глаза разбежались от обилия разных моделей автомобилей. Я не фанат автомобилей, названий и моделей почти не различаю, но всё ж ахнул. Разве что только не присел от удивления. Мне лень было их считать, но их ряды впечатляли. Цвета были разные: черные, белые, красные, синие… Словом, мужские цвета.
 
 Внимание привлекли два переделанных военных Hummer H1-2006, - уж его-то я ни с чем не спутаю, как их ни переделай. Они выглядели в идеальном состоянии. Большой переделке они не подверглись, по крайней мере, снаружи, - больше как бы укреплены были защитными сетками и решетками спереди и сзади: вроде как готовились для результативного тарана или защиты от столкновений. На каждом были укреплены лебедки, багажники на крыше, по 2 или три люка на крыше, - и если мне не почудилось, то усилено бронирование.
 Рядом со мной уже стояли Холли и Барбара, - Водители. Они поймали мой жадный взгляд на Hummer, расхохотались в голос, схватили меня с двух сторон под руки и потащили к машинам. Конечно, военным водителям, гонщикам, фанатам техники было очень приятно, что я вместе с ними залез во все уголки этих машин, - которые, как потом выяснилось, они сами и переделывали. Для этого в гараже были все условия, - и их никто не ограничивал.
 Посыпались взахлеб характеристики трансмиссий, двигателей, впрысков, тормозов и прочие автомобильные термины и цифры. Я с удивлением узнал о том, что в джипах были установлены дополнительные баки для горючего (что почти удвоило их «штатную» дальность продвижения), приборы ночного видения, дополнительные фары и прожектора во все стороны, приборы локации и радиоэлектронной разведки, бортовые компьютеры, рации, - и на самом деле врезаны по три люка на крыше. Они оригинально придумали, как сделать люки, чтобы им не мешали решетки багажников на крышах. Они смеялись, что теперь превратить каждую эту машину в легкий броневик можно прямо на ходу, - только открыть люк и выставить припасенные тяжелые турельные войсковые или зенитные пулеметы или другие, даже артиллерийские, стволы. Крышки люков могут служить со всех сторон небольшим бортом для защиты от осколков.
 Три ряда сидений в салоне, плюс два длинных откидывающихся сидения на стенках в багажном отделении. Третий ряд сидений салона развернут лицом назад, - не критично, но надо привыкнуть, – и с них можно хорошо контролировать задний вид и сидя вести огонь в преследователей. Внутри высоких спинок сидений они вмонтировали дополнительные легкие бронепластины. Теперь, если уж совсем трудно, экипаж с переднего и заднего сидений может перелезть на среднее сиденье, и получить дополнительную защиту кроме внешнего бронирования. Назвать такую машину джипом уже не поворачивается и язык, - легкий броневик, или машина разведки, или штурмовой десантный агрегат…
 В салоне каждой машины могут уместиться в штатном режиме 9-12 человек, но при острой необходимости и больше. В принципе, они рассчитывали, что людей в каждую машину будет садиться до восьми, - как раз весь отряд вольготно уместится в двух джипах. Потому в салонах они предусмотрели множество креплений для оружия, которое должно быть под рукой у всего отряда. Достаточно емкие и легкодоступные ящики с боезапасом были под каждым сиденьем, а в грузовой части находилось и более тяжелое вооружение со своим боезапасом. Достаточный комплект инструментов для дорожного ремонта автомобиля и ухода за оружием. Там же было место для запаса воды, продовольствия, медикаментов, - были даже носилки, - складные столики и стулья, - типа мы вооружились и поехали на пикник. Всё сделано и укомплектовано с американским размахом и немецкой дотошностью.
 На задних дверцах прикреплены дополнительные запасные колеса. Сами задние дверцы, открываясь и фиксируясь, выдвигали при необходимости дополнительные турели для установки пулеметов, стреляющих в преследователей. Для избавления от назойливых ухажеров, - девчонки со смехом так назвали это хозяйство, - были и коробки с колючками для прокола чужих шин. Они похвастались, что с боков на верхний багажник установили крепления для небольших управляемых и неуправляемых ракетных установок, - по две с каждой стороны. Говорят, хотели спереди поставить такие же выдвигающиеся пулеметы, но не придумали какие можно приспособить. Я по простоте и наивности расхохотался, что им для такой цели подошли бы пулеметы старых войсковых истребителей, – но, сразу же, осекся и пожалел о сказанном. Они в ответ не смеялись, а задумчиво и почему-то тоскливо глянули друг на друга.
 Я смотрел на всё это и с ужасом думал: О Боги! Куда собрались эти девчонки?!.
 
 Осмотр остальных машин прошел как-то быстро - мельче, скучнее и проще. Я не фанат автомобилей, и потому не пускаю слюни и не дрожу от названий: Бентли или Лэнд Ровер, Мерседес или Ягуар, - мне всё равно. Скорость - мощность - запас хода - скрытые возможности – углы разворота – специальные колеса и шины… Всё это мне ничего не говорило. Ну, - кроме скорости, конечно… Во всех машинах были изначально установлены форсированные усиленные двигатели, бронестекла, легкое бронирование салона. Ну, это-то я понял. Да и у девушек глаза не горели так, как когда они рассказывали и показывали Хаммеры.
 
 В гараже был, как оказалось, многоуровневый подвал. Там есть и мастерские, и запас горюче-смазочных материалов, небольшой продовольственный склад, бытовка, и даже оружейный склад. Значит, я знаю уже два оружейных склада, - Дом и гараж. Значит, в случае проблемы, находящимся в гараже не надо бежать в Дом, чтобы вооружиться. И для укомплектования их любимых Хаммеров в дорогу тоже всё находится здесь, - вплоть до ракетных установок.
 
 Словом, из гаража я ушел почти оглушенный, - но довольный.
 
Отряд. Личное дело. Официант. 001.
 
 Предки Жизель были русскими, бежавшими из России в Париж в годы революции в начале прошлого столетия. Прадед был офицером царской армии, общался только с равными ему по званию и рангу, - и в конечном итоге круг его общения ограничился только семьей.  Белогвардейская иммиграция постепенно потеряла свое влияние на все круги французского общества и растворилась в стране, которую они так и не назвали родиной.
 После смерти прадеда, а потом и деда, - тоже бредившего победой «белого дела» на фронтах Второй Мировой Войны, - остатки семьи переселились в Сен-Тропе? — коммуну на юго-востоке Франции. Одно из наиболее престижных мест отдыха.
 Но, как обычно бывает, кто-то в таких местах отдыхает, но еще больше других людей работает, чтобы они отдыхали. От немецких и американских подачек, умело прибранным к рукам прадедом и дедом в годы их работы на них, от грантов на всевозможные пропагандистские действия и бездействия практически ничего не осталось. Потому надо было работать, чтобы прокормить маленькую Жизель. Мамины картины никто не хотел покупать, - ни местные, уже пресыщенные новыми и старыми талантами в живописи, ни туристы, которые покупали мазню на пляжах и бульварах, - никто же не ходил для этого по домам художников. Папины частные уроки русского языка стали тускнеть на фоне внедрения в повседневную жизнь уроков on-line с самыми настоящими носителями русского языка.
 Папа стал пить больше обычного, - и, как следствие, утонул ночью на пляже на мелководье.
 Мама стала водить мужчин, - им льстила русская речь мамы. Они поили ее вином, она смеялась. Смеялась… Смеялась… Потом стала смеяться и без вина. Потом ее поместили в психиатрическую клинику, а Жизель в детский приют, т.к. больше за ней некому было ухаживать.
 В уходе ребенок скоро перестал нуждаться, и все норовил убежать в город. Ее привлекали огни большого курортного города. Она часами и ночами могла бродить бесцельно по городу, сидеть на пляже около моря, купаться в набегающих волнах, строить песочные замки. Это состояние продолжалось долго: она сбегала из приюта, ее вылавливали сначала с помощью полиции, а потом старшая воспитатель просто стала приезжать ночью на пляж и забирать ее назад. Она ехала, прижавшись к плечу доброй большой женщины, не сопротивляясь, - ей всё равно некуда было больше идти. И хотелось есть. Всегда хотелось есть…
 Однажды на пляже стояла большая лодка, в которой три девушки что-то делали с разноцветными газовыми баллонами к какому-то аппарату. Она подошла и узнала, что этот аппарат называется акваланг, и с его участием водный мир выглядит совсем по-другому. Он ярче и красивее, чем мы его знаем. Он живой и… Словом, она залезла с ними в лодку и глянула на море через маску для подводного плавания. С тех пор у нее в мозгу что-то перевернулось. Она проводила с девушками и другими группами, занимавшимися подводными видами спорта, столько времени, сколько было у нее, пока не приезжала на пляж воспитатель.
 Она научилась заплывать глубже и дальше всех, пользоваться самыми разными системами аквалангов, другого дыхательного оборудования. Жизель готова была прислуживать любой компании: носить напитки из бара, бегать за сигаретами, слушать часами пьяный бред, таскать тяжелые баллоны в лодку, - только бы ей дали возможность погрузиться в такой красивый и тихий подводный мир.
 Природа рано или поздно берет своё, - и маленькая девочка подросла в девушку. Она сопровождала туристов и оказывала им услуги подводного дайвинга уже за деньги. Она становилась самой молодой и самой опытной инструктором региона. Планировала по достижению совершеннолетия участвовать в разных серьезных по стоимости приза соревнованиях. И могла бы быть главным призером этих соревнований…
 Однажды подвыпившая компания девушек-туристок из России поспорила между собой о том, кто острее подстроит шутку местному мажору. В качестве рефери привлекли Жизель, в качестве контрольного задания – установку на днище яхты мажора автоматически всплывающего буя: «Он всплывет перед ним на утреннем купании и начнет крякать так громко, что мажор быстренько полезет на свою яхту», - хохотали они. Но под утро заминированная (как потом выяснилось) руками Жизель яхта вместе с хозяином взлетела от взрыва сначала высоко в воздух, а потом погрузилась на всю глубину лагуны под ней. Точнее, погрузилось много мусора от той очень дорогой яхты.
 Россиянки исчезли, как потом выяснила полиция, еще вечером, - вечерним рейсом самолета «Пан-Америка». Останки мажора, найденные после взрыва, отправили на родину в наглухо запаянном гробу. А Жизель впервые увидела «небо в клеточку» и такое обилие форменных мундиров вокруг себя. По рассказу ее общественного адвоката, ее ждали также в ближайшее время встречи и разборки с друзьями и соратниками маститого контрабандиста наркотиков, кем оказался мажор, на воле - если выйдет, в полиции – если там задержится, в тюрьме – если думает, что там отсидится.
Однажды вечером ее отвели на допрос, - как она думала, - а в комнате для допросов ее ждал разговор с мужчиной средних лет, который прямо и открыто предложил ей некоторое время поработать над усовершенствованием ее собственных навыков погружений, научиться нападать и защищаться в воде и на суше, - и стать боевым пловцом специального подразделения. Ей ничего не оставалось, как согласиться и подписать нужные бумаги. В ту же ночь тюрьма содрогнулась от взрыва. От ее одиночной камеры остались только обгоревшие в напалме стены да ее любимые часики, в которых она всегда гуляла по пляжу, и которые она в тюрьме на ночь одевала на брус оконной решетки. Ответственность за подрыв тюрьмы взвалили на нарко-дельцов, усилили преследование их.
 
 А Жизель через годы тренировок оказалась…
 … в тихом хвойном лесу около Клиники.
 
Враги-010. Ужин с Лейлой.

 Лейла сидела в кресле за рабочим столом и уже в сотый, наверно, раз перечитывала записку: «ПОУЖИНАЕМ СЕГОДНЯ ВМЕСТЕ? ЗАЕДУ К КЛИНИКЕ В 19-00»
 Её не удивил остальной пакет документов на ее столе, - она не зря так долго изучала психологический образ этого человека, чтобы не предсказать заранее, что он справится с этим «экзаменационным» заданием. Она только думала, что это займет больше времени, - но хорошо, когда наши надежды были меньше, чем результат. Олег был прав, что его по оплате задания оценили даже дешевле тех - для многих астрономических - сумм, которые он заслуживает. Ну, шельмец! Ну, прохвост!
 Она нажала кнопку вызова Ясива, послушала первые гудки из аппарата… и перед ней развернулось и заговорило голографическое видео Олега: «Привет! Можешь ему не звонить. Я уже связывался с Ясивом», - спокойно проговорило изображение, - «Твой любовник разрешил тебе поехать со мной на ужин. Предварительно я рассказал ему о результатах Взлома… Кстати, милый мужчина, и без тени ожидаемых понтов. Мы с ним мило побеседовали по видео связи. Он пожелал нам с тобой приятного аппетита и хорошего вечера». - Голографическое изображение погасло.
 Лейла вздрогнула. Вот такого она точно не ожидала! Она не ожидала, что Олег вот так бесцеремонно влезет в ее личную жизнь, что вот так просто и быстро выявит ее контакт с Ясивом, не дав ей самой немного пофлиртовать с ним, что осмелится «бежать впереди паровоза», договариваясь с Ясивом об их совместном ужине… Да что там говорить, но его голограмма просто выбила ее из колеи: она оглянулась по сторонам. Теперь, когда Олег так легко и быстро в одиночку взломал, - нет! Взорвал! - их хваленую систему электронной защиты корпорации, он мог наблюдать за ней в любой точке не только Клиники, но и планеты. Чего еще от него ждать? Он не недоумок, не маньяк, - но становилось неуютно. Словно ты рыбка в аквариуме или морская свинка в клетке, которую видят, подкармливают, даже гладят и чешут за ушком все кому не лень, но не оставляют тебе права на личную жизнь, свободную от чужих глаз.
 Конечно, она понимала, что она никогда не оставалась без внимания ни Ясива, ни всех служб безопасности, которые есть вокруг, но всё происходило скрытно от нее, и потому на это можно было не обращать внимание, забыть об этом. Знала, не замечала, не задумывалась. Она привыкла, что она благодаря этой слежке в полной безопасности. И вот теперь с его подачи выяснилось, что та безопасность была «липовая», эфемерная, «обманка». Что среднего уровня программер, выгнанный из «конторы» за какие-то профессиональные просчеты, может эту безопасность взломать и поставить не только под свой контроль, но и обратить против тебя. Хотя – стоп! - она сама его рекомендовала Совету не как середнячка, а как достаточно опытного, уверенного и наглого. Вот теперь и пожинает сполна его опыт и наглость.
 Да, уж, «рыбка в аквариуме»… Лейла грустно улыбнулась. А что? Попробуем? Надо унять гордыню для дела, для изучения этого индивида, - ей уже не просто интересно, а ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО!
 Она уже отправила к нему специалистов компьютерной безопасности, - сразу, как только увидела содержимое пакета документов, принесенной ей секретаршей, - после вскрытия пакета, - сверху лежало ее личное дело, которого она ранее видеть даже не могла и мечтать. Шельмец! Он даже документы перед их упаковкой в пакет уложил в том же порядке, как она перечисляла навскидку его задание.
 Она уже также сообщила в корпорацию: об утечке информации минуя их систему безопасности, - хотя понимала, что им это уже известно от самого Олега. Уж она бы на его месте точно расставила повсюду маячки, типа «Тут был Вася!». Кто-то из руководства безопасности уж точно уже лишился своего рабочего места, - возможно и всё подразделение и управление. Но это уже не ее головная боль, - дело коснулось уязвимости секретов корпорации, потому пусть корпорация теперь этим и занимается.
 
 Красная «Феррари» уже стояла около дверей клиники, заехав на пандус, до того, как на часах сошлись цифры 19-00. Всем своим видом машина на пандусе говорила: А мне глубоко наплевать на их «можно» и «нельзя»! Но никто не стал выходить из дверей и указывать мне мое место. Я был готов к тому, что она выдержит положенный по этикету для дамы временной промежуток, или даже больше опоздает к машине, или вообще не придет… Хотя в последнем я сомневался больше всего, - уж очень я должен был ее заинтересовать, заинтриговать, - возможно, разозлить!...
 Лейла вышла из дверей ровно в 19-00. Я вышел из машины, открыл заднюю дверцу, усадил ее. Сам обошел машину, сел на сиденье рядом с ней и, достав сзади, протянул ей большой букет роз.
 - Извини, если не угадал с сортом роз, - улыбнулся я, и, обратившись к сидевшим впереди сестрам, разрешил трогаться.
 Машина, управляемая Сестрой, развернулась по двору Клиники, проехала по лесным дорогам и начала выезжать на дорогу, ведущую к автомагистрали. В этот момент к нам пристроились два больших армейских джипа с тонированными, как и у нас, стеклами, - один пошел впереди нас, второй позади. На удивленный взгляд Лейлы я улыбнулся: - Отряд, - и больше никаких слов не понадобилось. Уж она-то точно знала об этом.
 Высадка прелестной молодой парочки около ресторана напоминала высадку десанта или правительственного кортежа. Внутри колонны джипов мы так и заехали прямо к ступенькам ресторана, - совершенно не заботясь о том, что заехали на тротуар. При этом джипы просто перегородили доступ в нашей машине, прикрыв ее собой. Из двух машин выскочили девушки в совершенно одинаковых брючных костюмах, - вечернего типа, если можно так сказать, - и окружили нашу машину, встав к ней спиной. Наши две сестры, что ехали на переднем сиденье, вышли только после того, как получили отчет группы о том, что проход свободен. Они с двух сторон открыли нам дверцы.
 Да, мы с Лейлой были одеты в вечерние наряды: она в длинное белое платье, а я в черный смокинг. Ну не мог я не поиздеваться над охраной ресторана: я достал из пакета пестрый клоунский парик и нацепил его прямо около машины. Потом обошел машину – и под руку с Лейлой направился к ресторану.
 Группа сопровождения окружила нас со всех сторон и тоже сдвинулась к входу. Ханна, Сара и Жизель вошли первыми и дали нам сигнал войти тоже. Охрану ресторана в дверях просто сдвинули к перилам крыльца и не дали даже пикнуть. Думаю, что они и не были на такое уже способны при виде нашей группы.
 Я заранее договорился по телефону, что снимаю половину ресторана для своих дам, назначил варианты меню, число сервированных столиков, цветы, музыку и пр. В дверях нас встретил ошарашенный метр и дрожащим голосом поприветствовал, а потом на негнущихся ногах проводил нас всех к нашим столикам.
 Около машин остались только Водители, - остальные расположились по двое за столиками вокруг нас. Внешне, если не вспоминать, как театрально мы вошли, то можно было подумать, что за шестью столиками сидит шесть пар ужинающих и мило беседуют. В центре за своим столиком сидели мы с Лейлой. Когда Лейла решила помыть руки, то двое из моей охраны встали и сопроводили ее в дамскую комнату. Потом и я пошел в мужскую комнату помыть руки. В коридоре ко мне нагнулась Хозяйка и прошептала одними губами, глядя по сторонам:
 - Олег! Она очень опасная женщина!
 - Я знаю, но мы потом поговорим об этом, - и направился один туалет после того, как две Сестры проверили его на безопасность.
 
 Ну вот, меню прочитано нами всеми, все сделали свои заказы. Я заранее предупредил девушек, что, не смотря на необходимость нас охранять, они могут заказать любые блюда для себя, - за счет корпорации. Вот только крепкие напитки попросил исключить.
 - Олег, у нас их, если захотим, и в Доме хватает, - рассмеялись они. – Ты же знаешь!...
 Словом, мы вкусно кушали, слушали музыку, болтали. Иногда мы с Лейлой выходили в центр зала танцевать, - девушки не сводили тогда взглядов ни с нас, ни с других посетителей.
 - Олег, - наконец-то Лейла начала разговор о том, что ее больше всего интересовало, – Как ты взломал корпорацию?
 - А что, разве я мало описал твоим спецам портов и «дыр»? Мне их повторить?
 - Я не это имела в виду. Ты встал посреди ночи (Ну вот! Они следят за мной круглосуточно!) и совершенно уверенно начал эту работу. Как будто ты заранее знал, как это надо делать. Как?
 - Ну, подход был стандартный, - тебе это скажут твои спецы. Я проверил «дыры» и порты, нашел прорехи в защите, - и сломал.
 - Ты так говоришь, как будто арбуз раздел на токарном станке! Внешне это поразило наших психологов – твоя уверенность, твое спокойствие…
 - А что, меня разве должны были расстрелять, если бы я не взломал? Чего я должен был волноваться? Я не делал ничего противозаконного, - просто выполнял задание работодателя.
 - Ну, да, - ну, да, - встать из постели с…
 -… с хорошей порцией адреналина и полетом необузданной фантазии… Ты это хотела сказать? – я поднял бокал шампанского и отпил половину.
 - Да, именно это.
 - Ну, так адреналин и это непоколебимое спокойствие и решало всё. Ты не поняла?
 - Ладно тебе кривляться.
 - Я и не кривляюсь. Вот скажи, я выполнил твое задание?
 - Конечно, выполнил. На «десятку» по пятибалльной системе. Ты знаешь, какая там сегодня буря?
 - Могу себе представить! Все каналы связи были закрыты с момента, как я позвонил Ясиву.
 - Точно так. Даже я до него не смогла дозвониться.
 - Слушай, раз уж ты завела разговор о работе, - какое у меня планируется следующее задание?
 - Это сложно вот так за столом обсуждать.
 - Ну, хоть намекни. Или ты боишься здесь прослушки?
 - Да какая тут прослушка!... Я тебя умоляю! Ладно. Слушай. Тот препарат, который попал к тебе случайно в бутылке с минеральной водой…
 - «Случайно»? Ты ничего не путаешь? - Ты меня обманываешь…
 - Давай не будем говорить о том, что ни ты, ни я точно не знаем. Так вот, тот препарат, - назовем его Z, - как мы предполагаем, открыл тебе канал связи с чем-то нам непонятным, но по оценкам наших экспертов, очень перспективным.
 - И чем же?
 - Понимаешь, там как будто или параллельный мир, или скрытый мир, но существуют они на нашей же или аналогичной Земле. Т.е. физические законы должны действовать те же самые. Но мы предполагаем, что цивилизация там или погибла, или каким-то образом пропала. При этом остались артефакты, научные разработки, материальные ценности, - да мало ли что там могло остаться на развалинах и руинах?
 - Я не видел там ни развалин, ни руин.
 - У тебя всё впереди.
 - Я не первый?
 - Ну, вот так чисто вошедший туда, да еще и вышедший – первый.
 - Что с прошлыми вошедшими?
 - Первый был застрелен на входе. К слову сказать, застрелен с «нашей» стороны, а не со стороны того мира. Неизвестно только кем и как. Второй просто сошел с ума после выхода. От третьего мы просто не смогли добиться ничего вразумительного: или его «там» запугали, или он просто сам напугался. К тому же интеллект тех путешественников был на уровне обычных наркоманов, - мы и не делали на них большой ставки. Ты первый еще и в том, что ты точно не «торчок», и можешь вразумительно рассказывать о том, что видел, и даже рисовать немного.
 - Были еще? Как можно познакомиться с материалами этих работ?
 - А никак? Материалы, - как и «путешественники», - были в одночасье уничтожены. Все! И электронные, и бумажные. Типа скачок напряжения в сети, убивший всю электронику, потом пожар, потом работа пожарных, стерших всё то, что не сгорело во имя спасения того, что осталось. Но ничего уже не осталось. Сгорело даже то, что было в больших железных шкафах и сейфах. Да никто и не думал, что придется защищаться от вторжения.
 - А ты-то там каким боком привязана, доктор?
 - Так я и вела этот проект почти с самого начала по причине его высокого эмоционального и психического риска. И не давала его закрыть, когда погибли все участники.
 - Как я попал в этот проект?
 - Случайно. Наш местный наркоман в лаборатории перепутал флаконы и передал наркодельцу не тот флакон. Z был подмешан в бутылку с минеральной водой и продан тебе, - тоже случайно. Потом тебя доставили в больницу, где я просто искала себе больных для практики и диссертации… Я обратила внимание на длительный период выхода из наркоза, а потом на твои рисунки, - и спросила тебя чисто из любопытства об этих рисунках. Потом доложила руководству и получила добро на дальнейшую твою разработку.
 Вот слушаю ее и не верю! Там случайно, здесь случайно, а там просто, но не понятно. Ну, не верю, - и всё! Или врет мне безбожно, или сама не владеет информацией в полном объеме. Не она диктует условия распространения информации, - скорее всего. Ладно, послушаем еще, поговорим… А там видно будет…
 - А кто в реанимации мне опять и опять добавлял Z?
 - Медицинская сестра по моему назначению.
 - Значит, мне предстоит принимать эту вашу химию и искать тот мир? Я правильно понимаю свое второе задание? На ЭТО я у вас в фирме подписался?
 - Да, ты правильно понял. В отличие от твоих предшественников, у тебя есть отряд для охраны и в этом мире, и, если получится совместный переход, то и в том мире. У тебя даже есть какие-то наработки в том мире. Я так поняла, что ты уже не только там побывал, но и что-то обследовал…
 - Знаешь, Лейла, страшно мне там одному скитаться. Я даже всего и словами-то описать не могу.
 - Я понимаю, понимаю…
 - А зачем для этого вам понадобился программист?
 - Да программист был нужен для отряда, - на всякий случай, - так получилось, что выбор пал на тебя. Планировалось привлечь какую-нибудь девушку, но девушки-программисты такого класса нам неизвестны.
 - Почему отряд сугубо женский, - так планировался изначально?
 - Да. Чисто из психологических аспектов: встретить ТАМ женщин менее опасно для отряда, встретить мужчин – больше шансов с ними договориться.
 - Слушай, а ты уверена, что наш разговор не прослушивается?
 - Уверена. Мы не знали, в какой ты поедешь ресторан. Потому прослушку не поставили.
 - Могли на тебе навесить «жучки»?
 - Не знаю точно, но я на выходе проверялась детектором.
 - Значит, вы ищете другую цивилизацию?
 - Да. И знаешь, ведь если мы от этого получим знания, которых еще не имеем, то наша цивилизация получит сильный толчок для своего развития…
 - …а корпорация будет иметь баснословные деньги в виде прибыли от продажи результатов этого поиска. Так?
 - Каждый ищет в жизни свою выгоду.
 - А какую выгоду ищешь ты?
 - Я служу корпорации. Я получаю хорошую зарплату от нее, имею хорошее положение в обществе, - что еще надо? Есть перспектива…
 - А что ты так грустно об этом говоришь?
 - Да как-то не так я всё это себе представляла… Одно дело самой увидеть тот - другой – мир, а так вот как-то и не интересно…
 - Слушай, а ты сама пробовала принимать этот Z?
 - Нет, а зачем?
 - Если считать, что я, таким образом, вхожу в другой мир, то… Помнишь разные сказки, как разные геройские влюбленные пары прыгали с обрыва, взявшись за руки? Вот и мы могли бы, взявшись, так сказать, за руки, вместе рвануть в тот мир.
 - Страшно. Всегда вспоминаю, как погибли все прошлые контактеры. Да мы и не влюбленная пара…
 - Но теперь-то, как я понимаю, вы вообще планируете, чуть ли не вторжение? Вон, какой отряд меня окружает!... Ведь он, в конечном итоге, для этой цели и создан?
 - Да, для этого. Никто не знает, что нас ждет и там, и здесь.
 - А ты решайся, решайся. Если ТАМ нужен программист, то, в случае встречи с людьми, там понадобится и психолог. А ты, наверно, не только психиатр, но и психолог? Да и число бойцов или участников экспедиции со мной - «тринадцать», - какое-то неправильное для отряда. С тобой будет четырнадцать. Согласуй со своими. А если для администрации этого будет недостаточно, то скажешь, что и контроль деятельности отряда так легче будет осуществлять. Или мне самому заявить тебя в качестве психолога группы?
 - Погоди. Я подумаю. Правда, подумаю… Давай еще потанцуем… Давай молча…
 Мы танцевали долго медленные танцы, тряслись в быстрых посреди зала, потом опять медленные…
 
 Пуля прилетела совершенно неожиданно, - во время медленного танца, - пробив и рассыпав большое витринное стекло, «чиркнула» меня по темени, сбросив на пол парик. Я рванул Лейлу себе за спину, а вокруг нас уже выстроились, сцепившись, наши девушки, - они были все в бронежилетах скрытого ношения. И наша группа сразу же ощетинилась во все стороны разными стволами. Со стороны улицы раздались испуганные голоса прохожих и сигнальный свист Водителей. Шагнуть в обстреливаемую витрину я не решился.
 Первая пуля сорвала с меня этот клоунский парик и попала в какого-то грузного мужика, весь вечер наливавшегося водкой и почти не закусывавшего по моим беглым наблюдениям. Салатик, - который он ковырял весь вечер под стопочку, грустно глядя в сторону оркестра, танцующих, официантов, - стал теперь его подушкой, куда он и уткнулся простреленным лицом...
 Вторая пуля, выпущенная стразу за первой, уже не имея витрины в качестве преграды, оцарапала мне предплечье и попала в разодетую женщину за соседним с нами столиком в центре шумной компании, - но мы этого не стали разглядывать, потому что уже быстро отходили по коридору в сторону выхода. Крики и визг женщин, казалось, заполнил весь объем зала. Звука выстрелов никто так и не услышал, - толи были приглушены расстоянием или глушителем, толи в суматохе никто уже и не слушал…
 Мне понравилось, как быстро и без суматохи девушки затащили нас на второе сиденье одного из бронированных джипов, группируясь вокруг нас, - словно провели эвакуацию генерала на поле боя, - и быстренько сами попрыгали в машины. И вот уже кортеж мчится обратно, - в Клинику. Черт бы побрал такую жизнь: не жизнь, а сплошная стрельба. Хотя есть и положительные стороны. Например, эта властная и неприступная Лейла в настоящее время ревела у меня на плече, тесно прижимаясь ко мне всем телом. Разве это не маленькое достижение сегодняшнего вечера?
 За нами не было погони, но мы ехали быстро, и скоро въехали на территорию Клиники. От предложенной защиты и ночевки в стенах Дома Лейла отказалась, - просто вышла около Клиники и вошла внутрь под прикрытием девушек.
 А мы поехали к Дому…
 
Олег. Клиника. 015. Первый эксперимент.
 
 «ПОУЖИНАЕМ СЕГОДНЯ ВМЕСТЕ? ЗАЕДУ К КЛИНИКЕ В 19-00»
 
 Записка продолжала лежать на столе. Остальные документы Лейла отправила с нарочным, прибывшим от Ясива, - а записка в том комплекте не была нужна, - она и осталась лежать на столе. А теперь ее как-то жаль было выбросить. После вчерашней стрельбы, когда у нее, практически, отнялись от страха ноги посреди зала, она до сих пор не могла прийти в себя.
 Она читала и перечитывала эту записку. Она до сих пор чувствовала на своей талии ладони Олега, которые сдавили ее в момент первого выстрела и буквально кинули в сторону, - за спину Олега, - хотя в тот момент она и не поняла, что произошло. Просто разлетелась вдребезги витрина ресторана, в которую мог с улицы посмотреть каждый, проходящий мимо. Это потом она, как в тумане, увидела мужика, «клюнувшего» носом в тарелку с салатом… Да и то, значение такого «птичьего приема» она поняла только в машине, - она поняла, что мужик тот уже был мертв, после того, как ее выволокли из зала, лишь сквозь собственный рёв на плече Олега.
 Она вообще не понимала, что происходит, когда Олег волок ее на себе по коридору в сторону выхода. Как их окружили его (О-го-го! Уже ЕГО!...) девушки, - злые, сосредоточенные, молчащие, понимающие друг друга с полувзгляда. Вот одна из них одними глазами указала другой на дверь выхода из ресторана, - и к двери сразу же шагнули во весь рост трое: вышли, разбросали в стороны застывшую в ступоре охрану ресторана, - одного, кажется, просто спустили с лестницы, - не до сантиментов, уж простите, - и только тогда одна из них кивнула в сторону двери. Коротко, жестко, действенно… Только после этого замедлившееся на короткое время движение группы внутри здания снова возобновилось.
 Ее опять тащили, не привычную к такому обращению, и просто кулем закинули на сиденье в огромную машину, стоящую уже с работающим двигателем прямо перед крыльцом. Олег впрыгнул следом, - это ОН ее так закидывал, или не он? – и дверца захлопнулась. Буквально сразу, как ей показалось, захлопнулись остальные дверцы, - почему-то и задние, - туда спинами ввалились несколько девушек, - и машина начала движение. Пистолеты и короткоствольные автоматы были опущены только после того, как машина оказалась в центре колонны и на каком-то расстоянии от точки старта. Впереди летела красная Феррари, а сзади шел второй джип. И всё делалось молча, как в заранее отрепетированной перед съемкой сцене кино. Ни визгов, ни громких вздохов, ни криков и команд… Единственное, что она мельком увидела через тонированное боковое стекло, - это только взмах руки одной из них, дающей короткий сигнал общей погрузки в машины у ресторана, когда она уже тесно прижалась к Олегу на сиденье машины. Уже после захлопывания их дверцы.
 Потом всю дорогу девушки сидели ровно, - три перед ними, четыре сзади, – все к ним спиной. И не было в них видно ни сильного напряжения (не сидели, «как натянутая струна»), ни расслабленности после боя. Они просто ехали… А она ревела на плече Олега, тесно прижатая его рукой к себе. Для нее словно небеса обвалились, словно их догонял всемирный потом, - а он сидит и улыбается, Чурбан Бесчувственный! Только гладит другой рукой по голове и улыбается… Добила ее улыбка у одной из девушек, - когда она уже входила в двери Клиники, - простая, добрая, понимающая…
 Выхватив из коробочки таблетку успокаивающего, она запила ее прямо из бутылки с минеральной водой, - и заснула, как только разделась и коснулась головой подушки.
 
 А теперь сидит в кабинете за столом и смотрит на эту записку.
 Она вспомнила вчерашнее предложение Олега – присоединиться к отряду и вместе с ними попытаться попасть в тот мир, куда попал он сам. По спине опять прокатилась волна страха: а что там ее ждет? Как она это перенесет?
 Вот Олег рассказывал, как «просыпался» то высоко в воздухе, то глубоко под водой. Вот как бы она прореагировала, если бы так же пришла в себя? Запаниковала? Забилась и захлебнулась? – Не знаю. Интересно, - но страшно. Страшно, - но интересно. Она, пожалуй, даст свое согласие, - особенно с такими защитниками (нет, с ТАКИМ! Защитником, - на талии опять возникло ощущение сильной руки Олега). Вот только сначала пусть другие пройдут этот путь, проторят дорогу, подготовят методику перехода…
 
 … Да какая тут методика перехода, - Олег сидел на кровати и потирал руки. Вот медицинская сестра набрала из флакона нужное количества «зелья» в шприц, вот внесла его, «зелье» во флакон капельницы, вот пошла со штативом капельницы к нему. Всё понятно, что всё готово.
 - Вы понимаете, молодой человек, - к нему с другой стороны подошел врач реанимации Клиники, - мы не располагаем информацией, сколько Вы тогда приняли этого препарата. Вы говорили, что выпили всю бутылочку почти залпом, но сколько-то выплюнули, когда полоскали рот. От сосульки… Потому мы заведомо знаем, что полная бутылочка Вам не попала, - и будем дозировать препарат осторожно.
 Да понял я, понял, - мысленно ответил ему Олег, но ни слова вслух не сказал.
 - Я знаю, конечно, - продолжал врач, - дозы, прописанные Вам Лейлой Ибрагимовной в то время, когда Вы лечились в реанимации. Но не знаем ничего о той первой дозе. После прошедшего временного перерыва в приеме медикамента, предполагаем, что организм очистился. Я в своем рассуждении исхожу из того, что постараюсь воспроизвести первоначальную дозу как пусковой механизм самого процесса, Вы не напрягайтесь…
 Доктор говорил много и долго. Олег и не слушал его, а только кивал головой. Напрягала неизвестность. Он и раньше, не зная, откуда «прилетела» эта «прелесть», ожидал продолжения своих «снов» с некоторым напряжением. Но, относясь к ним, как к обычному сну, не очень-то и волновался. Теперь сновидения становились его работой, надо было их проводить в виде эксперимента и писать о них отчеты. Нет, ну, вы представьте себе, что лабораторная крыса, после приема медикамента, сидит и пишет отчет: «Я проглотила таблетку, круглую, после этого заснула и проснулась вся в поту».
 Вот и он этого не представляет себе. Но надо начинать, а то врач заговорит меня до того, что я или сбегу, или засну и без их Z.
 Он лег на спину, ему прицепили какой-то шлем с кучей проводков, установили электроды на руки, ноги, грудную клетку, спину… Техник проверил что-то в своих экранах…
 Сестра уколола меня в область локтевого сгиба и ….
 
Олег. Коридор зеркал. 001.
 
