22 июня (Эдуард Каминский) / Проза.ру

            I

Несколько лет назад я часто мотался по делам в Китай. В тот раз вылет из аэропорта Харбина во Владивосток задержали, и я торчал в баре, неспешно попивая пиво «Циндао».
В таких местах как вокзалы, аэропорты, я, имея некоторый жизненный опыт, не особо стремлюсь к общению с незнакомыми людьми, поэтому подсевшего ко мне за столик соотечественника, по виду лет 40, встретил без особого энтузиазма, хотя видимого неудовольствия не проявил. Его предложение дернуть по 100-150 грамм вискаря тоже не привело меня в особый восторг, и я попытался отговориться тем, что, мол, перед полетом это может быть неполезно.

-Ну, если хряпнуть всю бутылку, - и Андрей – так звали моего незваного нового знакомого - достал из сумки литровую емкость дьютифришного Jack Daniels- то, конечно, могут возникнуть проблемы. Но 100-150 грамм для здоровых мужиков… Тем более, день рождения у меня. Не веришь? – и он протянул мне паспорт, а затем и открыл его.

Точно. Согласно предъявленному документу, в этот день Андрею исполнялось 39 лет. Будь мы на железнодорожном вокзале или поезде я бы, возможно, все же воздержался. Но международный аэропорт, как мне показалось, место не такое опасное, и шанс нарваться на клофелинщика невелик- да и паспорт он мне свой показал, и летели мы одним рейсом.

-Ну, тоды наливай, именинник – и я, двумя глотками освободив свой бокал от остатков пива, протянул его Андрею. «Возможно, парень – профессиональный бармен», подумал я, видя, как тот уверенно наливает точную барную дозу – 30 миллилитров. Выпили. Поговорили о том о сём. Нет, Андрей не был барменом, он занимался логистикой и, узнав, что фирма, от которой я часто езжу в Китай – торгово-посредническая, вручил мне свою визитку, получив взамен мою. После того, как мы выпили по третьей, мой попутчик, грустно вздохнув, заметил:
Да… Почти 24 года прошло. И, уловив мой вопросительный взгляд, улыбнулся и произнес.
-Знаешь, а я ведь никому об этом не рассказывал. Никогда. А тебе расскажу, хоть ты чем-то похож на цыгана, но я точно знаю, просто чувствую, что ты не цыган. Далее, под Jack Daniels, (которую, кстати, мы все же выпили почти полностью) он и изложил эту историю, которую я привожу ниже.

            II

- Моему старшему брату, Максу, повезло – он родился семимесячным. В чем везение, спросите? Элементарно. Он родился в октябре 1966 года и успел пойти в школу в 1973 году, и, соответственно, в восемьдесят третьем ее закончил и поступил в политехнический институт. Родись он в декабре – и он бы пошел в школу годом позже, и, следовательно, на год позже ее и закончил бы. Те, кто поступил в 1983, были последними студентами, которые, при наличии в ВУЗЕ военной кафедры, получали отсрочку от армии, а по окончании военной кафедры - лейтенантские погоны. Поступавшим в 1984-88 было хуже – их гребли в СА после первого или второго курса- Родине, мать ее, не хватало солдат. Ну да, демографическая яма, плюс война в Афгане.
Впрочем, везение- везением, но и учиться нужно было. Увы, Максик не оценил подарок судьбы – со второго курса, весной, он вылетел с политена и ему тут же напялили сапоги и отправили куда-то к черту на кулички, на Север. И вот, дембельнувшись с армии, домой он пришел ровно 24 года назад – как раз на мое пятнадцатилетие, так что был двойной праздник. Праздновал Макс долго – ходил по друзьям, девицам, и к нему часто заходили. Брат, правда, немного расстраивался, что его лучший друг еще со школы, Борис, (брат то и в политен пошел чисто с ним за компанию, до этого он планировал поступать в ДВВИМУ) «погасившись» в их компании с неделю, потом заходил нему не особо часто, и выпивал весьма умеренно. Правда, и с выпивкой тогда часто возникали проблемы – действовал знаменитый горбачевский Указ. Ну да, Макс пришел домой во второй половине мая, а у Бори как раз в конце мая началась тяжелая жизнь – вначале зачетная неделя, потом сессия – а в отличие от Макса, Боря, хоть тоже слыл большим разгильдяем, к сессии всегда подходил серьезно, и потому был круглым отличником.

Тот день я запомнил на всю жизнь. 22 июня. Вторая половина дня. Я, лежа на диване в нашей с братом комнате, слушал «The Scorpions», брат, уже в основном отошедший от бурных празднований, также лежал на диване в гостиной что-то читал, время от времени поглядывая на экран включенного телевизора, по которому, как обычно, шла какая-то совковая муть типа «Сельского часа». Родители еще не пришли с работы.
Услышав звонок в дверь, я подорвался с дивана и пошел открывать – все же брат был старше, и к тому же больше была вероятность, что пришли именно ко мне. Но это был Борис. В обычных своих потертых джинсах и в столь же обычном для него отличном настроении.

-Привет, Дюха, радостно приветствовал он меня, и прошел в комнату. Здорово, сибарит, обратился он к брату. Ты что, не слышал, - была команда подъем! А что читаем? –А… –Ремарк. А судя по звукам, доносящимся из спальни, Дюшес отрывается по «скорпам». Ну, прямо, какой то немецкий уголок у вас сегодня. Дюха, ты бы ко мне обратился – недавно чуваки Slayer подогнали. Reign in blood, слышал? Нет, сибарит, ты вставать будешь? Ты чё, в залупе до сих пор?
-Да нет,- ответствовал брат, сползая с дивана. Хотя ты ведь еще позавчера зайти обещал, после экзамена.
-Блин, старина, ну извини, так вышло. Я ведь тоже не виноват, что твой отец до сих пор телефон дома не поставил. (Здесь следует сделать пояснение. Ну, то, что сотовых телефонов тогда не было в природе, в принципе, известно. Но штука в том, что и для того, чтобы поставить в квартире простой проводной телефон, следовало приложить немало усилий. Если их не предпринимать, то ожидание очереди могло затянуться лет на 10-20). -После экзамена в общаге загасились, у Дэна. Будь телефон у тебя, звякнули бы тебе… Да в курсе я, что с ты с Дэном не очень, так ведь и Коваля был, и Митрич. Потом и девки с архитектуры подтянулись. Ох, давно я так не отрывался. А прямо оттуда, утром, на дачу к Таньке Шмелевой поехали. Так ведь и заезжали мы к тебе – никого дома не застали. Короче, подытожил Боря, -подымай свой пердильник и поехали на Шамору (1) И Дюху с собой захватим. Я ведь на предковской тачке. И выпить что есть, так что, Дюшес, марш на кухню делать бутеры.

