Философский Детектив
по мотивам моей Поэмы
«Суворова слова - потомкам»
Глава 1
Каждый раз, когда я спотыкаюсь у себя дома о старую грязную коробку, у меня возникает желание выкинуть эту коробку на помойку!
Вышвырнуть со всем её содержимым,
содержимым - столько лет, иногда сутками напролёт до одури, до тошноты занимавшим мои мысли.
Это и пуговицы разных калибров, невесть где подобранные.
Это и катушки из-под ниток.
Это и рюмки со стопками, и маленькие бутылочки.
Это и засаленный вырезанный кусок матерчатой скатерти, с нарисованными на ней белыми и чёрными клетками.
Это и три пробки из-под вина, и одна, до лоска замызганная деревянная фигурка шахматного коня с отпиленным ухом.
И всё это вперемежку с обрывками пожелтевших старых газет.
Взять бы всё это и вышвырнуть, чтоб не путалось под ногами!
НО!
Самое удивительное, каждый раз, когда у меня возникает такое желание, со мной происходит что-то необъяснимое:
какие-то неведомые силы заставляют меня наклониться к этой коробке и бережно её открыть,
ведь пуговицы в ней, не просто пуговицы – они заменяли мне шахматные пешки;
катушки из-под ниток – были шахматными ладьями;
стопки и рюмки – шахматными слонами;
маленькие бутылочки – шахматными ферзями и королями;
пробки из-под вина – шахматными конями...
Неведомые мне силы заставляют меня достать из коробки один из обрывков газеты, бережно распрямить его и прочесть:
«В 1946 году в Берлине между советскими и американскими военнослужащими был организован шахматный матч на десяти досках.
Наши военные уверенно победили с сухим счётом: десять – ноль!»
Далее я, словно запрограммированный робот, достаю следующий обрывок газеты и читаю:
«Вот что написал в Севастополе в 1855 году в Рекомендательном письме для дальнейшего прохождения службы в Санкт-Петербурге своему подчинённому Сергей Дмитриевич Урусов, командир Полтавского пехотного полка: «Рекомендую вам прекрасного литератора и вместе шахматного игрока, моего ученика, графа Льва Николаевича Толстого...»; Урусов и не подозревал, писателем какого масштаба станет офицер Толстой...»
Достаю и перечитываю другие заметки:
«Очень любили играть в шахматы Советские военные начальники: Ворошилов, Баграмян, Гречко, Крыленко, Рыбалко, Тухачевский, Фрунзе, Чуйков...»
Читаю реплику журналиста:
«Суворов до того любил шахматы, что очевидцы свидетельствуют, он, будучи раненым, после одного из сражений, отказался от перевязки, пока не доиграл шахматную партию...»
И, апофеоз чтения наступает каждый раз тогда, когда я достаю из коробки, сложенные воедино, несколько наиболее грязных листочков; все они зачитанные мной до дыр!
Эти листки были вырваны кем-то из журнала «Русская старина».
Я бережно разглаживаю эти драгоценные для меня листики и с трепетом читаю:
«Слова, сказанные придворному живописцу саксонского кюрфюрста Шмидту, писавшему портрет Суворова...»
С тех пор, как только все эти Слова Суворова были выучены мной наизусть, то теперь, каждый раз, когда я прикасаюсь к этой коробке с ворохом мусора, я, по неизвестной мне причине под воздействием неизвестных мне сил впадаю в анабиоз.
Перед моим мысленным взором проносятся кадры из никем не созданного ещё фильма о Перестройке:
«Я грязным шёл по Перестройке,
Но «Русской старины» увидел,
Искал бутыль где на помойке,
Листы журнала в драном виде.
Листы тринадцатого тома,
Пускай обгадили их птицы,
Со школьных лет лицо знакомо:
Глядел Суворов со страницы!
Хоть я дошёл тогда до точки,
Зарплату год не выдавали,
Я наизусть запомнил строчки,
Что приоткрыли - в вечность дАли!
Учёный бывший, бомж неброский,
Газетку дал, где Малиновский!»
А за кадрами этого фильма, я слышу ещё никем не озвученный ещё не прозвучавший голос диктора:
«Два драгоценных приобретения
подарила мне
Перестройка!
Во-первых,
я наизусть вызубрил слова
Александра Васильевича Суворова,
сказанные придворному живописцу
саксонского кюрфюрста Шмидту,
писавшему его портрет.
Эти слова были напечатаны
на драных и грязных листах,
найденных мной на помойке –
на листах тринадцатого тома
пятого номера
журнала «Русская старина»
за 1875-й год.