 … Вроде бы глаза открыты, а вроде бы и закрыты…
 Я сижу прямо перед зеркалом. Перед этим зеркалом стоят две свечи, и эти свечи отгорожены от меня другим зеркалом, которое стоит как бы «спиной ко мне». Получается, как бы одно зеркало отражает в себе другое зеркало, а между ними стоят рядом две свечи. Эти зеркала и свечи отражаются многократно друг от друга, - и, при взгляде через верхний край ближайшего ко мне зеркала, создается впечатление, что этих зеркал и свечей бесконечное множество. Они выстраиваются, словно находятся друг перед другом, друг в друге, друг за другом, друг на друге… И множат себя же в своих же отражениях бесконечно много раз. Если правильно – достаточно ровно вертикально – держать эти зеркала и совместить их параллельно друг другу, то отражения свечей и зеркал складываются как бы в бесконечный коридор, уводящий в …
 Никто не знает, куда уводит этот коридор. «КОРИДОР ЗЕРКАЛ». Это не иллюзион кривых зеркал, не зеркальный лабиринт, составленный из десятков и сотен зеркал на потеху скучающей публики, не выставка зеркал, развешенных в декоративных рамках по стенам, полам и потолкам. Это рукотворный – и в тоже время нематериальный - мистический коридор, - никем до конца не исследованный, и потому манящий и страшный. Коридор, не имеющий ни физических стен, ни материальных сил, - и потому, затянув человека в себя, не имеющий никаких границ в своих воздействиях и дорогах.
 Это и есть простейший «коридор зеркал». Его можно усложнять бесконечно, - на вкус и цвет согласия нет…
 Можно остаться здесь, за этим вторым, подвижным зеркалом и играть отражениями: то сделать им поворот вправо-влево, вверх-вниз, устроить им диагональное расположение. Увеличивать или уменьшать расстояние между зеркалами, свечами, менять подсвечники, рамки для зеркал, класть между ними ленты, ножницы, пудреницы, пистолеты, - да какие угодно предметы и любоваться получающимся натюрмортом. Но это уже будет не «коридор зеркал».
 Можно установить жестко зеркала и прочно закрепить свечи, и ходить перед ними, тоже любуясь, как меняется изображение зеркал, свечей и твое собственное отражение при твоем собственном перемещении в пространстве. И это тоже не будет «коридор зеркал».
 Для того, чтобы попасть в «коридор зеркал», надо убрать из этого «комплекта» свое собственное отражение, зафиксировать зеркала и свечи так, чтобы они изобразили максимально длинный, теряющийся вдали и в собственной темноте, длинный и еще раз невыносимо длинный коридор. С темной неясной тенью в самом центре, в самом конце коридора, которую так хочется разглядеть.
 Вот и я сейчас сидел перед трюмо в центральной комнате, максимально точно привычно отклонив в свою сторону боковые его зеркала, а перед собой поставил две свечи и еще одно зеркало, снятое в родительской комнате. Два дополнительных зеркала давали моему коридору большой диапазон чувств и фантазии для воображения, - я так любил делать и раньше. - Я бывалый контактер, - Я, если так можно сказать, сталкер в коридорах зеркал.
 Вот только не могу вспомнить, зачем я здесь сегодня, почему, с какой целью…
 Обычно я людей водил здесь, - по коридорам проводил, чтобы не застряли, не остались, назад обязательно вернулись. Не верите? Ну, и не надо. Мой младший брат тоже сталкером-контактером был. Но не в коридоре зеркал, а в Астрале. У них группа была таких же, как и он. Они объединились после того, как несчастный случай с одним из них случился. Они мне потом вместе рассказывали.
 Повел такой сталкер своего клиента в Астрал, но отвлекся. Толи жена попросила отвлечься не вовремя, толи что-то еще… Вышел он из Астрала, выполнил просьбу жены, вернулся, - а клиента-то нет. Это как в бескрайнем лабиринте потерял свою пару, - и искать надо, и понимаешь, что если потерял, то в бесконечном варианте вариантов пути найти что-то в одиночку вообще не возможно, - а уйти теперь не можешь. Есть и честь собственная, и обязательство перед клиентом.
 Словом, кинулся он, туда… Что там, в Астрале, тогда происходило, - никто теперь не расскажет. Обычно попутчики друг другу на выходе рассказывали, что с их попутчиком происходило. Тем самым, сохраняя целостность собственной и попутчиковской психики. А так, кто ему может на выходе рассказать, что с ним произошло, кто он на самом деле, откуда, - ну, и т.д. Жена спохватилась аж на другие сутки, когда от матери своей вернулась, - ее муж сидел перед столом со своим клиентом, смотрели перед собой, и он сжимал уже окостеневшую руку своего мертвого клиента. Жена позвонила моему брату, тот примчался со своими друзьями. Помчались группой по его следам в Астрал все вместе, но… Привести друга в сознание так и не смогли. Вернее, сознание удалось вернуть только частично. Он перестал быть человеком,- только основные рефлексы у него и остались. Он теперь просто сидел, смотрел перед собой, мычал при голоде и жажде… Друг не мог ни спать, ни ответить на элементарные вопросы.
 Конечно, были скитания и по милиции, и по психиатрическим и всевозможным психоневрологическим клиникам, и по колдунам и экстрасенсам… Но безрезультатно. Врачи так и не смогли ответить на вопрос, что же с ним. Просто пожимали плечами или становились очень болтливы, - такими, что переслушать их становилось невозможно, не смотря на терпеливость моего брата. Но от многочасовых разговоров никакой информации о его состоянии не появлялось.
 Вот тогда мой брат и объединился со своими друзьями в группу, часть которой должна была обязательно заниматься с ним и клиентом, а часть ждать на месте.
 Но я всё равно остался сталкером-одиночкой: я всегда ходил и хожу один, - с клиентом или без клиента. Или группу себе такую не нашел, которой бы так верил, или не верю, что меня кто-то оттуда сможет вытащить, если захочу остаться, - так и остался одиноким сталкером.
 Коридор Зеркал от Астрала отличается мало. Только началом пути. Остальные процессы там одинаковые. Кому-то страшные, кому-то тяжелые, - но никому и никогда не бывают приятные. Потому и непонятно, почему иногда люди оттуда могут не возвращаться. Почему остаются там навсегда… Меня Бог миловал, - никого из своих клиентов там не оставил. Все мои со мной вернулись, - кто сам, кто с боем, - но вернулись. Целыми вернулись.
 А брат потом пропал. Даже и не знаю как, - в Астрале или в земной жизни… Просто у меня нет информации об этом.
 А я – вот – продолжаю иногда бывать в своем коридоре зеркал…
 Но сам я сюда хожу редко, - только если есть какая-то очень важная цель, ну, очень важная! Я за деньгами не гонюсь, - мне это не надо. Платят, конечно, много, - но не это важно. Сколько бы ни заплатили, но за грязную работу не берусь. Грязную работу пусть делают «черные сталкеры». Их больше, чем белых, как я и мой брат со своей группой.
 Страшно? Да, нет, не страшно. Я свое отбоялся, видимо, и в земной жизни, и в Коридоре… Безразличным не стал, но и бояться устал. Просто делаю свою работу…
 Но для выполнения работы надо точно знать, зачем я сюда сегодня вошел, - а я не помню. Что-то не так сегодня… Не помню задания… И что-то гнетет меня неправильно сегодня…
 Помню, что были несколько важных правил поведения в Коридоре Зеркал. Самое главное, - не оглядываться. Не рваться взглядом назад и в разные стороны. Как гипертоники, чувствующие начавшийся приступ повышенного давления понимают по собственному опыту, что если резко оглянуться, то можно упасть. Так и здесь, в Коридоре, - нельзя оглядываться ни назад, ни резко по сторонам. Для этого существуют «Тени»… Они проскальзывают перед нами, прячутся в глубине изображения, видимого на грани видимости, на границе твоего поля зрения… Они перебегают дорогу идущему…
 Есть еще Шорохи. Они возникают под ногами, - часто как бы под ногами сзади нас, прямо за каблуком обуви… Они неожидаемые, внезапные, непредсказуемые… Шорохи возникают прямо за спиной и далеко за спиной… Шорохи сопровождают в течение некоторого времени, постоянно или возникают внезапно… Шорохи стелятся вдоль всего пути с разной интенсивностью…
 Шорохи сопровождаются своим неизменным спутником, - шёпотом. Возникает внезапно или сопровождает постоянно, постоянно тихий или временами доходящий до крика – крика шепотом… Шёпот в ушах, в коридорах, на перекрестках, за спиной,- непосредственно у тебя над плечом и далеко, глубоко в тени… Шепот то нарастает и затмевает все остальные звуки, то сходит до почти неслышимого… Шепот как заглушающий всё и как незаметное шуршание… Трудно себе представить вне сна и видений, но шепот бывает разными голосами: мужские, женские, мальчиковые, девчачьи, старческие… Шепотная речь, шепотное напевание, считалки, даже шепотная музыка… Входит, вливается внутрь тебя постепенно и остается там на всём протяжении пути. Некоторые клиенты рассказывали после похода в Коридор о том, что потом этот шепот долго сопровождал их в обычной земной жизни, - в реале, - во всех его оттенках.
 А есть еще дуновение ветра. Вдруг дунуло в щеку, в шею, в затылок, в лицо, подуло в руки, протянуло «морозом» по ногам, «обожгло» спину… Как по мокрому телу пробежала волна воздуха и исчезла… Как дующая непрерывно в спину или в одну половину лица… Горячее, холодное, ледяное, обжигающее, нейтральное… Вызывающее охлаждение какой-то области или припекание… Приятное и раздражающее… Почти незаметное и назойливо-мешающее…
 Есть варианты прикосновений. Просто коснулись или похлопали по плечу. Обняли за шею, или за поясницу, или за горло. Коснулись локтя, спины, груди… Особенно интересна реакция, когда вдруг схватили за женскую грудь,- визг до судорог, испуг, негодование, - но никогда за обе сразу… Женщину, стоящую без движения в Коридоре еще могут погладить по бедру, - по внутренней или наружной поверхности. Я никогда не слышал таких описаний поглаживания бедра от мужчин, почему-то… Обхватить сзади типа обеими руками, погладить по голове, плечу, шее, спине, - опять-таки по женской груди или животу… Лежавшая в кресле (кресло тоже видение) клиентка жаловалась, что ее до щекотки гладили по подошве, - но ощущения были не щекочущие, а приятные… Хотя приятными эти прикосновения никогда не называли. Мужчин чаще хватают за горло удушающим приемом, - но реальное дыхание при этом не нарушается… Были несколько раз прикосновения в виде удара, - как будто прямо в коридоре произошел фронтальный удар в лицо или в живот, согнувший вдвое…
 При всем этом оглянуться нельзя… И самому страшно, и смерти подобно…
 Другое правило – не бежать. Не бежать и не делать резких движений. Никогда и ни в какую сторону. Даже если перед тобой вдруг возник демон или дракон. Даже если сверху обрушилась холодная вода или горящая лава прямо на голову, плечи, лицо. Особенно если новый образ появился из-за спины, из-за плеча… Даже если вдруг наткнулся на висельника, - давно протухшего и склизкого… Не бежать, резко не отстраняться, не отбегать в сторону, не прыгать… Даже если перед тобой или уже под тобой возникла пропасть: ревущее речное ущелье, кратер вулкана с лавой и угарным смрадом, бездонная пропасть с уходящей в туман облаков глубиной, просто скальный разлом с острыми вертикальными пиками по склону и на дне… Не оборачиваться, не бежать, не отскакивать резко, не отпрыгивать…
 Есть еще правило: ничему не удивляться. Если сильно удивишься, то тебя эта эмоция, как и удивившее тебя событие, могут затянуть надолго или навсегда. Просто взирать на замахнувшегося на тебя копейщика, возникшую ниоткуда давно умершую бабушку, огнедышащего сказочного Дракона, Гнома под ногами с топором или молотком… Да мало ли чему не удивляться?... У каждого своя жизненная история, свои боль и радость, свои страхи и желания…
 Правило не отказываться от разговора ни с кем. Нельзя отказать в разговоре ни древнему сморщенному старостью старцу, ни гниющему в петле обратившемуся висельнику, ни огнедышащему дракону, ни сирене на краю пропасти, - никому. Если не заговоришь, - можно пропустить что-то важное из того, зачем сюда пришел. Если заговоришь, - сделаешь уважение тому, с кем встретила тебя судьба. Нельзя говорить резко ни с врагом, ни со своим страхом.
 Нельзя просить то, чего быть не может. Нельзя просить у того, кто выдвинулся из-за спины. Нельзя, нельзя, нельзя… Очень много запретов, - трудно их даже все и перечислить.
 Нельзя обещать несбыточное, как бы тебя не просили самые добрые и жалкие: гномики, дети, ангелы, мученики в Аду, смертники перед казнью, грешники или черти на коле… Нельзя обещать то, что не соответствует твоей морали и вызывает отторжение даже при мысли об этом. Нельзя обещать вернуться сюда опять, - каждый поход в Коридор уникален и неповторим.
 Нельзя громко плакать в голос, обнимать, крепко прижимать к себе… Нельзя ласкать детей: своих и чужих, живых и умерших, живых и умерших родственников или врагов, будущих и прошлых друзей, - никаких. Здесь, в Коридоре, нет горя, нет радости, - здесь Покой, и его нельзя нарушать.
 Нельзя мучить призраков, делать им больно ни физически, ни, тем более, духовно. Нельзя ходить в Коридор из-за тоски по кому-то, из грусти или от скуки. Нельзя сюда отправляться для развлечения. Нельзя искать тут вечный покой… Нельзя сюда идти без жизненно важного для тебя вопроса. Нельзя идти в коридор с горем или от горя. Это не наркотик, не яд, не снотворное, не веселящий газ. Это трудная и страшная работа сознания и Пространства-Времени. К Коридору Зеркал нельзя привыкать, нельзя здесь и стать своим…
 Можно задавать вопросы, которые тебе жизненно необходимы, но нельзя настаивать на ответе, - если захотят и смогут ответить, то ответят. Можно расспрашивать, - но нельзя допрашивать. Даже если тебе не ответили сразу на вопрос, - его могут обдумывать или передавать тому, кто на него ответит. Если есть вообще ответ на твой вопрос… Если ответ не лежит в тебе самом на поверхности, а ты сам не хочешь его услышать или знать…
 И надо оберегать клиента от всех этих нельзя, подсказывать ненавязчиво то, что можно и надо делать. В этом и заключалась когда-то моя работа в качестве Сталкера, Проводника в Коридоре зеркал. Потому при походе в Коридоры у тебя за спиной должен быть свой Проводник-Хранитель. Потому нельзя ходить сюда в одиночку. Тех, кто нарушает эти и многие еще другие правила Коридора, - Коридор наказывает. Иногда страшно наказывает. Какой-бы ты не был опытный Проводник, - одному сюда ходить опасно. Когда ты идешь сюда со своим вопросом, то ты должен думать об этом вопросе, а не о пути или о чем-то другом. Об остальном должен думать твой Проводник. Или группа проводников.
 Не рекомендуют ходить большими группами клиентов, - пока один сражается или говорит с Драконом, другой может провалиться в пропасть или побежать в сторону от висельника. Только группа плюс группа, - группа ведомых и группа проводников. Но это редко… Очень редко…
 
 Надо уходить, - зачем сидеть в Коридоре, если дело не получилось. Я никому не подотчетен, никому здесь ничего не должен, - и сидеть просто так здесь не хочу.
 Пошел я, пока… Коридор! До свидания! До скорых встреч.
 
Дневник. Год первый. День сто двадцатый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Остров, - точнее Город на Архипелаге, - был построен еще до того, как воздух и космос был насыщен электронными средствами разведки и обнаружения.
 Конечно, этот архипелаг не был секретом для мореплавателей и летчиков. Этот вулканический участок суши с буйной зеленью и никогда не замерзающими реками по официальной версии просто исчез в пучине мирового океана во время очередного землетрясения и извержения вулкана после испытания здесь серии американских термоядерных бомб. Землетрясение было зафиксировано всеми сейсмостанциями мира, уровень радиации на их экранах зашкаливает до настоящего времени… Но это только из официальных источников.
 До настоящего времени единственное, что можно увидеть на этом месте, - это тучи пепла, дыма и облаков, закрывающих видимость над Островом на многие километры ввысь. Это если кто-то решится приблизиться к Острову и преодолеет все уровни защиты, - то увидит эту голограмму.
 Но и приблизиться к Острову просто невозможно. Раз его нет на картах и лоциях, то это пустое место. И система электронной защиты построена так, что она не дает подвести к Острову ни самолеты, ни корабли, ни дирижабли, ни спутники. Они думают, что двигаются по прямой линии, - и все их навигационные приборы так показывают, - а двигаются как бы по невидимым обходным линиям далеко вокруг Острова.
 Вспоминается из курса физики линии магнитного поля вокруг любого магнита? Так вот вокруг Острова они не только отклоняют входящие и выходящие лучи света, но и любые электромагнитные и различные лучи. Хоть с поверхности воды, под водой, с воздуха и из космоса.
 Вот это поле земли:
Это поле магнита:
и электромагнита:
сложная система из двух магнитов:
 Теперь можно представить себе, что эти линии-стрелки – и есть защитный «кокон» Острова. Эти линии очень тесно переплетены с магнитными линиями Земли, и потому ориентирование и движение по компасу или навигационным приборам происходит по этим линиям. Для внешнего наблюдателя, как и для пилота, движение происходит по прямой линии. Они не видят этих линий, потому и не знают ни о них, ни об Острове.
 Но если взять во внимание, что эти линии не дают правильно распространяться сквозь них никаким лучам, - световые, тепловые, электромагнитные и радиационные волны отклоняются под управлением оборудования защитной системы Острова, - то получить информацию о том, что находится под этим «коконом» невозможно.
 Равно как и проникнуть внутрь. Это в том числе и электронная система защиты от физического боевого или случайного проникновения. Невозможно проникнуть внутрь, невозможно покинуть «кокон».
 Для получения грузов или каких-то операций с внешним миром открываются локальные ворота в защитном поле с очень четкими характеристиками того объекта, который должен попасть внутрь или наружу.
 При этом солнечные лучи проникают внутрь совершенно свободно. Осадками, ветрами, температурой внутри «кокона» можно управлять, как в хорошо изолированной комнате, - своего рода парник или теплица. Даже если бы Остров стоял на экваторе или любом из полюсов Земли, внутри атмосферного «кокона» можно создать хоть тропический рай, хоть арктический ледник. По желанию и под управлением атмосферного управляющего.
 Этот «кокон» распространяется не только над землей, но и под водой и даже под землей. Я даже представить себе не могу, насколько он велик в высоту и в глубину. Отец говорил маме, что ни взорвать или повредить геотермальные и атомные станции в недрах, ни сбить наши летательные, плавающие или ныряющие аппараты при правильно работающей системе защиты просто невозможно. Как и проникнуть на Остров. Как и покинуть Остров без разрешения. Обмануть эту систему, сломать ее тоже невозможно. Так же и взрыв любой нашей атомной электростанции не выйдет на поверхность, и даже за пределы самой электростанции. Технологии будущего!...
 ЧТО ДЕЛАТЬ? - не знаю.
 
Отряд. 004. Баня.
 
 Я мысленно подсчитал, сколько я заработал на негосударственной службе за полтора с небольшим месяца, включая лежание в больнице:
 Полтора миллиона евро от Клиники по договору за консультирование лаборатории мозга и глотание химии.
 Полтора миллиона евро от корпорации «Тень» по договору за консультирование по сетевой безопасности и попутный взлом сети.
 Полтора миллиона евро от ресторана, - компенсация морального и физического ущерба от стрельбы неизвестного в ресторане и моего ранения во время стрельбы охранников в меня.
 Полмиллиарда – т.е. пятьсот миллионов - евро, от Ясива за сотрудничество с ним под честное слово как аванс за будущую работу.
 Все эти суммы пришли на мой банковский счет от соответствующих сторон, - и ушли с него, - я об этом уже рассказывал. Всё честно. На сегодня я обладатель 504.500.000,00 евро, - это что-то около 618.726.120,00 (почти шестьсот девятнадцать миллионов) долларов США. Что называется, можете себе ни в чем не отказывать.
 В принципе, я и так себе ни в чем не отказываю: крутые машины, крутая выпивка, крутые рестораны, восхитительные зрелые девушки пакетами и в розницу, крутая дамочка из верхов – пока только в танце, - неизвестная мне наркота в стерильных условиях, адреналин через край, стрельба, оружие… «И всё оплачено, за всё заплачено», - как пелось в какой-то блатной песенке нэпманского периода… Сбылась мечта идиота, как говорил Остап Бендер, Великий Комбинатор.
 Сколько, говорите, стоит эта клиника вместе с подсобными службами и этим лесом? Заверните. – Командор, остановитесь! - Шучу, Шура, шучу!
 Впереди можно работать, а можно исчезнуть и не работать… Рискнуть слинять? Или рискнуть еще подработать что-то «на бедную старость»? Стремные, конечно, ребята тут замешаны, но и я сам уже вошел в азарт. Есть много вопросов: мне самому интересно получить ответы на мои вопросы, как земного, так и потустороннего порядка. Решено, остаюсь!
 
 Ну, а раз остаюсь, то надо отметить мою первую победу!
 - Сестра, общий сбор в зале для конференций через пятнадцать минут. Форма одежды – в чем есть. Время пошло!
 Я спустился в зал, где сегодня никто еще не зажигал свет, не включал прожектора со дня нашей вечеринки, не собирал разобранный подиум с шестом с той ночи… Мы с сестрами не стали расставлять стулья. Я только молча ждал, пока мои солдаты срочно строятся передо мной по мере того, как они вбегали в Дом.
 - Вольно, солдаты. Мы вчера получили небольшую взбучку, но прорвались и вернулись без потерь. Я увидел вашу хорошую подготовку для проведения спасательно-эвакуационных работ. От ревущего испуганного руководства (они заулыбались), конечно, мы благодарности не дождемся, но я вправе поблагодарить вас всех от своего имени. Во-первых, от меня спасибо, девушки, - я уже перешел на простой человеческий тон после командирского строевого. Подошел к строю и обнял каждую из них отдельно. Они улыбались, похлопывали меня по спине во время обнимашек, шутили…
 - Во-вторых, - продолжил я, вновь выходя на середину, - они уже поломали строй и стояли полукругом вокруг меня, - я получил от руководства разрешение на то, что вы иногда сможете выезжать в город в качестве короткого увольнения. Условия, конечно, я потом вам оглашу, но главное, что разрешение получено.
 - Ура, кэп! Спасибо, кэп! – они уже почти ликовали. А ведь на самом деле. Они все приехали из разных стран и регионов, никто не видел даже краем глаза этот город, - и сидят в лесу, как в тюрьме… А хочется пройтись по городу, поесть мороженое прямо на улице или в кафе. Ведь мороженое или лимонад из холодильника в нашей столовой, - это совсем другой «коленкор», если честно. Потому есть чему радоваться. Я решил не одергивать весь строй за то, что они хором назвали меня «кэп».
 - И, в-третьих, - дождался я, когда их крики ликования стали стихать, - я хочу проехаться по окрестностям. Така, ты летала над этим лесом?
 - Да, кэп.
 - Мы же договаривались…
 - Извините, кэп. Да, Олег, я летала над этим лесом несколько раз.
 - Карту можете нарисовать по памяти?
 - У меня есть карта.
 - Давай.
 Девушки притащили столик, на котором Тако разложила карту местности. Я выбрал небольшое озеро в нескольких километрах от Дома в безопасной удаленности дорог и возможного жилья местных жителей, - а если говорить точнее, то очень далеко.
 Но, глядя на карту, девушки стали смотреть на меня почти разочарованно:
 - Олег, а зачем нам на озеро?
 - Как зачем? – Купаться!
 - Олег, еще холодно! – общее тяжелое дыхание.
 - Так снега и льда давно нет!
 - Но купаться и загорать ещё хо-лод-но! – вопили они хором.
 - Слабачки?
 - Не дави на слабо, командир! - заорали русскоязычные, остальные просто таких слов не знали (они просто шумели, фоном). – Зачем тебе простывать? Давно из больницы тебя забрали? Или Лейла мозги окончательно тебе в трубочку свернула ресторанами и химией?
 - Так, девушки, я хотел с вами посидеть на травке, попить водочки, искупаться…
 - А чем это место плохо стало, - Ханна обвела рукой вокруг, показывая на уже испытанный зал. – А в лесу сейчас больше грязи, чем травы.
 - А вам самим ничего новенького не хочется? Например, рыбу половить?
 - Ага! Ты нам уже рассказывал около бассейна, - вступила в разговор Сара, - как ты здорово в армии ловил рыбу на динамит. Мы помним. А Жизель, - она тряхнула соседку в строю, - с аквалангом обещал послать эту рыбу собирать. – Жизель поежилась, - видимо представила себя собирающей рыбу в ледяной воде между разрывами.
 - А что, у нас и динамит есть, - спросил я с невинным выражением лица, - и грянул новый взрыв громкого хохота.
 Мы долго спорили, - но их было больше числом вопящих глоток, рук, хватающих меня за рукав, сияющих глаз. Да и не могу я долго спорить с женским полом. Словом, попал в женское царство, хотя и войсковое. Про свои права командира я больше сегодня не стал напоминать. Решили совместно для разнообразия отдыха растопить шикарную баню на заднем дворе Дома, рассчитанную на полтора-два десятка купающихся и имеющую крытые теплые наземный и водный проходы к нашему бассейну. Типа там нырнул, - а здесь вынырнул.
 Ну, что же? – Тоже вариант.
 Водители взялись за бензопилы и дрова, Ханна, Захра и Таня за срочную влажную уборку в бане, остальные с веселым энтузиазмом и шутками стали им помогать во всем, включая доставку в баню белья и пива. В том числе организовали на всякий случай и места отдыха после бани уже около нашего бассейна, - как в прошлую вечеринку. Только Марина и Наташа скучали в Доме, охраняя меня.
 А я плюнул на всё и пошел в кабинет. Вот хотел опять покататься на джипах, - а не дали!... Ну да ладно, говорите динамит не нравится взрывнику и подводному подрывнику? Вода им холодная? – Я их сегодня в холодной воде еще поплескаю!...
 А пока посмотрим, какие там новости в мире. Но прямого выхода в интернет пока не было, - работала блокировка из-за аварии на сервере Клиники, - так они назвали для всех свою проблему.
 
 Через три часа холодная, промерзшая за зиму баня, разогрелась совместными усилиями дровяных печей и электрических подогревателей, полки прогрелись, парная наполнилась влажным паром, вода в бойлерах была доведена до нужных температур, гремела музыка из замаскированных колонок. Казалось, что этим теплом и паром внешне маленькое строение сейчас разорвет и раскидает по несмелой еще зелени трав окружающего леса.
 Раскрасневшиеся от работы девушки позвали меня.
 Я вошел в банное отделение, закутанный в большое банное полотенце. Набрал в шайку прохладной воды.
 - Слушайте меня, - обратился я к собравшимся. – Сегодня наши взрывники испугались возможности попрактиковаться в подрыве ближайшего озера. – Сара и Жизель пытались запротестовать, но им не дали хохотом даже слова сказать. – А потом наши штатные русалки испугались холодной весенней воды в том же озере, – хохот усилился. – Потому предлагаю начать закаливание наших русалок прямо сегодня, - я вывернул на них всю шайку с прохладной воды, от чего визги всех присутствующих, на кого тоже попали холодные брызги, просто чуть не разорвали баню.
 Сначала все вдохновенно обливались прохладной водой, потом, замерзнув, все в обнимку грелись в парной, потом ныряли в прохладную воду бассейна в бане, душ и снова парная до изнеможения… Под классную музыку и легкое пиво это повторялось неоднократно. Мы все раскраснелись, - нам было весело и хорошо.
 Когда мы перебрались уже к бассейну в Доме, где мы, уже немного уставшие, и продолжили банную вечеринку, я и желающие бегали уже сами от бассейна в парную и возвращались опять на лежаки. Немного поплавали в бассейне, - компенсировали несостоявшееся купание в озере, - и мирно отдыхали под музыку и различные напитки.
 Я первым изначально начал, - я же и прекратил обливание холодной водой «провинившихся» подрывников, обняв их обеими руками и прижав к себе, грея своим телом и с хохотом защищая от остальных девушек. Так они и не отходили от меня весь день и весь вечер, - так же с двух сторон они и проснулись около меня утром. 
 
Отряд. Личное дело. Повар. 001.
 
 Сара росла тихой маленькой девочкой в большой еврейской семье на окраине Ашхабада. Это потом она узнала, что евреев не любили во всем мире, потому не понимала в детстве, почему их – её братьев, сестер и её – так не любили во дворе и на улице. Ведь вроде бы все с уважением и улыбкой здоровались с ее отцом, - директором продуктового магазина, - и с ее матерью, медицинской сестрой близлежащего медицинского центра для иностранных рабочих, - а потом за глаза говорили гадости. К ее родителям соседи ходили на поклон по разным вопросам, но потом между собой называли шепотом «еврейским миром» или «недобитыми израильтянами». Использовались и другие гадкие непонятные названия, которые потом с гордостью озвучивали их дети здесь же во дворе в присутствии Сары.
 «Евреи должны уметь защитить себя и свои семьи», - говорил отец, и часто рассказывал своим детям о еврейских погромах. Но, ни путей для такой защиты, ни существенных шагов для этого не предпринимал.
 Однажды какие-то мальчишки избили брата Сары, и она впервые увидела в семье кровь на лице родного человека. Мама плакала, бабушка молилась, а отец сидел в кресле рядом с постелью сына и просто молчал. Ему нечего было сказать своим детям и жене, кроме того, что это есть мировая тенденция. Рассказы о Палестине, Израиле, Храме Господнем, - не давали утешения.
 Сара была уже не маленькой, когда родители смогли решиться и вдруг переехали жить в Хадеру — небольшой город в Израиле. Город расположен в северной части центрального района Израиля, посередине между Тель-Авивом и Хайфой. Центр города расположен в нескольких километрах от средиземноморского побережья, а западный район города — Гиват-Ольга - находится непосредственно у моря. Отец с помощью родственников и старинного друга его отца купил дом с видом на море из окон второго этажа. Отец открыл свое дело, мать стала работать медсестрой в квартале русскоязычных переселенцев и иммигрантов.
 Но и здесь Сара не испытала ожидаемого душевного покоя. Сначала ее донимали соседские дети, громко распевавшие за ее спиной песни о том, какая она туркменская чукча и вонючая российская недоучка. Потом стали кидать в нее и ее братьев и сестер вслед камни, пока один из них не попал ей по спине. Она обернулась, схватила с воем от боли и обиды тот камень и кинула его почти не глядя. Камень попал в висок мальчишке, который ее обидел, - и он упал, как подкошенный. Больше он не встал. Его отказалась забирать скорая, а только констатировала смерть, - и забрала санитарная машина, вызванная полицейскими.
 Семья пережила сложные дни с появлением всех участников и членов их семей в криминальной хронике по телевизору, с криками женщин всего района под окнами дома, с кривлянием и бойкотом детей в школе, с тихим презрительными взглядами продавцов близлежащих магазинов… Из-за этих событий мать перешла работать в военный санаторий около моря, но ничего ей не сказала о своем понимании ситуации. Отец же просто поставил дочь перед собой, зажал ее ногами, обнял и поцеловал в обе щеки. Прижался своей щекой к ее щеке и шепотом сказал на ухо, что она поступила правильно, и СПАСИБО ей! На его лице не было ни грусти, ни слез, ни жалости к умершему соседскому мальчику.
 Помня слова отца: «Евреи должны уметь защитить себя и свои семьи», - Сара пошла после школы служить в армию. Там было трудно физически, но там уже не глумились над переселенкой. Они не были равными, - дети из разных сословий, - но они готовились делать одно дело: защищать свою страну от врагов.
 Вот только Родиной эту землю Сара не чувствовала.
 После службы она пошла работать в охрану на большую местную электростанцию, носящую название «Огни Рабина» в честь Ицхака Рабина, которая была между городом и морем. Книги, которые она брала читать на работу, чаще всего были о войне и о революции, - в разных странах и на разных континентах, в разное время и по разным поводам и причинам. И не понимала, зачем вот так просто отнимать жизнь у ни в чем неповинных гражданских людей.
 В рамках переподготовки бывших военных и подготовки охраны станции ее от военного комиссариата отправили на курсы по нетрадиционным боевым искусствам, - так было официально написано в их документах. Фактически их негласно готовили по курсу подрывников-диверсантов. По окончании курсов неизвестный военный без погон в кабинете командира курсов предложил ей работу по контракту в далеком зарубежье в составе интернациональной группы. Сказал, что это предложение по результатам выпускных экзаменов. Оплата за предложенную работу была очень высока для девушки и ее семьи, - и она согласилась. Но о сути подготовки и работы никому дома ничего не сказала, - и не знала в то время ничего, и подписку о неразглашении дала.
 
 Она приехала на новое место службы и поселилась…
 … в тихом хвойном лесу около Клиники.
 
Олег. Клиника. 016. Впервые рядом.
 
 - И как я могу диктовать своему ментальному сознанию, куда мне надо попасть и что увидеть? – Я не знаю! Я понимаю, что Коридор Зеркал – это совсем не то, что ты ожидала от моего «погружения» под действием Z, - я сидел в кресле и несколько возбужденно доказывал Лейле, что не всё от меня зависит. – Я не имею никаких сведений о препарате, кроме тех, что я вытащил во время взлома. Не я разрабатывал его. А те, кто разрабатывал, не в курсе, какие ощущения он может давать и куда отправить. Ведь согласись, этот Z создавался для наркоманов, а не для путешествий толи во времени, толи в пространстве.
 - Я-то понимаю, но что ты предлагаешь делать? - тоже немного возбужденно после нашего спора спросила Лейла. На ее столе лежали листы моего отчета о новом путешествии. – Нам надо добиться твоего попадания именно в ту область пространственно-временного парадокса, куда мы запланировали. А не бродить в закоулках философии и прострации по твоим экстрасенсорным привязанностям. Что, как ты думаешь, для этого надо сделать?
 - Продолжать изучать и модифицировать Z, - ответил я, подавшись вперед. – Мне надо участвовать в этом процессе, обсуждать с твоими учеными результаты. Ведь смогли же они из уничтожающего первых испытуемых препарата сделать сегодняшний Z! Значит, надо сегодня это продолжать.
 - Пойми, они тоже работают над этим. Но дело стало на месте.
 - А почему они не обсуждают со мной те ощущения, которые я испытываю во время «погружения»? Им не интересно?
 - Ты первый задал этот вопрос. Ранее им только предоставляли твои воспоминания.
 - А рисунки?
 - А рисунки? Нет… Я даже и не подумала, что рисунки могут представлять для них интерес. Знаешь, а ты, похоже, искренне пытаешься им помочь, - задумчиво сказала Лейла после небольшой паузы.
 - Не им, а нам всем. В этом дурдоме все кровно заинтересованы в достижении цели: руководство, ты, я, ученые, отряд, - и вместе с ними еще масса людей. И надо расширять контингент испытуемых. К тому же, мое сотрудничество с учеными, как видишь, даст нам решение многих озвученных и согласованных проблем, - как рисунки и пр. Быстрый обмен информацией еще никому не повредил. А если испытуемых будет несколько, то и обсуждаемых результатов будет больше.
 - Я пока не готова лечь рядом, держать тебя за руку и принять это средство сама.
 - Ну, если я предложу это через Ясива,…
 - …это будет форменный шантаж и насилие…
 - …но я и не предлагаю начинать с тебя. Хоть ты уже и совершила насилие надо мной, назначив мне этот препарат в реанимации. Есть достаточное количество людей, которые за деньги или за идею лягут рядом со мной на стол экспериментатора. Ты поможешь мне таких людей найти?
 - У тебя самого, похоже, есть собственные предложения?
 - Есть. Лучше и надежнее моего отряда я сейчас никого назвать не могу. Да я ни с кем больше и не общаюсь, кроме своих охранников. Если добавить им за это жалование, то, думаю, они согласятся.
 - Хорошо. Сам решишь, - с кого начнем.
 - Ну, если повезет, то хорошо бы в «погружение» забрать весь отряд. Но это со временем. Давай обсудим сразу же первые кандидатуры. Если исходить из того, что Z может действовать на разные этнические группы по-разному, то давай начнем с ближайших ко мне этнических групп: русская и немка подойдут в самый раз. Это и территориально, и генетически близкие этнические группы, имевшие похожие регионы развития, природный биохимический баланс и близкую историю.
 - Интересный выбор. Тем более, у тебя есть такие представители.
 - Ну, тогда я пойду обсудить это с твоими учеными. Ты когда дашь им команду?
 - Сегодня и отдам распоряжение. Готовь свою команду на завтра.
 
 - - - - - - - - - - - -
 
 Я рассказал своему отряду о своих «погружениях» еще около бассейна в первую нашу вечеринку. Тогда же озвучил и свой интерес взять их «с собой».
 Никто не был против, - хотя я видел, что предложение было неожиданным и нестандартным для них. Никто ранее не задумывался, что над ними будут проводить опасные эксперименты. Отряд готов был уйти со мной в ментальные коридоры, - им просто было интересно.
 Вторая посиделка - после бани - около бассейна (у них было достаточно времени обдумать мои слова, обсудить между собой и принять собственное решение) стала своего рода заключением нашего внутреннего соглашения о том, что ТУДА пойдем все, - но не все сразу. Я обосновал девушкам, почему и кого возьму «с собой» первыми, и все согласились после моих объяснений. Потому я знал, что они были к этому готовы. Осталось только огласить выделенные для этого суммы. Кстати, удалось выторговать прибавку жалования не только «контактерам», но и всем сразу и в разы, - как гарантию, если «погружаться» понадобится экстренно и всем. Это всех порадовало. Они понимали, что живут здесь как на казарменном положении и на полном обеспечении. Свои деньги не тратят на себя: кто-то откладывает на будущую жизнь, кто-то отправляет родителям и родным. Теперь этих денег станет в разы больше, - и это не может не радовать.
 Пока мной были заблокированы все средства наблюдения за нами, - после взлома системы, - мы договорились, что и как будем вносить в отчеты после «погружений», чтобы иметь и свои секреты, и варианты путей для отступления.
 Никто не мог предсказать, что и как произойдет с нами при совместной попытке попасть в тот мир, где никто из них еще не был. Я подробно рассказал о том, что видел и испытывал я сам, чтобы они не паниковали и имели уже готовые решения, как себя вести. Хотя бы в тех ситуациях, в которых я уже побывал. Я не сказал только им, что не всё рассказанное мной на диктофоны в последние разы соответствует правде. Некоторые из ощущений я испытывал еще в реанимации, и рассказывал только теперь по памяти. И не рассказывал только то, что могло навести на прямой путь ТУДА. Кто знает, когда и где мне понадобится этот путь для отступления или наступления? Зачем давать врагам возможность нас преследовать? Предостерег и девушек. Они, вроде бы, поняли и согласились.
 
 - - - - - - - - - - - -
 
 Я и не думал, что разговор с этими книгочеями и бумагомарателями будет такой трудный… Ожидал сотрудничества, - пусть даже и без слезливой благодарности от предложенного содействия, - а получил…
 Они высыпали на меня кучу ненужной мне информации, процитировали записи по теме - и не по теме - в книгах всех веков и народов, а также собственные записи в дежурных журналах, обвинили меня во всех грехах сопротивления научной мысли, предложили понатыкать в меня множество иголок для снятия каких-то потенциалов в ходе наблюдения, - словом, мне не понравилось договариваться с учеными Лейлы. Я с трудом сдерживался, пока они говорили, перебивая друг друга, в предоставленное им мною время.
 Они не слышали то, что я пытался до них донести. Им надо, чтобы во время «погружения» у меня изо рта торчала камера, из носа микрофоны, из ануса спектральный анализатор, а в руках были счетчики Гейгера и сумки для образцов почвы. Как их доставить в ТОТ мир никто мне так и не сказал.
 Новые идеи, - как мне показалось, - если они исходили не от них, то были им не интересны. Если не вписывались в их теории происходящего, если имели статистический разброс данных, - и еще много-много этих «если».
 Они составили планы работы на десятилетия, и не стремились от них отступиться или корректировать. Их совершенно не интересовало, что испытуемые чувствовали в своих видениях, как выходили из них, как выживали после выхода, - им надо было только «поставить опыт, получить и зафиксировать результаты»! Сам результат, как таковой, - мне показалось, - их не интересовал. Их интересовало выживание индивида только потому, что этих индивидов было мало, - точнее я был только один. При этом они готовы были нашпиговывать меня своим зельем Z тоннами и непрерывно, - времени на опыты было мало, денег хотелось больше, работать не хотелось совсем.
 Я был просто в ужасе от того, что предстало передо мной в лаборатории, - точнее в их головах, - когда я познакомился с ними.
 Нет, ну, вы можете представить себе утверждение, что это я сознательно выбрал последний маршрут, – в Коридор Зеркал, - вместо предписанного мне Острова?!? Они с пеной у рта доказывали мне, что мне надо было сразу отказаться от продолжения эксперимента, когда я понял, что попал в этот Коридор. И вернуться назад! НАЗАД! Под действием их наркоты до ее выведения, - я должен был вынырнуть назад и броситься в другую «лунку». Они так рассчитали и были уверены…
 Они уведомили меня, что я уже достаточно наплавался и налетался, и что мне пора бродить по земле и собирать образцы всего, что я там встречаю. Ну, или хотя бы внимательно разглядывать и запоминать. Интересно, со своими женами они тоже такие дотошные: разгляди на рынке все пупырышки на огурце и доложи мне вечером?… Или они все такие махровые подкаблучники, что разглядывают эти пупырышки сами и докладывают об их химическом составе, стоя перед тещей на коленях с мятым полотенцем в одной руке и увядшим цветочком в зубах?
 Мне пришлось рассказать об этом и потребовать от Лейлы собственного руководства, - вплоть до принятия решения об оплате их труда в соответствии с числом пупырышек на огурце, - что вызвало у них поголовное обиженное поджимание губ и зубовный скрежет.
 Для исключения саботажа я вынужден был сначала изучить журналы регистрации исследований, - в результате я просто предложил выгнать несколько человек без оглядок на их звания и регалии. Более того, по согласованию с Лейлой, я хотел имитировать расстрел трёх человек на заднем дворе Клиники…
 Вот вы смеетесь, ужасаетесь, плюетесь, - а мне было не до смеха. Тонны препарата Z внутри меня самого меня лично никак не устраивали. Я бы, - будь на то моя воля, - при них дал бы команду заминировать лабораторию, пристегнуть наручниками всех «оставшихся в живых» экспериментаторов к их рабочим местам, чтобы не сбежали и не могли уклониться от взрыва. Я бы уже сегодня отдал также команду девушкам расстреливать, - без предупреждения, - прямо в лаборатории всех, если хотя бы один из нас, подвергшихся воздействию Z, не вернется в этот мир целым и здоровым. Кажется, они всерьез меня так и не воспринимали. Пока не воспринимали.
 Я начинал понимать Сталина и Берия. Заговор ученых и медиков был на лицо. Хорошо им экспериментировать на задуренных наркоманах и бессловесных сиротах, - не вышел из комы, значит туда ему и дорога. Не пришел в сознание, - в утилизацию. Даже утилизацию проводили не они сами… Но сейчас эксперименты ставились на мне и на моих подчиненных, и терять себя для себя, как и своих воинов, я им не дам! И мне наплевать, что они там напишут потом в своих мемуарах, - если доживут до них, - при любом стечении обстоятельств. Всё равно правды не напишут. Постараются вознести до небес собственные заслуги и вывалять в грязи всех остальных. Только мне это будет уже совершенно не нужно и безразлично.
 Потому, если нужна война, - то будет война.
 