Брат тогда, хоть и без особого воодушевления, но согласился. Он пытался было возражать, что еще не сезон, начинать купаться лучше через неделю-две, но Борис напомнил ему –через неделю от уезжает на полуторамесячные военные сборы, так что большая часть купального сезона пройдет без него. - И вообще, удивлялся он, – ты, Макс, и после армии остался лодырем и сибаритом. Впрочем, он в любом случае уговорил бы брата – в их тандеме Борис был безусловным лидером, начиная с того времени, когда он пришел в его седьмой класс. Как новенького, его пытались «чмырить», Макс признавался, что поначалу даже он принимал некоторое участие в травле. Мало того, что новенький, но как выяснилось, еще и еврей. Но довольно быстро стало ясно, что интеллигентный и не очень здоровый на вид новичок прекрасно умеет постоять за себя – после его драки с самым «крутым» парнем в классе, завершившейся боевой ничьей, его признали все. Впрочем, помимо кулачных умений и навыков, Боря еще умел договариваться с людьми. В восьмом классе брата начали доставать двое хулиганов из девятого класса – не помню, что было тому причиной. Борис попытался поговорить с ними на перемене – понимания не нашел, его просто «послали», пригрозив встретить после уроков. Они выполнили свою угрозу и действительно ждали Бориса возле футбольного поля, куда тот и подошел – в сопровождении трех громил из 10го, кои и преподали хулиганам урок хороших манер. Больше к брату, ни эти, ни другие парни не приставали, а авторитет Бори в школе существенно вырос…. Наши родители относились к дружбе брата с Борисом по-разному- отец говорил, что нашему Максу можно многому у него поучиться, и вообще, у этого парня – хорошие задатки и большое будущее. Мать же боялась, что тот втянет ее сына во что-то нехорошее, по ее мнению Боря был парнем себе на уме и изрядным авантюристом, а что до будущего, то, как она замечала в споре с отцом, с его пятой графой это будущее, скорее всего, будет протекать за пределами СССР.

Был будний день, народу на пляже было немного. Когда Боря достал из багажника «Волги» четыре бутылки 0.7 полусухого красного вина «Вечерний Звон», брат скривился.
- Блин, Бока, ну знаешь же… Мой брат особой разборчивостью по части спиртных напитков не отличался, но сухие и полусухие почему-то не жаловал
-Нет, Дюха, обратился ко мне Борис, - как тебе это нравится? Максик, ты в еще за месяц с лишним не понял, что в стране – Указ? Мы мимо трех пивных киосков проехали – ты где нибудь пиво видел? И где я тебе водку достану… да если даже и достану – 9-10 рублей за бутылку… лучше уже сразу коньяк. И портвейна с вермутом тоже нигде нет. Не говоря уже о голубичном… Тут друзья печально вздохнули – голубичное было их любимым напитком в студенческом колхозе и стройотряде.- Впрочем, есть вариант – и Боря, открыв машину, порылся в бардачке и извлек оттуда пакет с коричневатым порошком. Я, разумеется, уже тогда прекрасно знал, что это такое. Обрадованный Максим, отказавшись от вина, тут же достал папиросу и начал забивать «косяк». Ну а нам с Борей досталось вино – разумеется, я, как не достигший совершеннолетия, пил меньше, зато, улучшив момент, пару раз пыхнул братниного «косяка», за что брат даже хотел дать мне по шее, но Борис его удержал – типа, почему тебе можно, а ему нет. На что брат возражал – это он за меня в ответе, и спросил друга – дал бы он пыхнуть «косяка» своей младшей сестре. Кстати, я ее знал – она училась на класс младше меня и привлекала к себе внимание не только сверстников, но и старшеклассников – высокая стройная девица с иссиня черными волосами и большими зелеными глазами. Боря вначале пытался возражать – все же я парень – а его Кэтрин -девка, но потом согласился с братом, хотя, когда Макс пошел, чтобы занырнуть, шепнул мне, что немножко конопли у него осталось и я могу ее взять, когда приедем домой.

Пора было возвращаться. Возник вопрос – кто поведет машину. Боря утверждал, что чувствует себя прекрасно, но опасается, что если их остановит патруль, то гаишники даже не доставая специальный прибор определят, что водитель хорошо «принял на грудь». Иное дело мой брат – он не выпил в тот вечер ни капли, а коноплю менты определять на месте не научились. Водительские права брат в армии получил, посему быстро согласился с Борей. Все же Борис предварительно распланировал маршрут таким образом, чтобы минимизировать возможность встречи с гаишниками. Большую часть обратного пути он мирно посапывал на заднем сиденье, как, впрочем, и я. Однако, когда мы подъехали к перекрестку на Второй Речки, Боря вдруг активизировался

-Так, Макс, метров через 300 – пост ГАИ, они там обожают тормозить. Сворачивай вправо, и поедем дворами. Так до дома и доберемся. Дав эту краткую инструкцию, Боря вновь задремал. Брат, последовав совету друга, тем не менее, стал недовольно недовольно бурчать что-то под нос.

Проснулся я от резкого скрипа тормозов и звука глухого удара по капоту «Волги».
Взглянув на Макса, я увидел, что он находится в полной прострации. Сзади хлопнула дверь – Боря, выйдя из машины, прошел чуть вперед, некоторое время царило молчание, затем послышался негромкий голос Бориса.
-Макс, Дюха, выходите из тачки… Она лежала метрах в трёх от машина, старая женщина, вернее даже сказать старуха, в какой-то покоцанной кофте. Ее цветастая юбка задралась на живот, под ней была другая, точно такой же расцветки. Одной туфли не было, другая лежала метров за 5.

