Шел экзамен по истории зарубежной музыке. Его принимала, по выражению консерваторских острословов, одна из представительниц "климактерического комплекта", в народе Баба Маня.
Тощая и сутулая, крючконосая и косоглазая, она напоминала Бабу-Ягу, переодетую в мужской костюм. Баба Маня носила брюки, пиджак, галстук, мужские ботинки, в уголке запавшего рта постоянно торчала дымящаяся сигарета. Седые космы были выкрашены в соломенный цвет.
Сейчас уже трудно было себе представить, что когда-то (примерно в прошлом столетии) ее выгнали из консы за аморалку – застукали с поличным на рояле…
Баба Маня по-семитски картавила и, кажется, пребывала в полном маразме.
* * *
Она вышла пообедать и ушла домой, начисто забыв, что у нее экзамен. Мы с Лариской, единственные, кто еще не сдал, оставались в классе. Через несколько часов мы побежали на кафедру - узнать, жива она или уже нет. Там Бабу Маню объявили в розыск и, наконец, вернули на экзамен.
Вечерело.
Мне в билете выпал Вагнер, ее любимый композитор. Опера «Валькирия».
Непрожеванные куски знаний я преподносила эмоционально и уверенно. Баба Маня то ли не слышала, то ли не слушала меня. Она один раз всхрапнула, пару раз мне кивнула и поставила «хогошо».
Взяв зачетку, она нарисовала «хогошо», только …не в своей графе!
Спохватилась, вытащила «штрих», затерла белым, измазала всю страницу, начертила звездочку, сделала сноску внизу, расшифровала ее словами «исправленному верить», размашисто расписалась. Затем поставила оценку на нужное место, снова лихо расписалась и изобразила что-то вроде улыбки мне на прощание.
Лариска тоскливо смотрела мне вслед.
* * *
- …Сейчас я тебе что-то покажу, – заинтриговала я мужа, придя домой в общагу. – Такой зачетки ни у кого больше нет!
Я полезла в сумку, но, увы, зачетки не было…
Вытряхнула весь хлам и на три раза перерыла его, но не нашла. Что за ерунда?
- Значит, зачетка осталась в классе. Завтра заберешь, – успокаивал меня Саша. – Не волнуйся!
С этого я начала новый день – поискала в классе. Не было.
Нашла Бабу Маню.
- Я вчера оставила зачетку на Вашем столе. Вы случайно не знаете, где она?
Баба Маня приняла это близко к сердцу.
- Идемте! – сказала она. – Мы отыщем ее!
Я доверчиво двинулась за Бабой Маней на кафедру истории музыки (на самом деле это крохотная комнатка, в которой помещаются только два шкафа, заваленные папками и плакатами, и два письменных стола, скрытые под бумагами и рефератами).
Баба Маня подставила стул к одному из шкафов и, взгромоздившись на него, принялась снимать мне на руки все плакаты и вешать на меня наглядные пособия по очереди, без конца повторяя:
- Щас мы найдем ее! Здесь нет! И здесь нет! Посмотгим там!
И она переставила стул к следующему шкафу:
- Щас найдем!
Я кинула всю эту наглядную агитацию на пол и бросилась бежать со всех ног из этой кунсткамеры, именуемой кафедрой истории музыки.
«Может, зачетка осталась в клавирах?» - я в надежде отправилась в библиотеку.
Сочувственные библиотекарши вынесли мне на прилавок всю гигантскую вчерашнюю стопку опер Вагнера, симфоний Брамса, мазурок Шопена и рапсодий Листа. Я перетряхивала их по очереди, предвидя, что это пустая затея, от которой пользы не больше, чем от поисков Бабы Мани.
«Все, больше нет версий. Пойду сдаваться», - решилась я.
Набрав в грудь больше воздуха, я открыла дверь в деканат.
Там я испила до дна всю чашу унижений по поводу утраты самого дорогого – зачетной книжки, осознав трудности тернистого пути, по которому мне надлежит пройти, дабы восстановить утерянный документ со всем миллионом подписей.
- У меня следующий экзамен через четыре дня, я не успею, – плачущим голосом сказала я.
Чиновница с поджатыми губами выписала мне временный экзаменационный лист.
* * *
Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.
Я зубрила диамат и писала «шпоры».
Накануне экзамена в комнату постучали.
Ввалилась Лариска, в полотенечной чалме на башке и с красным тазиком с выжатым бельем, – видимо, шла из подвального душевого помещения на свой шестой этаж.
- Ольга, забери свою зачетку, – и с порога швырнула мне на кушетку самое дорогое.
Нет слов, чтобы передать мою радость.
- Боже! Где ты ее взяла?
- Ты сама ее оставила у Бабы Мани на столе.
- Так она же…
- Она сама и сказала мне: вот, Ольга оставила свою зачетку, передайте ей.
- А почему же ты не передала?
- Вот, передаю.
- А почему не передала сразу? – приставала я.
- Что зря бегать туда-сюда – экзамен же только завтра, – резонно ответила Лариска.