« ... и большущая, развалистая телега, запряжённая тройкой поджарых коней, круто, вихрем обогнула нас, заскакала вперёд и тотчас пошла шагом, загораживая дорогу.
- Самая разбойничья повадка, - прошептал Филофей.
Признаться у меня на сердце захолонуло ... В телеге перед нами не то сидело, не то лежало человек шесть. Что было делать? Мы поехали за ними тоже шагом ... Поневоле.»
И.С.Тургенев « Записки охотника. Стучит! »
Таможенный досмотр подходил к завершению, когда в дверном проёме моей каюты появился старший таможенной группы:
- Товарищ капитан! Работу мы заканчиваем, замечаний нет. А вот лично для Вас у меня есть предложение.
Он раскрыл принесённую с собой папку с документами:
- Станислав Антонович! Вот ваша таможенная декларация, в которой Вы указали купленную автомашину и наличие пяти тысяч долларов США. Как мне сказали, в следующий рейс Вы не идёте, а уходите в отпуск и поедете домой на привезённой машине?
- Да, замена мне уже готова и жена ждёт разрешения подняться на борт, - подтвердил я.
- Так вот, время сейчас смутное и мой вам совет заполнить ещё один бланк декларации, в которой указать автомашину, но не показывать наличие валюты. Я подпишу её и вам в дороге будет спокойней. Зачем кому-то знать о ваших деньгах?
- Спасибо. Сейчас уже некогда этим заниматься. Да и кому я нужен? – и здравый совет остался невостребованным.
- Хорошо. Вам виднее, - вручил мне декларацию таможенник.
Так закончился тот короткий диалог, начало которому было положено неделю назад.
хххх
Был конец октября 1993 года, когда сухогруз «Волга», где я был капитаном, встал к причалу порта Висмар под погрузку сахара в мешках назначением на Петербург. В тот осенний день мы принимали в раскрытые трюма последние сотни тонн сладкого груза, когда стук в дверь каюты оторвал меня от служебных бумаг:
- Антоныч! Отложи-ка свои бумаги. Пойдём на причал, там местные ребята нам сюрприз приготовили, - стал торопить меня старший механик.
- «Дед», да мне ничего не надо и занят я сейчас.
- Оторвись ты от бумаг. Пойдём, посмотрим, что там есть, - тянул меня за рукав стармех.
На причале трое немцев в окружении наших ребят оживлённо обменивались репликами, разглядывая предмет обсуждения. Этим предметом был автомобиль тёмно-синего цвета, в котором мы с «дедом» узнали родимый УАЗик. Дополнительным отличием от своих собратьев были удобные мягкие передние кресла с высокими подголовниками. Его нынешние хозяева уклонились от ответа на вопрос, мол, каким образом он оказался в их владении. Было ясно, что УАЗик кем-то просто «забыт» в суматохе вывода наших войск из бывшей ГДР. Автомобиль был без пробега, что подтверждали пломбы завода-строителя. Новые хозяева предлагали нам купить его. Цена, которую они хотели бы получить за свой «товар», была явно завышена. После моего замечания, что УАЗ разорит своих заграничных хозяев, потребляемым количеством бензина, цену снизили вполовину. На просторах нашей Державы в то время УАЗы в продажу рядовым гражданам не предлагались. И что тут на меня нашло, но вдруг захотелось на этом «вездеходе» ездить в лес за грибами или на рыбалку и я неожиданно для самого себя стал владельцем этого необычного авто.
Приняв полный груз сахара и мою нежданную покупку мы покинули причал, где граждане бывшей ГДР теперь живут в капиталистической Германии. Однако, с приходом в Петербург и нас ждала страна непохожая на ту, в которой всё было привычно и знакомо.
хххх
Был поздний вечер, когда завершив все требуемые формальности по передаче командования «Волгой», я освободился от груза служебных обязанностей. Жена, встречавшая меня из рейса, терпеливо ждала, когда и ей будет уделено внимание.
- Ну что, дорогая, - обратился я к ней, - твой муж свободен, ничто здесь его больше не держит. Предлагаю не терять времени и отправляться в путь. За ночь мы преодолеем те 450 километров, что отделяют нас от Петрозаводска.
- Согласна. Ночью на дороге спокойно, машин мало и мы без проблем доберёмся до дома.
Начать свою поездку в столь поздний час меня подтолкнула необходимость пересечь огромный город, когда движение машин на его улицах заметно уменьшается. А ночная поездка по междугороднему шоссе тревоги не вызывала. Ведь мы уже несколько раз пересекали страну с севера на юг и обратно на личном автомобиле в поездке из Петрозаводска в Крым. Так что опыт дальних поездок имели.
