Есть, кто среди живых Пока, с километра белку в глаз,
есть - кто, при оптике верной, с двух, а то и с трех, бьет.
И меж нами, Срединными, умельцы такие.
А вот ежели скрозь две с половиною лет тысячи солнечных? Да ровненько-то, в сердечко-то, шмальнуть-вальнуть-то? Ато?
Ка те тем та, эне? Знак. Ома,ха? Ай-ли, эне, виж то, ойли, эне...
****
В “по умолчанию” подтвержденной цифровыми AL-шритами “Генеральной Конвенции Чистых Вбросов” официально нет места понятию “полупорт”.
Но...
Все мы немного дети Моисеевы...
Прошедшие дверь (0’Field) и те кто вернулся (the Redeemed ) имеют свойство в нынешнем чуять историю, слайдом читая начало, развитие и кульминацию. Как говорит прелесть моя, Несравненная Лала, - в Энергообзоре, в оттенках восемнадцатицветного спектра.
Я с должным уважением отношусь с современным примочкам. Ну, типа “Одного” или “Слегка Голубого” ароматов от Dolce & Gabbana, или тонких сигарет “Du Maurier Slim”. Мне по душе настройки голосовых тембров, что будят аппетит или желание предаться утехам любовным. Мне нравится музыка. Больше того, - я с удовольствием “пАрю” подобную статику в квесты свои, украшая пусковые ворота.
Но...
Я безнадежно консервативен и старомоден,- обожаю, предпочитаю картинки.
Если кто когда-то вдруг спросит, - Кто верный самый адепт и поклонник Визуальной Концепции Потребления Мира?, - Надеюсь, ты вспомнишиь, каков будет точный ответ)),..
****
К “цели” он вышел на двадцать третий день рутинного повторения маршрута.
Романтики за два прошедших месяца в процессе “валить козлов” поубавилось, но в груди предвосхищение близкой свершенной мести сладко, черно, темно горело и грело.
Было дело. Был обман. Предательство. Неуплаченный долг. Долг чести и денег.
Было решение.
У “цели”, по проверенной информации, точно имелась импортная “Беретта”, которая могла быть использована для обороны в “момент Х” .
Андрей приобрел и пристрелял “ствол” для себя - “в паритет”.
Кулак , он же “афганец” Леха Кулаков, с удовольствием за три урока подробно обьяснил козырную безотказную рукопашную троечку с завершением в левый висок.
Запасной вариант - если дуэль без стволов. Эту несложную серию из трех ударов Налин ставил “на автомат”, ежедневно тренируясь полгода.
На “пристрел” пистолета потратил 53 дня до выхода “на охоту”.
Когда Андрей, точно по плану, вышел в дистанцию 15 метров ровно перед Сергеем, случилось ожидаемое: тот выхватил из за пояса ствол.
Налин так и мечтал, так и видел желанный момент, свою месть, свой реванш, - чтобы случилось выровнять прицел и линию выстрела одновременно с противником. А потом...
Потом...
Что-то тихо, очень тихо, кликнуло. Еле слышный единственный короткий клик, похожий на звон хрусталя.
И палец уже почти давил на спусковой крючок, и прицельная мушка вклеилась в переносицу Центнера...
И в ответ он чувствовал взгляд двух глаз цвета неба и черного дульного...без дна. Без возврата...
И сердце раздуло в сладком восторженном адреналиновом взрыве...
Но....
Мир замерз.
Замерз.
По другому не скажешь.
Раньше тоже бывало холодно. Но чтобы воздух стал плотным, похожим на жидкость... Раньше тоже бывало холодно. Но снаружи. А вот чтобы космос наполнил вдруг тело так изнутри...
И эта “снежность”, нечеткость картинки, как бывает в метель...
Мороз взорвался, воспламенился бесцветной прозрачной немыслимой силы яростью где-то ровно “по-центру”....Молниеносно, спирально крученным цвета серебряной ртути лучом, этот яростный холод выплеснулся в сторону замершего напротив Сергея и стремительно проник тому в грудь. Фигура Центнера полыхнула короткой ослепительно белой вспышкой и медленно “задымила” алым дымком.
Налин так и не нажал курок.
Он понял, что больше ничего.
Ничего не нужно. Ничего не будет.
Андрей отвернулся и побрел, возвращаясь согласно ранее продуманного плана к припаркованной на левом берегу к машине.
Он медленно шел по мосту. Шел в остановленном, заторможенном... В замороженном времени.
