(Начало:
1 ч.
http://www.proza.ru/2018/03/26/1189)
Предыдущая 5 часть
http://www.proza.ru/2018/04/05/1403
К осени того же года ожидалось, что управление сдаст построенный собственными силами дом для своих работников, и у Григория была надежда получить в нём отдельную квартиру. Правда дом этот располагался в весьма непрестижном тогда завокзальном районе, который и сравнивать нечего было с главным проспектом города, где они жили. Будущие жильцы даже должны были отработать 120 часов бесплатно на строительстве этого здания. Это был дом на 16 квартир в тихом месте, рядом находилось общежитие для рабочих управления. Сначала предполагалось, что Григорию выделят нормальную двухкомнатную квартиру (2 комнаты по 16,5 кв.м. каждая), но её отдали другой семье, а вместо неё выделили рядом маленькую квартирку (в двух комнатах было всего 26 кв.м.) с крохотной кухонькой в 6 кв.м. Это, конечно, было очень мало, но всё же квартира была отдельной, и ребята были счастливы выбраться из коммуналки.
Дом этот построили очень плохо, некачественно, хотя возводили его для своих же работников. Стены тонкие с воздушной прослойкой, не были законопачены, как следует, швы между стеной и окнами. Тепловое сопротивление стен было, наверно, ниже 2, квартира была очень холодной, но тогда на это никто не обращал внимания. В доме не имелось газа и горячего водоснабжения. На кухнях были выложены дровяные плиты, а в ванных установлены дровяные колонки-буржуйки. Халтурщики-строители присоединили в Гришиной квартире колонку просто к стене, без дымового канала (при первом же пользовании дым повалил в ванную). Будь это Гришин объект, он никогда не допустил бы подобных безобразий.
Жизнь в завокзальном районе несколько усложнилась – рядом совсем не было магазинов, продукты приходилось носить довольно далеко. Молоко и другие жидкости тогда продавались только в стеклянных бутылках и банках, носить было тяжело. В основном в будние дни эти заботы ложились на Лену, поскольку Григорий с утра допоздна был занят на работе. Лена уже ходила с заметным животом, да ещё надо было управляться с шустрой Майкой, а это было нелегко.
Рабочие из Гришиного управления, проживавшие в соседнем общежитии, частенько после работы являлись к своему непосредственному начальнику Григорию Веньяминовичу, иногда в хорошем подпитии, с различными просьбами, касающимися разрешения личных проблем. И приходилось выходить, разбираться, успокаивать, уговаривать и даже утихомиривать буянов.
Зимой того же года под руководством Григория было закончено строительство 40-квартирного дома. Это был последний дом его, построенный по добротным сталинским проектам. С Нового года пришлось перейти на строительство новой упрощенной серии жилья (хрущёвок) с высотой потолков 2,5 м и с совмещённым санузлом, малогабаритными кухнями и без штукатурки фасадов. Это было сплошное недоразумение, а не дома. Правда, люди были рады и такому жилью, потому что его очень не хватало. Строить такие коробки было неинтересно. Наступившую зиму управление провозилось с первым таким домом, а весной уже начали закладку сблокированного следующего.
Была солнечная погода, рабочие уже вели монтаж фундаментов. Гриша вернулся на объект из роддома, куда ночью отвёл Лену (роддом находился буквально рядом, так что дошли пешком). Стояла тёплая весенняя ночь. Под утро у них уже был сын. Гриша дал телеграмму Злате, которая приехала в Вильнюс к возвращению Лены из больницы. Сына привезли домой на такси в нарядном конверте. Это был крупный красивый парень с приятной мордуленцией, медсестра из роддома его передала родителям с гордостью – вот какой богатырь. Майка, увидев Лену и нового малыша, как-то сразу повзрослела, хотя ей было чуть больше полутора лет. Целую неделю пока Лена была в роддоме, она не понимала, куда подевалась её мама, что произошло, и вот, наконец-то, мама вернулась. За время маминого отсутствия ей купили симпатичное шерстяное платьице. Она подошла к Лене, растерянно развела ручонки в стороны и показала свою обновку:
- Вот… платье новое…
Она сразу перестала интересоваться чужими колясками, а на предложение соседки, у которой тоже недавно родился малыш:
- Майка, иди сюда. Я тебе дам лялю, - гордо ответила:
- Не надо, у нас своя ляля есть.
Новорожденного назвали Аликом в память об умершей Асе. Малыш был спокойным, кушал охотно, подрыгивая ножками от удовольствия. Молока у мамочки было много, и он был всем доволен. Погоды стояли хорошие, лето входило в свои права, уже можно было много времени проводить на свежем воздухе и не кутаться в тёплые одёжки. Алик рос хорошо и по внешнему виду опережал свой возраст.