 - - - - - - - - - - - -
 
 Мы обнялись втроем на прощание и легли. На соседние кушетки. В пределах прямой видимости.
 Под злобные взгляды воротил этой наркоманской науки. Под дрожь их поджилок под стволами автоматов Отряда.
 Игла вошла в вену каждому из нас, сознание померкло…
 
Олег. Лестница. 001
 
 Сегодня я решил навестить соседа по дому Сашу Мокроусова, - бабушка разрешила сходить к нему в гости, но долго не задерживаться. Я вышел во двор дома, - всего было в пятиэтажном доме 10 подъездов, - и пошел в первый подъезд.
 Я точно помню, что Саня живет в первом подъезде на третьем этаже с самым большим номером квартиры на этаже. Если учесть, что в первом и последнем подъезде нашего дома по три квартиры на этаж, то высчитать номер квартиры друга не трудно: 3 Х 3 = 9. Итак, поднимаемся на третий этаж и звоним в девятую квартиру.
 Я вошел в подъезд и пошел по лестнице вверх. Считать ступеньки, - или не считать? Развлечение, придуманное еще перед школой моим папой, стало просто маленькой, хотя и назойливой, привычкой: считать всё на свете. Вот и сейчас я автоматически сосредоточился на счете ступенек в каждом лестничном пролете. «Раз, два, три…» Поворот влево на следующий пролет лестницы, и снова: «Раз, два, три…». И снова поворот: «Раз, два, три…». Я спохватился от того, что ступеньки закончились, и я стоял на верхней площадке лестницы подъезда. На ПЯТОМ этаже! Про-ле-тел! Ми-мо! Ха-ха-ха! Вот Сане расскажу, - он смеяться будет. Но не страшно! Сейчас вернусь назад и…
 … А ведь я чувствую и веду сейчас себя как маленький мальчик, - где-то ученик начальной школы. Да-да-да! Такая ситуация была в моем детстве, но только вот чем она закончилась, - я не могу вспомнить. Я пошел к Сашке, начал подниматься к нему… Я что потом? – Не помню… Но это не страшно, - сейчас зайду к нему и спрошу.
 Пошел-пошел вниз… «Раз-два-три…» Так, я вышел из подъезда. Что-то не так. Надо вернуться. – И я вернулся и начал опять считать ступеньки вверх. – Опять верхняя площадка пятого этажа. Давай теперь не буду торопиться, и считать буду не ступеньки, а пройденные пролеты лестницы и этажи. На-ча-ли!...
 Я прошел толи два, толи три лестничных пролета, и опять оказался около выхода из подъезда на первом этаже. Я стоял около выходных дверей и думал, когда же это я успел так быстро сбежать пять этажей – десять пролетов! – и не сосчитать их все? Но, не задумываясь крепко, - детям это не свойственно, я пошел опять вверх. Иду и думаю, а что теперь считать: ступеньки, лестничные марши или этажи. Ну, пока я подумал, а опять оказался на верхней площадке. Не задумываясь глубоко, я уже привычно повернул и пошел вниз.
 НЕТ! Я буду считать квартиры! Тогда точно не промахнусь!
 Если всего: 3 Х 5 = 15, - пятнадцать квартир в подъезде, то начиная с пятого этажа надо начинать с пятнадцатой: «Пятнадцать, четырнадцать тринадцать…» Ух ты! Тринадцатая квартира. Кто это мне говорил о магическом, кажется, свойстве числа «13»? Не помню, но потом посмотрю на их дверь? А когда? – И я обернулся посмотреть на эту дверь, т.к. совершенно не собирался возвращаться сюда снова. А какая из них? Вот это ДА!... Все квартиры без номеров! Такого в наши «брежневские» времена быть не должно, - разве что не написали после покраски дверей, - потому я подбежал к дверям и потрогал их в той части, где обычно бывают прикреплены номерки квартиры. Ни-че-го! Но так не бывает! Это не правильно!
 Я метнулся на этаж ниже, чтобы посмотреть порядок, в котором в этом подъезде считают квартиры: справа налево или слева направо? Но и там не было ни одного номера на дверях. А ниже? – нет. А еще ниже? - … И я опять подбежал к дверям, за которыми уже была только улица.
 Я тогда, - в том возрасте, - не знал и не понимал слово «мистика», потому и не произнес его, - а произнес «сказка»! Опять повернулся к выходу из подъезда спиной и начал счет квартир с первого этажа: «Один, Два, Три». Поднялся на этаж выше. «Четыре, Пять, Шесть». Поднялся еще на один этаж. «Тринадцать, Четырнадцать, Пятнадцать»… Стоп-стоп-стоп! Я уперся в крайнюю дверь на пятом этаже.
 А ГДЕ ЖЕ ДВЕРЬ НОМЕР ДЕВЯТЬ?!?!?...
 Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать… Меня уже перестало быть интересно, какая из этих трех дверей тринадцатая, - да хоть средняя! Ой!... Мне показалось, или на самом деле сквозь краску на средней (!) двери еле-еле была видна цифра «тринадцать»? Или мне показалось? Я пощупал дверь и убедился, что этой цифры не видно. Отошел от двери на некоторое расстояние и обернулся резко опять к средней двери, - как бы поймать неустойчивое видение. Но не успел, - цифр на дверях не было.
 Я спускался на этаж ниже вслепую, не спуская глаз с этих трех дверей. Остановился и посмотрел на те двери, около которых стоял. Считаем далее: «Двенадцать, Одиннадцать, Десять». Опять почти задним ходом спустился на этаж ниже, не выпуская двери «10-12» из вида и… уперся спиной в дверь. Но здесь нет никакой двери, - здесь должен быть лестничный марш! Я оглянулся и увидел дверь выхода из подъезда. Да кто так играет со мной? Отзовись! И ведь никто за это время не вошел и не вышел из дверей квартир и подъезда!
 Хорошо. Первый этаж: «Один, Два, Три». Не сводя глаз с входной двери, - ну и начитался же я сказок и фантастики! – я уже точно задним ходом направился вверх по лестнице. Даже несколько раз свесился через перила, чтобы проверить, а на месте ли эта дверь «в конце подъезда»… - Уф! На месте…
 Продолжаем: «Четыре, Пять, Шесть!». Так, всё правильно? 1-2-3-4-5-6… Да, всё правильно. Значит, следующий этаж Санин! Я бегом вбежал на следующий этаж… и врезался в перила, ограждающие лестницу, чтобы никто не выпал вниз с пятого этажа, - последнего! Я попятился от этой, - толи пятнадцатой, толи тринадцатой, - квартиры и сел на лестнице.
 Мне родители никогда не разрешали сидеть на ступеньках лестницы, но родители были в четвертом подъезде, а я находился в первом, - они не увидят.
 Что же делать? Я не мог понять, что происходит. В те, «брежневские» времена еще никто не знал понятий мистики, пространственных парадоксов, инопланетян и другой журналистской чепухи. Взрослые жили достижениями коммунизма, школьники бредили космонавтами, героями революции и Отечественной войны, меньшие дети цитировали сказки русских писателей. Никаких вампиров, ни временных дыр, - ничего! Даже я, большой любитель фантастики, после прочтения произведений А. Беляева, С. Лемма, Кузнецова и пр. не знал еще таких и подобных им понятий. И таких ситуаций.
 Интересно, сколько же я это вот времени здесь бегал? Бабушка отпустила меня на пол часика, - ругаться не будет? Часов тогда у мальчишек не было, потому время я не знал. Потому я спустился и вышел из подъезда.
 Во рту пересохло. Я подошел к крану на улице и попил воды. Не вкусная, но холодная! Надо показаться бабушке и спросить, могу ли я еще пол часика погулять во дворе. И я вошел в наш, четвертый подъезд, и начал подниматься по лестнице.
 Между первым и вторым этажом висели почтовые ящики для всего подъезда, - целое такое строение из тонкой окрашенной коричневой краской жести с большим количеством маленьких дверц спереди. Мои родители выписывали много газет и журналов, но их всегда доставляли прямо в руки моей бабушки, т.к. квартира была рядом, и заявление на почту родители написали, - чтобы почту не воровали соседские дети из баловства. Я увидел, что наш почтовый ящик просто ломится от вставленных и не помещающихся там газет и журналов. На верхней части всех ящиков лежала еще куча газет и журналов, и я интуитивно взял их в руки, - и увидел на них номер нашей квартиры. Зная, как пацаны любят разбрасывать по двору мои журналы и при этом дразнятся, я схватил в охапку их все. Кипа получилась здоровенная, частично прикрывающая от меня ступеньки лестницы.
 Но до дверей квартиры оставалось подняться только половину этажа, - один лестничный пролет, - и я понимал, что спокойно донесу их до квартиры. Но я просчитался…
 Я взбежал по лестнице и … оказался на площадке пятого этажа. Но ведь здесь было только по две квартиры, в отличие от подъезда Саши, - на всех этажах. Я стоял на площадке и не понимал, как я так быстро проскочил по всему подъезду, что оказался на пятом этаже? Наверно, виной тому оказались периодические издания, которые я кипой держал в руках, и которые отгораживали мне видимость лестницы, хотя и частично. Да еще и разглядывал обложку журнала сверху кипы. Я стал спускаться. Но спускаться с такой кипой газет и журналов в руках было труднее, т.к. они теперь полностью перекрывали мне видимость того, куда я ступаю ногами, - ступеньки. Вот не любил я по жизни падать, - потому спускаться стал очень медленно и сосредоточившись на своих ногах. Одна ступенька вниз, вторая, третья, - я как слепой нащупывал их и переносил на нее ногу, потом тяжесть всего тела, - и начинал нащупывать следующую…
 … Я опять стоял около почтового ящика между первым и вторым этажом! Я не умел в те годы материться, - теперь бы я, конечно же, выматерился бы! Я проскочил лишних пол-этажа мимо квартиры. Тогда я стал пятиться задним ходом, чтобы не уронить уже немного ставшие от моего пота в моих руках влажными газеты и журналы. Бабушка, конечно, будет недовольна, что газеты, - и особенно журналы, - имеют такие влажные темные разводы. Она по жизни аккуратистка, и мне это прививала.
 Задним ходом, задним ходом, задним ходом… Уперся в дверь соседей на пятом этаже… Это хорошо, что у нас не девять этажей, - куда бы я тогда уперся? Руки стали уже уставать. Это просто невыносимо: я набегался с этажа на этаж в первом подъезде, попил воды из крана на улице, набегался уже досыта с газетами и журналами по этажам своего подъезда, - и был такой мокрый от пота, что с носа капало прямо на газеты, а футболка была вся мокрая. КАРАУЛ! Да бабушка меня убьет на месте, - прямо в прихожей, - когда я передам ей эти мокрые газеты. Я подскочил к почтовому ящику и начал засовывать почту назад в узкую щель. Поместилось не всё, - и я распихал часть по пустующим ящикам, и часть положил сверху, уже без ящиков. Ничего, пацанов по близости не видно, - они смеяться и дразниться не будут, а я успею что-то решить.
 Я спустился, постоял на улице около двери подъезда и старался отдышаться и высохнуть поскорее. Родители и бабушка не любили, когда я приходил с улицы весь «в мыле», потому я стремился поскорее исправить положение. Передо мной была задняя стенка соседской будки: сосед там держал голубей, иногда что-то на пороге мастерил и переругивался с приставучими дворовыми мальчишками. Себя я не считал дворовым, потому с вопросами ходил не к соседу, а к родителям.
 Мимо меня прошел сосед дядя Володя, - мы поздоровались друг с другом.
 - Набегался? – спросил он.
 - Да, немного. Дядя Володя, а Вы газеты сегодня забирали?
 - А нам сегодня газет не должны были принести, я и не ходил туда сегодня, - сказал дядя Володя и, открыв дверь квартиры на первом этаже, вошел, закрывая за собой.
 Мне показалось, или на улице на самом деле стало смеркаться? Но тогда бабушка должна была давно меня звать из окна, чтобы я поскорее вернулся домой: скоро придут с работы родители, и надо будет мыть руки до их прихода, чтобы встретить их с чистыми руками и лицом. А я никак не мог высушить на себе футболку, - а только больше потел от волнения, что мне достанется «на орехи».
 Ладно, я всё же пошел в подъезд, поднялся к почтовым ящикам, посмотрел на эту кучу периодики, - мне показалось, что газет и журналов стало на много больше. Но ведь почтальона не было, - я же стоял в дверях подъезда! Прошел только дядя Володя!
 Я бросился к дверям квартиры и забарабанил в дверь ногами и руками: - Бабушка!... Бабушка!...
 Дверь быстро открылась и бабушка впустила меня в квартиру.
 - Ты газеты смотрел? Есть что-нибудь?
 - Нет, я забыл, - соврал я, и спрятал глаза.
 - Ладно, я сейчас спущусь за ними, а ты пока мой руки.
 Я с ужасом и интересом слушал, как открылась входная дверь, как бабушка вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице. Подкрался к дверям и притих. Но бабушка на лестнице долго не задержалась и вошла в квартиру с газетой «Пионерская правда» в руке:
 - Вот, только твоя газета. Держи.
 Я выглянул за дверь, крепко держа ее руками, и глянул на почтовый ящик в полуэтаже ниже. Из него ничего не торчало, как я видел менее минуты назад, сверху на нем тоже ничего не лежало.
 - Ты чего там выглядываешь, - спросила бабушка с улыбкой. – Руки помыл?
 - Не, не помыл, сейчас помою. А больше журналов и газет не было?
 - Так сегодня и не должно быть еще ничего, - ответила бабушка, и спросила, - Как там Саша, играли с ним?
 - Его не было дома, я сам играл на улице.
 - Один?
 - Да, один.
 - А что же я тебя в окно не видела?
 - А я играл около Сашиного подъезда.
 - Ладно, иди руки мыть…
 
Дневник. Год первый. День сто пятидесятый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Острову есть чем похвастаться и в собственных компьютерных системах. И это снова и опять Технологии Будущего!... Будущего для всей планеты.
 
 При создании первых компьютеров в мире перед их создателями вставал вопрос о том, какие использовать: Языки, Системы Счисления, Правила Программирования, Алгоритмы, Логические правила и многое другое. Каждый гордо предлагал свои разумения, доказывал свою правоту, тратил время и силы на сравнение своих и чужих достижений в этом направлении. С годами таких правил и потребностей становилось всё больше. Пошло разделение направлений разработки программного обеспечения, - где-то лучше финансируемое, где-то хуже или вообще «на плечах» энтузиастов. Кое в чем сошлись во мнениях и договорились (никто не вспомнил потраченных времени, сил, средств), в чем-то до сих пор воюют и идут противоположными или схожими путями..
 Правитель сразу задал только 2 направления, - одно чисто резервное, но не менее используемое.
 Потому у нас есть только 2 системы. Даже названия очень простые: гражданская и военная. И никто не знает, кто их создал. Даже если бы кто-то перехватил наши гражданские системы, - шпионы, разведчики, предатели, - то до управления военными компьютерными системами им было бы добраться всё равно невозможно.
 Но, ни гражданская, ни военная система просто никак не похожи на распространенные системы Земли. Хотя…
 Одно из направлений развития электронных систем Правителя предполагало, что наши системы гармонично и незаметно могут сливаться с любыми чужеродными системами. Могут перехватывать их манипуляции или потоки информации и совершать с ними любые действия: собственная сортировка, анализ и использование всевозможных чужих данных, передача своих данных по закрытым для остальных каналам связи, использование энергии, электронного пространства, - даже оружия, - не санкционировано и незаметно для хозяев этих систем.
 Система программирования не только не похожа на современные общепринятые на Земле, но и язык, и символы система использует совершенно отличные от общепринятых, - собственные иероглифы и системы счисления. Система не просто сама адаптируется к любой другой системе – Виндоус, Линукс, ДОС, - но те ее даже и не видят. Общепринятые современные системы получают команды от нашей системы и общаются с ней и между собой на своем языке, ответы дают тоже, - но внешне кажется, что общаются с пустотой. Думаю потому, что иероглифы нашей компьютерной системы никак не могут быть не только расшифрованы, но и распознаны в принципе. Это как если бы кто-то говорил со мной на русском языке, а я на языке ветра. Или гор… Я его слышу и понимаю с высоты гор, с позиции обдувающего меня ветра, а он даже не подозревает о моем присутствии: приду – не увидит, уйду – не заметит.
 Правда, это приводило часто к побочным эффектам. Известно, что поставленная с нуля Виндоус имеет более быструю скорость, занимает меньший объем на винчестере, ну и другие параметры. Со временем, даже домашняя система «тяжелеет», становится медленнее, более громоздкой. И на это не обращают внимание, или находят объяснение вполне логические: от естественного старения программ и механизмов до загромождения системы своими же обломками. Этим можно воспользоваться, если подселить в систему свои данные и системы управления, как это делают хакеры с вирусами. Подселил вирус, продублировал или перехватил управление, - и делай свои дела, совершенно не заморачиваясь стоимостью этих систем и компьютеров.
 А если у тебя еще и в корпорации Майкрософта есть СВОИ соответствующие даже не отдельные люди, а целые отделы, которые нам помогают создавать свои входы-выходы для своих «паразитирующих» подсистем, если с обновлениями Виндоус рассылаются, в том числе, дубли программ для расширения своей базы электронного пространства?
 Тогда вся сеть Земли может работать и работает своими компьютерными мощностями на одну нашу организацию или одно наше Государство.
 Добавь сюда тот факт, что по причине совершенно иного кодирования, незнакомых символов и непонятной системы счисления эти компьютерные операции вообще не могут фиксироваться и визуализироваться в чужих для нас компьютерах, - вот тебе и практически мировое господство на уровне компьютерных систем с помощью только одной операционной системы Била Гейтса.
 Но та же ситуация не только с Виндоус, но и со всеми другими операционными системами. Линукс вообще ничем не защищен, и с помощью тех же манипуляций вообще открыт. Всем только внушают, что иные пути управления вашим компьютером под управлением Линукс без Вашего разрешения невозможно. Вот только когда-то вдруг у тебя перегрузилась система, - сама и не санкционировано, - что ты подумаешь и будешь делать? Удивишься, подумаешь: «что за глюк проскользнул?» - и через короткое время вообще забудешь об этом. И при этом будешь подсознательно уповать на защищенность серверов и компьютерных систем стараниями корпорации Майкрософт или сообщества честных линуксоидов и вирусоловителей? – Так, скорее всего, и будет. И никто не подумает и не вспомнит, что в этот момент произошел захват власти внутри вашего компьютера (переворот, - если хотите, - местного значения) на самом основном его уровне, - на уровне ядра и доступа, - и теперь в нем работает 2 или более систем, - и при этом ваши Виндоус или Линукс уже работает просто как ширма для другой системы управления. А если перезагрузка прошла в штатном режиме и под Вашим, типа, управлением и по Вашему, типа, приказу? ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ЗАМЕТИТЕ! Так?
 И система, - новая, невидимая Вам, - будет работать в теневом режиме, совершенно для вас не проявляя себя: в компьютере, в телефоне, в смартфоне или планшете… Ну чуть-чуть медленнее будет работать ваш смартфон или планшет, чуть-чуть медленнее будет происходить передача и прием данных через интернет… (Кстати, в современных высокоскоростных интернетах и с бескрайними собственными и «облачными» дисковыми пространствами на это даже никто не обратит внимание.) Ну, почему-то на диске будет куда-то потеряно часть дискового пространства, а вызванный ремонтник будет кивать на «битые кластеры»… И что? Вы обратите на это должное внимание? Ха-ха-ха! И еще раз ХА!
 Вот и получается, что я могу со средненьким планшетом или смартфоном разгуливать по интернету, пользуясь оперативной памятью и дисковым пространством всех захваченных мной электронных устройств Земли. Вы никто и не заметите, что 1% или даже 10% ваших мощностей или больше на Вас не работают, - Вы не ведете постоянный учет и контроль этих ресурсов. А теперь просуммируйте эти мощности! Мне не хватает монитора, чтобы так широко улыбнуться и рассмеяться! Это сколько же вам всем надо денег, чтобы купить столько оперативной памяти и дискового пространства, которое я, маленькая девочка, взяла у вас в бесплатную аренду и пользуюсь им? И каждая Ваша покупка смартфона, компьютера, планшета, - мне на пользу и расширяет мои возможности.
 
 Нет на Земле и интегрированной всеобъемлющей, и в то же время столь миниатюрной системы управления такими городами. И связи, границ которой я не знаю, без преград и глушилок, - по крайней мере, в пределах Солнечной Системы. Я могу связаться с центральными компьютерами как с другой стороны Земли или Луны, так и из недр Солнца, если туда вдруг попаду. А сам передатчик не таких уж больших размеров, - как широкий браслет на моей левой руке. Раскладывается в различных вариантах или проецирует передо мной пульт управления любой системой, клавиатуру компьютера, приборную панель управления любого летающего, ныряющего, плавающего и т.п. аппарата, - вплоть до авианосца или атомной электростанции. При этом рука остается совершенно независимой в своих движениях. Нужные панели управления будут размещены не только на моей руке, но и вокруг меня в виде голограммы. И эти голографические кнопки можно нажимать, рычаги передвигать, педали придавливать. Даже микрофон или ларингофон не нужен, - я могу говорить вслух или отдавать приказы мысленно, не разжимая губ.
 А еще у меня есть мой индивидуальный нано-костюм (НК). Он и защита от любых вариантов среды и поражающих средств, - я могу сидеть на поверхности ядра солнца, на дне океана, в желудке акулы или ящера, принимать в любую часть тела пули, снаряды, ракеты, - но и могу плавать, бегать, сидеть, принимать пищу и выделять продукты жизнедеятельности моего организма. В нем не жарко и не холодно. Я его просто не чувствую на себе. И его на мне даже в толпе никто и не увидит. Или меня не увидит, если включить режим «невидимки». Тем более, что в режиме «невидимки» я просто незаметно пройду сквозь толпу, стену, броню, толщу воды и текущую лаву. И скафандра не надо, - могу и в открытом космосе передвигаться, хотя пока и не пробовала. И экзоскелет не нужен. Подниму ну очень большие тяжести. Просто замечательное дополнение к браслету управления!
 Забыла сказать, что браслет и НК – это еще и оружие. Ну, не буду всего раскрывать, - но ОЧЕНЬ мощное.
 
Отряд. 005. Полет, десантирование.
 
 Я подошел к микрофону селектора в кабинете. Ну, купаться и загорать для вас, девчонки, всё еще холодно? А вот вам тогда:
 - Слушать мою команду. ПРИГОТОВИТЬСЯ К ДЕСАНТИРОВАНИЮ! Всем экипироваться для десанта.
 Рация общей связи сперва помолчала, а потом начала работать:
 - Кэпу Така, что берем: тяжелый транспортный самолет, биплан или вертолет? – Така была неумолима.
 - Таке Кэп. А что у нас есть?
 - Кэпу Така. У нас есть всё, - вопрос только о времени приведения в готовность.
 - Таке Кэп. Расстояние до аэродрома какое?
 - Кэпу Така. Три километра. Полигон для десантирования в десяти минутах лету от аэродрома, - рассесться в салоне не успеете.
 - Кэп Холли и Барбаре. Сперва доставить Летчика на аэродром. Потом группу. После доставки группы на аэродром, направляетесь в точку высадки, чтобы своевременно забрать десант. Выезжаем двумя группами на джипах. Как поняли?
 - Холли и Барбара Кэпу. Понятно, Кэп. Доставить на аэродром Летчика. Потом два джипа. Разгрузка на аэродроме. Следовать к полигону высадки. Забрать десант и доставить в Дом.
 - Кэп Холли и Барбаре. Всё правильно. Выполнять. Кэп Таке. Привести в готовность биплан. Полчаса хватит?
 - Кэпу Така. Так точно, Кэп.
 - Кэп Таке. Выполнять. Кэп Отряду. Готовность к погрузке в машины 30 минут. Сбор во дворе!
 - Сестра Кэпу. С оружием?
 - Кэп Сестре. А маникюр себе не поломаете?
 - Сестра Кэпу. Всё будет нормально, Кэп.
 - Кэп Сестре. Тогда приступить к выполнению, и хватит разговоров. Кэп Отряду. Строиться около машин через 30 минут. Время уже 2 минуты как пошло.
 
 Девушки разбежались для сборов в разные стороны. Я тоже быстро прошел в гардеробную, начал одеваться. Со спины почувствовал на спине чьи-то руки, оглянулся. Пока я возился с завязками берцев, Марина уже была собрана и помогала мне тоже одеть парашют. Я вытащил из сейфа свое личное оружие, проверил нацепленный парашют и пошел с ней во двор.
 Девушки собирались во дворе по мере того, как заканчивали собираться и вооружаться. А классно они смотрятся в черном десантном костюме! Облегченные бронежилеты и легкие ранцевые парашюты их совсем не уродовали. Обвешанные оружием, в касках, с боезапасом, они подбегали ко мне: - Разрешите встать в строй! – и бежали к строю.
 Подъехали джипы, Водители доложились, - началась посадка. Меня стиснули с двух сторон две Сестры на втором сиденье первого джипа, третья сестра уже на переднем сиденье с Холли, на заднем сиденье Джуна. Остальные во втором джипе. Машины тронулись в сторону аэродрома.
 Около борта меня буквально выдернули из машины и чуть не на руках вкинули в дверцу самолета. Пропеллеры самолета уже были прогреты и работали вовсю. Погрузка прошла почти мгновенно. Чувствовалось, что девушки не раз совершали такую посадку и тренировались ранее. Я не мог им признаться, что ранее прыгал только 3 раза: один раз из кукурузника и два раза из вертолета. Но и не хотел перед ними ударить в грязь лицом. И вот сегодня решил попрактиковаться с ними на большом биплане.
 - Така Кэпу. Какую высоту заявлять?
 - Кэп Таке. Заявляй две тысячи метров.
 - Тако Кэпу. Есть, командир.
 - Кэп отряду. Поехали.
 Самолет вырулил на взлетную полосу и начал разбег. Все мои внутренности отступили сначала куда-то к спине, а потом, на взлете, начали прижиматься вниз, стараясь остаться на земле.
 - Така Кэпу. Взлет произведен. Следую заданным курсом.
 - Кэп Таке. Принято. Как видимость?
 - Така Кэпу. Всё нормально, командир. Миллион на миллион.
 - Кэп отряду. Всем нам счастливого пути, девчонки!
 Я сидел зажатый опять Сестрами со всех сторон. Места в салоне было достаточно на еще один отряд, но они зажали меня, как тогда в ресторане под огнем снайпера. Они что же, и в воздухе будут со мной обжиматься? Прикольно было бы со стороны посмотреть.
 - Кэп отряду. Кто сообразил взять с собой нашлемную камеру?
 - Адель Кэпу. Камера включена у меня на шлеме согласно штатному расписанию. Я сейчас Вас снимаю. Улыбнитесь мне, командир. Вы неплохо вписались в нашу команду.
 - Кэп Адель. Улыбаюсь всем. Это вы все хорошо вписались в мою жизнь. Не засоряйте эфир, радист. А то вечером не получишь манной каши.
 Девушки широко улыбаются, а у меня просто ноет всё внутри. Я пытался сосчитать, сколько же я лет назад последний раз прыгал, - цифры и мысли путались в голове. Тогда надо сосредоточиться на своем поведении в воздухе, чтобы мои выделения не испачкали ниже летящим девушкам парашюты.
 Толчок в воздушной яме. Еще толчок. Она там по булыжникам, что ли едет? К горлу подступила легкая дурнота. Ничего, я специально сегодня не завтракал и не пил жидкость. Вот сейчас и посмотрим, что у меня прячется в пустом желудке. Или кто…
 - Тако Кэпу. До десантирования две минуты.
 - Кэп отряду. Приготовиться.
 - Тако Кэпу. До десантирования одна минута.
 - Кэп отряду. Открыть наружную дверь.
 В открытую дверь рванул бешеный встречный поток воздуха. Если смотреть вперед, то он просто забивает дыхание, не дает сделать ни вдох, ни выдох. Ощущение такое, словно он даже нос сгибает в сторону. Застегиваю маску на лице.
 В памяти всплыли строки:
 Горб один на спине, горб другой на груди, -
 Шелк нежнейший готов для полета.
 А за дверью меня ждет простор впереди, -
 Оттолкнусь только вновь от порога.
 
 - Тако Кэпу. До десантирования тридцать секунд.
 - Кэп отряду. С богом, девчонки!
 И первым шагнул в люк двери. За мной как торпеды с прижатыми по бокам руками вылетели все три Сестры, - словно вместе выскакивали, одновременно, догоняли, ловили. Кто потом – я не увидел, стабилизировался в воздухе, хотя тени от прыгающих десантников были видны на фоне удаляющегося самолета.
 - Тако Кэпу. Выгрузка десанта закончена. Возвращаюсь на базу.
 - Кэп Тако. Принято. Жди нас на аэродроме, мы тебя заберем. Они хоть дверь за собой закрыли?
 - Тако Кэпу. Дверь захлопну при торможении на посадке, не проблема. Мягкой посадки, командир.
 - Кэп Тако. Спасибо. Взаимно. Кэп отряду. Не разлетайтесь, вы не птицы. Десантируемся вместе.
 Да, ощущение неповторимое. Полет есть полет. Свист воздуха вокруг тебя, напор струи в лицо, руки, грудь. Любая не пригнанная ленточка, шнурок, тесьма трепещутся, громко и бешено колотят по комбинезону. А под тобой как будто сама двигается далекая поверхность земли. Далекая только относительно, - она приближается обманчиво медленно. Вот сейчас она далеко, - но если отвлекся, неправильно рассчитал время, то парашют не успеет раскрыться, - и земля уже рядом. И ты уже на земле… И от тебя останется мятый блин…
 Сестры на самом деле держатся рядом. Они регулируют скорость спуска и стараются не отлетать в сторону. А они мастерски владеют своим телом в воздухе! «Висят» рядом, словно привязанные. И улыбаются под масками. Постепенно вокруг меня собираются и остальные, машут руками, улыбаются.
 Ну, пора.
 - Кэп отряду. Торможение.
 Я дернул клапан парашюта и почувствовал рывок вверх. Вокруг меня захлопали другие парашюты. Земля, кажется, заскользила быстрее как навстречу, так и чуть в сторону. Значит, есть боковая скорость, надо повернуться и перегруппироваться для того, чтобы не поломать себе что-нибудь.
 Удар, толчок в спину, запнулся ногами, упал на землю, дернул за стропу, чтобы погасить купол. Неудачненько! Не хотел падать на землю, но не удержался на ногах. Смеяться не будут?
 Рядом еще опадали квадратные грибки парашютов, а недалеко уже стали слышны приближающиеся двигатели джипов. Они подлетели почти вплотную и Водители помогли с погрузкой парашютов в багажные отделения.
 Опять стиснут Сестрами с боков и спереди, опять все по своим местам, - машины мчатся в сторону от места посадки.
 - Кэп Холли. Заедем за Тако на аэродром. Мы своих не бросаем.
 - Холли Кэпу. Есть, кэп.
 - Кэп Барбаре. Встречайте нас на базе.
 - Барбара Кэпу. Понятно, командир. Мы поехали.
 - Кэп Таке. Жди нас. Мы за тобой.
 - Така Кэпу. Встречаю уже.
 Машины разъехались в разные стороны. Наша машина заехала к ангару, куда Така уже успела загнать самолет, и встречала нас на рулежной дорожке рядом. Дальнейшую работу с самолетом будут проводить механики, а Така завтра проведет инспекцию. Но я уверен, что всё будет отлично. Така впрыгнула на переднее сиденье вместе с Холли и Сестрой, не останавливая только притормозившую машину, и джип вновь стал набирать скорость, прыгая по неровностям дороги.
 - Барбара Кэпу. Мы прибыли, разгрузились.
 - Кэп Барбаре. Мы на подъезде.
 Девушки около Дома окружили нашу машину, с радостными криками, – словно год не виделись, - вместе с выскочившими Сестрами и экипажем нашей машины за жилет и брюки вытащили меня из машины и… начали качать.
 Они подбрасывали меня вверх, ловили, опять подбрасывали, опять ловили.
 - Девчонки, меня в воздухе не тошнило, а теперь вы решили добить?
 Они поставили меня на ноги. Хохочущие, счастливые, возбужденные.
 Оказывается, пока они собирались сегодня, то возник спор, что я, как обычный «офисный планктон», прыгать не буду, а только встречу их на земле. Голоса разделились, но до ставок дело не дошло, - времени не хватило. А тут я первый шагнул в дверь из самолета, да еще и их подгонял. И они слышали все мои переговоры по рации во время прыжка.
 - Отряд, строиться. Благодарю за первую совместную высадку десанта. Все молодцы. Объявляю всем благодарность…
 Ну, и т.д., и т.п., и пр….
 Потом, обнявшись, мы все вместе побежали в дом избавляться от форменной одежды и приводить себя в порядок. А потом вместе ужинать…
 Дело было на сегодня сделано. Я сделал очередной шаг навстречу созданию боевого отряда со мной во главе. Он всё больше становился не просто отрядом, а МОИМ ОТРЯДОМ.
 Да будет так!...
 
Олег. В кратере вулкана. 001.
 
 … Вроде бы жарко стало... Раздеться бы… Одежды немного, но солнышко припекает сверху. Яркий солнечный день…
 Я сижу на склоне горы и думаю: вверх или вниз надо двигаться? Сижу лицом к спуску, спиной к вершине.
 Я еще не полностью «включился» после «переноса» из лаборатории в свое видение, - по опыту прошлых «переносов» надо немного попривыкнуть к окружающей меня обстановке. И начать ориентироваться, куда меня на этот раз занесло.
 Подо мной и вокруг меня раскинулся травяной ковер. Между камнями просматривались маленькие голубенькие цветочки, слегка шевелящиеся от движения ветра. Я попытался присмотреться к цветочкам. Пришло на память:
 
 Вулкан и Травинка - как Тучка с Утесом, -
 Вулкан её любит и молча лелеет,
 Врагам недоступными сделал откосы,
 Плодородного пепла Травинке рассеял...
 
 На склоне огромной горы из базальта
 От ветра огромными глыбами скрыта,
 На фоне небесных рассветов-закатов
 И Солнцем наделена, и росою умыта...
 
 Согрета зимою горением лавы,
 В ненастье и бурю прикрыта цветами,
 Баюкают ночью кустарник и травы,
 Побудка лишь Солнцем да птиц голосами...
 
 Но только Травинка трепещет от ветра, -
 Ей хочется тоже стать горной вершиной, -
 Ей чудится там больше корма и света, -
 Не знает она про Людей и Машины,
 
 Что молча сломают, затопчут, заездят
 Травинку, коль вынуть её из ущелья, -
 Загубят случайно, и никто не заметит,
 Быть может спросонок, быть может, с похмелья...
 
 Вот и Я сейчас сижу на траве, - сидит травинка на траве…
 Так. Внизу видно по всему склону горы и дальше по равнинной части сплошная зелень. Редкие кривые деревца больше напоминают кустарник, - а может это и есть кустарник? Большого равнинного расстояния после окончания склона не было, и совсем скоро начиналось море. Такое голубое-голубое… Видимость «миллион на миллион», до самого горизонта. Волны лениво бьются в берег.
 Я оглянулся. Вот это ДА!!! От вершины горы, где я сидел, шел небольшой черный дым. Какими-то рваными клочьями, вызывая желание назвать его грязным… И каким чувством я понял, что сижу на склоне вулкана? Или там, - на вершине горы, - пионеры костер для шашлыка развели? Посмотрим? – Ведь интересно же!...
 Я принялся взбираться на гору, - да какая там гора, - высокий холм. Всё относительно, конечно… Но высоким это геологическое образование мне не казалось.
 Травинки и цветы, которые я топтал на склоне горы, не протестовали такому варварскому вмешательству в их жизнь. Хватаясь за некоторые, я вообще иногда отрывал или вырывал их с корнем… - Ни звука в ответ… А я взбирался по склону всё выше и выше. Ближе к дыму, ближе к жару, исходящему от источника дыма. Да, такой дым от горящего шашлыка не будет идти, да и запах сероводорода не сопровождает никакой шашлык… - Ну кто же будет жарить протухшее мясо?
 Я приблизился к краю и осторожно выглянул. За краем было небольшое озеро лавы, в котором «выбулькивали» газовые пузыри, лопаясь и распространяя запах сероводорода. От поверхности шел дым, - вот сгорело уже всё, что могло сгореть, - но всё равно шел небольшой дымок!... Лава колыхалась, - как в неровной чашке словно помешивал кто-то изнутри. Но помешивал не круговыми движениями, как мы перемешиваем кофе в стакане, а как-то неравномерно, «бугристо»…
 Края кратера с моей стороны были выше других, потому лава не доставала до края, - и потому у меня была возможность на нее смотреть. От поверхности исходил нестерпимый жар, сразу разогревший лицо и шею до нестерпимого ощущения. Вулканическую лаву называют кровью Земли. Она является неотъемлемым спутником извержений. Она сметает жизнь с поверхности Земли и является одним из источников зарождения новой жизни. Когда лава стекает со склонов, она остывает неравномерно, поэтому иногда внутри потоков образуются лавовые трубки. Длина этих трубок может достигать нескольких километров, а ширина внутри – 14–15 метров. Вот только остывает очень и очень медленно. Было бы интересно вернуться сюда после остывания лавы и пройтись по таким трубкам… А пока…
 Я понял, почему ниже на склоне мне стало так жарко: с двух сторон от меня уже текли потоки лавы, обтекая меня с двух сторон. Они вытекали из кратера с чуть менее высоких краев. Просто мне они не были видны, - прятались за поворотом горы. Жар становился нестерпимым…
 Я оглянулся назад и понял, что отступление вниз мне уже отрезано. «Языки» лавы, что текли с двух сторон, уже соединились друг с другом, и я оказался отрезан на небольшом «островке» несгоревшей, но уже вялой травы и поникших цветов. Они не обгорели, а поникли вниз и начали высыхать на глазах. Жизнь на островке зелени постепенно умирала.
 ТОЛЧОК!... Ого! Я почувствовал под собой довольно сильный толчок! Это что? Это как? Начинается землетрясение? Вулкан старается сбросить с себя невольного наблюдателя своей деятельности? Соглядатая? Интересно, а на что он еще пойдет? Начнет «бомбы» разбрасывать?
 Еще толчок!... Мелко задрожала земля под ногами, - и от этого стало труднее стоять и удерживать равновесие.
 Потоки лавы с обеих сторон от меня стали шире и выше. Уровень лавы в кратере вулкана становился тоже выше, подбираясь ко мне. Треугольник земли и травы, на котором я стоял, становился всё меньше и меньше. Да, уж… Надо попробовать уходить отсюда, - иначе затопит лавой совсем. Но как?...
 Я осторожно, - памятуя о возможных сильных толчках земли, - подобрался к краю лавового потока. Широковато, но с другой стороны еще шире. Надо прыгать! Иначе мне уже сейчас нестерпимо жарко, - а что будет, когда лава польется мне на ноги? И не ждать, на ждать! На принятие решения времени всё меньше и меньше!…
 И я прыгнул, чтобы преодолеть «поток», но не правильно рассчитал толчок, или край расселины раскрошился под подошвой при толчке, и потому часть силы толчка пропала, - и я попал не на край «другого берега», а в центр потока лавы. Конец?
 Я стоял по щиколотки в текущей раскаленной, - аж светящейся даже на солнце от собственного жара, - лаве и смотрел себе под ноги. Я не чувствую боли и жара потому, что я в шоке? Потому что мгновенно сгоревшие рецепторы кожи и других тканей тела просто не успели передать в мой мозг сигнал боли? Мои ноги сгорели?
 Я приподнял одну ногу, чтобы посмотреть на остатки плоти, - и увидел неповрежденную ногу, живую, со стекающими с нее раскаленными каплями лавы. Долго стоять и смотреть на нее я не мог, и потому, почти оступившись, опять поставил ее в лавовый поток, - и поднял вторую ногу. Картина та же самая. Выходит, что я каким-то чудом сохранил свои ноги и могу двигаться вперед!... Так вперед! ВПЕРЕД! К краю лавы, к «чистой» земле с уже подгоревшими травами и цветами. Я шагнул из потока, и те подгоревшие от жара травы и цветы стали рассыпаться под моими ногами пеплом на мою обувь… Обувь!?!... Она не сгорела? КАК?...
 Значит, лицо мне опаляет жаром лавы, руки аж нестерпимо жжет от жара, - а ноги целые после прогулки чуть ли не по колено в лаве? Абсурд! Или я давно в стране абсурда? Опять видения? Иллюзии?
 ДА СКОЛЬКО ЖЕ МОЖНО?!????....
 Я упал лицом в сгоревшую траву и зарыдал. Вулкан не спас, а сам уничтожил свою травинку…
 Всё померкло вокруг от этой мысли…
 
Отряд. Личное дело. Банщица. 001.
 
 Адель не помнит своих родителей, и уж тем более своих бабушек и дедушек. Она помнит себя всегда в грязном квартале на окраине города. Её звериные инстинкты помогли ей вырасти из маленькой девочки-беспризорника в опасную молодую деятельную преступницу, которая могла организовать большой громкий налет на ювелирный магазин и маленькую тихую кражу какой-нибудь страшно важной дискеты из охраняемого офиса в районе Темзы.
 Адель и ее банда были почти каждую неделю на страницах всех воскресных выпусков газет не только Лондона, но и всей страны. Говорят, что у нее даже некоторые особенно удачливые корреспонденты брали интервью и даже фотографировали тайком в спину, - но трудно верить репортерам столичных газет. Сама Адель этого не помнит, но и никогда не отрицала, - пусть думают, что хотят. В конце-то концов, каждый делает свою работу на своем месте: она держит в тонусе несколько районов города и полицию, а газеты приписывают ей приключения, которые, то под стать Джеку Потрошителю, то Робину Гуду. Она не придумывала себе имиджа, - просто с детства она таскала на плече и в кармане маленькую белую мышку, - и никто не знает, та же это мышка, с которой ее помнили еще маленькой, или они менялись по мере роста Адель.
 Полиция так и не смогла даже приблизиться к ней и к ее банде в их разбойничьем логове. Ведь это логово находится в центре района, пройти через который без тяжелого вооружения и бронирования полиция не может, - и никто не знает, пройдет ли с тяжелым вооружением.
 Сама Адель – красивая девушка с независимым взглядом. Она лучше всех в банде кидает ножи в мишень, - картонную или живую не имеет значение. Из ее рук одинаково метко в цель летели ножи, звездочки, дротики, лезвия, стрелы и т.п. Стреляла по мишеням для девушки очень метко, - благо в банде было много не только легкого стрелкового оружия, но было и кое-что потяжелее.
 Но тяжесть совершаемых преступлений росла от года к году, от раза к разу. Долго удавалось банде обходиться без крови. Удавалось спланировать всё так, что смеялись и восторгались даже сами потерпевшие.
 Однажды, на территории банды оказался человек в строгом сером костюме, - и никто не мог объяснить, как он прошел мимо охраны и патрулей. Он просто сидел перед Адель на стуле, когда та вошла, усталая, после ужина к себе в покои. Сидел и поигрывал четками из черного дерева.
 - Вы кто? – Адель даже не вздрогнула,- только удивленно подняла бровь. Мышка выскочила из нагрудного кармана и, цепляясь за волосы, вылезла к ней на голову.
 - Разве это так важно, Адель? – он улыбнулся. – Важнее то, что тебе лучше сегодня уйти со мной.
 - С какого перепугу? – мышка опять спустилась на плечо и грызла предложенный ей кусочек печенья.
 - Твои подчиненные перешли черту. Сегодня они убили двух полицейских во время налета на кассу завода. И двух охранников кассы. Кассир тоже умер уже в больнице. Ты об этом знаешь?
 - Нет, они еще не возвращались.
 - И не вернутся. Периметр твоего квартала оцеплен плотным кольцом армейских и полицейских подразделений. Твоим подопечным лучше сдаться без сопротивления. В противном случае они закачают сюда специальный газ, который не даст им сопротивляться, - и они все станут просто идиотами до конца жизни. И ты тоже. Но если вы не будете сопротивляться, то твои ребята отсидят в тюрьме разные сроки, - и выйдут на свободу. А тебя планируют оставить там навсегда. Твое решение?
 - Вы мне даже и время на обдумывание не дадите?
 - По опыту знаю, что ты умеешь принимать решения без предварительной подготовки. Войсковая операция начнется через 15 минут. Кстати, в ваших подземных ходах вас тоже ждут интересные сюрпризы. У тебя есть 7 минут отдать распоряжения своим ребятам, и 8 минут на твою собственную эвакуации. Больше никого взять с собой не смогу. Если тебя не будет на территории, то твоим ребятам обещаю скостить КАЖДОМУ по пять лет.
 - Ты кто, прокурор?
 - Нет, но прокуроры меня послушаются обязательно.
 - Как меня вытащат отсюда?
 - Увидишь, всё увидишь.
 Адель кивнула согласно и пошла к дверям. Две минуты инструктажа своим помощникам, несколько слов Совету, прощальный кивок головой остальным, кто оказался недалеко от дверей.
 Когда она подошла к «серому костюму», тот одел и застегнул ей на руку широкий мягкий браслет на тонком шнуре. Мышка испуганно спряталась к ней в бюстгальтер. Шнур стали выбирать где-то наверху в темноту, красотку оторвало от земли… И она буквально улетела из центра развивающихся событий, тем самым добавив новые легенды о себе у своих друзей и невообразимые россказни, и слухи у репортеров.
 А ведь ничего сложного не было. Просто высоко в небе завис военный вертолет на бесшумном ходу, трос с браслетом был опущен заранее «серому костюму», - остальное можно не комментировать.
 Адель исчезла из истории страны навсегда…
 … чтобы появиться спустя время в хвойном лесу около Клиники.
 
Олег. Клиника. 017. Гнев и дозировки Z.
 