-Блин, Макс, - я заметил, что голос Бориса сейчас звучал абсолютно трезво, да и по его виду уже никак нельзя было сказать, что он высосал 2 литра вина, - ты с какой скоростью гнал? Она ведь даже разулась.
-С-с-с корую нужно – дрожащим голосом произнес брат. Где т-т-тут т-т-телефон?
-Уже не нужно, я проверил, - безапелляционным тоном ответил Борис. Наклонившись к старухе, он взял ее за плечи.- Так, Макс, хватай ее за ноги. Дюха, помоги ему. Старуха была очень легкой, и мы оттащили ее с дороги на травяной газон. Борис поднял туфлю и положил ее рядом с мертвой женщиной.
-Ладно, теперь ходу – Борис шагнул к машине, я за ним. Брат оставался на месте. –В чем дело? – спросил Борис. Кивнув мне, он шагнул вперед, я тоже, подойдя, взял брата за руку. - Пойдем, брат, обратился я нему.
Брат посмотрел на меня, и несмотря на темноту, я увидел ужас в его глазах.
-Она… она меня не пускает, почти прошептал он. Наклонившись вниз, мы с Борей увидели, что старуха действительно вцепилась костенеющей рукой в джинсы Макса. Борис, перехватив руку в районе запястья, попытался освободить штанину, когда она вдруг открыла глаза. Взгляд ее черных глаз, казалось, проникал в самую глубину моего подсознания. Ее губы шевельнулись, с них сорвалось несколько слов. Мне удалось уловить слово. Язык был мне незнаком – точно не русский и не английский. Мы застыли на месте. Глаза старухи закрылись, рука, которой она удерживала брата, бессильно упала на землю. Слава Богу, на улицах не было ни машин, ни людей.
- Теперь уже точно всё, - прокомментировал Борис. Идем – кивнул он нам, но брат продолжал стоять на месте как вкопанный. Борис, обняв его за плечи, повел к машине. Он же и сел за руль. Оставшиеся метров 500-600 до нашего дома мы проехали молча.
-Парни, сказал Борис, прежде чем мы вышли, надеюсь, нет нужды объяснять, что вся эта байда должна остаться между нами? Мы молча кивнули.
На следующий день Борис зашел к нам примерно в полдень, чуть-чуть разминувшись с заходившим ко мне с утра приятелем. Вид у него был спокойный и безмятежный.
-Ну, что, черти, приуныли? Тащи стаканы, бодрым тоном сказал он, ставя на стол пятилитровую канистру. Я у Семеныча брал. Там если и бодяжат, то совсем немного. Селедки нет? Ну и хрен с ним, так выпьем. Макс, ну ты совсем отупел, блин, под стаканами я имел в виду кружки. Мы молча выпили.
-Кстати, - так же непринужденно сказал Борис, посмотрев на меня, и в глазах его, при все его внешнем благодушии мелькнуло что-то похожее на сталь. Что-то, напоминающее отдаленный грозовой раскат в ясный солнечный день. - Дюшес, я тут с чуваком рыжим таким столкнулся у подъезда, он, часом, не от тебя выходил?
-Если рыжий, то от меня. Кассетами поменялись – я ему «скопров», он мне Pink Floyd
-Ну,Pink Floyd – это forever, одобрительно кивнул Борис. Слушай, а о вчерашнем нашем приключении ты ему ничего…
-Что я, ****улся совсем, - горячо запротестовал я. Я что, дожив до 15 лет, не врубаюсь, что есть вещи, о которых молчат? Тут же Максу тюряга корячится если что…
-Тем более, добавил молчавший по сию пору брат, - мы сбежали с места происшествия.
-Ну-ну, произнес Борис. Подняв наполовину заполненную кружку, он одним глотком осушил ее и поставил на стол. Ну, допустим, - задумчиво произнес он, -допустим, мы бы, как положено, вызвали милицию и скорую помощь… хотя скорая была уже не нужна… да и телефонные автоматы в радиусе 300 метров поломаны или не работают – я с утра сегодня проверил ради прикола. Приезжает милиция, составляет протокол, того, кто был за рулем, - ты, полагаю, не стал бы ничего на меня спихивать - отправляют на экспертизу, выясняют, что он находился в состоянии наркотического опьянения, что автоматически увеличивает срок. Но самое главное даже не в этом, - Борис посмотрел на нас. –Да ладно расслабьтесь, парни, на вас даже смотреть жутко. Допивайте и нальем по второй….

-Нет, задумчиво добавил он, разливая пиво, - от тюрьмы, в случае чего, можно и отбояриться как-то. Все же это была наша машина, а у папы есть связи и знакомые адвокаты. Был бы неплохой шанс выйти на «условку».. хотя, тебе же восстанавливаться в институте надо… да.
-В общем, продолжал он вновь отхлебывая из кружки – как вы, ну по-крайне мере Макс помнит, - после 8 го и 9 го класса родаки отправляли меня на лето к родственникам во Львов, точнее будет сказать – подо Львов.
- Ну да, оживился брат. Ты тогда привез вполне приличные джинсы и cэбатовский Mob Rules югославской печатки.
-Вот-вот, - подтвердил Борис. И еще там тогда стоял цыганский табор, и я познакомился…
-С прекрасной Кармен, -вставил я, и Борис с улыбкой посмотрел на меня, но глаза у него при этом не улыбались
-Вижу, Дюха, с зарубежной классикой у тебя все в порядке, Мериме ты читал. Нет, с Кармен я не знакомился, и с байроновской Gypsy Queen тоже…
-А про это я не слыхал, - признался я. И Байрона не читал, если честно.
-А вот с музыкальной классикой у тебя хуже. Что, не помнишь? When I was only seventeen, I fell in love with the Gypsy Queen” -, пропел Борис, мотив, как мне показалось, я мог слышать еще до того, как пошел в школу.-И вообще, мой юный друг, ты мог бы не перебивать? Разговор, между прочим, совсем не шуточный. Нет, познакомился я там с несколькими парнями моего возраста и чуть старше. Меня, конечно, по мелочи обули в карты, ну а так отношения были нормальными. И они же предложили мне скататься на пару недель в Будапешт.

-Боря, - прервал его доселе молчавший брат. Извини, старина, но то, что ты тогда рассказывал… Я и тогда не верил, и сейчас не верю, что какие-то цыгане свободно могли болтаться по всей Европы без виз и документов. А уж тот чувак, который в Америке был, ну это вообще, извини, никуда не лезет. Честно говоря, мы еще тогда с пацанами удивлялись –как такой парень как ты мог в такое поверить?

-Есть многое на свете друг Горацио,… начал цитировать Борис, затем, махнув рукой, сделал большой глоток. Это для нас, совков, граница на замке и без виз, помполитов и сопровождающих хрен куда выберешься. А цыгане – народ вольный. Если нужно в Европу, то табор едет в Европу и насрать ему на визы, ***зы, и всех Карацуп с Ингусами. Нет, когда Ромка с золотым зубом мне сказал, что три месяца в Штатах прогасился, я, конечно, - сразу его спросил «Do you speak English?» Он отмахнулся, сказал, что в основном с цыганами общался, а к американцам только иногда на заправочную станцию выходил. И назвал ее gas station. Я вначале подумал –вот чувак и прокололся, все же знают, что по-английски это petrol station. Потом полазил по словарям ради любопытства – так в натуре, у нас с нашим языком британского образца, это petrol station, а у штатников- действительно gas station. Нет, я на все 100 не поручусь, может они действительно все врали, да неважно. Важнее другое – и это я усвоил твердо.
У цыган действует твердое правило- зуб за зуб. Кровь за кровь. Смерть за смерть. И если кто-то обижает цыгана, то за него впрягается весь его табор, а если кто-то забирает у цыгана жизнь – вольно или невольно- то он должен заплатить своей жизнью, и за это иногда становится не только делом данной семьи или табора, но и всех цыган мира, так что, пожалуй, это даже покруче кавказской кровной мести будет или сицилийской вендетты. Притом неважно, сколько лет прошло. Так что, парни, и Борис взглянул на нас – вы ведь видели, кто была та старуха, которую Макс… которую мы вчера сшибли?
-Цыганка…, прошептал побледневший брат.
_Именно, подтвердил Борис. Поэтому, в случае чего, тебя на выходе из зала суда, ну или из зоны встретят не только мама с папой. Да и меня тоже. Поэтому, парни еще раз – все поняли, что нужно держать язык за зубами?

            III

Прошел ровно год. Я закончил девятый почти на одни тройки. «Будешь дворником», мрачно предрекали мне родители. Брат, напротив, восстановившись, стал учиться на «отлично». Не знаю, что тут повлияло – армия или что другое, но теперь предки постоянно ставили мне его в пример. Мать еще утверждала, что дело в том, что он уже не учится на одном курсе с Борисом. Логики в этом не было никакой – они по прежнему часто встречались, да и сам Боря, конечно, закончил с красным дипломом.
В самый длинный в году день брат не пришел ночевать домой, но его и не ждали – он заранее предупредил, что сразу после экзамена едет на бухту Емар, где разбили палатки Борис и его (брата) бывшие однокурсники. Поэтому, ни в этот день, ни в следущий, не в следующий за ним никто о Максе не беспокоился. Пока вечером к нам не зашел Борис.

