Проcим внести поправки и дополнения! 89262371485@mail.ru
Нет точных сведений про место рождения матери Корнея Чуковского!
===========
Так ли это, не знаю!
==============
Как это я прежде не заметил его! Я с восторгом схватил этот кнут (помню и сейчас чуть кривое его кнутовище, гладко отполированное ладонью владельца) и закричал вне себя: — Дядя Фома приехал! Приехал дядя Фома! От моих горестей почти ничего не осталось. Все вокруг меня сделалось прекрасным и сказочным. Я бегу на кухню и щелкаю, щелкаю великолепным кнутом, но дяди Фомы там нет. Я заглядываю в погреб, в сарай. Я ищу его под кроватью, за бочками, и мне кажется, что, чуть я найду его, горе мое испарится совсем. И я опять бегу к маме и спрашиваю: «Где же дядя Фома?», но мама только смеется загадочно и говорит, что он уехал к какому-то Фурнику, — ждал меня, ждал и уехал один далеко, на Пересыпь, к Фурнику, и неизвестно, вернется ли. Но я чую милый его запах: дегтя, меда, деревенского хлеба и еще чего-то уютного, поэтичного. — Он здесь! — кричу я. — Он здесь! И правда, он здесь, в двух шагах. Я распахиваю дверцы кладовой: вот он стоит но дыша, притаившись, чернобровый красавец в белой холщовой рубахе, и смотрит на меня без малейшей улыбки. А мама смеется до слез — она любит такие сюрпризы. И я тотчас начинаю кричать: — Пуканцы! Пуканцы! Потому что всякий раз, когда приезжает дядя Фома, он привозит с собой кукурузные зерна в мешочке из белой холстины, и не простые зерна, а диковинные. Они кажутся нам заколдованными. Помочи их в воде, брось в духовку, и они начинают стрелять (только и слышно: пых! пых!) и прыгают как живые; и, чуть они прыгнут, скорее хватай их, чтобы они не сгорели, и смотри: из желтых они сделались белыми и распустились, как чудесные цветы. Я готов стоять у раскаленной духовки весь день и бросать туда все новые и новые зерна и набивать пуканцами живот до отвала. И мне даже самому удивительно: как это я, переживая такое тяжелое горе, могу в то же время легкомысленно радоваться каждому выстрелу кукурузного пуканца. Впрочем, горе ушло от меня не совсем, я чувствую его даже тогда, когда выбегаю во двор в барашковой дядиной шапке и прыгаю, как дикарь, на помойке и щелкаю звонким кнутом, а мальчишки глядят на меня и завидуют. — У меня есть ежик! — кричу я мальчишкам. — Мне привез его дядя Фома! И те, изнывая от зависти, бегут за мною по лестнице в погреб и смотрят на ежика с таким восхищением, будто он кенгуру или слон. В первую минуту, едва только я стал обладателем ежика, я обрадовался ему, как родному. Я угощал его бураками, капустой и даже кусочками брынзы, которую дала мне к обеду Маруся, я хвастался им перед всеми мальчишками. Но вот мальчишки ушли, я остался один вместе с ежиком в погребе, и глаза мои набухли слезами. Если бы он знал, этот ежик, какая беда отодвинута мною на завтра и что ждет меня через несколько дней, он сразу подружился бы со мною, он прижался бы ко мне всеми своими колючками и замурлыкал бы, как ласковый кот. Но он даже не глядит на меня. Он свернулся в комок и невежливо фыркает, и я даже не могу разобрать, где у него ноги и где голова. Это кажется мне очень обидным. Я сердито швыряю в него остатки капусты и бегу по лестнице к дяде Фоме. Пусть расскажет мне сказку про хитрого шевчика. Я знаю ее наизусть, но люблю слушать ее еще и еще: Сыдыть шевчик на стильци, На кумови постольци Накладае латы. А тут двери в синцях скрып, А там дали в хати рып, Шелеп кум у хату. [Сидит сапожник на табуретке, чинит лапти своего кума. Вдруг заскрипели двери, сначала в сенях, потом — в хате, и в хату вваливается кум] Но дядя Фома занят труднейшим и серьезнейшим делом: он сидит в «гостиной» вместе с мамой и, мрачно нахмурив свои черные брови, чинно и чопорно пьет из стакана чай. Удивительные у него сложились отношения с мамой. Он ее единственный брат, она любит его всей душой, а он боится ее как огня и чувствует себя рядом с ней словно скованный. Она говорит ему «ты», он ей «вы». Она ему — Фома, он ей — Катерина Осиповна. Он совестится перед нею всех своих деревенских привычек; она, прачка, кажется ему важною барынею, а ее убогая квартира — хоромами. Ни на секунду не забывает он, что он в