 - Е-школо-бучая страна! – орал я в бешенстве. – Е-школо-бучие яйцеголовые! Меня сознательно «тренируют» этой химией, чтобы подсадить незаметно на наркоту, маскируя это накачанными армейскими красотками! Они на мне эксперименты проводят вживую и лыбятся нагло, как проститутки на панели! – показывал я на скривившегося, как от зубной боли, руководителя проекта, сидящего справа от меня. – Я не могу рассчитать, я не могу рассчитать!... Да на…… ты, тогда, такой, е-школо-бучее пернатое с куриного двора мужского пола, нужен, если таблицу умножения в школе не выучил?!?!.. Это уму непостижимо, сколько они влили в меня своей химии, - а результата ноль! Не знают они, видите ли, подсчитывают!... Лейла! Они, видите ли, эксперименты на мне ставят, захлебываясь слюной от собственной ученой спеси, а я еще красоток им на топчан привожу! Е-школо-бучая лаборатория! Е-школо-бучая страна! Е-….
 - Олег, успокойся! – Лейла, похоже, на самом деле сочувствовала мне, - Я постараюсь разобраться…
 - Е-школо-бучая страна Советов! Опять разбираться? И опять за моей спиной? Да сколько же можно?!.. Вот пусть - вот сейчас - и договариваются не только с тобой, но и со мной! Это у меня потом состояние не стояния и в голове, и во всем теле, а не у них и не у тебя! – я давно стоя махал руками и брызгал слюной, как баба-истеричка. Осталось снять ботинок и начать стучать каблуком по трибуне всемирной организации, - и всё, будет натурально Хрущёв…
 - О состоянии не стояния мы потом поговорим, Олег, - опять перебила меня Лейла, - а пока, уважаемые ученые, прошу объяснить, почему все последние эксперименты прошли без эффекта?
 - Да к стенке их поставить? Лейла, можно я их из пулемета порешу? – опять заорал я.
 - Олег!!! Сядь! Остынь! Заигрался в военного! – она повернулась к яйцеголовым, - отвечайте же, наконец-то!
 - Мы уже объясняли уважаемому Олегу, что расчет точной дозы для достижения эффекта, - начал руководитель проекта, - осложнен свойствами отдельного индивидуума и рядом обстоятельств, препятствующих…
 - Да в….. засунь себе ряд обстоятельств, пока ты сам не стал рабом божьим с тоненьким голосочком! В заштатной реанимации простенькие сестры вручную вводили под руководством Лейлы мне достаточно препарата, чтобы я и летал, и плавал, и рисовал потом! А здесь под мониторами и с роботами-микродозаторами они мне рассказывают, что они облажались! Давайте я найму тех сестричек и тех реаниматологов, - их и расстрелять потом будет проще, если напортачат! И мычать будут меньше, чем вы сейчас на совете!
 - Уважаемый! Я бы попросил вас не оскорблять наше… - начал другой великовозрастный мужик в белом халате.
 - А ты вообще, заткни хлебало, кретин, - тебе слово дадут у параши армейской, когда мои девочки туда сходят! – взвился я и запустил в него смятым листом бумаги. – Свой хрен шпигуй этим Z! А мои органы я на растерзание не отдам, - не вы их делали и растили, не вам их и гробить!
 Мужик обиженно привстал, делая движение в сторону двери. Но я подскочил к нему и пинком под коленные чашечки вбросил опять на стул за столом.
 - Ни одна тварь не встанет с места, пока я не разрешу! – заорал я вообще припадочно. – Отвечайте на вопрос Лейлы прямо и конкретно: почему эксперименты застряли на одной точке? - и с размаху хлопнулся опять в свое кресло на торце стола.
 Лейла молчала. Она, похоже, отдала этих ученых мужей мне на растерзание.
 - Мы сегодня же, даже сейчас же, - быстро поправился руководитель проекта, наткнувшись на мой закипающий опять взгляд, - просчитаем дозировки и возможные последствия этих доз и…
 - … и огласите с обоснованием мне ваши расчеты, и чем быстрее, тем для вас же лучше. Время вам до утра. Хавчик вам в лабораторию доставят мои солдаты, они же проследят, чтобы вы не только жрать, но даже и в туалет ходили по часам и строем! Чаи отменяются! Кофеи тоже! Понятно? – я приблизил свое взбешенное лицо почти вплотную к его лицу.
 - Понятно, сэр! – ответил он без тени ухмылки. И потому остался без фингала под глазом.
 Лейла сидела и с интересом смотрела на всех нас. Молча. Без тени улыбки и волнения. И мы все замолкли. Тишина стала гнетущей. Я взялся за рацию.
 - Ханна. Как меня слышно?
 - Слушаю, Кэп.
 - Ханна. Пять человек в приемную Лейлы с оружием. Ты тоже. Исполнять.
 - Есть, Кэп. Пять человек в приемную Лейлы с оружием. Я тоже.
 
 Только по прибытию группы я разрешил ученым встать из-за стола. Под конвоем девушек они пошли в лабораторию. Ханну я проинструктировал вести себя с ними корректно, но при малейших вопросах связываться со мной.
 И опять бросился в кресло напротив Лейлы.
 - Ты не сердишься на меня? – спросил я ее.
 - За что? Я понимаю, что ты самое заинтересованное лицо в безопасности эксперимента. Если они тебя сделают идиотом или покойником, то размахивать пистолетом будет уже поздно.
 - Да дело не в пистолете. Просто я сорвался на это чванливое братство. Давай я расскажу тебе кое-что из нашей совковой истории.
 - Слушаю.
 - В мае 1937 г. из Москвы на Дальний Восток срочно отправили экспедицию. Цель - ликвидировать эпидемию загадочного недуга, от которого люди часто умирали или становились паралитиками. Экспедиция была гражданской, хотя поводом стала шифровка командующего Особой Дальневосточной армии маршала Блюхера наркому обороны СССР Ворошилову.
 Наркомздрав СССР решил послать к Блюхеру аж десять маститых профессоров. Но Лев Александрович Зильбер, - назначенный руководителем работ, - поставил вопрос ребром: «Или я беру на себя всю ответственность и лично формирую экспедицию, или устраивайте, как считаете нужным!».
 Набрал в нее исключительно молодежь, не связанную старыми научными заблуждениями. Таинственную болезнь на Дальнем Востоке еще в 1935 г. описал врач А. Панов. Одни ученые считали ее особо опасным «токсичным» гриппом, другие - японским комариным энцефалитом. Можно представить, какие дискуссии развернулись бы на краю земли между московскими светилами, если бы они туда прибыли. Они потребовали бы кабинеты, лаборатории… А времени на болтовню у Зильбера не было. В невиданные в мировой вирусологии сроки, всего за два месяца, экспедиция обнаружила не известную ранее форму энцефалита, 29 штаммов возбудителя, переносчика вируса.
 - Ты хочешь мне этим рассказом сказать, что состав нашей исследовательской группы очень старый? Что надо менять состав исследователей?
 - Да, черт возьми, я это и хочу сказать. И, как человек, кровно в этом заинтересованный, я вижу лучше тебя, что они уже не думают, а спорят. Они осторожничают не ради меня, а ради собственной «тепленькой» жизни здесь. Они ведут теоретические рассуждения, как теологи на съезде у Папы Римского. В стиле обсуждения первородства: курица или яйцо. Можно провозиться с ними еще много лет, но мы ни на шаг не продвинемся вперед. Ты мне веришь?
 - Да я пытаюсь переосмыслить всё то, что происходит, - я же видела и выражения их лиц, пока ты орал и угрожал им, - и слушала то, что ты говоришь, Олег. Знаешь, они, не смотря на угрозу, вот как будто скучные оставались все время разговора. Они только испытывали страх от того, что ты можешь их ударить, расстрелять… Но сам процесс исследования их как будто и не заинтересовал. Предполагаю, что ты прав, и их надо менять. Но я не знаю никого в этой области. А слепой подбор ученых, да еще молодых, просто отсрочит всю работу. Да и есть ли такие специалисты в мире?
 - Думаю, что есть. Их только надо профессионально найти и подобрать. Время, потраченное на поиск и введение в работу, окупится возросшей скоростью работы и ускорением самого процесса.
 - А что делать с теми, кто уже прикоснулся к этой информации, - утилизировать? Только скажи…
 - Эту группу можно переключить не вспомогательный состав испытуемых, - на добровольцев, работающих вслепую, на зеков, на волонтеров. Можно засадить их за бумаги, - писать тебе и мне диссертации, - даже по этой же самой теме. Можно просто переключить на другие работы в какой-нибудь «жопе мира», – мало ли у «Тени» лабораторий по миру, - если уж так важно их сохранить и трудоустроить. Продолжить разработку наркотика, наконец. А для меня и моей группы набрать новую группу исследователей.
 - Не боишься?
 - Я этих боюсь, - не траванули бы они меня в ближайших исследованиях, чтобы скоренько перейти на безопасных зеков и волонтеров. Боюсь ошибиться в молодых, но отступать некуда. Я уже погряз в этом деле, и мне надо дойти до конца.
 - Странный ты человек, Олег. А девочек своих не боишься? Они же вооружены!...
 - А чего их бояться? Они свои. И так же заинтересованы в безопасности эксперимента, как и я.
 - Я не об этом. Ты их ревности и междоусобицы не боишься? Я видел мельком записи того, чем заканчиваются ваши вечеринки. Среди них разный контингент, ты же не знаешь. Там и откровенные уголовные элементы есть…
 - Ах, ты об этом… Есть и уголовники, но в прошлом. Навряд ли они пойдут на междоусобные разборки из-за этого. Они прошли школу воинской подготовки, а это сплачивает…
 - Но не освобождает людей от взрыва эмоций, неконтролируемой ненависти, приступов ярости, ревности, в конце-то концов…
 - Это меньшее зло, которое я от них жду. Понимаешь, они должны стать чем-то больше, чем сосуществующие рядом, пусть и дружные сотрудники. В римских легионах широко практиковали гомосексуальные браки. Это подстегивало воинов в бою защищать не только себя, но и свою «половину», - соратника, любовника, супруга-супругу в одном лице. Они не только локтями ощущали друг друга в дальних походах и в боях, но между ними зарождались специфические родственные чувства, дающие возможность чувствовать и реагировать на опасность не только для себя, но и для своего избранника. Они бились не только за себя, но и за свою «семью», свою «любовь», свое «тепло» в походе и в постели.
 - Интересная трактовка. Я такую ранее не слышала. Слушай, откуда ты так много знаешь по истории древнего мира и советской власти? Откуда ты черпаешь сведения по таким разным вопросам?
 - Да как тебе сказать. Я с детства разносторонне много читал, мне было интересно, - я улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Послушай. Может быть, ты кофе закажешь в кабинет? А то как-то я стал «остывать» от крика на ученых.
 - Я бы лучше сухого вина выпила…
 - Можешь заказать?
 - Конечно, – она передала в селектор приказ накрыть нам обед в конференц-зале и приготовить к обеду несколько бутылок сухого и полусладкого вина.
 - Ты тоже стараешься сделать мне приятное?
 - Да после твоего крика у меня в кабинете у меня самой внутри всё дрожит, - я и сама есть хочу. Потому давай пообедаем вместе.
 - Приглашаешь? Я согласен. А знаешь, я, кажется, знаю, кому смогу поручить подбор новой группы.
 - Ученый, врач?
 - Менеджер. Но толковый. Дашь добро?
 - Если обещаешь не разглашать основные секретные сведения, - вообще никому не рассказывать о сути твоей работы, - то давай попробуем. Когда его можно привлечь?
 - Да я не знаю пока, как его найти. Я подумаю.
 - Хорошо, буду ждать. Пошли в конференц-зал?
 - Пошли…
 
 Игла вошла в вену каждому из нас, сознание померкло…
 Это уже не первый эксперимент, в котором нас пытаются погрузить в сон вместе, но потом мы расходимся: девушки просто ничего не помнят от своих снов, а я отправляюсь в одиночку в какие-то ненужные и непонятные, порой, направления…
 От ученых, - старого состава, - я пока добился только одного: они дали мне расписку, что не будут иметь претензий в Клинике, если после неудачного эксперимента со мной или с любым членом моей команды что-то случится, то их просто подвергнут таким же экспериментам или расстреляют. Что они отказываются от денежного довольствия (от зряплаты) до самого достижения результата, и до того работают только за хлеб и кров, не покидая территории Клиники. Что в случае попытки побега, передачи данных за стены лаборатории, утаивания информации, неправильного информирования, нарушения предписанного мной режима и пр. их ждет расстрел прямо на рабочем месте без суда и следствия. Даже не мной, а моими девушками. На их усмотрение. Я на словах пригрозил, что если со мной или с моими солдатами что-то случится в ходе экспериментов, то следующими их подопытными «крысами» станут их жены, дети и другие родственники.
 Во время моего монолога мои девушки весьма красноречиво стояли за моей спиной с автоматами в руках. Кажется, на твердоголовых это подействовало.
 Теперь мы с Мариной и Ханной опять лежали на кушетках в исследовательском центре. Всё шло пока по-старому. Я пытался вспомнить, где…….
 
Враги-012. Ясив и Лейла.

 Лейла вошла в комнату и интуитивно почувствовала в глубине присутствие Ясива. Они вместе, - нет, если точнее, то она при нем, - уже несколько лет, и она научилась чувствовать его присутствие, даже если не видела его. Во сне, наяву, в темноте. Не по запаху, не по звукам голоса или дыхания, ни по шагам, - она просто внутренним чутьем чувствовала его присутствие. Как животные чувствуют приближение врага или друга без каких-то внешних и понятным нам «маркеров». Просыпаясь утром или ночью, она совершенно точно знала, когда ушел ли Ясив совсем во время ее сна, или ушел в ванну и сейчас там медитирует. Или слушает в гостиной пентхауса матч своей любимой команды. Или ведет совещание по «скайпу» в кабинете. Ей не приходилось искать его по всему этажу, - она безошибочно шла тогда туда, где он находился.
 Даже если она находилась в незнакомой местности, то это тоже повторялось. Однажды они отдыхали у друзей, и Ясив ночью ушел поплавать в бассейне в другой части комплекса. Он лежал на воде и не шевелился, медитировал, - не издавал никакие звуки. Проснувшись, она пошла к тому бассейну через весь комплекс и сразу нашла его. Она сидела, смотрела на него, пила какой-то фруктовый сок и дремала с открытыми глазами. Как собака, которая приходит без зова и смотрит на хозяина. Потом она ушла назад в спальню, но Ясив не открывая глаз, услышал и угадал ее присутствие, - и потом ей об этом сказал.
 Вот и сейчас она точно знала, что Ясив находится в комнате. Скорее всего, спит на широком диване. Скорее всего, после любимого матча. И точно. Она подошла и посмотрела на него, - спит, - и ушла в спальню.
 Результатов, которыми ей бы хотелось ему похвастаться, у нее не было. Будить его не хотела. Она свернулась в позу эмбриона под одеялом и стала дремать.
 - Ты спишь? – голос Ясива вырвал ее из полудремы. Нельзя утверждать, что она спала или не спала. Просто расслабилась…
 - Нет, уже не сплю. Ложись рядом. Я ждала тебя.
 - Слушай, я прослушал записи твоих «торгов» с твоим Олегом, наблюдая теперь его (после его звонка ко мне за ваш ужин) средствами наблюдения ежедневно, - он мне нравится. Вот только откуда ты взяла теорию о новом мире?
 - О каком новом мире?
 - Мире, куда он уходит от твоего нового наркотика. Похоже, что ты всё же спишь. Мы с тобой об этом не говорили. Ведь ты так представила проблему своему Олегу.
 - Не знаю. Как-то само собой вырвалось. Просто я должна же была как-то это обозвать и объяснить для него. Вот так и получилось объяснить. А что, я что-то плохо сказала?
 - Да нет, всё хорошо. Даже лучше, чем на самом деле. Просто меня эта трактовка удивила.
 - А зачем ты за ним следишь?
 - Да не я слежу, - я только иногда смотрю, как он работает. Он какой-то спокойный… Не могу выразить словами, но вот его никак не растрясти, что ли…
 - На моих ученых он орал, как достаточно растрясенный, - улыбнулась Лейла.
 - Ну, с твоими твердолобыми так и надо себя вести. И он правильно делает, что трясет их. Зажрались, теплое место придумали себе. На десятки лет распланировали экстренную, по сути, разработку. Вот ведь вроде и ученные, - а вроде идиоты.
 - А если он потребует их заменить?
 - Меняй, мне-то что? Это твои люди, и ты это знаешь. Нам нужен новый наркотик, а ты тут путешествия придумала… Можешь нанять новых, можешь ликвидировать старых, - ты же знаешь мою точку зрения. Только не выпускай в мир свидетелей и материал для своих конкурентов.
 - Так жестко? Но это не наркоманы!...
 - Ну, что тебе сказать, - мне свидетели не нужны.
 - Хорошо, я решу этот вопрос. Если он встанет.
 - Слушай, может быть…
 Но она не дала ему договорить, свалила его на подушку, - а он и не сопротивлялся…
 
Олег. Старость. 001.
 
 …Знобит, - или не знобит, если честно, а просто зябко. Я помню, как впервые начал испытывать чувство: «зябко» - после перенесенного инфекционного гепатита. Всю жизнь чувствовал себя горячим восточным парнем, для которого нет низких плохо переносимых температур… Который бегал почти босиком по снегу в туалет с конце огорода и днем, и ночью… Как обливался ледяной колодезной водой на огороде под вишнями… Как нырял со скалы в Ванну Молодости, - маленькое глубокое озерцо в горах Крыма, заполненное родниковой водой, которая всё лето была не более 2-3 градуса по Цельсию… Как в феврале купался с друзьями в волнах Каспийского моря… Как лежал на спине на снегу в горах после трудного подъема… Бегал в одной рубашке в ветер, дождь, мороз… И никогда не испытывал чувство озноба.
 После гепатита я испытал свой первый озноб. Это было удивительно, и я, как вполне очевидное, связал с изменением периферического кровообращения после перенесенной тяжелой инфекции. Надеялся, что со временем пройдет, и что я снова буду бегать нараспашку по улицам. Не прошло. Я не стал мерзляком в полном понимании этого слова, но стал теплее одеваться. Или перешагнул какой-то возрастной рубеж в своей жизни, или на самом деле сосуды изменились…
 Прошло много лет. Я перестал обращать внимание на то, что одеваюсь из года в год всё теплее. Просто не было времени подумать о такой мелочи… Но вдруг заметил, что мерзну в сильно натопленном помещении в ночи. И как-то неправильно мерзну! Вот вроде замерз, - укрылся одеялом. Стало жарко, - раскрылся. Укрылся, раскрылся. И так верчусь-верчусь, верчусь всю ночь. Стал прислушиваться к своим ощущениям. Оделся тепло с вечера, стал снимать ту одежду, когда согрелся. И так получилось, что однажды остался в теплой рубашке и теплых носках. А рубашку расстегнул и задрал до самой шеи. Проснулся выспавшимся. В комфорте.
 Проводил этот эксперимент несколько ночей подряд. Выяснилось, что если лягу не укрытый в расстегнутой и «задранной» рубашке и теплых носках, то сплю очень хорошо всю ночь. Можно не в рубашке, а в футболке, - но тоже высоко закатанной, до самых подмышек. Стало понятно, что мерзнут только плечи и стопы, а остальное не мерзнет. С тех пор так и сплю, - в расстегнутой теплой рубашке и в носках.
 
 Позднее я стал ловить себя на том, что стал простывать ну буквально на ровном месте. Чуть ветерок, чуть сквознячок, чуть глоток холодной воды или молока, - и я сваливаюсь с бронхитом. Не всегда с температурой, но кашель всё равно мучает несколько недель или месяцев.
 И мерзнуть стал чаще, и кутаться больше. Смеялся, что старею, - и сам этому не верил. Понимал умом, что обмен веществ становится не таким интенсивным, - но сердце принять это осознание не соглашалось.
 
 Потом зрение из устойчивой близорукости высокой степени стало улучшаться. Сначала стали некомфортными любимые ранее очки, потом от них стала болеть голова после длительной работы. Однажды я ошибся и одел более слабые очки, - и поработал весь день в них. Пришел в оптику поменять стекла или проверить их, - и случайно при проверке зрения обнаружил, что близорукость перестала быть высокой степени и сместилась в среднюю степень. Стал следить за собой, - и обнаружил, что зрение снова и снова улучшается. Я стал смеяться над собой и этими процессами: мол, идет обратный регресс развития индивидуума, в сторону дальнозоркости. Я вспомнил, что отец со своим по жизни великолепным зрением после сорока лет стал одевать очки для чтения и для работы с мелкими деталями, - и тоже сам смеялся над этим. В той же оптике мне предложили не спешить с заменой дорогих прогрессивных линз для очков, т.к. зрение очень быстро изменяется, - и это будут только напрасно выброшенные на ветер деньги.
 У меня появилась старая фраза моего отца: «Зрение у меня хорошее, вот только руки стали короткие». И руки становились из года к году всё «короче» и «короче», если не сменить вовремя очки… Приспособился ранее вдевать нитку в игольное ушко с помощью специального приспособления, - а теперь и не нужно стало… Вот, уже и читать стало возможно без очков, хотя и на близком расстоянии от глаз, - этого совсем недавно было невозможно сделать даже в принципе… Хотя сколько это, - «недавно»? Сколько десятков лет назад? Ты сам-то помнишь?... «Маяков» в памяти не ставил.
 
 Потом меня стали больше беспокоить ранее травмированные коленные и бедренные суставы. Не могу сказать, что я стал менее подвижен в то время, - просто движения стали более осторожными и болезненными. Не катастрофически болезненными, - просто менее приятными. Присоединились боли в пояснице.
 
 Однажды, практически незаметно, подкрались проблемы с повышенным артериальным давлением. Я не сразу понял, - а потом не сразу принял, - факт гипертонии, но после первой и последней экстренной госпитализации подсел на постоянный прием таблеток от давления. Удалось скорректировать…
 
 К постепенно меняющим свою работу системам моего организма присоединились мои волосы. Как и моего отца, мои волосы рано стали седыми. Сначала отдельные волосики, потом пряди, потом части головы. Связывал с трудной и нервной работой, но уже и без работы процесс продолжался. Теперь на голове черные волосы остались единичными, а борода (если не бриться) полностью седая.
 
 Были и другие признаки смены работы систем организма…
 
 Теперь я сидел не скамейке перед домом и медленно – тягуче – думал о том, что это уже в прошлом: старение. Точнее в прошлом осталось мое внутреннее несогласие с естественным природным процессом. Старение неизбежно с любым биологическим организмом. Старение – это естественный природный процесс, которого еще никто не минул.
 Не обязательно впадать в маразм, дрожать коленками и подслеповато щуриться, - достаточно того, что ты вот так просто сидишь и греешься на солнышке перед домом, и тебе хорошо.
 
 Я так и сидел. Мне не надо, как прежде, компании, - ни людей, ни компьютеров, - мне просто хочется покоя. Мое лицо давно избороздили глубокие складки-морщины, мои руки уже с трудом иногда могут сдавить перила, ноги болят от длительного хождения. Я давно не бегаю и не прыгаю, - мне хватает более спокойного передвижения... На голенях проявились темные тоненькие вены, - как я в детстве с удивлением пальчиками прощупывал эти вены у бабушки!...
 Я сидел на скамейке и смотрел перед собой. Куда я смотрел: вперед или внутрь себя, в будущее или в прошлое? Я и сам-то по прошествии времени не отвечу.
 Я сидел на скамейке и думал… Но если думают, то о чем-то, - а о чем думал я? Попробовал поймать край мысли, которая билась в мозгу всего-то минуту назад, - и не смог, не вспомнил. Нет, мысль не была глобальной важности, - или о себе думал, или о внучке, - но вспомнить эту мысль я уже не смог.
 Я сидел на скамейке и рисовал на песке своей тростью какой-то рисунок. Но уже не помнил первоначальный замысел этого рисунка. Что я планировал: простой узор или что-то особенное и с высоким смыслом? А какая разница? Что даст мне рисунок с высоким смыслом, или простой узор? Просто убитое свободное время? И тогда какая разница, что я рисовал?
 Так я что же, просто жду смерти на скамейке в парке? Или на скамейке около дома? Нет, ну почему же именно здесь? Я, конечно, жду ее, - абстрактно, как неизбежный процесс, - но не сегодня, не буквально на этой скамейке. Даже не просто жду… Просто я знаю, что она когда-то придет…
 Или это уже бесцельное существование? Прозябание в чужой или собственной тени? Балласт для окружающих?
 
 Почему я здесь сижу? Как я здесь оказался? Что привело меня на эту скамейку? Где она стоит - эта скамейка?
 Я не вижу ни дома за спиной, ни сада или парка вокруг… Мешает туман? Но ведь и тумана я тоже не вижу!... Где я?... Почему?...
 Так о чем это я, подумал?...
 
Олег. Город. 003. Менеджер. Взрыв.
 
 Я поехал в ресторан.
 Сегодня суббота. Мне не хочется вставать из постели, - вчерашнее «потрясение старостью» меня просто доконало. Видения видениями, сны снами, - но не стали бы вещими. Я еще как-то легче перенес погружение в детство, - оно всё равно в моем сознании оставило светлое чувство, «розовое». Не смотря на редкие и несущественные огорчения, любые события в детстве становились со временем милыми и добрыми. Никто в моем детстве, за редким исключением, не стремился мне сознательно напакостить, и потому я рос добрым и отзывчивым ребенком. Я долго, - уже во взрослой жизни, - не мог «перенастроиться» на понятие, что «человек человеку волк», а не товарищ. И долго от этого страдал - от человеческой подлости, от унизительных, на мой взгляд, для всех страстей.

Я нашел выстроенную кем-то таблицу кругов ада, типа от Данте, и она мне понравилась, объяснила многое.
 
 Вот что мешает людям в основной своей массе «грешников», - в кавычках и без них, - следовать общечеловеческим принципам сосуществования? Ведь все знают эти принципы, - толи в виде кодекса строителя коммунизма, толи в виде заповедей Иисуса Христа. В любом случае это больше, чем просто заповеди и кодекс, - это в первую очередь законы самой природы для мирного человеческого сосуществования! Но мало тех, кто хочет жить ВСЕГДА по этим законам. Норовят или всегда их нарушить, или нарушать и потом вымаливать прощение на различных уровнях.
 А тут в собственных снах или видениях я вдруг прохожусь частым гребнем по собственной же памяти и обнаруживаю, что с каждым жизненным воспоминанием погружаюсь всё глубже и глубже в эту нарисованную схему Ада. И всё более и более слабею и старею, чтобы сопротивляться этому и найти возможность исправить мною содеянное.
 Вот живем мы все, - и не думаем, что наше существование, - это простая дорога в Ад. У кого-то дорога тернистая сомнениями и раскаяниями, а у кого-то прямая и крутая, - как скоростной спуск по ледяной горке, где уже не зацепиться и не притормозить на такой скорости и на таком крутом спуске. Бобслеисты, блин! Индивидуальные и групповые.
 
 Сегодня суббота. Мне не хочется, - не только вставать из постели, но даже двигаться. Я потянулся и рукой случайно коснулся коленки Сестры, сидящей у меня в изголовье с неизменным смартфоном в руках.
 Я сел на кровати. Встал. Медленно прошествовал в душ, но долго думал: душ или ванна, - что мне сейчас больше хочется. Постоять под тонизирующим душем или продолжать нежиться лежанием в теплой душистой ванне с пузырьками и пеной. Решил пока выбрать душ и включил воду.
 Зазвонил телефон. Я голосом разрешил соединение, - динамики и микрофон есть и в душевой кабинке, - хотя не знал, кто это, собственно, звонит в такую рань. «В такую рань такая срань!» - почему-то пришло на память…
 - Привет. Ты меня искал? – раздалось из динамика.
 - Саня! Привет! – я практически закричал от неожиданности, борясь со струями душа. – Ты куда пропал? Чего не звонишь?
 - Это я-то пропал? Это я-то не звоню? – заорал Саня. – Что там у тебя за шум?
 - Сань, я в душе, потому есть звуковой фон. Ты в каком мире сейчас?
 - А чего это ты душ в обед принимаешь?
 - В какой обед? Сколько сейчас времени?
 - Да уже за полдень перевалило. А ты только проснулся?
 - Ну, да…
 - Веселая ночь была?
 - Не то слово. Слушай, давай встретимся. Ты где сегодня вечером тусуешься?
 - Да пока нигде, не решал еще. А ты где.
 - Я далеко, но могу приехать. Давай в нашем ресторане.
 - Знаешь, я вечером тоже обещал одной даме сходить в ресторан, потому можно и в ресторан. Только заранее предупреждаю, что буду не один.
 - Да могу и я не один прийти, - кого-то прихвачу. Твоя дама даст нам спокойно поговорить?
 - Да, даст. Она понятливая. У тебя есть разговор?
 - Да, наклевывается кое-что, поговорить надо. Если ты не поможешь, то, может быть, посоветуешь кого-нибудь.
 - А вот просто так позвонить - и бухнуть собраться - ты без дела не можешь?
 - Да всё равно ведь нажремся до хрюканья, - когда мы с тобой одной кружкой пива обходились? Да и звонил я тебе не раз, да тебя в зоне связи не было почему-то…
 - Ладно, давай до вечера, а то меня зовут. Какая форма одежды?
 - Вечерняя, вечерняя… Без выпендрежа.
 - Фейерверк заказывать будем?
 - Опять? Ну, ты же помнишь, чем прошлый заход закончился?
 - Ну-ууу, осторожнее будем….. – протянул Саня в трубку.
 - Ладно, давай до вечера, - и по обстоятельствам.
 - Лады, я побежал…
 - Пока.
 В динамиках раздались короткие гудки, - и душ стал как-то веселее, и свет из окна ярче.
 Саня! Милый Саня! Мы с ним дружим еще со школы. Наши отцы были знакомы по работе, но общались не часто. Мы с Саней в младших классах виделись, - учились в одной школе, жили в одном большом дворе, - но как-то не контактировали. А в старших классах оказались в одном классе, - и страсть к пиротехнике нас объединила. Мы взрывали всё и везде, - благо моих знаний химии хватало, чтобы изготовить взрывчатку из любого инертного вещества. А у Сани хватало ума не дать мне подорваться самому и не вынести все окна в квартире, а также достать нужные ингредиенты для гремучих смесей.
 Начинали мы с «легкого»: сода и столовый уксус во флаконе от «Корвалола» завинчивались быстро и летели с Саниного балкона на седьмом этаже вниз на асфальт. Если повезет, то хлопок мог получиться приличный. Мы как-то не задумывались о том, что осколки разлетаются тоже «прилично», - просто следили за тем, чтобы не было прохожих (чтобы не «заложили» родителям). Потом как-то нашли старый телевизор, осторожно сняли с него огромный кинескоп и отпустили его на свободу с крыши девятиэтажного дома между торцами домов. Тоже получился хлопок хороший.
 Ну а после мстительного подрыва кабинета химии (та история годится вообще для отдельного рассказа!) с восторженным участием своих одноклассников, мы решили больше в помещении и своими руками эксперименты не проводить. Заказов на «гремучие смеси» от всей школы и от соседских пацанов у нас было всегда достаточно, но мы сами стали редко всё это подрывать своими руками. В условия получения от нас рецептуры, - и тем более готовой «гремучей смеси», - всегда ставилось условие, что мы присутствуем на «испытании» или на совершении «шкоды» кому-то, - и обязательно смотрим со стороны. Так мы избавились от обязательного для таких подрывников наказания со стороны взрослых, риска остаться без глаз и конечностей, - и при этом получать удовольствие от составленных подрывных устройств.
 Одним из увлечений было и изготовление фейерверков. Однажды мне, правда, чуть не выжгло глаза, - частично спасли очки, - прожгло широкие лацканы пиджака во многих местах, опалило руки… Эмиль – одноклассник – потащил меня, ослепшего и оглушенного, в туалет промывать глаза и руки, чтобы уничтожить опасные следы несанкционированного подрыва самодельной петарды. Зрение восстановилось, - хотя и не сразу, и несколько дней еще пекло глаза от попавших в них частичек раскаленного магния. Трудно сказать, что бы было с глазами, если бы я не носил постоянно очки. Пиджак я спрятал дома, а когда мать нашла его, сказал, что не знаю, что там на меня с крыши или чужого балкона вылилось и прожгло ткань.
 Это теперь иди и купи любое устройство на любой вкус в многочисленных магазинах и ларьках для фейерверков. Или можешь заказать готовый фейерверк и даже с гарантированной установкой для проведения праздника. Даже скучно так!... А в наше время это было невозможно, а если возможно, - то баснословно дорого. И мы это делали своими руками!... И было весело!
 
 Я закутался в большое банное полотенце и пошел в гардеробную. Крикнул Сестре, что вечером мы с ней едем в ресторан, и что она должна быть в красивейшем вечернем платье. В том, что Марина будет неотразима, я не сомневался, - Сестры умели подать себя с шиком и удивительным шармом, - я в этом уже убедился.
 - Возьмем с собой Захру, тоже в вечернем платье, и тоже неотразимую, - сказал я ей и ушел подбирать себе на вечер наряд. Хотя мужику проще, чем им, дамам, но подумать и поэкспериментировать можно.
 Вот уверен я был, что Саша приведет свою даму не просто в вечернем наряде, а точно какой-то выпендрёж придумает. Потому решил подстраховаться. «Погибать – так с музыкой, - запевайте братцы!» - так, кажется, пели козлята перед тем, как повязали Волка в одном советском мультике – варианте сказки «Волк и семеро козлят»? Кортеж из трёх дам я приберегу на другой раз, возможно для другого человека, - Сане хватит и разодетого комплекта «Белое и Черное». Ага, значит, на мне тоже должно быть «белое и черное». Тогда задача значительно упрощается: белый фрак, черная рубашка, черный джип и белый «Бентли». Или фрак черный, а рубашка белая?
 - Марина, вы какие платья оденете?
 - Я в белом, а Захра в черном.
 Понятно, классика. Тогда и я в черный фрак.
 
 Подход к ресторану был несколько неудобен, - с прошлого раза они расставили много бетонных тумб с цветами, чтобы ограничить подъезд к крыльцу. Тогда одну из этих тумб мы просто столкнули бампером джипа, - как бульдозером, - после чего мой торжественный выход в свет, в очередной раз, состоялся под выпученными глазами сначала наружной охраны (кажется, их стало больше), а потом и официантов (кажется мне или нет, - но их состав полностью поменяли?).
 Мы выбрали самый шикарный столик в центре ресторанного зала и заказали шампанского. Что-то там нас еще спрашивала обслуга, но я уже увидел входящего в зал Сашу с девушкой, очень мне кого-то напоминающей. Я кинулся им навстречу и облапил Саню с разгона. Потом повернулся к его даме и…
 - Олег, разреши представить тебе…
 - Ирка! Ты? – заорал я. Это была та девчонка, в которую мы всем первым классом были влюблены, - все мальчишки, - и дрались между собой за ее внимание. Саша в нашем классе не учился, а потом мы с ним учились в другом сборном классе без Ирки, потому о том, что это была ранее моя одноклассница, он мог и не знать. – Не может быть!
 - Да, Земля маленькая, но вертится чересчур быстро, - улыбнулась Ирина, когда отбилась от моих объятий. – Саша, мы знакомы с Олегом с первого класса школы, - но обнял он меня впервые. Сама удивлена. Так что не ревнуй, - обратилась она к остолбеневшему Саньку. – Мы так и будем развлекать публику в проходе между столиками? Или присядем где-то? – обратилась она уже ко мне.
 - Знакомьтесь, это Ирина и Александр, мои одноклассники, - я подвел их и усадил за наш столик. – А это Марина и Захра, - представил я их друг другу.
 И мы под шампанское, сухое вино и какие-то закуски, которые я и не запомнил, стали вспоминать наши школьные годы. Хохотали, говорили тосты, танцевали.
 Потом я посмотрел многозначительно на Марину и показал ей на Сашину спутницу, - и она повела Ирину показать ей какие-то секреты дамской комнаты, а мы с Саней начали говорить о серьезном. Я подсел и нагнулся к нему совсем близко и вкратце описал мою потребность в следующих специалистах: нейрохирург, нейробиолог, сомнолог, биохимик, биоаналитик.
 - Саня, мне нужны не болтливые молодые люди - исключительно непризнанные гении, не имеющие царя в голове в работе, бесшабашные и беспринципные во всем, что касается напрямую их специальности, умеющие много и хорошо работать в симбиозе друг с другом и сторонней командой. Желательно без семей, чтобы могли работать независимо от времени суток и достаточно продолжительное время на выезде. Да, вот еще, готовые хорошо зарабатывать. Можно по несколько особей по каждому пункту, - для выбора, - но толпу не присылай. Кстати, пол претендентов не имеет значение, хотя мне больше импонирует работать с мужиками-гениями, чем с истеричками женского пола.
 Саша посмотрел неуверенно в сторону Захры, которая специально смотрела с улыбкой по сторонам, пила шампанское и делала вид, что не слышит наши разговоры.
 - Она не залетная, - она в моей команде, - улыбнулся я. Ведь он понял, что Ирину утащили в туалет не зря. - Потому можешь говорить при ней.
 - Понимаешь, ты даешь мне очень сложное сочетание специальностей гениев, - как я понимаю, ты составляешь для чего-то свою команду? Но я подумаю. Посоветуюсь. Сколько у меня есть времени?
 - Ты посоветуйся, посоветуйся, если надо, - сказал я с улыбкой, делая нажим на словах «посоветуйся» и «надо». – С моей стороны «не заржавеет», ты же понимаешь. Мне они нужны еще вчера, как всегда.
 - Я понял тебя, подумаю. Пока ничего тебе сказать не могу. Как их ориентировать на тебя?
 Я назвал ему номер телефона приемной Лейлы, зная, что он запомнит его на память. Это я по жизни цифры, имена и лица запоминаю с пятьдесят пятого раза повторения вслух по бумажке, - шучу, только с двадцатого, - а он их никогда и не записывал. Сашка цифры запоминал всегда влёт. Договорились о деталях, вскоре вернулись за стол наши дамы, опять начались разговоры….
 
 … По проходу с метрдотелем шла Лейла, оглядывалась по сторонам, как будто не видела меня.
 - Саня, атас! Начальница моя. О работе ни слова. Придушу!...
 - Шутишь? И ЭТА дама – твоя начальница? Можно я подойду первым?
 - Она за мной приехала, похоже… Не шебурши!...
 Я встал и подошел к ней.
 - Добрый вечер. Ты одна?
 - Да, одна-одна, совсем одна. Как бездетная вдова на кладбище… А зачем ты бросил гостей? – значит, она видела, что я не один, но вида в проходе не подала, что видела меня. Хотя и отдельный столик выбрать для себя не торопилась…
 - Я хочу познакомить тебя с моими одноклассниками.
 - Хорошо. Давай. Вашу компанию трудно не заметить сегодня…
 Я представил всех по именам, включая своих девушек. Те сделали вид, что знакомятся впервые, встали и присели в реверансе, - легкий книксен в ответ. Лейла почти сразу утащила меня танцевать, не дождавшись даже новой бутылки шампанского.
 - Александр берется найти нам спецов нужной квалификации, - сказал я Лейле тихо во время танца. – Он и есть тот менеджер, которого я искал целую неделю.
 - Он надежен?
 - Да, и, к тому же, работает вслепую. Он ОЧЕНЬ дорогой специалист по подбору кадров. Я дал ему для связи телефон твоей приемной, - предупреди своих секретуток, пожалуйста. Понадобится банковская карта на предъявителя с нужной суммой, - сделаем?
 - Это хорошо, что надежный, - она улыбнулась Сане через зал и потащила меня дальше, в толпу танцующих.
 
 Если честно, то я реально неплохо провел этот вечер. Была только сложность в том, что мне хотелось потанцевать и с Лейлой, и с Ириной, и со своими девушками, - но меня одного на всех не хватало. Очень хотел, - но не хватало. Саша, конечно, тоже старался, но его больше привлекали Ирина и Захра.
 На улицу мы вышли все вместе. Только теперь Саня увидел мой кортеж и выстроившихся девушек-охранников. Вернее он заметил их раньше, но не связал их со мной. Громко хмыкнул, показав мне на них одними глазами. Разглядывать всё он не стал, а направился с Ириной после нашего прощания в сторону своей машины. Я стоял около машин под руку с Лейлой, и с какой-то грустью смотрел им вслед, когда раздался взрыв. Пламя и дым отгородили от нас Ирину с Саней, и не было видно, что же там за этим дымом. Взвыли сирены сигнализаций во всем квартале, если не дальше. Скорее всего, взорвалась какая-то машина, припаркованная около ресторана.
 Я не успел отреагировать и посмотреть, что там с Сашей и Ирой, когда наша команда мгновенно втиснула нас с Лейлой – опять вместе – на среднее сиденье джипа. Вот любят эти девчонки наш джип, - а он и заслуживает того, чтобы его любили! Они еще и стиснули нас по бокам на этот раз, другие влетели на переднее и заднее сиденья, - и джиы снова, как и в прошлый раз, рванулись к Клинике по лесу. Мне было невозможно повернуться, чтобы посмотреть назад, - всё ли хорошо с Саней, - а тут еще Лейла обняла меня и, вся дрожа, тесно прижалась ко мне всем телом. В зеркало заднего вида я только смог разглядеть на мгновение, как за нами следовал наш «Бентли», загораживая собой разгорающийся пожар на автостоянке.
 
Дневник. Год первый. День сто восьмидесятый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Остров просто перенасыщен вооружением. Но предназначен Город целиком для безопасной мирной жизни! Нельзя забывать, что проектировался и строился он во времена просто беспрецедентной гонки вооружений, когда казалось, что эта Земля явно готовится к самоубийству,- и только выбирает, каким способом это совершить.
 На эти самоубийственные приготовления были брошены столь невообразимые силы и средства, что даже представить себе невозможно. Если бы хоть половину этих средств были направлены на освоение космоса, то сегодня все бы шагали по Луне и Марсу, Венере и Юпитеру, летали бы в дальний и ближний Космос, как ездим на дачу на выходные дни.
 Острову есть чем похвастаться и в космосе. И это опять Технологии Будущего!... Будущего для всей планеты.
 Я упоминала, что в космосе есть и спутники различного назначения, и законсервированные космические города, и лунные склады… Космическая наука Правителя шагнула далеко вперед, по сравнению с другими странами.
 Начнем с того, что появление в околоземном пространстве столь большого количества новых неизвестных объектов неизменно привлекло бы внимание столь развитого радарного хозяйства всех стран, наперечет знающих аппараты своих врагов и соперников. Да и своих друзей тоже. Думаю, что они даже свой и чужой космический мусор знают. Да и дороговато это, - по каждой мелочной необходимости направлять в космос свои спутники, дублирующие функции уже существующих.
 Одно из направлений развития электронных систем Правителя предполагало, что наши системы гармонично и незаметно могут сливаться с любыми чужеродными системами. Могут перехватывать их манипуляции или потоки информации и совершать с ними любые действия: собственная сортировка, анализ и использование всевозможных чужих данных, передача своих данных по закрытым для остальных каналам связи, использование энергии, электронного пространства, - даже оружия, - несанкционированно и незаметно для хозяев этих спутниковых систем.
 Таким образом, нам удается использовать минимум своих спутников, - чисто для контроля, хотя и замаскированных под чужие аппараты или мусор, - и по максимуму использовать чужие. Они сами предоставляют нам все свои возможности и ресурсы. Даже взламывать их коды и каналы связи не приходится, - они для нас просто открыты изначально.
 Гордостью инженеров были целые эскадрильи космических геомагнитных челноков и космических лифтов, а маскировка их от сторонних наблюдателей просто отсекла возможные завистливые вопросы и посягательства. В настоящее время мы можем летать по всем спутниковым поясам бесконтрольно, приближаться к любому космическому объекту любой страны. И даже пришвартовываться и проводить свои «исследования» данного объекта. ОФИЦИАЛЬНО НАС В КОСМОСЕ НЕТ.
 Бывают, конечно, и ляпсусы. То защитные экраны выключились не во время, то глюк в системе сближения, то камеры слежения на чужом «объекте» повернуты не в ту сторону, в которую мы рассчитывали… Но всегда все сами объясняют свои «видения» инопланетянами или миражами. А то и просто видениями.
 Кстати, взлет и посадка, как и маневрирование, происходит не за счет сжигаемого топлива, а за счет энергии геомагнитных полей Земли, - неисчерпаемый источник возможностей для тех, кто может ими воспользоваться.
 Вывели по частям на орбиту и собрали воедино геостационарную станцию, где можно поселить население целого города. Но она пока пустая. Орбита такова, что пока не пересекается с ныне существующими. Да и маскировка на высоте. Запустили еще несколько «городов» в виде спутников Луны.
 А на Луне на «обратной» стороне давно создали своё поселение, - правда, пока без населения. Но подземные города уже пробурены, прорублены, заизолированы, обеспечены и снабжены всем необходимым. Склады и мирным, и военным имуществом наполнены, укомплектованы и законсервированы. И холодильников не надо.
 Наши ученные научились использовать «НУЛЬ»-переход. (НП). Благодаря НП можно перетащить на Луну, например, океанский авианосец, установить его в скрытное хранилище, - и на время о нем забыть. Не говоря уже о технике и грузах поменьше. При необходимости, транспортировка его в нужный район Земли займет столько времени, сколько надо для приведения в рабочее состояние оборудования НП. После транспортировки и посадки на этот корабль надо только погрузить экипаж, - и боевая единица готова к действию.
 Таким образом, на Луну было доставлено масса оборудования и строительных материалов для лунной базы. И построена база.
 Использование НП в земных условиях несколько затруднено наличием атмосферы, потому мы использовали геомагнитную телепортацию. Чуть медленнее, значительно ближе, но не менее эффективно.
 ЧТО ДЕЛАТЬ? - не знаю.
 