-Здравствуйте, Дарья Алексеевна, поприветствовал он открывшую ему мать, а могу я видеть Максима?
-Так он разве не с тобой был, - с удивлением переспросила мама. Он говорил, что едет с тобой куда-то на Шамору… или рядом с ней.
-Уговор такой действительно был, подтвердил Борис,- вот только Макс так и не появился…Да не стоит так переживать, -попытался он успокоить мать, которая начала голосить на всю квартиру «Отец, отец, Макс пропал.» - Не надо так нервничать продолжал он уговаривать мать, которая вдруг на него накинулась – она, мол, точно знала, что их дружба ничем хорошим для Максима не кончится, он и в армию из-за Бориса попал, и вообще… кажется, она начала затрагивать национальную тему, но тут отец, быстро увел ее в комнату, затем, вернувшись в прихожую, извинился перед Борисом, начал что-то бормотать, но Борис с улыбкой прервал его излияния.
-Владимир Андреевич, не стоит, я все понимаю. Сейчас я сяду на телефон, начну обзванивать народ, авось кто-то что-то да знает. Если узнаю, то вернусь и….
Спасибо тебе, Боря. Только стоит ли беспокоиться? Вот возьми с собой Андрея, он в случае чего, и передаст.

-Кэтрин, прими юного джентльмена, крикнул Борис сестре, и та, сверкнув на него зелеными глазищами, пригласила меня, чувствующего себя несколько скованно, на кухню.
Там я отметил некоторые изменения – где-то за полгода до того я вместе с братом заходил в гости к Борису. Тогда на кухне красовался роскошный финский холодильник Rosenlew, сейчас вместо него стоял простой советский «Океан». Я хотел спросить, как это случилось, но постеснялся. Тем не менее, и из этого холодильника Кэтрин извлекла две бутылки охлажденной, крайне дефицитной по тем временам Pepsi Cola, а затем, порывшись в шкафчике, вытащила оттуда пачку Кэмела, предложив одну сигарету мне.
-А тут можно?,- спросил я на всякий случай. Девушка объяснила мне, что брат у нее относится к этому вполне демократично, хотя и советует не увлекаться. Да и родители особо не достают, хотя при них она все-таки не курит. Поговорили о том о сем. О музыке, разумеется – тогда это была самая популярная молодежная тема. Кэтрин, как оказалось, была фанаткой Depeche Mode.Об общих знакомых, о планах на ближайшее будущее. Как-то зашла речь о школьной традиции – где-то в середине сентября десятиклассники, сорвавшись с занятий, ехали на Седанку или Санаторную и там закрывали купальный сезон. Учителя, знающие об этой традиции, грозили прогульщикам страшными карами, но их угрозы никого не пугали. Я предложил Кэтрин присоединиться к нашим – хоть она и пойдет в девятый класс, десятиклассники точно не будут возражать против нее.
-Середина сентября, - задумчиво произнесла Кэтрин, - нет, к сожалению, я думаю, ничего не получится.
-Почему, - переспросил я? Подумаешь, один день пропустишь, что тебя, расстреляют за это? Катрин хотела что-то ответить, когда на кухню зашел Борис. Вид у него был довольно озадаченный.

-Тут такая штука… Кэт, мы же договорились – курить на балкон. Придет мать, опять будут вопли. Так, Дюха, в общем, докладываю. Сделал несколько телефонных звонков по общим знакомым. Удалось установить – экзамен брат сдал ближе к 12. Где-то через час его видели в общаге на Державина, там он говорил, что собирается к нам… консультировался, где лучше купить пива, пытался одолжить канистру. С одним из парней он должен был встретиться возле электрички, но парень тот опоздал. Девица одна говорит, что видела похожего на Макса чувака, из окна шаморского автобуса- чувак шел на Шамору пешком. 11 километров пешком… не думаю, чтобы это был Макс… хотя автобусы сейчас и в будние дни битком набиты. Да и не уверена девка на все сто… Хотя с другой стороны вариант весьма вероятный – Макс, не влезши в автобус, пошел пешком, дошел до Шаморы, а там встретил знакомых… там до фига сейчас народу гасится, в частности наши бывшие одноклассники сняли там домик на неделю. Ну, Макс мог встретить их, а дальше телепаться на Емар еще три километра ему было в лом.
-Но на следующий день-то, возразил я, - он мог подойти к вам? На Макса это не совсем похоже – так менять компанию.
-Ну да, ну да, - кивнул головой Борис. Здесь ты прав, Максим – мужик надежный, если сказал, то сделал, но тут все же такое дело… у нас и так компания большая была, да… и на Емаре, к тому же, я не помню, чтобы мы точно место забили, нас еще и поискать было нужно. Да и классных девок на Шаморе всяко больше. В общем так, Дюха, не волнуй особо предков. Завтра у наших одноклассников срок аренды кончается, и думается, к вечеру завтрашнего дня он будет дома.
Вечера завтрашнего нам ждать не пришлось
Макса нашли утром.
            IV

Наткнулась на него пассажирка такси, едущая на Шамору. По дороге ей приспичило, он попросила шофера подождать, спустилась чуть вниз, и там, в кустах, обнаружила тело моего брата. А может, определила по запаху – он ведь пролежал там более 60 часов. Личность установили по зачетной книжке, обнаруженной в кармане. Причиной смерти патологоанатомы определили «воздействие крупного движущегося предмета». Иными словами – автомобиля, с наибольшей вероятностью – грузового. Или автобуса. Брата похоронили в закрытом гробу.

Через несколько дней следователь сказал родителям, что, с учетом всех обстоятельств дела, установление виновника смерти сына не представляется возможным – нет ни следов, ни свидетелей. Отец пытался возражать – если установлено, что сына сбил грузовик, то их не так много ездит по Шаморской трассе. Следователь, печально покачав головой, сказал, что участие грузового автомобиля только предполагается, что все необходимые действия были предприняты, но увы – ничего обнаружить не удалось…

Тогда отец обратился к отцу Бориса. Яков Михайлович был далеко не последним человеком в нашем городе, и он пообещал сделать все от него зависящее, чтобы помочь. Судя по всему, он сдержал свое слово – через пару дней дело было передано другому следователю – одному из самых квалифицированных в Приморском Крае. Он начал копать и через неделю вышел на убийцу брата. Старый шоферюга, который уже год как достиг пенсионного возраста, но продолжал ездить на своем грузовике, признался (да и сложно было бы отрицать, после того, как это подтвердили работники ГАИ) что он действительно в тот день ехал по Шаморской трассе, но он при этом никого не сбивал. Однако экспертиза зафиксировала следы на кузове его автомобиля. Через пару месяцев, когда учебный год у меня уже начался, дело передали в суд. Тем не менее, я был на обоих судебных заседаниях. Подсудимый – невзрачный старикашка, все время смотревший в пол. Энергичный прокурор, рубивший руками воздух и произносящий чеканные фразы. Адвокат – на первом заседании его почти не было слышно, иногда он пытался вставлять какие-то реплики, не производившие никакого впечатления ни на прокурора, ни на судью, ни на немногочисленных зрителей в зале.

