Вместо предисловия.
Подсказку к названию повести я позаимствовал у самого Тараса Григорьевича Шевченко, написавшего «Прогулку с удовольствием и не без морали». Правда, целью его прогулки было отдохнуть от беспокойного Киева и окунуться в любимую ему природу степной Украины. Моим же намереним было наоборот пригласить читателя в город, чтобы порадоваться вместе со мной открытию не очень изестных романтичных уголков старинного Львова. Трогательным примером городской любви был для меня отрывок «Рим» из незавершенного романа Николая Гоголя «Аннуциата».
Глава 1. Между двух монстров.
Правильным было бы начать знкомство с городом с места рождения автора, но увы! – автор родился в Киеве и приглашать читателя в киевский роддом было бы нелепо. Поэтому предлагаю пройтись по неприметной львовской улице Цеховой (аполитичное название ее еще не додумались изменить), где прошли первые годы жизни автора в городе Львове.
В 1945 году, когда в доме №1 поселился с родителями автор, застроена домами была только одна сторона улицы с нечетными номерами, другой стороной служила большая площадь-пустырь, в конце которой находились непривлекательные, частично разрушенные дома, населенные преимущественно цыганами. Площадь, называвшаяся когда-то Миссионерской, была любимым местом встреч ровесников мальчишек. Здесь открывались и скрывались важные мальчишеские тайны, совершались выгодные, иногда совершенно глупые, обмены. Чего стоил, например, обмен мной пары разных по размеру коньков «дутышей» на два пера №86, который я считал вершиной удачи. Площадь эта осенью 1945 года принимала на 3-дневный отдых возвращавшихся с войны солдат, сидеших на огромных самоходных артиллерийских установках. На этой же площади готовились к праздничным парадам танки, пушки, грузовые автомобили «студобеккеры», у которых важно прохаживались военные, разрешавшие слегка прикоснуться к металлу их боевых машин.
Случались на этой площади и драматические события. В выходной день, ближе к обеду, обнаружилась пропажа мальчика 5 лет из семьи военных, жившей в этом квартале. До сих пор слышу страшный крик офицера, отца ребенка, взлохмаченного, без пояса, бегавшего по площади с пистолетом в руке: «Кто видел Сашу?». Мы, напуганные, быстро разбежались по домам. Подозрение пало на цыган, которые, якобы, практиковали похищение детей. Но уже в том возрасте мне казалось странным - зачем им нужные чужие дети, если у них было по 5-6 своих?
Площадь была местом бескопромиссных сражений подростков с нашей улицы и с соседней, Газовой. Однажды «газовики», якобы отступая, завлекли «цеховиков» на свою территорию, а затем дружно набросились со всех сторон на наших с камнями, ремнями и палками. К своему стыду, я не вступил в сражение, оправдываясь в душе тем, что сражались почти взрослые мальчишки.
А что же случилось с домом №1, где жил когда-то автор? Гуляя недавно по этой улице, я обнаружил, что моего дома нет. На его месте взметнулось на 7 этажей огромное здание, где разместился банк и сдающиеся посуточно квартиры. Хотелось плакать. Ведь в подъезде теперь уже несуществующего дома любили собираться дети из соседних домов. Девочки делились со мной своими секретами и даже демонстрировали то, что спрятано за трусиками, но почему-то на ответное откровение меня не соблазняли.
С этим подъездом связано одно незабываемое событие… Однажды, когда я, уже ученик первого класса, открыл своим ключем подъезд дома, на меня с гоготом набросилась стая домашних гусей. Вожак даже вырвался на улицу, но потом, передумав, вернулся в свой гарем. Как в последующем мне рассказывал дядя Федор, это был гонорар моему отцу адвокату за успешный результат судебного разбирательства «дела цеховиков». Это было золотое время, чем-то напоминющее НЭП на заре СССР, когда после завершения войны как грибы открывались цеха, готовившие очень вкусные пирожки с мясом, ценой по 4 копейки, фантастически вкусную сладкую «вату», халву и булочки с повидлом.
Был на моей памяти еще один запомнившийся случай, когда на консультацию к отцу обратился очень богатый клиент, невероятно толстый, страдающий одышкой еврей, все пальцы которого на руках были унизаны золотыми кольцами с камнями, а несколько, очевидно, не поместившихся на пальцах колец, была нанизаны на изящную трость, на которую он острожно опирался. Суть дела мне в последующем растолковал опять же дядя Федор. Оказывается, со станции Подзамче ( на окранине Львова) пропало два вагона туалетного мыла. Стоимость куска душистого мыла в послевоенные годы была дороже 10 буханок хлеба, и банде похитителей угрожал серьезный срок заточения. Не знаю, каков был гонорар отцу за успешное решение вопроса, но ему удалось с помощью «неоспоримых» документов доказать на суде, что такие вагоны никогда во Львов не приходили. Авторитет отца, как юриста, была таков, что у уличного мальчишки из семьи, поселившейся в последующем в нашей квартире, была кличка Прокурор, что, однако, не помешало ему несколько раз отсидеть в тюрьме за мелкие хищения и хулиганство.