Олег. Клиника. 018. Новые лица.
 
 Я впервые почувствовал, что постепенно становлюсь диктатором. И не просто диктатором, а военным диктатором. По крайней мере, все внутренние предпосылки у меня для этого есть.
 После взрыва около ресторана я смотрел по газетным статьям и интернету, но не нашел Саню и Ирину в числе пострадавших. Там много делалось предположений, кто и зачем взорвал тачку, принадлежащую одному торгашу с местного рынка. Но для меня было главное, что Саня остался цел.
 Через несколько дней стали прибывать кандидаты от моего друга. Они созванивались по данному мной телефону, потом приезжали. Их собирали по одному и по двое, пройдя через фильтр безопасности Клиники по предложенной мне схеме:
 1. Звонок в приемную Лейлы.
 2. Отбор службой фильтрации и безопасности Клиники.
 3. Беседа со мной.
 Теперь передо мной стояли 10 человек оставшиеся после фильтрации, которых я должен был или принять, или чьи кандидатуры должен был отклонить. К настоящему времени мне надо было отклонить пять кандидатур. Не то, чтобы меня ограничивали со стороны руководства, а потому, что я имел свои планы на этих людей.
 Молодые, улыбчатые, уверенные в себе, с отличными рекомендациями по объему своих знаний и отвратительными характеристиками своего послужного списка. Последнее мне было даже на руку.
 - Итак, господа, я хочу услышать от вас причину того, почему вы – каждый – уволились с прошлых мест работы. В случае повторения слов прошлых отвечающих вы автоматически получаете отказ от приема на работу.
 - Вы же имеете все наши характеристики, результаты тестирования и …
 - Правильно, имею. Но не имею возможности оценить ваши способности в ролевой игре под названием КОМАНДНАЯ ИГРА. Каждый должен назвать пять причин, - по одной, потом еще по одной, потом еще… При этом не повторяться – себя и конкурентов цитировать нельзя. Записывать тоже ничего нельзя. Разговаривать можно только отвечая мне на вопросы, - т.е. только со мной. Понятно?
 - Понятно. Другими словами, нам поставлена групповая задача? - уже второй раз мне задавал вопрос один и тот же кандидат. – И какая численность группы планируется в результате отбора?
 - Ваше имя и специализация, кандидат?
 - Аналитик, Вадим.
 - Вы приняты. Осталось девять кандидатов на 4 места. Вам всем теперь понятно, сколько мест?
 Некоторые несколько сникли, понимая, что шансы получить эту работу уменьшились, с 50% до 44%. Я взял себе мысленно этих на заметку, но ничего не сказал.
 - А не пошли бы Вы на фиг с таким отбором? – вдруг произнес еще один, медленно вставая с места.
 - Ваше имя и специализация, кандидат?
 - Ну, биохимик. И что?
 - Вы ведь Володя?
 - Вова, Вован. Какая разница?
 - Вы приняты, биохимик Вован. Осталось восемь кандидатов на три места.
 - Я не давал еще свое согласие работать с Вами.
 - Вова, Вы дали согласие приехав сюда. Теперь поезд ушел, - работайте. Есть еще биохимики?
 - Я…
 - Не принят, - я помнил, что этот сник после приема Вадима. Мне два биохимика не было надо. Три места на 7 кандидатов. Шансы опять подросли.
 - Я тоже хочу послать вас в ж..пу, - воскликнул еще один.
 - Повторяетесь. Не приняты. 3 на 6. Снова 50%.
 - Я уволился потому, - начал стоящий в середине ряда, - что мне просто не хотелось работать, и я решил отдохнуть.
 - Специальность?
 - Сомнолог.
 - Не приняты. Покиньте тоже строй. 3 на 5. 60%. Удивительно. Кто еще сомнолог?
 - Я.
 - Имя?
 - Андрей.
 - Приняты. 2 на 4. Опять 50%. – и обратился к единственному улыбающемуся, - Вы кто по специальности?
 - Нейрохирург. Исмаил. Но мне понадобится помощник, если придется оперировать. Потому оставьте второго нейрохирурга для группы. Вот его, Панаса. Я его знаю по прошлой своей работе.
 - Панас принят. Оба приняты. Остались два нейробиолога. Вам пара нужна?
 - Мне не нужна помощь, - пафосно ответил один из них.
 - Вы не приняты. Имя оставшегося?
 - Паулюс. Устроит?
 - Да почему бы и нет, нейробиолог Паулюс. Ханна, проводи, пожалуйста, непринятых в приемную. Пусть их выпустят с территории Клиники.
 
 Теперь я сидел в конференц-зале с выбранными кандидатами.
 - Скажите, что же сегодня ставилось во главу угла для последнего отбора? – Вадим остался, видимо, неудовлетворенный состоявшимся «спектаклем» с выборами последних кандидатов. – Ведь Вы нарушили собственное оглашенное нам правило отбора.
 - А у вас и не должно быть ни правил, ни авторитетов в работе. Теперь отвечаю на последний прозвучавший вопрос: во-первых, говорю для всех. Здесь принято жить без отчеств, а я общаюсь с дорогими мне людьми на «ты». Во-вторых, Вадим. А какое у тебя сложилось мнение, как у аналитика?
 - Мое мнение очень специфично и индивидуально…
 - …и, тем не менее, какое?
 - Мое мнение, что выбор был сделан ранее.
 - Один-ноль в мою пользу. Ты ошибся. Разве я что-то читал по бумаге? Выбор делался на ваших глазах. Вторая попытка.
 - Выбор делался по скоротечному чувству личной симпатии и антипатии.
 - Верно, но частично.
 - Объяснить сможете?
 - Конечно. Вадим вышел первым с анализом ситуации и получил «бонус» за смелость и попытку анализа того, чего еще не было. Или собирая материал для анализа. Для аналитика неплохо, - остальные просто ждали. Получился №1. Володя просто не рвался из последних сил получить работу, - уж не на столько, чтобы участвовать в конкурсе с непонятными непредсказуемыми правилами. Для биохимика это хорошо. Стал №2. Второй биохимик мне был не нужен, как и сомнолог, который хочет - работает, а не хочет – не работает. И не скрывает это. Его антипод Андрей стал №3. Улыбающийся нейрохирург Исмаил при виде столь быстро «падающих в коробку шахматных фигурок» мне понравился своей улыбкой и своим отношением к моему выбору, как и его потребность, работать в паре, а не топить своего конкурента. №№ 4 и 5, - Исмаил и Панас. Нейробиологу, которому не нравится работать в команде, пришлось тоже отказать. Остался №6 – Паулюс. Тебе всё понятно, аналитик Вадим?
 - Спасибо, понятно. А Вы, - простите, - ты очень быстро провел фильтрацию…
 - Впредь, работа в команде над нашей проблемой предпочтительнее индивидуальным ломаниям мозгов. У всех были приблизительно равные возможности. Везения или невезения на последнем этапе не было. Невезением будет, если кого-то из вас Клиника отвергнет в процессе самой работы. А теперь приступаем к работе.
 Я вкратце описал им свою задачу, дал три дня познакомиться с материалами, которые у нас имелись, принять рабочие места от предшественников, и предложить свои идеи для движения вперед. Отпустил ребят с Ханной в лабораторию «принимать фронт работ».
 А сам поплелся в Дом. У меня намечается несколько дней выходных от иголок, и надо чем-то себя занять.
 
Отряд. Личное дело. Санитарка. 001.
 
 Джунгли всё детство были на глазах у Захры. Она родилась в негритянском поселении глубоко в джунглях, росла там. Сначала обучение было исключительной ролью родителей и старейшин племени: добывать огонь, варить пищу, стрелять из лука и кидать копья, - потом пришли белые люди и построили большую деревянную школу с крышей из пальмовых листьев. Белые люди учили буквам, музыке, пению… Это всё было не интересно. Хотелось лазить по деревьям, бегать между деревьями, лакомиться сладкими плодами. Однажды в деревню приехали другие белые люди и стали торговать у родителей молодых женщин и девочек,- им обещали хороших женихов в большом городе, красивые платья и бусы, дорогую еду. Родители дали свое согласие, взяли у этих белых людей деньги и дали детям в дорогу узелки с лепешками и сухими фруктами. Захра тоже села в большую машину с белыми людьми. Ехали долго…
 Их действительно привезли в большой город, их на самом деле, - после купания и осмотра человеком в белой одежде, - одели в дорогие невиданные ими ранее платья, накормили неизвестными блюдами и напоили непонятными напитками, от которых стала кружиться голова, как от перебродивших соков фрукты. Им на самом деле всем дали женихов в тот же день, - точнее в тот же вечер, - и эти женихи разных возрастов тоже поили их непонятными «головокружительными» напитками. Ну, а потом… Словом, это были дорогие публичные дома в большом городе. «Женихи» менялись каждый день и каждую ночь, и даже не один раз за день или за ночь. Им объясняли, что их, - «невест», - мужчины внимательно и всесторонне выбирают, и что так положено в большом городе, чтобы мужчина выбрал себе женщину по своему вкусу и разумению, что они должны улыбаться «женихам» и делать все по их требованиям, чтобы понравиться. Их возили в другие дома, чтобы с ними «познакомились больше женихов», если они хотят всю свою жизнь есть такие вкусные блюда и пить такие «головокружительные» напитки. Они свято в это верили, - до поры и до времени, - и ждали своего избранного, улыбались и радовались каждому следующему... Некоторым всё надоедало и они заявляли, что хотят уехать домой. Тогда их чем-то кололи, или давали такие маленькие таблеточки, от чего становилось всё равно, где ты, с кем ты, что с тобой происходит.
 Понимание того, что происходит всё не так на самом деле, как им говорят, у каждой приходило через разное время. Но кто-то не хотел до конца верить в то, что они стали рабынями, - многие и слова-то такого не знали. А уж слово «секс-рабыни» не знали и подавно. Через некоторое время они оказались в разных домах, и даже общаться на одном – родном им – языке стало невозможно, не с кем. Жизнь сводилась к еде, сну, уборке, мытью, ежедневному осмотру человеком в белой одежде, и постоянному «выбору женихами» различных мастей. Музыка и всякое другое включалось уже не для них, а для «женихов».
 Захре очень понравился один военный, когда у них отдыхали командировочные военнослужащие, и она решила уехать с выбранным ею «женихом». Но она была еще несовершеннолетняя, и хозяйка пообещала, что по достижению совершеннолетия найдет этого парня и отправит ее к нему. Но шло время. И толи совершеннолетие никак не наступало, толи тот жених-военный не находился, но девушка все так же оставалась в «доме невест».
 Однажды около дома остановился большой армейский грузовик, полный каких-то ящиков, - его водитель с сопровождающим солдатом остались у них на ночь, - и Захра спряталась в кузове между ящиками. Рано утром грузовик уехал, а Захру никто не подумал так рано искать, - она и ускользнула так, сама того не поняв, из города, а потом и из страны.
 Для нее открылся новый мир. Но мир был без еды, без дармовых платьев, а все «женихи» норовили «познакомиться с ней» на каждом шагу и без денег. Она, крепкая и рослая негритянка абсолютно черного цвета научилась давать отпор обидчикам, хотя и сама получала от рассвирепевших ухажеров больно и во все части тела. Однажды она лежала перед проходной военной части, где ее выбросили из машины какие-то одетые ярко, как попугаи из джунглей, городские пижоны, - и она попалась на глаза командиру этой части.
 На его вопрос, сколько ей лет и сколько лет она занимается проституцией, она ничего ответить не могла, - она не понимала сути подсчета месяцев и лет. Она на своем языке пыталась описать те джунгли, откуда ее забрали и где остались родители, но никто в части так и не понял того, что она пыталась описать. Алекс – командир части – решил оставить ее на территории части, видевший себя в роли Пигмалиона, а ее в роли Галатеи. Ее впервые переодели в одежду без открытых ног и грудей с большим количеством карманов, в тесную обувь с высокими краями, поселили одну в тесной комнате. Все проходящие по улице мужчины, хоть и улыбались ей, но никто не пытался стать ее «женихом», - и это ее сначала удивляло.
 Дальнейшая жизнь совершенно изменилась. Она выучилась грамоте и новому языку, строевому шагу и чистке оружия, учила сначала непонятные ей «Уставы» и приемы самообороны, премудрости чистки картошки и других овощей, обнаружила, что мясо может быть заперто в железные банки, а сок фруктов не только в стеклянные бутылки, но и в сухие таблетки. У нее появились еще разные комплекты одежды с карманами и блестящими застежками вместо пуговиц, кожаными поясами вместо привычных ей ранее шарфиков и подвязок. Ее перевели в другую комнату побольше, где она поселилась с другими девушками разного цвета кожи, но они никогда не выходили к «женихам» ни днем, ни ночью.
 После утренних или зачетных пробежек, когда она проходила их спокойно без одышки и без напряжения, а маститые спортивные парни буквально подыхали от усталости в попытке за ней угнаться, командир смеялся и хвалил ее. Сослуживцы пытались ее нагрузить, чтобы сбавить ее темп и выносливость на трассе. Но когда она с крупнокалиберным станковым пулеметом на плече и полным боезапасом к нему в ранце, не считая собственного личного комплекта оружия, также невозмутимо стояла на финише далеко от приближающихся почти ползком остальных солдат роты, да еще после такого марша сразу без передыха всадила весь боезаряд в воздушную имитационную мишень, волочащуюся за самолетом для отработки зенитного огня на поражение, - от нее отстали все. Толи смирились, что черная девушка может быть сильнее самых накачанных белых мальчиков, толи просто устали получать от командиров упреки об их собственном несовершенстве.
 В тот же вечер вся рота в баре, обступив ее, призналась, что она их настоящий друг навсегда. И с бокалами пива в руках громко пели ей какой-то бравурный марш на незнакомом ей языке.
 Продолжения головокружительной военной карьеры не последовало. Утром командир вызвал ее и поставил в известность, что ее передают прибывшему издалека новому командиру другой части, и что он лично рад, что из грязной черной проститутки ему удалось вырастить сильного бойца, для которой цвет кожи уже не имеет никакого значения. Вслед за этим Захра вместе с человеком в полувоенной одежде села в грузовой отсек уже привычного ей транспортного армейского самолета, долго летела и ехала, пока не вышла из армейского джипа…
 … в тихом хвойном лесу около Клиники.
 
Отряд. 006. Акваланги на дне.
 
 - Ну как, купаться и загорать всё еще холодно? – мысленно спросил себя я.
 Надо понимать так, что за мной, было, есть и будет пристальное наблюдение круглые сутки и все дни недели. Если я хочу создать или найти пути экстренного отхода, то это надо делать постепенно и не своими руками. Например, руками девушек.
 Одна уже приводит в порядок и доводит до ума все выделенные нам Клиникой самолеты и вертолеты. Джипы уже неоднократно испытаны сестрами-американками, да и всем отрядом, - нравятся всем. Парашюты я сознательно их руками все проветрил и проверил. Неоднократно приказал их перепаковать, чтобы ни при каких обстоятельствах не было потом фатально больно за ошибки. Подземного хода у нас не было и не предвиделось, но вот были еще водные преграды, - как возможные прогнозируемые. Надо о них тоже подумать.
 По картам, оставленных мне Такой, я определился, где могут быть нужные мне для тренировок водоемы. Теперь прошло уже несколько месяцев после моей прошлой попытки поехать туда с отрядом, - попытка тогда закончилась баней… Теперь тепло, и надо эту идею всё же реализовать.
 - Ну как, купаться и загорать всё еще холодно? – громко спросил я отряд перед строем.
 Появились улыбки и смешки. Помнят, черти, прошлое купание!...
 - А рыбу глушить будем? – я посмотрел на Сару.
 - А рыбу будет изображать Жизель? – Сара не осталась в долгу. – Ты ж ее, разве, еще не жарил?
 Этот вопрос был встречен общим хохотом.
 - Значит, решено, - подытожил я, тоже улыбаясь. – Проводим учения с преодолением водной преграды, погружения с аквалангами, подводным минированием и разминированием объектов. Водителям подготовить два плавающих легких БТР, - устроим соревнование на две команды. Сара и Жизель подготовить пиротехнику, муляжи подводных мин, оборудование. Жизель подготовить аппараты и оборудование для подводного плавания. Если нужна помощь, – Сара и Жизель, можете взять нужных людей. Готовность – через сутки. Как поняли? Приступить.
 Поняли, поняли… Приступили.
 
 Мы приехали двумя БТР на берег озера недалеко от Дома. Сутки ранее Жизель и Сара в разных местах «заминировали» несколько объектов – врозь, втайне друг от друга. Разделились на две группы. Мины, спрятанные Жизель, должна была найти команда Сары, - и наоборот.
 Вот люблю я рев военного двигателя – и ничего не могу с собой поделать! С армии еще осталось. Вот помню… Стоп! Воспоминания потом.
 Погрузка, преодоление преграды, установка мишеней, возвращение на исходную позицию, стрельба по мишеням с места и во время движения. Потом все одели акваланги и искали мины под водой. Потом…
 Словом, мы объездили всё озеро, настрелялись из всех стволов в свое удовольствие, выпустили все припасенные боеприпасы - и остались довольны.
 Конечно, плавать с аквалангом не так интересно и не так удобно, как в моих Z-приключениях, но всё же плавал с удовольствием. Водный мир в озере, конечно, не так богат, как в океане, - и краски, и обилие объектов наблюдения, - всё другое и отличное. НЕ ТО!!! Рыбки бледненькие, шарахались от нас. Водоросли хилые, реденькие. Раков не было видно, - может быть не сезон, или не проснулись после зимы?
 Да, пляжный сезон средней полосы в полном своем великолепии еще не настал. Ну да ладно, проверили аппараты в действии, - и то хорошо. Немного замерзли, потому назад ехали уже не на броне, а внутри БТР. Даже утепленные гидрокостюмы всё равно требовали движений, чтобы не замерзнуть. Прием алкоголя «для сугрева» в условиях водных тренировок не допустим, потому последующие прикосновения к холодной броне тоже энтузиазма не вызывали. Хорошо, что несколько месяцев назад девчонки уговорили меня не ездить на озеро, - я бы, чтобы не давать «задний ход», стал бы переть на пролом, и мы бы замерзли точно.
 Ладно, что было, - то прошло. Пошел-ка я греться с помощью виски и теплой ванны…
 
Олег. Клиника. 019. Опять рядом.
 
 Перед новым «походом» была проведена огромная работа. Мне не хотелось ошибиться с новыми учеными, - и самому опасно, и перед Лейлой не хотелось выглядеть «бледненько», и мои девушки смотрели на меня с надеждой.
 Сначала новая команда приняла дела у старой команды, максимально подробно изучив документацию и выспросив всё, что смогли придумать спросить. Были изучены – одна сторона знакомилась, другая сторона объясняла, - все журналы, все файлы, все шкафы и ящики столов. Включалась и прогонялась в тестовом режиме вся аппаратура. Я показал все сохранившиеся рисунки, объяснил их значение. Было заказано то оборудование и материалы, которых, по мнению новой научной команды, им не хватало.
 Они предложили оборудовать место для каждого «контактера» не на кушетке, а в виде капсулы максимального цикла жизнеобеспечения, включая индивидуальные энергетические и реанимационные установки. Предусмотрена была и нейрофиксация. Новый вариант подготовки к «контакту», - одинаковый для одиночек и группы.
 Я со всеми их предложениями согласился. Единственное уточнил, что мест для «контактеров» должно быть не 13-14, а не менее двадцати. Сошлись на тридцати. Если придется экстренно брать с собой кого-то еще, или потребует замены вышедший из строя аппарат. Или просто оградить себя от любых других случайностей. И, - чем черт не шутит, - незапланированно вытаскивать «оттуда» кого-то…
 Все капсулы были присоединены к моей собственной системе безопасности, моим серверам, моим хранилищам информации. И только я знал, что есть еще несколько дублей этой информации в нескольких облаках в разных концах света, доступ к которым я имел задолго до прибытия в Клинику, - таковы уж судьба и привычки хакера… Мало ли откуда придется экстренно эвакуироваться, или что-то мгновенно взорвется и сгорит… Страховка от случайностей…
 Для тридцати капсул пришлось выделить целый отдельный ангар. Представьте себе выстроенные в два ряда в шахматном порядке широченные капсулы в человеческий рост с широкими проходами между ними, - и размеры вас впечатлят. Шахматный порядок – ряды ногами друг к другу – для обеспечения визуального контроля встающих «из сна» за другими членами отряда. Не знаю, зачем я так сделал, - просто на всякий случай. Мысль такая пришла, - а я привык следовать своим мимолетным мыслям.
 Введение, дозировка и выведение медикаментов, - и не только Z, - детоксикация, гидратация, температурные режимы, нейрофиксация, проведение реанимационных, - и даже некоторого объема хирургических, - мероприятий теперь имели максимальное аппаратное обеспечение, - автоматизированы. Доступ к капсулам и помещенным туда телам стал невозможен для посторонних. Напоминало криогенные камеры в хранилищах фантастических космических кораблей дальнего следования. Работала связь между собой внутри всех капсул. Были и еще разные приспособления, и оборудование как внутри капсул, так и еще больше в самом ангаре…
 «Новые горизонты» открывал, по описаниям Паулюса и Володи, и обновленный Z. Из препарата подавления наркотического ряда, с его слов, он открывал просторы возможностей нашего мозга до бесконечности. Максимально рационально начинала работу клеточная составляющая полушарий мозга, и в первую очередь тканей лобных долей. Экспериментальная часть шла параллельно теоретическим разработкам на целой стае мышей, крыс и кроликов, размещенных в отдельном виварии зоологического корпуса. Компьютерная сеть научного корпуса с момента начала работы новой команды непрерывно росла, - и всё равно постоянно была перегружена: анализ конечного продукта, моделирование его действий на ткани разных органов и организм в целом, моделирование поведения испытуемых, явных и скрытых их реакций, психические аномалии в ближайшем и отдаленном будущем, разница радикалов – свободных и связанных – обновленного Z. Появился наш новый Z+, - лишь по инерции мы продолжали называть его Z.
 Работа не прекращалась ни на минуту, - ни днем, ни ночью. Никто не заставлял новую команду работать ночами, - но выгнать их из экспериментального корпуса можно было только переводом в конференц-зал, где они просто опять погружались в свои ноутбуки или начинали обсуждение и споры по существу вопроса. Им были напрямую подчинены уже большое количество второстепенных сотрудников лабораторного комплекса, были наняты новые специалисты по их рекомендации, - просто переманены из разных НИИ, контор и фирм. Ребята сами задали темп работы, когда еда и сон стали второстепенным фактором, - только мешающим для продвижения вперед. Точнее, замедляющим движение вперед… Они разбудили от спячки это болото.
 Горящие от интереса и недосыпания глаза, неосознанно жующие что-то рты (без фиксации в сознании, что же они там потребляют, - подсунутое им специально назначенным персоналом), споры и моментальные совещания перемежались повальным или отрывочным сном за столами и на кушетках в рабочих помещениях. Остальной вспомогательный персонал сначала работал в две смены, потом я назначил трехсменную вахту. Боялся, что ребята пойдут в разнос, - но они творили то, что мне было надо. Трудоголики, блин, - как же я люблю таких ребят!
 Начав со своих мозгов и органов, они создали полномасштабные модели мозга, организмов и иммунной системы всей команды, - и Лейлы (по моему настоянию) тоже. Компьютерный анализ возможных реакций велся параллельно на всех моделях, - от серверов только что дым не шел, - двадцать компьютерных фантомов анализировались постоянно. Хорошо, что капсул я на всякий случай заказал 30, - могу теперь и всю эту группу захватить с собой, если понадобится.
 Мне интересно было присутствовать на их советах, сидеть в дальнем уголке в лабораториях, смотреть и слушать их кратковременные споры в конференц-зале. Без сигарет и выпивки, они разговаривали, спорили, обсуждали, махали руками, смеялись… И я смеялся вместе с ними, хотя далеко не всегда понимал, о чем они говорят. Левосторонние радикалы, правосторонние, ретикулярная сеть, зеркальные развороты структуры, иммунно-биологические ответы, стрессорные модификации, гормональные аберрации, психосоматические отражения, приливная волна эмоционального восприятия… О Аллах!... Чего только я не наслушался в их среде, - еще больше я не понял и не смог зафиксировать в своей памяти. Каждый их спор или совет заканчивался тем, что в компьютеры или лаборатории поступали новые приказы что-то поменять, заменить, добавить, исключить, - и опять сервера гудели, мыши и кролики пищали, а лаборанты стонали…
 
 При таком темпе работы они сделали за два месяца колоссальный прорыв, - ушли на несколько лет вперед от своих предшественников, - от их точки топтания на месте.
 По косвенным признакам я понял, что прошлая команда была возвращена на свою прошлую разработку нового наркотика или какого-то лекарства, - это уже не моя прерогатива. Они меня и не интересовали.
 Меня интересовали только группы «Z-scientific» (ZS, Z-научная) и «Z-military» (ZM, Z-военная), - так я их стал для себя называть, - постепенно становящиеся сильными и непобедимыми. Они становились МОИМИ группами.
 
 Но как не оттягивай время генеральной проверки, оно неизбежно наступает. Я доложил Лейле о нашем новом готовящемся эксперименте. Последняя проверка препарата на токсичность в лаборатории в другой части города на волонтерах и добровольцах прошла успешно. Пора и нам ложиться в капсулы.
 Я доложил Лейле о нашей готовности.
 - Ты уверен в том, что вы все просчитали? – спросила сидящая в кресле у меня в кабинете Лейла. – Я волнуюсь и боюсь за вас.
 - А ты не боялась, когда вместо этой молодежной группы работали те великовозрастные осторожники?
 - Боялась, но как-то не так задумывалась. Мы с тобой эти два месяца почти не виделись, - ты работал, - а я думала. Это здорово будет, если вы найдете тот мир и вернетесь живыми и невредимыми. Хорошо уже если просто вернетесь. А если нет?
 - Знаешь, я когда-то прыгал с одиннадцатиметрового трамплина в бассейн. Сам по себе бассейн с высоты четырехэтажного дома казался размером с тарелку. А когда я снял очки, - прыгать в очках невозможно, - он вообще стал мне невидим в расплывшемся туманном мареве. Нет, испарения от воды ничего не закрывали, - это мои глаза на таком расстоянии его не видели. И я это понимал. Так вот. Я стоял на краю толчковой доски, преодолевая желание отступить назад, и понимал, что чем дольше я стою на этом краю, тем меньше у меня шансов на самом деле шагнуть вперед или оттолкнуться от края. И я сделал шаг вперед, в пустоту, - и не жалею. Чем больше я теперь рассуждаю на тему безопасности, тем меньше у нас шансов начать главный эксперимент. Понимаешь, о чем я говорю?
 - Да, понимаю я, понимаю. Просто мне страшно за вас, - за тебя. Я не могу настаивать, чтобы ты прибегнул к дублеру, - но только прошу тебя: береги себя и команду.
 - Я понял тебя. Спасибо. И до встречи.
 
 Мы всем составом ZS и ZM собрались в зале и смотрели друг на друга. В «путь» отправлялись опять я с Мариной и Ханной. Мы стояли в центре. Ребята и девушки желали нам «легкого взлета и мягкой посадки», шутили, похлопывали по плечам, обнимали, - но в их глазах у кого-то стояли слезы, у кого-то грусть, - но все были озабочены. Это был первый эксперимент после более чем двухмесячного перерыва, - с новым оборудованием и обновленным препаратом. Никто из нас не знал, чем может закончиться эта попытка попасть в ТОТ мир, - но всем хотелось победы и возвращения. За это время усилились мои контакты и единство с обеими группами, - мы стали дружнее, роднее что ли… И я своим присутствием связывал обе группы воедино.
 Я заметил, что в дверях ангара стояла Лейла. Помахал ей рукой… и дал команду начинать. Игла вошла в вену каждому из нас, сознание померкло…
 
Олег. Под водой. 007.
 
 … Вперед, Ихтиандр, вперед!...
 Я продолжил движение вдоль берега … и приблизился к острову. И от открывшегося вида небольшого островка даже остановил собственное движение, раскидав руки по поверхности воды…
 На островке были видны какие-то строения и небольшая башня, - типа колокольня… Но звука колокола не было, и всё на островке казалось безлюдным.
 Конечно, вылезти на сушу и разведать этот клочок земли, - было моим первым интуитивным порывом. Но я не двинулся с места, пока в груди не стала спадать яркая клокочущая волна радости, что я, наконец-то, нашел не только следы жизнедеятельности людей, как это было в глубине пролива, а нашел жилище людей. Возможно, именно эти домики и охраняли те противолодочные сети. Не исключено, что по периметру этого островка внутри лагуны есть еще большее число ловушек. Кто знает, как они отреагируют на мое появление… Шанс срабатывания ловушек не предсказуем.
 Я решил сначала обследовать островок, поплавав вокруг него.
 Я плыл медленно вдоль берега и строений островка на небольшой глубине, с которой мне были видны и берег, и несколько расплывчато строения на нем, и вода вглубь на несколько метров. Так я счел, что не напорюсь на мину или ловушку, притопленную на небольшой глубине, или на проволоку, протянутую по поверхности воды. Я гнал изначально от себя мысль, что такие ловушки давно бы сработали от проплывающих дельфинов. – Не может быть, чтобы они не приближались бы к берегу при их любопытстве. - Если они знакомы с людьми вообще, то должны были бы попытаться поиграть с ними или полакомиться их подношениями. Если дельфины не знакомы с людьми, то тогда кто же живет в этих апартаментах, такой нелюдимый, что не познакомился и не подружился с местными дельфинами? Но о выставленных ловушках типа «растяжка» они должны были бы знать благодаря своему природному эхолокатору. Но в их природный эхолокатор ведь не запрограммировано, что любая нить в океане может грозить взрывом или электрошоком, - как вариант. Как и любая глубинная ловушка. И при этом они не покинули акваторий лагуны и продолжали резвиться в стороне.
 О том, что строения были обитаемы, я был просто уверен. Не так, чтобы имелись явные доказательства, - просто уверен, что ну не могли люди вот так просто забросить такие милые домики на произвол судьбы. К тому же между домиками не было следов запустения, завалов и зарослей, как на острове вокруг лагуны. Не было видно лодок, бельевых веревок, флагов и сигнальных костров, - но я оставался уверен, что островок обитаем… Небольшой пляж тоже был пустынным.
 Сделав круг вокруг островка, я удостоверился, что ловушек нет. С одной стороны опрометчиво, но с другой стороны объяснимо. Невозможно всё время жить и остерегаться своих же мин и ловушек вокруг своего дома, если видимой и явной опасности нет. Да и зачем? В какой-то момент эти ловушки могут сработать и на самих обитателях островка, что недопустимо.
 Я поднырнул глубже, чтобы обследовать островок по его основанию. Ну, нет ловушек на поверхности, - а вдруг они есть в глубине! Некоторое время дно вдоль берега островка уходило в глубину несколько полого, а потом, как я и ожидал, пошло резко вниз. Как обрыв… Конечно, в самой лагуне уже не было так глубоко, как в открытом океане, - вокруг острова, - но и мелко тоже не было.
 Дно острова было густо покрыто кораллами, как это нам всегда показывают в телевизоре при съемках тропических и субтропических морей. Это на самом деле красиво! Яркие краски коралловых «деревьев», колышущиеся вокруг них длинные вертикальные травы-лианы, копошащиеся между их основаниями ракообразные, морские звезды… Диковинные рыбки то быстро мелькают перед тобой и между «стволами» кораллов, то висят целыми стайками в стороне, - все разных пестрых окрасок и форм. Величественно вышагивает по дну здоровенный краб, переступая через такие же пестрые ракушки…
 Я перестал вглядываться по сторонам в поисках ловушек и мин. Возможно, на меня подействовала окружающая красота животного и растительного мира… Возможно, просто надоело искать врага вокруг и внутри себя… Или … Что это? Мне показалось, или я на самом деле услышал звуки далекой музыки?
 Я понимаю, что звуки по воде разносятся далеко-далеко по самой природе воды и звука. И быстрее, чем в воздухе. Потому мне показалось, что звук окружает меня со всех сторон. Что в такт музыке колышутся водоросли и двигаются плавники рыб?... Что продолжающий движение по дну огромный краб улыбается мне и подпевает?...
 Между стоящих вертикально водорослей я увидел свет, который никак не мог быть фосфоресцирующим эффектом животного или растительного происхождения. Он исходил явно из одного места, имел широкое основание, был явно искусственным и включал много разных спектров. К тому же он шел не вверх, а горизонтально, - фактически мне навстречу.
 Я и поплыл ему навстречу. Раздвигая водоросли, отгоняя живность…
 Перед глазами открылась интересная картинка: окно под водой. Вот многие из нас видели фото и видео домов, у которых одна или несколько наружных стен совершенно прозрачные. Ну, я не беру во внимание витрины в квартале красных фонарей, но, в принципе, если ничего другого вам в голову не приходит… Часто так выглядят прибрежные пляжные домики в теплых краях. Возможно, кто-то и видел их живьем, - я нет, но по картинкам и благодаря своей необузданной фантазии очень даже представляю себе.
 Вот и представьте себе, что на глубине несколько метров (не могу точно сказать 5-10-15, - просто даже не подумал отмерить) я увидел полностью прозрачные полукруглые стены и потолок комнаты. Материал стен и потолка – или стекло, или полимер какой-то прозрачный. Но не толстый или очень хорошо проводит без искажения свет.
 Я подплыл ближе. Комната подсвечена приятным рассеянным светом, по спектру очень напоминающим дневной свет. В глубине виден проход куда-то вглубь, а вправо как бы несколько ступенек вверх. – Знаете, как будто декоративный проход в другую комнату, без стекла в океан. Хотя нет вот рядом со светящимся окном, есть какая-то очень ровная поверхность, - но не подсвеченная изнутри. Возможно, тоже окно, но другой комнаты. В освещенной комнате в глубине видна широкая кровать, прикроватные полочки. Ближе к стеклу океана рабочий стол и стулья, настольная лампа на нем, экран монитора. По комнате без системы расставлены два кресла, - одно развернуто к окну, к океану, - маленький столик, какие-то тумбочки…
 Явно за этим «окном» звучала музыка, - легкая танцевальная музыка, от которой, казалось, колыхались водоросли, моргали и взмахивали плавниками рыбы, пела моя душа…
 За рабочим столом сидела щуплая девочка. Нет, кажется, девушка. Я пытался вглядываться сквозь стекло, но мне показалось, что ей 16-18 лет, - точно трудно сказать. Она спокойно смотрела на монитор, как будто что-то читала. Мне не было видно, что было на мониторе, - он был обращен «спиной» к океану. Девочка читала или смотрела на что-то неотрывно, и в такт музыке водила левой рукой и кивала головой…
 Фактически, она смотрела бы мне в лицо, если бы между нами не было монитора и стеклянной стены. Она подняла глаза выше монитора и просто смотрела перед собой, - мне навстречу. Но на ее лице не отразилось никаких эмоций. Увидела ли она меня? Не знаю. Из хорошо освещенной комнаты должно быть плохо видно то, что происходит в сумерках за стеклом. Если бы я подплыл поближе к стеклу, - но я оставался за несколькими рядами высоких стеблей водорослей, которые отбрасывали на меня свою тень, потому скрывая меня от ее взгляда.
 Девочка долго и спокойно смотрела в толщу воды за стеклом. Было понятно, что это для нее привычно. Возможно, она даже подпевала в такт мелодии, - но мне слышно не было. А когда мелодия закончилась, она просто выключила компьютер, прошла к кровати и выключила свет.
 В возникшей темноте я оглянулся, и мне показалось, что выше меня в тени водорослей «проявились» две знакомые фигуры. Показалось, - или мы, наконец-то, встретились? Марина? Ханна? Они?
 Ослепленный светом из комнаты, - а точнее возникшей полутьмой, - я окончательно перестал что-то видеть и рванулся к светлой поверхности воды над головой, - и навстречу своим спутницам…
 
Дневник. Год первый. День двести одиннадцатый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Ну что бы это был за заброшенный Остров, если бы он не имел своих жутких и страшных тайн? Конечно, они есть. Тайны - это то, о чем не кричат на всех углах,- о них шепчутся, оглядываясь по сторонам, чаще под одеялом. Не очень страшные все эти тайны для меня, прожившей на Острове столько времени, - но и не пустяковые и безвредные. Не стоит о них говорить, иначе это перестанет быть тайной. Ведь самая большая тайна моего отца на этом Острове, как я понимаю, - это я.
 
 Очень много разных страшных тайн разработано в секретных лабораториях Правителя, много позаимствовано и модифицировано, адаптировано, ассоциировано, переработано до неузнаваемости. Да что говорить, если разработчики не думали ни об экономии энергии, материалов и их свойств, пространства и времени…
 Вторая по величине тайна Острова, - ну, или конкурирующая с ней по тайности, - находится в специальном хранилище под самым большим островом архипелага. Трудно сказать, насколько глубоко находится и простирается это хранилище, - но ОЧЕНЬ надежно. Правитель называл этот артефакт «последним пристанищем и ключом к спасению нации». Я часто бродила там, в этом хранилище тоже, всё перетрогала, потому мне этот артефакт очень хорошо знаком, подчиняется, благоволит. Я люблю там бывать…
 Больше ничего не скажу о нем.
 
 Следующая по величине тайна острова, - технологии и артефакты, так или иначе связанные с этим «ключом спасения». Ими напичканы все уголки и узлы Острова. Вот я рассказывала о системе безопасности Острова… Вот кому в настоящее время известна такая технология? Я думаю, что только за это изобретение, если продать с аукциона или толково сдавать в аренду только систему защиты, можно жить безбедно многим поколениям любой семьи.
 Или вот сеть подземных термоядерных электростанций… Они чуть ли не в ядре Земли расположены, - а работают. Там же параллельно расположены и связаны с ними геотермальные станции. В принципе, вся их система рассчитана так, что они будут давать электричество и тепло многие тысячелетия. Возможно, десятки тысяч лет, - я не специалист. Причем, в неограниченных почти количествах. Отец говорил, что на Земле только за эту «неограниченность» могут просто убить и распылить на атомы любого, кто просто заикнется о возможности существования и прикладной возможности такой технологии даже в принципе.
 Фильтры воды, воздуха, утилизация и обезвреживание любых видов отходов, вплоть до отработанного ядерного топлива, пластика, биологических объектов, взрывоопасных предметов, излучений всех видов, генетических модификаций, ядов, токсинов, микроорганизмов… В принципе, на планете Земля есть много созвучных технологий, но столь продуктивных и безопасных нет.
 ЧТО ДЕЛАТЬ? - не знаю.
 
Отряд. Личное дело. Хозяйка. 001.
 
 Сестер и братьев у неё не было. Она росла в примерной немецкой семье под Гамбургом в небольшом городке. Городок был в ее памяти чистенький, ухоженный, прямоугольной застройки, с большим количеством цветов.
 Ее папа был военным, - офицером в хорошем звании, - служил в закрытой военной части за городом. Он ездил на работу каждый день на своем джипе, и перед выездом за ворота сигналил ей. Ханна обязательно подбегала к окну, откидывала занавеску и махала ему вслед. По приезду папа снова сигналил, и тогда Ханна выбегала из дома и кидалась к нему на шею.
 Мама, преподававшая музыку в их школе, позднее рассказала дочке, что папа очень хотел сына, но мама долго не могла забеременеть. И рождение дочки уже после того, как они и не ждали такую возможность, восприняли как подарок, как величайшее событие в жизни.
 Семья была счастлива, родители жили как для себя, так и для дочки, домик их был удобным, школа в паре кварталов от дома.
 Папа, с самого рождения не выпускавший дочку из рук всё свободное время, попутно научил ее многим мальчишеским приемам самозащиты. В благополучном городке, где все друг друга знали и дружили семьями, такой опыт ей, казалось, был не нужен. Это потом, когда она как-то поехала на экскурсию в другой город с классом, к ним начала приставать какая-то развязанная компания старших мальчиков… В результате Ханна сломала им два носа, одну лодыжку, одну ключицу, - и попала в полицейский участок. Никто не ожидал от такой маленькой девочки такую «вертушку» на одной ноге и такой полет свободной ноги, который разбросал обидчиков и в корне изменил расстановку сил в противостоящей друг другу толпе детей. Воспитатель, по вине которой дети-экскурсанты на короткое время остались без присмотра, не оставила ее ни на минуту, и сидела в участке рядом с ней, пока не приехал экстренно вызванный отец и не забрал дочку домой.
 Воспитатель даже ничего не успела сказать стройному немолодому офицеру, - ему всё сказали родители «обиженных» мальчиков и полицейские района. После этого он, не говоря ни слова, поднял дочку на руки, отнес ее в свой джип и они уехали. Разбирались полицейские с мальчиками без её участия, а совместно с воспитателем и родителями детей, принявших участие в экскурсии.
 По дороге домой папа подарил дочке большого мягкого медведя, которого впервые выбрала лично сама Ханна, целую сумку шоколада, новые яркие спортивные и очень удобные туфельки и большую бутылку газированного напитка. На этом подарки на тот день были закончены, и Ханна пообещала папе никогда никого ни при каких обстоятельствах первой не бить, - и выполнила свое обещание вплоть до отъезда в вуз на всей территории городка. Хотя после рассказов многочисленных участников той экскурсии к ней и так никогда никто не лез ни с советами, ни с проблемами для нее.
 До конца школы Ханна ходила на занятия в закрытый женский клуб самообороны, где учили не только обороняться, но и нападать, - и весьма жестко, - на своих обидчиков, где учили владеть разными подручными и штатными средствами ведения поединка. Приняли ее в этот клуб, не смотря на ее детский возраст, после того, как она, приведенная отцом, показала свой «танец», в результате которого тренер клуба упал за пределами борцовского мата. Повторить этот «танец» так никто и не смог, - даже сам тренер. «Танец» назвали «ВОЛЧОК». А в процессе оттачивания движений в этом «танце» у Ханны появились варианты «верхнего», «среднего», «нижнего» боя и целый каскад неожиданных и внешне красивых, но очень опасных для ее противников «па» и движений. Для повышения эффективности Ханна отрабатывала «волчок» с различными подручными и штатными средствами ведения поединка. Смотрелось это просто убойно для всех, кто впервые это видел.
 Но девочка подросла, и попросила папу, который к тому времени стал больше в звании и в талии, определить ее в одно очень малоизвестное закрытое военное учебное заведение, где из простых мальчиков и девочек делали супервоинов мирового уровня. Папа почесал затылок, но дочка, не дав ему сказать ему ни слова, добавила, что выйдет из него уже старшим лейтенантом, если выполнит в качестве экзамена серьезное задание руководства.
 - А сможешь? Ведь там задания могут быть просто очень сложными, - закряхтел отец, только теперь понявший, что выросла не просто девочка, а девочка-воин, девочка-офицер.
 - Пап! Выполню. Честное слово! – звонко закричала Ханна.
 