Течение реки, поставленное на паузу. Три автобуса, трамвай, порядка полсотни машин, застывшие на мосту. Лица людей точно в стоп-кадре...
Мерцающий мир, подсвеченный, прошитый, скрепленный тонкими нитями энерго каркасов.
Холодная, четкая легкость...и бодрость.... И радость.
И чувство такое....
Как покой...такое как будто все ровно, как надо. Как будто покой...Покой внутри. И снаружи.
Чувство такое...
Словно вернулся.
Как дом.
дом. Дом. Дом...
Доум.....
****
Dome.
Прошивки шлюзов, и все в Контурах, С незапамятных “лет”
записаны на английской технической терминалогии алгоритмов.
****
Короче, это был его Первый Купол.)
****
-Ну, что, Налин Андрей, Николаевич, семьдесят третьего года рождения?...
На столе между ними лежала картонная папка. С от руки написанным его именем на обложке. Папка назвалась ДЕЛО N. Дело и знак номера были напечатаны. За N - синей шариковой ручкой красовалось приписанное “53”.
- Позвоним, может, герой?! Да у Бориса Николаевича спросим номер статьи и срок на нарах, какой по суду тебе мотать припишут, аа?
За спиной говорившего, на стене, висел портрет первого российского президента. Лицо Бориса Николаевича выражало сложное чувство. По отношению к нему, к Андрею Николаевичу. Так ему, Андрею Николаевичу, казалось. Словно Борис Николаевич был готов не то что срок на нарах определить Андрею Николаевичу, а просто расстрелять последнего без суда и следствия. Или помиловать тут же, без особых разборов... Если нальют, вовремя и правильно.
С похмелья, короче, болел не по-детски первый президент Росссии на портрете.
Поверх черно-белых фотографий, на которых Андрей видел себя в черной куртке, черной кепке и черных солнечных очках, со стволом в вытянутой руке, на столе лежал в целлофановом пакете тот самый ствол. Теперь - как вещдок.
“Макаров” с узким компактным глушителем. На рукоятке явно просматривалась царапина, на которую Налин сразу обратил внимание при покупке. Словно ствол этот изначально был меченый.
Когда привезшие его сюда дуболомы подвели к двери этого кабинета, Андрей успел прочитать странное имя на табличке. Имя и отчество, без фамилии.
- Меня зовут Клин Ирудимович, - подтвердив написанное на табличке, представился полноватый, коротко стриженный мужчина среднего роста, одетый в дорогой темно-синий официальный костюм, белоснежную свежую сорочку и модно завязанный синий галстук.
Клин Ирудимович...
Татарин, что-ли? А может, еврей?
Все происходившее теперь, по мнению Андрея, реальностью быть не могло.
Не могло и точка. Никак.
Обида, ярость и злость на "Центнера", Сергея Кубатова, бывшего начальника и одного из совладельцев конторы, где раньше трудился Андрей. За то, что просто и нагло "кинул" тот Налина в одной крупной сделке, которую вел Андрей.
Купленный у институтского приятеля, а ныне бандита, члена ОПГ, Димы " Березы", “макаров” с глушителем.
Ночующий теперь в холодильнике морга Сережа "Центнер", с простреленной головой и ледяными пятками. Хотя так, как события помнил и понимал Андрей, Кубатов мог бы до сих пор жить.
Так же, как и выброшенный с моста ПМ должен был покоиться на дне Ангары. И вот сейчас Андрей Налин сидел в подвале Центрального Гастронома на улице Карла Маркса, на минус третьем этаже, как было изображено на кнопке лифта, опустившего Андрея с провожатыми до отметки "-3".
Чер-тов-щи-на..
.Что это за контора в бункере под гастрономом на минус третьем этаже?
ФСБ? Или какой-то специальныйога ментовский отдел?
Но зачем?
Зачем им убивать заурядного барыгу Кубатова? Так сложно убивать...
И зачем подставлять вот так вот жестоко какого-то неприметного Налина?
Поднимать со дна Ангары выброшенный пистолет?
Странный тип, похожий на располневшего от спокойной и сытой жизни хитрого кота? Клин Ирудимович... Почему без фамилии?
Наверное, переволновался с планированием убийства, перегорел. И то, что сейчас происходит с ним - скорее всего кошмарный сон, бред, лихорадка с видениями.
Андрей усиленно щипал себя под столом до боли.