Но вернемся к площади Миссионерской, которая неоднократно застраивалась, засаживалась деревьями, но в последние годы ее окончательно «съел» огромный, сверкающий алюминием и огромными окнами, не вызывающий у меня симпатии, торговый центр «Форум».
За углом Цеховой проходит улица Пантелеймона Кулиша, называвшаяся улицей Ботвина, а до этого – Солнечной. Действительно, летом идти по Солнечной было так же мучительно, как по Сахаре. Спасением для состоятельного пешехода (прежде всего, мужчины) было множество расположенных в прохладных, австрийской постройки домах питейных заведений с прагматичными названиями: «рюмочная», «закусочная», «вареничная» и т.п. Сегодня выбор названий мало изменился, но появилось и нравственно-поучительное - «Рюмка к празднику», расположенное как раз напротив магазина интимных изделий. Такое соседство, наверняка, ставит посетителя в тупик – что посетить в первую очередь?
На этой улице, в доме №45, жили две милые семьи, у которых моя мама скрывалась вместе со мной, когда буянил пьяный отец. В одной жили Андрей Сидорович с женой и приемной дочерью Ириной, моей ровесницей, в другой – поляки тетя Рузя и дядя Стах. Андрей Сидорович работал вагоновожатым в трамвае и зарабатывал до 3 рублей в день за счет того, что пассажиры, выходя из вагона, возвращали ему билеты, которые он продавал еще раз. Семья эта казалась мне очень состоятельной – ведь у них был патефон и десяток пластинок с популярными тогда исполнителями песен. Кроме того, в этом доме всегда угощали вкуснейшим супом и, не поверите, - котлетами. К сожалению, никого из семьи в живых сегодня нет.
Тетя Рузя угощала нас с мамой польским, свекольным борщом, в котором иногда плавали мясные «ушки». Ломтики свеклы я незаметно убирал в сторону, а «ушки» глотал целиком. Тетя Рузя, кстати, стала моей крестной мамой и вот при каких обстоятельствах. Я часто болел простудными заболеваниями, и Рузя объяснила маме причину болезней тем, что я некрещенный. Мама, жена преподавателя университета, члена партии, ни в коем случае сама не смела организовать этот обряд. Тогда за дело взялась тетя Рузя. В какой-то из дней она, по тайной договоренности со священником церкви святого Николая, за руку завела меня в этот храм ХIV века, и обряд состоялся. Интересно, есть ли в регистрационной книге церкви запись об этом факте? С церковью святого Николая связаны еще два события последующей жизни – венчание моей дочери и крестины внука.
Самым загадочным домом на этой улице было здание под №6а, стоявшее особняком от других зданий, с небольшими окнами на втором этаже и крошечными на всех последующих. Оно бывало всегда закрытым и мне, мальчишке никак невзможно было понять его назначение. Но вот однажды, возвращаясь из школы, я заметил, что огромные ворота дома были открыты, Я тут же устремился к ним и увидел просторное темное помещение, без поэтажных перекрытий, потолок которого терялся в высоко в темноте, как о львовском Доминиканском костеле. Из здания пахнуло прохладой и сосновым запахом. Мне удалось рассмотреть прислоненные к стенам, завернутые в ткани доски и брусья, как оказалось, декорации. Находившиеся рядом рабочие выносили их на улицу и грузили на автомобиль с длинным прицепом. В последующем я видел, как декорации выгружили у Оперного театра. Оказывается, это здание начала ХХ века было специально построено для хранения театральных декораций и реквизита.
Если будете подниматься по улице П.Кулеша вверх, вы невольно остановитесь перед еще одним, 7-этажным монстром этой улицы, торгово-развлекательным центром под названием "Магнус". От "Магнуса", в свое время бежали вниз рельсы трамвайного маршрута №4, заворачивающие перед мостом на улицу Калинина (теперь - Замарстынивскую). В здании монстрав свое время что-только не располагалось. Я запомнил только райком комсомола, находившегося на третьем этаже. В этом памятном месте мне вручили комсомольский билет и дали первое важное комсомольское поручение - вручить решение райкома какому-то комсомольцу, у которого должны были за хулиганство отобрать комсомольский билет. Как видно, в райкоме была бурная жизнь: одним билеты давали, у других отбирали.Главным для комсомола было не сбиться с пути, указанному Партией.