Заблуждение?

               
Потап Ефремович Шонкин – классический сорокашестилетний неудачник. Романтик с высшим образованием, вся жизнь которого доказывает, что добро, всё же, не может быть «без когтей», так как даже для осуществления мало-мальски простого дела необходимо всегда кого-нибудь подвинуть, обогнать или  что-нибудь не заметить, а этого он делать тотально не умел.
 От того и жена с дочерьми жила у тещи…  Не в разводе, а просто, семья жила отдельно от него.
 Ведь  для того, чтобы активно помогать семье, или даже официально развестись, необходимо было совершать  ряд действий, которые он не смог бы сделать никогда.  А ей было тяжело «тянуть» двух детей и ещё и его и поэтому было принято такое решение.
Потап выслушал предложение жены и, как всегда, не возразил.  Жена Тоня, хоть и любила его беззаветно, но считала его человеком совершенно бесполезным для жизни и в семье. Так и называла его в разговорах с дочками «Наш блаженный папа».
Маленькая двухкомнатная квартирка Потапа находилась на первом этаже «хрущёвки» в одном из спальных районов Москвы с «шикарным» видом на помойку. Весьма скромное убранство его жилища дополняла добрая тысяча книг, сдобренная «килограммами» пыли. Работал он инженером в домоуправлении, находившимся в соседнем дворе и получал, как и положено неудачникам, нищенскую зарплату без каких-либо перспектив.
Потап Ефремович давно смирился со своей серой жизнью. Более того, даже особо и не переживал за это, но, как у всех людей подобного склада, у него была МЕЧТА! Мечта с большой буквы «М»! Мечта, которая, в соответствии со статусом серьёзной мечты, была сияющей и недостижимой…
 Потап страстно желал бы быть батюшкой в маленькой деревенской церквушке. Такому делу он готов был отдаться со всей душой. Служение иереем в Храме ему даже снилось. И снилось очень часто, принося невыносимые страдания от несбывности, при пробуждении. 
Он был сильно воцерковлённым человеком и внутренними часами его дней было расписание богослужений.
Потап так старался быть полезным в церкви, что он и прислуживал при богослужении, и периодически был чтецом, даже пел на амвоне и иногда помогал звонарю. Все службы знал почти наизусть. Батюшка не мог нарадоваться такому помощнику.
И вот, о чудо! Однажды, в гостях у их батюшки находился его друг, ещё по семинарии Владыко Владимирский, а Потап Ефремович был родом из Владимирской области.  Прислуживавший тогда в трапезной Потап от всего сердца открылся своему земляку. Они обменялись контактами. Через месяц, с благословления епископа, его рукоположили дьяконом.  Прямо сразу после обряда он побежал на работу и написал заявление об увольнении.
«Господи! Благодарю Тебя!...» - Истово молился Потап в проходной комнате своей крохотной квартирки, стоя на коленях перед большой иконой Спасителя, весящей на стене. 
Мечта начала сбываться!..
 А вожделенный приходик он давно приглядел на своей малой родине во Владимирской «губернии». Тамошний батюшка недавно представился…
                *****
Юрка Шпуров вкатился на своём огромном, чёрном, хоть и подержанном «Chevrolet-Suburban» в маленький дворик хрущёвки, уставленный транспортом. Сидящие у всех подъездов дворовые бабки одновременно «зашипели».
 Втиснул «своего гиганта» между помойкой и ржавой «Шестёркой» , прихватив барсетку, выскочил из машины, гулко ухнув тяжёлой дверью. Затем пикнув сигнализацией, упруго зашагал к своему подъезду.
- Привет, шлако-тётки! – Обратился Юрка к бабкам, сидящим на самейке.
- Здравствуй, Юрочка! – Фальшиво-приветливо оживились женщины.
- Ну, что, старушки-веселушки, какие новости? – Весело продолжал Юрка на ходу.
- К тебе участковый приходил и просил передать , чтобы ты к нему заглянул обязательно.
- Тьфу! Эка новость! Ему надо, так пусть и ловит меня. Я человек занятой, знаете ли. – Дерзко отреагировал Юрка. – Лучше скажите – рабочие ко мне не подъезжали?
- Был мужчина. Импозантный такой. Сказал, что прораб и спрашивал про тебя. – Гордо сообщила  одна из бабушек.
- А вы?
- А мы сказали, что ты скоро будешь. – Вставила другая.