Второе заседание назначили через несколько дней. Речь прокурора была выдержанной и жесткой. Подсудимый, сбивший человека и скрывшийся с места преступления, никакого снисхождения не заслуживает, и должен быть приговорен к максимальному предусмотренному по соответствующей статье сроку наказания.
Затем настала роль адвоката. Казалось тот, с монотонной манерой речи, негромким голосом, невзрачным внешним видом совсем не соответствует своей профессии. По крайне мере, он мало напоминал адвоката из голливудских фильмов.
Вначале он напомнил суду, что подсудимый является участником войны. Здесь прокурор, прервав его, попросил суд обратить внимание, что Сухарев (так была фамилия того шофера) действительно был призван в армию в семнадцатилетнем возрасте в 1944 году, но ни в каких военных действиях он не участвовал и ветераном войны считаться никак не может. Адвокат открыл было рот, чтобы возразить, но это за него сделал судья, заявив, что, согласно закона, подсудимый все же является ветераном. И попросил прокурора по возможности не прерывать выступления противной стороны. Адвокат продолжил. Он, предварительно извинившись перед присутствующими в зале родственниками погибшего, напомнил, что пострадавший сдал в тот день экзамен и был после этого замечен в общежитии, что с высокой долей вероятности позволяет предположить, что там он употреблял спиртные напитки
-Ах ты, скотина, -закричала мать, вскочив с места, но тут же, поймав предостерегающий взгляд судьи, попросившего затем не оскорблять участников процесса, села на место.

Адвокат, продолжив, сказал, что он отлично понимает чувства родных погибшего, тем не менее, руководствуясь чувством служебного и профессионального долга, не может умолчать и о том, что рядом с телом погибшего была обнаружена канистра с пивом, притом в десятилитровой канистре находилось семь с половиной литров пива, и хотя экспертизы содержания желудка покойного не проводилась, можно с большой долей вероятности утверждать, что он и выпил это пиво, что, в сочетании с предшествующим этому походу в общежитие, может вполне служить основанием для предположения – которое сейчас нельзя подтвердить, но нельзя и опровергнуть – что пострадавший на момент трагического события был пьян. Далее адвокат, не обращая внимания на негодующие выкрики из зала, снова перешел к подсудимому. Охарактеризовав его как прекрасного человека, семьянина, отца, чей сын в настоящее время выполнял свой интернациональный долг в Афганистане, он перешел к самому делу. По его словам, его подзащитный просто не заметил факта происшествия, так как сбитый им человек находился в так называемой «слепой зоне», где водитель не видел его, кроме того, он будучи выпившим, мог просто случайно качнуться к проходящей мимо него машине.

Тут уж не выдержал прокурор. Вскочив с места, он закричал, что такого бреда в жизни не слышал, и какая может быть «слепая зона», когда следы столкновения были обнаружены на бампере машины, - он хотел добавить что-то еще, но судья, резко прервав его, напомнил, что в зале суда подобные выражения употребляться не могут, и прокурор свое слово уже сказал, и теперь не должен мешать адвокату. После того, как тот закончил речь, судья предоставил последнее слово подсудимому. Не поднимая глаз от пола, тот сухо сообщил, что от последнего слова отказывается. Суд удалился на совещание.

В перерыве многие зрители и некоторые участники процесса перекуривали на улице
- Слушай, говорил прокурор своей помощнице, - такой наглости я от этого тихони не ожидал. При таких уликах настаивать на оправдательном приговоре? Он кем вообразил себя, Перри Мэйсоном? По-моему, рожей не вышел.
-Меня больше Илья Сергеевич удивил. Обычно он за адвокатов так не заступается. И вообще, дерганный он какой-то сегодня, нервный. Не заметили?
- Может с похмела, предположил прокурор, и они оба засмеялись. Прокурор хотел еще что-то добавить, но в это время кто-то просигналил, что пора возвращаться в зал.
Судья быстро скороговоркой зачитывал приговор, слышно было только его и жужжание мух в зале. Но сам приговор огорошил всех – два года тюремного заключения условно. Мать едва не лишилась чувств. Отец едва слышно матерился под нос. Зал глухо роптал.
Возможно, отец снова обратился бы к Якову Михайловичу. Но его уже дней десять, как не было в городе. И в стране – вся семья уехала по израильской визе. И я понял, что тогда имела в виду Кэтрин, говоря, что не сможет принять участие в закрытии купального сезона.
            V

Что ж, с той поры прошло более двух десятков лет. Я закончил восточный в универе, женился, потом развелся, снова женился. Устраивался на разные работы, пытался даже наукой заниматься, но в конце концов занялся логистикой. Пару месяцев назад я работал на выставке в Шанхае - наша компания поставила там стенд, большую часть времени я проводил за ним, рассказывая желающим о нашей компании, предлагая контакты и контракты, ведя переговоры о сотрудничестве.

В последний день выставки я как старший, дал команду сворачивать стенд – в последний день на таких выставках делать нечего, а сам направился выпить пива в близлежащий бар. Последние два часа у меня было чувство, что за мной кто-то наблюдает. Зайдя в бар, я уселся за столик и заказал пива и креветок.

-Могу я сесть за ваш столик, - услышал я голос. Подняв голову, я увидел женщину в солнечных очках. Разумеется, как водится в таких местах, вопрос был задан по-английски, и я ответил согласием на том же языке. Отметив про себя, правда, что в зале было много свободных столиков.
Женщина, села, тоже заказала пиво. Затем, не снимая очков, посмотрела на меня. Я вспомнил – вчера она, кажется, проходила мимо нашего стенда. И сегодня утром тоже. Женщина, улыбаясь, продолжала смотреть на меня. Проститутки в Шанхае так не работают, они обычно крутятся возле отелей, предлагая услуги массажистки, или обитают в этих самых массажных салонах. Да и не похожа она была на проститутку.
-Я могу Вам чем-то помочь, -осведомился я. Женщина, по прежнему улыбаясь, сняла очки. Никогда я не мог похвастаться своей зрительной памятью. Однокурсницы жалуются, что я, не узнавая их, прохожу мимо них. Пару лет назад даже возник легкий инцидент, девушка, встреченная мной на каком-то фуршете , на вопрос, не встречались ли мы раньше, и где я мог ее видеть, чуть не выплеснула свой бокал мне в лицо, выкрикнув, «где мог видеть? В своей сраной постели, мудак.» Подошедшие секьюрити разделили нас с агрессивной девицей, и только потом я вспомнил, что 3-4 года назад, как раз когда первый брак уже закончился, а второй еще не возник, я действительно пару раз с ней встречался. Но эти глаза я не узнать не мог.
Да, это была Катрин. Она честно сказала, что узнала меня только после того, как прочла фамилию на бейджике. После первых приветствий я начал было рассказывать ей про общих знакомых, но она мягко прервала меня – в основном она со всеми списалась по русским соцсетям – «Одноклассники», «В контакте». Сказала, что пыталась найти там и меня, но как выяснилось, меня там не было.
Впрочем, кто-то написал ей, что видел меня в городе, другая моя одноклассница довольно подробно изложила мою биографию до развода.