 Свое первое задание перед выпуском из учебного заведения и в звании сержанта она получила, и начала выполнять…
 … в тихом хвойном лесу около Клиники. Никто не знал, что происходит в этом лесу, в этих сверхсовременных стенах, в головах их руководителей. И ей это надо было выяснить.
 
Олег. Коридоры. 001
 
 Рано, рано, рано!... Рано их еще посвящать в то, что здесь есть живые люди. Я сам еще не разобрался как следует, что же я такое нашел. Интересно, меня целенаправленно послали искать этих людей, или это случайность? Что это за место такое, что его поиском занимается такая почти мафиозная корпорация? Или они все по природе своей мафиозные? Конечно, мне не приходилось сталкиваться так близко с такими группировками, и потому у меня в сознании мир имеет только полярную окраску: белое и черное. Ну, еще «розовые» и «голубые», - но это совсем другая формация…
 Рано светить то, что такие компьютерные системы В ПРИРОДЕ УЖЕ СУЩЕСТВУЮТ, - А ЭТО ОЧЕНЬ ПОХОЖЕ НА ПРАВДУ. Если с такого компьютера зайти в самую защищенную Windows или Линукс, то эти системы его не увидят. Можно не только крылатые ракеты пускать, как тебе вздумается, или банковские счета шерстить, как моль в рагдеробе, - можно делать с нашим миром всё, что тебе заблагорассудится. Можно вызвать полный коллапс, прервав все виды транспортных сообщений. Можно взорвать атомные электростанции и нефте-газо-проводы. Можно обрушить или держать под полным контролем все биржи и финансы мира… Да мало ли, что взбредет в голову этим извращенцам, - для их нужды или развлечения?...
 А здесь беззащитная девчонка, - и много ли их там еще или нет? И мир, такой чистый, с такими чистыми водой и воздухом, что просто завидки берут! Дело и не в девчушке, - а в том, что любой самый чистый мир можно загадить, засрать, растоптать в угоду собственным доходам и прибылям. Если даже не все волки серы, - но они всё равно волки. Сильные мира сего будут этот мир рвать на себя, а слабые плодиться и копить силы для ответного удара и передела мира.
 Видимо правда, что во всех странах проблема не в том, чтобы накормить бедных, а в том, что богатые никак не нажрутся! И правда нужна только тем, кто знает, что это правда, - для остальных достаточно анекдотов.
 
 Игла вошла в вену каждому из нас, сознание померкло…
 Я стоял посреди коридора и ждал, «догонят» или «не догонят» меня мои сегодняшние спутницы. Сначала предупредить «о неразглашении», а потом вести вперед… Всегда думаю о том, что кто-то из них обязательно «стучит», - не может быть иначе. Вот только как этого стукача вычислить заранее, - не знаю. Проблема в том, что никто из «верхушки» мне не покажет, что «раскрыли» меня, - а будут продолжать прежний курс до последнего, пока не вырастят новых сталкеров.
 А интересно, смогут ли девушки или другие люди сами, без меня, попасть в этот мир? И могу ли я попасть в другие миры? Если этот мир не только фантазия моего больного воображения, то сюда должны попадать и другие люди, - их надо только найти и обучить. Если этот мир стандартный для параллельных миров, - если это вообще параллельный мир, - то в эти миры тоже должны попадать другие люди. И я тоже должен попадать в другие миры…
 Никого моих нет… Жду еще.
 Интересно, есть ли какая-то закономерность в том, кто из нас попадает сюда, и кто не попадает? Девушки мои, если не попадают сюда со мной, то по выходу из капсулы ничего не помнят. Если попадают, то рассказывают тоже самое, что и я. Значит ли это, что они путешествуют по моим фантазиям, или мы всё же ходим по непридуманным мною весям?
 Ладно, нет их, - и не буду ждать. Пойду вперед. Один.
 Пока я ждал, я рассмотрел коридор, - да, сегодня это коридор, - куда я попал впервые. Знаете, типа проплавленного, видимо туннеля, или туннель вырезали, а стены потом оплавили для крепости облицовки и декора. А неплохо смотрится такой декор! Различные породы сплавились вместе, составив сложный неповторимый рисунок на разных уровнях, - и не надо плитку или обои приклеивать. Да и мыть легко, - провел тряпочкой или обдул воздушной струей, и готово! Осветительные системы, - я пока не разбирался, что они собой представляют, - встроены и, похоже, вплавлены, в саму стену. Ничего выступающего в просвет коридора.
 
 Кажется, что-то подобное я видел… Ну да, конечно, - я видел туннели, вырезанные под Ашгабадом в Туркменистане специальными землеройными машинами. Машины, как мне рассказывали, были три и девять метров в диаметре, - соответственно, и коридоры такие же по ширине. Но я видел малый коридор, - и то мельком. Только в них там по технологии не оплавляли стены, а как-то одевали в бетон, кажется. Потом делали из бетона полы, вертикальные и горизонтальные переборки и перегородки, чтобы в каждом своем секторе туннеля тянуть разные трубы, кабели, провести, кажется, метро… Не помню точно, - мы туда попали на несколько мгновений, - во время «гуляния» с местными проходчиками. Там нас сразу же выкинула охрана. У них там как раз аврал был, когда такая землеройная машина провалилась в неразведанную ранее толи грязевую пустоту, толи в подземную реку. Все злые бегали: одни получили «звезды во лбу» за просчеты и брак в работе, других «пороли» за потерю дорогой техники, остальные пьянствовали с горя из-за остановки работ и потери хорошего заработка. Кого-то даже позднее отправили в отпуск без содержания на неопределенный срок.
 Вот только этот сегодняшний коридор смотрелся как-то надежнее и приятнее, чем те в моих старых воспоминаниях…
 
 Видимо, коридор был циркулярный или просто делал плавный поворот. За поворотом мне ничего видно не было. – Я и пошел по нему.
 Шел долго… В коридоре было множество дверей по обеим стенам, и люков в потолке и полу. Неизвестной мне конструкции, - но было понятно, что это двери и люки.
 Я открыл одну из широких и понравившихся мне чем-то дверей, - и обомлел. Передо мной был большой спортивный зал с большим количеством спортивных снарядов и тренажеров. Я не силен во всей это спортивной технике, но они смотрелись достаточно приятно. Блестяще-матовые, свет не отражался и не резал глаза бликами. Они чем-то были похожи на наши тренажеры из фитнес-подвалов.
 Я прошелся между рядами в направлении, откуда был слышен мерный шум. За рядами снарядов и тренажеров открылся ряд боксерских груш разного размера и конфигурации. Эх! Вот сюда бы ходить выпускать пар, после разговора с начальником!... Но сегодня мое внимание привлекла девушка, которую я уже видел в окно под водой. Она тренировалась на ринге перед большим экраном монитора или телевизора, где демонстрировался обычный фильм-инструкция для спортсменов: развороты, удары, падения, - а девушка это отрабатывала. Играет в супермена или здоровье поправляет? Интересно-интересно…
 Я сел недалеко на мат и сквозь защитную сетку ринга стал за ней наблюдать. Были и скамейки, но мне очень захотелось посидеть на мате. Наряд на ней, конечно, диковинный, - я такие не видел, - но вполне объяснимый, удобный для тренировки такого типа. Я некоторое время наблюдал за ней, потом обошел сетку и приблизился. Она как раз отдыхала на маленькой приставной скамейке в углу ринга. Я подошел сзади и потрогал ее за плечо, - ну должен же я был понять, я смогу и с ней общаться. Не кричать же у нее за спиной!...
 Она оглянулась, но ее взгляд прошел сквозь меня. ОНА МЕНЯ НЕ ВИДЕЛА, хотя и отреагировала на мое прикосновение. Не могло быть совпадением, что она оглянулась сразу же в момент моего прикосновения! Значит, какие-то тактильные ощущения, а значит, и какие-то другие варианты контакта могут быть.
 Я потрогал канаты ринга, - не стал больше прикасаться к девушке. Они были шершавые, как сделанные из пеньки. Вот только натянуто было не три каната, как принято у нас, а пять. И между канатами были поперечные канаты вшиты как-то. Не привязаны к ним узлами, а как-то вплетены...
 Я не стал более беспокоить девушку, а развернулся и пошел к выходу. Мне стало не по себе, - СОСТОЯЛСЯ ПЕРВЫЙ КОНТАКТ, хотя и односторонний. Хотя и мимолетный… Поверхностный…
 Я быстро пошел по коридору и стал открывать одну комнату за другой. Я должен, - ДОЛЖЕН, - как-то постараться предупредить это милое создание, что я получил доступ в этот мир. Предупредить о том, что я приду еще, - может быть она сможет помочь мне связаться с ней.
 Спальни, кабинеты, конференц-залы, что-то типа столовой, библиотека, комната с большим количеством глубоких кресел и низких столиков, - нет, всё это не то!
 В какой-то момент я нашел целый зал с компьютерами. Несколько из них было включено. Я сел около одного из них и стал ждать.
 Я не ошибся. Девушка после занятий пришла сюда и села за один из компов, экран которых светился. На экране ее ждала надпись:
 ПРИВЕТ, YA YGA!
 
Олег. Клиника. 020. Впервые вместе.
 
 - В возникшей темноте я оглянулся, и мне показалось, что выше меня в тени водорослей «проявились» две знакомые фигуры: Марина и Ханна. Ослепленный светом из комнаты, - а точнее возникшей полутьмой, - я окончательно перестал что-то видеть и рванулся к светлой поверхности воды над головой, - и навстречу своим спутницам… Вот так мы впервые встретились со спутницами. Пусть даже и не всё время «плавания» мы были вместе, но мы нашли друг друга в этом новом мире, – закончил я пафосно. И сам расхохотался от удовольствия.
 ZS и ZM встретили мои слова аплодисментами. И улыбками. Никто еще не знал о том, что там же, еще на поверхности воды, я повторно предупредил своих спутниц о том, что ни о каких следах пребывания человека, ни о каких проявлениях человеческой деятельности в «этом мире» рассказывать по прибытии мы не будем. И обсуждать это на территории лаборатории и Дома тоже нельзя, - никто не знает, какие новые средства подглядывания за нами появились в наших апартаментах после «ремонта системы». Так мы и вели себя все последующие дни. В любом случае, пусть «мама» - так они стали называть Лейлу, - пока останется в неведении.
 - Почему «мама» - спросил когда-то я, аргументируя, что она такая же молодая, как и они.
 – А потому, что появляется в ресторане и лаборатории неожиданно, портит веселье и надзирает за порядком, – ответили девчонки. Ну, прямо детский сад какой-то, - честное слово!... Пусть Лейла скажет еще спасибо, что только «мама», а не «капо», - хотя таких понятий наши девчонки по молодости могли уже и не знать.
 Все были радостны: мы прорвали, как мы считали, блокаду того мира. Конечно, это только первый шаг, первая маленькая победа, - но она есть!
 
 ZS подробно расспрашивали нас обо всём: динамика ощущений, динамика чувства нового мира, понимания места положения. Ну, нет у нас приборов с собой, чтобы измерить силу тяжести в том мире. И как ее измерить собственными рецепторами, если я то парю в воздухе БЕЗ СОБСТВЕННОГО ВЕСА, то плаваю в океане без понимания собственной плавучести? Как взять с собой приборы, если мы и себя-то пока с трудом смогли до кучи там собрать, - да и то, благодаря моему уже прошлому опыту. Как говорила Лейла, никто не гарантирован от того, что при попадании в «небеса» или «глубину» того мира, не станет паниковать, не станет кувыркаться, - и это не приведет к катастрофе. К счастью, катастроф у нас не было, - к несчастью, мы не знаем, как они могут произойти, потому нам нечего пока такой угрозе противопоставить. В любом случае, нам надо соблюдать там максимальную осторожность. И личную безопасность.
 
 На повестке дня теперь был вопрос о том, чтобы не только попасть туда всегда вместе, но и всегда встречаться там в самом начале пути. У нас идей о том, как это сделать не было никаких, - ну хоть за руки заранее на земле держаться!... Что это изменит? Можно, конечно, попытаться такой фокус провернуть, - хотя бы пока втроем. Возможности для этого есть. Как бы наши капсулы не казались громоздкими, мы могли их сдвинуть вместе и сквозь специальные вырезы для рук реально взяться за руки.
 - Стоп, мальчики и девочки! Мы можем взяться за руки и попробовать попасть ТУДА таким образом вместе, - хорошо иметь командирский голос и приоритет в привлечении внимания.
 - Это как? – хор голосов стал немного стихать.
 - У нас в капсулах есть со всех сторон отверстия для рук и перчаток, чтобы оказывать нам экстренную помощь, если не будет времени открывать капсулу, - начал я описывать свою грубую модель совместного «похода», пришедший на ум. - Если сдвинуть капсулы поближе, то можно через эти отверстия просто взяться за руки.
 - А за какую руку ты меня должен взять: за правую или за левую, чтобы ТАМ я стала твоей женой? – подала голос Адель, и сама расхохоталась. – Или хотя бы обратил на меня свое внимание, - хотя бы ТАМ…
 - А в чем разница? – зашумели все.
 - А левая рука ближе к сердцу!... – ее голос просто захлестнуло всеобщим хохотом.
 Ладно, шутки шутками, но каждое достижение дает пока больше вопросов, чем ответов. На самом деле есть проблема хотя бы в том, что мы до сих пор не знаем и не понимаем, куда мы попадаем. Что это: незнакомая область Земли или другая планета? Это прошлое, настоящее или будущее время? Это наша цивилизация или не наша? Или это параллельная реальность, так много описанная «вслепую» у многих фантастов? Имеет ли она какую-то связь с нашим миром, или это просто абстракция от нашего мира?
 Не понимаем и как происходит перемещение. Надо попробовать как-то соизмерить наши перемещения с тем, что мы делаем до и после перемещения.
 Вот, например, одежда… Кто-то обратил внимание, в какой одежде мы там оказываемся? В том, в чем легли на кушетку или в капсулу, или в чем мать родила? Кто к этому присмотрелся? Я могу сказать, что я точно не был там голым, но в чем я там был – не помню. Если попадаем в своей одежде, то, может быть, можно будет взять на ремнях и в карманах необходимые, – хотя бы носимые, - оборудование и приборы? И оружие, - сам не знаю зачем.
 А сможем ли мы воспользоваться ТАМ «местными» предметами? Хотя бы палками, ветками? Вот смог же я попытаться когда-то привязать себя к стволу дерева? Или это тоже была иллюзия? А кстати!... Мартышка ведь игралась этими лианами, которые висели на мне? А меня она видела, или только лианы? – Без понятия!... И почему я тогда мартышку не спросил об этом?
 
 В разгар нашего крикливого собрания пришла Лейла и села в конце конференц-зала, - мы ее и не заметили сразу. Впоследствии, когда мы все разошлись по своим местам, я мысленно порадовался, что заранее не разрешил обсуждать следы пребывания человека на том острове, - иначе мы бы точно не заметили приход «мамки».
 Но потом и она примкнула к нам:
 - Ребята! – она попыталась перекричать разошедшихся спорщиков, но они сами, заметив ее в центре нашей «свалки», мгновенно замолкли. – Я от себя лично и от лица компании поздравляю вас всех с таким быстрым и многообещающим прорывом. Это прорыв не только в тот мир, но и прорыв во всех направлениях исследования. Это победа и Олега, и отряда, и экспериментаторов. Это ваша общая победа.
 Все дружно закивали ей, зашумели, заулыбались. Лейла пропустила начало, когда я почти теми же словами поздравлял их всех. Но это не уменьшило искренних чувств, с которыми они приняли эти поздравления от начальницы.
 - Ребята! Я очень желаю вам всем скорее научиться туда попадать и разведать, наконец-то, что это такое. Не скрою, что мы все ждем от этого нового мира что-то новое, неизвестное. Даже если это будут только территории, которые нам неизвестны, - это уже расширит возможности всего человечества. Если новые знания, - то тогда это будут скачки вперед в разных соответствующих находкам науках, новые достижения и новые возможности. Если этот новый мир будет еще и обитаем, то мы узнаем, что мы не одиноки во Вселенной!...
 Последние ее слова потонули в хохоте, восторженных криках и аплодисментах. Ребята опять вскочили с мест, начали опять друг с другом спорить.
 - Лейла! – подал голос и я. – Спасибо от всех нас за поздравления. Мы помним, что это ты стала причиной и родоначальницей этого направления в деятельности Клиники. И очень даже хорошо помним, что был разговор о том, что ты и сама не отказалась бы посетить вместе с нами этот мир. Когда пойдешь с нами? Ведь я сдержал слово, что эти ребята обгонят прошлых исследователей на несколько лет, - теперь твоя очередь: пошли с нами!
 - Я сейчас, - честно, - не готова к такому, потому что у меня много работы, но заканчивайте аккуратно свои исследования, отработайте методику переноса, - и я обещаю, что буду первой из числа администрации, которая пойдет туда с вами.
 Ребята просто взорвались шумными аплодисментами. Они начали качать Лейлу, - с криками «пойдем вместе»! - а мне пришлось ее выручать.
 Потом я утащил ее на балкон, пока ребята продолжили делиться своими эмоциями, - но туда выскочили за нами Адель и Захра.
 - Олег. Мы упустили очень важное сегодня, - буквально завопили они.
 - И что же?
 - Шампанское!
 - Хорошо. Пошлите гонца в Дом и доставьте несколько ящиков шампанского.
 - Не надо, - вмешалась Лейла.
 - Почему, - наши лица просто вытянулись от обиды.
 - Я сейчас, - сказала они и ушла с балкона. Она куда-то позвонила, и несколько рабочих Клиники внесли в зал кучу ящиков с шампанским. И большие коробки с фужерами.
 - Виват, Лейла! – заорали почти все и кинулись разрывать ящики и коробки.
 Словом, «обсуждение результатов» затянулось до глубокого вечера, плавно переходя в ночь. Нашлась и музыка, и стерео-видео-эффекты. Раз за разом рабочие приносили в зал напитки, сладости, фрукты. Мы пели, танцевали, смеялись.
 
 Утро пришло, как всегда в таких случаях неожиданно. С закрытыми глазами я пытался вспомнить, куда делась во время вечеринки сама Лейла. А открыв глаза, увидел мирно спящих со мной рядом в традиционном положении девушек - Адель и Захру. И Сестру со смартфоном в руках в кресле напротив нас …
 
Отряд. 007. Пикник на обочине.
 
 Мне было скучно. Еще до того, как я осознал, что вышел из детства, все праздники перестали приносить мне радость и восторг. Как будто был установлен предсказуемый навсегда неизменный порядок: просыпание + поздравление + застолье + поцелуи и пр. – и потому праздники стали бесцветными, наигранными, не нужными… Ни чем не лучше стали и мои дни рождения, - такие же предсказуемые и спланированные до конца жизни… И выходные дни или дни отпуска… Вот отлежаться до онемения поясницы и конечностей, - это до поры до времени хочется, пока не имеешь для этого возможностей на работе, пока бегаешь, «как угорелый», или вертишься, «как электровеник», - это понятно. Но если я основную часть рабочей недели провожу за работой мозга, или лежу в капсуле, или… Словом, не бегаю, «как угорелый», и не верчусь, «как электровеник». Если никто не насилует мне психику ранними подъемами и выходом «в свет» тогда, когда я сам этого не хочу, то и залеживаться в постели в выходные мне тоже не хочется.
 А чем заняться? В ресторан сегодня не хочется, строевые учения проводить тоже не хочется… Мы и так каждое утро начинаем, как в казарме новобранцев, - с пробежки и общей зарядки. Это потом каждый занят своими делами: водители машинами, летчик самолетами, боевики самолюбованием около спортивных манекенов… Все парашюты неоднократно проветрены и уложены. Все баллоны для погружений проверялись многократно и заправлены «под завязку». Оружие вычищено, смазано, уложено в стеллажи и пирамиды. Стрельбы проводятся еженедельно и по индивидуальным графикам… Прыжки, погружения по моим планам…
 Встать из постели и пойти в душ? А потом что?... Смотреть телевизор, как дикторы изощряются в вариантах трактовок одних и тех же событий в мире и в городе? Как выставляют на первый план не существенное и убирают с глаз долой архиважное? Как сам социум своей напыщенностью сам себя и пожирает? Так?
 Массовик-затейник, блин!... Сам себя развлечь в выходные не могу…
 - Сестра, позови Повара, Водителей, Хозяйку.
 - А не будете ли Вы так любезны, проверить запасы охлажденного мяса и, пока мы собираемся, замариновать его? Будете? Это хорошо! Тогда предусмотрите на каждого члена команды по два килограмма мяса, - ну, или по 4,5 фунта, если Вам так удобно, - овощи, фрукты, напитки.
 - А как смотрят наши гонщики на то, чтобы приготовить свои тарантасы для недальнего передвижения? Готовы? Палатки погрузить, спальники, лодки, треноги, котелки и растопку для костра, - и что там еще понадобится или захочется для лагеря. Разрешаю использовать прицепы и навесные багажники, - если понадобится для комфортного размещения личного состава. Для меня отдельные апартаменты предусмотрите, - стесняюсь я среди женщин спать. Особенно с женщинами.
 - А как обстоят у нас дела с запасами сухих дров? Что надо для растопки? Как здоровье личного состава? Все ли будут готовы отравиться сегодня алкоголем в меру своих вкусов и пристрастий? Все готовы, всем хорошо?
 - Тогда за дело, девушки!
 Вот хорошо иметь столь сговорчивых подчиненных и столь хороших друзей и собутыльников: только начал произносить задание, как уже посыпались уточняющие предложения, - и всех как ветром сдуло. В доме послышалось движение: шуршание, смешки, хохот, кто-то что-то тащил, роняли с грохотом… К крыльцу подъехали на погрузку наши джипы с прицепами.
 А мне всё также оставалось грустно на душе. Ну, вот сделаю я сегодня праздник своим подопечным, - точнее, даже не праздник, а так, выходной, - день, отличный от всех этих тянущихся серой полосой будней работы, работы, работы… И что? Завтрашний (простите, - послезавтрашний) рабочий день станет таким же грустным и еще более серым, чем вчерашний, - и тем серее, чем сегодня будет ярче… Будни покажутся еще более серыми и тусклыми… И следующий выходной будет омрачен столь грустным существованием всю прошедшую неделю…
 Пессимист? Наверно… Я как подумаю, как должна себя чувствовать себя девушка, когда провела десять или более лет ОДНА на острове, - без связи с внешним миром, без возможности просто поболтать с кем-то, которая помнит себя только на этом острове… Так и жутко становится. Робинзонада, даже если она не связана с необходимостью выживать, - всё равно ОДИНОЧЕСТВО!
 Одна из первых больших книг, - из серьезных, не детских, - которую мне рекомендовал отец к прочтению, и какую я прочитал в первом классе за одни сутки, была именно книга «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. Конечно, будучи маленьким мальчиком, я после прочтения с восторгом представлял себе такую ситуацию, что я один и костер развожу, и коренья собираю, и козу дою или режу на еду… Мы с друзьями играли в Робинзона… И только со временем, взрослея, я стал понимать, что при том количестве удобств, к которым мы привыкли, представить себя на его месте просто страшно.
 Потом пришло понимание, что и не это есть самое страшное в его ситуации. К тому времени герои типа одичавшего Айртона из книги «Таинственный остров» Жюль Верна были мысленно сравнены и обдуманы, - и стало понятно, что самая большая проблема для нас на необитаемом острове станет в лице одиночества. Потому ли, что мы общественные создания и стадные животные? – Не знаю. Мы сами в разные периоды времени и под разное настроение хотим побыть разное время одни, в одиночестве, но даже не представляем себе, насколько это было бы для нас тягостно, если бы тянулось годы и годы… Сохранить рассудок значительно труднее, чем просто жизнь биологического объекта в благоприятной для объекта среде.
 А девочка, оставшаяся совершенно одна в 7-8 лет и прожившая на острове десяток лет, - это просто нонсенс. Она и не была-то еще, в общем-то, человеком, - может быть это и спасло ее рассудок в одиночестве? – Ну не дельфины же спасли ее рассудок… Хотя и они тоже участвовали в поддержке ее рассудка и развития.
 
 - Олег! Мы готовы! А ты? – в дверях стояла Сестра с широкой – на всё свое милое лицо – улыбкой. – Пошли?
 Отряд выстроился около машин, нагруженных, с присевшими под грузом прицепами. Грузы и прицепы с лодками плотно обтянуты маскировочной сетью. На моих спутницах только легкое вооружение, - так, дилетантов попугать. И широкие улыбки на всех сияющих лицах… Значит, я угадал возможный желаемый вариант отдыха от трудовой недели на сегодня. Я уже мысленно предвкушал и запах дымка от костра, и запах шашлыка…
 - Сегодня я предлагаю вам остановиться в гуще леса около родника, - истока маленького ручья. Мы пробудем там до завтрашнего вечера, - потому прошу продумать мелочи, которые каждой из вас могут быть нужны. Я смотрел прогноз погоды, - как будто благоприятный. Взять с собой детекторы электроники, детекторы движения, маячки, анализатор качества воды. Выезжаем через час. Разойдись.
 За час отпущенного времени мы собрали каждый что-то для себя. Я взял пистолет, запас патронов для тренировки, смену белья… А много ли мне надо, если мои хозяйственники всё должны были предусмотреть?
 Погрузились в два джипа – и поехали…
 
 Последние 10-15 метров мы просто продирались сквозь заросли. Решили не удаляться от тропы и озера, которые разведали в прошлый раз, - зачем портить одежду и технику?... – Не учения же проводим, а отдыхаем!... Да и пляж можно использовать не только как плацдарм и площадку для погружений, а и для простого купания с визгами и плесканиями. Расчистили небольшую поляну в лесу, поставили палатки. Из запаса привезенных дров уже развели костерок, подсушивая в нем стволы деревьев, вытащенные лебедкой из бурелома. Рядом с костром уже возились Повар и несколько ее помощников, что-то закипало в котле.
 А я решил пройтись к озеру, подумать. Сопровождали меня Марина и Ханна. Они сразу же скинули одежду и полезли в озеро купаться. А я забрался на небольшую скалу на берегу, уже хорошо прогретую солнцем. Закрыл глаза и …
 Хорошо думается, сидя на теплой скале около пустынного озера в лесу. Вдоль берега нависают ветки деревьев, трава подходит не до самого края воды, - там есть еще небольшой песчаный пляж. Хочешь на траве ложись, хочешь на песке.
 Если принять, что островитянка выросла на Острове одна, то она не могла не обследовать все (или большую часть) закоулки своей среды обитания. Будучи любопытными с детства, мы не понимаем страхи, если нас сознательно не запугивают «бабайками» и «уколами». Помню, как в детских просоветских летних лагерях труда и отдыха было вечернее развлечение: рассказывать друг другу на ночь страшилки, от которых потом некоторые боялись ночью идти в туалет и мочились прямо в постель. Но если девочка росла одна, то таких страшилок ей никто внушать не мог, - и тогда она должна была безбоязненно обследовать все доступные части своего обитания.
 Значит, ее как-то надо привлечь к обследованию острова, - лучше в качестве проводника.
 Остается только понять или придумать, как это сделать, - если нет никакого материального контакта с ней. Я не могу к ней даже притронуться, мой голос она не слышит, рисовать и писать я там тоже не могу. Но если я могу влиять на импульсы в компьютере и благодаря этому печатать на экране буквы, то надо искать в ее арсенале что-то типа планшета или смартфона для общения. Я печатаю на экране, а она отвечает так, как ей удобно. Интересно, а есть ли в ее обиходе планшеты или смартфоны, - ну, или что-то похожее?
 Второй вопрос, - и очень существенный, - как можно (помечтаем, да?) осуществить переход моего тела в тот мир? Что для этого надо? Идеально, конечно, совершить телепортацию, - но как? Пока удается отправить целенаправленно только сознание, - Дух. А вот материальные тела пока не удалось. Мы пробовали носить в кармане и монеты, и пистолеты, - какое там?!?... Я думал, что та первая монетка, которую я подбрасывал и потерял в свой первый полет в небесах острова, была у меня из материального кармана. Но, видимо, она была так же иллюзорна, как и мое тело в том мире.
 Но если мы не сможем перенести тела в тот мир, то мы не сможем и воспользоваться никакими предметами того мира. Хоть паровоз, хоть пистолет, - нам этого недоступно!
 Возможно, что в тот мир есть еще какие-то пути, - только мы этого не знаем. Но не исключено, что эти пути известны той девчушке… И опять только предположения. Ну, еще мечты и благие пожелания.
 В третьих. Пункт чуть ли не самый важный. Я задал всем системам скрытую команду копировать все данные в «облако», но этого для резерва на случай отступления мало. Надо создать вполне материальную базу для отступления всем отрядам. Хорошие подобрались бойцы, и отряд по специальностям грамотно подобран. Потому нам нужна новая секретная база. Вот только загвоздка, как ее организовать, если я не могу отсюда отлучаться, а передавать информацию больше никому нельзя?
 Мне понадобится не такая уж маленькая территория, строения, большое количество энергии, оборудование для научных исследований, места для проживания личного состава и охраны, размещение всевозможной техники, лаборатории… И, - самое главное, - дубликат всех наших исследований и техники в Клинике. Особенно наших модернизированных капсул перехода! Если у меня даже не «заладится» с «Тенью», то мне и самому надо будет уйти от ассоциации очень «глубоко», и одномоментно увести всю команду – ZS и ZM. Исследования, которые мы проводим, грозят быть очень интересными, перспективными и денежными. Потому надо копировать не только информацию, но и образцы техники. Потому надо предусмотреть и сам «отход на запасные позиции». Взорвать, например, к чертям всю эту базу Клиники перед выходом, имитируя нашу гибель…
 На сегодня стоит вопрос найти готовую или почти готовую базу для развертывания там наших интересов. И в таком месте, чтобы туда пошли нас искать в последнюю очередь. Вот если бы на дне любого водоема, или на острове в океане!... Да, помечтаем. Конечно, хорошо бы компактно, - например, на борту танкера или какого-то судна типа круизного лайнера. А что? Это идея! Денег у меня для этого должно хватить!... Установку оборудования можно не привязывать изначально к этому судну, и заказывать переоборудование корабля в каких-то «серых» портах и доках. Именно в закрытых доках, чтобы сверху эта перестройка не была видна со спутников.
 А если обсчитать это всё в монетах?
 Атомную подводную лодку отметаю сразу, - ее не спрячешь от спутников никак. Да и стоить она будет от 1,5-2 миллиарда евро. На дизельной подлодке нам не хватит места для лаборатории и имущества. Да и помимо того, что там будет очень тесно, мы еще и не привычны к таким длительным подводным дислокациям. Годится разве что только для скрытой переброски личного состава.
 Ну, авианосец может стоить миллиарды или даже десятки миллиардов, и будет всем бросаться в глаза, привлекать внимание мировой общественности и разведок всех стран, не смотря на свои даже явные переделки на мирный лад. Без оружия он обойдется, наверно, вполовину дешевле. Но даже без оружия он будет требовать большого ухода.
 Круизный лайнер будет стоить 150-200 миллионов евро, на нем черта можно спрятать в трюме, но, как и авианосец, потребует большой команды и сложного обслуживания. Его не поставишь посреди океана или около богом забытого острова, чтобы не маячить по судоходным путям, да и контроль со спутников будет всё равно пристальным. Надо для видимости его предоставлять для круизов всяких любопытных пассажиров и пассажирок, искать договора с портами, туристическими агентствами, - или создавать свои такие структуры. Долго и хлопотно. Но на будущее можно продумать.
 Покупать заведомо научное круизное океанское судно любой модификации, - заведомо привлечь к своей особе особое внимание. Что может планировать миллионер, покупая такое судно? Что он ищет или исследует там, спрятавшись в океане от глаз мировой общественности и разведок разных альянсов? Или что прячет на таком судне под предлогом научных исследований? Потому привлечь таким судном к себе внимание очень даже просто.
 На базе танкера – я подумал, - что-то не очень привлекает. Сразу в памяти встает одно мое приключение в трюме рядом с танками с нефтью, с запахом горючего по всем помещениям корабля, въевшимися в руки мазутом и соляркой… Бр-р-рррр!… От этого запаха танкер годами чистить и чистить!... Даже если танкер не нефтяной и ни разу не груженный, - что-то меня не привлекает. Скорее всего, оставлю этот вариант только в памяти, для запасной идеи, - а так остановлюсь на идее сухогруза. Лучше выберу себе чистенький сухогруз, задам его модернизацию в нескольких портах, - разные работы в разных местах, чтобы не создавать общую картину, если кто-то что-то заподозрит.
 Сухогруз можно приобрести за 1-2-5 миллионов долларов и даже вполовину дешевле, - в зависимости от размера, состояния и прочих условий. Команда будет небольшая, стюардов надо мало, искать и отрабатывать для отвода глаз маршруты и пассажиров не надо. Конечно, шику меньше и новых «русалок» из числа пассажирок лайнера на каждый вечер не будет, но у меня с собой «русалок» хватает – пока не надоели. Никто не будет задумываться, почему мы долго стоим в ожидании груза на стоянке в порту, на рейде или просто в море. Мы можем следовать различными маршрутами, и это внешне можно обосновывать требованиями грузовладельцев или поиском фрахта. Почти как туристические яхты, - только побольше размерами. Как Артур Грэй из книги «Алые паруса», я смогу сам выбирать себе маршруты, стоянки, понравившийся груз, размер и даже окраску парусов… И при этом проводить нужные мне исследования на всех этажах трюма, специально оборудованных для этих целей. Ни в чем не зависим от кого-то еще в мире.
 Ну, делают же себе автолюбители дом на колесах на оси грузовиков-монстров, - и получается просто лучше, чем номера ЛЮКС в любой гостинице! - почему бы мне не сделать такой по аналогии с ними, но на базе сухогруза?
 На палубе любого сухогруза можно иметь и краны, и насосы, и любое оборудование. Можно по направляющим загонять или заносить кранами туда автотранспорт и целые автопоезда любого тоннажа. Если подсуетиться, то можно на корме сделать въезд даже для железнодорожных составов, - а есть и такие суда-паромы. В автофургонах, - и тем более в железнодорожных вагонах, - можно завезти и погрузить на судно скрытно любые станки, оборудование, танки, ракеты, - да что хочешь и что сможешь купить! Удобно и быстро грузить своими кранами в трюм и на палубу контейнеры с любого неподготовленного для погрузки берега, - хоть людей, хоть зверей без счета. Хоть малые суда целиком поднимай на борт. Можно предусмотреть батискафы, малые подводные лодки, подводный «колокол», что-то еще для подводных работ, - типа сокровища ищем на затонувших кораблях, или Атлантиду, - и почему бы и нет!?...
 Мне не придется считать каждую копейку, как коммерческим владельцам таких кораблей, потому я смогу усилить всевозможные укрепления корпуса, - хоть легкую броню от пиратов на него вешай. Усилить плавучесть, безопасность, средства эвакуации. Всегда можно иметь дополнительно достаточно емкие емкости для горючего и пресной воды, холодильники и морозилки для разных нужд, целые склады продовольствия, материалов, даже свои водные самолеты и палубные вертолеты. Всегда на палубе в креплениях яхты, катера, баркасы и пр. нужная утварь.
 В наше время проблем со связью с мировыми электронными сетями нет во всем мире. Для этого есть спутники, постоянно висящие над головой. Более того, попробуй еще от этих спутников спрятаться!... Потому с навигацией тоже не будет проблем.
 Достаточно места для лабораторий, - столько, сколько нужно. Хоть поэтажно, хоть по плоскостям их размести. На любом уровне корабля, - на выбор или по целесообразности. Энергетические установки для лабораторий при наличии больших емкостей с горючим можно ставить любые. Кто меня сможет в этом ограничить? Вентиляцию, - например в виварии, - приточно-вытяжную организуем. Отопление помещений, - да без проблем. Спуск-подъем-доставку, как и ограниченный доступ в лаборатории, можно организовать лифтами, - как грузовыми, так и пассажирскими.
 Ну, а для собственного благоустройства, - даже скрытого от самых любопытных глаз с воздуха и в портах погрузки-разгрузки, - внутри трюма корабля, на жилых постройках снаружи и на палубе вообще нет границ для человеческой фантазии. Как жемчужина в раковине, внутри сухогруза может быть большая прослойка - уголок-сердцевина для райского проживания нескольких десятков человек. Отдельные каюты со всеми удобствами, бассейны, сауны, фрукты, теннисные корты, бар, ресторан, танц-пол, площадки для загорания, спортивные площадки и тренажеры, фейерверки… Свою мини-больничку надо будет организовать… Да мало ли что еще придумаем для 20-30 человек?
 Конечно, всё это хозяйство потребует хорошую охрану, - но команда ZM для того и создана, - пока ZS работает в трюме. Простых солдатиков (или даже лучше солдаток, - кажется, я вхожу во вкус!) всегда можно нанять со стороны. Скрытые орудийные башни, зенитные гнезда, торпедные аппараты, глубинные бомбы, - всё на управлении через электронику из ходовой или боевой рубки. И тогда нам никакие пираты будут не страшны!
 И для обслуживающего персонала тоже нормальные условия буду организовывать. И команду судна не обидим удобствами на их рабочих и жилых местах.
 Основного состава отряда, всю команду ZS + ZM я оцениваю в 20-30 человек, плюс лаборанты, помощники, операторы, - пусть еще 30 человек.
 Стандартная команда коммерческого сухогруза 15 человек вместе с капитаном, - плюс-минус несколько человек. При хорошей электронике даже и меньше, - но не будем мелочиться. Взять на борт столько же обслуживающего персонала, - чтобы не было много лишних глаз, и чтобы хватало на все нужды. Даже при наличии автоматических стиральных машин, надо еще чтобы кто-то собирал в них постельное белье и потом его возвращал назад. Надо, чтобы кто-то готовил, кормил, убирал и пр. И развлекал, - можно и артистов нанимать…
 ИТОГО: 30 человек (пусть по максимуму, хотя пока столько нет) команды ZS и ZM + 15 человек команды + 15 человек обслуги + 30 лаборантов + несколько гостей = около ста человек на борту. Это не много. Скорее всего, будет даже меньше. Хотя, какая разница!?. Нам придется иметь своих людей и на суше, - для различных целей. И для них тоже надо иметь аварийные места на корабле, - как на ковчеге библейского Ноя.
 Э-э-э-ээээх!... Вот стало холодно в северном полушарии, - ушли из Питера, пошли в Австралию на кенгуру посмотреть!... Кра-со-та!!! Прошли через экватор, поплавали там, погрелись несколько дней среди летучих рыб, - и решили охладиться около Антарктиды… А потом или по пути к какому-то крупному коралловому рифу встали для наблюдения за красотами подводных растений и животных…
 Хорошо, принято. Что дальше?
 Деньги есть. Надо подумать, как это организовать, чтобы до последней готовой заклепки не выходить из этой Клиники без крайней необходимости. Чтобы не привлекать внимание «Тени». Чтобы вообще никто никогда об этом не узнал и со мной не связал!
 В моей памяти есть крайне ограниченное число людей, кто может мне гарантированно помочь с такими планами. АЛЕКСАНДР!... Мой хороший Сашка! Пока он никогда меня не подводил. Тем более что я ничего не прошу у него, а покупаю через него, - а ему оплачиваю хороший процент от заказов. Тем более что у нас назначена встреча для расчета за прошлый заказ!... Как передать ему информацию? Ха-ха-ха! Не для электронщика такая сложность! Тем более что у меня в руках есть любая техника для копирования и передачи информации и для создания миниатюрных носителей. И потом ведь можно использовать любые свободные контрабандистские каналы связи! СДЕ-ЛА-ЕМ!
 
 - Олег! Ты долго там мечтать будешь на скале? – за нами прислали гонцов. – Или тебе уже общество призрачных русалок стало милее, чем наша компания из плоти и крови?
 Они потащили меня всей толпой к костру, который уже приобрел весьма уютный вид домашнего очага.
 - Сестры. Сначала выставите электронную охрану периметра, а потом проверьте нас и всё вокруг на «жучков». Нам ведь хорошо вместе? И нам не надо, чтобы это «хорошо» подглядывали и записывали всякие извращенцы?
 Словом, надо ввести в курс некоторых моих дел и мыслей этих милых солдатиков. Некоторых дел и еще меньше мыслей. Конечно же, среди них есть «глаза» и «уши», но надо рискнуть.
 После проверки детекторами электроники нам всем пришлось раздеться и вынести одежду за охраняемый электронный периметр. Для девушек было реально не только открытием и шоком, как нас нашпиговали этими «клопами», - но и поводом для хохота. НИЧЕГО, СЕЙЧАС ПОЙМУТ. Я объясню… И, сидя у костра, начал рассказывать, как плотно нас «пасут». Пока только это. Пока…
 
 А потом, после серьезного разговора о нашей же безопасности и после некоторых предупреждений о работе, мы выключили аппаратуру «глушения». И стали просто отдыхать.
 Представьте себе людей, совершенно не связанных сегодня с нашим социальным миром, не связанных с устоями потому, что перемешались в такой компании и устои, и национальные привычки, и взгляды в водовороте и мясорубке бурной цивилизации….
 Они выехали на природу. Они отдыхают.
 Костер и чудесная тихая ночь…
 Вино и фрукты…
 Шашлыки и печенные на костре овощи…
 Стрельба по пустым банкам…
 Шумное купание в озере…
 Песни под гитару и смех от души…
 Шуточная борьба типа «куча мала»…
 Звезды и шум ветра в вершинах ночного леса…
 Позднее утро я встретил в отдельной палатке, специально после моей просьбы поставленной для моего отдыха еще со вчерашнего обеда, но которой я почти до утра не воспользовался. Марина и Ханна спали рядом с двух сторон от меня. Около трейлера совместно играли в какую-то игру на смартфонах Таня и Наташа. Слышно было, как они временами торжествующе хихикают… Остальные девушки спали кто у погасшего костра, кто в палатке, кто на пляже. Хотя утро уже вступило в свои права, - и даже перерастало в день, - никто не хотел просыпаться, - нам было хорошо здесь и вместе. День постепенно и уверенно вступал в свои права, но мы запланировали вернуться в Дом только к вечеру, потому у нас было достаточно времени отдохнуть… Отдохнуть от работы, от вчерашнего отдыха, от грядущей неизвестности, - и просто отдохнуть…
 Мы и отдыхали…
 Впереди у нас был неизвестный длинный путь… Наверно…
 
Враги-013. Сеон и Ясив.