- А он сказал, что тогда он поехал за бригадой и к часу они будут. – Добавила третья.- Вон, за инструментами пока просил присмотреть. Она кивнула на большой мешок у стены.
- Вот это, блин, я понимаю – добровольные помощницы. Тимуровцы, просто… – Восхищённо сказал Юрка. – Вот, это нужная инфа.
Юрка порылся в кармане и вытащил оттуда скомканную тысячную купюру. Не разглаживая, протянул её бабке, которая говорила последней.
- Благодарю за службу! А это вам на семки. – Сказал он, придерживая, уже приоткрытую дверь в подъезд ногой.
Юрка широко распахнул дверь подъезда  и войдя чуть не споткнулся о Потапа Ефремовича, бывшего тогда дежурным по подъезду и мывшего в этом подъезде пол на четвереньках и обращённого задней частью к вошедшему . Такая поза соседа, видимо показалась Юрке очень вызывающей и он не задумываясь сходу «влепил» ему смачный пинок.
- Ты, что тут раскорячился!!! – Заорал Юрка. – Не видишь, что тут люди ходят!
- Извините, извините… я тут… немного порядок… извините… - Стал оправдываться «новоиспечённый» дьякон.
Юрка оттолкнул с дороги Потапа Ефремовича и пешком, перешагивая через две ступеньки, стал подниматься к себе. Шпуров занимал две смежных квартиры прямо над Потапом Ефремовичем…
                *****
Второй месяц шёл ремонт у соседа сверху!
Дьякон храма Святой Анны изо всех сил пытался прийти позже домой, но всё одно заставал страшный стук, грохот, скрежет, а иногда и такое кошмарное сквернословие, что приходилось на время завешивать образ Спасителя кружевной скатёркой с телевизора.
В один из дней Дьякону Потапию всё же пришлось появиться дома средь бела дня, так как он вернулся во время обедни за забытым им утром Псалтырем. Войдя в подъезд, он сразу услышал, что на втором этаже всё так же гремели…
Потап Ефремович, тяжело вздохнув, повернул ключ в замке, открыл входную дверь и обомлел, мелко крестясь…  Вся потолочная штукатурка, натяжной потолок проходной комнаты и, О Ужас!, любимая икона Спасителя были на полу. Белёсая пыль висела в воздухе. Такого он стерпеть уже не смог. Мотнув головой, Потап Ефремович решительно стал подниматься по лестнице.
Несколько раз позвонил в дверь, в голове придумав длинную устыжающе-обличающую  речь.
На шестом протяжном звонке дверь распахнулась и из тумана строительной пыли, точно в очки визитёра, вылетел огромный кулак Юрки Шпурова…
Дьякон с окровавленным лицом вернулся домой, рыдая больше не от боли, а от унижения и ровно в тот момент, когда плачущий Потап закрывал на ключ дверь, зазвонил телефон.
Это был именно тот звонок,  о котором он мечтал многие годы…
                *****
Подготовительные хлопоты после рукоположения в иереи Гороховского прихода Храма Вознесения проходили легко и светло. К радости сбывшейся мечты добавилось и то, что жена с дочерьми вернулась к нему и более того дала искренне согласие стать матушкой Антониной. Потап был очень счастлив! Отъезд был назначен на завтра. Слегка подшучивая дуг над другом и смеясь, семья Отца Потапия вышла из подъезда.
Тихое, солнечное летнее утро. Время Петрова поста. На небе ни облачка. Бабки на скамейке у подъезда приветливо загалдели, увидев счастливых соседей. Прохожие сосредоточенно спешили по своим делам. Под липой уже собрались доминошники. Ненавистный Юрка Шпуров копался у своего «бегемота». Младшая дочка Шонкиных  четырёхлетняя Лиза сразу стала скакать на нарисованных мелом перед подъездом, классиках.
Вдруг в глубине двора послышался какой-то шум и металлический скрежет. Все присутствующие во дворе, включая бабок, повернулись в сторону исходящего звука.
По двору на скорости двигался оранжевый «Камаз»-мусорщик, расшибая в стороны припаркованные машины и рассыпая мусор из незакрытого кузова. Все негодующе закричали, махая  кулаками, но взбесившаяся «мусорка» неумолимо приближалась. Потап, вспомнив о дочке на дороге, которая невозмутимо продолжала скакать на асфальте, кинулся к ней. В этот момент раздался  звук, перекрывший все остальные.