- Ты хоть гвозди под ногти себе забей, сынок! Один хрен не проснешься! - собеседник снова заговорил, бодро так, с усмешкой, с веселой искрой в глазах.
Он вытянул из начатой пачки Парламента сигарету и закурил. Затем шелбаном по очереди подтолкнул пачку и зажигалку в сторону Налина. Так ловко, что предметы остановились ровненько у края стола на стороне, где сидел Андрей. Ирудимович по-хозяйски выставил массивную хрустальную пепельницу на середину.
"Кури, если хочешь, не стесняйся."
Андрей молча зажег сигарету и затянулся.
- Крыша у конторы Кубатова знаешь кто? Правильно - Михей! Люди Михея во всю город и область шерстят, стрелка ищут. Пропажу твою заприметят, не сомневайся. Мотив есть. "Береза" твой ни сегодня-завтра тебя сольет, не вопрос. Не споришь? Правильно!
Спорить смысла не было никакого, так же, как и вообще говорить. Зачем?
- Поехали дальше. Про законы, государство и конституцию мы с Борисом Николаичем тебе напомнили? Тут все понятно, надеюсь?
Сказал это Клин Ирудимович и поглядел на Андрея выпросительно.
Сам от себя не ожидая, Налин послушно кивнул. Ирудимович поднялся и теперь смотрел на собеседника сверху вниз.
- Но еще есть одно. И не менее важное, - голос Клина вдруг стал жестким , непостижимо громким, будто звенящим, - Глянь вон, как Трифон Николаич осерчал, на тебя разгневался!
С этими словами Ирудимович повернулся назад и рукою указал на стену выше портрета Ельцина. Над фотопортретом президента располагалась довольно крупная, и, по всему видно, древняя, икона.
Странно, но еще, казалось минуту назад, Андрей бы поклялся, что кроме изображения Президента Всея Руси на стене за спиной Клина больше ничего не было. Или, пребывая в этом лихорадочном мандраже, просто не заметил, не обратил внимания? Ничего удивительного...
Святой, изображенный на иконе, молодой еще человек, не старец, казался и вправду не на шутку рассерженным.
Нахмуренные грозно брови. А глаза...Глаза его, с упреком глядевшие на Андрея, сверкали грозовыми разрядами. На мгновения Налину показалось, что свет в комнате померк, притух. На руке святого в иконе сидел светлый охотничий Сокол. Хищная птица тоже свирепо смотрела в сторону Налина и расправила крылья, готовая сорваться молнией с места и настигнуть острыми когтями и клювом злодея, так рассердившего хозяина.
Налин, совершеннно напуганный, замер, не в силах оторвать взгляда от церковной картины. Мурашки по спине, сперло дыхание, пропотел моментально.
Сигарета обожгла пальцы. Андрей хрипло рыкнул от неожиданности и инстиктивно бросил сигаретный бычок ровно в пепельницу. Сидевший снова на своем месте Клин Ирудимович одобрительно улыбнулся, наблюдая этот точный бросок Андрея.
И как-то ласково, с тоскою и сочуствием в голосе продолжил:
- Живого человека. Из пистолета. В голову. Из за баблоса. Двадцать штук. Или обидки? Гордыни... Вот так вот. Еть тя в нюх.... - Клин на секунду сделал паузу, проницательно заглядывая в глаза окончательно ошарашенного происходящим Андрея, - Грех то великий сынок, вот так вот убить живого, пока...Грех то великий. Убить...Без желания...
Ирудимович опять повернулся, обращаясь к иконе,
- Так ведь, Николаич?
Стало еще страшнее. Ведь теперь Святой Трифон на иконе спокойно, безразлично и холодно зрел куда-то вдаль, мимо Налина. Словно тот был был пустым местом, ничтожеством, не заслуживавшим более никакого внимания. А сокол сложил крылья и обратил свой взгляд к хозяину.
Во рту пересохло. А грудь сдавило паническим ужасом.
Да что это в конце концов происходит, черт подери??!!!
Тем временем Клин, снова закуривая, продолжал, как ни в чем не бывало.
- Так что, по любому, Андрей Николаич, как не крути, п***арики тебе, дорогой! По уши в дерьме, как нынче в книгах пишут!
Явно довольный столь удачно сформулированным заключением, Клин, улыбаясь, взирал на совсем сникшего Налина.
Единственное что выдал тогда подвисший в ступоре мозг Андрея:
- Все, сука, у него “Николаичи”....
****