В наши дни становится модным возвращаться к старым и добрым обычаям. Губернатор, большой приверженец моды, проникнувшись ностальгией, предпоследнюю субботу апреля назначил рабочей, как День патриотического труда, коммунистический субботник – по-старому.
Никонов, директор проектной конторы, ностальгией по субботникам не страдал, но установку главы региона воспринял с самоотверженным энтузиазмом. Вечером в пятницу, накануне чрезвычайной субботы, он собрал коллектив и выступил перед ним с обстоятельной речью. Он говорил о роли субботников в сплочении общества, рассказал об истории их зарождения, их массовости, их былой всенародной любви и поддержке. Здесь же, во время собрания, директор поставил трудовые задачи каждому конторскому подразделению.
На субботнике быть полагается всем, начиная с начальства. Другой вопрос: какую работу начальство отводит себе. Выбор большой: можно окапывать дерево, перетаскивать бревна, мести тротуар, а можно и, уединясь в кабинете, ковыряться в папках с бумагами.
Никонов предпочел физический труд: решил перевесить портрет Президента. Снять портрет с боковой стены кабинета, где он смотрелся как-то не очень, и повесить его на стене между окнами, прямо за своим рабочим столом. Здесь и портрету будет намного уместней, и Никонов выглядеть будет солидно, и всем станет ясно, что он приобщил себя к президентской когорте.
Утром, сбросив пиджак и засучив рукава ярко-красной рубашки (дань возрожденной традиции), он приступил к исполнению своего прагматичного замысла. Двое угодливых подчиненных помогли ему взгромоздиться на стол, придвинутый ими же к межоконной стене, третий подал гвозди и молоток.
Гвоздь от первого же удара легко пробил штукатурку и скрылся в ней по самую шляпку. Директор доволен: повезло, попал сразу в шов, но гвоздь, к его удивлению, так же легко вынимается из стены.
- Такой гвоздь держаться не будет, - комментирует Ненин, один из подобострастных помощников. – Нужно сначала в стену загнать деревянную пробку, а в нее уже – гвоздь. А так… Президент может свалиться на голову.
Директор долго таращит глаза, думая о реальной опасности: портрет не из легких - большой, под стеклом, в дубовой затейливой раме.
- Пробку давай! – вдруг рявкает он на советчика.
Ненин стремглав исчезает за дверью и, очутившись в приемной, крутит головой очумело. «Где ее сразу найдешь эту пробку?! Дернул же черт за язык с таким дурацким советом!»
А нетерпеливый директор посылает за пробкой второго, третьего помощника в забивании гвоздя.
- Всех разогнал, а сам остался стоять на столе, – рассказывал после Ненин со смехом. – Слезть без поддержки не может: толстый, пузатый. Мы ваньку валяли, делали вид, что исполняем его поручение – ищем злосчастную пробку. Конечно, ничего не нашли, но идти с пустыми руками опасно – он у нас с придурью. Пришли часа через два, к окончанию субботника. Он сидит на столе – ноги короткие, а спрыгнуть боится.
- Ругался наверно? – спросили у Ненина.
- Что вы! Встретил нас, как родных: думал, что все о нем позабыли. Настолько был рад, что даже слезы блестели.
Ненин слегка привирал, представляя директора трусоватым и немощным. Никонов был не таким, он даже слыл смельчаком: хвалился однажды, что ночью, один разогнал от подъезда ораву галдящих подростков. Воздействовал на них криком с балкона.
Но, имея отменную храбрость, портрет Президента директор все же не стал перевешивать, оставил на месте.
- Как-нибудь после. Потом. Перевесим в другую субботу, - говорил он тому, кто знал о его субботних амбициях и косился на кабинетные стены. – В эту не получилось: форс-мажорные обстоятельства.
А дома он честно признался жене:
- Очень опасно. Разве можно сейчас поручиться за прочность гвоздей и, тем более, - пробок? Вдруг такая махина сорвется и рухнет на голову! Тогда, считай, - всё! Кому будешь нужен с проломленным черепом?