городе, где надо говорить по-городскому и ходить иначе, чем в деревне. Пить чай из стакана для него пытка; вилка, положенная возле тарелки с колбасой и таранью, до такой степени пугает его, что он и не берется за еду. Я тоже ни на секунду не забываю, что он деревенский. В деревне я не был ни разу, и потому «человек из деревни» для меня все равно что краснокожий индеец, или пират, или капитан корабля. Я ложусь на гладильную доску и жду. Я знаю, что, когда чаепитие кончится, дядя Фома схватит свою деревенскую шапку и побежит в сарай к своей деревенской коняге, — и я побегу вслед за ним: там, в сарае, начнутся чудеса и забавы, откуда-то вынырнет шкалик — и дядя Фома вдруг окажется говорливым весельчаком, остроумцем, и все биндюжники вокруг него будут хохотать, «как скаженные», над каждым его словом, потому что, насколько я теперь понимаю, у него был талант юмориста. Всякого человека умел он изобразить в смешном виде: и нашего домохозяина Спиридона Макри, и старика Исака Мордухая, державшего кабак за углом, и мадам Шершеневич, и меня, и Марусю, и Маланку, и даже свою жену Ганну Дмитриевну: как она боится грозы и, увидев молнию, лезет в сундук. Выпучив глаза, надует щеки, как-то странно уменьшится в росте, сунет себе в рот большой палец — и вот уж он другой человек: весь до последнего волоска превратился в седого усача Симоненко, который учится играть на трубе. — А теперь Абрашку! Абрашку! — Мотю! Мотю! Мотя была кухаркой биндюжников, великанша с мужскими усами, вечно ругавшаяся рокочущим басом. Дядя Фома не то что передразнивал ее, а прямо-таки превращался в нее: вот она стоит у плиты, воровски озираясь, и, вытащив из большого котла огненно-горячий кусок сала, прячет его на своей необъятной груди. И хотя в руках у дяди Фомы — ничего, но видишь это мягкое, разваренное, горячее сало, от которого идет белый пар, как оно обжигает ей руки и грудь, как она швыряет его обратно в котел. Зрители расслабли от смеха. Уже не хохочут, а стонут. Их набирается все больше. Слышатся восторженные отзывы: — Ну ж и холера, волдырей ему в голову! Но, если в дверях позади показывалась хоть на мгновение мама, дядя Фома умолкал и даже закрывал себе шапкой лицо, а потом уходил в глубь сарая и начинал неуклюже возиться с каким-нибудь колесом или шкворнем. Это всегда удивляло меня, так как мама была очень смешлива и, казалось, рада была бы похохотать вместе с ним. Но дядя Фома робеет перед ней до безъязычия. Чинно и чопорно сидит он сейчас на диване и обжигает себе рот горячим чаем, не смея прикоснуться к колбасе, и молчит целый час, как немой. Мама заговаривает с ним на всевозможные темы, но он только «да» или «нет». Впрочем, я не знаю, чем кончился их разговор, так как я глубоко заснул тут же, на гладильной доске.
===================
ЧУКОВСКИЙ
Корней Иванович (псевд., наст. фамилия и имя Корнейчук, Николай Иванович) (р. 1882), писатель.
РГАЛИ, ф. 1192, 46 ед. хр., 1897-1939.
ИМЛИ, ф. 183, 25 ед. хр., 1905-1940.
РГБ, ф. 620, 39 карт, и 1 папка, 1900—1960-е гг.
ВМ Пушкина, 1 ед. хр., 1952.
ГЛМ, ф.207 и ф. 151, 38 ед. хр., 1913—1946.
....................
Нисходящая роспись: ...
Поколение 1
1. ...
Мать ребёнка: ...
Сын: ... (2-1)
Поколение 2
2-1. ...
Родился: ?
Отец: ... (1)
Мать: ...
Мать детей: ...
Дочь: Корнейчукова Екатерина Осиповна (1865-1931) (3-2)
Сын: ... (4-2)
Поколение 3
3-2. Корнейчукова Екатерина Осиповна (1865-1931)
Родилась: 1865. Умерла: 1931. Продолжительность жизни: 66. по происхождению своему была крестьянкой родом из Херсонской губернии. В юности приехала она в Санкт-Петербург на заработки, где поселилась в доме владельца типографий Соломона Левенсона. Молодая и весьма привлекательная женщина приглянулась сыну хозяина. Молодые люди полюбили друг друга. Вопреки запретам отца, они стали жить вместе, но неофициально. У Екатерины и Эммануила родилось двое детей – дочь Мария в 1879 году и сын Николай в 1882-ом (как вы знаете, Корней Чуковский – это творческий псевдоним поэта).
Отец: ... (2-1)
Мать: ...
Отец детей: Левенсон Эммануил Соломонович
Дочь: Корнейчукова Мария Эммануиловна (1879-1934) (5-3)
Сын: Чуковский Корней Иванович (1882-1969) (6-3)
4-2. ...
Родился: ?
Отец: ... (2-1)
Мать: ...