-Ну, а сама-то как?,- поинтересовался я. Родители, Борис? Угостившись из принесенного мне блюда с креветками, Кэтрин чуть отхлебнула пива, и пожала плечами. Родители, слава Богу, живы и здоровы, отец – совладелец антикварного магазина, его бизнес процветает, мать занята в какой-то еврейской благотворительной организации. Сама она закончив колледж, провела несколько лет в Юго-Восточной Азии, в основном в Камбодже, потом вернулась в Штаты, вышла замуж, сейчас они с мужем живут в Лос-Анжелесе, воспитывают двух детей. Работает в издательстве, и сюда, в Шанхай, ее направила ее компания.

-Ну, а как Борис-то, спросил я, думая, признаться услышать историю успеха, быстрого взлета или… ну да, судя по тому, как погрустнело лицо моей собеседницы – резкого падения.
-Боря прожил в Америке недолго. Он бы мог многого добиться, но… В общем, когда они оказались в Нью-Йорке, семья вначале поселилась на Брайтон Бич, но Боря спустя несколько месяцев съехал в район Квинс, говоря, что из русского гетто нужно сваливать. Со временем предполагал перебраться на Манхэттен. Вероятно, он поступил правильно –уже через год он говорил по-английски совсем без акцента, без всяких усилий. Поступил на бизнес-курсы, заканчивал их, вроде как наклевывалось уже приглашения на неплохую и оплачиваемую должность. Правда, была еще одна вещь – Боря связался с местной бандой, промышлявшей не совсем законными делами. Что это были за дела- Кэтрин толком не представляла, Боря, пару раз в месяц заглядывавший к ним в Брайтон, отшучивался – типа, ничего серьезного, и каждый раз совал ей в руку полсотни, а то и сотню баксов. Последний раз он дал ей триста – в честь успешного окончания 11 го класса. На вопрос – откуда такие деньги у человека, не имеющего постоянной работы, оплачивающего при этом квартиру и курсы, Боря как всегда рассмеялся, сказал, что все в порядке, ни ей ни маме с папой не стоит беспокоиться, а через месяц он получит свидетельство об окончании курсов, и снимет приличную квартиру на Манхэттене, и тогда по воскресеньям она сама сможет приезжать к нему в гости.

А через несколько дней к ним в дом нагрянула полиция. Кэтрин испугалась, что Боря крепко влип, но дело оказалось намного хуже – их пригласили в морг опознать тело.
Как оказалось, Борю сбила машина, в нескольких кварталах от его места жительства. Произошло это вечером, 22 июня, и никто ничего не видел, - впрочем, как честно признался полицейский, случись это днем, результат был бы тем же – обитатели того квартала не слишком расположены откровенничать с полицией. Посему шансы найти того, кто совершил наезд, невелики. Да, в некоторых случаях российская и американская полиция похожи друг на друга

На похоронах, помимо семьи,и нескольких знакомых из Брайтона, присутствовали также трое парней из Квинса – новые друзья Бориса. Один из них – сын советских эмигрантов, живший в Нью-Йорке более 10 лет, - подойдя к отцу, поговорил с ним, и узнав, что полиция не собирается расследовать дело о смерти сына, обещал, что самостоятельно предпримет какие-то действия.

Прежде всего, следовало выяснить кое-что у банды латиносов – конкурентов банды, с которой сотрудничал Боря. Арчи (в России его звали Аркадий) публично объявил, что если это действительно сделала банда Лобо, то это означает войну. Эти слова дошли до предводителя латиносов, и он, вместе с приятелем, в тот же день появился в баре, где сидели Арчи с друзьями, заявив с порога, что они пришли без оружия. Лобо сказал, что ни он, ни его друзья не заинтересованы в войне, а если бы и намеревались бросить вызов, то ни в коем случае не стали бы убивать этого русского, коий, насколько он понял, был в банде Арчи человеком случайным. И поскольку наезд произошел на его территории, и он не снимает с себя моральную ответственность, то Лобо готов оказать необходимое содействие в расследовании происшествия. Ударив по рукам, они договорились действовать вместе.

Что ж, по крайне мере они добились больше, чем полиция, и с Лобо люди были гораздо словоохотливей. Прежде всего, следовало выяснить, что Борис делал в том квартале. Им удалось установить, что в тот вечер Борис посещал местную красотку Ракель, а после того, как та ушла на работу в вечернюю смену – она работала ведущей на радио – он зашел в местный бар и выпил несколько порций текилы. После чего вышел на улицу и несколько минут спустя был сбит проезжавшей машиной желтого цвета – но не такси. На место происшествия выходили окна двух четырехэтажек и Лобо с Арчи не поленились опросить жильцов всех квартир. Большинство, по их словам, в это время смотрели телевизор, ничего не видели и ничем помочь не могли. Так же ответил и старик из квартиры на третьем этаже в одном из домов. Лобо заметил, однако, что телевизор у того был в нерабочем состоянии, и судя по всему, давно, начал было угрожать, но Арчи, предпочитавший иные методы работы, успокоил напарника и сунул старику в руку 50 долларов, пообещав такую же сумму за дополнительную информацию. Это в корне изменило дело – тот сразу вспомнил, что как раз смотрел из окна на звезды, когда все произошло. Парень вышел из бара, прошел чуть вперед, а когда стал походить, то медленно подъезжавший в переходу автомобиль типа «Линкольн Континентал 1966 – в марке авто старик уверен, поскольку сам на таком ездил - просигналил ему, а затем тот, кто сидел за рулем, что то крикнул, и парень остановился. И тут «линкольн континентал», резко рванув вперед, сбил его. Парень отлетел на пару метров, ударившись при этом головой о бордюр. «Линкольн» остановился, вышедший оттуда мужик подошел к сбитому им человеку и наклонился над ним. Казалось, он что-то ему говорил. Затем сел в машину и уехал. Всё. Почему не рассказал полиции? Ну, вы должны понимать, что быть свидетелем в таком деле может быть опасным, и он уже достаточно стар для того, чтобы воспользоваться помощью программы защиты свидетелей. Получив обещанные 50 долларов, старикан дал бесплатный совет – поговорить с местным бомжом, профессором Хорхе – так его кличут. Он все время здесь отирается и что-то, да знает. Нет, ему сотки платить не надо, он и за десятку все расскажет… или за пару пинков под зад.

