Балкон
Знаком я с ней давно, и не то чтобы роман пылко проходил, все-таки мы люди в возрасте и у меня трое детей от разных браков.
Любили мы гулять по паркам, бродить по картинным галереям, смотрели картины заграничных мастеров, даже ходили на концерты музыкальные. Ни скажу, чтобы мне это нравилось, но деваться некуда, приходится сидеть, вжавшись в кресло и, чуть позевывая в кулак, слушать симфонию.
Катились эти долгие и мучительные отношения, наверное, к браку, но не хватало последней точки, чтобы встать и крикнуть: «Эта женщина моя, жить без нее не могу». Но случая такого не представлялось, что-то постоянно препятствовало. Бывало, сидим в дорогом ресторане жуем фуагру, песенки слушаем, а она тебе Блока цитирует. Вот думаешь, неужели под фуагру Блок самое лучшее развлечение, но сделать ничего не можешь и смотришь в ее теплые голубые глаза, гладишь ее мягкую ладонь и думаешь: «Лида, когда же Блок закончится».
Но в тот день, то ли я хорошо слушал Шостаковича в Концертном зале Чайковского, то ли фуагра попалась особенная, но Лида чуть слышно прошептала:
— Витя, проводи меня до дома.
Вот, думаю, повезло, а когда подошли к подъезду, меня позвали внутрь, налили коньяку и оставили до утра. Я ситуацией воспользовался, очутились мы в постели, уснул я счастливый и радостный, а когда утро окрасило ярким светом подушку, на которой лежала ее милая головка, я встал и вышел на балкон покурить и был поражен.
Стоял ее дом прямо у стадиона «Трудовые резервы», буквально в тридцати метрах, где как раз происходил кубковый матч «Спартак» - «Луч». Я вытащил на балкон кресло, взял недопитый коньяк, сижу, курю, пот футболистов летит в лицо, смотрю футбол, так близко, как какой-нибудь Абрамович в ложе.
Лида тоже встала, глядит на меня, улыбается, носит мне из холодильника закуски: буженину холодную, сыр пармезан, оливки, корнишоны, испанский хамон.
И вот (я хорошо помню тот миг), когда Промес забил победный гол, я вдруг отчетливо почувствовал: «На такой женщине надо жениться!»
Дождался, когда матч закончится, вошел, как был, в семейных трусах на кухню и говорю:
— Лида, я тебя люблю, будь моей женой.
И Лида вдруг засветилась, засияла, взяла мою ладонь и поцеловала мои пальчики.
Свадьба была веселая и шумная, месяц гуляли, почти сразу же Лида забеременела. Жизнь была прекрасной, и сынишка, и балкон этот, но буквально через год землю под стадионом выкупил столичный банк. Загубили поле, снесли трибуны, построили многоэтажки, никаких футболов.
Но ведь женщина, жена моя любимая, в этом не виновата!