Сибирь. О воеводах, академиках и псах смердящих
Неудержимо пишут о мздоимстве, лихоимстве, повальном воровстве, грабежах, разбое, убийствах почти во всех имеющихся бумажных и электронных изданиях XXI века. Но точно также было на Руси и в России в прежние века. Кто писал и кто свидетели? Иноземцы. Они не будут лукавить.
О чиновничьей Сибири свидетельствуют участники Сибирских экспедиций, в основном они были немцами. Кто бы, кроме их, достоверно описал зверства и грабежи русских воевод и чиновников того времени? Свои были не столь грамотны и связаны такой круговой порукой, что никто бы и пикнуть не посмел. Конечно, и в тот период истории, и много позже этих немецких академиков обвиняли в шовинизме, в нелюбви к русскому народу. Но надо помнить, что в те времена не было немецкого государства, вместо них – отдельные, цивилизованные и развитые княжества, но не страна. Немцы описывали то, что видели и знали, желая государству, которому служили, добра и процветания. И ничего более.
Какие чувства могли быть у Д. Г. Мессердшмидта при виде красноярского воеводы Зубова, который торговал должностями начальников 14 учреждений (приказов), рэкетировал 20 купцов, получал долю в разных промыслах, награбил 400 соболиных, лисьих, рысьих и прочих шуб. А ведь «мягкая рухлядь» тогда была чуть ли не основной валютой государства.
Зубова сняли, вместо него пришел Щетнев…
В этом месте, дорогой читатель, проведи аналогию со своими чиновниками. Сколько сменилось губернаторов или глав администраций в регионе, районе? Что они украли и сотворили с регионами? Какие «шубохранилища» у современных чиновников?
Так вот, Щетнев был не лучше Зубова. На два месяца задержал жалованье Д. Г. Мессершмидта. Естественно, дотошный немец заинтересовался деятельностью воевод и его слуг. Откуда и сведения. До этого в Енисейск прибыл гвардеец, который должен был задержать обер-коменданта, известного вора Вердеревского, доставить его в Тобольск. Но прибывший гвардеец был ночью убит, труп его бросили в колодец. Потом обер-комендант приказал зарыть труп без никаких расследований. Вот этот Вердеревский принимал и беседовал с академиком Мессершмидтом, который уже разузнал все подробности об обер-коменданте и воеводах. Как мог академик относиться к ним? О чем он думал, смотря на убийцу и вора?
И как современные люди относятся к своим «воеводам»?
Видите, как далеко уводят мысли при одном только намерении писать об исследовании Сибири немецкими академиками XVIII века. Но другие люди каких-то свидетельств, позволяющих проводить аналогии с нашей действительностью и делать какие-то выводы, не оставили… Корень наших бед – в историческом менталитете, который видели люди иного мировоззрения, иной культуры. Свой не скажет.
Иноземцы видели произвол властей, нерадение чиновников, взяточничество, разгул дикого невежества, воровство и пьянство простого народа. Какими должны быть записи о таких руководителях и таком народе? Но немцы писали о них вскользь Вскользь! А если бы специально, дотошно, с анализом?
Пётр Первый знал кого привлечь для научной работы в России. В тот период российской истории немцы были чуть ли не единственными людьми, способными упорядочить дела российского государства. Более того, Мессершмидту помогали пленные шведские офицеры, содержавшиеся в Сибири.
Изучение только части наследия немецких академиков, которые имеются в интернете, свидетельствует о громадном объеме задач, которые они выполняли и выполнили. Заметим попутно, что не все наследие переведено на русский язык и изучено. Так каким же был объём работ, если их не могут изучить полностью за 300 лет в таком огромном государстве, как Россия?
Они работали во времена, когда в Европе и России процветало рабство и крепостное право. В Иркутске Мессершмидт попросил от властей двух мальчиков, которые могли бы ему помочь собирать травы, яйца, камни, а также художников. Но художников не было, откуда они могли быть в дикой Сибири? А мальчики, которых ему дали, не хотели работать и своевольничали. Так и написано «Плакали и упирались». Их кормили, одевали, не били на конюшне, а они всё равно «плакали и упирались».
И в тоже время немецкие академики высоко ценили интеллект русских людей. Например, Мессершмидт пишет об архиерее Иннокентии Кульчицком, который цитирует Вергилия и Овидия, говорит на латыни и беседует совершенно свободно на разные темы, не смущаясь сана.
Но вот Мессершмидт изучает в Иркутске привезённые из Индигирки кости огромного животного, мамонта. Что по этому поводу думают европейские и русские учёные? Европейцы считают, что животное обитало в море, Татищев и большинство его коллег полагают, что кости принадлежат животному, который обитал под землёй и боялся света. Не находите, что это возвращение в царство, где живут люди с пёсьими головами?
И только сам Мессершмидт признает в костях мамонта ближайшего родственника современного слона.
Нанимая на работу, русское правительство и чиновники не доверяют немецким академикам, тем, кого они наняли для изучения своего Отечества. При возвращении, случай с Мессершмидтом, обыскивают их, проверяют личные вещи, имущество. Ждут, что им что-то перепадёт? Мстят за кругозор и культуру? Но сами при этом бессовестно продолжают воровать и грабить страну, казну, народ.
Естественно, что при изучении сибирских экспедиций, материалов, свидетельствующих о бессовестности государевых людей, невольно приходится сравнивать их с теми, кто правит в регионах сегодня, на ум приходит бессмертное выражение Ивана Васильевича из фильма.
- Какое «житие твое», пёс смердящий, ты на себя посмотри!
Это о сегодняшних…
А наше «житиё». Почему наше «житиё» должно быть с ними?