Страшный рык мощного мотора мгновенно преобразовался в какой-то невыносимо громкий звуковой удар-хлопок с последующим шорохом рассыпающихся стекол! После чего всё затихло. Оглушающую тишину  нарушал только какой-то  звон от вертящейся перед скамейкой бабушек прилетевшей железячки. Все молчат и только Лиза продолжала прыгать по классикам, что-то бубня себе под нос. Похоже, что она даже не обратила внимания на произошедшие только что события…
А последствия этих событий выглядели так:
В десяти метрах от прыгающей Лизы возвышалась куча искорёженного, дымящегося железа,  состоящая из остатков мусорной машины без кабины и того, что раньше называлось «CHEVROLET-SUBURBAN» без передней части, вперемешку с какими-то деталями и бытовым мусором. На крыше джипа, почему-то одиноко стоял аккумулятор, из которого сочился электролит. 
К месту аварии со всего двора сбегались люди. Был слышен их беспоковный разговор в повышенных, взволнованных тонах.
- Что случилось!?...
- …Полицию вызвали!?...
- …и МЧС давайте!...
-  Какое МЧС! В скорую звоните!...
- А это же Юркин джип!...
- Ага! Наперерез рванул…
-… да, уж герой!
- … он же девчушку от верной смерти спас!
- Водитель мусорки мёртвый уже… Фу! Да он купался, что ли в водке!...
- … у Юрки двери заклинило… Весь в крови… Вроде дышит…
-  А!, вот едут!...
                *****
Потап Ефремович второй день пытался попасть в палату реанимации, чтобы высказать, разрывающие его, слова благодарности спасителю своей дочери, но врачи были непреклонны. Тогда он пошел домой и облачился в только что пошитый новый подрясник и, прихватив ещё и дорожную сумку, чтобы потом сразу ехать на вокзал,  вернулся в больницу. Снова поднялся на этаж реанимации.
- Батюшка, вы куда? – Спросила медсестра.
- Мой долг быть здесь. – Не сбавляя хода, вошёл в палату.
- Батюшка!... - Опешившая медсестра поспешила следом.
В палате было полное безмолвие, нарушаемое только жужжанием ИВЛ и равномерными попискиваниями аппаратов указывающих пульс и давление.
Отец Потапий пробежал глазами по табличкам, прикреплённым к койкам, а потом обратился к медсестре.
- А где?... Где  больной Шпуров?
- Опоздали, батюшка… - Развела руками сестра.
- Как?…
Отец Потапий обескуражено опустился на край ближайшей койки, в бессилии опустив руки.
- Ой! Вы меня не так поняли. – Встрепенулась сестричка.- Он пришёл в себя и его перевели в палату. 2-я хирургия. Вам туда.
Отец Потапий благословил медсестру, поблагодарил её, спросил дорогу и спокойно пошёл во «2-ю хирургию».
                *****
В палате второй хирургии тоже было всё спокойно и обыденно Больные, кто спал, а кто тихонько переговаривались между собой, делясь друг с другом невероятными (подчас явно вымышленными) историями из своих жизней. Двое человек, сидя по-турецки на койке, играли засаленными картами.
Когда в дверь палаты вошёл священник, все обитатели «села Степанчиково» немного встрепенулись и напряглись. Играющие, даже, как нашкодившие дети, спрятали карты под подушку.
Отец Потапий вежливо поинтересовался - где больной Шпуров.  Всё сообщество одновременно с облегчением указало на полностью перебинтованное тело на койке в углу и продолжило заниматься своими нехитрыми делами.
Отец Потапий подошёл к больному. Только его лицо было свободно от бинтов. И оно было бледным, с глазами, задумчиво смотревшими на трещину в штукатурке потолка без всякого выражения.
- Здравствуйте Юрий. Вы меня узнаёте? Я хотел… - Начал было Потап.
- Подождите,  Святой Отец. Хорошо, что Вы здесь… – Сухими губами, почти шёпотом, не изменяя взгляда, остановил его Шпуров.
- Я хочу исповедоваться.
- Конечно, сын мой. – Подтянулся Отец Потапий и достал Епитрахиль из своей дорожной сумки…
                *****
После исповеди Юрка Шпуров умер. Как-то спокойно и вытянувшись во всю длину, как по стойке «смирно». Глаза, так и остались смотреть в потолок…
Отец Потапий услышал, как о множестве страшных грехов, так и о немалом количестве благих дел.  Потап, так и не понял – узнал тот его, или нет. Хотя, среди покаянных поступков его жизни он услышал, что он очень переживает, что как-то, не за что, ударил по лицу своего соседа…