 - Скажи мне, пожалуйста, Ясив, что за чертовщина творится с нашим «героем»?
 - У тебя есть к нему какие-то вопросы?
 - Да, черт возьми, - если не сказать более крепким словом, - я устал от всевозможных телевизионных инсинуаций и трактовок событий вокруг нашего общего «друга».
 - Что ты имеешь в виду?
 Сеон демонстративно включил пультом на стене огромную телевизионную панель. На ней шли новости:
 - … прогремел взрыв большой мощности. От взорвавшейся машины остались только обгорелые части корпуса, и только…
 Он стал переключать с канала на канал, но на всех новостных каналах голосами разных дикторов и с разной экспрессией говорилось об одних и тех же событиях:
 - … в опасной близости от ресторана. Не понятно пока, кто и зачем мог взорвать машину, принадлежащую простому…
 - …сотрудники ресторана отмечают, что появление мужчины в красном парике постоянно вызывает большие осложнения в их работе…
 - … вызывают опасения, что столь преследуемый человек, уже засветившийся и в полиции, и на нашем канале, продолжает беспрепятственно разгуливать по городу, притягивая к себе или провоцируя столь опасные события, в то время как…
 - …выстрелы, возможно, достигли совершенно не те цели. Растет общее число пострадавших. Никто не знает, насколько пострадал «красный парик», но в…
 -… кто он? Никто не знает, что ожидать в его следующее посещение нашего ресторана? Мы постараемся оградить наше заведение и наших посетителей от такого кошмара, тем более что мы и сами несем значительные убытки…
 - …на учете полиции. Нет оснований причислить его к террористическим организациям. С него сняты обвинения в двойном убийстве в результате скрупулезного расследования, и последующие происшествия…
 - … ну не закрывать же на самом деле прибыльный ресторан только потому, что вокруг него разразилась такая катавасия? К слову сказать, сам ресторан не страдает от отсутствия посетителей, - их там стало даже больше, - просто отбоя нет, - что позволило взвинтить цены на услуги. Однако статистика попадания снаряда дважды в одну воронку…
 - … и дамы. Кто эта великосветская дама, - или ее принадлежность к «свету» - тот же своеобразный символ, как и красный парик ее спутника, - мишура для отвлечения следствия? И когда полиция предъявит общественности имена всех участвовавших…
 - …Мафия или хулиганы? Где видано, чтобы хулиганы всегда приходили хулиганить, а мафия мстить в одно и то же место при одном и том же человеке…
 Сеон выключил телевизор.
 - А то ты ничего не видишь? Или взрывы и снайперы в одном и том же ресторане - всегда именно в момент появления там нашего компьютерщика - таки случайность?
 - Ах, это…
 - Да, это! Ты не заметил, что твоя пассия тоже стала участвовать в этих разгромах?
 - Да как-то не стал сам себя будоражить этим… Если ей хочется оказаться под ливнем пуль и осколков, или под объективами видеокамер, то это ее выбор. Может, у нее склонность к еврейским погромам?
 - А это идея! А если в момент его очередного появления в ресторане организовать что-то типа еврейского погрома? А-а-а?... Как тебе идея? Да еще под какую-нибудь старинную зажигательную еврейскую песенку, как я люблю…
 - …и привязать погром к посещению нашего друга? Интересно, интересно… Хоть удовольствие нам доставит. А заодно поддержим всех причастных и внесем свою лепту.
 Сеон и Ясив с улыбками подняли фужеры в знак взаимного согласия…
 
Олег. Дневник Кристи.
 
 … Я сидел в кресле, вспоминал и осмысливал увиденное вчера. И чем больше я вспоминал, тем страшнее было то, что я понимал. Что мы знали изначально? Где мы оказались: в прошлом, настоящем или будущем? На нашей планете и в нашем измерении, или все же в параллельном мире? Куда нас забросил Z?
 Я почти не обратил вчера внимание, как вышел из капсулы, потом из лаборатории, как меня, полусонного, - впервые за долгое время после наших экспериментов я был в таком состоянии, - девушки отвезли в Дом и оставили приходить в себя, раздев и уложив в постель.
 Теперь, утром, я сидел в кресле и думал.
 Что-то подсказывало мне, что всё то, что я прочел в дневниках маленькой девочки Кристи, - правда. Что это не новый мир, не будущее, не параллельные миры, - это настоящее нашей планеты, глубоко спрятанное от посторонних глаз сильными мира сего. Или на самом деле спрятано от глаз сильных мира сего… Это какое-то большое преступление, о котором сильные мира сего не хотят, чтобы узнал весь мир.
 Я уже и без Z видел что-то, что не давало мне теперь покоя, - и не давало прийти в себя от шока. И не достижения науки и техники Правителя, - это объяснимо и нормально, - а что-то трудное для моего понимания, - меня, обывателя этого мира. И понимал, что я не должен ни слова говорить об этом в Доме, в Клинике, - ни отряду, ни Лейле, ни «Тени». Если хочу жить и выйти отсюда живым.
 Стало понятно, почему они соглашались на такие суммы моих гонораров, - они не планируют выпускать меня отсюда живым. И им наплевать, что они эти деньги просто потеряют, - они платили за сокрытие очень масштабного преступления и раньше, и еще большие деньги. Ну и что, что я миллиардер, - точнее полу миллиардер? Я не смогу или не успею ни потратить эти деньги, ни даже вывести их из того круговорота, куда отправил. Я не смогу и не успею вынести отсюда и предать, – если захочу, - огласке полученную информацию. Я – ходячий труп, запланированный и утвержденный к утилизации. И ходячие трупы – это вся моя команда, точнее обе мои команды. Возможно, даже включая всех: не только ZS и ZM, но и прошлую команду исследователей, Лейлу, Сашку, - всех, кто хоть как-то прикоснулся к этому делу, к этой тайне.
 ТАЙНЕ АРХИПЕЛАГА МОНТЕ КРИСТИ!...
 
 Вчера я вознамерился пройти на Острове по путям передачи импульсов от процессора до самых периферических устройств. Мне, как специалисту, это особенно интересно. Перенос ТУДА прошел штатно, девушки держались вместе со мной прочно, не отставали, не опережали.
 И мы пошли по тому, - как я понимаю, - что у нас в компьютерах называется шиной. Потыкались безуспешно (не поняли принципы действия) внутрь каких-то устройств внутри процессора. Сказать, что это память, кэш процессора?… Не знаю, - ведь я пытаюсь анализировать работу неизвестной мне системы по аналогии и знаниям моей собственной, слишком примитивной в сравнении с этой. Разноплановость и сила потоков просто не сопоставимы в сравнении с теми, которые я представлял себе в наших устройствах. Я заранее, - перед началом этого похода, - прочитал о наших устройствах всё, что счел, что это мне пригодится. Пытался представить себе все процессы, - но я не электронщик изначально, а программист. И не конструктор процессоров и пр. Это они должны представлять себе столь тонкие процессы, а программисту надо совсем не импульсы считать.
 С одной стороны, конечно, жаль, что я один из всего отряда понимал хоть что-то из наблюдаемых процессов. Я не мог идти за одним каким-то импульсом, т.к. надо было посмотреть и на пройденное «железо», и на «логику». Вот если бы идти тут толпой понимающих «лбов», - другое дело. Но привлекать к этому процессу других людей я не рискнул. Ведь именно в компьютерах была, на мой взгляд, наибольшая возможность найти ключи в той загадке, с которой мы столкнулись. Я и так понимал, что столкнулся с чем-то ОЧЕНЬ (!) масштабным, несоизмеримым с моими понятиями и возможностями. Я и так не знал, с кем можно об этом разговаривать, а с кем нельзя. Я оказался просто в вакууме…
 Я шел по следам импульса вообще наобум. Не знаю, как так получилось, - метался от устройства к устройству, - что рано или поздно наткнулся на целую серию знакомых символов. Как к свету в конце туннеля рванулся вперед.
 Вот подумайте, если бы вы смотрели на экран монитора не спереди, а сзади. Типа «со спины» монитора. Трудно сразу понять, что там написано, но можно уже понять, что буквы знакомые на экране, а не китайско-корейские иероглифы.
 
 Я увидел в глубине слово Windows, – правда, зеркальное изображение. После этого я решил докопаться хоть до чего-то мне понятного. Как я понял, система Windows была развернута в эмулированном ограниченном пространстве, - у нас это можно представить себе как виртуальная машина. Видимо не на одной, а на нескольких машинах. Они обменивались сигналами. Конечно, вы скажете, что создать несколько виртуальных машин можно и на одном компьютере, и они вполне красиво будут обмениваться импульсами. Но импульсы будут «виндоузные», - а здесь «виндоузные» импульсы облачались в другой «кокон» и передавались в другую виртуальную машину, где распаковывались и принимались той Windows как родные. Это как рыбок переносят из одного аквариума в другой в стакане или маленькой банке, - а потом отпускают в тот, другой, аквариум.
 Я понял, что эти все виртуальные Windows имеют связь между собой, имеют свою базу данных и пр. Мне не было понятно, что они здесь делают, но уже само их наличие было доказательством того, что имеется прямая связь с нашими земными сетями.
 Потом я нашел сети под управлением клонов Линукса, потом еще каких-то систем. Было очень похоже, что я попал на испытательный полигон для разных систем и оболочек.
 Или для адаптации ТЕХ компьютеров для работы в НАШИХ системах. Или для имитации такой работы. Или… Словом, можно навскидку придумать много таких «если» и «для». Это не решит, что же собой представляют неизвестные «материнские» машины, которые неизвестным образом моделируют известные на Земле системы.
 Мне стало жарко!
 МНЕ СТАЛО ЖАРКО!
 Жарко?
 Мне, человеку без тела, духу, - без потовых желез, без кровеносных и нервных систем!?. Это как?
 Я переместился в воздушную среду перед экраном монитора, - или как там у них называется такое периферийное устройство вывода информации? - уставился на рабочее место, - и начал понимать, что это один из операторских пунктов нового мира. Громко сказано? Да, это не управление всем новым миром, но это место оператора, который работал за этим компьютером. На столе лежали несколько клавиатур: русская, английская, итальянская, французская. Привлекли внимание клавиатуры, совершенно не похожие на наши земные клавиатуры. Символы, форма, расцветка, само построение – всё было не так, как нам привычно. Это как в фильме «Хищник» мы пытались мельком разглядеть фантастическую клавиатуру на руке инопланетного монстра и удивлялись выдумке режиссера, так и здесь я разглядывал эти клавиатуры и ничего в них не понимал.
 По экрану скользили буквы… Я понял, что вижу дубль какого-то другого компьютера, который обрабатывает полученный текст для каких-то своих целей. Потом попробовал мысленно управлять этим процессом… И сел напротив читать полученные на экране строки:
 
Дневник. Год первый. День первый.

 Привет. Меня звать Кристина. Фамилия Монте. Из маминых и папиных уст я всегда, с рождения была Крис, Кристи. Мне 12 лет, и я решила вести этот дневник для себя лично. Я живу на острове в океане.
 
 Не знаю, сколько прошло времени. Я сидел перед экраном и жадно читал тот текст, который удалось вывести и визуализировать. Передо мной проходили разрозненные дни и месяцы жизни девочки, которую я мельком видел ранее. Передо мной прошли ее записи об истории Острова, - а точнее Архипелага.
 Я глотал слезы тогда, когда она описывала болезнь матери, известие о смерти отца, свои мытарства. Страшно себе представить маленького ребенка – одного на Острове. Робинзонада в современном варианте в условиях полной обеспеченности. Но всё равно она ОДНА!
 Ей не с кем поговорить, не с кем поиграть, ей некому прочитать книжку и спеть на ночь песенку, или рассказать сказку. Она…
 ОНА ОПИСАЛА ИСТОРИЮ СТРАНЫ, КОТОРУЮ Я НЕ ЗНАЮ И О КОТОРОЙ НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛ!
 Она видела и была свидетелем преступления неизвестных мне людей или кланов людей, которые остались неизвестны никому.
 Я уже не сомневался, что эта девочка находится на Земле. Но где?
 ОНА ОПИСАЛА НЕКОТОРЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ НАУКИ И ТЕХНИКИ, рядом с которыми не просто бледнеют, а теряются все достижения землян в тех же направлениях наук и знаний. Энергетика, космос, оружие, обеспечение, промышленность, компьютеры, межпланетные перемещения (даже не полеты!), - да чего не коснись, они во всем нас опередили. И всё это осталось неизвестным на Земле.
 Мы дети в сравнении с ними! Несмышлёные дети!
 Если выпустить эти знания на Землю сразу, то они не только перевернут все понятия в своих отраслях, - они внесут хаос в жизнь землян. Я предполагаю уничтожительные войны и коллапс нашей жизни.
 Так вот ты какая, - современная Принцесса Монте Кристи! Маленькая, опасная для всей Земли, несметно – точнее, бесконечно - богатая и безобразно бедная и несчастная, сильная и слабая одновременно. Теперь понятно, почему ты здесь одна, и почему твой отец не дает тебе из своего гроба открыть твою дверь в большой мир! Эта дверь ограждает нас от полного хаоса, - и полного уничтожения всей цивилизации на Земле!
 
 Я вышел вчера из капсулы, сопровождаемый своими охранниками, совершенно разбитый и опустошенный. Голова разрывалась от дикой боли. Мне сказали, что я пробыл там рекордно долго… Это всё, что я помню о том, что мне сказали. В этом мне еще придется разбираться и отчитываться.
 Я был совершенно дезориентирован той информацией, которую получил. Мне стало страшно, - мне бы теперь не проговориться!!! Во сне и наяву, на полиграфе, в постели с женщиной, во время пьянки!... Эту информацию нельзя давать ни «Тени», ни конторе, - никому на Земле.
 Закрыть навсегда канал ТУДА и исчезнуть не получится.
 Уничтожить наработки не получится.
 Переселиться ТУДА – пока не получится. Не знаю как, не умею. Я даже не знаю, где искать этот Остров.
 Я понимал, что полмиллиарда, которые я уже получил на свой счет просто капля в море от того, что сконцентрировано на этом Архипелаге. И потому за ним началась (или продолжилась) такая охота. И они не пожалеют денег на эти поиски.
 Я понимал, что за такие – деньги, знания, артефакты и пр. – в живых оставлять никого не будут, как уничтожили целый народ Правителя.
 Я понимал!... Но мне было надо не только выжить!...
 Я хочу помочь той Девочке – Кристине! Кристи, Крис…
 Так вот ты кто, - Ya Yga!
 Ну, здравствуй. Пока заочно, но всё равно здравствуй. Я приду к тебе и помогу. Обещаю тебе!
 Вновь во мне просыпался огонь адреналового наркомана!... Огонь Экстремала!
 
Олег. Город. 004. Менеджер. Расчет.
 
 Я поехал вечером в ресторан.
 Сегодня был назначен день расчета с Сашей за его услуги по подбору персонала. Прошлый раз я оставил его на автостоянке ресторана, где в зеркало заднего вида я только на мгновение смог разглядеть разгорающийся пожар.
 - Ты посоветуйся, посоветуйся, если надо, - сказал я тогда с улыбкой, делая нажим на словах «посоветуйся» и «надо». – С моей стороны «не заржавеет», ты же понимаешь. Мне они нужны еще вчера, как всегда, – это были последние с ним слова, произнесенные тет-а-тет.
 
 Мы сидели с Саней вдвоем за столиком. Приехали и вошли порознь, по одному. Внешне казалось, что мы только вдвоем, - но…
 Почти рядом с нами за сдвинутыми столиками «гуляли девичник» группа из восьми пестро и разномастно одетых девиц, которые пили легкие вина, хохотали, танцевали. Рядом с их столиком пытались останавливаться особи мужского пола, но быстро ретировались от их громкого и агрессивного мата на разных языках. Двое попробовали качать какие-то права и распускать руки, но этих двоих особо ретивых девушки просто перекинули через стойку бара, где и уложили «спать», - и на этом любые приглашения их на танец прекратились.
 Чуть ближе к выходу сидели еще две девушки в кожаных куртках и штанах, которые просто обнимались, хныкали, целовались, пили розовое вино и разговаривали за жизнь на каком-то иностранном языке. После того, как они синхронно показали средние пальцы паре потенциальных ухажёров, от них тоже отстали.
 
 Я протянул Саше расчетную банковскую карту:
 - Здесь на предъявителя. Код и НАШ банкомат помнишь? – я внимательно смотрел ему в глаза.
 - Конечно. Всё помню. Всё будет обналичено в лучшем виде. Сегодня же, – он кивнул, тоже глядя мне в глаза, и положил ее во внутренний карман. Теперь я уверен, что его карту не заблокируют, и что он ее прочтет … на «нужном мне банкомате». - А как тебе приглянулись ребята, которых я прислал?
 - Четверых отправил назад, остальные работают. Нормальные пацаны, - хорошо работают. Спасибо тебе.
 - Да, пожалуйста!... Приходите еще, - как говорят у нас в Одессе. Только, пожалуйста, оставляйте свой динамит дома, а то на нас памперсов не напасешься.
 - Саш, я тут не при чем! Фейерверк не мой. Ты как тогда пережил взрыв?
 - Да ничего, нормально пережил. Правда, он произошел прямо за нашей спиной. Было ощущение, что взрывная волна была направленного действия и прошла прямо у нас с Ирой за спиной. Жар был ощутимый, - эт-т-то точно.
 - Как Ира, сильно испугалась?
 - Да, как-то она не успела и отреагировать. Я втолкнул ее в машину, и мы сразу и уехали. А ты как? Довез свою начальницу? У меня не было времени и возможности наблюдать ваше отступление.
 - Довез. «Кленовый лист долго дрожал на ветру у меня на плече…» - я улыбнулся и расслабился, вспомнив, как Лейла обняла меня и, вся дрожа, тесно прижалась ко мне в машине всем телом. – Знаешь, меня преследуют какие-то «непонятки» с этим рестораном, - то стреляют, то опять стреляют, то вот взрыв был. Ты мне скажи, что, в каждом ресторане такое сейчас творится?
 - Да нет, обстановка очень благоприятная для ресторанного бизнеса. Может быть, это тебе так везет, - как утопленнику?
 - Не знаю, не знаю… Настораживает, что ни одно мое посещение этого ресторана не заканчивается без происшествия. Это или сама судьба подает мне сигнал, или кто-то меня от чего-то охраняет.
 - Как далеко от тебя произошел тот взрыв?
 - Ну, не далеко и не близко. Я думал над этим. Понимаешь, мы нетипично встали. Нам предлагалось другое место, как раз рядом с позднее взорвавшейся машиной. Но мы еще на въезде раздвинули себе дорогу бамперами, - Саня ухмыльнулся, глядя на меня, - отодвинули бетонные тумбы и встали в другой стороне. Вот если бы мы встали там, где планировалось, то мне было бы сейчас трудно с тобой разговаривать.
 - А сегодня ты как встал?
 - А сегодня лично я встал с другой стороны дома и вошел сюда через кухню. Решил так обмануть всех, если за мной на самом деле охотятся. Но, Саня, они не охотятся, - они пугают.
 - Почему ты так думаешь?
 - Понимаешь, в другой раз, - еще до нашей с тобой встречи, - стрелял снайпер. И попал не в меня, а в других людей за моей спиной.
 - Снайпер не попал? Было несколько выстрелов?
 - Как минимум два. Погибли два человека, - а я ушел со своей группой к машине.
 - Невозможно, чтобы снайпер промахнулся по сидящей за столом мишени. Может быть, целились не в тебя?
 - А зачем тогда было один раз пройтись свинцом мне по коже головы, сбросив парик, а второй раз пуля чиркнула по коже левого плеча, порвав только рукав? Им было без разницы, что за моей спиной сидели люди, - им надо было, видимо, припугнуть меня.
 - И кто это может быть?
 - Не знаю. Представления не имею. Даже не предполагаю. Если это моя начальница или начальники, - то я у них еще в начале успешного трудового пути, и меня убирать не резон. А если убивать, - то дешевле прямо на рабочем месте, как несчастный случай на производстве. Если «шуршат» их конкуренты, - то должны были не пугать, а убивать еще с первого раза. Если «контора» пытается свести со мной счеты, то для этого было много более простых возможностей, - и тоже: почему тогда промахнулся «конторский» снайпер…
 - Ревность? Месть?
 - Исключено. Я никого не трогал, не совращал! (Мысленно я представил себе Лейлу, - но при чем здесь я?)
 - Прошлые «заслуги»?
 - Да, вроде, со всеми расстался хорошо, никому мозоли на ногах не давил, на лысину никому не плевал.
 - Тогда на самом деле не понятно. А почему ты каждый раз возвращаешься именно в этот ресторан? Что мало таких точек общепита по городу?
 - Достаточно в городе таких точек. Но мне прикольно.
 - Понятно. Ты по жизни всегда был адреналовым наркоманом. И как, - после такого, - ты сегодня тут один рискнул появиться?
 - А я и не один, - и показал глазами на девичник.
 - Это твои фурии? А где же негритянка?
 - Осталась за рулем, чтобы не привлекать внимание и не светиться повторно.
 - И что эти девки могут?...
 - …Сань! Они могут всё. Это спецназ, - я помахал им рукой, давая понять, что закончил свои дела. Вполне естественно помахал, как подвыпивший посетитель подвыпившим девушкам.
 - Ну, ты да-ё-е-е-ееешшшь! – протянул друг, увидев мой сигнал им. – Как за каменной стеной? – расхохотался он.
 - Нет, не за каменной, - за титано-кевларовой, - ответил я, но не успел ничего объяснить.
 В этот момент за столиком девичника произошел какой-то яростный спор, они зашумели, заорали друг другу на разных языках, повыскакивали из-за стола, стали махать друг на друга руками. Потом две из них, покачиваясь, - явно от принятого внутрь алкоголя, - подошли к нашему столику и попросили разрешить их девичий спор. Для этого нам пришлось пересесть к ним. Придвигать еще один столик не пришлось, т.к. маленькая ростом Така устроилась у меня на коленях, а худенькая Джуна вынудила Саню сесть на один с ней стул.
 Дальше пошла обычная пьяная вечеринка: тосты, хохот, танцы…
 Когда мы выскакивали на танц-пол, когда махали руками и ногами в диких танцах, к нам рискнул приблизиться и схватить Хозяйку за локоть только один здоровенный детина. Жаль его, - после только одного хука справа (Барбара показала свою коронную «вертушку») детина лег отдыхать между столиками под взрыв аплодисментов зала, внимательно и восторженно наблюдавшего наши танцы, - и под овации остальных танцующих официанты утащили его куда-то вглубь. Новых попыток пригласить наших девушек танцевать никто из посетителей ресторана не делал. Саня посмотрел мне в глаза с пониманием и усмехнулся. А я достал из пакета и нацепил на голову свой ярко красный клоунский парик. Ну, нравился он мне, нравился. И нравилось, как люди обычно смотрели на него недоуменно, иногда с отвращением… Нравится, - и я ничего с этим не могу поделать.
 В этом веселье не принимали участие только те две «лесбиянки» около входа. Они безучастно смотрели на наши пируэты, пили свое вино и продолжали плакаться друг другу, называя друг друга Адель и Сара. Они плакались и под вальс, и под зажигательные еврейские танцевальные мелодии.
 Однако в момент исполнения оркестром зажигательного еврейского танца, когда в зал через кухню стали врываться, одетые в черные балаклавы и черные спортивные костюмы с антисемитскими надписями, молодчики, именно у этих «розовых» в руках появились телескопические дубинки. Первая группа молодчиков быстро «поделилась» с Сарой и Адель своим, не пригодившимся, огнестрельным оружием, которое девушки быстро покидали в пакет. Они же основательно «приложили» вторую группу молодчиков, приближающихся с другой стороны в сторону зала, - но уже походя, в коридоре, будучи словно на правах авангарда смерчем рванувшегося к выходу единым потоком отряда. Из середины этого потока я только успел разглядеть, как Саню рядом со мной девушки пригнули чуть ниже их голов тоже внутри отряда. Дверцы наших машин были уже открыты около самого выхода из ресторана, моторы работали. Саню по его же настоянию проводили и усадили за руль его машины, а меня еще раньше сразу впихнули на среднее сидение джипа.
 Как выяснилось позднее, всё оружие бандитов было оставлено отрядом в пакете у метрдотеля, - в гардеробе, - под его же присмотром, для полиции. «Зачем нам плохие китайские поделки?» - смеялись потом девушки, - «Нам и своих, хороших, хватает. А полиции их надо предъявить». Поскольку девушки все были в дамских перчатках, то за их отпечатки пальцев на оружии и за столом я не беспокоился. Мои «пальчики» были достаточно хорошо известны в полиции. А сами налетчики получили каждый по маленькой «царапине» африканской колючкой Захры, после которой они придут в себя только через несколько часов в полиции.
 Машины рванули в Клинику…
 
Олег. Туннели Острова. 002. Лейла.
 
 - Я боюсь! Ты понимаешь, я боюсь! – Лейла твердила это снова и снова.
 - Да ничего страшного! – я сидел напротив и увещевал её. – Это только начало! Мне кажется, что я уже могу заранее предугадывать зону своих перемещений. Ведь я уже несколько раз был там не только сам, но и со своими девушками. Для этого не надо специальной подготовки…
 - Я не знаю, я просто не представляю себе, что я там буду делать.
 - А что делаю я? Я просто брожу, смотрю, думаю. Мы не будем долго, - ты только попробуешь, чтобы не боялась. Ведь я буду с тобой!
 - Я всё равно боюсь.
 - Давай лучше подумаем, где нам лучше оказаться?
 - В смысле? В каком смысле где?
 - Вот мы знаем несколько точек, куда мне уже удается стабильно добираться: вода, воздух, коридоры, компьютеры, - и это не считая тех мест, которые никак не связаны с нужной целью. Вот есть еще из самого начала вариант, - Туннель. Я тогда так ничего не понял, что же это такое, откуда идет, куда ведет.
 - Ты, прямо, стал опытным сталкером в том мире!... – Лейла улыбнулась, - впервые с начала нашего сегодняшнего разговора. – Куда хочешь, туда и сам попадаешь, и других ведешь. Меня бы привлек больше твой «Коридор Зеркал», но сама мысль попасть туда еще страшнее остальных.
 - А что тебя там привлекает?
 - У меня есть вопросы к теням. Есть интерес к прошлому, к будущему. Даже не интерес, а жизненная потребность. Типа рождественских гаданий, - на предмет женихов…
 - Можешь объяснить подробнее?
 - Нет, не здесь и не сейчас, - Лейла обвела глазами комнату и потолок, показывая, что боится прослушивающей аппаратуры. – Будет время, я соберусь с мыслями, - она еще раз обвела кабинет взглядам, а я кивнул головой, давая понять, что понял, - Я созрею, чтобы облачить в слова собственные ощущения, вопросы к теням. Тогда и выскажу тебе свою потребность.
 - Твоя воля, - я обвел глазами кабинет и еще раз кивнул головой. – Но я в твоем распоряжении в любое время.
 - С кем ты меня поведешь?
 - Я думаю, что первое путешествие мы должны сделать вдвоем, – я опять обвел глазами кабинет и сделал кистью имитацию говорящей утки, типа «там поговорим». – Для того, чтобы никто не видел, если что, твоих слабостей при переходе и по месту прибытия. Ты же их начальник…
 - … Это ты их начальник! – с какой-то ревностью перебила меня Лейла. – Ты…
 - Это не важно, - тоже перебил ее я. – Всё равно тебе не надо, чтобы они видели тебя в момент слабости. Ты – Лидер наш, и должна оставаться Лидером. Потому пойдем вдвоем.
 - Ладно, я согласна. Назначай.
 
 Мы даже и не обнимались на прощание, - процедура становилась всё привычнее и привычнее, - и легли каждый в свою капсулу.
 Игла вошла в вену каждому из нас, сознание померкло…
 
 ТОЧНО, - ПРИШЕЛ В СЕБЯ!
 А сейчас, я пришел в себя или опять не в себе?
 Мелькания стены перед глазами не было. Я зажмурил глаза, и снова резко открыл. Я висел в створе трубы за руку с Лейлой. Она широко открытыми глазами осматривалась вокруг.
 Чувство пространства, которое уже выработалось у меня за время моих «путешествий», дало мне понять, что труба уходит вниз. Как бы мы не поворачивались по любой оси… Под нами зиял бездонный провал.
 Я довернул, как в невесомости, Лейлу к себе лицом, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
 - С тобой всё в порядке? – спросил я. Вот интересно. Разлеплять губы, ворочать языком, напрягать голосовые связки мне было не надо. Моя - мысль, речь, вопрос или просто обращение, - прямо из моего мозга попала прямо в ее мозг. Её взгляд стал менее мутным, испуганным, сконцентрировался на мне.
 - Да, - она разлепила губы и ответила обычным голосом. – В порядке.
 - Не бойся, - ответил я опять мысленно, - ты можешь не говорить губами, а только думай. И я услышу твою речь.
 - Этого не было в отчетах, - то ли сказала, толи подумала Лейла.
 - Да, не было. Мы об этом узнали недавно. Ведь раньше я попадал сюда один, и разговаривать было не с кем. Потом, - уже при групповых посещениях, - мы поняли, что общаемся дистанционно, телепатически. Ничего особенного, если учесть, что мы тоже не такие «телесные», как привыкли себя чувствовать всю жизнь. А отчеты просто не требовали такой точности, - хватало другой информации, которую надо было донести до бумаги.
 - А нас здесь никто не слышит? – она оглянулась: вот ведь запугана! Ну, даже в такой момент пытается оглядываться и прислушиваться.
 - А кто нас здесь будет слушать? Ты же не раз дежурила, хоть и недолго, около наших капсул. Ведь никто не произнес ни слова во время своих сеансов. Если честно, то мне тоже не хотелось бы, чтобы за мной и здесь следили.
 - А где мы находимся сейчас? – Лейла, наконец-то, стала интересоваться окружающим, и оглянулась. - Это что-то конкретное?
 - Да, похоже на то. Я здесь уже однажды был. В своих отчетах, - помнишь? – я описывал трубу. Это она и есть. Я не старался попасть сюда после первого ее посещения, - считал не достаточно информативным местом. Но для себя думаю, что это искусственный воздушный канал, - возможно вентиляция какого-то крупного подземного объекта.
 - Насколько крупного?
 - Думаю, что очень крупного. Мы даже представить не можем, насколько крупного.
 - Об этом тоже ничего нет в отчетах. И ты писал, что труба гигантских размеров…
 - Все относительно, как и наши размеры. Вот скажи: монета маленькая или большая? Если говорить с позиций муравья, сидящего на ней, то большая. А если смотреть нашими глазами на монету в ладони, - то маленькая. Ты помнишь Алису в Зазеркалье?
 - Конечно, помню. Ты хочешь сказать…
 - Да, мы с тобой можем здесь уменьшиться или увеличиться, как Алиса. Только она там для этого использовала предметы, еду, питье, - а нам достаточно этого захотеть. Пробуем?
 - Нет, не надо. Пока не надо. И так столько новых ощущений я испытала!... – она остановила меня движением свободной руки и прямо посмотрела в глаза. - О чем ты хотел поговорить?
 - Лейла, я не зря торопил тебя попасть сюда. Здесь нет ни внешних микрофонов, ни встроенных видеокамер, потому нам надо поговорить. Об этом мире поговорить.
 - Прямо так, вися над пропастью?
 - Ну, здесь всего-то несколько сотен метров, наверно… А твоего кабинета с креслами и столами здесь пока нет.…
 - Пока?... – улыбка. – Давай, начинай скорее, а то мне уже хочется начать совместное обследование этой трубы.
 - Послушай, ты должна понять и принять: мы не там, где нам говорят.
 - Что ты хочешь этим сказать? Мы не в трубе?
 - Ну, в настоящее время мы в трубе… Но вот в общем смысле мы не там.
 - Поясни.
 - Этот архипелаг находится, скорее всего, на Земле. Он замаскирован очень продвинутыми средствами, очень далеко ушел от нас в развитии науки и техники. Потому наши хозяева хотят его захватить. Цели их можно себе представить, но это уже не важно. Даже если он не на Земле, эти артефакты и научные достижения опасны для Земли, понимаешь?
 - Пока не понимаю.
 - Фактически, наука этого Острова ушла вперед от науки Земли на сотни, - если не тысячи, - лет. Не знаю, мы в нашем времени или в будущем, - только мне кажется, что в настоящем. Представь себе, что к этим достижениям получат доступ не всё земляне, а небольшая кучка политиканов и экстремистов. Они перекроят мир, подчинят себе недовольных, усилят гнет над народами Земли.
 - Пафосно, пафосно… Тебе-то какое дело до народов Земли?
 - Так я тоже из их числа, из числа этих угнетенных народов. Я не революционер, - скорее простой хапуга. Но меня-то уж точно не оставят в живых, если найдут сюда свободный для себя доступ.
 - А меня ты зачем подключил?
 - А недолго и отключить. Достаточно отключить твою невесомость, - и несколько сотен метров сами сделают всё за меня. В отчете: несчастный случай по незнанию, неумению…
 - Подлец, шантажист… Что ты хочешь?
 - Я хочу привлечь тебя на свою сторону. Мне не на кого опереться в Клинике и в мире, потому мне надо найти поддержку.
 - А отряд?...
 - Отряд, - это только сила без головы. А мне надо еще одну голову там, «на земле».
 - И эта голова – это я, моя голова?
 - Ты, если сможешь и захочешь стать второй головой, или сама посоветуешь кого-то на эту роль. Или мне искать на стороне? Но разговаривать об этом можно только здесь, - там я не верю, как и ты, никакому помещению. Даже на улице нас тоже могут слушать дистанционные микрофоны, «клопы» в одежде, дроны…
 - Я подумаю.
 Лейла на некоторое время замолчала, разглядывая облицовку туннеля. Точнее, трубы. Она протянула руку и потрогала поверхность. Погладила ее сначала пальцами, потом всей ладонью. Что у нее творится сейчас в голове? Она не испугалась этого предложения сотрудничества, - я это увидел. Почему? Ведь это будет предательством по отношению к ее нынешним хозяевам. Значит у нее что-то не так в жизни? Или в голове?
 - Лейла. Ты тоже хотела со мной о чем-то поговорить? Зачем тебе Коридор Зеркал? Что ты хочешь узнать?
 - У меня не проходит ощущение, что меня всю жизнь используют. Точнее, - я знаю это. Сама шла на это, понимая такую перспективу. Понимаешь, я знаю, что Ясив использует меня, как женщину. Он не любит меня, - ему этого не надо, - просто рядом в этом регионе всегда послушная шикарная женщина. Еще и «раскрученная» им в их кругах. Но меня, как мне кажется, используют в большом количестве случаев просто вслепую. Наркотики, психогенное дистанционное воздействие, массовые волновые подчинения, клонирование человека, генные мутации живых людей, вживляемые стимуляторы мозга, …
 - Ты всем этим занимаешься?
 - Этим и многим другим занимается Клиника. Вы – только пока отдельная ветка нашей работы. Подразделения Клиники разбросаны по всему миру, есть огромное множество её филиалов, документально никак с основным офисом не связанных. Но пробовать узнать больше о Клинике я не могу, - высота в несколько сотен метров может меня ждать не только здесь, и «несчастный случай» в любом варианте тоже.
 - Тебе это жизненно необходимо узнать? Ты же и так знаешь ключевые дела и ключевых людей. В Коридоре ты не узнаешь ни адреса филиалов, ни фамилии людей. Ты можешь попытаться узнать только отношение к тебе конкретных людей. Там нельзя узнать дату и причину будущей смерти…
 -…Да я сама не знаю, что я хочу от Коридора… Мне тоже не на кого опереться в мире. Родители, если бы и были в силах, такие вопросы не решали бы, - они всегда были несоизмеримо с ними маленькие люди. Я взлетела мгновенно и высоко, и понимаю, что так же мгновенно могу и упасть. Скорее всего, упаду. У меня нет крыльев, - меня просто подбросил в воздух Ясив и жонглирует с тех пор. Как только он уберет руки или отвернется, - мне смерть. Вот это я очень хорошо понимаю.
 - Он плохой любовник?
 - Он плохой человек. Он – не человек! Он зверь. Для него нет людей, - мы для него все рабы, букашки, твари… Понимаешь?
 - Понимаю. Я это проходил на разных уровнях социальной и карьерной лестницы. Но ты уже вросла в эту систему, стала частью ее, - а я не могу это сделать, врасти рядом. И потому ищу союзников. Вот у тебя есть союзники?
 - Нет. И не могут быть. Как я могу кому-то доверять, если кругом есть только шпионы и наушники? Если постоянно мне через плечо кто-то присматривает за мной, за бумагами, за постелью… Я говорю с любым человеком, а сама думаю, какую ступень иерархической лестницы тот занимает и в какой разведке.
 - Тогда давай быть союзниками. Общаться только здесь, - а ТАМ только лаяться и кусаться. Сразу после сегодняшнего прибытия. Ты …
 - Я согласна. У меня нет выбора.
 - Будем смотреть еще этот туннель?
 - Нет, я устала, не сегодня. В отчете я опишу то, что видела. Этого будет достаточно. И закачу тебе истерику, что мало видела. Ты пообещаешь мне следующий раз показать море или небо, а я кину в тебя что-то легкое и уйду возмущенная из ангара. Так будет похоже?
 - Надеюсь, что ты хорошая актриса. Выходим домой?...
 - Пока выживала же как-то эта актриса... Да, выходим…..
 
Олег. Всем отрядом. 021
 
 Игла вошла в вену каждому из нас, сознание померкло…
 
 Я не решился отправиться сразу со всеми членами Отряда. Мало ли что может произойти на основной базе в ангаре. Не думаю, что придется отбиваться от каких-то нападающих, или предотвращать террористический акт, - территория Клиники хорошо защищена, - но и оставлять наши беспомощные тела в капсулах без присмотра я не хотел. Потому со мной пошли только восемь человек ZM и Вадим с Андреем из ZS. Пусть посмотрят вокруг, - может быть, что-то подскажут путное, - всё-таки, свежий взгляд не помешает. Да надо и испытывать их, и приучать к таким действиям ZS. А сами Вадим и Андрей на этом этапе работы около капсул не нужны, а мне «в пути» могут принести пользу, как хорошие аналитики.
 Поэтому четыре человека ZM и четыре человека ZS остались дежурить около капсул. Оружия и мозгов на такой случай у них будет достаточно.
 
 Включение сознания, как я и предполагал, произошло в … Как же это назвать-то?...
 Схрон? Вход в подземелье? Подземное жилище? Подземный ход? Катакомбы?
 Я стоял перед маленькой замаскированной в траве и кустарниках на склоне горы дверью. Я не помню, чтобы заходил туда внутрь в прошлое свое посещение, - да не надо мне это было и сейчас. Я преследовал другую цель сегодня.
 