Во-вторых,
я наизусть вызубрил Слова
Маршала Советского Союза,
Министра обороны СССР
Родиона Яковлевича Малиновского,
сказанные в письме
«Участникам чемпионата дружественных армий»
8 мая 1964 года:
«В наше время, когда армии оснащены
современным могучим оружием, в котором
воплощены все достижения науки и техники,
возрастает роль шахмат,
как средство умственной тренировки.
Шахматы развивают точность мышления,
способность ориентироваться и принимать
ответственные решения
в быстро меняющейся обстановке,
воспитывают выдержку, закаливают волю»!
Эти слова были напечатаны
на обрывке старой Советской газеты;
обрывок подарил мне
бомж,
бывший учёный,
выброшенный за борт цивилизации
Перестройкой».
Когда же я, выхожу из анабиоза и прихожу в себя, то с дрожью обхожу эту коробку, чтобы случайно её не зацепить.
И вот сегодня, со мною опять приключилась беда, я случайно задел ногой эту коробку, и теперь не понимаю, то ли я сплю, то ли это происходит на самом деле.
Я чётко слышу слова Суворова, сказанные Шмидту:
«Вы передадите вашей кистью черты моего лица, потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну».
Услышав эти слова, я наклонился к коробке и достал шахматную фигурку Белого Коня со спиленным ухом.
Не успел я распрямиться, как Конь выпрыгнул из моих рук, увеличился до размеров реального Коня и, осмотрев меня с ног до головы, произнёс что-то на своём бело-лошадином языке.
Пока я хлопал глазами, Конь взмахнул хвостом и я, о, ужас, почувствовал, что понимаю его бело-лошадиный язык!
Конь повторил, что только что говорил мне; к своему удивлению, я всё понял:
«Что знаете вы, люди, о Коне?
Да ничего!
Как все,
Что просто буквой «ГЭ» он ходит...
А он, как все,
Он, счастья – не находит,
Но вечно ищет – счастья одного!»
Между нами возник диалог.
- Ну, как тебе, Человек, моё произведение?
- Даже не знаю, что и сказать...
- А ты не стесняйся, Человек, что-нибудь да скажи!
- Хорошо, скажу: разве это не счастье, скакать по загадочным полям шахматной доски?
- Давай, Человек, сразу договоримся: будем разговаривать только искренне!
- Тебе легко, на своём бело-лошадином...
- Хорошо, Человек, говори по-русски!
Что замер, ведь ты слышишь, я с тобой говорю теперь по-русски?
- Так сразу? ЗдОрово!
- Так что ты о моих стихах скажешь?
- Вот я и говорю, разве не здорово скакать по полям шахматной доски буквой «ГЭ»?
- Смотрю на тебя, Человек, вроде ты нормальный... А может, ты глупый или подлый?
- Конь, ты так со всеми разговариваешь?
- С тобой, первым... Ведь никто, кроме тебя бело-лошадиного языка из людей не знает, а теперь я с тобой ещё заговорил и по-русски...
- И это тебе даёт право хамить мне? Почему это я «глупый» или «подлый»?
- Ты же кукловод!
- Это как?
- Опять прикидываешься? Ты же мной на шахматной доске правишь, ты мне указываешь, куда и на какое поле встать...
- Но ты же сам пел о счастье!
- О бело-лошадином счастье я пел!
- Так вот, разве это не счастье – скакать по шахматным полям?
- Да что ты, Человек, об этом знаешь? Сам то ты, хоть по одному шахматному полю скакал?
- Нет...
- Вот именно, тебе даже не представить этого! А когда ещё тебя заставляют скакать только буквой «ГЭ», каково это?!
- Но ведь так все шахматные кони ходят... А тебе надо как-то иначе?
- Да, я мечтаю ходить не так, как вы, люди, заставляете меня буквой «ГЭ»!
- А как же?
- Хочу ходить буквой «ФЭ», это и будет счастье!
- С чего же так?
- А с тех пор, когда меня вырезал из дерева древний ремесленник и положил в коробку, полную фигур и захлопнули крышкой...
В темноте я услышал очаровательный голосок Ферзя: «Как же здесь муторно! Меня сейчас стошнит буквой «ФЭ»!»...
- Всё, хватит! А то меня сейчас тоже стошнит от твоих историй!
Хочешь ты или не хочешь, но раз мне подвернулся такой случай, то ты поскачешь по полям и не просто буквой «ГЭ», но и по маршруту, какой мне сейчас случайно пришёл в голову!