«Волга» была залита светом палубных люстр, у открытых люков трюмов суетились фигуры докеров, ворочались портальные краны, а у парадного трапа было людно. Мы с женой прощались с командой. Получив пожелание доброго пути, включил зажигание, мотор коротко взревел и машина тронулась с места. Я ощутил себя отпускником, оставив на родном судне все служебные заботы. Проверка документов на проходной прошла быстро и вот уже перед нами открылись широкие улицы Петербурга. На них, залитых светом тысяч светильников, не было места темноте осенней ночи, опустившейся на землю.
Огромный город засыпал. Непривычная пустота проспекта бежала под колёса. По обеим сторонам тянулись бесконечные громады домов с тёмными глазницами окон. Я вполне освоился на водительском месте и в общении с новым членом нашей семьи чувствовал себя вполне уверенно. Задерживаясь временами на красном огне светофоров охранявших перекрёстки улиц, мы миновали мост Александра Невского. Новая магистраль вела нас за пределы уснувшего Петербурга.
Город остался позади и мы окунулись в ночную с мелкой моросью дождя темень. Свет фар выхватывал из темноты влажный асфальт дороги, исчезающий под колёсами машины. Слева показался освещённый пост ГАИ. Две фигуры в плащах с поднятыми капюшонами шагнули к проезжей части дороги и один из постовых жезлом дал знак остановки. Я выключил мотор и приготовил для проверки документы. Номерных знаков на нашем УАЗике не было, но таможенная декларация и техпаспорт транспортного средства подтвердят легальность нашего появления на дороге.
- Сержант Иванов, - представился подошедший, - Ваши документы и документы на машину.
Второй гаишник молча стоял поодаль, наблюдая за нами.
Я предъявил своё водительское удостоверение и техпаспорт машины. Сержант ознакомился с ними, но проверять соответствие номеров кузова и двигателя почему-то не стал, а потребовал таможенную декларацию. Мне было видно, как его взгляд скользил по строкам декларации и внезапно остановился внизу листа на графе с указанием наличной валюты. И этот остановившийся взгляд мгновенно напомнил мне совет таможенника оформить дубликат, без упоминания наличия долларов. Тревожно ворохнулось сердце. Наконец сержант оторвал взгляд от декларации, вернул мне документы и негромко произнёс:- Можете ехать.
Мы на миг встретились с ним взглядом, он молча повернулся и вместе с товарищем направился на пост, а я отпустил педаль сцепления и УАЗик двинулся вперёд.
Мчалась под колёса дорога, ровно гудел мотор, но теперь окружающая нас темень была полна тревоги, родившейся от того чужого внимательного взгляда на посту ГАИ. «Время сейчас смутное и зачем кому-то знать о наличии у Вас денег?» вспомнились слова старшего таможенной группы. Я ругал себя, что не послушал его совета, но что-либо изменить уже было невозможно. Жена не догадывалась о тревоге, поселившейся во мне, а я делал вид, мол, всё в порядке. Миновали Кузьминский мост и вновь очутились на левом берегу Невы. Впереди огни Петрокрепости.
хххх
В свете наших фар появляется из темноты очередной знак километража трассы Петербург – Мурманск. Дорога свободна, только изредка проносится припозднившийся встречный автомобиль и растворяется в ночи. Где-то там далеко слева, укрывшись тьмой ночи, спит под беззвёздным небом Ладожское озеро. Я держу скорость не более 70-ти километров. В кабине уютно, звук мотора заполняет её объём, а свет приборной доски позволяет видеть жену, которая разговором о нашей любимой собаке старается отогнать недремлющий сон, готовый посетить нас:
- Представляешь, я ещё сплю, а он садится рядом с изголовьем и терпеливо ждёт, мол, когда ты, хозяйка, поведёшь меня на прогулку…
После проверки на посту ГАИ прошло достаточно времени, когда я в очередной раз взглянул в зеркало заднего вида и увидел далеко на дороге свет фар одинокой машины. Невольно вспомнил взгляд сержанта и притихшая на время тревога вновь напомнила о себе участившимися ударами сердца:
- Что за глупости лезут в голову, – одёргиваю себя. - Мало ли тех, кого нужда заставляет ехать в ночь. Мы-то вот едем!
Но успокоение не приходило, заставляя всё чаще поглядывать в зеркало.
Прошло какое-то время, но нас никто не пытался обгонять. Выплывали из темноты засыпающие до следующей весны деревья и кусты на обочинах ночной дороги. Эта мирная картина несла покой и уходила тревога, что жила в тебе.