Хорхе действительно отирался в тот вечер поблизости. Нет, самого момент происшествия он не видел, в 10 часов пошел спать, но желтый «Линкольн –Континентал запомнил хорошо – он простоял возле Макдональдса где-то часа полтора. Нет, внутрь он, конечно не заглядывал, но парень один раз вышел из тачки и зашел в Макдоналдс, оттуда вернулся с пакетом. Номер, - почему не запомнил, номера он как раз запоминает хорошо, запомнил и тот. Нет он ничего не путает, вот у тех ребята, которые приехали с Арчи и Лобо на черной тачке и потом уехали – у той тачки номер… и он точно его назвал. А у этого, был такой. Ну просто у него память хорошая на цифры, до того как попасть в тюрьму, а после очутиться на улице, он преподавал математику в Бруклинском Колледже, можете навести справки. Хотя они сговорились на десятку, Лобо дал бывшему профессору 100 долларов, после чего они направились в Макдональдс. Здесь их ждало разочарование – хотя работала та же смена, но ни угрозами, ни посулами ничего добиться не удалось –ссылались на большое количество клиентов, регулярно через них проходящих. Если бы он сел за столик, то, может, официантка его запомнила бы, а так – нет. Подручный Лобо «пробил» автомобильный номер – выяснилось, что машина была продана несколько дней назад дилером из Квинса. Навестили дилера. Машину тот, разумеется, помнил. Что до клиента, то он продал ее, не спрашивая документов – зачем, парень платил наличными. Обычный парень, лет около 30, говорил с жутким акцентом- ну так это Нью-Йорк – где тут найдешь нормальный английский? По виду? Черт его знает, может, латинос, может, итальянец, но испанский акцент он знает, это не то. Да, вот еще, у чувака этого был золотой зуб – в наше время все предпочитают керамику, а этот тип, молодой еще парень, зачем то во рту таскает золото. Нет, больше, он ничего сказать не может. Кто еще с ним общался? Ну, может, Марита, она уборщица, но она едва ли что может сказать.

-Ну а мне то зачем это надо, - с жутким акцентом сказала тетка лет 50, опираясь на швабру и обводя их равнодушным взглядом. Я с ним не говорила. –И о чем мне говорить с цыганами?
-Почему цыганом?,- спросил Арчи. Женщина покачала головой.
-Я прожила в Румынии 30 лет и 3 года. Неужто я цыгана не узнаю, как бы он ни был одет?
И это, скорее всего, не американский цыган, а наш, румынский, или венгерский, а то и с Западной Украины. Если хотите, поезжайте на Лонг-Айленд, там, возле Эмити, вроде, остановился цыганский табор.
Что ж, ничего не оставалось. Арчи, правда, предложил на этом остановиться и передать полученные сведения в полицию, он был человеком без предрассудков, но у Лобо был твердый принцип – никаких дел с полицией.

В Эмити они приехали впятером на трех машинах, как и сказала Марита, табор стоял там. Несколько палаток, недалеко от одной горел костер, вокруг бегали чумазые дети, которые увидев новоприбывших, тут же подбежали к их машинам и начали клянчить деньги. Местные при виде группы чужаков на своей территории, особой радости не высказали, но и открытой враждебности не проявляли.
-Мать твою, - выкрикнул вдруг Арчи, увидев в группе машин, стоявших в ряд у изгороди, «линкольн» с тем самым номером. –Парень, -обратился он к подростку лет 15, стоявшему рядом – кто хозяин этой машины?
-Пятерку дай, спокойно ответил тот, глядя в глаза Арчи. Тот, вздохнув, полез в бумажник. Парень, внимательно рассмотрев пятерку, упрятал ее в карман.
-Так кто хозяин? - снова спросил Арчи.
-Не знаю, меланхолично ответил подросток и сплюнул. Пятерку дай. Стоявшие поодаль дети засмеялись
-Ах ты, щенок,- рассвирепевший Арчи попытался ухватить цыганенка за ухо, но не тут-то было – отскочив в назад, тот сунул руку за пазуху и вытащил нож. Притом, судя по ухваткам, обращаться с ножом он умел. Приятель Арчи потянул руку за пистолетом, в это время мужчины цыгане, наблюдавшие до этого за разворачивающимися событиями, резко поднялись с места и подошли к ним. Оружия никто из них пока не доставал, но, похоже, оно у них было.

-Спокойно, - сказал один из них и обратился вначале к пацану на каком-то непонятном языке, некоторое время между ними происходил диалог, затем мужчина засмеялся.
-Ну да, ты дал ему пять долларов,- обратился он к Арчи, - но разве Рамзай обещал тебе ответить на твой вопрос? Он попросил у тебя пять долларов, ты дал ему, он ничего тебе не обещал.
-Дело не в вонючей пятерке, которую он может засунуть себе в зад. Дело – в этой машине, вернее – в ее хозяине. У меня есть к нему вопросы.
-Боюсь, ты не сможешь их задать, ответил цыган улыбаясь. Арчи, вспыхнув, хотел ответить резко, но в это время Лобо положил руку ему на плечо.
-Спокойно, амиго, -сказал он, с улыбкой. Кивком он показал на увеличивающуюся группу цыган. Сам видишь, старина, эти ребята не хотят с нами разговаривать. Заставить их мы не можем. И их больше. Если не дай бог начнется стрельба, ее услышат – а здесь не только полиция, но и поблизости казармы национальной гвардии. Нам это надо? Нет. И признаю, амиго, ты оказался прав – пусть этим делом занимается полиция. По машинам, парни.

Но, прежде чем они успели тронуться, их окликнули. Мужчина, не тот, что разговаривал с ними до этого, попросил пройти их в одну из палаток – барон хочет сказать им пару слов.
-Надо же, вполголоса шепнул Лобо компаньону, когда они шли к палатке, - я и не знал, что у цыган тоже есть дворянские звания.

Их пригласили за стол, предложили на выбор пиво, виски, чай или кофе. Барон, мужчина лет 50, говорил с акцентом, выглядел вполне по европейски, чем-то напоминая уже достигшего почтенных лет, растолстевшего хиппи. Человека, которого они ищут, зовут Роман, он уже улетел в Бухарест, и оттуда проследовал дальше. Куда – ему неизвестно. Ему жаль, что с их другом случилась беда, но в известной мере тот виноват сам- он еще находясь в России, совершил поступок или послужил виновником происшествия, иными словами, сделал нечто, чего цыгане никогда не прощают. Им лучше принять это как данность. Он надеется, что имеет дело с разумными людьми, которые не станут устраивать вендетты – тем более, что роль их табора была весьма невелика- они просто предоставили ему приют на время пребывания в США, помощи в его деле ему никто не оказывал, так что мстить им в сущности не за что. Впрочем, добавил, цыган, затянувшись сигаретой, насколько он понимает, перед ним – относительно законопослушные люди, хотя, возможно, и имеющие незарегистрированное оружие, но не намеренные открывать стрельбу и предпочитающие в некоторых случаях обращаться в полицию. Возможно, улыбнулся барон, его гости могут решить, что сейчас – именно тот самый случай, когда им было бы целесообразно передать всю полученную ими информацию полицейским властям округа Квинс города Нью-Йорка, и он не коем случае не может им этого запретить. С другой стороны, джентльмены не должны будут удивляться, если те же полицейские получат кое какую информацию касательно деятельности двух законопослушных граждан – Арчи Малиновски и Диего Варгаса также известного как Лобо, и как не огорчительно, полицейские могут счесть эту деятельность – и тут барон дал некоторые подробности, от которых его гости почувствовали себя несколько неуютно – не вполне законной и начнут собственное расследование. Высказав все, барон откинулся в кресле, дав тем самым понять, что аудиенция окончена.

