Философский Детектив
по мотивам моей Поэмы
«Суворова слова - потомкам»
Глава 3
Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:
«Во всю мою жизнь я ни одного человека не сделал несчастным; не подписал ни одного смертного приговора...»
Когда я услышал эти слова Суворова,
то обернулся.
Белый Конь, в свою очередь,
повернул ко мне свою голову;
скупая бело-лошадиная слеза
покатилась по его мордочке.
- Это сказано не про меня...
Вспомнить страшно, сколько смертных приговоров подписал я, сколько раз я объявлял вражескому Королю «Мат», ведь слово «Мат» на шахматном языке – означает «Смерть Королю», а объявление Мата можно считать подписанием смертного Приговора...
А ведь вражеский Король умолял меня о пощаде!
Чёрный Король просил меня о пощаде в дебюте,
когда ему насильственно скармливались, брошенные в жертву Белые фигуры, прокладывая ему путь под мой завершающий удар, и я наносил его - Матом...
Чёрный Король просил меня о пощаде в миттельшпиле,
когда пытался скрыться за спинами своих Пешек и фигур, а я, перемахнув через них,
доставал его – Матом...
Чёрный Король просил меня о пощаде в эндшпиле,
когда, оставшись в одиночестве, без единого своего бойца, гонимый Белым Королём и Белым Слоном не один десяток ходов по опустевшим полям, был прижат к краю доски, а я завершал его агонию – Матом...
Белый Конь,
под тяжестью воспоминаний
о своих боевых жестокостях,
уже не стесняясь меня, рыдал...
Я уткнул его бело-лошадиную морду
в свою жилетку,
достал чистый носовой платок
и дал ему вволю высморкаться.
- Ну, всё... Хорошего понемножку...
- Прости меня, Командир, за минутную слабость...
Даже не знаю, что на меня нашло...
- Вот теперь я вижу перед собой не жеребца, а Коня!
И так, приступай к выполнению боевой задачи!
- Так я же один буду в поле, какая же это боевая задача?
- Как говорил Суворов, чёткое и дисциплинированное выполнение всех указаний похода в мирное время, преодолевая все тяготы и лишения, приравнивается к выполнению боевой задачи!
- Вспомнил, Командир, как это звучит в устах Суворова: «Тяжело в ученье, легко – в бою!»
- Верно, так что собирайся в поход со своего белого поля «b3», поскачешь к чёрному полю «с1» и через него доберёшься до белого поля «е2», там мы с тобой и встретимся!
И так, вперёд! Запевай!
- Есть, Командир! Приступаю к выполнению поставленной мне боевой задачи – немедленно!
Конь,
понимая значимость моего приказа,
сорвался с места в галоп,
не забывая петь при этом
боевую песню:
«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.
Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.
ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.
Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.
Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.
Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.
Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.
АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»
Проскакав чёрное поле «с1»,
Белый Конь остановился на белом поле «е2».
Я подошёл к нему.
- Ну, какие впечатления от поездки?
- Всё старо, как мир, Командир!
Чёрное поле «с1», каким было чёрным, таким и осталось;
перед началом игры на него поставят Белого чернопольного Слона;
это же поле может также занять и Белый Король, если он задумает совершить длинную рокировку...
- Вот этого только не надо!
- Что не надо, Командир?
- Король, мол, задумает...
Да ничего Король не задумает, Король только выполняет, что ему скажет шахматист!
- Да, Командир, беда с вами, людьми...
- Это ты о чём?
- Да о вашем, людском, самомнении... Да вы, люди, без допущения Неба и гвоздя вбить не сможете!
- Ты это что, Оригинал, религиозную пропаганду затеял? Заруби на своём бело-лошадином носу, что я – неверующий!
- А кто же ты, Командир?
- Запомни, я – атеист!
- Эх, Командир, да нет более верующих людей, чем атеисты, только они верующие с противоположным знАком...
- Молчать! А то развёл тут! Гвоздя, мол, даже не забить! Да мы, атеисты, запросто забили гвозди в руки самому Иисусу, и никакое Небо ему не помогло! Так ведь? И сказать нечего! Что замолчал?
- Так ты, Командир, приказал молчать, вот я и молчу!
- Ну, возрази мне, разрешаю!
- То, Командир, что ты сказал мне, полный бред!