- Дорогой, давай остановимся на минуточку, - повернулась ко мне жена.
- Как понимаю, надо найти кустик? – уточнил я.
- Ты такой догадливый, что мог бы и промолчать, - согласилась она.
Без особого желания я остановил машину и, глянув в боковое зеркало, поторопил жену:
- От машины не отходи, никому тут до тебя нет дела, можешь прикрыться задней дверцей. Поторопись, пожалуйста.
Я остался за рулём, мотор глушить не стал, а жена выбралась из машины.
Глухая ночь и подступающая к дороге мрачная стена леса вновь подталкивали поторопить жену, когда в стёкла кабины ворвался яркий свет догнавшего нас автомобиля. Он мелькнул в боковом стекле, резко затормозил, свернул на обочину и остановился хмурой тенью перед нами. Это был чёрный «Мерседес», сквозь окна которого виднелись неподвижные фигуры его пассажиров. Освещённый слабым светом наших габаритных огней он, казалось, чего-то ждал, когда жена появилась в проёме открытой правой дверцы, собираясь поделиться со мной своими эмоциями, вызванными ночной поездкой. Сзади снова свет фар и мимо нас прошумела мотором фура дальнобойщика. В этот момент передняя дверь «Мерседеса» распахнулась, мужская фигура появилась из его кабины и направилась к нам.
Жена не успела произнести ни слова, как я уже торопил её:
- Быстро в машину! Быстро!
Услышав тревогу в моём голосе, она с завидной легкостью очутилась в своём кресле и мы рванулись вперёд, набирая скорость. Было видно, как у таинственного «Мерседеса» вспыхнули фары и он тоже двинулся за нами.
- Что случилось? Куда мы торопимся? – заволновалась жена.
Коротко напомнил ей о проверке на посту ГАИ, о деньгах, что везём с собою и о таинственном «Мерседесе». Чувствовалось, что ей стало страшно. Попробовал успокоить:
- Сейчас догоним вон того дальнобойщика, - показал ей на задние огни фуры, что проскочила мимо, - будем идти вплотную к нему и не дадим никому встать между нами. Скоро уже появится городок Сясьстрой. Вряд ли нас будут трясти на его улицах. Там и милиция должна быть.
Не думаю, что мои слова успокоили её, но ничего другого не оставалось.
Мы догнали фуру дальнобойщика и пристроились к ней, удерживаясь в опасной близости от этого рассекающего тьму ночи короля автодорог. «Мерседес» вновь догнал нас и теперь шёл, не предпринимая попыток обгона. Так продолжалось какое-то время, но вот его огни начали смещаться в сторону, увеличилась скорость и «Мерседес» пошёл на обгон. Он легко поравнялся с нами и теперь шёл бок-О-бок, сравняв наши скорости. Жену трясла нервная дрожь, а всё, что я мог сделать ещё на пару метров приблизиться к громыхающей фуре. Краем глаза видел идущий вплотную «Мерседес» и неподвижные фигуры мужчин за его стёклами.
И сейчас не могу сказать, как долго наши машины шли рядом, но тогда в той, пропитанной тревогой тишине, секунды казались бесконечными. Внезапно «Мерседес» сбавил скорость и стал отставать. Какое-то время свет его фар тянулся к нам, но вдруг в боковом зеркале я увидел его резкий разворот в обратном направлении. Ещё мгновение и вот уже задние габаритные огни «Мерседеса» в последний раз мигнули и исчезли.
- Неужели всё кончилось? – прозвучал в тишине подрагивающий голос жены.
Ответом ей был ровный звук мотора УАЗа, который мчался сквозь тьму осенней ночи. Его пассажиры ещё не знали, что вместе с огромной Россией вступили в "святые девяностые годы", как позднее назовёт то время разрушения привычных жизненных устоев и бесчисленного количества личных трагедий её граждан известная всем вдова*.
хххх
С той необычной поездки прошло много лет, но и сейчас моя жена не может спокойно вспоминать испытанный ею в ту давнюю ночь ужас и чувство бессилия изменить что-либо. Я также не берусь утверждать, имел ли «Мерседес» какое-либо отношение к проверке на посту ГАИ осенней ночью 1993 года.
- А может быть тот мужчина шёл к нам спросить о чём-либо? – успокаиваю я жену. – А мы напридумывали всякое разное.
В ответ она своим кулачком легонько стучит мне по голове, словно пытается удостовериться осталось ли там ещё что-то из мозгов:
- Ну, почему ты тогда не послушался доброго совета.
* "известная всем вдова" - жена Ельцина, которая назвала страшные, для подавляющей части граждан России, 90-е годы "святыми".