 ZM и ZS стояли рядом, - точнее те из них, кого я взял сегодня с собой. Они оглядывались по сторонам. Конечно, им интересно. Часть из них никогда не были в этом мире. А те, кто уже в прошлом побывали, - не были в этом месте, которое я обнаружил во время своих прошлых скитаний по воздуху. В любом случае, пейзаж вокруг был приятен и вызывал благоприятные мысли и ощущения
 В воздухе стоял терпкий запах трав и зелени. По этой зелени сновали большое количество насекомых, прожужжали мимо нас несколько стрекоз. Где-то в стороне звучали неугомонные голоса птиц. И, если уж хорошо прислушаться, то очень далеко были слышны звуки моря.
 Но, в принципе, для нас, городских жителей, здесь стояла тишина. Обычная природная тишина.
 - Командир, где мы? – наконец-то озвучил общий вопрос Вадим. – Это и есть ТОТ мир?
 - Да, ребята, это ТОТ мир, - сказал я, кидаясь всем телом на травянистый склон. – Рассаживайтесь, или ложитесь, как я. Есть разговор.
 - Да это Рай! – воскликнул всё тот же Вадим. – Я хочу здесь жить! Я…
 - Вадим, успокойся. Нам всем в ближайшее время, может быть, предстоит жить в настоящем Раю, - и это меня больше всего и беспокоит.
 Они расселись в траве и уставились на меня.
 Всё-таки, они молодцы. Не смотря не необычность ситуации, они в массе своей оставались спокойны. Некоторые девушки смотрели вниз и поглаживали траву у своих ног. Вадим улегся на спину и смотрел сначала вверх, потом стал оглядываться по сторонам и разглядывать окрестности.
 - Так что же это такое? – опять не выдержал он, показывая на дверь чуть ниже того места, где мы расположились. – Это жилище гномов? Ты привел нас в детскую сказку? Или это вариант Диснейленда?
 Все заулыбались, и напряжение окончательно прошло. Они уже смотрели вокруг не только заинтересованно, но и как-то буднично, с любопытством, без напряжения, - как будто каждый заглядывал к себе в давно прошедшее детство. В лицах промелькнуло больше доброты. Кто-то потянулся к пролетающей мимо стрекозе, кто-то наклонил голову, прислушиваясь к далекому гомону птиц. Некоторые просто лежали на спине и наслаждались покоем и тишиной.
 - Ребята, - начал я. – Мы попали в очень трудную ситуацию, из которой, как я понимаю, выхода для нас не предусмотрено. Когда я собирал из вас команду, я об этом еще не знал, - потому и извиняться не буду.
 - Мы имеем этот мир, - я обвел рукой вокруг себя, - мы имеем очень сильных и могущественных покровителей. Но в их же лице мы имеем таких же сильных и могущественных врагов, – они молча смотрели на меня и молча слушали.
 - Здесь в океане расположен этот архипелаг, - несколько островов, объединенных геологическими процессами Земли. Я для себя назвал его Архипелаг Монте Кристи, - все заулыбались. Кто же не знает этот роман Дюма «Граф Монте-Кристо»? Никто не обратил внимания на то, что последнее имя я произнес не как в романе. - Потому пусть он так и называется. Я не знаю, как его назвали ранние первооткрыватели, - но это и не важно. Эта земля по праву, я думаю, принадлежит девочке Кристине Монте. Кристи, Крис…
 - В недрах этого архипелага спрятана целая страна. С ее жилищами, заводами, электрическими станциями, лабораториями, местами отдыха и работы. Здесь аккумулированы огромные достижения народа Монте Кристи, - но самого народа не осталось. НИ-КО-ГО. Никого не осталось. Достижения этого народа опередили земные достижения на сотни, если не на тысячи лет. О них не знают, - но, думаю, предполагают об их существовании. Наши могущественные покровители и предполагают, - как я понимаю.
 - Нас наняли, чтобы мы эти достижение перенесли в наш мир. Или чтобы открыли покровителям доступ в этот мир. Но представьте себе, если в руки этих людей попадет оружие, которое на многие порядки несоизмеримо с настоящим земным оружием. Так же и энергетика, так же и другие научные и технические наработки. Представьте себе, что люди Монте Кристи на Луне устроили большой склад того, что у них есть, но что в настоящее время не нужно, - а выбросить жалко. Или предполагается надобность в этом позднее.
 - Ха-ха-ха… - расхохотался Вадим. – Луна в виде большого чердака или сарая!... Впечатляет!
 - Ну, да, типа такого. Вы представляете себе масштаб, если на Луну перенесены десятки океанских авианосцев! Я уже не говорю о меньших размерах техники! – ребята все более вникали в мои слова, глаза горели. – Уже только коллекция этих авианосцев по стоимости многократно окупит корпорации «Тень» наши заработные платы и стоимость лаборатории! А если только методика межпланетного перемещения, - ребята, обратите внимание: не полетов, а перемещения, - попадет в руки наших работодателей, то я просто не могу себе представить дальнейшие последствия для мира в целом.
 - И так по каждому мной здесь найденному пункту. Этот остров не просто самый дорогой бриллиант на Земле, - это наше будущее. Я не говорю, что они сразу начнут разрушать Землю, найдя этот Остров. Но они возьмут контроль уж точно и над Землей, и над ближайшим космосом.
 - Капитан! – все сразу же радостно загомонили. - Но это же хорошо! Мы получим…
 -…мы получим новый вариант современного всеобщего рабства, которого не знаем на земле уже несколько столетий, - осадил я их. - Мы получим мировое господство в руках «Тени» такой силы, что мы даже представить себе не можем! И мы все умрем, - как только корпорация получит сюда свободный доступ, - мы все трупы. Нас даже никто не найдет после этого, - и не вспомнит, - некому будет. Вы это понимаете? Умрут все, кто хоть как-то косвенно прикоснулся к этой информации: ZM и ZS, прошлые команды исследователей, я и Лейла, мои друзья, ваши родные, - да мало ли кого они еще приговорят?
 - Теперь вы понимаете, в какое опасное болото мы вступили не по своей воле? И трясина нас затягивает, никогда не выпустит, и, рано или поздно, всё равно убьет.
 Наступило молчание. Молодежь сидела молча. Не скажу, чтобы они были подавлены, - молодость не может всё окрашивать только в черные краски, - но и жизнерадостности я им поубавил. Опять возникло внутреннее всеобщее напряжение.
 - И какой выход? – наконец-то прервал кто-то молчание. Но я молчал, ждал их мыслей.
 - А надо никому ничего не говорить, - вступил в разговор Вадим. Это хорошо, что в разговор вступил аналитик! – Надо договориться о том, что показывать в своих отчетах, а что нет.
 - Вадим, а ты подумал о полиграфе, о допросах под «сывороткой правды»? О простых пытках? Ты готов подвергнуться к подвешиванию на дыбе, вырыванию ногтей или стачиванию напильником зубов?
 Всех передернуло. Никто об этом не подумал. Конечно, я думал над сложившейся ситуацией уже долгое время, обсасывал для себя всё это многократно с разных сторон, - а им устроил «мозговую атаку» в буквальном смысле слова.
 - А если это будут на ваших глазах делать с вашими родственниками? У кого есть маленькие братья и сестры? Племянники и племянницы? Родители и их родные? Вы готовы увидеть, как ваших любимых родственников мучают, убивают, скармливают живьем разным тварям?
 Они продолжали молчать. Веселости в лицах уже давно не было.
 - Да, можно какое-то время скрывать всё то, что мы здесь увидели. Ведь никто пока не читал в моих отчетах и об этом «жилище гномов»? И не подозревали? Ведь так? А сейчас вас здесь десять человек расположилось рядом, - и ваши показания начнут сравнивать очень умные люди, искать расхождения, искать зацепки. Может быть, они вам свои находки и не предъявят сразу, - но потом всё равно на основе этих и других расхождений составят свои профессиональные опросники, в которых на допросах и последующих пытках вас запутают. И вы всё равно все расскажете. И я расскажу, - они умеют «спрашивать», уж поверьте.
 - Бежать? – Вадим всё еще пытался найти выход. – Разрушить лабораторию? Уничтожить материалы исследований?
 - А ты уверен, что сможешь раствориться в толпе у себя на родине, где тебя все знают, или за границей, где ты будешь «белой вороной» и потому на виду?
 - Не уверен. Скорее даже уверен, что против профессионалов не смогу серьезно бороться и скрываться.
 - Вот то-то и оно!... – я сидел перед ними и видел, что у каждого внутри бьются очень интенсивно мысли, и выхода эти мысли не находят. – Прочувствовали? Можете не отвечать, - и так всем понятно, что прочувствовали.
 - Я вижу выход в том, чтобы продолжать работать на корпорацию. Но любые упоминания об этой найденной нами цивилизации нигде не показывать. Травку, волны, птичек, рыбок – всё описывать, а о технике и о техногенных следах деятельности пока молчать.
 - Ты же сам говорил, что долго это тянуться не сможет.
 - Правильно, не сможет. Но нам надо время, чтобы приготовиться. Для начала нам надо локализовать распространение информации о найденном артефакте. Я уже думаю, как это сделать в рамках наших компьютерных сетей. А от вас зависит только то, чтобы не болтать и даже во сне не произносить ничего, что вы об этом что-то знаете. Можно только о птичках и рыбках, понятно?
 - Во-вторых. Остановить изучение этого архипелага нам не удастся даже нашей собственной гибелью, - наймут других. Значит, исследования надо продолжать самим. Нам надо создать аварийный вариант базы, о котором не будет знать корпорация «Тень». Трудно, - но можно, если делать всё с умом и не своими руками. И если есть на это деньги.
 - А есть деньги?
 - Есть, на первое время есть. А там посмотрим. Именно на эту базу надо будет сконцентрировать всю информацию об архипелаге и об исследованиях Z. И нам в случае опасности придется уходить именно туда. Информацию о нас при переходе на запасную базу надо стереть. НАС СТЕРЕТЬ! Сами понимаете, насколько хорошо должна быть законспирирована информация о базе. Боюсь, что для наших родных придется создать отдельную базу и переселить их туда заранее, до аварийной ситуации, на тот случай, если наше «стирание» произойдет со сбоями. Потому прекратить все обсуждения и рассказы друг другу об этом острове. Даже намеки. Все обсуждения переносить сюда. Вплоть до того, что все – любые – обсуждения и конференции с упоминанием запретного устраивать здесь. А остающимся около капсул следить за тем, чтобы от нас под Z тоже не ушла информация. Ничего об этом не записывать, не печатать, не наговаривать на диктофоны и пр.
 - Будущая база – это не просто точка нашей общей отсидки, не добровольная тюрьма. Это дубль нашей лаборатории, ангара. Мы должны будем продолжать исследования и там. Потому там нужно будет продублировать и наше оборудование, и наши архивы. Ну, основную часть того, что есть в электронном виде, я берусь скопировать сам, - остальное надо тоже оцифровать. (Не буду же я им говорить пока о своих уже существующих автоматических копиях всей информации в облаке?) Документацию по экспериментам, об оборудовании, включая поставщиков и этапы модернизации, - всё «в цифру»! И КО МНЕ! Если кому-то по объемам оцифровки нужна помощь, - говорите.
 - Нам надо будет установить аналоги и точные копии имеющегося оборудования на нашей секретной базе. Если есть идеи, как это изначально улучшить, - значит делайте сразу. Предусмотреть не только базовые комплекты оборудования, но и последующие усовершенствования.
 - Хорошо бы перенестись на этот остров и продолжить исследования уже здесь. Тогда бы мы перенесли сюда не только нас, но и наших родных. Но это пока только мечта. Но и над этой мечтой надо работать. Потому все мысли и идеи прошу отрабатывать и воплощать.
 - Надо предусмотреть путь массового или персонального исчезновения. Но так, чтобы после этого нас никто не искал. Лично мне импонирует инсценировка общей гибели, случайная массовая катастрофа типа авиакатастрофы, пожара во время общего сбора или сильного взрыва с последующим быстрым сильным пожаром, - Сара и Жизель, думайте тоже, можно ли сделать так, чтобы не осталось ничего. И что для этого надо. При этом должны быть максимально уничтожены также документация в бумаге и «в цифре», и модернизированное оборудование. Если кто-то знает, придумает или подскажет, как нам можно массово и быстро изменить наш собственный внешний облик, - расскажете мне. Думаю, что смогу организовать на всех новые документы, но спокойно гулять по миру вне новой базы не рекомендую.
 - Пока расчет будет идти на 12+6+1+1=20 человек основного состава. Не факт, что это число не увеличится и\или не уменьшится. Каждый должен продумать, кто из его личного окружения в прошлой жизни тоже должен исчезнуть, а кто может остаться жить прежней жизнью. На всякий случай основной состав – нас - надо иметь в виду до 30 человек.
 - Иметь в виду, всегда помнить и быть готовым к тому, что наша жизнь постоянно находится под присмотром. Когда я последний раз по заданию «Тени» взломал их сеть, - на меня уставились 10 пар удивленных глаз, - Да, да, разнес в щепки, - улыбнулся я. А приятно, черт возьми, как они на меня посмотрели! – Так вот, в тот день я обнаружил много точек слежения за нами, о которых не знал и не подозревал. Имейте в виду, что во всех кабинетах, - в том числе и у Лейлы, - во всех помещениях, коридорах, подсобках и пр. есть средства аудио- и видео-фиксации. Думаю, что теперь их стало еще больше. Следят за всеми, но особенно за мной и за вами. Есть приборы дистанционного подслушивания, как типа направленных микрофонов, так и мини-дроны. В том числе и при отдыхе на природе, – девушки заулыбались. - О «клопах», я думаю, вам напоминать не надо… Написанное на бумаге смогут считать с помощью видеокамер. Компы все просматриваются следящими программами. Потому…
 - Какой-то следящий шпионский мир… - вслух тяжело вздохнул Андрей. – Это же каких денег стоит!...
 - Андрей, - и всем тоже иметь в виду! - это для них даже не деньги. Это так, пыль. Они бы и в задницу, и в сердце нам «фиксаторы» воткнули, если бы могли. Не факт, что таких устройств нет. Потому и говорю, что все разговоры, советы и обсуждения только здесь. Подавать заявки на выход сюда желательно заранее, - но только по серьезным вопросам. Я не смогу по каждому чиху бегать сюда со всеми желающими.
 - Пока у меня всё. Предлагаю погулять пока по этому склону, по этому миру, чтобы потом было что писать в отчетах. И подумать, что каждый в сегодняшнем отчете будет писать.
 
 Ребята разошлись небольшими группами по склону. Ко мне подошла Ханна.
 - Олег, мне надо кое-что сказать тебе.
 - Слушаю.
 - Олег, я должна признаться, что работаю на немецкую и американскую разведки. Они уже в курсе, что ведутся исследования Z, и я не знаю, сколько они об этом и как подробно знают. Я передала несколько донесений своим в центр, но пока ничего существенного. Прости. Я не знала до сегодняшнего дня, насколько это страшно.
 - Я ожидал от каждой из вас, что вы двойные или тройные агенты. И это нормально. Думаю, что не ты одна, - есть среди вас как государственные разведчики, так и разведчики частных корпораций и лиц… Ну, не может быть, чтобы «Тень» не пытались узнать всё лучше и контролировать нас. Ты только теперь думай, что доносишь до своих. Ведь «Тень» ближе и к тебе, и к твоему папе-генералу.
 - А откуда ты знаешь про папу…
 - Девочка, я взломал базу данных «Тени», и потому знаю о вас всё, что знает «Тень». И не только «Тень». Ясно?
 - Ясно, командир.
 - Вот и хорошо. В другой раз расскажешь мне побольше о своем задании и об уже состоявшихся донесениях. Лады?
 - Лады, кэп. Разрешите идти?
 - Да куда уж идти? Отдыхай пока.
 Ну, вот. Уже гарантированный первый – и только мой - агент! И не последний, - это уж точно…
 Так вот, с сегодняшнего дня больше половины моих групп поставлены в известность и предупреждены об опасности. Кажется, поняли. Вербовка прошла успешно. Остается поставить в известность еще восемь человек. Справлюсь? – Конечно, справлюсь.
 Ну, что, отдыхаю? – И я разлегся прямо на траве там, где я все это время сидел во время разговора с отрядом…
 
Дневник. Год первый. День двести сорок первый.

 Господь, Люблю Тебя, Спасибо Тебе, Нуждаюсь в Тебе, Приди Сейчас в Мое Сердце!
 
 Есть еще очень запутанный последний момент, - трагедия, когда история Острова замерла, остановилась. Я точно не знаю почему, - есть только мои предположения, которые подтверждаются записями различных научных приборов и средств наблюдения.
 В один страшный непонятный момент на Острове исчезли люди. Прервалась связь Острова с внешним миром, захлопнулись все транспортные и грузовые шлюзы и ворота. Геомагнитный кокон Острова встал на защиту от какой-то внешней угрозы.
 Никаких записей людей нет, - только результаты фиксации приборами. Потому я могу только изложить свои предположения:
 1985 год. Идут полным ходом во всем мире распространение и испытания ядерного и термоядерного оружия стран, не присоединенных к мораторию на ядерное оружие. Взрывы во всех средах: воздух, земля, космос, вода…
 1985 год. Для празднования юбилея Правителя или еще какого-то Великого праздника собирается караван транспортных и пассажирских кораблей, на которые погружены большие достижения работы Острова, много энергетических подарков народу страны, - они должны были обеспечить страну безбедным существованием во время энергетического кризиса на несколько десятилетий. Всё население острова грузится на корабли и направляется к своим семьям, детям, матерям, - с подарками, радостными улыбками, большим массовым воодушевлением. Корабли с подарками и людьми собираются на рейде острова, чтобы оттуда стартовал совместный путь домой.
 Постоянно проживающие на Острове люди и остающаяся дежурная вахта - все вышли на рейд на малых судах для торжественных проводов соотечественников на родину. Громкая музыка, цветы, воздушные шарики, транспаранты с пожеланиями, венки на воде… Смех, громкие крики, взмахи руками, команды в мегафоны… В репродукторах по всему скопищу кораблей прозвучал голос Правителя и, - все встали, - начали звучать первые аккорды гимна страны…
 Словно совпадение или специальный расчет. Происходит неожиданно подрыв, по всей видимости, ядерного или термоядерного боеприпаса, в результате чего в момент взрыва упреждающе запирается геомагнитный «кокон» Острова. Видимо детонируют энергетические подарки на грузовых кораблях флотилии и энергетические установки самих кораблей, происходит мгновенная гибель людей, кораблей, всего-всего в большом радиусе. В огненном вихре всё не просто сгорает, - целая часть пространства с океаном и со всем содержимым от такой температуры просто испаряется. Автоматическая съемка праздничного отплытия прервалась в момент захлопывания и запирания защиты, - потом ничего не понятно. Есть регистрация высокого уровня радиации за пределами защиты, высокой запредельной температуры, кипения океана, большого количества света, всех видов излучения. По регистрации произошедших последовательно механических толчков, - почти одновременно, - можно говорить, что их было несколько. Один ядерный взрыв или несколько. Только ядерные устройства подорваны или только подрыв энергетических подарков? Или то и другое вместе?
 Защита Острова не дала автоматике выслать в зону взрыва разведывательные и регистрирующие летательные и плавучие средства для опознания причин катастрофы, - был велик риск радиоактивного заражения всего комплекса: Острова и Города. И слишком близко к Острову был эпицентр взрыва, - практически на границе защиты. Потому ничего нельзя сказать о причинах взрыва. О спасательной операции вообще даже речь не шла…
 Остров в одно мгновение стал необитаем.
 Вот и вся история Острова… Я не знаю, была ли это техногенная или рукотворная катастрофа. Над островом потом много было зафиксировано разных летательных аппаратов, но защита не открывалась, - значит, это были чужие аппараты. Конечно, многие службы во всем мире зарегистрировали взрыв такой мощности. Конечно, на место взрыва прилетали и приплывали большое количество кораблей и самолетов, чтобы узнать, что же такое взорвалось, - но остров был для них невидим, не слышим, - его не было. Потом и эти перестали прилетать и приплывать…
 В связи с тем, что на Острове не осталось никого, автоматика перевела все процессы Острова в минимальный автоматический режим, - своеобразная предусмотренная конструкторами консервация. Переключения, - кратковременные открытия-закрытия защиты, судя по записям регистраторов, - происходили только под воздействием браслета моего отца спустя годы.
 Да я сама еще раз открывала защиту, когда мне понадобилась медицинская помощь… Потом попытки открыть защиту опять браслетом остались безуспешны. Возможно потому, что Тюремщик отключил такую возможность, - я не знаю уже.
 
Враги-014. Общий сбор.

 Лайнел, Сеон и Ясив сидели друг напротив друга. Лайнел пил сок из высокого стакана, Сеон пил виски, Ясив курил сигару.
 Ясив: - …и неплохо продвигаются, в принципе.
 Лайнел: - То есть, хочешь сказать, что группа нашла проход и может достигнуть твоей пресловутой Лапанлии?
 Ясив: - Может быть, до вторжения в Лапанлию еще не близко, но мы в пути, и не топчемся на месте.
 Лайнел: - И какие же успехи у них, мой друг?
 Ясив: - Есть описания острова уже достаточно предметные, - и от разных людей. Благодаря разным вкусам и точкам зрения, мы смогли проанализировать флору, фауну, ландшафт. Мои эксперты приходят к мнению, что это та самая жемчужина, которую мы утеряли.
 Лайнел: - Но где же она находится, выяснили?
 Ясив: - Пока нет. Это трудный поиск.
 Лайнел: - Какой же мне тогда толк от флоры и фауны в описаниях мнимых свидетелей, если я не могу прямо и открыто взять в руки эту флору? Нам всем нужны не описания, а конкретные научные и технические разработки, оставшиеся на этом клочке суши, раз он уцелел, черт бы его побрал! Конечно, если после столь масштабного взрыва, как вы описали, я не верю, что там что-то осталось. Может быть, он так был защищен, что остался цел?
 Сеон: - Сложно поверить, что какая-то материя или поле могут выдержать такое воздействие. Сложно даже подсчитать, сколько эквивалентов Хиросимы там в тот момент сконцентрировались, но если это чудо произошло, то почему мы не можем его теперь видеть?
 Лайнел: - Знаете, рассуждения о параллельных мирах меня наводят на мысль, что нас «водят за нос». Я не верю, в переход части земной поверхности в любой потусторонний мир, как не верю, что оттуда к нам могут кто-то приходить. Если в рентабельность компьютеров мне с трудом получается себя уговорить, то в переходы…
 Ясив: - … Переходы – не переходы, - не знаю. Но если оттуда вынести чертежи, хотя бы надиктовать текстовые части журналов исследований, описать макеты для их изготовления, то нам может быть удастся хотя бы смоделировать те энергетические силы, которые детонировали во время подрыва заряда. Для этого не обязательно выносить оттуда даже что-то материальное, если это невозможно. Достаточно забросить туда некоторое количество специалистов, которые прочитают и запомнят нужные материалы, и потом воспроизведут их на носители по возвращении.
 Сеон: - А если спецы не вернутся?
 Ясив: - У куда они денутся от своих материальных тел? Тела-то в наших лабораториях остаются! Они только мысленно переходят в тот мир. Пусть он даже триста раз параллельный, но перейти туда полностью пока никто не научился. Мы пока не отрабатывали, как можно их подстегивать ТАМ воздействием на тела ЗДЕСЬ. Пока эта группа к этому не готова. Но мы формируем сейчас другую группу, которая по их следам пойдет в ТОТ мир и будет дублировать все действия. И на той новой группе уже будем отрабатывать пути воздействия на тела.
 Лайнел: - Типа ударили здесь током или прижгли пятку каленым железом, - и он выскочил назад?
 Ясив: - Да хотя бы и так. Никто нас не ограничит от даже таких экспериментов над испытуемыми. Тем более, что испытуемых мы набираем больше, общественная ценность их практически нулевая, - потому после экспериментов, в случае необходимости, проблем с их зачисткой просто не будет.
 Сеон: - Ну, не знаю, не знаю… Зачистка – это, конечно, вещь хорошая, но всё ли они нам уже сейчас говорят из того, что видят? Могут ли они утаивать от нас хотя бы часть информации?
 Ясив: - За ними изначально ведется плотный визуальный и аудио контроль. Анализу подвергаются все их действия, каждое слово, каждый клочок туалетной бумаги. Они не могут вынести с объекта ничего ни в карманах, ни в руках, чтобы мы не узнали. Все их контакты подвергаются предметному и всестороннему изучению и анализу. Но они особо и не стараются с кем-то контактировать.
 Лайнел: - Это не правдоподобно. Молодые люди и не хотят контактировать на стороне?
 Сеон: - Да ты бы видел, какие «общения» они организуют внутри своего коллектива, - понял бы. Я тоже сначала думал, что они на какой-нибудь почве передерутся, но потом всё больше хотел участвовать в их «общении».
 Ясив: - Да. Они стали жить одной большой патриархальной семьей без внутренних распрей и разборок. Они развлекаются в рамках предложенным им больших возможностей, пользуются всеми предоставленными удобствами, используют это время для самообогащения каждый в меру своего ума.
 Лайнел: - Опять прямо сказка или утопия. Рано или поздно, но они перегрызутся, и тогда станут появляться в их среде и отступники, и перебежчики.
 Ясив: - Но пока до этого не дошло, и нам с ними становится всё удобнее работать. Они стали достигать ожидаемых результатов, накапливают опыт «переходов». Пока, правда, всё основано на такой возможности центрального звена, - Олега, - он пока по своему опыту просто незаменим. Потому мы пока его и не трогаем. Тем более, у нас нет оснований, что от него можно ждать каких-то неожиданностей.
 Лайнел: - Биографию и послужной список проверили?
 Ясив: - Досконально. И в квартире его ждут - не дождутся электронные регистраторы, и в каждом шве и кармане «клопов» вшито немерено. Есть только один контакт за все эти месяцы, - но он многократно и многослойно проверен, тоже окучен наблюдением и «жучками».
 Лайнел: - Чем он занимается?
 Ясив: - Да, обычный наемный коммерсант, зарабатывающий посредническими услугами на любом поприще: товары, услуги, персонал, транспорт, грузоперевозки, - словом, всеяден. Всё пропускает через свои открытые и закрытые счета, которые мы давно контролируем. Мы же не зря передали для него специальную банковскую карту, - теперь наш «червь» считывает все его операции.
 Сеон: - А что новые сотрудники?
 Ясив: - Новые ученые? Ой, да то черви науки! Они кроме своих бумаг и приборов ничем не интересуются. Они даже девиц не удостаивают вниманием, - только на свои приборы и смотрят. Конечно, деньги всегда были хорошей стимуляцией, но если люди сами по себе имеют настрой трудоголика и фаната своей идеи, то они просто идеальны в качестве наемного персонала.
 Лайнел: - И когда прогнозируются результаты от такого нашего внимания?
 Ясив: - Конкретно в схемах и чертежах с объекта, - пока не знаю. Хотя собственно подготовительный этап первая группа прошла и начал движение к цели. Думаю, что за полгода, - в крайнем случае, за год, - мы сможем получать устойчивые результаты.
 Лайнел: - Ладно, мечты, мечты. Вот когда я смотрю на тебя, Ясив, мне всё время кажется, что ты не наигрался с игрушками в далеком детстве.
 Ясив: - Да так и есть. Не наигрался. Но ЭТА игра приносить должна теперь и прибыль.
 Лайнел: - Ладно, давайте на этом пока закончим, и пройдем в зал для того, чтобы могли начать концерт, посвященный нам. Пошли.
 
Олег. Город. 005. Новый парадокс.
 
 Я поехал в ресторан.
 При всём разнообразии вариантов выбора, меня просто за уши тянуло в ТОТ ресторан, - как тянет преступников на место совершенного преступления, наверно. Или как следователь ходит и ходит кругами над неразгаданной загадкой… Воспоминания о прошлых событиях были неприятны сами по себе, непонятны после детального анализа, и потому не выходили у меня из головы. Сегодня я решился опять.
 Вошел я туда под руку с Сестрой, которая сопровождала меня в прошлый раз, водитель опять остался в машине на улице за углом дома, чтобы не привлекать внимание публики ресторана.
 При виде меня охранники переглянулись, один что-то забормотал в рацию, когда мы еще подходили к ступеньками заведения. Другой поднял руку, останавливая нас, бегло осмотрел со всех сторон, достал металлдетектор, как в аэропорту, поводил им вокруг нас. НИ-ЧЕ-ГО. Еще бы! Я ожидал такое развитие событий, и потому Сестра оставила свое оружие в машине. У нее были только пластиковые метательные ножи и «звездочки», спрятанные в разных частях тела. Ее бронежилет тоже был без металла.
 Пока нас проверяли, вышел распорядитель зала и внимательно посмотрел на нас. Я понимаю его, - ему приходилось принять решение, пускать или не пускать нас в зал. Тем более что мы выглядели точно так же, как и на прошлых видеозаписях. Он оглянулся на обыскавшего нас охранника, - тот отрицательно мотнул головой.
 - Господа хотят обедать? – вежливо спросил он.
 - Да, мы очень голодные, - ответил я, и напялил на голову клоунский парик. Распорядителя аж тряхнуло от вида моего парика.
 - Наш ресторан сегодня закрыт… - начал он, но я повернулся к горящей табличке «открыто» и к витрине, в которую было хорошо видно, что зал на половину полон гостями. – Это корпоративная вечеринка, закрытого типа, – попытался объяснить мужчина в форме.
 - Хорошо, пригласите распорядителя или хозяина этой вечеринки, мы с ним договоримся.
 Халдей потупился от неожиданности, но быстро придумал другой вариант нас не пустить:
 - А Вы не хотели бы проехать в ресторан более высокого класса, - мы даже готовы оплатить там Ваш ужин и предоставить Вам удобный транспорт для доставки Вас туда… - начал он. Но я перебил его:
 - Нет, я хочу обедать и ужинать сегодня здесь. У меня с этим местом, где стоит ваш ресторан, связаны хорошие детские воспоминания, как я бил тут на пустыре своих детских врагов. И потому я хочу рассказать своей девушке об этом именно здесь. В противном случае, я прямо сейчас вызываю сюда корреспондентов и телерепортеров со всего города, чтобы зафиксировали, как ваш ресторан не дает нам пообедать без каких либо серьезных оснований. И добавлю к своему прошлому иску еще и иск за дискриминацию меня как клиента в присутствии моей девушки. Что Вы на это скажете?
 - Хорошо, проходите, - он отступил в сторону, пропустил нас и пошел следом. Видимо иск был самым сильным аргументом, раз они нас пустили. Тем более что прошлый иск они уже получили от наших адвокатов и понимали, что будут вынуждены рано или поздно его удовлетворить.
 Мы опять сели за столик в глубине зала, но нас пересадили в самый центр под люстрой. Из внутренней двери к нам подошел еще один охранник и сел за соседний столик. Намечалась интересная мысль: во сколько шеренг они готовы вокруг меня выстроить своих охранников, чтобы оградить себя от будущих проблем.
 Пела ласкающую, лирическую музыку немолодая певица. Та или не та? – точно та же… Мы сидели с Сестрой, медленно потягивали легкое вино из бокалов, если какую-то еду, смотрели по сторонам на посетителей. Нам было интересно, кто же сегодня может быть новой жертвой, и сможем ли мы его заранее угадать. И разговаривали о чем-то...
 
 Сестра под эту музыку разговорилась и рассказала мне, как они с сестрами грабили соседский сад, убегали от полицейского и кидались в него украденными абрикосами. Она столь красочно рассказывала мне об этом и так заразительно хохотала, что я искренне смеялся тоже в голос. На нас стали оглядываться посетители ресторана, кто-то узнал нас, - и неожиданно в зале по периметру стали появляться люди с видеокамерами.
 Мы заказали веселую музыку. Или хмель на нас сегодня действовал по другому, или просто атмосфера и наряды посетителей сегодня давали самые положительные эмоции, - но у нас всё больше и больше поднималось настроение. В конечном итоге, мы не выдержали и выскочили на середину танцевальной площадки под звуки чарльстона. Потом заказали рок-н-ролл, потом еще что-то. И танцевали, танцевали, танцевали…
 Было видно, что Сестре было сегодня весело, - и она несколько раз ходила в дамскую комнату, чтобы поправить макияж. Возможно, поправляла растрепанную прическу для видеокамер, возможно на самом деле старалась утихомирить внутри себя разбушевавшийся бесовский огонь веселья. Несколько раз мы танцевали медленные танцы в центре зала, тесно прижавшись, друг к другу…
 В зале, с появление огней уличных фонарей, стало еще больше посетителей. Кроме нас стали заказывать различные более веселые мелодии и другие посетители… И мы тоже выходили танцевать вместе с ними, невольно соревнуясь в темпе и экспрессии.
 … И тут я увидел лицо, прижавшееся снаружи к стеклу витрины и глядящее мне в глаза. Я стал незаметно следить за ним. Глаза не спускали с нас взгляда ни за столиком, ни во время наших танцев. В тех глазах я опять увидел ненависть и пустоту. Страх и борьбу. Мольбу и отчаяние. Я посмотрел в эти глаза, но лицо исчезло. Я подошел в танце ближе к окну и присмотрелся внимательно. На асфальте под окном в старом свитере, сморщенном сползанием по стене, сидела девчушка...
 Я остановил Сестру, с хохотом что-то рассказывающую мне во время танца, похлопав ее по руке, и показал глазами в окно. Мы подошли к своему столику, но не садились за него. «Размазывали, говоришь, шпану по асфальту не глядя, и даже без одышки?» - спросил я, вспомнив ее рассказ в прошлый раз, и Сестра, глянув хитро мне в глаза, залпом допила из фужера и улыбнулась. – «Размажем этих рестораторов по асфальту под очами видеокамер?» - спросил я шепотом напрямую и озорно, словно предвкушая приближение чего-то очень большого. И кивнул ей в сторону выхода.
 Я почувствовал такое же возбуждение, нарастающее всё больше и больше, как в прошлый раз, - тогда, когда сам прижимался к стеклу, и тогда, когда выходил навстречу прижатому лицом к стеклу парню.
 Сестра двинулась к выходу, - но там же находилась и женская комната, в которую она не раз сегодня ходила, потому на нее охранник не обратил внимание. Он внимательно смотрел на меня. А я сначала делал вид, что пересчитываю на столе бутылки, потом, что высматриваю кого-то в зале… Подозвал официанта и протянул ему банковскую карту для расчета, ввел необходимые цифры, потом еще раз, - что-то долго сегодня терминал обрабатывал введенные данные. Я уже увидел в этот момент, как Сестра приблизилась к окну со стороны улицы и подняла руку немым воинским жестом: «Внимание! Приготовиться!» - и мне уже всё было понятно.
 Я разминулся в коридоре с летевшей в зал девушкой буквально в нескольких сантиметрах. Она прижимала револьвер к своему животу небольшой дамской сумочкой. Этого никто не увидел, т.к. внимание охранников было полностью сконцентрировано на моей особе, и потому она беспрепятственно проскочила вглубь зала. Я медленно выходил из коридора в фойе, потом на крыльцо, когда вновь увидел направленную на меня камеру телерепортера. Значит и все соглядатаи из средств массовой информации сегодня будут смотреть только на меня своими глазами и глазами фото и видеокамер.
 А девушка наращивала скорость. Ее словно несло под горку, - всё быстрее и быстрее. Или она опасалась, что ей помешают, что отнимут столь долгожданный револьвер. Но я уже ничего не видел, т.к. шторы и стена отгородили меня от ресторанного зала окончательно.
 Сестра стояла внизу около последних ступенек и улыбалась. Я спустился и деланно укоризненно спросил ее: «Ну, как же ты могла так?» - «А она очень сильно просила», - озорно ответила она.
 Охранники всей толпой столпились на лестнице. Кажется, они облегченно вздохнули. Рядом с ними стояли репортеры и корреспонденты, и разочарованно смотрели нам вслед, продолжая съемку. Я снял парик и, размахнувшись, кинул его им под ноги, как гранату. Все резко отшатнулись…
 …И тот же момент раздались выстрелы. Бух, бух, бух!... Раздались женские визги, крики, топот множества ног. Все стоящие на крыльце сначала посмотрели на нас с Сестрой, потом друг на друга, потом стали смотреть по сторонам, хотя и так было понятно, что выстрелы звучат изнутри. Или это только нам с Сестрой было понятно, - что изнутри? И опять, - и опять: бух, бух, бух!...
 Выстрелы прекратились. Толпа из множества посетителей просто вырывалась из узких для такого количества народа дверей, не давая войти внутрь ни охранникам, ни прессе, ни телевидению. В числе последних, по лестнице бегом спустилась и та девушка, всё также прижимая к себе сумочку, и под ней револьвер. Охрана и папарацци были уже внутри, посетители бежали прочь, - к нам спиной, - а наша машина стояла позади нас. Девушка подошла, глянула на нас и протянула Сестре оружие. «Спасибо!» - прошептала она одними губами со счастливой улыбкой и побежала вслед убегающей толпе. Мы сели в машину и двинулись с места происшествия. Услышав, как снова палят за спиной, мы оглянулись: охрана, - опять запоздало, - палила на крыльце в воздух из всех стволов. Похоже, что они создавали шумовое оправдание своей ошибке. Потом скажут, что стрелявший убегал и прятался среди машин или прохожих…
 
 Я обнял Сестру, тесно прижавшуюся ко мне на заднем сиденье, и спросил: - Что она тебе сказала?
 И Сестра начала рассказывать:
 - Да почти ничего. Она бормотала, как и тот парень: У меня есть пистолет, у меня есть пистолет… - одними губами, но я почему-то услышала ее шепот. Мне стало не по себе. Я стояла поодаль и смотрела на сидящую почти в луже около окна ресторана девушку. Она мне что-то напоминала. Наш водитель в это время подъехал ближе. - У меня есть пистолет, у меня есть пистолет… - взгляд девушки с прищуром, легкая кривая улыбка, и цепкие глаза наводили непонятное чувство страха и тревоги за нее.
 Резкий звук визжащих шин на повороте, рокот мощного двигателя, и красный цвет сверхдорогой иномарки привлекли к себе внимание всех прохожих, и тем самым отвлекли внимание от нас с девушкой. Многие даже остановились, чтобы получше рассмотреть такое редкое чудо. Машина резко, с той же неповторимой чопорностью притормозила около дорогого ресторана, - около нас с девушкой. Водительская дверца открылась, и все еще больше удивились, как я подошла к переднему сиденью, взяла из пакета оружие…
 Прохожие, рассмотрев все в деталях, быстро заспешили по своим делам. Неизвестно чего можно ждать от такого непонятного, пугающего типа молодых женщин, которые идут посреди улицы, держат оружие в своих руках и не прячут его. На улице мгновенно, пока я к ней подходила, никого не осталось.
 Странная девушка в свитере, посмотрела на меня внимательно, и я присела рядом.
 - Что же ты нос повесила? Вроде такая молодая, здоровая девчонка, а расселась посреди улицы, как нищенка. Вроде и работа у тебя есть, и на жизнь хватает, – спросила я, опустив руку на плечо девушке.
 От удивления девушка дернулась, вынырнула из своих сладостных и грустных грез и сказала.
 – Мне нужен пистолет.
 - Всегда нам, людям, что-то нужно. То денег, то славы, то еще не поймешь чего. Всегда и все чего-то хотят. И всем срочно. И когда же мы, люди, поймем, что если мы чего-то сильно хотим, то мы этого обязательно добьемся. И все зависит только от нашей силы воли и от нашей настойчивости. В этом мире нет ничего невозможного. Это мир бесконечных возможностей.
 - Мне нужен пистолет! – более осмыслено и четко произнесла тоненькая фигурка. Думаю, что она меня и не услышала. Её желание совершить то, что задумала, и решимость, видимо, крепли от того, что кто-то в такой момент оказался рядом с ней. Этот кто-то присела рядом и смотрит на неё. – Мне нужен пистолет, – повторила красотка, и опять представила, как она сжимает заветное оружие. Заходит в ресторан….
 Я уже знала, чем закончится эта сценка из той моей прошлой поездки с Вами, но ничего другого поделать с собой не могла. Я не пыталась сопротивляться той силе, которая меня захватила.
 - Хорошо. Ты, как я вижу, так сильно этого хочешь... Твоя уверенность мне нравится. Держи, – я протянула руку. В моей руке был револьвер из машины.
 Девчонка тупо уставилась на протянутую «игрушку». Точно такой, как она себе представляла. Только более четкий, более детальный. Револьвер был непривычно тяжелым, неудобно лег в девичью руку, но вселял твердую уверенность во всем, что было задумано. Девушка встала, повернулась к входу, - я сразу махнула рукой Вам, чтобы поторопились на выход, - подошла к дверям ресторана, и, даже не оглянувшись на меня, зашла внутрь.
 Дальше Вы всё видели. Вы ЭТОГО хотели, Олег, когда отправили меня от столика в ресторане к дверям?
 - Да, милая, я именно ЭТОГО и хотел. Ты всё сделала правильно. МЫ! Мы всё сделали правильно, хоть я пока и не знаю, почему и как это происходит. Мы с тобой стали хорошо понимать друг друга по глазам…
 - …И не только мы с Вами, - перебила она меня. – Кажется, что вся наша группа стала ближе и понятливее друг к другу.
 - Ты думаешь?
 - Я уверена,- сказала девушка и зарылась лицом мне в расстегнутую рубашку на груди. А потом подняла глаза и сказала: - Водитель вернулась к ресторану тоже без вызова, - только по моему взгляду в его спину… - Она глянула на свою руку и, наконец-то, бросила к нашим ногам на коврик машины револьвер. Я и не заметил, что она до сих пор сжимала в руке разряженный ствол. И я обнял и прижал ее к себе покрепче…
 - А откуда ты знала, что она не будет стрелять в меня?
 - Не стреляла бы в Вас, - вот и всё, - у нее была своя, другая, мишень, – аргументировала Сестра, прижимаясь теснее…
 
 Прозрачная сосулька, - откуда только она взялась в столь теплое время года, было не понятно, - сорвалась с края крыши и упала в грязную лужу. Никто не увидел, как красная Феррари мчалась с места происшествия и умчалась в неизвестном направлении вместе с нами. Никто не смотрел на девушку, возобновившую непонятный процесс на наших глазах, творившийся в стенах ресторана, который словно попал во временно-пространственный парадокс, и теперь быстро удалявшуюся от места происшествия (или собственного преступления) в редеющей толпе испуганных людей.
 Никто не увидел, куда делась пластиковая банковская карта, оставленная мной в руках официанта…
 
Дневник. Год пятый. День первый.
 
Господи! Я ХОЧУ НА ВОЛЮ!
 
… Вроде бы глаза открыты, но смотреть ни на что вокруг не хочу!
НАДОЕЛО ВСЁ!
ХОЧУ НА ВОЛЮ!
БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ХОЧУ!

А что ты, собственно говоря, ждала? Что появится на экране несколько строк от незнакомого человека, и «оковы тяжкие падут, темница рухнет, и свобода нас встретит радостно у входа»? Так что ли? И я тогда пойду по настоящему городу гулять? А ты сама-то по какому городу предпочитаешь перемещаться, красавица: Берлин, Париж, Киев, Москва, Лондон, Монте-Карло? Или в какой-нибудь районной слободке прогуляешься для конспирации?
Хотя вон, живет же Юля в Юнайске… И тоже чувствует себя как в тюрьме, - в своем институте, своей коробке-квартире… И ста тысяч населения там, скорее всего, нет, - но живут же люди! И по 30 тысяч есть города, и села по 200 человек. Да не по 200 тысяч, а всего 200 – ДВЕСТИ! И живут!... Даже фейерверки устраивают на Новый год и день рождения!... Даже собственную Управу имеют!… Конечно, их дорожное покрытие не сравнить с дорожным покрытием в Европе, - там процент асфальта в грязи больше… Точнее, там есть грязь в асфальте или на асфальте, а в Дальнеграде Козалуповского района есть асфальт в грязи или, возможно есть асфальт под грязью, - но не факт. Если половодьем весенним или осенью поливальной машиной не смыло этот асфальт с непривычки, - напрочь.

Ждала, сама с собой заменишь в колонтитуле дневника обращение к Богу, и всё сразу же сбудется? Ты же умная, хоть и маленькая девочка. «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут, - и свобода Нас встретит радостно у входа…»? Так что ли? Кто даст свободу герою игрушки «Марио», если никто даже не рассчитывал, что он выйдет в реальный мир, будет дышать, ходить по улицам, покупать мороженое…  Он создан для той игрушки, в которой он живет и прыгает за различными призами, воюет с милыми животными и не очень-то страшными боссами, собирает призы… Вот и ты будешь сидеть здесь, и никакие призы или супербоссы не дадут тебе возможность выйти на проспект Маяковского или на Уолл-Стрит. И не помогут ни супермечи, ни супердоспехи или сверхброня. Здесь не будет и новых уровней, даже если я найду новые потайные ходы в Городе, или если я подниму в воздух или космос свой… Так! Заболталась, глупая…

Мама говорила, что все мы живем кто в прошлом, кто в лабиринте мыслей, кто в другом человеке, кто в себе самом… Я долго не могла понять эту ее длинную фразу.… Получается, что сама мама осталась в другом человеке, - в своем муже, в моем погибшем отце. Долго была в самой себе, пока не выздоровела. Я остаюсь в лабиринте мыслей, в себе. Обе мы из прошлого, - для кого-то, кто нас может знать или узнать…

Сегодня первый день пятого моего дневника. Начнем?...