- Это в чём же? Что Небо не помогло? Что мы, люди, запросто вбили Ему гвозди в руки?
- Командир, а ты Евангелие вообще-то читал?
- Чтоб я всякую чушь читал? Да ни за что!
- Тогда понятно, Командир, что ты ничего не понял!
- Это чего же я не понял?
- А то и не понял, что не люди распяли Иисуса, а Иисус позволил людям себя распять, чтобы выполнить волю Отца, а иначе бы не было бы и Христианства...
- Всё! Замолчи! Не хочу больше ничего об этом слушать!
- Слушаюсь, Командир!
- Вот так-то, лучше!
- А впрочем, продолжай, ты ведь ещё ни слова не сказал о белом поле «е2»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «е2» перед началом игры занимает Белая Пешка.
Она не только закрывает Белого Короля от маловероятной, но возможной фронтальной атаки тяжёлых фигур противника, но и мешает своим же фигурам: Ферзю, Слону и даже Коню, если он захочет занять это белое поле «е2».
Поэтому очень важно, возможно и первым же ходом Белых освободить это белое поле от Белой Пешки.
Проще всего это сделать Белым первым же своим ходом и продвинуть свою королевскую Белую Пешку с белого поля «е2» на белое поле «е4», попутно занимая центр доски!
- Всё верно! МолодЕц!
- Рад стараться, Командир!
- Ты очень точно подметил о сильном первом ходе Белых: е2-е4, настолько сильном что перед Первой Мировой войной 1914 года Великий шахматист, неоднократный победитель крупнейших международных турниров по шахматам Акиба Кивелевич Рубинштейн опубликовал свою книгу «Белые начинают е2-е4 и выигрывают!»
Шахматный мир был ошеломлён, Рубинштейн приводил множество примеров, доказывающих правоту названия книги.
Под впечатлением этой книги, даже пытались созвать международный шахматный конгресс для спасение Великой игры, чтобы отменить «беспроигрышный» ход Белых: е2-е4!
Практика показала ошибочность этого суждения Великого Рубинштейна, некоторые современные шахматисты, вообще избегают, играя Белыми начинать партию ходом е2-е4, считая его слабым...
- Командир, зачем ты мне всё это рассказываешь?
- А тебе что, неинтересно?
- Нисколько! Об этом обо всём я знаю, а вот что означает в твоей дурацкой песне строка «Циркачка одой этакой двоилась» я не могу понять...
- Здесь-то как раз всё очень просто, слова: «Циркачка одой этакой двоилась» - обозначают поля Шахматной доски: чёрное поле «с1» и белое поле «е2»! Дошло?
Конь вошёл в ступор и замер.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм
о Великой Отечественной войны:
«Зверьми нас немцы называли, ордОй со множеством клыков,
А сами, рекрутов стреляли: своих мальчишек, стариков;
И полубоги в чёрной форме, ужасней хищников-зверей,
Себя считали в полной норме пред печью, чтоб сжигать людей.
Агония их поразила, когда к Берлину наши шли,
Давила Красная их сила, к концу их подходили дни.
Гнал немцев-стариков в окопы, своих мальчишек не жалел,
Желал всем смерти Гитлер, чтобы - никто в огне не уцелел...
Что ж немцы Гитлера избрали Демократическим путём?»
А за этими кадрами я вспоминал
ещё никем не озвученный голос диктора:
«Гитлер, в начале 1945 года,
мобилизовавший в нацистскую армию
60-летних стариков и 15-летних мальчишек,
требовал от командиров всех подразделений,
отражающих натиск Красной Армии
защищать любой населённый пункт
до последнего солдата,
расстреливать на месте всех,
кто сделает хотя бы
попытку к отступлению...
Солдатам Вермахта
зачитывали листовки с таким текстом:
"Действительность сталкивает нас
с чудовищными зверствами большевиков.
Это не люди,
которых можно мерить масштабами цивилизации.
Это дикие орды
с низменнейшими инстинктами
и жаждой крови, которых мы,
немцы,
ни представить, ни объяснить себе не можем..."»
Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!
Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 3
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Во всю мою жизнь я ни одного человека не сделал несчастным; не подписал ни одного смертного приговора...»
Продолжение следует
© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов, 2018
Свидетельство о публикации №118040711307