Летом Гриша получил, наконец, отпуск за два года, и они всей семьёй отправились к родителям. Несмотря на отсутствие бытовых благ цивилизации, там малышам было очень хорошо. Рано утром, когда дед выгонял корову на пастбище, коляску с Аликом выставляли в сад, где он спокойно спал на свежем воздухе, под лучами утреннего солнышка. Упоительную тишину нарушали только петухи своим пением или щебет садовых птичек. По улице машины проезжали крайне редко, вернее их появление вообще было событием – жители улицы выбегали посмотреть, что случилось. Майка просыпалась попозже, после завтрака брала свою бутылку с молоком и с соской и уходила в сад пить молоко. Пить из чашки она почему-то долго не умела и не хотела, но уже понимала, что пить с соской стыдно, вот и пряталась от посторонних глаз. Конечно, у родителей жить было значительно легче – продукты с базара и магазинов приносил Авром, обед готовила Злата. С продуктами в городке в то время уже было сносно, всё можно было купить, кроме того, в своём огороде созревали вкусные овощи. На обед чаще всего готовили борщи, в печи в чугуне томилась картошка с мясом. К вечеру поспевал вкуснейший творог, приготовленный из молока от своей коровы. В таких условиях Алик быстро подрастал, и вскоре уже стал вполне большим хлопцем – его даже переселили из пелёнок в ползунки. Майку одевали в комбинезончики, платьев она не любила, была коротко острижена и очень походила на мальчишку.
Стирать детское белье приходилось вручную. Как-то Авром сообщил, что в магазине райзага получили стиральные машины. Никто не знал, как они действуют, и никто не верил, что машина может что-то постирать. Лена с Гришей поехали смотреть машину и сразу её купили. Домой покупку торжественно доставили на подводе (в городе был мужик, который подвозил на лошади вещи). Посмотреть чудо техники собралась вся родня. Математик дядя Миша снял свою рубашку и предложил постирать – тогда он поверит. Машина «Ревтруд» была сделана из нержавеющей стали, вода заливалась сверху (её надо было предварительно нагреть), а отжим был ручной. Новинка понравилась, и все родственники тоже приобрели себе такие машинки. Стирать стало легче, и это уже было хорошо. Гриша и Лена решительно шли по пути механизации своего быта – примерно в это же время приобрели маленький холодильник «Украина». Холодильник этот «кушал» много электроэнергии, так как был без терморегулятора, но все же с ним уже было неплохо – нужно же было как-то сохранять продукты.
Иногда Лене и Грише удавалось быстренько сбегать на Днепр искупаться и тут же бежать назад, так как, обнаружив пропажу папы и мамы, Майка подымала страшный рёв. С малышами возились все, днём приходил и Веньямин поиграть с детьми. Все жили рядом, собирались вместе, подтрунивали друг над другом, но случись что – неизменно спешили на помощь.
Так прошло это чудесное лето. Грише нужно было возвращаться на работу. Лена с детьми оставалась пока у родителей, здесь ей было легче, да и детям лучше, чем в Вильнюсе. О работе Грише совсем не хотелось думать. Ведь рядом была прелестная молодая жена и дорогие его малыши. Лена была такая любимая, нежная и желанная, что расставаться было очень тяжело. Но не было возможности жить только своими желаниями.
Трест транспортного строительства, в котором работал Григорий, относился к всесоюзному ведомству в отличие от местных строительных организаций, подчинявшихся республиканскому министерству. Такие организации комплектовались присланными со всего Союза работниками, коллективы формировались русскоязычные, и делопроизводство велось на русском языке. Однако нередко руководителями назначали начальников-самодуров, которые практически не считались с людьми и окружали себя такой же публикой, а это мало служило пользе дела. Обстановка же в местных строительных организациях была поприятнее, но Гриша этого ещё не знал.
Руководство их управлением осуществлял некий Шелепин, методы работы его были достаточно стары и примитивны. После работы в 17 часов начальник собирал планёрку всего управления. Планёрки эти затягивались на долгие часы – с длинными бессмысленными речами, бесконечными препирательствами друг с другом. Почти все без конца курили. В помещении дым стоял столбом, одежда, волосы пропитывались едким табачным дымом. Время людей тратилось впустую, не оставалось времени на отдых и досуг с семьёй. Вместо продуманной, конкретной работы с каждым прорабом, вместо чёткой постановки задач с увязкой имеющихся ресурсов, было сплошное пустозвонство. Всё опиралось только на энтузиазм прорабов. Да и оплата труда до введения частичного хозрасчёта, была несовершенной. Трестом, который находился в Риге, управлял П.Я.Марков, самовластный мужик, который мнил себя чуть ли не богом в своей епархии. Правда, он сумел подобрать себе достаточно умную команду, расставив на ключевые посты в тресте толковых мужиков с большим опытом работы. Но, несмотря на это, трест управлялся устаревшими методами – всё строилось на беспрекословном подчинении авторитету Петра Яковлевича. Близость к управлению Прибалтийской ж.д. позволяла Маркову разыгрывать роль великого и непререкаемого.
Григорий присутствовал на нескольких совещаниях у начальника в Риге – было очевидно, что так управлять нельзя. Трест строил очень много, был заметным предприятием в Прибалтике. В состав его входили два рижских управления, по одному управлению в Таллине, Вильнюсе и Калининграде, а так же два управления в Даугавпилсе. Руководство подчинялось непосредственно Москве. Строили подъездные пути, депо, предприятия по ремонту подвижного состава, морской порт, много жилья, электрифицировали железнодорожные станции и перегоны. Объекты были сложные и разнообразные. Кроме того, в Даугавпилсе была создана производственная база треста – большой цех стальных изделий, завод железобетонных конструкций. Трест имел своё управление механизации, автобазу с автомашинами в каждом управлении и пр. В общем, трест являлся сильным подразделением в составе Минтрансстроя, а широкая география объектов подразумевала постоянные разъезды и командировки работников.
Когда Григорий вернулся из отпуска, его ждало новое назначение - прорабом на строительство объездных путей вокруг Вильнюса.
Продолжение 7 часть
http://www.proza.ru/2018/04/08/2038
;