- Это как же пришёл?
- Тебе не понять...
- Да и тебе, вижу не понять! Это, Человек, называется – озарение!
- Называй, как хочешь, но пришёл ко мне этот маршрут в виде песни...
- Дурацкая песня!
- Да ты её ещё и не слышал!
- Я, Человек, её уже не только услышал, но, хоть и не понял её смысла, выучил наизусть! Ведь мы теперь с тобой в одной упряжке!
- Это как?
- А так, Человек, ко мне тоже пришло озарение: в моём перемещении по полям шахматной доски во всём тебя слушать!
Так что, командуй!
Да и называть я тебя буду теперь: «Командир»!
- Одумался, и будешь ходить только буквой «ГЭ»?
- Так точно, Командир!
- Тогда слушай меня, начнёшь свой поход с чёрного поля «e1» и пройдёшь на белое поле «c2», а там дождёшься меня, пока я подойду.
- Слушаюсь, Командир!
- Да, и чуть не забыл, песню, коль ты её выучил, в пути не забудь!
- Есть, Командир!
- И ещё, ты ведь тоже слышал слова Суворова:
«Вы передадите вашей кистью черты моего лица, потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну»?
- Так точно!
- И что ты об этих словах думаешь?
- Тебе, Командир, в самом деле интересно?
- Не поверишь, но это так, ведь я первый раз в жизни беседую с Белым шахматным Конём...
- Тогда слушай, эти слова - обо мне!
- Да что ты такое говоришь, бесстыжая твоя морда?
- А то и говорю, Командир, что ты видишь перед собой черты моей морды, «потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну»!
- Ну, ты и оригинал!
А знаешь, назову я тебя «Оригиналом»!
- А что, мне нравится!
- Ну и отлично, Оригинал – вперёд!
- Есть, Командир!
Конь развернулся и помчался со всех копыт,
распевая
пришедшую ко мне во время озарения песню:
«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.
Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.
ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.
Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.
Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.
Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.
Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.
АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»
Когда я подошёл,
Белый Конь дожидался меня
на белом поле «c2».
- Ну, Оригинал, как впечатление о походе?
- Докладываю!
Чёрное поле «е1» перед началом игры занимает Белый Король!
- Коротко, конечно, но точно... Теперь скажи о белом поле «с2»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «с2» очень любит Белый Ферзь, он чувствует себя здесь в безопасности, когда Белая Пешка освободит это поле и продвинется на чёрное поле «с3»!
- Всё? Что-то маловато...
- Виноват, Командир! Но, может быть, на сегодня достаточно?
- Ты знаешь, Оригинал, а ты прав, даже я чего-то утомился, так что - отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! Можно только один вопрос?
- Давай...
- У меня из головы не идёт эта дурацкая песня, о чём в ней говорится хотя бы в первой строчке: «Еда ослом цигейковым дымилась»?
- Эта строка обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «е1» и белое поле «с2»! Понял?
Белый Конь сразу же
превратился в застывшую деревянную фигуру,
настолько на него подействовала ошеломляюще
преподнесённая мной информация.
Пока до Коня доходил смысл песни,
мне припомнился ещё никем не созданный
фильм о том,
что послевоенный Варшавский договор
возник благодаря пролитой крови
погибших Советских солдат:
«Варшавский Договор у НАТО
Придерживал их злобы рост.
Варшавский Договор солдата
Поставил, но на мирный пост.
Что ж договора больше нету?
Зачем унизили Победу?
И развязали НАТО ноги,
Чтоб ближе на Восток шагнуть
Системой ПРО вокруг России...»
А за кадром этого фильма
мне был слышан ещё никем не озвученный
и не произнесённый голос диктора:
«Варшавский договор
о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи
между Албанией, Болгарией, Венгрией, ГДР,
Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией
вступил в действия 14 мая 1955 года.
Одним из итогов Победы,
унёсшей миллионы жизней Советских людей,
была возможность
подписания Варшавского договора,
являющегося реальной
системой сдерживания блока НАТО.
Накануне празднования
70-летия Великой Победы возникает вопрос:
подписание в Праге 1 июля 1991 года
Протокола о полном прекращении действия
Варшавского договора,
не являлось ли косвенным пренебрежением
к миллионам погибших Советских людей
в Великую Отечественную войну?»
Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!
Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 1
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Вы передадите вашей кистью черты моего лица, потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну»
Продолжение следует
© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов, 2018
Свидетельство о публикации №118040711239