-Они рассказали все это отцу? - спросил я, когда Кэтрин закончила рассказ. Нет, отцу они ничего не рассказывали. Но спустя много лет я случайно встретила с одного из них на концерте Depeche Mode. Сейчас я – миссис Малиновски. А Диего Варгас – лучший друг моего мужа. Сейчас они оба - действительно законопослушные люди. Единственное… скажи, твой брат… ой прости, он же тоже погиб… Скажи, а может, он что-то рассказывал о том, что Борис мог сделать, ну еще когда мы жили во Владивостоке? Ничего не рассказывал?
-Нет, честно ответил я. И действительно, мне не пришлось врать –я этого не люблю. Тем более – зачем мне рассказывать то, о чем я и сам знал.
            VI

Вернувшись в город, я раскопал в письменном столе старую отцовскую записную книжку, где были записаны все, кто имел отношение к делу о гибели брата. Порылся в соцсетях, в интернете, нанял частного детектива. Получилось
Сухарев Василий Петрович, шофер сбивший Максима. 1927-1999 год, похоронен в Артеме (Приморский Край)
Дмитриев Евгений Васильевич, следователь, первоначально занимавшийся делом брата –г.р 1957. В настоящее время на пенсии, проживает в г. Краснодаре.
Буяков Петр Андреевич, следователь, нашедший виновника. 1958-1997 (Владивосток). В 1992 ушел из органов, в 1997 взорван в собственной машине неустановленными лицами.
Раков Илья Сергеевич, судья, 1930- 2009 (Владивосток)
Рубис Илья Аркадьевич, 1956 г.р. В 1991 эмигрировал в Израиль. В настоящее время проживает в городе Реховот, работает ночным сторожем в торговом центре.
Борисенко Виктор Семенович, прокурор, 1954 г.р. В настоящее время возглавляет собственную адвокатскую контору.

Последний был единственным, кого я нашел самостоятельно, без чьей-либо помощи, и единственный, с кем бы я мог встретится, не покидая город. Я записался к нему на прием, как клиент. В ходе разговора, когда выяснилось, что я таковым в общем то и не являюсь, Виктор Семенович выразил неудовольствие, и попросил меня покинуть кабинет, после чего разговор перешел стал с обоих сторон довольно резким. Вызванный охранник уже готовился применить силу, но я поднявшись с места, сказал, что уйду сам, и не одному своему знакомому не посоветую обращаться в эту контору где не умеют разговаривать с людьми, и, возможно, верят в разную лабуду типа цыганских проклятий. Высказав, или, скорее, выкрикнув это, я направился к двери, и уже открыл ее, когда меня вдруг окликнули.

-Минуточку, уважаемый. Какой, Вы говорите, это был год? 1988? Затем хозяин кабинета, извинившись передо мной, отослал охранника, предложил мне кофе, и задал несколько вопросов.
-Да, сказал он. Это дело я помню. Мужик этот, Сухарев, удивил меня полным спокойствием и отсутствием какого-либо раскаяния. Нет, подумайте, сбил молодого парня, скрылся, его поймали, он должен понимать, что ему светит срок, заступиться за него некому… как вначале казалось. И вот, перед самым началом процесса подходит ко мне какой-то хмырь, и начинает что-то тереть про справедливость, воздаяние и прочую муть. Я спрашиваю – что он конкретно имеет ввиду, и тот вдруг начинает говорить за этого шоферюгу. Я честно отвечаю, что шофер на 100% виноват и несмотря на довольно почтенный возраст получит солидный срок и я лично об этом позабочусь. Мужик – кстати, на блатного он совсем не был похож, - качает головой, и прямо спрашивает меня, хорошо ли я подумал о возможных последствиях. Мне и до этого случалось выслушивать угрозы, и просто его послал, напомнив ему, чем чреваты попытки угроз представителям власти. Тот и ушел.

Ну а потом сам процесс. На первом заседании все шло, как обычно, а на втором Ракова как подменили, - он вдруг открыто занял сторону адвоката, чего с ним роду не случалось, и вообще каким-то нервным стал. Думал, у старикана несварение. Ну, когда он приговор объявил – условный срок, я, честно говоря, сел на задницу. После подошел к нему в коридоре – мол, Илья Сергеевич, как же так, тот утирает пот со лба, хотя день, вроде, был не жаркий, говорит, аргументы адвоката показались ему весьма убедительными. Я предупредил, что опротестую приговор, тут Сергеевич затрясся, задрожал, сказал, что свой приговор считает справедливым и полагает, что со временем все придут к такому же мнению. Ну, у меня на этот счет было свое мнение…

Вечером, придя домой, нашел в почтовом ящике конверт, без указания адреса отправителя. В нем было несколько фотографий… да. Надобно сказать, тогда я был в разводе, жена с семилетней дочкой уехала к родителям в Волгоград. Так вот, в конверте были фотографии дочки – дочка возле музея Павлова, дочка во дворе, дочка с женой гуляют в парке. И на всех фото на заднем плане маячили цыганки, понимаете?! Последние 2 фото я вообще я понял – старая цыганка в гробу, гроб судя по всему собираются заколачивать. И какие-то три парня возле Волги, один из них совсем пацан лет 17, остальные постарше. Сложил я эти фото в конверт, всю ночь не спал, прокурил всю квартиру. Думал… Когда шел на работу, определенного решения еще не было. Ну а с утра на меня взвалили новое дело. Протест я так и не подал. Что было бы, если бы не было нового дела? Не знаю, честное слово. Я и сам до сих пор спрашиваю себя – неужели меня, на которого боялись давить воры в законе, напугали какие-то цыгане, выгораживавшие своего нашкодившего выкормыша.? Как, вы не знали? По паспорту этот Сухарев был русским, но до 17 лет, когда его призвали в армию, его воспитывали цыгане, он вырос в таборе.
            VII

Я хотел еще о чем-то спросить Андрея, но тут, наконец, объявили посадку на самолет. Во Владивостоке меня разбудила стюардесса – почти пол литра Джек Дэниэлса послужило хорошим снотворным. Мы расстались возле аэропорта – и его и меня встречали.

Однако, визитка у меня сохранилось, и когда дней через 10 шефу потребовались логистические услуги, я скопировал на ксероксе визитку и для него. Еще через пару недель Андрей, появившись у нас офисе, поздоровался со мной и прошел в кабинет к шефу. Они разговаривали минут 40, Андрей, выйдя из кабинета, выглядел довольным. Мы перекинулись несколькими словами, Андрей поблагодарил меня за представление моему руководству.
В конце следующей недели, однако, оное руководство обратилось ко мне с другими словами, вовсе не благодарными, и с вопросом, куда подевался мой приятель, который должен был отзвониться в понедельник, но до сей поры молчит. Более того, попытки позвонить ему тоже ни к чему не привели – «абонент недоступен». Достав визитку, я покрутил его, и обнаружил, что скопировал ее не полностью – на обратной стороне был записан рабочий проводной телефон. Продиктовал его шефу… Через некоторое время из-за закрытой двери кабинета начальника раздался его громкий голос – шеф требовал немедленно соединить его с Андреем Владимировичем. Что значит «невозможно»?, - прорычал он в трубку. Затем его голос стал значительно тише.
-А вы давно его знали?, - спросил он меня, выйдя из кабинета. Нет? Наверно и к лучшему.
Представляете, он погиб через два-три часа после того, как вышел от нас. В пятницу это было. Попал под машину. Какое это было число?
-Двадцать второе июня,- ответил я. Мне даже не нужно было смотреть в календарь.