Поколение 4
5-3. Корнейчукова Мария Эммануиловна (1879-1934)
Родилась: 1879. Умерла: 1934. Продолжительность жизни: 55
Отец: Левенсон Эммануил Соломонович
Мать: Корнейчукова Екатерина Осиповна (1865-1931) (3-2)
Муж: Лури Елевферий Анастасиевич
Дочь: Лури Евгения Елевфериевна (7-5)
Дочь: Лури Екатерина Елевфереевна (1915-1987) (8-5)
6-3. Чуковский Корней Иванович (1882-1969)
Родился: 1882. Умер: 1969. Продолжительность жизни: 87
Отец: Левенсон Эммануил Соломонович
Мать: Корнейчукова Екатерина Осиповна (1865-1931) (3-2)
Жена: Гольдфельд Мария Борисовна (06.06.1880-1955)
Сын: Чуковский Николай Корнеевич (1904-1965) (9-6)
Дочь: Чуковская Лидия Корнеевна (1907-1996) (10-6)
Сын: Чуковский Борис Корнеевич (1910-1941) (11-6)
Дочь: Чуковская Мария Корнеевна (1920-1931) (12-6)
Поколение 5
7-5. Лури Евгения Елевфериевна
Родилась: ?
Отец: Лури Елевферий Анастасиевич
Мать: Корнейчукова Мария Эммануиловна (1879-1934) (5-3)
8-5. Лури Екатерина Елевфереевна (1915-1987)
Родилась: 1915. Умерла: 1987. Продолжительность жизни: 72
Отец: Лури Елевферий Анастасиевич
Мать: Корнейчукова Мария Эммануиловна (1879-1934) (5-3)
9-6. Чуковский Николай Корнеевич (1904-1965)
Родился: 1904. Умер: 1965. Продолжительность жизни: 61
Отец: Чуковский Корней Иванович (1882-1969) (6-3)
Мать: Гольдфельд Мария Борисовна (06.06.1880-1955)
Жена: ... Марина Николаевна (1905-1993)
Дочь: Чуковская Наталья Николаевна (1925) (13-9)
Сын: Чуковский Николай Николаевич (1933) (14-9)
Сын: Чуковский Дмитрий Николаевич (1943) (15-9)
10-6. Чуковская Лидия Корнеевна (1907-1996)
Родилась: 1907. Умерла: 1996. Продолжительность жизни: 89
Отец: Чуковский Корней Иванович (1882-1969) (6-3)
Мать: Гольдфельд Мария Борисовна (06.06.1880-1955)
Муж: Вольпе Цезарь Самойлович (1904-1941)
Дочь: Чуковская Елена Цезаревна (1931-2015) (16-10(1))
Муж: Бронштейн Матвей Петрович (1906-1938)
11-6. Чуковский Борис Корнеевич (1910-1941)
Родился: 1910. Умер: 1941. Продолжительность жизни: 31
Отец: Чуковский Корней Иванович (1882-1969) (6-3)
Мать: Гольдфельд Мария Борисовна (06.06.1880-1955)
Жена: ...
Сын: Чуковский Евгений Борисович (1937-1997) (17-11)
12-6. Чуковская Мария Корнеевна (1920-1931)
Родилась: 1920. Умерла: 1931. Продолжительность жизни: 11. Похоронена в Ялте.
Отец: Чуковский Корней Иванович (1882-1969) (6-3)
Мать: Гольдфельд Мария Борисовна (06.06.1880-1955)
Поколение 6
13-9. Чуковская Наталья Николаевна (1925)
Родилась: 1925. Возраст: 93
Отец: Чуковский Николай Корнеевич (1904-1965) (9-6)
Мать: ... Марина Николаевна (1905-1993)
Муж: Костюков ...
14-9. Чуковский Николай Николаевич (1933)
Родился: 1933. Возраст: 85
Отец: Чуковский Николай Корнеевич (1904-1965) (9-6)
Мать: ... Марина Николаевна (1905-1993)
15-9. Чуковский Дмитрий Николаевич (1943)
Родился: 1943. Возраст: 75
Отец: Чуковский Николай Корнеевич (1904-1965) (9-6)
Мать: ... Марина Николаевна (1905-1993)
Жена: Дмитриева Анна Владимировна (1940)
16-10(1). Чуковская Елена Цезаревна (1931-2015)
Родилась: 1931. Умерла: 2015. Продолжительность жизни: 84
Отец: Вольпе Цезарь Самойлович (1904-1941)
Мать: Чуковская Лидия Корнеевна (1907-1996) (10-6)
17-11. Чуковский Евгений Борисович (1937-1997)
Родился: 1937. Умер: 1997. Продолжительность жизни: 60
Отец: Чуковский Борис Корнеевич (1910-1941) (11-6)
Мать: ...
Персон: 17. Дата построения отчёта: 06.04.2018
1